Текст книги "Тайяна. Раскрыть крылья"

Те двое убийц настаивали, что они просто пришли грабить. Вот просто – пришли. А разговор?

Да врет все эта нархи-ро или не так поняла! Мало ли что может быть! Она ж не человек, ослышалась, например…

Так они утверждали вчера. А сегодня…

Сегодня днем их нашли мертвыми. Яд в каше. Как он туда попал? Никто не знает.

Человек, которого чуть не загрызла Ааша, тоже все отрицал.

Ну, лошади понесли. Бывает. Он безумно благодарен тем, кто их остановил, хотя… ох, лошадь-то как жалко! А иначе нельзя было?

Нет?

Все равно спасибо вам, кана, что не дали взять грех на душу. А то ведь раздавил бы лайри, век бы потом мучился да терзался…

И поделать ничего было нельзя.

Тайяна знала, что он лжет, знала и Аэла, но недоказуемо. А закон – он всегда закон, даже если кому-то это не нравится. Можно отправить мерзавца на пытку, но ведь это не метод! Под плетьми любой себя оговорит… да и мало ли?

Правда, показалось…

Женщины знали, что не показалось, но… были бессильны.

– Лара, вы прекрасная художница, – разводил руками начальник стражи. А между строк так и читалось: «но не лезь туда, где ты ничего не смыслишь».

А Тайяна вообще нархи-ро. И звать ее здесь, среди людей, – никак. Так что девушка смотрела нехорошо прищуренными глазами на седовласого начальника стражи, который отговаривался от работы, и собиралась отплатить ему сполна за заботу, за ласку.

По полной сквитаться с негодяем.

С обоими.

* * *

Аэла заговорила, лишь когда они дошли до дома.

– Яна… это ведь было покушение?

Тайяна кивнула. Она могла отличить одуревших лошадей от управляемых умелой рукой. Нет, карет-то в Лесу не было. А вот животные были. И они везде одинаковы. Что она, взбесившихся лошадей не знает, что ли? Да каждый раз, когда Ааша мимо проходит…

В Лесу они приучают лошадей к волкам. Страх, конечно, не уходит, но хоть что-то.

– Они бы меня… кто?! За что?!

– Не знаю.

– А можешь… узнать?

Тайяна аж остановилась на полушаге. Ногу подняла, а опустить ее не смогла. Забыла.

– К-как?!

– Не знаю. Но ты же многое знаешь… почему бы и нет? Про порчу-то ты поняла?!

– Да потому, что я не знаю почти ничего о людях! Я не умею!

Нога наконец опустилась на землю, девушка встряхнулась, помотала головой, словно избавляясь от дурного сна. Аэлену это не остановило.

– Что ты не знаешь? Про веревку мы забыли – ты помнишь! Про Темных… Яна, вы изучаете людей! Вот и попробуй применить свои знания! Пробуй!

– Но я знаю о людях. Я не знаю людей! – Яна вцепилась в косу. – Пойми, Аэла, я не знаю, сколько оставляют на чай здесь или там, как заказывают поесть в трактире, а как в леанти, как одеваются, как ведут себя в том или ином случае – я во многом младенец в вашем мире! Я не справлюсь просто потому, что могу не заметить открытую дверь! Дело даже не в том, что я не умею! Я же просто не увижу! Не пойму! Не разберусь! И ты мне тут не помощница! Тебя в это тащить нельзя, потому что ты – лайри! Ты сама не справишься! Ты сегодня упала – и то беда, а ведь у тебя дети! Тебе за тремя замками теперь сидеть, пока муж не вернется…

– А если этот гад до меня раньше доберется?

Спорить у Тайяны не получалось. Вероятность такого исхода была велика. Сколько ни прячься, а итог один. Тебя надо достать один раз, а тебе уцелеть – каждый раз. Неравноценно.

– К Диолату я тебя провожать буду. И ждать тоже. И беречь. Но…

– Но кто-то подсунул мне веревку. А если будет яд? А если детям? Яна, помоги мне!

– Как?! – слово вырвалось почти стоном. Но Аэла задумалась.

– А что бы ты сама сделала?

– Нашла ночью этого… лошадника. И расспросила.

– Вот и найди.

– Н-но…

– Подумай, что сделать. А я могу найти тебе напарника. Который знает людей.

– Хм-м?

– Я знаю одного человека. Он – бывший стражник…

– А нынче?

– Пьет он. Сильно.

– Почему?

– Сама увидишь. А если честно – дело он свое потерял, а на другое не годен. Вот и… Начальника стражи ты сама видела. Кто другой Вайста бы при страже оставил, а он…

– Вайст?

– Рошер Вайст. Дядюшка Вайст. Мы когда-то на одной улице росли…

– Дядюшка? Он старый?

– Не намного старше меня, лет на десять примерно.

Тайяна подумала, что это не возраст даже для человека.

– Покажешь мне его? Поговорим, потом решим…

– Покажу. Я ему помогаю, насколько могу: денег давала, хоть и понимаю, что пропивал он все… жалко его, а вот куда приставить, не знала.

– Когда?

Лайри посмотрела на солнце, прищурилась.

– Да хоть бы и сейчас. Надо только домой за каретой и слугами, а то пьяный он вдрызг, на себе не утащим.

– Ааша может нам помочь.

Аэлена оценила стать волчицы, кивнула.

– Она утащит. Но пьяного? Грязного? Вонючего?

– Утащит. Но обидится.

– Тогда – за слугами. И в таверну «Розовый хряк». Он там обычно напивается.

– Кто их называет, ваши таверны? Что ни название, одно другого чуднее!

– Никогда не задумывалась…

* * *

Почему запил Рошер Вайст, Яна поняла сразу же, как его увидела. У мужчины просто не было левой руки. Вообще. Культя заканчивалась аккурат у плеча.

– Что с ним случилось?

– То. Преследовал убийцу, да неудачно. Трое их оказалось, чудом спасти успели. Если б подмога не подоспела, кровью бы истек. А как понял, что впереди ничего нет, – так и запил. Стражник-то он от Четырехликого был, все ходы-выходы знал, всех воришек чуть не по именам, все городское дно наизусть…

– Ага…

Тайяна пригляделась к мужчине.

Ну да. Опустившийся, грязный, небритый и нечесаный, что есть – то есть. Но в то же время…

Не старый, когда-то сильный – это видно по оставшейся руке. Просто пьяный в хлам.

Аэла кивнула слугам, которые подхватили мужчину и потащили из таверны на выход. Положила на стол небольшой кошелечек и вышла вон.

Да, таверна. Да, грязная. Да, лайри. И что?!

Она не трайши родилась, было время – и полы в таких заведениях мыла и не брезговала, и за работу благодарила. Есть такая птица – нужда. И клюется она больно.

Дома мужчину отмывали в шесть рук и одну хозяйку, которая стояла над слугами и командовала. И смотрела, и ругалась. Потом сгрузили в комнату, и Аэла облегченно вздохнула.

– Завтра проснется как новенький. Ругаться будет, правда, ну да ладно! Пусть ругается, лишь бы помог.

– Ладно.

– А ты куда?

– А я поищу того лошадника. Пока он у нас – единственная ниточка. А начальник стражи собирался его сегодня выпустить.

– Сможешь?

– Ааша сможет. Она же и допросить поможет.

– Все же ты одна…

Тайяна пожала плечами.

– Не одна. С Аашей.

И только шаги по коридору прошлепали. Аэлена посмотрела ей вслед – и непроизвольно сотворила знак Четырехликого.

– Лишь бы получилось…

* * *

Тайяна сделала самое простое, что могла. Обошла Дом Стражи по кругу и убедилась – волчий нюх это не шутка! – что нужный ей человек пока не выходил.

И заняла выжидательную позицию в таверне напротив. Ааша лежала у двери и тоже наблюдала, но за посетителями. Не дернется ли кто к хозяйке? Не проявит ли неуважение?

А то какая-то несправедливость жизни уже второй день. Врагов много, а загрызть никого не дают! Так и навыки утратить можно, пасть только для разгрызания костей использоваться и будет.

Но люди вели себя слишком хорошо. Видимо, улыбка у волчицы была добрая-добрая…

Наблюдать пришлось почти четыре часа, но дело того стоило. Тайяна увидела, как на крыльцо Дома вышел «лошадник», как она прозвала убийцу, как начальник стражи махнул ему рукой – и убийца сошел с крыльца.

А вот удрать ему не удалось.

– Ааша! След!

Девушка оставила на столе несколько монет и без спешки последовала за своим «клиентом». А куда спешить?

Волк – он быстрее человека бегает, если понадобится, Ааша этого типа еще раз приволочет, как барана. Но не посреди же города его хватать и кусать? Его еще допросить надо…

А это в тихом бы месте. Вот и приходилось следовать за мужчиной двумя тенями. Неслышными, почти невидимыми… волкам не впервой скрадывать добычу. А нархи-ро… этих никогда не увидишь в лесу, если они не пожелают. Но что такое город, если не каменный лес?

Хищников там точно хватает.

Ааша тенью скользила за мужчиной, Тайяна привычно следовала за волчицей, даже не думая о том, что делает.

А потом впереди послышался рык.

И странные звуки… рвота?!

Девушка бросилась вперед.

«Лошадника» мучительно рвало, он уже сполз на колени и стоял у стены, изо рта его сочилась желтовато-зеленая пена, глаза закатывались…

– Рахшар!

Это не было ругательством. Рахшар, ядовитое яблоко, дурман-лоза – называли все по-разному, а вот результат был один и тот же. Смерть в течение часа-двух после приема, в зависимости от дозировки и сопротивляемости.

Яна подхватила мужчину, не думая, что испачкается, обняла его за плечи.

– Что ты ел?! Что пил?! Ну!!!

Бесполезно. Глаза мужчины гасли, закатывались, его уже не рвало, просто пена текла изо рта, пачкая руки девушки.

– Слив…

Тайяне этого было решительно недостаточно. Но увы.

Рядом рыкнула Ааша, выразительно намекая, что здесь не место для растерянности. Яна задумалась – и принялась решительно обшаривать карманы мужчины.

Кошелек – к себе. Нож, носовой платок, какие-то побрякушки, сейчас не разберешь, чем-то уколола руку – плевать!

Все летит в карман плаща. Теперь обтереть руки об одежду мертвеца – и прочь из переулка, пока никто не заметил. Где она?

А, не важно!

– Ааша, домой!

Можно бы и прокатиться верхом на волке, но это уж перебор. Ааша тоже не железная.

* * *

Рошер медленно выплывал из алкогольного тумана.

Интересно, где он был, где набрался и есть ли рядом вино? Лучше на опохмел, но и на продолжение запоя тоже неплохо бы.

И есть ли у него деньги?

Происходящее помнилось плохо.

Вот как он дрался – он помнил. Как его все-таки достал тот подонок и он отлетел к стене, с удивлением глядя на свою руку, лежащую отдельно, – тоже. Помнил арбалетный залп, превративший негодяев в ежей, и отчаянные глаза лекаря, который орал: «Перетягивайте туже, не донесем!!!»

А еще хорошо помнил глаза начальника стражи.

Извини, Рошер, но ты теперь для нашей службы не годен. Королевское содержание тебе назначили, прожить хватит…

Прожить…

А как жить, когда ты калека?!

Никому не нужный и ни к чему не способный?!

Как жить, когда в глазах друзей сквозит сочувствие, а в глазах подруги – почти жены, кстати говоря! – отвращение.

Извини, Рошер, но я должна подумать о себе. Ты не сможешь обеспечить мне и детям подходящий уровень жизни…

После ее ухода Рошер и надрался первый раз. Жестоко, в стельку.

От отвращения к себе и к миру его просто раздирало на части – и вино оказалось неплохим способом притупить эту боль. Да и вообще… сдохнуть бы!

А сдохнуть все не удавалось.

Иногда из алкогольного забытья выплывали чьи-то лица.

Друзей, Аэлены… кажется, они что-то говорили, но Рошеру было все равно.

Не знать, не чувствовать, не думать – только заливать в себя дешевое пойло: начальник стражи не обманул, королевской пенсии как раз хватало, чтобы пить без продыху.

Рошер пошарил оставшейся рукой рядом с собой.

– Вина нет. Выпей.

Голос был знакомым. Рошер почувствовал, как в губы уткнулся ободок кубка, и сделал несколько глотков.

Вода с каким-то снадобьем.

– Лекарь сказал, что тебе надо это пить постоянно. Чтобы тело очистилось от вина.

А вот теперь он вспомнил.

– Аэлена?

– Именно.

– Вина налей!

– Перебьешься.

Рошер понял, что у подруги свои планы, которые резко расходятся с его незамысловатым желанием сдохнуть от пьянства, – и принялся грязно ругаться, надеясь, что его оставят в покое.

Куда там!

– Либо пьешь сам, либо я тебе это через воронку в глотку залью.

Ругательства стали еще изощреннее, но пить пришлось. В старой знакомой Рошер не сомневался ни на минуту. Если сказала – зальет, то так и сделает. Не через рот, так через зад. Лучше уж не провоцировать.

* * *

Аэлена, как и Тайяна, тоже злилась. Рошер пришел в себя, но первой его реакцией стала вовсе не благодарность, о нет! Поняв, где он и что происходит, «спасаемый от печальной участи» обложил благотворительницу в три этажа с чердачком, не особо интересуясь ее титулом. Впрочем, Аэлу таким было не запугать и не смутить. Ругательства она выслушала с видом полнейшего безразличия и подала Рошеру очередной стакан с водой.

– Промочишь горло? Может, дальше лучше будет? Раньше ты не позволял себе повторяться в одной и той же фразе. Даже гордился своим мастерством…

Ответом женщине был мрачный взгляд. Но воду Рошер таки выпил.

– Ну и какого… и…?

– Уже лучше. Пьянство плохо влияет на твои таланты.

– Тебя вот не спросил!

– А хоть бы и спросил – хуже не станет.

– Без тебя уже стало. Так что тебе надо?

– Мне нужна твоя помощь.

Вот тут Рошер и расхохотался в голос.

– Аэла, ты рехнулась?! Помощь?! От меня?! Да ты посмотри на меня! Я же ничего не могу! Даже стакан налить… иногда!

– Вино хлебать меньше надо, вот и рука дрожать не будет, – Аэла не собиралась жалеть старого знакомого. Слишком хорошо она его знала.

Жили когда-то на одной улице, только Аэле было на двенадцать лет меньше. Но Рошер все равно был кумиром девочки – и однажды Аэлена набралась смелости. Подошла и сообщила, что обязательно выйдет за него замуж, как вырастет.

Надо отдать парню должное – он не поднял малышку на смех, не поиздевался, а просто объяснил, что, когда она будет взрослая, он уже будет старый. И называть его, наверное, будут уже дядюшка Рошер. Как-то так это и рассосалось, но называла его Аэла только дядюшкой.

Потом многое произошло, обе семьи переехали, следы потерялись, но лет шесть назад Аэла увидела друга в городской страже.

Десятником Рошер был хорошим, людей берег, вот и получилось однажды, что он наткнулся на нескольких мерзавцев. Преследовал их по улицам, не особо разбирая дороги, ввязался в драку, чтобы задержать, ну и…

Левой руки у мужчины как не бывало.

Из стражи его, естественно, попросили, подруга ушла, детей пока не было, кое-какую пенсию Рошер себе выслужил – на крохотную комнатушку и вино хватало, а больше ему и не надо было. А вот Аэлене он понадобился.

Очень.

И отступать женщина не собиралась.

Какое-то время они оба молчали, но первым сдался Рошер.

– Ну и что тебе от меня надо? Не просто ж так ты меня сюда приволокла?

– Помоги мне, Рошер. Пожалуйста.

На лице мужчины появилась горькая усмешка.

– Чем? Аэлена, ты не видишь? Я калека.

– И что?

– Ты надо мной издеваешься?

– Рошер, мне очень нужна помощь. И именно твоя.

– А муж?

– Он в отъезде. И… я не уверена, что меня не убьют до его приезда.

А вот это произвело впечатление на Рошера. Мужчина сел на кровати и впился взглядом в лару.

– Что случилось, Аэлена?

– Ну… меня уже раза четыре пытались убить.

– Так… Подробности?

Аэла вздохнула.

– Сначала напугали мою лошадь, чтобы она понесла, потом пытались напустить порчу, два раза нанимали убийц. Один раз они проникли в мой дом, второй раз меня пытались сбить каретой. И я не уверена, что это не повторится завтра или послезавтра.

Рошер выслушал информацию с непроницаемым лицом.

– А что ты хочешь от меня?

– Рошер, найди того, кто это делает!

– Аэлена… Стража ведь ловит. Не ищет…

Рошер не знал, как объяснить лучше. Но… когда дело касается темной магии – это проще. О ней можно узнать в Храме. А вот когда убийцы… А как их ловят?! Обычно стражники хватали кого получится, иногда выбивали признание под пыткой, но искать?

Как?!

Рошер просто не умел этого делать. Но Аэла сдаваться не собиралась.

– Я понимаю. Но ты умный. Ты знаешь все городское дно, ты можешь многих расспросить. А мне… Рошер, у меня нет выбора. Или ты хочешь увидеть мои похороны?

Вот этого мужчине не хотелось. Всплывали воспоминания о девочке, которая серьезно смотрит ему в глаза и протягивает одуванчик: «Ты красивый. Когда вырасту, я хочу выйти за тебя замуж…»

– Аэлена, посмотри правде в глаза. Я сейчас ни на что не способен. Даже прижать кого-нибудь к стене и допросить, даже проследить…

– О, с этим проблем не будет. Ты согласен помочь мне?

– А ты отвяжешься?

– Нет. Но ты можешь согласиться добровольно.

– Поганка! И всегда такой была.

Аэла ответила улыбкой. И не стала говорить, что, если бы Рошер сам не хотел уговориться, ничего бы у нее не вышло. Вообще ничего.

Она-то помнила, насколько может быть упрям этот невысокий мужчина – хуже всякого барана. Просто сейчас была возможность и попробовать себя в деле, и… да, вернуться! Но неофициально. Не считать же, что это все всерьез?

Хотя убийца точно был…

В дверь поскреблись, и вошла Тайяна. Усталая, растрепанная, испачканная в чем-то непонятном.

– Что с тобой?

– Со мной все в порядке. А вот о нашем общем знакомом такого не скажешь, – усмехнулась девушка.

– Ты его…

Аэла побледнела. Только сейчас ей пришло в голову, что нархи-ро вообще-то не люди. И у них своя логика, свои законы… Может, она волчице приказала и та порвала горло ее обидчику?

Ой, мама…

– Да нет. Не я. Его еще до меня отравили.

Аэлена перевела дух.

– Как?!

– Как – не знаю, а вот чем – точно могу сказать. Дурная лоза, так это называют люди. Выжимка из плодов. Не знаю, куда ее подлили, но когда я поймала нашего «наездника», он уже уходил тропой небесного леса.

– А сказать он ничего не успел?

Яна с чистой совестью помотала головой. Но и верно ведь – ничего. Что там – один слог. То ли слив, то ли слива, то ли что-то сливали, то ли вообще Сливерн какой-нибудь. Это в лучшем случае, а ведь мог и бредить…

– Так, девушки, вы сейчас о ком говорите?

Рошер даже ладонью по тумбочке пристукнул, привлекая внимание к себе. Яна и Аэла переглянулись, вздохнули – и нархи-ро уступила право рассказа лайри. Не на нее ж покушались!

Сама Яна добавляла по ходу рассказа. О том, как помогла схватить двоих убийц.

Как спасла Аэлу из-под конских копыт. Как следила за мужчиной, и как тот умер у нее на руках.

Рошер внимательно слушал, а потом вынес вердикт:

– Аэлена, вы правы.

– В чем? – Лайри сидела бледная. Одно дело осознавать, что на тебя покушались, совсем другое – проговорить все это вслух и понять, как ты была близка к могиле. Чудом выскользнула, можно сказать.

– Это слишком женская месть. Тут бабская рука чувствуется. Яды, опять же…

– Как его могли угостить ядом? – Аэлена размышляла вслух.

– Как угодно. В еду-питье подлить…

– У стражников?

– Думаешь, случаев мало? Тюремщики за малую мзду что хочешь передадут, – усмехнулся Рошер. – Уж сколько раз мы с ними брехали, а все одно – не впрок наука.

– Так расспросить…

– Тоже аккуратно надо. Сама понимаешь, псы… то есть стражники – народ неболтливый… хотя не все. Но это я возьму на себя.

– А что еще надо?

– А подумать. Аэлена, ты прости… у твоего мужа есть любовница?

Лайри замотала головой. Рошер фыркнул – и получилось весьма язвительно.

– Ну хоть бы одна жена сказала иначе!

– Поиздевайся, – огрызнулась Аэла. – Алинар никогда не давал мне повода заподозрить его в измене.

– Не давал повода и не изменял – вещи разные. Вполне возможно, что у него есть любовница, которая, например, ждет ребенка. И?

– Было бы логично убрать Аэлену и выйти замуж за ее вдовца, – подвела итог Яна. – Но как это можно узнать?

– Разными путями. И начать с того, что ты, Аэлена, сейчас пойдешь и обыщешь комнату мужа. И одежду тоже. Все карманы. Поняла?

– Мы с Аашей поможем, – кивнула Яна. – Она почует чужой запах.

– Ааша?

Яна поставила Рошеру большой плюсик за невозмутимость. Мало кто сможет сохранить самообладание, когда в дверь просовывается здоровущая волчья морда. Да еще и дружелюбно скалится при этом.

– Ага. Ааша, значит…

Голос все же дрогнул. И почему люди боятся волков? Ей-ей, если сравнивать, кто кого больше убил, – волков можно только пожалеть.

– Ааша. Она отличный нюхач, – согласилась Яна.

– Н-ну ладно.

Увы…

Они честно просмотрели все карманы, проглядели бумаги, Яна даже залезла под кровать в супружеской спальне, но, кроме большого количества пыли и мышиной норы, ничего обнаружено не было.

– Или твой муж не изменяет, или держит все при себе, или где-то в другом месте, – вынесла вердикт умотавшаяся Яна.

Аэлена вздохнула.

– Не хочется верить в плохое.

– Да уж кому бы хотелось… – Яна потеребила косу. – Аэлена, а ты понимаешь, что можешь раскопать что-то очень плохое? Просто так на людей не покушаются…

Лайри вздохнула. Потом решилась, подняла голову и посмотрела Яне прямо в глаза.

– Яна, но ведь это очень плохое уже существует. Знаю я о нем или нет, оно выползает из укрытия. И никуда не денется. Просто если я буду знать – я смогу защититься. А если нет… вообще нет. Понимаешь?

Яна понимала. Лучше уж известный враг, чем враждебная неизвестность.

– Тебе может быть очень тяжело.

Лайри криво улыбнулась.

– Главное, что Лин меня не обманывает, – остальное я переживу. В моем прошлом ничего порочащего меня нет, ну, если не считать Диолата.

– Его поведение тебя не позорит. Он сам по себе мразь, – высказалась Яна.

– Спасибо… А с остальным я справлюсь – были бы мы все живы-здоровы.

– А вот с этим придется поработать…

Рошер ждал женщин, поедая при этом бульон с гренками. Выглядел он уже намного лучше. Никуда не делись и круги под глазами, и изможденный вид, и нечесаные волосы, но в глазах появился блеск, в выражении лица – целеустремленность… Дело вообще меняет мужчину до неузнаваемости.

– Что скажете?

– Все пусто и чисто.

– Плохо. Эх, не хотел я, а придется.

– Что придется?

– Идти к маме Шальзе.

– Чьей маме? – не поняла Яна. Лара Аэлена покраснела, выдавая знакомство с предметом, а Рошер покачал головой.

– Мама Шальза – самая известная бандерша города. У нее бордель для благородных, и, уж поверь мне, ни одно подобное дело без нее не обойдется. Завел ли кто девочку, сходил к шлюхам или привез себе из деревни пассию и поселил на окраине города – она точно будет знать. А вот захочет ли поделиться сведениями…

– Со мной и Аашей? Конечно, захочет! – в семьдесят с лишним зубов ухмыльнулись Тайяна и Ааша.

Рошер посмотрел на эту компанию и решил не спорить. А чего с волком спорить, он же зверь лесной, дикий, к философским диспутам не склонный…

* * *

В бордель пришлось идти следующим вечером. Но и неудивительно.

Учитывая полуночные приключения Тайяны, обыск и наброску планов действия, спать все трое легли ближе к утру. И проснулись только к обеду. Лара Аэла вздохнула и отправила Диолату записку, что сегодня она заниматься его портретом не может. Болеет-с…

После чего женщины отправились к Рошеру и принялись с ним шептаться.

Итогом шепота стал вызов портного и подгонка по изрядно исхудавшей фигуре Рошера одного из нарядов супруга лары Аэлены. А то!

Если за время пьянства Рошер и вспоминал, что одежду иногда надо стирать и чистить, то быстро выбрасывал из головы страшные мысли и продолжал пьянку. Бутылке-то все равно: хоть ты в трусах пей, хоть и вовсе без трусов, а собутыльников Рошер не жаловал, и вполне взаимно.

Не пользовалась городская стража любовью у пьяниц. А учитывая, что в любом состоянии Рошер сначала бил морду, а потом вступал в дискуссию, желающих распить с ним бутылочку было немного.

Ближе к вечеру из особняка лойрио Авельена вышли трое. Впереди легкой походкой шла большая черная собака… или волчица? Да нет, не бывает волчиц, у которых на шее повязан большой розовый бант! Это ж издевательство над зверем!

Вслед за ней шли под ручку мужчина и женщина. Он – среднего роста, худой, со впалыми щеками, словно долгое время морил себя голодом, она невысокая, почти как ребенок, в мужской одежде и с длинной косой.

– Не знаю, согласится ли Шальза нам помочь. Она женщина очень своенравная…

– Я тоже, – Яна не сомневалась в успехе.

– Хм-м…

– И потом, деньги у нас есть, если что – заплатим, и дело с концом.

– Я ей не раз на хвост наступал, когда стражником был…

– Какие-то противозаконные делишки?

– Это как поглядеть. Я-то уверен, что она и контрабандой балуется, и дурью немного, но не пойман…

– Понятно.

– Да и девочки ее… этот домик-то элитный. А есть и еще парочка, рангом пониже. И вот там намного хуже. Говорят, что не все туда попали по своей воле.

– Вот даже как…

Яна нехорошо прищурилась, и Рошер поспешил ее успокоить:

– Слухи ни разу не подтвердились. Но сама понимаешь…

Яна понимала.

– Посмотрим. Поговорим…

* * *

В бордель их впустили беспрепятственно, и Яна тут же принялась сравнивать прочитанное с увиденным.

Ну, что сказать?

Роскошь – да. Крикливая, яркая, броская, немного вульгарная, но в меру. Например, вместо алых штор висят благородные, цвета темного пурпура, и их даже золотые кисти не портят. Паркет из дорогих пород дерева, большие светильники – но и тут не золото, а старая бронза. Хотя и начищена до блеска.

Дорого, красиво… лепнины могло быть поменьше, картин с фривольными сюжетами – тоже, а так неплохо. Вроде бы и бордель, но не для дешевок. Это точно.

Да и девушки, которые появились навстречу паре, тоже дешевками не выглядели. В длинных платьях, но с распущенными волосами. Да и платья были сшиты так, что при ходьбе открывали то разрез до самого бедра, показывая ногу в тонком чулке, то на спине под волосами обнаруживался вырез… неплохо, совсем неплохо. Краски многовато, но у девушек работа такая.

– Позвольте услужить вам, лайри, лойрио…

– Девочки, не ломайте комедию, – Рошер ухмыльнулся. – А то я вас не знаю: что тебя, Милейн, что Авилу. Быстренько проводите нас к Шальзе – и мы расстанемся друзьями.

Девушки недовольно засопели. Потом одна из них прищурилась.

– Ты, Рошер, не иначе как богатую жену нашел?

– А вот это, Милейн, не твое дело. Так проводите?

– А если нет?

– А если моя собачка попортит коврики? Немного? – мурлыкнула Яна.

Ааша сверкнула зубами. До этого момента волчица скромно держалась сзади, но сейчас спокойно подошла к стене. И даже задрала лапу, как бы собираясь сделать свое черное дело аккурат на дорогущий ковер – потом только выкинуть. Запах будет жуткий.

Девушки невольно вытянули руки вперед, и Яна холодно усмехнулась.

– Мы договоримся?

– Ави, доложи кане, что пришел этот… бывший стражник, – попросила Милейн.

Вторая девушка кивнула и исчезла за одной из портьер.

Милейн прищурилась, но сказать ничего не успела. Ааша прошлась рядом с ней, толстый хвост стукнул «девушку» по ногам, не сильно, но ощутимо.

– Ты помолчи пока, девочка, ты такая милая, когда молчишь, – медовым голоском пропела Тайяна, чувствуя, что Рошер весь напряжен. Ему только насмешек от продажной девки не хватало! – А то ведь Ааша может тебе еще пару разрезов сделать, и не только на одежде. В вашем ремесле увечные девочки спросом пользуются?

Верилось с трудом, но рядом со здоровущей волчицей логика как-то отказывает. Она же рядом, большая, страшная, а что у нее на уме? И есть ли там ум?

Ох, проверять не тянет. Зубы-то определенно есть…

Так и ждали втроем, пока из-за той же портьеры не вышла мама Шальза. Яна уважительно опустила ресницы. Да уж… на эту она Аашу натравить не рискнет, еще покусают бедное животное… или отравится зверюга, что не лучше.

Мама Шальза была невысока, полнотела, строгое платье больше подошло бы гувернантке при юных трайши, но материал на него пошел – къянтийский шелк. Такое и трайши не всегда по карману. Дорогое кольцо на руке, но и только. Ни краски, ни позолоты – строгость и изящество. С такой госпожой и трайши поговорить незазорно, за перестрел аристократией тянет.

Рошер вежливо поклонился. Яна подумала – и последовала его примеру, благо в штанах реверанс не сделаешь.

– Сатро Вайст, какая… неожиданность.

Голос тоже оказался вполне подходящим. Низкий, бархатистый, глубокий – людям с таким голосом в долг дают и поручителей не спрашивают. Он вызывает доверие…

– А что с вами за юная кана? Очень интересное лицо…

– Я из нархи-ро, уважаемая кана Шальза, – Яна вежливо склонила голову. – Видимо, поэтому мое лицо кажется вам необычным. Но ведь и вы… Ш’аальзея? Верно?

Кана чуть прищурилась. Девочки вылетели за дверь вспугнутыми птицами – дрессированные.

– Пройдемте ко мне в кабинет, сатро, кана.

Кабинет тоже оказался на уровне. Яна подозревала, что есть еще один – для других посетителей. Но этот был предназначен только для работы. Большой стол, несколько стульев, два шкафа, идеальная чистота и порядок.

– Вина? Фруктовой воды? Ланти?

– Благодарю, не стоит, – ответил за двоих Рошер.

– Зря, очень зря. У нас замечательное вино, из Мерлора, с Афирнайских виноградников. Такого вы наверняка не пробовали. – Шальза усмехнулась так, что Рошер скрипнул зубами. Намек был понят – и правильно.

С-стерва!

– Благодарю, не стоит.

– Так что же вас привело ко мне, уважаемые? Желаете получить у меня работу?

Рошер и Яна переглянулись. Вопрос был задан таким тоном, что оба поняли – не поможет.

Вот ни в чем им эта зараза не поможет! Будет ходить вокруг да около, издеваться, насмехаться, но – не поможет. А прижать ее… а чем?!

Она у себя, при всех правах, ничего не совершала. Это они в роли просителей.

Может, и правда – Аашу натравить. Хотя…

И тут к Яне пришла мысль.

Она улыбнулась в меру нагло, коснулась плеча Рошера и капризным тоном произнесла:

– Прости, что я тебя не послушалась. Действительно, тут просто некому оценить то, что может предложить специалист моего класса. Их потолок – это разрез на юбке… до самой шеи. И вульгарное виляние задом. Пф-ф-ф… в городе есть еще заведения? Лучше, конечно, повыше классом.

Рошер пожал плечами. Он и сам был удивлен, но внешне это не проявилось, а подыграть напарнику – милое дело. Так уж в страже было заведено: не понимаешь, что делает напарник, сначала помоги, а потом спросишь!

– Да, пожалуй, парочка найдется. Это просто было ближе всех, вот я вас и привел, лайри…

– Лайри? – Шальза не удивлялась, скорее уточняла.

– Тайяна э’Лесс Риккэр, к вашим услугам. Да, по меркам нархи-ро мою семью можно отнести к лайри, хотя у нас в ходу немного иные титулы.

– И вы собирались работать у меня, лайри? Я не удивлена, в нашем ремесле кого не встретишь. Но на вас вряд ли найдется много любителей. Типаж… своеобразный. Под мальчика.

Кана Шальза тоже развлекалась – на свой лад. Наглость девушки ее скорее позабавила, чем разозлила. Злиться стоит, когда ты слаб. А когда осознаешь свою силу и значимость… да прикажи она – завтра же наглая девчонка работала бы в одном из ее заведений. Вместе с собакой, есть любители. Но… почему бы и не поиграть?

Давно ее никто не забавлял. Отвращение было, раздражение, презрение… сейчас ей было любопытно. Что может предложить эта соплячка? Пусть она и из нархи-ро?

– Я не торгую своим телом. Но могу предложить нечто большее. У вас наверняка есть клиенты, которые пресытились обычными развлечениями?

Шальза прищурилась.

Были, как не быть. Пресыщение – обычная вещь для тех, кто имеет много. И имел многих, чего уж там. Когда понимаешь, что у всех женщин между ног одно и то же, невольно начинаешь чудить, а ведь благосостояние Шальзы напрямую зависело именно от пресыщенных и искушенных.

– Нархи-ро придумали, как с этим бороться?

– Не бороться, нет. Разжигать интерес. В Къянти есть нечто подобное, но это скорее бледная тень нашего искусства.