Текст книги "Танго с призраком. Милонгеро"

Сеньор Хименес мгновенно посерьезнел.

– Вот как?

Эрнесто кивнул.

– Не буду отрицать, найти супругу я хотел не в мирных целях. Никому не нравится становиться посмешищем. Но когда я начал искать, я не нашел ее души. Ни в мире живых, ни в мире мертвых.

– Вот даже как…

– Убийство. И жестокое, осознанное и с последующим уничтожением улик. Убийца знал, кто я такой, и знал, что допросить дух у меня сил хватит. Вот и позаботился о развоплощении.

– Тан Риалон… вы знаете процедуру.

Эрнесто кивнул.

Сеньор Хименес развел руками. Понимаю, осознаю, но никуда от протокола не денешься. Придется вам клясться силой, что это не вы убили супругу…

Эрнесто и не колебался. Ведь и правда – не он!

И Барбару, и Лосано, и вообще, к этой истории он причастен очень косвенно. Как муж, который все узнает последним.

Он клялся, заполнял бланки документов, ставил подписи и печати, оттиски силы и магии, и внутренне радовался.

Делу дан ход.

Скоро он станет холостым официально.

Вальд, спасибо! Как же ты мне удачно помог… надеюсь, ты со злости не удавишься… но если что – я постараюсь пережить твою утрату.

* * *

Вот и сам бордель. И не скажешь никогда, что вот это респектабельное здание, белое, чистенькое, ухоженное и очень чопорное – бордель! И вывески никакой нет! Видимо, танго здесь только для своих. Рейнальдо сделал Тони знак подождать, а потом скользнул внутрь, прямо через стену. Ему что? Он призрак!

Пару минут его не было, потом одно из окон распахнулось. Вот тут был сложный момент, конечно. Хоть и первый этаж, но ты поди, влезь!

Если ты не провел все детство в лесу.

Если не лазил по деревьям чуть не каждый день, не бегал на рыбалку, не ходил за ягодой… Тони вспорхнула на подоконник легче птицы на ветку. Подтянуться, ногу перекинуть – и вперед! Только шелка мелькнули!

– Отлично.

И Рейнальдо улетучился на разведку.

Тони осталась ждать, но уже в комнате. Хотя долго ждать и не пришлось, чего там? Проверить коридор – и выпустить девушку. А потом лететь вперед, показывая дорогу.

– Он сейчас в коричневой гостиной. И девушку туда мадам отправит…

– И что с ней?

– И ничего, – отмахнулся Рейнальдо. – Десять минут я тебе обеспечу. Хватит?

– За глаза.

И Тони толкнула дверь в гостиную.

* * *

Мужчина сидел на диване.

Довольный, вальяжный, чем-то неуловимо похожий… нет, не на кота! Котики – животные милые и пушистые. А вот это… гадина! Слизень мерзкий! И другого слова для него Тони не находила.

– Хм-м… новенькая?

Тони улыбнулась и одним движением плеч сбросила плащ.

Полыхнули алые цвета.

Шаг. Улыбка. Еще шаг… тихая музыка, которую вызванивают бубенчики на пальцах. Прогнуться, повести плечами так, чтобы грудь соблазнительно качнулась, и снова – улыбка.

Разворот – и снова песня бубенчиков.

И вот Тони уже совсем рядом.

– Ты не помнишь меня, Джастин? Мой милый зайчик…

И маска слетает с умело накрашенного лица. А Тони самыми кончиками ледяных от волнения пальчиков дотрагивается до щеки министра.

Черная грива волос, прическа, как у ТОЙ, улыбка.

И слово.

Зайчик…

Мало кто знает, но уши у министра не идеальные. Они действительно слегка лопоухи. Поэтому иногда Гвин звала его именно так. Мой зайчик.

Этого оказалось достаточно.

Джастин побелел. Покраснел. Полиловел.

Протянул вперед руку, да так и рухнул с дивана.

Тони сморщила нос и коснулась его носочком туфельки. Но и так видела – правки не требуется. Никакой. А значит…

– Рей?

Призрак уже маячил у окна.

– Свободно! Вперед?

Тони и уговаривать не пришлось. Она подхватила плащ, набросила на плечи, застегнулась – и птичкой выпорхнула в окошко. Еще пять минут, и они с Рейнальдо бежали по улицам города. Призрак впереди, Тони за ним.

И только в магазине девушка позволила себе расслабиться.

Упала на диван, перевела дух, сбросила надоевшие туфли…

– Я боялась, не получится.

– Зря. Все ведь получилось.

Рейнальдо завис над креслом с ужасно самодовольным видом. А что?

Кто операцию придумал? Кто все разработал? Без кого и половины не получилось бы?

Он, все – он!

Им задумано, им исполнено. И ведь как задумано! С каким изяществом?

Убить человека несложно, главное не попасться. А для этого должно не остаться следов.

Некромантия на такое не работает. А вот ведьминская магия – вполне. Вот и родилась идея… сначала думали о ядах, но яд это не слишком надежно, яд могут обнаружить. А смерть от естественных причин… практически естественных, министру помогли только самую малость!

Министр – человек полный, сосуды у него слабоваты, если его чуточку напугать, сердечко-то и откажет. Может такое быть? Может. Сгусток крови образуется, или сосуд лопнет…

Но для этого Тони должна подойти вплотную и его коснуться.

Это первое.

А еще ее никто не должен заподозрить, даже сама жертва. Вот увидел он Гвинневер – и померши. От ужаса. Или от чувства вины.

В чем виноват?

А тут допрашивать тень все одно будут, он и расскажет про королевскую сестру, про ТО убийство, про старое и забытое. Тени ж уже все равно… он УЖЕ мертв будет. С некромантом не поспоришь.

Вот и получается. Увидел Гвин – и помер. А прикосновение… и что с ним? В борделе до клиента не просто дотрагиваются. Работа у людей такая…

Было четко. Одно прикосновение к щеке. Ведьминской магии хватило, там и так все было уж на грани… сосуды, как сопли.

Видел он Гвинневер. О ней и расскажет.

Имен никаких не слышал. То, что после смерти, то не в счет.

Шлюха сбежала? Вот что-то подсказывает Рейнальдо, что никому она не будет и даром нужна! Хватит уже того, что узнают про принцессу. Эх, полетят головы по ветерку!

И никакие угрызения совести компаньонов совершенно не мучили! С чего бы?

Осталось только улики уничтожить. А именно костюм разобрать на части. Жаль, конечно, но это последняя ниточка к Тони. Так что…

Девушка отдышалась и пошла за ножницами.

Жаль алый шелк до слез и соплей. Но – надо!

* * *

Спокойной ночи?

Иногда это пожелание. А иногда – циничное издевательство.

Вот у Эрнесто Риалона оказался как раз второй вариант.

Приехал он домой из мэрии, поработал немного, потом улегся спать… и вот-те на-те, разбудили! Эрнесто едва удержался, чтобы не проклясть врагов! Ух, негодяи! Неймется людям помереть – некромантов будить! Да он сейчас всех так уложит, что потом век не поднимут!

– Срочно! Работа!!!

– Серхио, я тебя прикончу!

– Может, еще и без тебя обойдется! Знаешь, сколько сейчас желающих меня сожрать будет? Ты даже не сотый в очереди окажешься! У нас министр в борделе подох!

– ЧТО?!

Сна как не бывало! Ни в одном глазу! Эрнесто подлетел на метр вверх – и помчался умываться как был. Серхио вежливо отвел глаза в сторону.

Некроманты могут спать голыми. А вот он смотреть на чужие голые задницы не станет. Ладно б еще женские, там все нормально. А мужские… фу! И еще раз – фу!

– Что за министр? – донеслось из ванной комнаты.

– Кристобаль.

– Б…!!!

Ругался Эрнесто тоже вдохновенно.

– Ты что-то знаешь? – насторожился Серхио.

Повторное ругательство только укрепило его в предположениях. Но настаивать он не стал.

Друзья?

Вот, если друзья, то каждый имеет право на свои тайны. Это важно.

* * *

Спустя два часа Серхио ругался еще похлеще Эрнесто.

Сначала-то все было логично. Сердце разорвалось.

А вот с чего оно разорвалось?

Джастин Эсперо Кристобаль, министр финансов, убит был не какой-то тварью, потому на вызов пришел вполне охотно. И даже рассказал, что увидел.

Кого увидел.

Гвинневер Элизабет.

А почему сердце разорвалось?

Даже сейчас, даже призраком, он попробовал юлить. Но Эрнесто вытряхнул из негодяя всю историю. И теперь Серхио думал, как об этом доложить начальству?

Вот как хотите – муть! И жуть! И ужас раскошмарный!

Во-первых, министр померши в борделе. Если это обнародовать, считай, всех д’Эррера опозорить. Уж его семью точно, да и дальним родственникам достанется. А д’Эррера – герцоги. Они мстительные.

Во-вторых, умер он от инфаркта. А инфаркт наступил вследствие чего? А вот того…

Оказывается, этот паразит в свое время сестру короля убил. А шлюха оказалась так на нее похожа, что сердечко-то и не выдержало.

А королю об этом как сказать? Обо всей той истории?

Вот и матерился Серхио, понимая, что достанется всем. Дело-то они раскрыли, но его стопроцентно прикажут замять.

– А что с девицей?

– А кому она нужна? – отмахнулся Серхио. – Хозяйка борделя говорит, что посылала вроде как девку, та утверждает, что не дошла… да какая разница? Они ж шлюхи! Друг у друга выгодного клиента перехватить – милое дело.

– А чего не дошла-то?

– Крысу увидела. Здоровую такую, белую, противную. Шарахнулась в сторону, а та сидит, на нее смотрит, и не спугнуть!

Эрнесто пожал плечами.

Крыса. Белая. Ну… бывает. Они в природе обычно серые, но бывает и такое. Заводят зверушку, потом она сбегает. А может, эта конкретная в ведро с известкой упала или где пообтерлась…

– Девка мимо пройти побоялась, – Серхио пошуршал бумагами, освежая в памяти показания, – хотела в крысу чего бросить, а та сидит, нагло так… сам понимаешь. Вдруг кинется? Если больная или бешеная? Пока они с крысой разбирались, минут пять и прошло. Потом тварь ушмыгнула в угол, девка к двери, а там дохлый министр.

– И никого.

– И окно открыто.

– То есть кто там был, она через окно ушла, – кивнул Эрнесто.

– И тоже ничего удивительного. Если б у них все с министром закрутилось, другая бы не полезла. А если он у девчонки на глазах помер? Представь – она маску снимает, а он брык – и в домовину. Тут сбежишь…

Эрнесто кивнул.

– Искать ее будешь?

– Нет. И девок допрашивать не стану. Пусть мадам сама разбирается. Заведение почтенное, с репутацией, нечего ей малинник портить.

Да, вот и третья сторона вопроса.

Д’Эррера далеко, а бордель-то близко. И случается, что сыщики там работают. Информацией разжиться могут. И другие какие услуги получить… не обязательно те самые. Известно же, что мужчины любят поболтать рядом с красивыми девушками.

Расследование пройдет, бордель останется. И мадам запомнит оказанную ей услугу. И будет впредь сговорчивее в некоторых вопросах.

Дверь скрипнула.

Мужчины не то чтобы вскочили, но встали достаточно четко. И даже почти приняли стойку «смирно». В гражданском как-то это не слишком правильно, а Эрнесто вообще некромант, но полковника Лопеса он уважал. Так что ноги не отвалятся.

Полковник кивнул – и протянул руку.

– Рапорт? Вальдес, что скажешь в двух словах?

– В двух не получится, – качнул головой Серхио. – Тан Риалон провел первичный допрос потерпевшего…

Историю Пабло Матео Лопес выслушал молча. И только потом запустил такую солдатскую руладу, что мужчины заслушались.

Даже они примерно четверть выражений в первый раз слышали.

– …а мне еще генералу докладывать…

Мужчины смотрели с сочувствием. А что тут скажешь и поделаешь? Все понятно, выбора нет.

И докладывать, и огребать! Но кто ж знал, что двадцать с лишним лет назад этот министр собачий отравил ее высочество?

Двадцать лет назад пролопоушили следователи, а хлебать теперь полной ложкой и всем сразу!

Полковник выругался еще раз, сунул в карман листки протокола – и вышел из кабинета.

Серхио вздохнул – и потянулся за бутылкой.

– Выпьем?

Эрнесто подумал и отказался. Не хотелось начинать день с алкоголя. Нет, не хотелось. Утро уже. Рассветает.

* * *

Что такое романтическое пробуждение?

Это когда роза на подносе, кофе в постель, булочки с маслом – и все это вывернули прямо на тебя. А вот нечего вертеться было…

Ладно-ладно, такие пошлости Эрнесто Риалону и в голову не пришли. А вот явиться к Тони в магазин – спокойно. И отловить Рейнальдо – тоже.

А отловив, коротенько так, минут на двадцать, допросить. И едва сдержаться.

– Твое счастье, что призракам морды не бьют.

– А что не так? – Шальвен удивлялся совершенно искренне. – Вот погоди, прикажут вам замять это дело, и замнете как миленькие. Никто и искать не станет.

– Тони свою магию применяла?

– Ты ведь ее не почуял? – вопросом на вопрос ответил Шальвен.

– Нет.

– Значит, ничего и не было. Вот и все.

Рейнальдо смотрел в глаза некроманту. Эрнесто очень хотелось проклясть наглую тварь, или хотя бы развеять на недельку, ну хоть призрачной плетью огреть! Но – нельзя!

Тони обидится.

А вот что можно, так это отвести душу.

– Попробуешь влезть – развею, – буднично сообщил некромант. И направился туда, куда вообще-то заходить было решительно невежливо. В девичью спальню.

Тони спала. И выглядела при этом таким невинным созданием, что любой бы устыдился и передумал. Некроманты были сделаны из более крепкого материала.

Эрнесто невежливо подошел и тряхнул девушку за плечо. Р-романтика!

Антония открыла глаза, зевнула, подумала пару минут – и поинтересовалась:

– А где мой кофе в постель?

Тут-то Эрнесто и высказался.

– И кофе, и булочки, и цветочки – и все это над кроватью перевернуть. Вставай, умывайся, жду тебя внизу. Срочно!

– Что случилось? – встревожилась Тони. Приподнялась на локте, из-за чего одеяло сползло, вовсе уж фривольно открывая все, что не стоило бы посторонним мужчинам показывать. Но Эрнесто сейчас было не до любви.

– Случилось. С Шальвеном я уже поговорил, теперь жду объяснений от тебя.

Тони рухнула носом в подушку.

– А можно – не нужно?

– Выпорю, – пообещал Эрнесто.

– Извращение.

– Воспитание.

– Я против!

– Зато я сильнее. Живо! – рявкнул тан Риалон. И дверью спальни хлопнул.

Тони застонала, но пришлось вылезать из кровати, плестись в ванную и умываться. А спать она легла не так, чтобы давно. Пока еще платье уничтожили, пока все следы убрали…

Она бы и до полудня в кровати понежилась, а вместо этого пришлось спускаться к злющему некроманту. И деваться некуда. Надо.

* * *

– Безмозглая, безответственная девчонка!

Эрнесто расхаживал по комнате. Сидеть у него попросту не получалось – возмущение переполняло. Даже выплескивалось.

Тони сидела в кресле с самым невинным видом. Правда, сеньору Долорес он бы не обманул, да и сеньора Хуана тоже, но некромант принимал пока что все за чистую монету.

– Так собой рисковать! А если бы кто-то тебя поймал?!

Ругался Эрнесто вот уже минут сорок.

Тони слушала. По своему опыту она знала, что пока лучше помолчать. А вот когда мужчина выдохнется и чуточку успокоится, надо состроить очень виноватое лицо и самым жалобным тоном сказать, что она никогда-никогда больше так не будет.

И даже не соврет.

ТАК она уже точно не будет, министр-то померши! А с кем-то другим все будет совершенно иначе.

Примерно так и вышло.

Когда Эрнесто успокоился и упал в кресло, Тони встала, подошла к нему и опустилась рядом на колени.

– Прости, пожалуйста. Я не хотела тебя так волновать.

– А что именно ты хотела?

– Чтобы он испугался. Лучше, конечно, насмерть. Он ведь и испугался, правда?

– Правда, – кивнул Эрнесто. – Так и в заключении будет написано.

– И магии там не было… ну, моей. Некромантской.

Эрнесто кивнул.

Не было. Он бы почуял. И пришлось бы написать об этом… ладно! Он бы попробовал соврать, извернуться, но когда врать не приходится, жить намного приятнее.

– Поэтому не сердись, пожалуйста. Я больше так не буду.

Эрнесто не удержался. Да и святой на его месте не удержался бы.

Мужчина сгреб некромантку за туго заплетенную косу и подтянул к себе поближе.

– Врешь ведь.

– Вру, – не дрогнув, согласилась Тони. – Неубедительно?

– Очень убедительно, – фыркнул Эрнесто. Ну вот как тут сердиться дальше? Когда на тебя смотрят снизу вверх, да такими умоляющими глазами? – Тони, обещай мне, пожалуйста… Не надо ввязываться в такое?! Очень тебя прошу!

– Я больше не буду, – еще раз пообещала девушка.

Поверить, конечно, некромант ей не поверил. Но и давить больше не хотелось.

– Бессовестная.

Тони развела руками.

– Я не хотела тебя в это впутывать. Ты ведь на королевской службе. А я – нет.

– Ты еще не владеешь как следует своей силой. Я мог бы помочь.

– Это подсудное дело. Тебе нельзя.

– Ага, а тебе можно… паршивка!

Но ругался Эрнесто уже без прежнего запала. А там и дверь стукнула, Рита пришла с корзинкой всяких вкусностей. Так что к концу завтрака мир был восстановлен в полном объеме. До следующей выходки Антонии.

* * *

– Тони, как ваше самочувствие?

– Спать хочется. А так – нормально.

– Тони, вы не могли бы со мной съездить?

– Куда и зачем? – спросила некромантка. Просто так сеньор Пенья не позвал бы.

– Тут недалеко, пара часов от города, если на мобиле. Поместье Фуэнтес.

– И что происходит в поместье Фуэнтес? – поинтересовалась девушка.

– Смерти.

– Но я… я не уверена, что справлюсь. А что именно? – невольно заинтересовалась Тони.

– Это и им хотелось бы знать. Некроманта они уже приглашали, кстати, вашего знакомого. Карраско. Он ничего не нашел и не почуял.

– А я должна?

– Другой надежды у них нет. Съездите? Тони, пожалуйста, считайте это и моей личной просьбой.

Тони ломаться и не собиралась.

– Хорошо. Сейчас переоденусь – и поедем. А вы мне расскажите, пожалуйста, в чем дело?

Сеньор Пенья кивнул, скрываясь в гостиной. Пусть дама переодевается. А уж он – он потом расскажет. Позже, когда они сядут в мобиль.

– Тони, будь осторожнее, – Рейнальдо волновался за девушку. Мало ли что там такое!

Мало ли кто?

– Обещаю, – кивнула Тони.

– Как твоя сила? Легче?

– Улеглась немного, – вздохнула девушка. – Хотя все равно тяжеловато. Ну да ладно, сживемся помаленьку.

– Знать бы, на какое время тебе придется с ней сживаться.

– Разве это важно? – пожала плечами девушка. – Мне оно дано, чтобы дело сделать. Вот и все…

Рейнальдо покачал головой, не одобряя подобного отношения к собственной безопасности.

– Я буду за тебя волноваться.

– Не хочешь поехать с нами?

Призрак качнул головой. Поездки за город ему были противопоказаны, это уж точно. Не настолько он устойчив. Потом сутки будет себя собирать из ошметков. Можно, конечно, слетать, к одному месту он не привязан, но добираться ему лучше своим ходом. И скорость у него будет, как у обычного пешехода. Время только зря потратит. Пока долетит, Тони уже и обратно вернуться успеет.

– От меня там будет мало пользы. Разве что своим ходом добраться.

– Это долго. Ладно, если придет Эрнесто, расскажи ему, куда я уехала.

– Хорошо. Тони… а он тебе нравится?

Тони утвердительно кивнула головой.

– Мне рядом с ним хорошо.

– Я ведь не о том спрашиваю, – Рейнальдо отступать не собирался. Природа пустоты не терпит, так лучше уж тан Риалон, а не абы кто в хозяевах.

Тони нахмурилась.

– А для этого разговора и время и место неподходящие. Тебе так не кажется?

Рейнальдо казалось.

– Извини. Все равно я волноваться буду.

Тони послала призраку воздушный поцелуй.

Волноваться он будет. Так ведь и она тоже… будет. Судьба такая. За близких всегда переживаешь. С тем девушка и отправилась к сеньору Пенья. Надо было выезжать.

* * *

Как оказалось – дело в смертях.

В поместье случилось уже три смерти. Все три признаны несчастными случаями. Во всех трех нет ни малейшего следа некромантии.

Ничего нет.

Но люди-то померли?

Тони принялась расспрашивать.

Первый случай – умерла бабушка хозяина. Милейшая старая дама, Айна Лолли Фуэнтес. Жила себе и жила у внука, была любима всеми, и правнуками, и детьми, и невестками, что вовсе уж редчайший случай, была богата, написала завещание, в котором поделила свое состояние поровну между всеми членами семьи, и не меняла его вот уж лет двадцать.

Любила антиквариат.

Найдена мертвой перед зеркалом в своей спальне.

Возраст там был более чем солидный, внуки-правнуки поплакали, поделили наследство и стали жить дальше.

Второй умерла служанка.

Найдена в той же комнате. Умерла вроде бы естественной смертью. Бывает…

Подметала – мыла – терла, или тромб оторвался, или сосуд лопнул, ну и померла. Бывает, и не так редко, как кажется.

Третьей умерла гостья.

Бывают такие родственники, которых любят. Бывают и те, которых никакой холерой не вытравить. Вот Аделаида Гресия Гордо такой и была. В семье Фуэнтес она была семнадцатой водой на киселе, то ли тетка брата бабушки была ее матерью, то ли еще какое родство, кто там разберет сейчас, кроме самих Фуэнтесов?

Но родство было. И приезжать дама могла.

А еще очень хотела породниться с Фуэнтесами. Привозила на смотрины то дочерей, то кузин…

Вот и в этот раз. Явилась, незваная-нежданная, привезла с собой какую-то девицу…

По случаю дня рождения хозяина дома ее не выгнали. Но поместили в покоях Айны Лолли. Больше просто некуда было.

Там с утра и нашли труп.

Девица, которая приехала с тетушкой, оказалась голосистой, начался скандал, а хозяин поместья, Адолфо Васко Фуэнтес, задумался.

С бабушкой он неладного не заподозрил. Со служанкой… так, призадумался. С теткой порадовался. Но вдруг еще кто помрет? А если кто-то ценный?

Подумав над мыслью, оставить опасные комнаты и заманивать туда врагов и недоброжелателей, хозяин с грустью отказался от столь опасной затеи. И пригласил некромантов.

Те развели руками, и дружно. Кстати, и тан Риалон тоже.

Не нашел он ничего!

Тан Фуэнтес подумал, а потом решил начать поиски. И услышал про аукцион, на котором себя проявила Тони. Нашел возможность связаться с сеньором Пенья…

– А мой процент? – тут же поинтересовалась Тони.

– Корыстная женщина! – воздел руки к небу сеньор.

– Ужас. И следите за дорогой, – попеняла Тони.

– Ужас, конечно. Я договорился, он у вас три любые вещи в магазине купит. Вне зависимости от результата визита.

Тони довольно кивнула. А чего отказываться? Она не дрянью торгует, сумеет подобрать то, что придется по душе любому человеку. Как-то оно само получается.

– Хорошо. А что от меня требуется?

– Да кто ж его знает, ритана! Вы посмотрите, а там оно само и сложится?

Тони подумала и кивнула. Посмотрит. И решит. Чего сейчас-то загадывать?

Но странно это как-то… три смерти – и все в одной комнате. Это при том, что ранее Айна Лолли там жила несколько лет, и ничего не случалось.

Почему?

Надо смотреть.

* * *

Поместье Фуэнтесов было восхитительным! Другого слова Тони и подобрать не могла. Построенный неподалеку от моря дом был похож на громадное облако. Как-то удалось это архитектору.

То ли каменное кружево, то ли закругленные плавные очертания стен и крыши, то ли белые и голубые тона, в которые он был окрашен…

Не понять. Да и в архитектуре Тони не разбиралась. Но дом был чудесен.

– Это голубая черепица? – с восторгом спросила она.

– Да. Есть в одном месте глина… стоит, конечно, это дороже всего остального дома. Но вид потрясающий. Каждый раз налюбоваться не могу, – сознался сеньор Пенья.

Мобиль остановился перед парадным входом. И Тони с наслаждением вдохнула запах роз.

Белых, естественно. Белых, кремовых, желтоватых, нежно-розовых. Ярким краскам было здесь не место. Но из пастельных тонов садовник сотворил вдохновенное чудо.

– Потрясающе красиво.

– Да.

Других слов у Тони не было. Да и не надо, наверное. Красота бывает безусловной и безоговорочной. И не нужны в ее честь лишние слова. Ни к чему.

Встречали их, как дорогих гостей.

Один из лакеев подошел, помог Тони выйти из мобиля, поклонился и попросил следовать за ним. Второй уселся за руль, чтобы отогнать мобиль на специальную стоянку – ему не место перед входом.

Третий поклонился сеньору Пенья в холле, забирая у него шляпу, трость и перчатки.

Четвертый так же, с поклоном, принял у девушки шляпку и перчатки.

Тони только головой качнула.

Да, как королевских особ. И главное, все так скромно, ненавязчиво… а одеты эти лакеи как! На них нарочито скромные бело-голубые ливреи, но сидят они так… видно, что пошиты они из дорогих тканей, дорогими портными и четко под человека. То есть это не подгонялось и не ушивалось. А каждый раз под конкретного человека шилась новая ливрея.

Все простенькое, без особой вышивки, и тем более без кружев, но как-то так подобраны и короткие голубые куртки, и голубые брюки, и белоснежные блузы…

Сколько же денег у хозяина всего вот этого? Даже подумать страшно!

Тони даже не завидовала. Это просто был иной уровень. Совсем другой, не тот, к которому она привыкла. На несколько ступенек выше и ее, и Араконов. Чему тут завидовать?

Хозяин дома встретил их на пороге гостиной.

– Хосе Мануэль! Рад тебя видеть, друг!

– Адолфо Васко! Жаль, что я по такому печальному поводу приехал в твой дом!

Сеньор и тан общались вполне запросто, словно старые добрые знакомые. Да, наверное, так и было. Тони разглядывала хозяина дома.

Примерно одних лет с сеньором Пенья, но на этом общность и кончается. Остальное – полная противоположность.

И фигура, похожая на стрелу. И грива кипеннобелых волос. И ястребиный нос. И пронзительные слова и не подобрать, черные глаза… на гербе этого человека должен быть ястреб. Самая подходящая птица. Аристократ до мозга костей, иначе и не скажешь.

И даже его одежда…

Сейчас так не ходят, но ему шло. Ему было потрясающе к лицу.

И пиджак с удлиненными полами по моде двадцатилетней давности, и приталенные брюки с широким поясом, и рубашка, щедро отделанная кружевом… на ком-то другом этот наряд показался бы немного нарочитым и театральным. Но на тане Фуэнтес все смотрелось предельно органично.

– Позволь представить тебе ритану Лассара. Антония Даэлис Лассара – чудесная девушка и хороший специалист. Хотя и с немного нестандартным подходом, – аттестовал ее сеньор Пенья.

Тони улыбнулась краешками губ и склонила голову.

– Рада знакомству.

Не самые идеальные манеры. Но она растерялась. Впрочем, тан Фуэнтес не дал растерянности перейти в нечто большее.

Подхватил ее руку, приник поцелуем к запястью, ободряюще улыбнулся…

Не то чтобы он пресмыкался, или хлопотал, или… нет! Просто с самого начала тан Фуэнтес как-то создал между собой и Тони атмосферу непринужденности.

– Ритана Лассара, ваш визит – честь для меня. Может быть, чай… или кофе?..

Тони качнула головой.

Не стоит строить из себя принцессу. Не умея – будешь выглядеть и глупо, и жалко. А потому…

– Тан Фуэнтес, сеньор Пенья рассказал мне о вашей ситуации. Давайте посмотрим, смогу ли я что-либо сделать. А если нет, тогда у нас будет время для кофе.

– Такая деловитость в столь юной девушке…

Но искреннего сожаления в голосе тана не было. Антонию действительно пригласили, в первую очередь, как специалиста. Другое дело, что тан никогда не позволил бы себе неподобающего отношения к молодой девушке из древнего рода.

Но ведь и проблему надо решать! Или узнать, что здесь и сейчас она не решится…

Тони тряхнула волосами.

– Тан Фуэнтес, прошу вас проводить меня в те самые покои. Посмотрим, смогу ли я что-то сделать.

Тан улыбнулся, чуточку склонил голову – и предложил Тони руку.

* * *

Сам дом тоже был отделан в белых, голубых, кремовых тонах. Ничего яркого и кричащего, никакой позолоты – только посеребрение, и далеко не везде. И кое-где отделка из мрамора, малахита, бирюзы…

Воздушные драпировки, лепнина, прохлада и свежесть морского воздуха. Поколения денег и власти.

Когда все это въедается в кости и кровь, когда уже даже не привычка – образ жизни. Часто во всей этой красоте вырастают жестокие и подлые люди, которым нет дела ни до кого и ни до чего. Но здесь и сейчас Тони думалось иначе.

Тан Фуэнтес производил впечатление человека чести. И это было… приятно. И правильно.

Вот и галерея – белые мраморные колонны, вазы с розами, статуи в нишах стены…

Белоснежные двери.

И…

Тони искренне удивилась. Она не думала, что в этом доме найдется подобная комната. Но…

Вот здесь и сейчас не было ничего воздушного. Наоборот.

Тяжелая и темная дубовая мебель. Плотные шторы. Ковер цвета меда. И в то же время – светлые золотистые обои. И комната словно бы наполняется солнечным светом. Теплым, ласковым. Но… совершенно не в духе всего этого роскошного дворца.

– А я думала, здесь будет другая отделка, – вырвалось у девушки.

И неудивительно.

После мебели из легкого светлого дерева, после инкрустации перламутром…

– Бабушка говорила, что у нее сил не хватает на всю эту красоту, – грустно улыбнулся тан Фуэнтес.

– А сколько ей лет было?

Тони только сейчас сообразила… если тан выглядит ровесником сеньора Пенья… его бабушка? Ей-то сколько?

– Она была слабой, но магичкой. Могла прожить еще лет двадцать, – пояснил тан.

– Магичкой земли?

– Угадали, ритана.

Тони и гадать не пришлось. Столько зелени было в покоях умершей, столько цветов…

– И сад – ее рук дело? Верно?

– Сейчас, когда бабушки не стало, садовники стараются справиться. Но боюсь, часть своего очарования он потеряет.

Тони кивнула.

Вошла внутрь, прошлась по комнате.

Она не видела, как за ее спиной мужчины переглянулись, и сеньор Пенья поднес палец к губам, призывая к молчанию.

Тан Фуэнтес послушно кивнул и даже отступил на шаг. Совершенно бесшумно.

Тони коснулась ладонью тяжелого дубового стола. Пробежала пальцами по резьбе кресла. И показалось ей на долю секунды, что мебель… грустит. Или – не показалось?

Такое тоже бывает. Если мебель долгие годы жила рядом со своей хозяйкой, если сроднилась с ней и срослась… а этот гарнитур выглядел старинным.

И был старинным.

Ему уже лет двести было. С ума сойти…

Тони понимала, что этот гарнитур мог еще ее прадеда видеть. И впервые ощутила… недолговечность человеческой жизни. Бывают и вещи недолговечные, конечно. Но вот эти стол и стулья стояли здесь давным-давно. Вот именно в этой комнате. И радовались, когда ими пользовались. И любили своих хозяев.

Особенно последнюю хозяйку.

Тони, словно живую, видела невысокую старушку. С черными волосами, короткими и украшенными затейливыми гребнями, до самой смерти черными, разве что пара седых ниточек попадалась, но это ни о чем, с темными ясными глазами, хрупкую и изящную в длинных платьях.

И руки ее, легко играющие веером. Не тяжелым, конечно, бумажным, но изящным. Красивые, даже несмотря на возраст, длинные аристократические пальцы, украшенные кольцами…

И туфельки на невысоком каблучке. До самой смерти – каблучки, прическа, улыбка…

Да и не собиралась она умирать. Жила, радовалась жизни, мечтала праправнуков увидеть, а то и на их свадьбе погулять… и сил у нее хватало. Не на молодость – это и маги не могут. А вот на жизнь, на здоровье – вполне.

А что же случилось потом?

Тони коснулась старинного клавесина в углу. Инструмент отозвался под ее пальцами жалобным стоном, словно хотел рассказать, мечтал, но… не мог?

Или мог?

Тони опустилась на банкетку рядом с клавесином, коснулась пальцами клавиш… да никогда она не играла! Ей это было попросту неинтересно! Разве что в детстве, еще когда была жива мама…

Так давно…

Так…

Пальцы сами заскользили, ласково касаясь полированной слоновой кости. И девушка, словно наяву, увидела…

Вот пожилая женщина. Чем-то очень и очень довольная… чем?

Маленьким ручным зеркалом из слоновой кости. Удивительно изящным. Красивая резьба, желтоватая матовая кость, темное стекло с приятным золотистым отливом, в таком зеркале даже самая последняя дурнушка покажется загадочной и неповторимой. А уж пожилая женщина и вовсе налюбоваться не может.