Текст книги "Девочка из пробирки"

Когда младшей дочери должно было быть около года, совсем отчаявшись, Елена поехала в клинику, о которой без содрогания не могла вспоминать, в надежде что-нибудь узнать о семье, куда она «продала» свою дочь. Девушка-администратор, выслушав с абсолютным безразличием Елену, которая не смогла сдержаться и разрыдалась, отвела ее в юридический отдел. Юрист – молодая крупная женщина с белыми на концах и черными у корней коротко стрижеными волосами в так плотно обтягивающей ее довольно пышную грудь блузе, что казалось, та вот-вот затрещит по швам, небрежным жестом указала Елене на массивный кожаный диван.

– Елена Сергеевна, вы внимательно прочитали договор перед тем, как его подписать? – обратилась она к Елене, выслушав ее рассказ, прерываемый рыданиями.

Елена кивнула.

– Вы ведь прекрасно знаете, что у донора нет родительских прав на ребенка, а также и то, что донору запрещено требовать информацию о родителях – реципиентах. Поэтому, мой вам совет: обратитесь за психологической помощью к специалисту – можете записаться к нашему психологу. Поверьте, вы не первая, кого волнуют подобные вопросы. Да, иногда у женщин-доноров случаются депрессивные настроения, но, как правило, после двух-трех визитов к психологу все сомнения рассеиваются. Психолог просто поможет вам увидеть ситуацию с другой стороны, вот и все.

Вот так эта женщина убила маленькую надежду, которая теплилась у Елены в душе – надежду найти свою младшую дочь.

***

После того, как Сергей рассказал Эллине обо всем, о чем услышал от своих родителей о рождении Эллины, Никита Ильич пригласил его отца, Максима, в свой кабинет. Разговор был недолгим: Никита Ильич, едва сдерживая раздражение, посоветовал Максиму вести «взрослые» разговоры при закрытых дверях своей спальни.

– Максим, мы с тобой знакомы с девяностых. Я доверял тебе, может быть больше, чем кому-либо еще. Но обсуждать деликатные стороны моей жизни, неважно, что это твоя супруга – это уж слишком. Я от тебя такого не ожидал.

Затем, глядя куда-то мимо Максима, Никита Ильич сказал, что больше не нуждается в его помощи, поблагодарил за сотрудничество и добавил, что причитающееся вознаграждение ему передаст секретарь.

Максим подрабатывал у Никиты Ильича не ради денег даже, а по старой памяти – когда-то устанавливал ему компьютеры и другую технику в его тогда еще небольшом офисе – с тех пор у них сложились, можно сказать, дружеские отношения, и он не отказывал Никите Ильичу в помощи по обслуживанию техники. Как раз накануне Максим начал работать на новую IT-компанию, свободного времени не оставалось. Поэтому, выйдя из кабинета Никиты Ильича, он облегченно вздохнул. В этой ситуации была единственная неприятная вещь – это стыд и за себя, и за Сергея, и то, что отношения с хорошим человеком, а именно таковым был Никита Ильич для Максима, оказались так нелепо разрушены.

«Серега, конечно, «молодец» – подслушать разговор взрослых, да еще и рассказать – вот получит у меня», – сердито подумал Максим.

Дома он объяснил Сергею, что это некрасиво – подслушивать чужие разговоры, что он поставил, таким образом, отца в неудобное положение – ему пришлось краснеть из-за него. И сказал, что больше не будет работать в доме у Никиты Ильича.

Сергей, узнав, что теперь он не сможет видеться с Эллиной, расстроился, но виду не подал. Только когда ушел в свою комнату и лег в кровать, долго не мог уснуть – все думал об Эллине.

Что же теперь будет? Теперь, когда он понял, что влюблен в эту девочку, что ради нее готов на любой подвиг – теперь им придется расстаться и, возможно, навсегда.

Так и вышло: ни на следующий день, ни в дальнейшем Сергею больше не приходилось бывать в доме отца Эллины и не удалось увидеть ее.

А через полгода отца Сережи отправили на работу за границу сначала на два месяца, а затем предложили остаться на пять лет с возможностью перевезти свою семью.

Так Сережа оказался в американском городе Сан-Франциско.

***

– Хорошие новости вам принес, Никита Ильич, – с порога объявил Виталий, войдя в кабинет Никиты Ильича.

– Мои израильские товарищи оперативно сработали. Нашли Савина, даже успели переговорить с ним. Ну что, сегодня вылетаю – встреча назначена.

– Да? Это хорошие новости, – удивился Никита Ильич, приветствуя Виталия пожатием руки. Видно было, что не сильно надеялся он на успех затеянного дела.

– Ну что же, ты все знаешь, что нужно делать. Об одном тебя прошу: соглашайся на любые его условия. И сразу отзвонись – я на связи.

***

«Дорогая моя мамочка! У меня теперь такое горе. Сережа вместе со своими мамой и папой уехал в другой город навсегда, а со мной он даже не попрощался. И я теперь не знаю, увижу ли я его еще когда-нибудь. Как ты думаешь, почему он не пришел проститься? Может, я его обидела чем-нибудь? И я теперь часто плачу, потому что мне плохо без Сережи…» – Эллина продолжала читать дневник, перелистывая исписанные детским почерком страницы.

«Где же он есть теперь, мой Сережа?» – этим вопросом не раз задавалась Эллина и не знала, где найти ответ.

Сегодня, в субботний вечер, Эллина решила отдохнуть дома. Отказалась от всех предложений друзей о походах в молодежные «тусовки». Неделя выдалась тяжелая: подготовка доклада для конференции, выступление, работа над диссертацией – Эллина училась в аспирантуре и уже преподавала в своем университете. Ей нравилась научная деятельность, она мечтала защитить диссертацию и окунуться в преподавательский процесс, продолжая вести исследования в экономической области.

Эллина жила теперь отдельно от отца и мамы-Нины в небольшой уютной квартире, подаренной ей отцом на совершеннолетие. Преимущество этой квартиры было в ее близости к центру города и учебным корпусам университета: Эллине не нужно было простаивать в долгих пробках, добираясь из их загородного дома на учебу и работу.

Дом, в котором Эллина выросла, был больше похож на замок – массивное строение темно-коричневого цвета с округлыми башенками и длинными шпилями, увенчанными флюгерами в виде всадника на коне, петушка, трубочиста с лестницей и котом. Вокруг дома на большой площади был разбит красивый парк – Никита Ильич часто бывал за границей и был поражен красотой тамошних парков, ему захотелось нечто подобное воспроизвести у себя в усадьбе.

Отец постарался создать обстановку и в доме, и в саду такую, чтобы все напоминало Эллине сказку. В ее игровой комнате помимо невероятного количества игрушек были оборудованы мини-спальня, мини-кухня со всеми принадлежностями, и даже кукольная ванная комната. Выходя же в сад, у каждого создавалось впечатление, будто он оказался в Диснейленде. Только такая обстановка была куда более интересной для детей, которые приходили сюда впервые – если кто-то из обслуживающего персонала приводил своего ребенка, что, к чести Никиты Ильича, вовсе не возбранялось – главное не злоупотреблять – радости и счастью такого ребенка не было предела. Эллине же все было привычным и не вызывало особого восторга. У нее было одно самое заветное желание – найти свою родную маму – ту, что приходила к ней во снах. Быть обласканной своей мамой, прижаться к ее груди, смотреть в ее глаза, говорить с ней – вот чего не хватало этой маленькой девочке, так несправедливо и жестоко наказанной взрослыми своим сиротством.

***

Если бы Елене нужно было сейчас вспомнить о событиях ее жизни в тот период от начала болезни дочери и до сегодняшнего дня, спустя почти девять лет, она вряд ли что-либо отчетливо вспомнила. Ее память как будто затиралась заботливой рукой, оберегая ее разум от перегрузки, от возможного взрыва, не впуская горестные воспоминания в ее сознание. В ее, как ей казалось, обледенелом сердце был все-таки теплый уголок – то место, где она хранила своих девочек – Иринку и Софийку – так назвала она свою младшенькую. Елена определила для себя дату ее рождения и вела отсчет годам своей младшей дочки. Сейчас ей должно быть уже двенадцать. А Иринке было бы восемнадцать. Вот так время пролетело. Девять лет прошло, как похоронили они с Игорем их Иринку. Уже и Игоря не стало: умер он внезапно от сердечного приступа. «Потому что все копил-копил в себе, сердце и лопнуло от горя», – с горечью думала Елена. – «И я ему совсем не уделяла внимания – вся в своих была переживаниях, а надо было и на него хоть иногда посмотреть. Мы-то женщины – вон какие живучие, поплачем-покричим, да и дальше идем. Ах, Игоречек, прости меня, все пошло наперекосяк. Я во всем виновата, только я. Где же мое сердце материнское было, когда решилась на такой шаг – ребенка продать? И своей жизни не увидела и родных загубила», – столько было горя и отчаяния в этих думах – свет был не мил. «Ну да что уж теперь, скоро и я к тебе, мой милый, приду».

О том, что у нее онкология, Елена узнала случайно – по врачам ведь не ходила – потеряла сознание прямо на улице, ее забрала «скорая». Положили в больницу, там все и выяснилось. Врачи предположили, что возможной причиной возникновения такого заболевания были препараты, используемые для стимуляции яйцеклеток при донорстве.

«Однако, это только одна из версий, подтверждения которой нет», – объясняли врачи.

Умирать Елене было не страшно. Самых родных своих людей она потеряла. На то, чтобы хоть что-нибудь узнать о Софийке, надежды уже не осталось. Только по ночам во сне она продолжала видеть свою дочь, говорить с ней, гладить ее по волосам.

***

Сергей безуспешно пытался хоть что-нибудь узнать об Эллине: он не мог найти ее в социальных сетях, звонить же в офис к ее отцу он не решался, а все надеялся, что вот-вот выберется на родину и тогда уж встретится с ней. Живя здесь, в Америке, он не забывал об Эллине – еще бы, все детство провели вместе. Сергей часто вспоминал их секретные вещички, которые они хранили в железной коробке в углу сада. Были у них тайники и в доме. Их детской забавой было написать на листках бумаги заветные желания и спрятать в игровой комнате, а затем искать. Считалось, если желание найдено, то оно обязательно сбудется. Во время одной из последних таких игр Сергей написал: «Хочу быть всегда с тобой» и положил в кармашек комбинезона в желто-красную полоску куклы-клоуна, с которым Эллина никогда не расставалась: даже спать укладывала рядом с собой. Эту записку Эллина тогда не нашла.

«Интересно, цела ли та записка, а может Эллина давно нашла ее и выбросила. Но нет, скорее всего, она там так и лежит», – иногда думал Сергей, когда вспоминал чудесное время своего детства.

Отец Сергея, Максим, по приезде на работу быстро поднялся по карьерной лестнице – сейчас он был руководителем одного из секторов в крупной IT-компании. Произошли знаменательные события и в их семье: теперь у Сережи было два младших брата-близнеца – шестилетние Антоша и Гоша, а два месяца назад их семья еще увеличилась – на свет появилась долгожданная девочка – Алина. Их мама, Маргарита, работавшая с отцом в одной компании, умудрялась совмещать работу, продвижение, что является непременным атрибутом трудовой деятельности человека в этой стране, с рождением и воспитанием детей. Впрочем, успеху способствовало ее умение распределить обязанности между всеми членами семьи и, конечно же, не обходилось без помощи приходящих помощниц по дому и нянь. После окончания университета Сергей работал в не менее крупной компании, был успешным программистом, и все делал для того, чтобы в скором будущем запустить свою собственную компанию. В этом году у него была запланирована поездка на родину, и билеты были уже куплены. Сергей с нетерпением ждал этого момента: за десять лет пребывания в Америке он только дважды бывал в городе своего детства, да и то, только по нескольку дней, – по пути в Японию и Сингапур, куда отец летал в командировку и заодно брал их с мамой «посмотреть мир». Поэтому теперь, когда он рассчитывал провести в родном городе несколько недель, он начал готовиться к поездке загодя. Сергей с нетерпением ждал этой встречи со всей родней, что осталась там, с друзьями, но больше всего он мечтал о встрече с Эллиной. Наверно это была самая главная причина, из-за которой ему так не терпелось скорей сесть в самолет и отправиться в путь.

***

– Ну вот, Никита Ильич, все, о чем просили, вроде удалось сделать, – объявил Виталий, входя в кабинет и кладя на стол лист бумаги.

– Сумма мне показалась приемлемой, во избежание неприятностей для Савина, не стал по телефону озвучивать. Половину перевел сразу. Остальное – после вашего одобрения.

Это ее данные. Но он сказал, что есть еще кое-что, о чем сообщит, после того, как переведем вторую часть. Сказал – не менее важное для вас.

Никита Ильич прочитал написанное на листе: «Карсева Елена Сергеевна, адрес…»

– Так она здешняя, ну ты теперь пробей ее по адресу, может, уехала, займись, ты знаешь, что делать.

– Да я уже все проверил – проживает по этому же адресу. Одна. У нее трагическая судьба вообще.

– А что так?

– Девять лет назад умерла единственная дочь, а в прошлом году умер муж. И сама она больна – онкология у нее.

– Вот оно как, как жалко, как жалко. Даже не знаю теперь, как быть – найти Эллине мать, чтобы она тут же потеряла ее? Что делать, что делать, не знаю.

– Может лучше вообще про нее не рассказывать, Никита Ильич, а? Скажете, что ничего не сохранилось.

– Не могу я больше обманывать свою дочь, она и так натерпелась. Надо сначала найти эту Елену Сергеевну, поговорить с ней – что она скажет, может она вообще не захочет разговаривать с нами. Ты вот что, отправляй Савину вторую часть, обещали – надо выполнять. Надо подумать, надо подумать. Давай до завтра, а там – посмотрим.

– Хорошо, Никита Ильич, завтра с утра – я у вас.

– Договорились, – Никита Ильич нетерпеливо отмахнулся рукой, показывая, что ему нужно остаться одному.

Никита Ильич все сидел в своем кабинете, пытаясь найти ответ на вопрос: как поступить правильно в ситуации с матерью Эллины. Если он не скажет Эллине, что нашел ее мать, он не сможет смотреть в глаза ребенку. Но если Эллина и мать встретятся, какой удар будет для Эллины, когда она узнает, что ее мама скоро умрет. Никита Ильич сидел вот уже несколько часов и не мог найти ответ. Наконец, он поднялся и направился к выходу – он решил сегодня не принимать решений, а утром пригласить Виталия и поговорить с ним – больше на эту тему ему советоваться не с кем.

На следующее утро, едва начался рабочий день, и Никита Ильич занялся принесенными секретарем документами, в кабинет поспешно вошел Виталий.

– Никита Ильич, важные для вас новости, – Виталий вернулся к двери, проверил, хорошо ли она закрыта.

– Помните, Савин говорил, что после второго транша сообщит о чем-то? Так вот, он прислал мне вот такой емейл, вот, я распечатал – читайте.

По мере того, как Никита Ильич читал написанное, на лице проявлялось удивление и изумление одновременно, наконец, он отложил письмо, полным растерянности взглядом посмотрел на Виталия, встал, налил стакан воды, сделал несколько глотков.

– Как, зачем, зачем они это сделали? Что же теперь с ними делать? Про замораживание оставшихся эмбрионов в договоре ничего не было сказано, насколько я помню. Да что же это творится в мире, Виталий, скажи, ты понимаешь, что они творят?

– Да, Никита Ильич, разве вы не знали? Для надежности оплодотворяют не одну, а несколько яйцеклеток, отбирают один или два эмбриона, а остальные по просьбе заказчика могут заморозить – вдруг через какое-то время опять захочется стать родителем.

– Виталий, а если не захочется, сколько времени они будут храниться? Виталий, ты понимаешь – ведь это же безумие. Мир сошел с ума! Ты понимаешь, ведь эти два эмбриона, что они заморозили, – это же мои и той женщины дети. И им должно было бы быть уже по двенадцать лет! – Никита Ильич нервно зашагал по комнате.

– Но почему, почему мне ничего не сказали о замороженных эмбрионах? Что они хотели с ними сделать?

– Знаете, Никита Ильич, мне пришлось много пообщаться и с врачами, и с администраторами в клиниках, пока искал Елену Сергеевну. Эти клиники – частные лавочки, законов особо по этому вопросу в нашей стране нет – вот они, что хотят – то и делают. Может, хотели перепродать ваши эмбрионы – у вас-то вон какие хорошие данные. Мне там одна приятная администратор много чего рассказала. Говорит, остаются, как правило, эмбрионы у всех – у некоторых по восемь-десять штук, ой, простите, – ну, эмбрионов, лежат в заморозке на хранении, как рыба замороженная, – это, кстати, платно. Можно отказаться от хранения и написать бумагу на – ужас какой! – Виталий поежился, – уничтожение, либо оставить для передачи другим родителям, либо опять-таки отдать клинике для научных экспериментов. Представляете, такое заявление: передаю моего сыночка, или дочку на научные эксперименты? Делайте с моим дитяткой, что хотите: подрастите его в пробирке, сколько можно – кажется уже до четырехмесячного возраста научились, а потом хоть руки ему отрезайте, хоть ноги. Виталий говорил это с нескрываемым негодованием: кому, как не ему было понять, что такое для родителей ребенок – они с женой едва не потеряли своего двухлетнего Сашку, так тяжело переболел он воспалением легких.

– Ой, Виталий, Виталий, не терзай душу, мне и так теперь горше не придумаешь.

– Так значит, два эмбриона переданы в клинику-правопреемницу? – Никита Ильич потянулся к стакану с водой, – ну что же, теперь тебе предстоит объясниться с клиникой. Я должен убедиться, что это мои эмбрионы, если их не продали и не загубили. Иди, Виталий, я на тебя надеюсь, – Никита Ильич, тяжело дыша, опустился в кресло.

***

Елена только что пришла из поликлиники, сложила купленные по пути кое-какие продукты в холодильник, быстро приняла душ – она всегда сразу после поликлиники принимала душ – так, ей казалось, она смывает «прицепившиеся» вирусы и бактерии; надела не как обычно – старый заношенный – его она выбросила-таки, наконец, а новый пушистый халат, хранившийся неизвестно сколько лет в шкафу, и присела в кресле с чашкой чая и печеньем. После похода в поликлинику у нее даже поднялось настроение: врачи сказали, что лечение имеет «положительную динамику», что анализы совсем не плохие. Впервые за последнее время Елена повеселела, ей даже захотелось куда-нибудь выбраться – в кино или театр. Только не с кем. За все время своих бед и переживаний у нее не осталось ни друзей, ни знакомых, к кому можно было бы запросто прийти в гости и с кем можно было бы куда-нибудь пойти. Люди тянутся к счастливым и успешным – никому не хочется видеть рядом больного и скорбящего. Так Елена и осталась в этом мире совершенно одна: родители умерли, а больше родни у нее не осталось. Елена работала – она преподавала свои предметы в школе-интернате. Часов было немного, но Елену это устраивало – больше времени оставалось на отдых, да и на походы к врачам тоже требовалось время. Неожиданно раздался звонок. Елена подумала, может снова соседи пришли спросить, не встречала ли она их пропавшего кота, отворила дверь. На пороге стояли двое мужчин. Елена хотела было уже сказать, что ошиблись дверью, но один из них спросил: «Елена Сергеевна?»

– Да, а вы кто такие, откуда вы знаете мое имя?

– Елена Сергеевна, мы к вам по очень важному делу, можем ли мы войти и поговорить с вами? – спросил тот, что моложе.

Елена почему-то совсем не побоялась впустить в квартиру незнакомых мужчин – уж очень уверенным тоном говорил молодой человек. А второй, пожилой, выглядел довольно солидно.

– Ну что же, проходите, – пригласила нежданных гостей Елена в комнату, предлагая сесть на диван и в кресло. Сама же она села на стул.

– Елена Сергеевна, – теперь уже пожилой мужчина обратился к ней, – видите ли, мы к вам по очень деликатному вопросу. Если же вы не захотите с нами общаться, мы тут же уйдем. Но мне все же хотелось бы, чтобы вы выслушали меня, – Никита Ильич, волнуясь, слегка расслабил галстук.

– Мое имя Никита Ильич, вам оно ни о чем не говорит. Это Виталий – мой помощник, – при этих словах Виталий вежливо привстал.

– Елена Сергеевна, – Никита Ильич старался говорить как можно спокойнее, но у него не получалось – его голос слегка дрожал, а на лбу выступила испарина, – Елена Сергеевна, я отец девочки, рожденной от вашей яйцеклетки.

Елена слушала Никиту Ильича и не могла поверить, что это не сон, что все это происходит наяву. До нее с трудом стало доходить, что все то, о чем перестала мечтать, то разрывающее душу желание хотя бы что-нибудь узнать о своей дочери – может сбыться.

Никита Ильич прежде всего поинтересовался, как Елена относится к встрече с дочерью.

– Елена Сергеевна, если Вы не хотите разговаривать о девочке, – я не стану вас тревожить, вы только скажите. Но если же вам небезынтересна ее судьба, то мы продолжим разговор.

Елена закрыла лицо руками:

– Что вы, что вы, я только об этом и думала, только о моей доченьке, только о ней, – Елена, плакала, не сдерживая рыданий. Виталий пошел на кухню и принес ей чашку с водой.

– Выпейте, Елена Сергеевна, выпейте.

Елена немного успокоилась.

– Но когда же, когда я смогу увидеть мою Софийку?

– Софийку?

– Да, я так для себя назвала мою младшую дочь. А как ее зовут?

– Эллина.

– Эллина – красивое тоже имя, – Елена понемногу успокоилась.

– А увидеть ее, если вы готовы, – можем сегодня устроить встречу. Я понимаю, вам нужно немного успокоиться, прийти в себя. Вы скажите, к которому часу – я приеду за вами, – было видно, что Никита Ильич, хоть и взволнован, но явно обрадован.

Договорились на шесть часов вечера.

***

Эллина снова выглянула в окно – снег не унимался, хлопья, похожие на кусочки ваты, падали и падали сплошной стеной. Эллине вдруг захотелось ощутить холодные снежинки у себя на лице и ладонях. Она быстро оделась, вышла на улицу и пошла в сторону парка.

– Ух ты! – Эллина смотрела по сторонам. Деревья под шапками снега казались нарисованными, точь-в-точь, как на старинных новогодних открытках.

Пока она шла по аллее снег немного утих. В этой дальней части парка почти никого не было – Эллина шла по заснеженным дорожкам, наслаждаясь красотой природы и тишиной. Больше всего Эллина любила именно так проводить свое свободное время: побродить в одиночестве, поразмышлять, составить график дел на ближайшее время, обдумать написание очередной статьи, да и многое другое. Эллина не любила бесполезное времяпровождение на разных вечеринках, поэтому чаще оставалась дома и работала – над статьей ли, над докладом. В личной жизни у Эллины не складывалось: за ней всегда ухаживали молодые люди, но как-то так сложилось, что не пришелся никто из них ей по душе. Сергея же она вспоминала с нежностью, но понимала, что, скорее всего, не суждено им когда-либо встретиться, да и наверняка он уже и забыл о ней.

***

– Папа, что-нибудь случилось? Ты здоров? Или что-то с мамой-Ниной? – Эллина, зная, что в воскресенье утром никто не решится так просто ее разбудить, не на шутку заволновалась, когда зазвонил телефон.

– Да нет, дочка, все в порядке, ты уж прости, что может и рановато, но тут такое дело.

Помнишь Сережу, что с отцом приходил к нам часто в дом, вы еще дружили, ну, вспомнила?

У Эллины перехватило дыхание.

– Да, конечно. А почему ты о нем спрашиваешь? – у Эллины забилось сердце, ее осенила догадка, но она даже боялась допустить ее к себе.

– Так вот, твой друг Сережа у нас сейчас. Он только что прилетел из своей Америки и хочет тебя видеть. Как ты на это смотришь? Ну, в общем-то, я даю ему трубку, а вы договаривайтесь.

Эллина не успела возразить, она не хотела, чтобы Сережа услышал ее заспанный с хрипотцой голос, да и вообще, нужно было как-то собраться. Но было поздно.

– Эллина, здравствуй, я тебя нашел, – услышала она.

***

– Сережа!

– Эллина, любимая, как мечтал я тебя увидеть! – Эллина и Сергей стояли в прихожей, обнявшись, и не могли прервать своих объятий. Не нужно было слов, чтобы понять, что оба они ждали этой встречи, и каждый для другого был самым дорогим и желанным в жизни.

Эллина плакала, уткнувшись в плечо Сергея, плакала от счастья. Такой счастливой как сейчас она ощущала себя разве только, когда встретилась со своей мамой.

И вот теперь почти такое же счастье переполняло ее сердце. Сережа, ее дорогой Сережа, тот, о ком она не переставала думать все эти годы – вот он, он здесь, они, наконец-то, вместе.

– Ну, проходи, немного справившись с эмоциями, пригласила Эллина Сергея в комнату.

– Сережа, мне так много нужно тебе рассказать!

И она начала рассказывать, начала с самого главного.

– Сережа, ты знаешь, а ведь папа нашел мою маму, – с грустью в голосе начала свой рассказ Эллина.

– Правда? Вот здорово, ты наверно счастлива теперь! – порадовался Сергей.

– Да, конечно, я была самая счастливая на свете. Только два года назад моя мама умерла.

После того, как ты все рассказал мне, я стала просить папу найти мою маму, я очень сильно его просила. И вот однажды папа пришел домой с какой-то женщиной. Мама-Нина позвала меня в гостиную. Я вошла и увидела ее, – ее – мою маму. Я сразу ее узнала, она была точь-в-точь такая, какой приходила ко мне во сне. Я только сказала: «Мама, наконец-то ты пришла! Мама, я так долго тебя ждала!»

А дальше мы обнимались и плакали, смотрели друг на друга, и снова обнимались и плакали. Я все спрашивала: «Мама, ты теперь никуда от меня не уйдешь?»

Это были такие счастливые дни в моей жизни! Маму папа забрал в наш дом. Она уже тогда была больна. Но живя у нас, она расцвела. Моя мама такая ведь красавица! Папа возил маму за границу на лечение. Врачи даже говорили, что болезнь отступила, и разрешили маме родить детей.

– Родить детей? – Сергей изумленно посмотрел на Эллину.

– Постой, не перебивай. Во время экстракорпорального оплодотворения обычно остаются неиспользованные эмбрионы, – ну так всегда бывает, папа тоже об этом не знал сразу. А потом выяснилось, что у нас есть два эмбриона, хранящиеся в криокамере. Папа рассказал об этом маме, и она сказала, что никому не отдаст своих детей – сама выносит и родит их. Ей тогда ведь и было даже меньше сорока. Ну вот, как только врачи разрешили, маме сделали подсадку эмбрионов. Маме тяжело, конечно, было носить их, но папа очень заботился о маме, у нас постоянно в доме были врачи.

– И что? – осторожно спросил Сергей,

– И что, у меня есть брат Ваня и сестра Иринка, им по восемь лет – мои любимчики, скучаю по ним страшно, если пару дней не вижу.

– Вот это да, а я их не встретил у вас – так они еще спали, наверно. А отчего умерла мама?

– У нее после донорства яйцеклеток, после всех этих жутких процедур с гормонами организм сильно расстроился. Может из-за этого – развилась онкология. Врачи говорят, что она и так молодец, еще и детей выносила, растила их, хоть и не долго. Сколько для нее было радости; она говорила, что уйдет счастливой. Умерла мама во сне.

***

Спустя год после этой встречи Эллина и Сергей поженились и уехали в Сан-Франциско.

В связи с ухудшившимся здоровьем Никиты Ильича решено было оформить опекунство над Ваней и Иришей и забрать их к себе в Америку. А еще через год у Эллины и Сергея родились тоже близнецы: мальчик и девочка.

Несмотря на статус многодетной мамы, Эллина много работает – преподает в университете и пишет научные статьи для журналов. А еще ведет активную общественную деятельность: Эллина возглавила движение «Женщины – против ЭКО».

Никита Ильич и мама-Нина тоскуют о детях и не исключают возможности переезда в Сан-Франциско.