Текст книги "Танго с демоном. Танго верано"

Глава 3

Море…

Оно вечно, бесконечно, оно о чем-то шепчет, бормочет, смеется…

Оно перебирает песчинки на берегу, оно перебрасывает гальку с ладони на ладонь, оно улыбается.

Лазурные губы, пенные зубы…

А еще – черные клыки скал.

Острые, жадные…

Дарея смотрела на море. Смотрела с тоской и печалью.

Здесь она могла не притворяться. Здесь могла быть собой.

Мединец…

Каково это – с рождения лгать, прятаться, не сметь показаться людям при свете дня? Помилуйте, она даже на земле жить не сможет! Ей нужна вода!

Она – амфибия! В том самом смысле. Не лягушка, которых стали понимать под этим названием. Она двоякодышащая.

Она может жить на земле, но должна возвращаться под воду. Иначе потом она сможет жить только под водой.

Она… да, она никогда не появилась бы на свет без Владычицы Синэри. Но разве от этого легче?

Она живая, ей хочется всего того, что есть у сестры… и никогда не будет у нее.

Эллора радуется, купив новые туфли.

Дарея… а куда ей надевать туфли? На щупальца?

Как же она тосковала! Бросалась в море, приносила маме и сестре добытый жемчуг – так, от тоски, пыталась спускаться все ниже и ниже… умереть! Рано или поздно, она понимала, она заплывет или на такую глубину, откуда не сможет вовремя выбраться, или… да, бывает и так, что вода становится ядовитой. Всякое бывает[7]7
  К примеру, выделяется сероводород. Да, под водой.


[Закрыть].

Семья не бедствовала. А вот Дарея… она тосковала. Она едва не выла от боли и горечи. Она…

Одна.

Навсегда одна.

Она же не знала, что на свете есть и другие! Такие, как она! Мединцы!

Оказалось – есть! Она думала, все погибли! Надеялась, что кто-то выжил, но встретить их… нет, невероятно! И все же, все же…

Когда она впервые увидела живого мединца…

Этот день она помнила всегда. Он был с ней, как кусочек сердца.

Дарея сидела на камне. Она частенько так встречала рассвет. Сидела, смотрела на море, пела… ей нравилось представлять, что ее голос помогает солнцу. Словно где-то там, оно за невидимой преградой, бьется – и не может попасть к людям. И лучи свои отправляет, и мечется, и…

Нет, никак оно не сможет перейти некую границу.

А голос Дареи словно надламывает ее, как скорлупу. И солнце медленно, осторожно, чтобы не оцарапать округлые бока, выбирается наружу.

Странная фантазия?

И что? Девушка уже не имеет права пофантазировать?

Дарея пела и ждала. Пела на самых высоких нотах, которые только могла взять. Ждала, пока розовая полоса не побагровеет, пока по волнам не побежит солнечная дорожка, на долю секунды наполняя море кровью…

И по кровавой дорожке из моря появился ОН!

Самый красивый!

Самый невероятный.

Просто – ОН!

Рамон рассказывал, что плавал неподалеку. Ловил для удовольствия рыбу и услышал Дарею. И помчался на зов своей сирены…

Да, своей…

Его сирены.

Его…

Дарея произносила эти слова не просто так. Они с Ра-моном… да, у них уже все было. Его не смущали щупальца, при его-то шипах. Его не смущала чешуя – он был сам закован в броню.

Ему нравилось в Дарее всё. Ее гибкость, ее изящество, то, как она обхватывает его тело щупальцами, даже ее магия… ее голос, ее проклятье, от которого мама иногда валилась в кровать с жестокими мигренями. И рыба могла погибнуть от ее голоса[8]8
  От ультразвука – запросто. Человек, кстати, тоже, просто это нерентабельно, пистолеты дешевле.


[Закрыть].

Но Рамон был счастлив.

Так казалось Дарее. Или правда – был?

Сначала они были только вдвоем. Их медовые дни, их любовь, их разговоры обо всем…

А потом… потом оказалось, что он не один. Что мединцы не погибли. Что они живы… хотя бы их часть. И они хотят вернуть Владычицу.

Дарея поежилась. Посмотрела на горизонт, на котором уже пробивалась розовая полоска. Взяла низкую ноту. Почти угрожающую…

Хочет ли она вернуть Владычицу?

Она не знала.

Она обязана Ей жизнью, если бы не Синэри, Дареи не было бы на свете, но… дальше-то как?

Хотя… чего тут думать?

Любимый мужчина говорит, что Владычицу надо вернуть!

Любимый объясняет, что потом они смогут быть вместе всегда. Вообще всегда… всю жизнь… вместе, жить, детей родить… могут ведь у нее быть дети?

Правда же?

Дарея сомневалась, что может родить от человека, но почему не должен получиться ребенок от мединца? От такого же, как она?

Лидия не знала, что мединцы стерильны. Большая их часть создавалась Синэри как обслуга, питание, воины… да и просто – не хватало вначале умения. Потом уже Синэри приноровилась, а первые мединцы… да, их было очень легко и просто сделать. Но дальше они размножаться не могли.

Никак.

Дарея… она не успела пройти полное посвящение, но она тоже была стерильна. Увы, убедиться в этом можно было только одним способом – на практике.

Или – двумя. Только где найти такого мага, который согласится осмотреть мединца? И не выдаст, и никому не расскажет?

Так рисковать никто не станет. Поэтому Дарея могла мечтать о семье, о детях…

Синэри? Ее возвращение может принести вред людям?

А когда это влюбленные девушки задумывались о политике или пользе для общества? Для Дареи был один-единственный критерий оценки ситуации. Одобрит Рамон – или нет?

Если Рамон хочет возвращения владычицы, значит, и Дарея его хочет. Вот и все философские размышления.

Сколько там должно погибнуть людей, что именно для этого надо сделать, как потом жить? Через труп легко переступят не только хладнокровные убийцы. Влюбленные дурочки тоже… вполне себе переступят. И не заметят. У них же розовые очки. Красивые такие, приятные… через них и десяток трупов не заметишь, не то что один!

И Дарея подняла голову навстречу солнцу.

Только почему-то в этот раз пелось плохо. Вдохновения, наверное, не было…

* * *

– Ты б не ходила, а, Ришка?

Тереса подняла брови, поглядела на Пабло.

– Ты мне указывать будешь?

Это еще умолчать про остодемоневшее «Ришка». Когда ж ты, недоумок, запомнишь, что я – Треси!!!

– А ты не слышишь, что ли? Щас еще колданет! Будешь потом на четырех костях ползать!

Тереса прислушалась.

В морге что-то пролетело, упало, разбилось. Потом еще раз.

Потом послышался отчетливый мужской мат-перемат. И снова.

Тереса сделала шаг вперед.

– Не пущу! – преградил путь храбрый Пабло. За что и поплатился.

Никогда не загораживайте путь девушке с тяжелыми сумками в руках. А то ведь девушки… они и отмахнуться могут! Тереса и махнула ручкой.

Пабло прилетело тремя килограммами соли. Хорошей, каменной, с комками. Не убило, а жаль. Но отодвинуть – отодвинуло. Свечами Тереса драться не решилась, вдруг еще помнутся, да и жалко, стоят, как заразы! Считай, две трети денег за них отдала. Но остатка хватило и на травяной сбор, и на варенье… Тереса уже поняла, что некроманту очень нужна забота. Может, он и повелевает мертвыми, но это не делает мертвым его. Ему и помощь нужна, и варенье, и горячий кофе, и просто, чтобы кто-то выслушал…

Ну, нравится он ей! И что?! Это еще не повод думать о тане Карраско как о мужчине. Конечно, у них ничего быть не может. Но чтобы на работу не пускать?

Убью!!!

Бедолага Пабло так и остался стоять, привалившись к стеночке морга. Пережидал. И правильно, Треси сейчас бы и еще ему добавила, чтобы костей не собрал! Дурак!

– Что надо?! – рыкнул Хавьер. И тут же был обезоружен выставленным вперед свертком, из которого так потрясающе пахло рыбой, что даже у некроманта слюна выделяться начала.

– Давайте я вас покормлю? Тан Карраско?

Долго тан ломаться не стал.

Все равно ничего не получается. Половина покойников не поднимается, вторая просто ничего не знает, кто бы там всякой мошкаре в чем отчитывался… вот и разозлился. Пострадали при этом два черепа.

Один – костяной, ну тому что будет? Врезался, откатился, да и лежит себе на полу. Хавьер им регулярно кидался, еще в детстве начал, когда стащил со стола у деда и на спор в футбол играл.

Второй, правда, погублен безвозвратно. Но какой идиот будет дарить некроманту пепельницу в виде хрустального черепа?

Металлическую надо!

Некромант – человек с тонкой психикой и бьющиеся предметы у него долго не живут.

Тереса даже и внимания на это все не обратила.

Очень быстро на столе возникла тарелка с одуряющее пахнущей жареной рыбкой, рядом с ней салат с какой-то приправой… вот кто бы мог подумать, что обычные водоросли можно так вкусно приготовить?[9]9
  Имеются в виду вакаме. Кстати – правда вкусно.


[Закрыть]

В чайничке заваривалась какая-то трава, на стол были выставлены несколько баночек с вареньем, а от беспорядка и следа не осталось. И черепа вернулись на свои места. Хрустальный, правда, в мусорное ведро, но там ему и место!

Хавьер накинулся на еду, словно дикий зверь. Треси молчала. Заговорила она, только когда тарелки почти опустели, а движение челюстей некроманта замедлилось.

– Я могу чем-то помочь?

Хавьер качнул головой.

– Нет, Треси. Я просто разозлился. Ничего у меня с трупами не получилось… не встают, а кто встал, тот не говорит. Постаралась твоя подруга.

– Феола? – угадала Тереса.

– Ну да.

– Она говорила. Шаманская магия – это серьезно.

Хавьер фыркнул.

Шаманство он серьезным разделом магии не считал. Ну что, вот что они там могут делать, те шаманы? Грибочки жевать?

Вокруг костра плясать? Духов предков призывать?

Хавьеру налить, он чьих угодно духов увидит! Несерьезно это.

Но вот лежат ведь трупы, не поднимаются. Даже те, кого насекомые заели. И никакая некромагия, даже высшая, не может ему помочь! Да что там! Объяснений – и то нет!

– А подруга не говорила, почему так происходит?

– Нет, – качнула головой Тереса. – Но это можно у нее спросить.

– Спроси, пожалуйста, при случае, – попросил Хавьер. Ему было интересно, но он – некромант! Представитель одной из старейших семей некромагов! И интересоваться шаманством?

А вдруг чего будет интересного?

Ладно… сначала пусть Тереса, а потом и он, как положено.

В дверь морга постучали.

Сытый мужчина, как известно, добр и радушен, так что Хавьер даже на Амадо Риалона посмотрел благосклонно.

– Чего тебе, Риалон?

– Почти ничего. У меня тут живой мединец. Сможешь обеспечить ее такой до конца допроса?

– ГДЕ?! – подскочил Хавьер. – Смогу, конечно! Давай его сюда! Гм…

Мединцем оказалась девчонка лет двадцати. Амадо попросту втащил ее в морг, как куль.

– С ней что? – уточнил Хавьер.

Амадо посмотрел на часы.

– Ровно через шесть минут она придет в себя. А пока с ней шаманская магия, Феола помогла. То есть ритана Ксарес.

– Уже Феола? – съязвил Хавьер.

– Как у нее дела? – пискнула Тереса.

Амадо утащил с блюда пирожок с земляникой.

– Все нормально. Перенапряглась немного, голова болит, но жить будет. Она эту девицу и вспомнила.

– А-а…

– Если захочешь – съезди к ней вечером.

– Если будет время, – развела руками Тереса.

– Посмотрим, как сейчас дело пойдет, – подвел итог Хавьер, устраивая парализованную девицу в центре гептаграммы и устанавливая свежекупленные свечи.

Сбежать?

Даже если помрешь, никуда ты от меня не денешься, дорогуша! С того света достану! То есть для начала я тебя туда не отпущу.

* * *

Сбывался самый страшный кошмар Эллоры.

Некромант!

Маги!!!

ПОЛИЦИЯ!!!

Ладно еще маги разного вида, Эллора и сама кое-что может. Но не сейчас, нет. Сейчас она с водой не заговорит, это она хорошо понимала. Загорались черные свечи, а сила внутри девушки словно бы гасла. Пряталась куда-то, испуганная. И Эллора понимала, что ничего не сделает. И физически…

Сбить свечу?

Вырваться?

Здесь и сейчас это было невозможно. Шаманская магия, некромантия… Эллора понимала, что даже если ее на куски захотят порезать – смогут. Ничего-то она не сделает, увы.

Наконец жутковатое оцепенение спало, и Эллора смогла шевельнуться, открыть рот…

– Я… за что вы меня?

– Сеньорита, – начал разговор Амадо. – Вы – то, что мы, люди, назвали мединцами. Будете отрицать?

Отрицать было сложно. Но Эллора поежилась…

– Можем раздеть и осмотреть, – пригрозил Амадо.

Девушка поняла, что придется отступить. Ну и что?

– Да, я такая. Но я же в этом не виновата! Вас родили человеком, а меня нет!

Амадо подтянул стул поближе, уселся на него верхом и положил сначала сцепленные пальцы на его спинку, а потом и голову на руки. Тяжко вздохнул.

– Никто не виноват. А препарировать придется.

– Что?! – забилась Эллора. Наручники ее, понятно, не выпустили, но… препарировать?

Ее?!

Да за что?! Что она им такого сделала?! Жила себе и жила, вреда не несла… ЗА ЧТО?! Просто потому, что она отличается от других?!

– Видите ли, милая девушка, вы – первая, кого я вижу живой. Из мединцев, понятно. А пакостят эти твари в последнее время постоянно. И чего добиваются… вряд ли вы будете с нами сотрудничать по доброй воле. Потому придется вас скальпелем, а уж потом… Вот он, Хавьер, некромант. И шаман у нас есть. Не сомневайтесь, выпотрошим вас, как рыбу-прародителя.

Эллора задрожала.

Некромантов она боялась, но все же не так. А вот шаманы…

Страшное слово для мединцев, на самом деле. Нет, с шаманами они не сталкивались, это было, скорее, наследие Синэри. Когда индейцы уходили, когда ее туша протискивалась в проем, один из шаманов даже внимание обратил, что в оставленный мир лезет что-то не то.

И даже проклятием ее приложил.

Не убил и не добил, некогда было. И с проклятием Синэри постепенно разобралась. Но к народу, который способен на подобные вещи, преисполнилась уважения. У демонов оно всегда с трепки начинается. Порода такая.

– Я… не надо шамана. Пожалуйста…

– Ну, это смотря как разговаривать будете, – честно сказал Амадо. – Вот, тан Хавьер, он же почует, если вы врать будете?

Хавьер качнул головой.

– Нет, такого я не почую. А вот черный огонь…

Установить еще две свечи, нарисовать руны и поджечь фитильки было несложно. Эллора поежилась.

– Давайте проверим, – предложил Амадо. – Вы – Эллора?

– Да.

– Вы – Лариса? Соврите мне.

– Д-да…

Свечи полыхнули ярким бездымным пламенем, и огонь вернулся к прежнему размеру.

– Соврать не выйдет, – подвел итог Амадо. – Поговорим серьезно?

– Я… я же не знаю ничего!

– Чего именно вы не знаете, сеньорита?

– Ну… практически ничего и не знаю, – пожала плечами Эллора. Огоньки стали чуточку поярче, но ненамного. – У меня мать была замужем за одним из… тех, мединцев, которые сотворенные. А когда он подох, она меня схватила в охапку и убежала. И никаких контактов с оставшимися в живых не поддерживает.

Свечи и не дернулись.

А что? Эллора ведь не соврала. Лидии мединцы и даром нужны не были. Вот Дарее – дело другое. Но про сестру Эллору и не спрашивали.

Амадо вздохнул. А потом достал из папки лист бумаги.

– Давайте пройдемся по пунктам, сеньорита. И с вашей матерью я тоже хочу познакомиться. Итак… ваше полное имя, полное имя вашей матери, имя отца… дата рождения… вы – один ребенок в семье?

Эллора едва зубами не заскрипела.

Дари, прости меня. Я честно промолчала бы. Но ведь не соврешь им!

Гады!

* * *

Как поступит настоящий мужчина, узнав, что у его подруги – проблемы?

Кто-то, наверное, помчится разбираться и выяснять.

Кто-то махнет рукой.

Кто-то…

Кармело Луна Эскобар считал себя мужчиной умным и порядочным. Но вот что делать – не знал.

С одной стороны, Эллора вроде бы как его подруга… наверное. Он ей даже цветы дарил, целых четыре раза. И за руку держал, было. И гуляли они вместе.

Но ведь разговоров о будущем не велось?

Нет!

Обещаний он не давал, клятв тоже, о своей великой любви не говорил, так что дальше-то? Есть Эллора, будет и любая другая. Мама ему постоянно повторяет, что Кар-мело у нее сокровище. Ее маленькая Луна, солнце и звезды. А мама лучше знает.

Мама уверена, что такое счастье, как Кармело, должно достаться только самой-самой лучшей женщине в мире. Умной, красивой, богатой, желательно сироте, и дворянке. Нет таких?

И не предвидится?

Тогда… тогда посмотрим по сторонам. Вот – Эллора. Симпатичная, но не красавица, если не считать редкого цвета глаз. Неглупая, работает, но Кармело, кажется, любит, и мужа будет беречь и обеспечивать. И что еще нужно?

Правильно, ничего.

Маменьке и Эллора не нужна была, но вот беда, без нее внуков никак не получишь! При всей безумной любви к сыну был у нее один недостаток. Ну не может маменька родить от Кармело, никак не может. И женщина ему нужна, никуда не денешься.

Но какой должна быть эта женщина?

Ответ – правильной.

Чтобы была хуже мамочки, чтобы любила Кармело и была полностью покорна и послушна. Кажется, под эти условия Эллора подходила, ну а остальное…

Что поделать, если ни одной свободной принцессы рядом с Кармело просто нет.

И вроде бы не в монастыре работает мальчик – на таможне. И женщин вокруг много, и есть возможность с кем-то познакомиться, но вот ведь горе!

Не успевает мальчик начать встречаться с девушкой, а ее уже и нет… отвратительное легкомыслие! Зачем ты подаешь парню надежды, если у тебя нет серьезных намерений?!

Понимать же надо!

По-ни-мать!

Если ты строишь парню глазки, то должна и последствия осознавать! А то крутят такие хвостом, а потом орут, что их тут изнасиловали… да кому вы нужны?!

Радоваться должны, что Кармело на вас обратил свое внимание!

Радоваться! И до конца дней быть ему за это благодарными.

Вот, Эллора, кстати, и радовалась. И благодарна была. И вообще, жена из нее могла получиться идеальная… со временем, конечно, и после обучения у мамочки. Но…

Полиция?

И жена Кармело Эскобара? Даже будущая?

Даже невеста?

Как вы себе это представляете?

Нет-нет, это совершенно нереально, даже если она ни в чем не виновата… ее бы уже вернули. Или вообще не забирали! А так…

Ложечки найдутся, а осадочек останется. Навсегда.

Даже если бы полиция просто зашла к Эллоре, Кармело бы потом серьезно с ней поговорил, объяснил, что недопустимо себя так вести, что его жена должна быть выше подобной мерзости…

Или просто – не быть его женой.

Тогда – на здоровье, можешь в любой грязи изваляться. Главный приз своей жизни ты уже упустила, дорогуша. Кармело найдет себе другую, достойную его женщину.

Но сейчас-то что делать?

Эллоры рядом нет, а законное негодование… оно прямо-таки распирает! И кому его можно высказать?

Хотя… чего тут думать?

Конечно, матери Эллоры.

Вот он сейчас отправится к сеньоре Лидии и все-все ей выскажет! А чего она? Нельзя так детей воспитывать! Вот у Кармело мама другая, потому нежный сын и не заинтересует полицию.

А у Эллоры…

Отвратительное поведение! Приличные девушки не должны попадать в подобные ситуации! Вот!

Наступал обеденный перерыв, слова с делом у Кармело не расходились, он ведь мужчина, а потому в полдень он вышел из здания таможни и решительным шагом направился к домику, в котором проживала семья Бенитесов.

Сейчас он все выскажет Лидии Консепсьон Бенитес!

* * *

Лидия как раз ничего не ждала. И когда она распахнула дверь, а на пороге оказался Кармело Эскобар, искренне удивилась.

– Что случилось, сеньор?

Кармело скривил губы.

– Сеньора Бенитес, я пришел сообщить вам, что между мной и вашей дочерью не может быть ничего общего.

Как перед иконой – у Лидии в этот момент все внутренности сжались.

Узнал?

Догадался?

Что делать-то?!

Но Кармело совершенно не походил на человека, который ее боится. А это уже было странно… поэтому Лидия, собрав всю свою волю в кулак, вежливо уточнила у молодого человека:

– Почему же, сеньор Эскобар?

Кармело с детства был приучен матерью к определенному шаблону действий. И гласил он: если не орут, если оправдываются, если растеряны, значит человек чувствует за собой вину.

Вежливость?

Нет, не слышали.

Интеллигенция? А это слово вообще еще не изобрели. Есть люди благородные – и есть все остальные. И точка.

Так что Кармело расправил плечи и в красках поведал, как явилась полиция и увела Эллору. А подобное поведение недопустимо для сеньоры Эскобар. Что бы она ни сделала…

Лидия честно слушала. Минут пять.

Потом до нее дошло. И… кровь взыграла.

Возраст? Воспитание? Скрытность?

Ну, последнее и без нее полетело под хвост крокодилу, первое ее еще не беспокоило, не тот там возраст, а воспитание?

Да помилуйте, какое там в ее жизни воспитание-то было? В борделе? Или у мединцев? Вот и воспиталось… что получилось.

Но основы дипломатии Лидия все же усвоила. И точно знала, что сначала надо прояснить ситуацию, а уж потом начинать разъяснять оппоненту всю его неправоту. Так что…

– Мою дочь арестовали?

– Да. – С точки зрения Кармело, сеньора Бенитес приняла это как-то слишком спокойно. Его бы мать уже бежала, кричала и слезами уливалась, а эта стоит, смотрит, словно так и надо. Значит, точно в чем-то виноваты!

– Неизвестно на каком основании?

– Просто так у нас не арестовывают…

– Следователь из Главного управления?

– Да, – это Кармело узнал. Уши-то не заткнешь…

Уверенным жестом Лидия протянула руку за дверь. Древко метлы скользнуло в ладонь как родное.

– И вы, сеньор, ничего не сделали, чтобы выяснить подробности, чтобы поддержать Элли или помочь ей, вы просто явились с этим вопросом ко мне?

– Эммм…

Кармело собирался ответить вопросом на вопрос. Например: «Я что – должен все выяснять о каждом?» или «Зачем мне это нужно – выяснять?».

Не успел.

Древко метлы со всего размаху врезалось ему между ног. Нет, не из садизма. Просто после такого удара далеко враг не убежит, не те уж у Лидии годы – за паразитом гоняться. А разъяснить ему всю глубину его заблуждений надо!

И слева надо, и справа надо…

– Ах ты гадина! – разъясняла Лидия, после каждого слова охаживая несчастного Кармело черенком метлы. Так, для лучшей проходимости слов от ушей к мозгу. Там же долгий путь, где уши, а где его мыслительные полушария… вот она ему спину с боками и стимулирует, чтобы слова по дороге не заблудились! Руки у женщины были крепкими и сильными, стесняться она не собиралась, так что Кармело приходилось несладко. – Мою дочь арестовали невесть за что, а ты, вместо протеста, вместо того чтобы потребовать объяснений, еще и ко мне пришел? Еще и претензии предъявляешь?! Это я свою дочь плохо воспитала? Да то, что ты жив, скотина, говорит о ее высочайшем уровне воспитания! И милосердия! Я бы тебя давно прибила!

Разъяснительная работа могла бы продолжаться долго, но – увы.

Кармело, оправившись самую чуточку от боли между ног, сообразил, что это пока еще цветочки. И решил не дожидаться ягодок. Вон, за дверью еще и лопата стоит.

И грабли… ему просто очень повезло, что попалась именно метла. А если бы туда лопатой… ой…

Скорость он развил потрясающую! Сначала отползал, потом перевернулся на четвереньки, заставив Лидию остро пожалеть, что метла – не копье! Такая мишень пропадает! Она бы в десяточку попала… а не попала, так засунула! И уже на четвереньках чесанул по улице. На ноги он поднялся только метров через сто, демонстрируя, что человек таки произошел от скотины.

Этот – наверное, от свиньи. Всеведущие и вездесущие уличные мальчишки проводили его залихватским свистом. И Кармело помчался еще быстрее. Он… кошмар какой!

Она!!!

Хамы!!!

СВОЛОЧИ!!!

Он все маме расскажет, вот!!!

Долго его Лидия преследовать не стала, еще не хватало. Вместо этого она аккуратно поставила метлу на место (еще не хватало добром раскидываться) и направилась в дом.

– Дари! Не делай вид, что ты – призрак!

Дарея и не собиралась.

– Мама, Эль… арестовали? Потому что мы…

– Я не знаю, – честно ответила Лидия. И крепко обняла свою дочурку. Плевать, что чешуйчатую и со щупальцами, все равно – это ЕЁ дочь! Сомневающимся – в угол с метлой. – Дари, я сейчас отправлюсь в управление. А ты должна мне кое-что пообещать.

– Что именно, мама?

Лидия потерла виски.

– Дари, тут два варианта. Если это недоразумение, то Эль отпустят, а мой визит будет выглядеть логично. Это – моя дочь! Я обязана возмущаться.

– А если…

– Тогда пообещай мне, что ты не вернешься. Твой Рамон тебя любит?

– Да. Но, мама…

– Значит, ты можешь пока пожить ТАМ. С ним. Понимаешь?

– Да. Но…

– Я не могу просить тебя вернуться. Дари, пойми, если там все так плохо, нас будут допрашивать с магами. И мы им скажем всё. Я точно скажу, я боюсь за Эль…

К чести Дареи, идея бросить сестру и уплыть, спасая свою чешую, ей даже в голову не пришла. Смеетесь, что ли?

Она хоть и мединец, но не тварь же последняя!

– Я понимаю, мама…

– Я не смогу договориться с тобой о словах или знаках, из меня вытянут всё. Вообще всё. Понимаешь?

– Да, мама. Но это ненадолго. Мы вернем Владычицу, уже скоро вернем…

– Замечательно. Дожить осталось, – отрезала Лидия. Как же она боялась сейчас за свою девочку! Свою Эль…

– Мама!

– Дари, ты мне обещаешь?

– Да.

– Ты сейчас уплываешь и наблюдаешь. До коронации – точно. Если поймешь, что мы живем спокойно, что нет слежки, магии, нет ничего опасного для тебя… доченька, тогда ты знаешь, что мы тебя любим и ждем. Но если у тебя хоть что-то вызовет подозрения – умоляю! Не рискуй!

Дарея расплакалась бы.

Нельзя. Нет у нее слезных протоков, и желез тоже нет. И вообще…

– Мама, мамочка…

Лидию она обвила своими щупальцами с головы до ног. И получила в ответ такие же крепкие материнские объятия.

– Детка моя маленькая…

Хотя деточка была раза в полтора длиннее мамы. Если учитывать щупальца.

– Мама, я обещаю.

– Вот и отлично. Береги себя, Дари. И умоляю – не рискуй! Тебя не пощадят, ты знаешь…

Дарея кивнула.

И впервые… вот впервые она подумала, что Владычица Синэри, конечно, чудо, но…

Она не могла подумать, что на ее творения будут охотиться? Люди вообще не любят ЧУЖИХ и давят их везде, где могут.

Владычица, ты не могла придать своим созданиям более… человечный облик?

* * *

– Ваше величество, я умоляю вас, уделите мне немного вашего внимания.

На Августина Аурелио это действовало безотказно. Любил старик всю эту велеречивость и церемонность. Можно еще глаза распахнуть, большие такие, красивые… и ресничками похлопать.

На Хоселиуса Аурелио это вообще никакого впечатления не произвело.

Может, будь Мегана Виктория поумнее, она бы и поняла, почему. Устал несчастный так, что видел перед собой даже не девушку, а так – цветное пятно. В глазах и двоилось, и троилось, а тринадцатая чашка кофе с утра (заметим, сейчас еще и полудня нет) была явно лишней. Вот ведь число несчастливое.

Увы – развитым интеллектом девушка не отличалась. И сморщила носик.

– Ваше величество!

– Да-да, я слушаю…

– Ваше величество, я – единственная принцесса фамилии.

С этим спорить было сложно. Ну, почти единственная и почти принцесса…

– Поэтому я должна принимать участие в коронационных торжествах, и разумеется…

Дальше Хоселиус уже и не слушал. И не слышал даже.

Он преотлично знал, чего хочет Мегана.

Обряд коронации расписан от и до. Выверен и не меняется вот уже несколько сотен лет. И в том числе участием в нем женщин королевского дома.

Доходило до того, что при отсутствии женщин королю или принцу нужно даже было найти себе невесту. Потому как закон.

К алтарю короля должны сопровождать сын – при его наличии. Если сына нет, то короля тщательно обследуют, и рядом с ним идет придворный маг. И рядом с алтарем зачитывает свидетельство о том, что его величество может произвести на свет здоровое потомство.

Все серьезно!

Преемственность поколений, сохранность династии – это не шутки.

Да, были случаи вранья. Кончались они, кстати, или гибелью короля – или придворного мага. Как повезет, но – быстро. И безжалостно.

И к алтарю короля должна сопровождать или супруга, если есть. Или мать, дочь, сестра… любая принцесса династии. Порядок таков. Если есть – то жена. В противном случае по нисходящей – мать, дочь, кузина, любая из принцесс замужних или нет, неважно.

Мегана тоже подойдет.

Дело в том, что все должно быть уравновешенно. Огонь – вода. Земля – воздух. Мужчина – женщина.

Потому и сопровождение именно такое. И примета есть, кстати. Если женщина подходящего возраста, обязательно она после этого понесет. От мужа, конечно.

– Ваше величество…

Отвлекшись, Хоселиус Аурелио обнаружил, что невестка что-то говорит.

А что?

Зачем?

Он резко махнул рукой.

– Нет, Мегана. Не утруждай себя.

– Ваше величество? – опешила девушка.

– Рядом со мной пойдет Маргарита Мария.

– Она не сможет, ваше величество, – с хорошо скрытым злорадством сообщила Мегана. – У нее что-то серьезное… она болеет.

Очень серьезное.

Мегана была настроена решительно. Да, Мануэль – не король, во всяком случае, пока, но она-то! Чем она не королева!

И первым шагом на этом пути может стать ее появление на коронации!

Так что Маргарита Мария была обречена. Нет-нет, убийство Мегана не замышляла, такой грех на душу, что вы! Так грешить надо только ради очень серьезного выигрыша. А бабке…

Да-да, шестидесятилетняя Маргарита Мария казалась Мегане настоящей бабкой. Так вот, много ли ей надо? Маленькое ведьминское проклятие очень удачно запуталось в шерсти дорогой шали, которую любила накидывать на плечи женщина, и прилипло.

Спину продуло.

Спину свело.

Спина не разгибается… как ни назови, Маргарита Мария не смогла бы принять участие в похоронах и коронации. Разве что появиться на пару минут, не больше.

Сволочная болячка позволяла только стоять. Лучше – на четвереньках.

Или лежать. И сильно-сильно страдать.

Мегана не увлекалась. Она отлично помнила, что заклятия найдут, что порчу снимут, но ведьминская магия… она тонкая. Она даже напрямую не воздействовала, просто немножко помогла. Самую чуточку. Накладывалось сильно загодя, чтобы не попасться, и буквально вчера ее магия сработала.

Если проклятие или порчу можно обнаружить, снять, найти заказчика, то ведьминскую магию, такую вот, точечную, тонкую… нет. Ее – не обнаружишь. Разве что в первые пару дней, но что не получилось, того и не случилось. Теперь уже поздно.

– Значит, Ленора Маргарита. А если и она не сможет… Кстати, Мегана, я благодарен тебе, но, когда двором занимается супруга бастарда, это неправильно.

Если бы его величество с размаху хлестнул женщину по лицу грязной тряпкой, и тогда бы такого эффекта не получилось! Но…

Если уж честно, Маргарита Мария просто не хотела заниматься двором. И здоровье шалило, и нервы, и отец был ужасно требователен. Так что она предпочитала спокойно коротать дни в компании книжек, кошек и вышивок. Детей вырастила, можно и для себя пожить. Брат принял это объяснение и не приставал к ней.

Ленора Маргарита тоже была занята. Учебой. Ее высочество родилась с несильным, но проявленным магическим даром.

Магией огня.

Соответственно, надо было себя контролировать, надо было за собой следить, учиться управлять даром, ну и просто – интересно.

Ленора училась. И ей искали мужа.

Принцесса обязана выйти замуж, ну хотя бы один раз, хотя бы «для галочки». Тут еще и вопросы престолонаследия добавлялись.

Но…

Маг. Огня.

То есть супругу придется достаточно сложно. Если обычная жена, застав мужа с любовницей, максимум возьмет сковородку, то эта… останутся там две горелых тушки.

С магом огня достаточно сложно жить. Они вспыльчивые, ревнивые, подозрительные, а тут еще и происхождение такое… ниже, чем за герцога ее высочество и отдавать-то нельзя.

Но так выдашь ее замуж неудачно – и получишь… герцога-гриль.

Сложный вопрос. И его надо будет решать.

Но факт тот, что в династии есть урожденная принцесса. Просто она не любит придворную жизнь.