Текст книги "Невыдуманные истории. Рассказы"

Невыдуманные истории
Рассказы
Галина Гетманская

© Галина Гетманская, 2024

ISBN 978-5-0064-0115-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Стёпкина охота

– Петька, на ужин-то что у нас?

– Так гусь с картошкой! Кстати, на завтра гуся уже не будет. Придётся кашей довольствоваться. Слышь, Стёпка? Я говорю, гусь кончился…

Стёпка, улыбнувшись:

– Будет тебе гусь! Придётся ещё разок в деревню заехать.

На уборку мужиков согнали из разных районов. Петька с Веденеевки, а Стёпка из Гавриловки, всего человек пятнадцать, кто откуда! Разместили в бывшем пионерском лагере. Здание когда-то было новым, теперь давно заброшено, только и всего, что используется для командированных водителей, вместо гостиницы. Зато живут мужики вольготно: места много, и кухня есть со старой, видавшей виды, газовой плитой, – а чего им ещё нужно. Почти весь световой день они перевозят пшеницу от комбайнов на ток. Возвращаются по сумеркам только переночевать.

Мужики постарше, помывшись в речушке, раньше укладываются спать. А она в тридцати шагах от лагеря течёт, метра три шириной, а течение с ног сбивает. Её сразу Переплюйкой обозвали, утром и вечером все бегают к ней освежиться.

Молодые водители подолгу не ложатся спать, у костра сидят, то под гитару поют, то анекдоты травят. Далеко по округе разносится их смех! Петька за повара, еду готовит, не хватает им столовской, да и хочется чего-нибудь ещё. Бывало, сети поставят в речке, и рыбка тебе, на уху!

А тут Стёпка ещё с вечера договорился с механиком масло поменять на своём ЗИЛу. Закончив дела, он выехал из мастерской и, увидев магазин, резко затормозил перед ним, разогнав стадо гусей. Те, гогоча, разбежались в разные стороны. Стёпка ещё подумал:

– Хоть бы не задавить, греха не оберёшься.

Ошалелое августовское солнце жгло землю, и гуси потихоньку стали подходить к машине, прячась в тень. Выйдя из магазина с покупками, Стёпка увидел, что некоторые из них забрались прямо под кабину.

В послеобеденное время в деревне всё как будто замирает. Тихо и пусто. У Стёпки переклинило мозг! Мясо в шаге от него! Моментально созрел план! Всё произошло настолько быстро, что Стёпка, вспоминая содеянное, сам себе удивлялся.

Он аккуратно открутил на полике кабины крышку технологического люка, приподнял её, и вот они гуси! Сидят, ничего не подозревая. Стёпка, вспомнил, что в бардачок клал проволоку на всякий случай.

– Вот и пригодилась! – подумал он.

Осторожно достав проволоку, начал делать удавку, руки его тряслись, но желание поймать гуся незамеченным, толкало его на злое дело.

Когда удавка была готова, Стёпка оглядел улицу и, убедившись, что никого нет, наклонился над люком. Птицы мирно дремали. Стёпка дотянулся до ближайшего гуся и провел пальцами по его спине. Гусь встрепенулся, поднял голову, распрямив шею, в этот момент Стёпка накинул удавку. Гусь и пикнуть не успел. Остальные, видимо, чувствуя опасность, по одному выбежали из-под машины. А Стёпка, подтянув, упирающийся лапами трофей повыше и, закрутив проволоку, дал по газам.

Мужики встретили его одобрительными возгласами, гусь пришёлся кстати.

Мысленно Стёпка пытался себя оправдать:

– Что тут такого? В деревне гусей полно. Целое стадо плавает на деревенской запруде, их даже не считают!

Дня через два Стёпка уже целенаправленно оказался у магазина. Стадо гусей находилось в стороне, в тени старого склада. Охотничий азарт снова вселился в Стёпку, но как заставить гусей подойти к машине? И тут! О! Эврика! Он залез в кузов, вспомнив, что там можно разжиться зерном, оставшимся в складках палатки. Набрав зерна в свою кепку, спрыгнул на землю. Осмотрелся вокруг, никого. Для убедительности зашёл в магазин, продавщица дремала сидя на стуле, склонившись над прилавком, услышав скрип входной двери, она подняла голову и, увидев Стёпку, обиженно произнесла:

– Что за люди? Поспать не дадут… Чего тебе? Говори…

Стёпка купил хлеб, пачку папирос и выскочил из магазина. В голове крутилась одна мысль:

– Как заманить гусей под машину?

Для начала он направился к месту, где сидели гуси. А те, гогоча, соскочили со своих мест и перебежали на площадь, оказавшись рядом с ЗИЛом.

Стёпка осторожно нырнул в кабину, открыл люк и высыпал зерно на землю, потихоньку приговаривая «Тега, тега, тега…». Видит, двое отделились от стада и то поднимая, то опуская головы, шипя, движутся к зерну. Стёпка затих. Он ждал, когда появится возможность надеть удавку. Как и в первый раз, всё получилось! И уже через пять минут он нёсся по полевой дороге к лагерю с болтающимся под кабиной гусем.

Так, оставаясь незамеченным, Стёпка целый месяц поставлял мужикам свежее мясо. Он до сих пор уверен, что гусей в деревне не считают.

Голодовка

Года три назад в конце августа, Семёновы Костя с Леной решили поехать на Телецкое озеро. Пригласили с собой Костину младшую сестру Людмилу с мужем Сергеем и школьную подругу Валентину. У неё 20 августа день рождения, вот и решили ей подарок устроить. Отправились на двух машинах, с собой захватили палатку, шатёр, треногу для костра, посуду, продукты и всё необходимое снаряжение на случай дождя. Август двигался к концу, а в это время ночи уже не тёплые. В общем, машины упаковали по полной.

Погодка стояла чудесная, ехать было весело. С Семёновыми в машине на заднем сиденье, среди сумок, устроилась Валентина, и, естественно, всех увлекли школьные воспоминания. Поначалу останавливались у памятных и знаковых мест, фотографировались! Потом это поднадоело, и решили прямиком ехать до места. Так они, отматывая версту за верстой, по невыносимо пыльной гравийной дороге, подскакивая на крупной гальке, ехали до середины пути и, только потом выехали на асфальт. Лена ни разу не была на Телецком, но много читала и слышала о нём, поэтому находилась в предвкушении необычного.

Они с мужем, частенько выезжают на рыбалку, либо в гости к дочери за пятьсот вёрст, и как-то уже привыкли делать перекус по дороге не в машине, а выбирают место у озера или реки, и расстелив скатёрку «самобранку», вытаскивают из корзинки сало, яйца, лук, колбаску, термос с чаем и, любуясь красотой природы, трескают всё. Так и ноги отдохнут и энное место тоже.

В этот раз они ехали следом за машиной сестры. Выехали-то в семь утра, чувствуют, подтягивает желудок, просит подкрепиться. Смотрят время час дня, ну, думают, вот-вот остановятся сестра с зятем. Ан нет, едут! Пытаются позвонить им, то нет связи, то абонент не абонент! А стрелка часов медленно, но верно проскочила и два, и три, и уже приближается к четырём часам! Тут Лена не выдержала, говорит мужу:

– Ты есть хочешь? – он посмотрел на неё и грустно так: – Да, надо бы.

Валентина тоже проронила:

– Что-то желудок тянет! Может, остановимся?

– Нет… они что там? Решили голодом сами и нас уморить? – выкрикнула Лена.

Но муж успокоил, сказав, что на месте будем уже минут через двадцать.

Решили терпеть. Всё для перекуса, как на грех, у нас сложено в багажнике, а в салоне только картошка в мешке, да крупы и прочее, то, что сырым не съешь.

Подъезжаем к озеру, машин море, туристы снуют туда-сюда, всё побережье занято. Катера прогулочные, лодки, мотоциклы! Что тебе море настоящее, против наших озёр-луж. А горы в зелёном бархате – красота, аж дух захватывает! А воздух – дышать, не надышаться! Тут Лена, грешным делом, позавидовала жителям местным:

– Везёт же людям, прямо в раю живут!

Осмотревшись, и не найдя, где остановиться, мужчины решили спуститься ниже вдоль озера. Подъехали к месту, туда, где из озера с шумом вырывается речка Бия и несётся с бешеной скоростью, как-бы удирая, чтобы её дух озера назад не вернул!

И тут они увидели гравийный остров, но чтобы попасть на него, надо переехать протоку. А так как вариантов больше нет, решили попытаться. И вот; Лена, Люда и Валя довольные, что нашли место, повыпрыгивали из машин и закрутив трико выше колен, по леденящей воде, с трудом перебарывая течение, добрались до острова. Машины тоже переехали более менее удачно, благодаря твёрдому, каменистому дну.

– У нас получилось! Главное, что мы тут одни будем, никаких соседей! – улыбалась Люда.

И тут Лена говорит:

– Ну что проголодались? И нас заморили голодом, сил нет!

А Люда в ответ:

– Так мы не хотим есть. А вы что, дорогой не ели?

У Лены глаза округлились:

– Так мы же не останавливались!

А она:

– А зачем останавливаться? У нас, например, всё в корзинке с собой, мы на ходу ели…

Вот такого от них никто не ожидал! В общем, пролетели, как фанера над Парижем…

Через десять минут посреди острова красовался накрытый «яствами» стол. Лопали, как не в себя. А в стороне уже разгорался уголёк для шашлыка…

Шукшинские чтения

Как всегда, лето с умопомрачительной скоростью движется навстречу осени. Тётка Анисья, посматривала на своё детище – огород и диву давалась:

– Господи, дни-то как летят! Вот уж редиска отошла. Трава, в этом году радуется. Ей свобода – дождь поливает, солнышко греет, расти, не хочу! Полоть не успеваю, за что наказание такое! Вроде не грешила, по совести живу, – потихоньку нашёптывала она себе под нос, продёргивая сорняки на очередной грядке.

Анисья, между прочим, не только огородом увлекалась, она писала стихи. Прозу тоже пробовала, из памяти своей выдёргивала и описывала интересные жизненные моменты:

– Может внучата да правнуки когда и поинтересуются, как жили их предки да как чудили иногда.

Она знала, что во второй половине июля, в селе Сростки, на Родине Василия Макаровича, начинаются Шукшинские чтения. Почти целую неделю в больших городах Алтайского края работают открытые площадки, в библиотеках, проводятся тематические мероприятия, на них собираются поклонники таланта Василия Шукшина, приезжают дорогие гости из Москвы, Санкт-Петербурга, а это актёры, поэты, писатели. Не раз видела репортажи по телевизору и уже который год мечтала попасть в Сростки на чтения, да что-то всё никак не получалось.

Городские и районные библиотеки заранее начинали готовиться к проведению этих мероприятий. Поэты и писатели литературных клубов участвовали в конкурсах по отбору лучших произведений о Шукшине, о жизни деревенской. Попасть на такие мероприятия в качестве участника непросто. Всем хочется выйти на большую сцену и представить перед народом своё произведение. Про эти дела Анисья и знать не знала, как и что? Но, подумав, решила:

– А я-то чем хуже, стихи у меня хорошие есть, поеду, однако, – и, поразмыслив, твёрдо сказала себе – Поеду!

В своём небольшом городишке на юге Кемеровской области о ней знают, участвует она в литературных гостиных, да фестивали поэтические почти не пропускает. Награды частенько привозит, ценят Анисью, в городской газете стихи её печатают.

А тут, некстати, а может кстати, зубы у неё поизносились. Решила протезированием заняться. По великому блату договорилась в Барнауле, в частной клинике подешевле сделать. Так вот, как на грех, мосты поснимали, рот полупустой.

– Не вовремя всё это, – переживает она – благо ещё, что слова получается выговаривать.

Проснулась утром пятнадцатого июля:

– Боже, средина лета! Что ж, пора уж и в Сростки готовиться.

Надо мне как-то постараться, успеть и зубы поправить, и на праздник попасть. А чтения-то с девятнадцатого начинаются, послезавтра поеду!

Собрала быстренько кое-какую одежонку на выход, положила в сумку несколько своих сборников и через день рванула в Барнаул.

С утра следующего дня врачи подлечили ей зубки, назначили время следующего приёма и отпустили. Вышла она на улицу и думает:

«Что делать? То ли уж сразу в Сростки метнуться, али как?»

И тут, вдруг телефон у неё зазвонил, смотрит на экран, а там Алексей Геннадьевич:

– Анисья, привет! Ты, помнится, собиралась приехать на Шукшинские чтения? Так вот, я тебя приглашаю!

– Доброе утро Алексей Геннадьевич! А я в Барнауле, куда ехать? Говори!

– А-а, так ты в Барнауле! Давай быстро езжай в Центральный район, там, у памятника Шукшину, собирается весь поэтический свет города. Мероприятие начнётся в двенадцать часов, поторопись. А я сейчас позвоню Владимиру Георгиевичу, возможно, и в программу выступлений тебя включат, хотя не факт. Программа давно утверждена высоким жюри. Ну, ничего, послушаешь – и то хорошо! В общем, Анисья, считай, что Шукшинские чтения у тебя начинаются прямо сейчас!

Алексея Геннадьевича из города Бийска Анисья знала по поэтическим фестивалям, проходившим в области, его приглашали работать в жюри. Он весь такой положительный, правильный, при костюме, видно, большим начальником был до пенсии. Знала и то, что вроде в крае среди поэтов и писателей он самый главный, величина! Сама-то она родилась на Алтае и была, естественно, его землячкой. То ли заслуженно, то ли нет, но иногда Анисья получала призовые места на фестивалях. Она не считает себя великим поэтом, что-то получается, что-то нет. Просто появилась такая потребность однажды – писать стихи. А кто такой Владимир Георгиевич она не знала, но догадывалась, что наверняка не простой человек.

И тут звонок, открывает она телефон, а там незнакомый номер:

– Здравствуйте Анисья Петровна, я Владимир Георгиевич. Вы, пожалуйста, подъезжайте к памятнику Шукшину, я вас там встречу.

– Хорошо! Спасибо! Еду! – ответила ему воодушевлённая Анисья.

Посмотрела на время, одиннадцать часов и потопала на остановку.

У памятника Василию Макаровичу уже вовсю суетится народ. Расхаживают женщины в шикарных нарядах, в шляпках и вязаных длинных жилетах. На их театрально припудренных лицах, будто крупными буквами написано: «Поэтессы!» Поэты-мужчины тоже выделялись своей внешностью. Анисья на сто процентов могла отличить поэт он или нет, что-то незримое для обычного человека всё же виделось ей в них.

Утро стояло чудесное, лёгкий ветерок теребил листочки дремавших берёз, расположившихся вокруг памятника. Берёзки создавали приятную тень и уют. Шёпот листьев сливался с приглушёнными голосами гостей мероприятия, рассаживающихся на приготовленные для них стулья. Барды настраивали гитары, выдавая отдельные аккорды и пробуя микрофон.

Анисья поначалу даже застеснялась своего скромного платья. А поэтессы поглядывали на неё сверху вниз, как -бы говоря: «Откуда это чудо?»

До начала выступлений оставалось двадцать минут, Анисья крутила головой, ища Владимира Георгиевича, а какой он, даже не представляла. Ей казалось, что все ждут его, не только она.

«Ну, как же, он, похоже, здесь главный. Начальство задерживается – думала она – не зря же Алексей Геннадьевич сказал, что тот может включить меня в программу». Тут привлекла её внимание женщина в красном с планшетом в руках. Анисья поняла, что это ведущая:

«А, была – не была!» – подошла к ней и говорит:

– Добрый день! Я поэтесса из Кузбасса. Я к вам по рекомендации Алексея Геннадьевича, а сейчас подъедет Владимир Георгиевич, у него всё записано. Они сказали включить меня в программу.

По виду ведущей, Анисья поняла, что та, похоже, не знает, о ком речь, но что-то сработало, говорила-то Анисья очень убедительно, ссылаясь на А.Г и В.Г. и, женщина, посмотрев на неё, сказала:

– Что будете читать? Давайте я вас запишу, – и мелкими буквами вписала меня в программу, сокрушаясь, что так мало выделили времени для выступлений, всего один час и микрофоны выключат. Затем объяснила: «Выступать будете в последнем блоке. Я вас приглашу!»

Анисья отошла в сторонку, стоит, ждёт, когда появится Владимир Георгиевич. Посматривала на всё увеличивающуюся толпу и где-то в глубине души, гордилась, что она от самих Алексея Геннадьевича и Владимира Георгиевича! Вдруг слышит за спиной голос:

– Это, наверное, вы? – поворачивается, перед нею стоит пожилой, скромный худощавый мужчина в светлой рубашке без галстука и в шляпе.

Она догадливо, ну кто бы ещё мог к ней подойти с таким вопросом в чужом городе?:

– А это, наверное, вы? Владимир Георгиевич? —

Ух – выдохнула Анисья и выпалила, – а я уже в программу записалась!

Владимир Георгиевич сказал удивлённо:

– В программу?!

Поэты читали стихи в большинстве своём о Шукшине, о простом деревенском парне, о его времени и его величии, барды исполняли свои задушевные произведения. Зрители с наслаждением впитывали всё, восхищаясь талантливыми земляками.

Анисья прочитала стихи о жизни в селе по мотивам Шукшина. И под бурные аплодисменты подарила городу свои сборники стихов. За ней к микрофону пригласили очередного поэта, Владимира Георгиевича, он прочитал своё стихотворение. После чего ведущая поблагодарила участников и слушателей и объявила об окончании мероприятия.

Анисья удивилась, что заключительное слово Владимиру Георгиевичу не дали.

«Что-то тут не так… – подумала она и решила позвонить Алексею Геннадьевичу. Объяснила ему, как всё было, по порядку и услышала откровенный смех в ответ. Оказалось, что ни Алексея Геннадьевича, ни тем более Владимира Георгиевича организаторы мероприятия не знали.

Но, благодаря собственной находчивости и убеждённости, что она тут не просто так, а по протекции, она прочитала свои стихи на главной площадке огромного города и засветилась на Шукшинских чтениях!

Пустырь

Десятое июня 2001 года. На всю жизнь запомнился этот день Ольге, она в то время работала главным бухгалтером хладобойни. Стоит предприятие на краю села, вокруг пустырь. Высокие стебли прошлогоднего сухостоя возвышаются стеной до полутора метров, и только узкие полевые дороги, разделяют сушняк на несколько подъездов к задним дворам домов. Их крыши виднеются метрах в ста.

Заготовители завезли партию скота с вечера, а рано утром рабочие начали забой. Инкассаторская машина, как всегда, приехала часам к одиннадцати. Оля получила деньги, для расчётов за скот, ни много ни мало – два с половиной миллиона. Сейф, стоявший в кабинете начальника, где хранились деньги, был закрыт. Начальник Юрий Петрович уехал по делам, сказав, что ненадолго, и ей пришлось денежные пачки сложить в свою сумку.

Время двигалось к обеду. Тут раздаётся телефонный звонок, и на другом конце провода, Ольга услышала голос подруги, она работает в теплосетях главным бухгалтером:

– Ольга Васильевна, мы ждём вас, все уже собрались!

– Катерина Александровна, прости, забыла… Всё, уже бегу! – выпалила ей, и схватив сумку, выскочила из кабинета.

Она совсем забыла, что у подруги день рождение. Катерина, за неделю раньше пригласила её на обед, сообщив, что «соберутся все наши». «Наши» – это девчонки бухгалтера, с которыми они работали раньше, а, теперь, встречаются иногда, то в кафе, то дома, отдыхая душой.

Выходит Ольга на улицу, а там бешеное солнце палит не на шутку. Земля растрескалась без дождей. Толстым слоем пыли укрыта дорога. Машина проедет, и пыльная завеса минут пять стоит, хоть топор вешай, не продохнуть! Подумала:

– Хоть бы машины не встретились, а то в пыли вся буду. Пойду-ка я короткой дорогой, через пустырь. Там почти никто не ездит. Да и быстрей надо… Ждут ведь!

Идя по пустырю, вдруг вспомнила, что деньги-то в сумочке… И такая тревога навалилась, кажется, все видят, где они у неё, даже сухостой перешептывается! В голове мелькают одна за другой страшные мысли. То банда нападает и она отбивается, а то гангстер, весь в чёрном, с пистолетом в руке стоит перед ней! Остановилась, поразмышляла:

– Что делать? И назад возвращаться… уже полдороги прошла.

Насмелилась и рванула дальше. Волнение усиливалось, но старалась идти обычным шагом, чтобы не привлечь внимание (хотя вокруг ни души), посматривает по сторонам.

Дорога вдруг раздвоилась перед ней, одна её часть пошла прямо, по которой идти дальше, а другая, резко повернула вправо, к крупорушке, а та находится метрах в двухстах, ближе к селу.

Выйдя на развилку, Ольга чуть не присела. Со стороны крупорушки, метрах в двадцати, прямо на неё идёт человек, высокий в чёрном плаще, почти до земли, в кирзовых сапогах. На голове чёрная шляпа и балаклава, глаза скрывают чёрные очки, и на руках перчатки, тоже чёрные. Недоставало только пистолетов… Сердце её оборвалось, дыхание перехватило! Притормозила на доли секунды и думает:

– Всё… пропала я….

Двигается вперёд, с трудом переставляя, вмиг одеревеневшие, ноги. Пытается ступать ровнее, чтобы не заметил он её испуг.

А в голове пронеслось:

– Теперь уж будь, что будет! Тут хоть закричись, всё равно никто не услышит…

Сделала вид, будто не замечает его, с трудом шагает чуть размахивая сумочкой, чтобы показать, что она лёгкая, и в ней нет двух с половиной миллионов… Несколько шагов они ещё шли навстречу друг другу, затем он повернул на дорогу, откуда шла Ольга. А она, ни живая, ни мёртвая от страха, топает дальше, следя, за каждым его шагом, готовая, в секунду сорваться на бег. В мыслях, конечно, а на яву она еле волокла неслушающиеся, как стопудовые гири, ноги. И, наконец, убедившись, что совсем не интересует появившегося незнакомца, прибавила шаг, всё же не выпуская объект из виду.

И, только отойдя на порядочное расстояние, Ольга, кажется, первый раз выдохнула. Страх чуть отступил.

В этом месте пустыря заканчивался высокий сушняк, и зелёная поляна, усыпанная ромашками и клевером, раскинулась перед ней.

Она бросила сумку в траву и готова была упасть на неё, но пересилив себя, нарвала огромный букет ромашек, пытаясь сгладить стресс, необыкновенной красотой цветов. И, немного успокоившись, пошла к подруге, дом её был уже совсем рядом.