Текст книги "Философия"

Данный комплекс идей Маркузе стал философской основой бунта среди «новых левых» радикалов второй половины 60-х годов, объявивших «революционную войну репрессивной культуре» современного им общества. В 1972 г. в работе «Контрреволюция и бунт» Маркузе вносит коррективы в свою концепцию, после чего его популярность и влияние на молодежь и леворадикальную социологию резко падают.

Идеи Фрейда и его последователей, в частности Адлера, Юнга, Фромма, Маркузе не только оставили заметный след в критике современного западного общества, но и раскрыли духовные основания различных массовых движений: молодежных, экологических, феминистских. Последнее обстоятельство дало достаточно сильный импульс для появления и теоретического обоснования концепции «нового психологического общества», явившейся своеобразным дополнением и даже альтернативой современным концепциям «технотронного», «информационного» общества. Еще недавно философы описывали миропонимание людей в понятиях классической рефлексии; с возникновением и развитием психоанализа многие социальные и индивидуальные явления получают характеристику, далекую от традиционной. В «новом психологическом обществе», где носители общественного и индивидуального сознания ориентированы на осмысление мотивов собственных действий, психоанализ превращается в основание поведенческой культуры, участвует в процессах социальной организации и управления. Психоанализ показывает человеку, каков он есть на самом деле, какие требования общества он должен выполнять, каким нормам следовать, а также насколько широки и разнообразны возможности его развития и самосовершенствования.

Позитивизм и неопозитивизм

Позитивизм (от лат. positivus – положительный) – философское направление, оформившееся в тридцатых годах XIX столетия и существующее до наших дней. Термин «позитивизм» введен одним из основателей этого направления, французским философом и социологом О. Контом (1798–1857). Позитивизм, возникновение и эволюция которого неотделимы от развития научного знания, существует и в качестве самостоятельного философского направления, и в качестве умонастроения исследователей в области естественных и точных наук, а также в области психологии, истории, социологии, этики, эстетики. Отдельные положения позитивизма переплетаются с такими направлениями философской мысли, как прагматизм, инструментализм, неореализм.

Позитивизм в процессе своей эволюции прошел три основные стадии: первая, начальная стадия связана с именами О. Конта, Г. Спенсера, Дж. Ст. Милля, Э. Ренана, Н. Михайловского и др.; вторая стадия, эмпириокритицизм, или махизм (Р. Авенариус, Э. Мах, А. Пуанкаре, А. Богданов и др.), оформилась в конце XIX – начале XX века; третья стадия – неопозитивизм, или логический позитивизм.

В первой половине XIX века бурно развиваются математика, физика, химия; Ч. Дарвин создает эволюционную теорию, возникает микробиология. Достижения науки внедряются в жизнь. Знание, соединенное с практикой, представляется всемогущим. Создаются проекты с помощью науки улучшить человеческие качества, избавиться от социальных противоречий. Возникают попытки распространить благотворное влияние науки на области, далекие от научного воздействия, – этику, литературу, психологию. Наконец, появляется потребность усилить эффективность науки, критически осмысливая ее инструментарий. Сложные отношения складываются к этому времени между специальными науками и философией. Безграничное доверие к философии – «царице наук» – сменилось скептическим к ней отношением; стало явным стремление освободиться от ее диктата. Против философии выступали как те мыслители, которым претили претензии философии на якобы строго научное решение «человеческих» проблем (С. Кьеркегор), так и сциентистски[115]115
  Сциентизм (лат. scientia – наука) – позиция, согласно которой научное знание – оптимальная основа человеческой жизнедеятельности. Идеалом научного знания является естественно-научное знание. Противоположностью этой позиции является антисциентизм, в рамках которого развиваются идеи о враждебности науки человеку, о невозможности построить человеческую жизнь на научной основе.


[Закрыть] настроенные исследователи, считавшие традиционную «метафизику» далекой от подлинных запросов науки. Критическое отношение к философии со стороны различных философских школ было необходимым этапом в деле самоопределения философии, выявления ее подлинного места в культуре.

Несмотря на различные формы проявления позитивистских идей, разное время и место их формирования, все три этапа эволюции позитивизма имеют общие особенности.

Претензии традиционной философии («метафизики») с ее поисками «начал и причин», сверхчувственных субстанций, стоящих за рамками возможностей опытного знания, признаются неосновательными.

Изучению поддается только мир явлений. Философия как метафизика должна быть упразднена; по крайней мере лишена статуса «науки наук».

Философия может сохранить статус науки, если изменит свой предмет, станет особой деятельностью по обслуживанию науки либо в качестве обобщения научных знаний, либо в качестве логики науки.

Процесс познания становится единственным предметом философии как строгой науки; изучение процесса познания не должно оказаться в плену односторонних материалистических или идеалистических подходов, не должно поддаваться аргументации этих противоборствующих философских школ.

Процесс познания един, однороден, поэтому применение научных методов возможно не только при изучении природы, но и общества и человека. Наконец, наука – не только модель человеческого познания, но и основное средство переустройства и совершенствования жизни.

Родоначальник позитивизма О. Конт всю человеческую историю и, соответственно, философию разделил на три стадии. На первой, теологической стадии все явления рассматривались как объекты воздействия сверхъестественных сил. На второй, метафизической стадии все в мире объяснялось действием неких абстрактных, отвлеченных начал. На третьей, позитивной стадии человека уже не интересуют происхождение и судьбы мира, он строит свои рассуждения только на наблюдении. Философия становится инструментом упорядочивания наук, способом выявления общих для всех наук законов, которые можно перенести и на общество, создав «социальную физику».

Другой представитель первого позитивизма, Г. Спенсер (1820–1903), видел задачи философии в унификации знания, в выявлении общих интересов, лежащих в основе всех наук. Такими общими принципами, по мнению Спенсера, являются принципы неуничтожимости материи, непрерывности движения, силового сопротивления. Если довести обобщение до предела, то наиболее общим принципом всех наук оказывается принцип изменения всего существующего.

Для Дж. Ст. Милля (1806–1873) основным орудием научной философии является индуктивная логика. Миллю приходилось отстаивать самостоятельное существование логики, доказывать отсутствие тесных связей между логикой и традиционной метафизикой. Милль подверг критике метафизическое истолкование ясности и простоты теории. Простота научной теории никак не связана с тем, что в ней со всей очевидностью открывается некая «первая сущность». Простота теории – это лишь чисто логическая ее характеристика, последовательность выведения одних положений из других.

Вторая историческая форма позитивизма – так называемый эмпириокритицизм швейцарского философа Ρ. Авенариуса (1843–1896), и австрийского физика и философа Э. Маха (1838–1916), основные идеи которых складывались почти одновременно и независимо друг от друга. Сходные принципы выдвигались в работах К. Пирсона, В. Оствальда, Э. Леруа, П. Дюгема, А. Пуанкаре. В России по-своему интерпретировали идеи эмпириокритицизма В. Л. Базаров, Л. А. Богданов (Малиновский), А. В. Луначарский, П. С. Юшкевич и др.

Основоположники «второго позитивизма» разделяют идею об упразднении старой метафизики, об изменении положения философии в культуре. Однако в отличие от позитивистов «первой волны», которые считали, что философия должна заниматься созданием единой картины мира и классификацией наук, эмпириокритики видели задачу философии в установлении принципов упорядочивания явлений в сознании исследователя.

Термин «эмпириокритицизм», введенный Р. Авенариусом, буквально означает критику опыта. Опыт – это данность мира познающему субъекту, зафиксированная в его сознании с помощью утверждений, высказываний. Понять особенности понимания опыта может так называемая «принципиальная координация»: нет объекта без субъекта, как нет и субъекта без объекта. Элементы опыта как единства «Я» и «среды» нейтральны, то есть в зависимости от точки зрения они могут рассматриваться и как «физические», и как «психические». Индивид с его нервной системой и окружающая среда образуют реальное единство опыта.

Опыт не позволяет отделить от всего видимого, слышимого, оцениваемого некую субстанцию, первооснову мира (материальную или идеальную). Новая философия должна очистить наш опыт от бесплодных фантазий, ненужных продуктов умственной деятельности (высказываний о субстанции, о душе, о причинной связи).

Наш опыт – это некий приспособительный комплекс. Чем более монолитен он будет, чем меньше в нем будут присутствовать различные точки зрения, различные формы удвоения опыта, то есть чем меньше сил будет затрачено на его создание, тем более эффективным будет его адаптационное действие. Принцип наименьшей траты сил – основной принцип, которым должна руководствоваться философия, становясь критикой чистого опыта, деятельностью по очищению опыта.

Принцип наименьшей траты сил ориентирует на кумулятивную модель развития научного знания (от лат. cumulatio – увеличение, накопление), предполагающую непрерывность роста знания, постоянное прибавление знания, исключающее скачки, опровержение достигнутого и общепризнанного. Кумулятивизм связан с пониманием научного знания как описания фактов. Этот вывод сделал Э. Мах, который ввел иное название для указанного принципа, – он назвал его принципом экономии мышления. Мах полагал, что в целях экономии мышления описание должно стоять в центре науки. Объяснение предполагает привлечение ненужных предположений, не может обойтись без понятия причинности. Ядром же всякого описания должен быть анализ ощущений – данных чувственного познания; наука должна оставаться в экспериментальной сфере.

Откуда же берутся общие утверждения в науке, имеют ли они право на существование? Эмпириокритицизм тесно связан с конвенционализмом (от лат. conventio – соглашение), утверждающим, что общие положения наук, коль скоро они необходимы, носят условный характер, являются продуктом научного соглашения. Так, принципы геометрии не предписываются нам ни логикой, ни ощущениями, следовательно, эти принципы конвенциональны, считали Э. Леруа, П. Дюгем, А. Пуанкаре.

Третий этап эволюции позитивизма – неопозитивизм, или логический позитивизм, влиятельное направление западной философии, возникшее в странах Европы в 20-х годах XX века и позже широко распространившееся в США. Среди представителей этого направления – английский мыслитель Б. Рассел, австрийский философ и логик Л. Витгенштейн, члены так называемого «Венского кружка» – М. Шлик, Р. Карнап, К. Гедель, Ф. Франк, Г. Фейгл, О. Нейрат; немецкий ученый Г. Рейхенбах, представители «львовско-варшавской школы» А. Тарский, К. Айдукевич и др.

Появление логического позитивизма связано с формированием новых областей научного знания, возникновением новых методов исследования. Научное познание издавна было предметом внимания философов позитивистской ориентации. Развитие теоретических формализованных дисциплин, таких, как математическая логика, семиотика, теория информации, сделало возможным изучение познания не только на философском, но и на специально-научном уровне. Один из родоначальников логического позитивизма, английский философ, логик, математик, общественный деятель Б. Рассел (1872–1970) отмечал, что, в отличие от традиционных способов изучения познавательного процесса в системах Дж. Локка, Дж. Беркли, Д. Юма, «современный аналитический эмпиризм» «включает в себя математику и развивает мощную логическую технику»[116]116
  Рассел Б. История западной философии. Т. П. М., 1993. С. 348.


[Закрыть].

Однако особенности неопозитивизма не сводятся к использованию новых специальных методов исследования, хотя его появление отразило необходимость и возможность анализа научного познания с помощью методов точных наук. Усложнилась структура научной теории, возникла потребность выработки специальных языков науки. Но логический позитивизм не ограничился применением специальных методов в области, традиционно являющейся полем деятельности философии. Логический позитивизм попытался окончательно вытеснить традиционную философию из области исследования научного познания. Кроме того, логический позитивизм посягнул и на само существование философии, применив к анализу «метафизики» выдвинутые им критерии научности. Логический позитивизм сохраняет преемственную связь с предыдущими формами позитивизма. Однако, если вместо традиционной метафизики «первые позитивисты» ставили задачу обобщения достижений наук, если «вторые позитивисты» хотели заменить философию психологией познания, то логические позитивисты в центр теории познания поставили логический анализ науки.

Согласно взглядам логических позитивистов на познание, существует два типа высказываний, которые можно назвать научными. Основой эмпирических наук о природе, обществе, человеке является знание о фактах, о наблюдаемом, выраженное в так называемых «протокольных предложениях», регистрирующих наши чувственные впечатления. Эмпирические науки включают в себя непосредственные высказывания о фактах, а также те предложения, которые выведены из суждений факта с помощью логических правил. Эмпирическое, фактуальное содержание этих предложений обнаруживается не сразу. Сложные высказывания могут быть сведены (редуцированы) к более простым, если они логически правильно построены.

Основой другого рода наук, наук «формальных», являются предложения аналитические или тавтологические. Их можно так назвать, поскольку никакого нового знания они в себе не несут. Эти предложения по существу являются правилами преобразования высказываний.

Никаких иных высказываний, которые можно было бы назвать научными, не существует, считают неопозитивисты. Научное познание однородно, едино. Поэтому критериями истинности высказываний в науке можно назвать следующее: 1. Взаимосогласованность предложений науки в соответствии с логическими правилами. Это критерий правильности построения высказывания. 2. Возможность сведения высказывания к чувственным данным или «фактам». «Факт» – это чувственная данность, закрепленная в языке, в «протокольном предложении» типа «это – красное». Опыт – совокупность фактов, фиксированных в протокольных предложениях, – является единой эмпирической основой науки.

Если мы можем сравнить предложение с чувственными данными или указать метод, с помощью которого можно это сделать, то данное предложение верифицируемо (проверяемо). Принцип верификации – основополагающий принцип неопозитивизма. Согласно этому принципу, все высказывания, которые нельзя сопоставить с базисными предложениями науки, с «протокольными предложениями», лишены смысла, они лишь по форме напоминают высказывание о чем-то. К таким бессмысленным высказываниям, замаскированным под научные (псевдонаучным высказываниям), относится большинство философских и религиозных идей. Например: «душа бессмертна» или «материя есть субстанция». То, что нельзя увидеть собственными глазами или зафиксировать с помощью приборов, не может быть предметом научного исследования, считали логические позитивисты.

Принцип верификации, казалось, позволил обнаружить непоколебимый фундамент научного знания, позволил найти ясный и простой критерий отличия истины от лжи, науки от псевдонауки.

Введение принципа верификации стимулировало также разработку идеи единства и развития научного знания. Развитие знания предстает как единый процесс приближения к истине, основой которого оказывается неуклонно расширяющаяся эмпирическая база науки. Идет непрерывное наращивание эмпирического потенциала науки, который не подвержен пересмотру, опровержениям. Это кумулятивистская («накопительская») концепция роста научного знания. Б. Рассел писал: «Я утверждаю, что открыты методы, с помощью которых мы можем…последовательно приближаться к истине, причем каждая новая стадия возникнет в результате усовершенствования, а не отвергания предыдущей»[117]117
  Рассел Б. История западной философии. Т. П. М., 1993. С. 349.


[Закрыть].

Идея единства научного знания в неопозитивизме нашла наиболее последовательное выражение в концепции физикализма (О. Нейрат, Р. Карнап). Поскольку ядро и одновременно основу всех наук составляют «протокольные предложения», высказывания о чувственных данных, то создание единой науки представлялось вполне осуществимым. Физикализм представляет собой попытку создания науки на основе разработки универсального языка, языка физических явлений, «вещей». Любое высказывание может быть сформулировано на физикалистском языке, считали неопозитивисты. Однако большие трудности возникли при переводе на физикалистский язык высказываний общественных наук, психологии. Привилегированный статус «протокольных предложений» также был подвергнут сомнению, поскольку эти предложения фиксируют наши ощущения, а их интерсубъективность (то есть сходство или даже тождество чувственных представлений различных субъектов) доказать невозможно. Создание единой унифицированной науки оказалось очередной утопией.

Ограниченность принципа верификации становилась все более очевидной. Сведение любого научного положения к высказыванию об элементарном чувственном ощущении или восприятии оказалось невозможным. Процедура проверки, верификации неприменима к вполне конкретным событиям, которые уже прошли и которые нельзя воспроизвести, – к историческим событиям. Невозможно проверить высказывание, в котором речь идет о некоем бесконечном множестве чувственно воспринимаемых предметов. Например: «Все металлы растворяются в кислотах» или «все лебеди белы». Бесконечное множество всех существующих ныне, существовавших в прошлом и будущих предметов невозможно подвергнуть проверке.

Наконец, каков научный статус самого принципа верификации? Он не укладывается в прокрустово ложе позитивистской классификации истинных высказываний: не является базисным предложением, «суждением факта» и не является логической тавтологией. Выяснение статуса принципа верификации привело к необходимости обратиться к конвенционализму. Принцип верификации – лишь соглашение, он носит регулятивный характер. Иное его обоснование в рамках неопозитивистской доктрины невозможно. Указанные выше трудности привели к уточнению содержания и статуса принципа верификации. Понятие верификации было расширено, актуальная верификация заменена принципиальной возможностью проверки когда-либо и где-либо – верифицируемостью. Но в таком случае уже нельзя утверждать, что верифицируемость высказывания есть критерий его истинности, ведь мы не знаем в полной мере результаты его проверки!

Дальнейшие попытки сохранить эмпирический базис науки привели К. Р. Лоппера (1902–1994) к замене принципа верификации принципом фальсификации. Если верифицируемость означает принципиальную, возможную проверяемость, то фальсифицируемость научного высказывания означает лишь принципиальную возможность эмпирического опровержения. Если какое-либо высказывание можно гипотетически опровергнуть, значит, оно сопоставимо с опытом, то есть научно. Например, высказывание, согласно которому планеты вращаются вокруг Солнца по эллиптическим орбитам, принципиально фальсифицируемо, то есть возможно предположить ситуацию, в которой какая-то планета вдруг изменит свою орбиту. Так же легко фальсифицируемо и утверждение «Все лебеди белы», хотя подтвердить его на опыте, верифицировать практически невозможно. Первое высказывание принято считать истинным, второе, очевидно, ложно. Но оба сопоставимы с опытом, следовательно, научны. Замена принципа верификации принципом фальсификации ослабила критерий истинности настолько, что само понятие истины оказалось ненужным в неопозитивистской теории научного знания. Принцип фальсификации оказался достаточно эффективным для элиминации (устранения) из науки «метафизических» высказываний. Высказывание «В истории существует прогресс» фальсифицировать невозможно, поскольку самые жестокие страницы истории находят свое оправдание.

Поскольку принцип непосредственной эмпирической проверяемости как критерий истинности оказался под сомнением, неопозитивисты попытались заменить теорию истины, теорию «корреспонденции» (соответствия всех научных предложений фактам) теорией «когеренции» (Р. Карнап, О. Нейрат). Когеренция – это согласованность определенного высказывания с другими высказываниями данной теоретической системы, опирающаяся на логические законы. Однако критерий теоретической непротиворечивости, формальной согласованности высказываний настолько широк, что позволяет назвать научной любую хорошо сконструированную идеологическую систему, любую философскую, «метафизическую» концепцию.

Но именно это и не могли допустить логические позитивисты, поскольку борьба с традиционной метафизикой была одной из главных их задач! Первый шаг программы пересмотра роли философии в познании – это выявление ненаучности, «бессмысленности» традиционных философских идей, которые никак не сопоставимы с опытом, следовательно, ничего не говорят нам о мире, в котором мы живем, мире фактуальном, эмпирическом, конкретном. Второй шаг предполагает замену старой метафизики новой, научной философией. Философия, если она хочет сохранить свое право на существование в корпусе науки, должна изменить свой предмет. Новая научная философия не должна быть системой высказываний о чем-то трансцендентном, недоступном человеческому опыту. Но философия не должна также быть одной из естественных наук. Философия – не теория, не обобщение данных всех наук. Философия, как писал Л. Витгенштейн, «не теория, а деятельность». Какого рода эта деятельность? Это деятельность по прояснению понятий, это логика науки, деятельность по очищению языка науки от неправомерных обобщений, беспочвенных фантазий, присутствующих в обыденном языке, ибо мир человека – это мир его языка, писал Л. Витгенштейн в своем «Логико-философском трактате». Последовательный позитивист на долю философии не может оставить ничего, кроме тавтологических правил логики и некоторых конвенций (условных регулятивных принципов).

Однако философия занимает столь значительное место в человеческой жизни, в истории культуры, что позитивисты, пытаясь понять функции даже «плохой» метафизики в человеческой жизни, постепенно ослабляют свою критику. Р. Мизес отказывается от понимания метафизики как простой бессмыслицы, хотя и старается не выходить за рамки ее позитивистской интерпретации. Метафизике свойственны определенные смысловые связи внутри каждой отдельной концепции, кроме того, метафизика – исходный пункт и источник развития науки. Если О. Конт считал появление стадии позитивных наук «самопроизвольным зарождением», то Мизес предлагает более тонкую концепцию философии: «желание прийти к практическим полезным результатам (предсказаниям) в наиболее трудных и общих вопросах жизни ведет к построению метафизических систем, которые характеризуются строго ограниченной согласуемостью и допускают верификацию наблюдений в очень неопределенной форме. Прогресс исследования в любой области ведет к отходу от метафизики… ,»[118]118
  Mises R. Positivism. A Study of Human understanding. Cambridge, 1951. P.370.


[Закрыть]. Цели науки и метафизики совпадают, но если наука достигает их, используя точный научный язык, экспериментальные данные, математические методы, то философия как начальная стадия науки использует аналогии, символические понятия, примитивный, обыденный язык. Отсутствие строгости приводит к использованию в философии самых разнопорядковых явлений, событий, человеческих склонностей, что связано с бессознательным стремлением к устойчивости, к беспечному детству со слепым подчинением родовому авторитету, без мучительных поисков и раздумий зрелого возраста. Другими словами, как считают логические позитивисты, хотя философия и выступает в качестве «начальной науки», но ее источники и структура отличны от науки.

В то же время многие логические позитивисты, в отличие от своих прямых предшественников, признают, что определенное предвосхищение научных открытий возможно и в традиционной философии. Если Э. Мах отрицал атомистическую гипотезу как метафизическую, если для О. Конта волновая теория была постулированием иррациональных сущностей, то современный позитивизм более гибок. Он признает, что в рамках философии зародились многие научные проблемы: спор номиналистов и реалистов был первым шагом в области логического синтаксиса, теория пифагорейцев способствовала возникновению расселовской теории типов. Элейская школа предвосхитила идею континуума.

Третий шаг критики традиционной метафизики заключается в сохранении за ней особой области, далекой от науки. Для Л. Витгенштейна – это сфера мистического, тех вопросов, которые невозможно ясно сформулировать, которые не имеют ответов. Это вопрос о смысле жизни, ответ на который не может носить интерсубъективный, общезначимый характер, не может быть высказан вообще. Поэтому о том, считает Витгенштейн, о чем нельзя говорить и быть понятым всеми, лучше молчать. Р. Карнап, также рассматривая метафизику как форму самовыражения, считает, что «молчание» философа – это отказ от претензий на научность, на познание мира. Философ может говорить, но не на языке науки, но на языке искусства. Неясным с этой позиции остается только одно: как философия как самовыражение могла в определенные периоды быть преднаукой?

Ограниченность гносеологической доктрины позитивизма выявилась довольно быстро. Однако к числу несомненных достоинств исследовательской установки неопозитивизма следует отнести способность постоянно модифицировать свои принципы, реагировать на мнение научного сообщества. Перспективность области логико-методологических исследований науки и одновременно ограниченность позитивистских установок привели к возникновению группы концепций, условно называемых «постпозитивистскими». К. Поппер, чья философская эволюция была связана с неопозитивизмом и его критическим осмыслением, назвал это направление «критическим рационализмом». Представители этого направления (К. Поппер, И. Лакатос, Т. Кун, П. Фейерабенд и др.) сохранили определенную связь с неопозитивизмом: они занимаются сходной проблематикой – логико-методологическим анализом науки, используют неопозитивистскую терминологию, значительное внимание уделяют своим взаимоотношениям с традиционной метафизикой. Вместе с тем их доктрина значительно расширяет горизонт исследования науки.

В постпозитивистских исследованиях научного знания отсутствует редукционизм, сведение теоретических положений науки к «суждениям факта», признается автономное существование теоретического знания. Эмпирический базис науки также теряет свою безусловность, поскольку не существует абсолютно «чистых» от всяких человеческих скрытых оценок, предпочтений «протокольных предложений». Наш опыт изначально «теоретически нагружен», мы смотрим на мир сквозь «очки» наших желаний, прошлых знаний. По-иному представляется постпозитивистам и развитие научного знания. Рост научного знания идет не плавно, кумулятивным путем, но скачками, прерывается кризисами, отказом от старых принципов. Наука – это не машина по производству знаний, но сложный социо-интеллектуально-эстетический комплекс, на развитие науки влияют как внутренние, так и внешние факторы. Научные теории не выстраиваются в одну линию, противостоящие друг другу теории существуют одновременно, ибо невозможно однозначно доказать эффективность одной и бесперспективность другой. Оценка научной теории не сводится к ее верификации, а включает целый набор критериев: эмпирический критерий, архитектонический (максимум простоты, экономии, эстетические качества теории), предсказательную и объяснительную силу теории, ее описательные возможности, характер научной преемственности и др.

Основную ошибку неопозитивизма И. Лакатос видит в неверном использовании тех понятий, которыми пользовались неопозитивисты и от которых не собираются отказываться постпозитивисты. Понятия верификации и фальсификации, эмпирического базиса, предложений наблюдения использовались позитивистами старым, «метафизическим» способом, в качестве «предельных» понятий, заключающих в себе метафизически окончательные оценки познания. Все эти понятия будут эффективными только после операции «заключения их в кавычки». В этом случае понятие «опыт» лишается привилегированного статуса, оно выражает условное, в рамках отдельной теории проводимое разграничение[119]119
  О постпозитивизме подробнее см.: Кириленко Г. Г. Кризис методологических основ буржуазной «философии науки». М., 1982.


[Закрыть].

Логический позитивизм подвергается критике и за пренебрежительное отношение к метафизике. В рамках постпозитивизма выдвигаются программы «реабилитации метафизики». Статья одного из представителей этого направления, Дж. Уоткинса, называется «Влиятельная и подтвержденная метафизика». По мнению Дж. Уоткинса, метафизические утверждения – не тавтологии, но и с опытом они связаны не прямо: «между областями аналитических истин и эмпирических утверждений лежит земля метафизических доктрин»[120]120
  Watkins J. Confirmable and Influental Metaphisics. // Mind L., 1958. Vol. 67. P.361.


[Закрыть]. Такая трихотомия гораздо содержательнее позитивистской дихотомии. Метафизика не есть чисто лингвистическая деятельность, несовместимая с истинностными ценностями. Именно особый эмпирический статус метафизических доктрин делает возможным их функционирование в качестве «протонаучных» теорий (позитивизм зафиксировал, как мы видели, но не смог объяснить этот факт). Когда мы видим, пишет Уоткинс, что некоторые принципы метафизических теорий Спинозы – его детерминизм, психофизический параллелизм, доктрина сохранения движения – имеют форму метафизических утверждений «all-some», то легко объяснить, как они предвещали экспериментальную науку. В этом смысле можно назвать метафизикой такие разные теории, как детерминизм, теорию поля, провиденциализм, закон сохранения энергии, фрейдизм, которые предполагают наличие неких «скрытых параметров» в неопределенной области. Они не фальсифицируемы в попперовском смысле, но могут быть наполнены содержанием, если возникает эмпирическая гипотеза менее общего характера. По мнению Уоткинса, «метафизические» теории такого рода играют в познании чисто регулятивную роль. Это методологические предписания под видом фактуальных предписаний. Они направляют ученого к поискам определенного явления, хотя утверждают, что такое явление есть на самом деле и его надо только обнаружить. Они больше похожи на «порядок битвы, чем на описание поля боя».

Таким образом, Уоткинс выделяет метафизические теории по их логической форме. Это «синтаксически метафизические теории», утверждения типа «all-some», то есть утверждения, где некоторое свойство приписывается всем предметам определенного класса. С этой точки зрения предложение «все явления имеют свою причину» равноценно утверждению «все металлы растворимы в кислотах». В разряд «метафизических» попадают и идеи атомизма, и теория поля, и учение о причинности. То есть к метафизике относятся и общенаучные теории, и спекулятивные предположения частного характера, и философские принципы. Проблема метафизики как «начальной науки» решается в том же роде: «выбор логической формы теории зависит от состояния нашего знания; метафизическое «all-some» с изменением уровня теорий наблюдения завтра станет научным «all-statement».