Текст книги "Антинаркотическая политика в России"

Мы полностью в этом солидарны с ними. И считаем, что если цели всех мероприятий, профилактирующих наркоманию, поддаются группировке в несколько типов, то они могут быть положены в основу его понятия и на практике быть критериями при решении вопроса о целесообразности его финансирования. В реальной практике мы смогли выделить только три типа конечных целей у бесчисленного множества мероприятий, профилактирующих наркоманию и одновременно предупреждающих наркопреступность. Следовательно, в федеральный закон было возможно и необходимо внести такое понятие «профилактика наркомании», смысл которого раскрывался бы через такой признак, как цель. А заодно перечислить в нем основных субъектов профилактики, что тоже было бы полезно, для ориентации чиновника в спорных ситуациях – финансировать / не финансировать предлагаемое мероприятие. Поэтому мы предлагаем на законодательном уровне определить это понятие следующим образом. «Профилактика наркомании – это деятельность государственных органов, религиозных конфессий, общественных организаций, бизнес-структур, родителей и граждан, непосредственно направленная, во-первых, на недопущение первой пробы наркотиков, во-вторых, на раннее выявление лиц с опытом потребления наркотиков и удержания их от формирования наркозависимости и, в-третьих, на поддержку лиц для удержания их в устойчивой ремиссии».[32]32
  Резолюция // Санкт-Петербургский университет. Специальный выпуск (3748). 2006. 29 декабря. С. 31.


[Закрыть]

Но поскольку только что принятый закон никто менять не будет, необходимо рекомендовать это понятие к применению в документах региональных органов законодательной власти. Не менее важно включить его в проект новой Концепции государственной политики профилактики наркомании, который ФСКН России обязано разработать в соответствии с первым пунктом Федеральной целевой антинаркотической программы на 2005–2009 гг.[33]33
  Федеральная целевая программа «Комплексные меры противодействия злоупотреблению наркотиками и их незаконному обороту на 2005–2009 годы».


[Закрыть]

В связи с необходимостью преодоления концептуального кризиса государственной антинаркотической политики актуально рассмотреть еще два разных, но в чем-то похожих и очень важных для эффективности антинаркотического управления понятия. Это термин «концепция профилактики наркомании» и термин «концепция предупреждения наркопреступности». Когда государству и обществу все же придется заняться заменой устаревшей Концепции государственной политики контроля наркотиков в РФ 1993 г. на новый, отвечающий современным наркоугрозам стратегический документ аналогичного статуса, экспертам придется разобраться, что под каждым из них понимать.

Мы предлагаем понимать эти понятия как «научно обоснованные системы теоретических взглядов, идеологических положений, критических оценок и первоочередных мероприятий, обеспечивающих приоритетность мер по профилактике наркомании и предупреждению наркопреступности перед другими видами противодействия незаконному обороту наркотиков (НОН) в антинаркотической деятельности государственной власти и органов местного самоуправления». Такое понимание просто необходимо, потому что провести профилактику на практике как приоритет – крайне тяжело, вообще пока невозможно. Государственным структурам традиционно проще привлекать к уголовной ответственности новых и ранее судимых участников НОН, проще лечить новых и ранее «пролеченных» наркоманов, чем, опираясь на общественные организации, уберечь подростков от первой пробы наркотика, удержать молодого человека от ведущего к наркозависимости потребления наркотиков, создать условия, исключающие срывы у наркоманов с большим стажем ремиссии. Ведь осуществить это на практике гораздо тяжелей, потому что необходима реальная включенность всех и реальная координирующая сила.

Добиться этого – значит изменить отношение органов исполнительной власти к этой проблеме. Достичь этого можно с помощью нового концептуального антинаркотического управления. Пока же федеральная власть позволяет себе действовать по Концепции 1993 г. (устаревшей на 14 лет), органы государственной власти большинства субъектов Федерации традиционно будут рассматривать свою роль в борьбе с наркотиками как мизерную, незначительную. Есть, конечно, исключения, но в большинстве случаев даже при наличии межведомственных антинаркотических комиссий и комплексных программ профилактики наркомании это именно так. В лучшем случае региональная законодательная власть принимает соответствующий закон, но в работе органов исполнительной власти этот закон практически ничего не изменяет. По нашему мнению, для органов исполнительной власти регионов, принявших такие законы, они фактически носят декларативный характер.

Что касается анализа координирующей деятельности ФСКН России, то сегодня на ее эффективность влияет существование двух тождественных и взаимоисключающих друг друга схем работы.[34]34
  Зазулин Г. В. Анализ формы и содержания координации антинаркотической деятельности // Санкт-Петербургский университет. Специальный выпуск (3756). 2007. 18 мая. С. 16–19.


[Закрыть] Одну схему работы реализуют сотрудники подразделений межведомственного взаимодействия в сфере профилактики (МВП), а другую схему воплощают в своей работе сотрудники оперативных и следственных служб, которая охватывает собственно правоохранительную деятельность.

Для оперативника и следователя главным является процесс подавления наркобизнеса и его основ, для них «право» и его применение – это главное, а управление наркоситуацией, тем более политическое управление – дело второстепенное, практически их не касающееся. В этом случае приоритетным становится «выбить наркотики с рынка». И таких сотрудников в ФСКН абсолютное большинство (99 % вместе со вспомогательными структурами) – это силовые единицы ФСКН (рис. 1).

Рис. 1. Приоритеты в работе сотрудников оперативных и следственных служб ФСКН России

В работе МВП все наоборот. Для этих сотрудников первостепенная задача – это антинаркотическое управление и антинаркотическая политика, направленные на ликвидацию отечественного наркорынка в муниципалитетах и субъектах Федерации в принципе. Таких сотрудников единицы – это интеллектуальные или, если можно так выразиться, «мозговые единицы» ФСКН (рис. 2).

Рис. 2. Приоритеты в работе сотрудников МВП ФСКН России

Они взаимодействуют с межведомственной комиссией правительства субъекта Федерации и «морально» отвечают за эффективность/ неэффективность ее работы. Политика для такого сотрудника – прежде всего постановка целей и задач, фиксация рассогласованности в деятельности органов власти разных профилей, уровней и деятельность по их устранению.

Такое положение дел есть следствие указа Президента РФ, на основе которого создана Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков и не только.[35]35
  Указ Президента Российской Федерации от 6 июня 2003 г. № 624.


[Закрыть] Перед ФСКН России было поставлено шесть задач, где четыре фактически однотипны, т. е. чисто правоохранительные. Руководство ФСКН России на осуществление четырех задач выделило, если считать с сотрудниками обеспечения, около 39 600 человек (?). А на две другие важнейшие задачи, направленные именно на антинаркотическую политику и антинаркотическое управление, нынешнее руководство ФСКН России определило мизерную численность, всего около 400 человек. Поэтому в России сложился экономически затратный механизм борьбы с наркоугрозой, обусловленный реальным перевесом приоритетов решения первых четырех правоприменительных задачах, заключающихся в изъятии наркотика с рынка, перед решением двух других задач политического управления, выполнение которых способно обеспечить реализацию на практике принципа приоритета профилактики наркомании перед ее лечением и предупреждения наркопреступности перед уголовно-правовой борьбой с ней в каждом субъекте Российской Федерации.

Ведь для родителей, чьи дети идут в школу или поступают в вузы, уезжая в другие города, по сути ничего не меняется от того, что по всей стране изъято за год две, 4 или даже 14 тонн героина. Для них важно знать другое. Знать, что в образовательных учреждениях, в которых учатся их дети, реализуется политическая воля государства, представленная такими программами, которые позволяют сразу «схватить за руку» и остановить ученика или студента, как только он начнет потреблять незаконные наркотики. Или, по крайней мере, не позволять ему вовлекать в наркотизацию новых учеников, демонстрируя им безнаказанность нарушения правил внутреннего распорядка, устава образовательного учреждения и остальных административных и уголовных законов страны в течение учебного года. Ведь как налогоплательщики они имеют полное право на то, чтобы в государственных образовательных учреждениях действовали эффективные алгоритмы школьной политики, исключающие возможность пробовать наркотики, приобщиться к их регулярному потреблению, стать наркоманом. Еще в большей степени это относится к местам досуга молодежи. Однако в этом направлении российская антинаркотическая политика практически не меняется, несмотря на создание ФСКН России в 2003 г.

Противоположность направления интересов структурных подразделений ФСКН России не может не приводить к их столкновению. В этом нет ничего страшного, так как конфликт – это не обязательно что-то плохое. Конфликтология рассматривает конфликты в качестве неотъемлемого явления социальной, да и вообще любой жизни. Скорее наоборот, это должно помочь власти осознать необходимость конфликтного подхода к анализу всей наркореальности, раз уж это имеет место даже внутри самой ФСКН России.

Конфликтная парадигма позволяет понять, что «наркоситуация» в любом городе или субъекте Федерации – это не только формат правового понятия, определяемого через структуру, уровень и динамику наркопреступности в пределах какой-либо территории, как ее понимает большинство юристов. Наркоситуацию на территории любого административно-территориального образования необходимо так же анализировать еще и с междисциплинарных позиций, используя конфликтный подход. С позиции конфликтологического подхода наркоситуация – это всегда соотношение сил «за» наркотики и «против». Мы предлагаем это понятие определять через конфликтную парадигму следующим образом: «Наркоситуация – это совокупность показателей, характеризующих соотношение сил (статику) и результат противоборство (динамику) органов государственной власти (местного самоуправления) и наркорынка в пределах административно-территориального образования (федерального округа, субъекта Федерации, города, муниципалитета)».[36]36
  Раздел «наркоконфликтология – термины». URL: http://www.ecad.ru


[Закрыть]

ФСКН России, поставив перед собой задачи заниматься не только правоохранительной деятельностью, но и политикой, управлением и координацией – это, естественно, мощная сила на стороне «против» наркотиков. Но состоится ли служба МВП как эффективная управленческая структура, открытая для социального партнерства с граждански активным населением в закрытой правоохранительной спецслужбе, остается большим вопросом. Если нет, то тогда не будет решения проблемы, которого ждет от ФСКН России общество. Значит необходимо стремиться, чтобы ожидания общества и результаты работы ФСКН совпадали. Это возможно, если на основе категориального аппарата наркоконфликтологии создать единый словарь понятий (см. Приложение, стр. 239), необходимых для становления целостной антинаркотической политики и эффективного антинаркотического управления, и вооружить им наркокоординаторов из числа государственных служащих и лидеров общественных организаций. Поэтому мы продолжаем работать над уточнением категориального аппарата, и о его сегодняшнем состоянии можно судить на основе материалов сайта www.ecad.ru (разделы «наркоконфликтология» и «семинары ECAD»), на котором уже размещено более сотни понятий, используемых в специальных дисциплинах магистерской программы «наркоконфликтология», и мы полагаем, что без их внедрения в антинаркотическую деятельность органов власти у государства нет шансов на победу в его антагонистическом конфликте с наркорынком, что мы и наблюдаем последние десять лет в Санкт-Петербурге.

Литература

1. Зазулин Г. В. Наркоконфликтология – новое направление в отечественной конфликтологии // Тезисы докладов и выступлений на II Международном конгрессе конфликтологов «Современная конфликтология: пути и средства содействия развитию демократии, культуры мира и согласия», II том. Москва – С.-Петербург. 30 сентября – 2 октября 2004 г. СПб.: Наука, 2004. С. 105–107.

2. Зазулин Г. В. Опыт социального партнерства в подготовке кадров по антинаркотическому управлению // Конфликтология – теория и практика. 2004. № 2 (3). Июль. С. 121–126.

3. Зазулин Г. В. Магистерская программа «Наркоконфликтология» (опыт подготовки и реализации на философском факультете СПбГУ) // Конфликтология. 2005. № 2. С. 156.

4. Тонкое Е. Е. Государственная правовая политика противодействия наркотизации российского общества / Е. Е. Тонков. СПб., 2004. С. 146.

5. Миронов А. С. Основные проблемы профилактики наркомании и наркопреступности и пути их решения // Организация работы по профилактике зависимостей от психоактивных веществ в вузах: опыт, проблемы и перспективы. Екатеринбург: Издательство УГТУ-УПИ, 2006. С. 63–79.

6. Роль государства и общества в противодействии наркомании и наркобизнесу. Программа региональной научно-практической конференции. Санкт-Петербург, 29 марта 2001 г. / сост. В. П. Сальников, К. Т. Ростов, К. С. Кузьминых. СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 2001. С. 30–39.

7. Федеральный закон Российской Федерации от 25 октября 2006 г. № 179-ФЗ «О внесении изменений в статью 1 Федерального закона "О наркотических средствах и психотропных веществах"».

8. Резолюция // Санкт-Петербургский университет. Специальный выпуск (3748). 2006. 29 декабря. С. 31.

9. Пименов С. Н. Моральный износ управления. Мифы и реальность: коллективная монография / С. Н. Пименов, М. В. Лукин, В. М. Нестеров. СПб.: Изд-во РПТУ им. А. И. Герцена, 2002. С. 56.

10. Федеральная целевая программа «Комплексные меры противодействия злоупотреблению наркотиками и их незаконному обороту на 2005–2009 годы».

11. Зазулин Г. В. Анализ формы и содержания координации антинаркотической деятельности // Санкт-Петербургский университет. Специальный выпуск (3756). 2007. 18 мая. С. 16–19.

12. Указ Президента Российской Федерации от 6 июня 2003 г. № 624.

Философия борьбы с наркоугрозой: от наркотизма к наркоконфликту, необходимость смены политической парадигмы, подготовка наркокоординаторов[37]37
  Печатается по: Миссия интеллектуала в современном обществе: Сб. ст. / Ред. кол.: Ю. Н. Солонин (предисл.) и др. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2008 (Вестник СПбГУ: Сер. 6. Министерство образования и науки Российской Федерации. Приложение.) C. 132–144.


[Закрыть]

Введение

Почему большинство россиян, в отличие от некоторых ученых и политиков, предлагающих те или иные формы легализации запрещенных наркотиков (Я. Гилинский, Л. Левинсон, В. Менделевич, B. Познер и др.), продолжают считать, что государство обязано бороться с незаконным оборотом наркотиков, а общество может быть свободным от них? Возможно потому, что они исходят из закона духовного достоинства, наиболее точно сформулированного русским философом Иваном Алексеевичем Ильиным. «Есть некий духовный закон, владеющий человеческой жизнью; согласно этому закону, человек сам постепенно уподобляется тому, во что он верит. Чем сильнее и цельнее его вера, тем явственнее и убедительнее обнаруживается этот закон» [1].

Для обсуждения проблем борьбы с незаконными наркотиками на уровне философского обобщения нам необходимо прежде вспомнить с чего начинается философия. «Философское значение рождается в отношении человека к окружающему миру, когда он задумывается не только о мире в целом, но и о сути общей природы через каждый отдельный предмет. Иначе говоря, философия начинается с анализа отношений субъекта (S) и объекта (О)» [2]. Речь идет о наличии у любого явления двух сторон. При всем многообразии мира в любом явлении можно выделить две ведущие стороны:

– суть воспринимаемого явления саму по себе;

– ценность воспринимаемого явления для человека, его потребностей.

Как это влияет на такой раздел философии, как теория познания? Выделение двух противоположных сторон в любом единстве раскрывает раздвоенность бытия как его естественную природу. С учетом этого складывается изначальное познание мира явлений, формируется теория познания, неотделимая от учения о раздвоенности, т. е. диалектики. В свою очередь, всю систему философских наук с определенной долей условности можно дифференцировать по принципу ориентации либо на сущность познаваемого явления (метафизика), либо на его ценность (аксиология).[38]38
  См.: Жаринов В. М. Философские и социальные науки в таблицах и схемах. Фундаментальные системы / В. М. Жаринов. М., 2005. С. 4.


[Закрыть] Более наглядно это представлено в табл. 1.

Таблица 1

Эта конкретизация позволяет нам в своих рассуждениях исходить из того, что философия – это наука о познании, сущности и ценности бытия.

Полагаю возможным при рассмотрении проблем борьбы с незаконным оборотом наркотиков (НОН) с позиций философских наук вместо термина «бытие» пользоваться термином «реальность», «наркореальность». Наркореальность – это часть реальности, бытия, социума, включающая в себя молодежный наркотизм, наркоманию, наркорынок, наркопреступность, наркотическую контркультуру и т. д. Как отдельная сфера общественных отношений наркореальность может познаваться (и познается!) различными науками, изучающими общество, как с точки зрения сущности (например, социологией), так и с точки зрения ценности (например, политологией). Это утверждение обосновывается системой философских наук и структурой философского знания.

Мы понимаем, что эта теоретическая конструкция весьма условна, а не абсолютна. Однако с точки зрения всегда присутствующего выбора одного из двух приоритетов в направлении познания изучаемого объекта нам представляется, что данная группировка наук интересна для дальнейших рассуждений. На ее основе можно предположить, что те науки, которые стремятся познать сущность в наркореальности, приходят к одним результатам, а те науки, которые стремятся познать ценность в наркореальности, приходят к иным результатам. Сторонники легализации наркотиков, используя результаты наук, оценивающих сущность явления, вводят в заблуждение общественность и власть, в то время как науки, исследующие ценность того или иного явления, ими не рассматриваются. В этом смысле философия может выполнить функцию «коммуникации между различными дисциплинами, представители которых уже давно не понимают друг друга» [5].

Почему от наркотизма к наркоконфликту?

Многие социологи, изучая наркореальность, познают в рамках социологии только ее сущность. Рассуждения начинаются с собственных представлений о наркотиках, к каковым социологи относят психоактивные или токсичные вещества, систематическое и массовое потребление которых частью населения получило название наркотизма, а именно: кофе (в историческом контексте), табак, алкоголь, героин, кокаин и т. д. В итоге формируется следующий понятийный ряд: наркомания, наркотизм, наркополитика [6].

Поскольку социологи, исследующие наркотизм, расширяют понятийный ряд в те сферы знаний, в которых не могут быть компетентными, а именно в медицину и политику, то порой их выводы представляют удивительную смесь неконкретности и категоричности, особенно в части прогнозов. «Автор этих строк убежден, что рано или поздно мир придет к необходимости легализации всех наркотических средств. Ибо, во-первых, потребление их – это личное дело каждого (так же как потребление вредных для здоровья табака, алкоголя)…» – так заканчивает свою статью «Наркотизм: социальные и криминальные проблемы» доктор юридических наук Я. И. Гилинский [7].

В то же время в этом выводе нет ничего удивительного, если мы рассмотрим понятия «легализация» и понятие «наркополитика». Легализация наркотиков как один из вариантов наркополитики – это изменение законов о наркотических средствах с целью разрешения торговли наркотическими средствами как обычными товарами и их использования в качестве опьяняющих веществ (Jonas Hartelius. 2002). Наркополитика – это конфликт между социальными группами, в котором зоной разногласий является власть на право устанавливать правила оборота наркотиков [8]. Наиболее остро этот конфликт проявляется в противоборстве правового государства и криминального наркорынка. Возьмет верх наркорынок над государством – вот вам и легализация. «Наркополитика – это и государственная политика некоторых стран, построенная на производстве наркотиков как продукте национальной экономики; это и использование наркотиков как фактически психотропное оружие; это отсутствие внятной и принципиальной борьбы с наркоманией: если нет антинаркотической политики, то автоматически возникает наркополитика, пусть как пассивное признание невозможности справиться с проблемой» [9]. И чтобы этого не произошло, государство и общество должны усердствовать в осуществлении иной наркополитики – антинаркотической. Ведь наркополитика отдельного государства в условиях глобализации наркорынка всегда рискует стать какой-либо формой легализации (марихуана как медицинское «лекарство», «лечение» метадоном, комнаты «безопасного потребления» наркотиков и т. д.) того, что запрещено, по той лишь простой причине, что в мире есть политические и финансовые силы, стремящиеся любыми путями обойти запреты антинаркотических Конвенций ООН 1961, 1971 и 1998 гг.

А возможно ли, изучая наркореальность, познавать ее ценность? Понятно, что только социологии недостаточно. Но подходят ли для этого экономика или право? Нам представляется, что это не получается у экономистов, так как они тоже познают сущность. «С точки зрения общественной морали наркомания и связанное с ней рыночное обращение наркотиков, или наркобизнес, несомненное зло. Однако если задаться целью понять экономический механизм и, по возможности, построить теоретическую модель наркобизнеса, придется – хотя бы условно и на время – отказаться от нравственных и социальных оценок этого явления, что не совсем просто, учитывая мощное давление общественного мнения… Рассматривая наркотики как экономическое благо…» – это те исходные основания, с которых исследует наркореальность Л. М. Тимофеев [10]. И поэтому вполне естественно, что он делает вывод о необходимости «контролируемой легализации наркотиков», передав государству роль наркомафии. Сознательный отказ от ценностного отношения и итог закономерен. Многие московские СМИ несколько раз публиковали эти идеи Л. Тимофеева и вред делу становления эффективной антинаркотической политики в России они нанесли несомненный, отодвинув время осознания обществом пребывания государства в наркоконфликте. Понятийный ряд в рассуждениях экономистов, познающих наркореальность таким образом, можно представить в табл. 2.

Таблица 2

Из-за ориентации на сущность к аналогичным результатам приходят и юристы, изучающие наркореальность в категориях наркотизма. Однако лучшие юристы интуитивно выявили и зафиксировали конфликтную природу наркореальности. Вот извлечения из монографии доктора юридических наук Л. М. Прохоровой: «Наркоман всегда находится в конфликте с обществом…», «…конфликт, возникающий в связи с немедицинским потреблением наркотиков, всегда обусловлен еще каким-нибудь конфликтом», «конфликт между наркоманом и обществом носит глубокий, хронический… труднопреодолимый характер» [11]. Конечно, есть исключения, и отдельные юристы более целостно рассматривают наркореальность. Ведь в отличие от социологов и экономистов, они не могут не рассматривать предупреждение наркопреступности как ценность. Например, доктор юридических наук Е. Е. Тонков познает наркореальность, помня о государстве как о ценности, и, на наш взгляд, у него это получается [12]. Понятийный ряд в его рассуждениях о наркореальности выглядит следующим образом (табл. 3).

Таблица 3

Однако мы считаем, что само право, например уголовное, в принципе не способно обосновать необходимость прямого или косвенного (через запрет оборота) запрета потребления наркотических средств или психотропных веществ. Ведь в жизни общества имеет место потребление других психоактивных веществ, которые как в рамках культурных традиций, так и без них массово потребляют многие люди, включая потребление таких, которые вызывают опьянение, например алкогольное.

Поэтому, основываясь на рассмотренной выше системе группирования философских наук, мы считаем, что познавать в наркореальности ценность могут политологи. А, основываясь на собственном опыте, мы уверены, что политологи, познающие наркореальность на основе теории конфликта, могут анализировать и ее сущность, и ее ценность одновременно. Тогда, в отличие от социологов, их будут интересовать не только социальные функции наркотиков, но и их социально-политическая опасность, которая предстает в России, как угроза всем видам безопасности, по своей силе равная оружию массового поражения. Поэтому наркотики для нас – это массовый психоактивный товар, который поступает в незаконный оборот по законам рынка, как правило, из законспирированных источников, потребление которого отдельными группами населения, особенно молодежью, вызывает эпидемию наркомании, а в длительной перспективе формирует наркотическую субкультуру направленную на разрушение культуры и уничтожение общества. Достаточно отметить, что по данным ООН в 2005 г. общемировое незаконное производство опия составило 4620 тонн. Для сравнения, в 2004 г. было изъято всего 120 тонн опиатов. Каннабис (марихуана и гашиш) незаконно производится в 40 странах мира. Только изъятие марихуаны в 2004 г. превысило 6000 тонн. А производство кокаина в 2005 г. составило около миллиона килограммов.

Усилиями кафедры конфликтологии факультета философии и политологии СПбГУ сформированы некоторые представления о наркореальности исходя из теории конфликта. В научный оборот введено понятие «наркоконфликт», под которым понимаются любые конфликты (политический, идеологический, экономический, социальный, юридические, информационный и т. д.), зона разногласий в котором сущностно связана с наркотиками или формами их контроля. А. И. Стребков определяет понятие наркоконфликт как негативный способ взаимодействия индивидов, нацеленных на потребление и непотребление наркотиков, а тем самым на сохранение или исключения зависимости от них (наркотиков) [13]. Для решения прикладных задач мы на уровне теории группируем все наркоконфликты в два типа: конфликты первого и конфликты второго порядка. Наркоконфликты первого порядка – конфликты между участниками, которые, образно говоря, находятся по «разные стороны баррикады», т. е. между теми, кто «за наркотики», и теми, кто «против наркотиков». Это противоборство тех, кто пресекает наркопреступность, с теми, кто участвует в незаконном обороте наркотиков (НОН). Это столкновение интересов живущих в одной семье, в одном доме, городе, в одной стране (т. е. вынужденных взаимодействовать) нарко потребите лей с теми, кто не участвует в НОН, и наоборот. Это непримиримый асимметричный конфликт между правовым демократическим государством и наркорынком. Наркоконфликты второго порядка – конфликты между участниками, которые, образно говоря, находятся по «одну сторону баррикады», например, между теми, кто «против наркотиков», но не сотрудничает между собой в решении проблем, для решения которых это сотрудничество обязательно необходимо, т. е. пребывает в состоянии негативной (отрицательной) кооперации. Например, практически не выявляются водители, управляющие автомобилями под действием наркотических средств и психотропных веществ (только потребивших спиртное за рулем задерживают), потому что деятельность милиции (в частности, ГИБДД) и здравоохранения (наркологическая экспертиза) по данному вопросу не согласована на федеральном, региональном и местном уровнях.

На этих теоретических основаниях возможна разработка антинаркотической политики как деятельности, направленной на уменьшение количества наркоманов и уменьшение наркопреступности в каждом административно-территориальном образовании. Возможна оценка ее эффективности как инструмента измерения результатов, достигнутых стороной «против наркотиков» в борьбе со стороной «за наркотики». К сожалению, в отличие от социологов российская политология этой проблематикой до последнего времени не занималась. А ведь создай грамотную теорию политической борьбы с наркоугрозой, действуй на практике в соответствии с ней, и если даже общество не освободится полностью от наркотиков, то оно будет иметь достаточно высокий уровень наркобезопасности. Как выглядят основные категории, в которых описывается наркореальность с позиции социологии наркотизма и с позиции политологии наркоконфликта, показано в табл. 4.

Таблица 4

Хочется обратиться к сотрудникам отделов межведомственного взаимодействия ФСКН России с призывом: «Осмысливайте наркореальность в категориях конфликтологии»! Например, наркоконфликт, стороны наркоконфликта, объект (предмет) наркоконфликта, интересы сторон в наркоконфликте, декларируемые позиции в наркоконфликте, потребности сторон в наркоконфликте, претензии сторон в наркоконфликте, конфликт правового государства и наркорынка, информационный наркоконфликт, идеологический наркоконфликт, каннабисный конфликт, наркоугроза, наркоситуация как показатель силы сторон в наркоконфликте и т. д. И вы постепенно разработаете объективные критерии, а значит и статистику, необходимую для эффективного антинаркотического управления:

– в чем и насколько стала слабее сторона «за наркотики» в муниципалитете (городе, субъекте Федерации) за отчетный период: 1); 2); 3) и т. д.

– в чем и насколько стала сильнее сторона «против наркотиков» в муниципалитете (городе, субъекте Федерации) за отчетный период: 1);2);3) и т. д.

Сравнение по этим показателям административно-территориальных образований – это путь замены практики подведения итогов работы силовых структур на основе узкой рейтинговой правоохранительной статистики на широкую социально-экономическую картину контроля наркореальности, в которой сведения о выявленной наркопреступности займут соответствующее им место и будут оцениваться в совокупности с иными показателями наркоситуации. Это возможность переориентации работы силовых структур с показателей собственной ведомственной статистики на показатели успеха в подрыве экономических основ наркобизнеса, обусловленных планомерным выводом молодежи из наркопотребления технологиями приоритета вторичной профилактики наркомании перед ее лечением и административного предупреждения наркопреступности перед ее уголовно-правовым пресечением. Использование социологического понятия «наркотизм» не дает столь точно выверенных ориентиров в построении эффективной системы антинаркотической деятельности.