Текст книги "Военно-историческая реконструкция. 1812 год"

Начнем рассказ об артиллерии следующей выдержкой.

«Французская артиллерия всегда стояла на высоком уровне. Почти все усовершенствования в артиллерийском деле за последние три или четыре века исходили от французов. Во время наполеоновских войн французская артиллерия была особенно опасна своим искусством выбирать позиции для своих орудий, – искусством, которым очень плохо владели остальные армии того времени. Все свидетельства сходятся в том, что никто не мог превзойти французов в умении таким образом установить свои орудия, чтобы лежащая впереди местность предохраняла от огня неприятеля и вместе с тем усиливала действенность собственного огня. Теоретическая сторона артиллерийского дела тоже всегда энергично разрабатывалась французами; этому способствовал математический уклон их ума. Точность языка, научный метод и здравость суждений, характеризующие их артиллерийскую литературу, показывают, до какой степени отвечает эта область науки их национальным склонностям…»

Ф. Энгельс, «О французской армии».

Артиллерия тогда и сейчас составляет огневую ударную силу войск, нанося неприятелю главные потери на поле боя (рис. 12). Стратегия этого рода войск в наполеоновское время сводилась к трем этапам: подготовке атаки, ее поддержке и обеспечению действий пехоты в тылу врага.

Рис. 12

Артиллерийские орудия в то время были гладкоствольными и дульнозарядными, отливались из бронзы и чугуна. В полевой артиллерии существовало три основных рода орудий: пушки, единороги и мортиры. Кроме того, в крепостях иногда употреблялись гаубицы и произошедшие из морской артиллерии карронады. Все эти орудия различались длиной и отчасти внутренним и наружным устройством. Они назывались по весу применявшихся к ним снарядов, например, из шестифунтовой пушки стреляли шестифунтовыми чугунными ядрами, из четвертьпудового единорога – гранатами (полыми чугунными шарами с порохом внутри) весом в четверть пуда и т. д. Стреляли также свинцовой или чугунной картечью, засыпая ее в особые банки. Дальнобойность артиллерийских орудий в зависимости от вида, размера и заряда разнилась от 300 метров до 1 километра. Количество орудий и их калибр в разных полках были различны даже по штату, который иногда был просто фикцией, поэтому четко разделить их сегодня достаточно затруднительно. Кроме того, в оборудование артиллеристов входили всякие специальные приспособления – так называемые артиллерийские принадлежности: банники, прибойники, фительные ночники и пальники, зарядные сумы и трубочные лядунки, протравники и пыжевники…

«Интересно, что вплоть до 1945 года все полевые (дивизионные) пушки по весу системы в боевом и походном положении, диаметру колес, ширине хода и так далее будут укладываться в рамки характеристик между легким и батарейным лафетом образца 1805 года. Объясняется это тем, что до полного перевода полевой артиллерии на механическую тягу массогабаритные характеристики орудий ограничивались возможностями шестерки лошадей». – А. Широкорад, «Тайны русской артиллерии».

Сухопутная пешая артиллерия разделялась на полевую, осадную и крепостную (рис. 13). В полевой, в свою очередь, вычленялась полковая артиллерия, состоящая из легких и маломощных орудий.

Рис. 13

Крепостная артиллерия находилась на вооружении крепостей для обороны. Орудия были по большей части чугунными, на особых крепостных лафетах, не приспособленных к переходам. Иногда из крепостной выделяли береговую или приморскую артиллерию, которой вооружались приморские крепости. В ее состав входили самые крупнокалиберные пушки специально для кораблей. Осадная артиллерия употреблялась при блокадах крепостей и имела медные орудия на лафетах, приспособленных к переходам. Полевая артиллерия использовалась в обычных сражениях и постоянно находилась при армии. Полевые орудия, как и осадные, были медными, но гораздо легче и меньше калибрами. Их лафеты были наиболее приспособлены к быстрому передвижению.

По другим признакам полевая артиллерия разделялась на следующие виды.

• Тяжелая (батарейная, позиционная), чьи орудия были самыми тяжелыми из прочих полевых и предназначались для составления местных или главных батарей, расположенных в самых выгодных местах.

• Легкая (линейная). В России еще называлась полковой, хотя организационно она уже была отделена от войск. Ее орудия были легче батарейных и предназначались для составления батарей в линиях пехотных войск.

Каждую роту артиллерии сопровождала рота обоза для транспортировки снаряжения.

Отдельно хочется сказать о конной артиллерии. Изначально это были не просто орудия на конской тяге, а артиллерийские подразделения при кавалерийских полках и дивизиях, где все строевые артиллеристы во время движения были верхом на лошадях. Естественно, такая артиллерия могла эффективно взаимодействовать с конницей, лишь имея в походе и в бою ту же скорость и проходимость по местности, что и последняя. Конные орудия были легче линейных или такими же, но имели в упряжке больше лошадей. Удельный вес конных орудий в полевой артиллерии был невелик (в российской армии он составлял менее 20 %). Однако их эффективность была существенно выше, чем у пешей артиллерии. За счет своей мобильности конная артиллерия была заметной боевой силой и постоянно отличалась на полях сражений.

В орудия, в зависимости от их вида и размера, запрягались две, четыре или шесть лошадей (рис. 14). Тройки и четверки возили артиллерийские фуры с боеприпасами, а также специальные двухколесные зарядные ящики (деревянные окованные сундуки с крышкой из листового железа, поставленные на раму). Изначально в артиллерии использовались закупленные или реквизированные у населения лошади, которых после окончания кампании или марш-броска могли просто передавать для других нужд армии. Затем при случае набирались новые. Однако это было достаточно неэффективно, поэтому со временем вся конная артиллерия получила постоянных лошадей (обычно не таких рослых, но более тяжелых, чем у регулярной конницы), которых было запрещено отделять от рот.

Рис. 14

По меткому выражению полковника Фуа, тактика конной артиллерии состояла в том, чтобы подъезжать (к противнику) как можно ближе и стрелять как можно чаще. Говоря другими словами, – концентрация огня и решительные наступательные действия составляли ее основу.

К началу русской кампании в Великой армии было 1372 орудия, большая часть из которых осталась на полях России. При этом больше половины из них были не французскими, а захваченными – австрийскими, итальянскими, прусскими, голландскими, английскими и пр. Российская армия обладала чуть большим количеством стволов – 1620.

Реконструировать артиллерийские войска затратнее и сложнее, чем пехоту. Как минимум, потому что реконструкция аутентичных орудий – это очень дорого. К тому же служба в артиллерии предполагает, помимо выполнения общего устава и умения маневрировать с орудиями на поле боя, точную работу слаженной команды от трех человек в артиллерийском расчете (в идеале их количество должно достигать 6–8 в зависимости от вида орудия). Работа с большими орудиями – всегда потенциальная опасность для жизни, артиллеристы должны соблюдать строжайшую дисциплину в работе и максимальную осторожность. Кроме того, это просто тяжелая физическая работа. Конные артиллеристы, помимо всего перечисленного, должны иметь навыки работы с лошадьми (уход, запряжку и управление), причем не с одиночными, а как минимум с парой, что еще больше усложняет задачу.

Признаемся, что при написании данного раздела мы не могли остаться беспристрастными, так как именно этот вид войск для авторов является самым любимым (рис. 15).

Рис. 15

Рассмотрим преимущественные отличия кавалерии от других родов войск. Представьте себе поле боя: в полной экипировке неспешно идет пехота, артиллеристы волокут свои тяжелые орудия, раздаются редкие выстрелы – все правильно, но несколько монотонно, не так ли? И тут из-за ближайшего перелеска с саблями наголо вылетает кавалерийский расчет. Развеваются на ветру разноцветные султаны и длинные конские гривы, солнце играет на вычищенных до блеска кирасах и касках, красуются в бешеной скачке тонконогие кони. А-ах! – и кавалеристы уже ровным строем, колено в колено, пролетают мимо восхищенных зрителей, чтобы, заложив крутой вираж, синхронно перестроиться и снова ринуться в атаку, легко обходя медлительную пехоту, разбрызгивая грязь из-под копыт, устрашая противника. Красиво, зрелищно и эффектно – правда же?

Впрочем, это все романтика. Но у конницы есть и вполне осязаемые преимущества. Кавалерия исключительно мобильна и маневренна, скорость ее реагирования на поле боя 1812 года превосходила все остальные рода войск.

Кавалерия времен наполеоновских войн подразделялась на тяжелую (кирасиры, карабинеры, конные драгуны) и легкую (уланы, гусары, конные егеря). Как понятно из названия, главное их различие состояло в качествах лошадей – первые использовали крупных, тяжелых и сильных лошадей, вторые отдавали предпочтение подвижным, легким и маневренным. Тяжелая конница во время атаки действовала менее быстро, но с большей силой удара. Легкие лошади двигались более стремительно, они были лучше приспособлены для одиночного боя и в рассыпном строю. Каждый вид кавалерии существовал для определенной цели. Так, кирасиры и карабинеры предназначалась для тяжелых ударов и пробития брешей в рядах противника. Эти кавалеристы заслужили громкую славу своими ратными подвигами, нередко влиявшими на исход всей кампании. Вооруженные ружьями драгуны могли сражаться и в конном, и в пешем строю, добавляя пехоте огневой мощи в нужный момент. Легкая кавалерия выполняла разведывательные функции, прикрывала отходы и преследовала разбитого противника. Гусары и казаки также преуспели в партизанской войне. Рейды в тылу противника, разорение обозов и складов, перехват гонцов, авангардные и арьергардные стычки, разведка боем – все это прекрасно соответствовало легкой кавалерии (рис. 16).

Рис. 16

В российских войсках (в отличие от французских) кроме регулярной конницы существовали легкие иррегулярные подразделения: казаки, конные калмыки и башкиры (но существовали и регулярные казачьи полки, например Чугуевский). Они обычно отличались меньшей дисциплинированностью и организованностью, но, будучи природными всадниками, компенсировали это высокой эффективностью за счет великолепных навыков верховой езды и отваги. Например, во время Бородинского сражения калмыцкие полки в составе конного отряда Уварова навели невообразимую панику в тылу французской армии, когда Наполеон чуть сам не попал в плен. В качестве примера можно также привести эпизод в полевом сражении при Тарутине, ускорившем отступление французов из Москвы, где казаками был разбит авангард маршала Мюрата, насчитывавший около 25 тысяч человек. Сам маршал получил первое в жизни ранение от казацкой пики. Однако большинство исследователей сегодня сходятся в том, что превосходство иррегулярной кавалерии проявлялось только в том случае, когда в процессе атаки или преследования тактическое построение регулярной конницы рушилось и наступал черед рассыпного рукопашного боя. Тогда иррегулярная конница, внезапно повернув кругом и использовав благоприятный момент, обычно наносила поражение регулярной.

Первая рота каждого регулярного полка считалась элитной и в нее были сведены все лучшие кавалеристы. Исключение составляли лишь карабинеры и кирасиры, которые считались элитой кавалерии. Вся конница, кроме егерей, сражалась обычно стройными сомкнутыми рядами. Егеря, как правило, представляли собой отряды наиболее ловких и метких стрелков, способных действовать поодиночке. Вооружение кавалерии составляли палаши и сабли, пистолеты – у офицеров, карабины и ружья – у отдельных подразделений, а также пики для уланских полков.

У иррегулярной конницы встречались и массово использовались в бою такие необычные для остальных виды оружия, как луки и дротики.

Французские кавалеристы начала XIX века, по многочисленным свидетельствам историков, не отличались высоким уровнем искусства верховой езды, и император к началу своего правления «застал наихудший материал, какой только мог быть» (рис. 17).

Рис. 17

Старая французская кавалерия была сильно дезорганизована революцией, а новые формирования в начале войны оказались почти непригодными. К тому же французские лошади были скорее упряжными, чем верховыми. Постоянные войны и походы не позволяли довести индивидуальную подготовку кавалерии до совершенства, для чего требовались годы регулярных занятий. Однако Наполеон не делал ставку на персоналии, главной его идеей была массовость конных атак.

Император сильно увеличил число конных полков во французской армии и изменил организацию конницы, собрав рассеянные полки в отдельные бригады и дивизии по родам. Кроме армейских корпусов, в каждом из которых имелась дивизия или бригада кавалерии, Наполеон создал так называемый кавалерийский резерв, состоявший из двух дивизий кирасир, четырех дивизий конных драгун и по одной дивизии пеших драгун и легкой кавалерии. Эта система – держать большие кавалерийские массы в резерве, благодаря чему более крупная часть конницы очень часто лишалась возможности принять участие в бою, – сегодня критикуется большинством исследователей.

Для личной охраны Бонапарта был сформирован специальный отряд «гидов» из ветеранов – солдат, прослуживших более пяти лет и отобранных с особой тщательностью. Этот отряд стал предтечей Консульской гвардии, которая впоследствии разрослась в небольшую армию – Императорскую гвардию.

Также Наполеон полностью пересмотрел тактику своей кавалерии на поле боя. Прекрасно понимая боевые свойства и возможности легких конников, Бонапарт активно использовал их рейды для маскировки передвижений огромных масс своей армии и разведывания диспозиций и маневров противника. Как правило, тяжелая конница действовала на малых дистанциях и представляла собою в атаке тесно сбитую массу. Быстро двигаться и активно маневрировать в таком строю они не могли, поэтому делали ставку на прямой мощный направленный удар по противнику. Во время российской кампании французской кавалерии был нанесен огромный ущерб – примерно из 80 тысяч лошадей под седлом осталось не более 3 тысяч, и лишь неимоверные усилия позволили императору компенсировать потери за счет новых наборов конницы.

В Российской армии к началу войны с Наполеоном дело с конницей обстояло так. Павел I проводил политику жесткой экономии средств, что коснулось и российской конницы. В результате армия была совершенно не готова к борьбе с потенциальным грозным противником в лице Франции. Нужно было срочно что-то менять. С 1797 года как легкая, так и тяжелая кавалерия начала руководствоваться новыми Уставами, почти полностью списанными с аналогичных прусских. Ведь конница Фридриха II абсолютно заслуженно пользовалась в то время славой самой обученной, упорядоченной и действенной в Европе. В 1801 году военная комиссия нового императора Александра I занялась пересмотром численности и реорганизацией всех родов войск. Выводы ее в отношении конницы были однозначны: численность регулярной кавалерии не находится в соразмерности числа эскадронов с числом батальонов. В результате было предложено следующее.

«Численность тяжелой конницы сократить с тринадцати полков до шести, увеличив при этом драгунский корпус; численность же легкой кавалерии сильно увеличить (причем генералы сами не осмеливались предлагать такое, написав, что „когда предстанет надобность, то может и кавалерия быть умножена казаками и другими нерегулярными войсками, без излишних по содержанию в мирное время издержек…“)»

А. Бегунова, «Повседневная жизнь русского гусара в царствование Александра I».

В итоге российский император принял решение о формировании нескольких новых полков легкой кавалерии (рис. 18).

Рис. 18

В нынешнее время материальные и физические затраты на реконструкцию кавалерии, пожалуй, самые высокие. Помимо знания и выполнения устава кавалерист должен хорошо ездить верхом, слаженно работать в команде и владеть техникой работы с оружием (об этом мы поговорим ниже). Денежные расходы реконструктора-кавалериста в первую очередь зависят от наличия у него лошади. Если таковой нет, то все затраты сводятся к созданию собственного образа (мундира, амуниции и оружия), оплате тренировок для повышения личного мастерства и аренде лошади на фестивали и выезды. Когда лошадь у вас своя, то готовьтесь потратиться еще и на конскую амуницию. Это не только аутентичные седло, вальтрап и уздечка, а еще дополнительно множество приспособлений вроде чепрака, мундштучного оголовья, трока, подперсья, подков, а также хозяйственных мелочей (попон, щеток, рептухов, чомбуров и недоуздков). Прибавьте расходы на содержание, обучение и перевозку лошади, оплату тренировочных манежей и прогулочных левад – сумма получается практически запредельная. Нужно еще регулярно платить за тренировки. «Зачем же такие расходы?» – спросите вы. По одной простой причине: почти нереально стать хорошим всадником, занимаясь на чужих лошадях. Дружба и настоящее доверие с четвероногим партнером возникают после нескольких совместных тренировок и прогулок. В этом смысле личная лошадь всегда предпочтительнее арендованной. Именно поэтому большинство конных реконструкторов со временем покупают лошадь. И мы считаем, что это абсолютно правильно – ведь только проверенному партнеру можно смело доверить свою безопасность на поле боя.

В общем, если хотите заниматься реконструкцией кавалерии, готовьтесь вкладывать в это увлечение большие физические и моральные силы, бесконечное время и немалые деньги. «Разве оно того стоит?» – спросите вы. Это каждый, разумеется, решает для себя, но мы уверяем вас, что несомненно стоит.

Отдельно хочется поговорить о полковых музыкантах (рис. 19). Ведь военная музыка существует практически столько же, сколько и сами армии. Трубы, барабаны, сурны, литавры, дудки, флейты, фаготы, кларнеты, валторны и тромбоны – все они в свое время звали в бой, вселяли в сердца отвагу, задавали темп движения, организовывали группирование войска, указывали солдатам направление атаки, возвещали о победе или отступлении. Иногда музыканты даже участвовали в стратегических обманных маневрах, имитируя присутствие своего войска в стороне от действительного в условиях ограниченной видимости (например, в темноте или в тумане).

Рис. 19

На Востоке группы военных музыкантов известны с XIV века, в Европе устройство более или менее организованных военных оркестров относится к XVII веку, в России официальный указ Петра I иметь свой оркестр каждому полку вышел в 1772 году. Петр Великий заботился об улучшении военной музыки: из Германии были выписаны музыканты для обучения солдат, игравших днем с 11 до 12 часов на адмиралтейской башне. В царствование Анны Иоанновны и позднее на оперных придворных спектаклях оркестр зачастую усиливался лучшими музыкантами из гвардейских полков.

С 1857 года каждому полку было предписано иметь свой гимн (марш). Написание его полки часто заказывали профессиональным поэтам и музыкантам либо талантливым людям из армейской среды. Интересно, что многие полковые марши русских частей (особенно гвардейских) были заимствованы из прусской армии либо произведений немецких композиторов. В частности, так называемый старый Егерский марш, который так любил Николай II, является маршем прусских егерей 1814 года, а полковым маршем лейб-гвардии Кирасирского Ея Величества полка служил германский Хохенфридебергский марш.

О значении военного оркестра в бою и в мирной жизни армии высказывались многие великие полководцы.

«Суворов писал: ”Музыка в бою нужна и полезна, и надобно, чтобы она была – самая громкая. С распущенными знаменами и громогласной музыкой я взял Измаил“. С явно минорной нотой ему вторил Наполеон Бонапарт, утверждавший, что Великую армию погубили прежде всего два врага – русские морозы и русская военная музыка. Мол, его солдат и офицеров оторопь брала, когда русские шли в атаку под громкую до одури песню. Сдается, несколько кривил душой по поводу оценки собственного краха в кампании 1812 года. Но ведь музыку отметил, а не вкус русского сена, от которого – почему бы нет? – портилось настроение французских драгунских коней. И не русские бани «по-черному», в которых до костей промерзшие солдаты маршалов Нея и Даву даже не пытались согреться и отпариться. Потому что не умели».

А. Бурый, «Музыка военная».

В наше время с изобретением мощных средств связи и наблюдения роль знаменосцев и музыкантов свелась к парадным выступлениям и торжественным маршам. Однако не так уж давно воины с флейтой или знаменем в руках считались чуть ли не самыми важными боевыми единицами (рис. 20).

Рис. 20

«С того самого момента, когда пехота начала действовать плотным строем, ее движение стало сопровождаться военной музыкой, исполняемой на флейтах и барабанах. При выполнении сложных перестроений музыка, доносящая интуитивно понятные команды до каждого воина, была отнюдь не роскошью, а средством управления… Флейтист вовсе не был “второсортным” воином и при необходимости вступал в бой. Для игры же на барабане не требовалось большой силы, выбивать дробь могли и мальчики – «сыновья полка», тем более что сражаться они не могли из-за громоздкого инструмента… Горн предназначался для извлечения нескольких узнаваемых последовательностей звуков, призывавших солдат к исполнению той или иной команды. Командира в сумятице боя найти не так-то просто. Но, услышав сигнал к сбору, боец сможет двигаться на звук горна, пока не увидит знамя… У офицера была возможность восстановить порядок с помощью горна даже в случаях, когда на перегруппировку не оставалось времени. Если протрубить атаку, передние ряды перестанут отступать и, зная, что остальные также получили приказ и скоро присоединятся к ним, храбро двинутся на врага. Организованным станет и движение задних рядов… Музыкой подразделение могло сообщить о своем бедственном положении или передать условленный сигнал другим частям».

И. Край, «Труба зовет».

Самыми распространенными специальностями среди военных музыкантов наполеоновских времен были трубачи, барабанщики (рис. 21) и флейтисты.

Рис. 21

«Большое количество трубачей в кавалерии того времени объясняется тем, что они были не просто музыкантами – в грохоте атаки мало кто слышал команды офицера. Поэтому обычно те озвучивали свои приказы трубачу, скакавшему рядом, а тот уже дублировал приказ в свой горн так, чтобы было слышно всем. Система таких звуковых сигналов была хорошо знакома на слух всем кавалеристам. Логично, что трубач в бою был отличной мишенью и желанной целью для вражеских стрелков. Именно поэтому трубачи зачастую получали повышенное жалование».

В. Зевлевер, «Легкая кавалерия Наполеона».

Трубачи находились в полках на особом положении, это проявлялось даже в их униформе, которая была обычно более богатой и красочной, чем у остальных служащих.

Само собой разумеется, что если решено стать полковым музыкантом, помимо общих требований к солдатам вашего подразделения, вы еще должны уметь играть на выбранном инструменте. Однако не просто играть, а знать именно те мелодии и сигналы, которые были приняты в наполеоновское время и в выбранной вами армии. Как ни странно, потребуется еще и отличная физическая подготовка. Ведь играть на духовых инструментах придется на ходу, не теряя дыхания и не сбиваясь, а если вы трубач в кавалерии – то на скаку.