Текст книги "Поедательницы пирожных"

* * *

По дороге домой Марьянов заехал в свой любимый ресторанчик «Три цвета ночи». Сел за столик у окна, выходящего на бульвар, и, не заглянув в меню, заказал салат, горячее и порцию коньяка. Состояние было гадостное, и Родион хотел разобраться, в чем причина сумбура, который сейчас творится в его душе.

Допустив, что информация Соловьева правдива и некто действительно покушается на его бизнес, Марьянов ввязался в чью-то игру со многими неизвестными. Пока единственной подозреваемой была Карина Крупенникова. Казалось, чего проще – организовать за сотрудницей наблюдение и спокойно ждать. Если она действительно замешана в какой-то грязной истории, то непременно выдаст себя. Если нет – надо будет искать другого «крота», который к нему подбирается.

Но неожиданно выяснилось, что это серьезная моральная проблема. Подозревать Карину оказалось для него настоящим мучением. Да, он давно не любит жену. Его увлечение ею вообще было сродни помешательству. А потом ее родня оплела его такими путами, что он света белого не взвидел. Но он по-прежнему женат, он дал слово и нарушать его не собирался. Он не собирался влюбляться!

«Нет, вряд ли это любовь, – думал Марьянов, вызывая в памяти образ Карины. – Скорее, симпатия. Да, сильная симпатия, не более того. Разве я не смогу без нее жить? Разве я не сплю ночами, думая о ней? Нет, иногда действительно не сплю и действительно думаю. Но иногда – не считается». Эти самоуговоры выглядели по-детски, но они его успокаивали, возвращали ему уверенность в том, что он может контролировать свою жизнь.

Однако на душе по-прежнему скребли кошки. «А как же мое железное правило? – продолжал увещевать себя он. – Я его ни разу не нарушал! На работе никаких романов. Только дела, только бизнес. Смешивать любовь с работой – все равно что поджигать фейерверк в кладовке: страшно увлекательно, конечно, и будет много красивых звездочек, но дверь вышибет обязательно».

Он не собирался нарушать данное себе слово только потому, что у его новой секретарши красивые ноги! Да и вне работы он был пай-мальчиком. Просто образцом добродетели! Женившись на Ноне, Родион решил стать примерным семьянином, так как многолетняя холостяцкая жизнь, отягощенная бесчисленными любовными приключениями, его порядком достала.

Мысли Родиона неожиданно потекли по иному руслу. «А что у нас сейчас происходит с Нонкой? Почему все так изменилось? Куда делась милая, веселая, обаятельная женщина? Откуда вдруг эта злоба, истеричность? Ведь она не была такой. Или была? Ну, немного вздорная, иногда капризная… Наверное я, как всякий влюбленный идиот, не видел того, что видели другие».

Раньше он всем говорил, что женился по любви. Теперь ему стало казаться, что это было какое-то страшное недоразумение. Мечтать об идиллии с Ноной было так же умно, как отправляться в полет на Луну на пушечном ядре. Нона оказалась вредной и легкомысленной особой. Детей она не хотела, домашним хозяйством не занималась – для этого имелась прислуга. Когда Родион предлагал ей устроиться на работу, она закатывала ему такие истерики, что было слышно даже на любимых ею Канарах. С каждым месяцем их супружеская жизнь все больше запутывалась. Папа сестер Сорокиных, Ноны и Нателлы, был чиновником очень высокого ранга. Воспитывать дочек ему было некогда, вместо этого он их баловал. Баловала их и мама, разрешая любимым чадам практически все. Но, как известно, тот, кто потакает маленьким детским капризам, рано или поздно огребает большие проблемы. Папа с мамой не только сами огребли эти проблемы, но еще и щедро поделились ими с Марьяновым. Тот многое прощал жене, списывая это на воспитание и семейные традиции.

Но в последнее время даже его железные нервы стали сдавать. Размолвки и скандалы по всякому пустячному поводу становились нормой. К тому же Нона изводила мужа приступами беспричинной ревности. Попытки Родиона наладить отношения с женой вели к временному перемирию, но потом все начиналось сначала. А когда Нона после очередного выяснения отношений переселилась в другую спальню, Родион, немного поколебавшись, отменил табу на внебрачное общение с противоположным полом. Однако женщин, с которыми он работал или вел дела, это по-прежнему не касалось.

Родион подогрел в ладони бокал с коньяком и чуть пригубил золотисто-янтарный напиток.

«Вот зачем она сегодня пришла в офис? – невесело подумал он. – Что ей было нужно? Хотела устроить публичный скандал? Унизить меня при сотрудниках? Чего она вообще добивается? Может, стоит поговорить с ней о разводе? Так ведь она при своей ревности развода не даст. Как собака на сене: сама не ест, а других кусает».

Марьянов вспомнил про сегодняшний инцидент в приемной и подумал, что в этом споре он, не задумываясь, принял сторону своей секретарши. В кабинете он отчитал Нону, приказав ей больше в офисе не появляться, а потом еще и извинялся перед Кариной за невоздержанность своей супруги. Хотя Родион застал самый конец выступления Ноны, он прекрасно знал, как она может унизить человека, стоящего на социальной лестнице ниже нее. Кстати, уходя, она попыталась унизить и его, бросив уже на пороге:

– Что ж, хорошо, я не появлюсь больше в твоем офисе. Живи тут со своими секретаршами. Но здесь больше не появятся и клиенты, которых приводил тебе мой отец, уж я позабочусь об этом,

будь уверен.

«Ну, положим, без ее папы и его благодеяний я не пропаду, – продолжал размышлять Марьянов, – но сама угроза характерна. Неужели она тоже подумывает о разводе? Обычно папы и мамы, поминаемые во время скандалов, – предвестники семейных катастроф». Видимо, в ближайшее время предстоит серьезный разговор, который и определит перспективы их супружества. Может быть, ему надо сделать еще одну попытку помириться с женой, вновь наладить прежние отношения, перевернуть страницу и начать все с чистого листа? Нет, это вряд ли возможно. Тут ведь нужен взаимный интерес, а у жены его, кажется, уже нет. А у него уж и подавно. Зачем же тогда во второй раз пытаться войти в ту же самую реку?

Перед ним уже давно стоял нетронутый салат, а официант несколько раз осторожно подходил интересоваться, не подавать ли горячее. Но есть совершенно не хотелось. Родион сделал еще один глоток коньяка и закурил.

«Карина, Карина. Кара миа. Что же мне с тобой делать? – думал он, разглядывая разгуливающую по бульвару публику. – Неужели ты и впрямь можешь оказаться зловещей дамой, подосланной конкурентами или недоброжелателями? И весь твой облик, твои глаза, твоя улыбка – сплошное притворство? А я – осел с длинными ушами, который наивно думает, что он – умный филин.

Кстати о недоброжелателях. Это могут быть бывшие клиенты, недовольные обслуживанием, люди или компании, против которых мы вели информационные войны, конкуренты наших клиентов, бывшие партнеры по бизнесу. Бывшие партнеры, бывшие партнерши… Так, стоп!»

Как же он раньше не вспомнил – ведь Карину ему усиленно рекомендовала Маша Зарецкая. Маша – прекрасный маркетолог, и когда-то Марьянов даже предлагал ей должность начальника управления у себя в агентстве. Но она отказалась, и он знал почему. Зарецкая имела на Родиона виды, но ее тайным планам так и не суждено было сбыться. И вот совсем недавно она явилась с предложением войти в его бизнес, стать партнером. Предложение выглядело заманчивым – новый муж Маши, если бы удалось договориться, готов был привести свою могучую компанию в качестве многолетнего клиента с огромным рекламным бюджетом. Но Марьянов твердо отказался, потому что не сомневался – ничего хорошего из этой затеи не выйдет. Во-первых, он привык единолично управлять своим агентством. Во-вторых, в их с Машей отношениях было слишком много личного. Родион не без основания полагал, что ее чувства к нему не совсем остыли. А там, где бизнес, не должно быть места чувствам.

Маша тогда внешне спокойно и с пониманием восприняла его вежливый отказ, хотя Родион почувствовал, как она напряглась. Сказала только:

– Ну что ж, Родион, тебе решать. – И, лишь уходя, дала волю эмоциям: – Мне очень жаль. Был шанс, и у нас могло все получиться. Смотри, не пожалеть бы потом.

А когда некоторое время спустя Родион позвонил и сказал, что расширяет бизнес, она порекомендовала ему свою подругу Карину Крупенникову – как человека ответственного, старательного и по-хорошему амбициозного. И Марьянов, который в тот момент расширял штаты агентства под новых клиентов, согласился взять ее секретарем.

То есть теоретически Маша вполне могла подослать ему Карину с целью оттяпать бизнес. Не захотел Марьянов по-хорошему, значит, будем по-плохому. Неужели Машка способна на такое?

«Нет, – подумал Родион. – Хватит гадать. Так можно зайти очень далеко и начать подозревать всех подряд – знакомых, родственников, соседей по даче. Пока резких телодвижений делать не буду, посмотрю, как события станут развиваться. Скворцова я предупредил, чтобы не смел без меня ничего подписывать и ни с кем встречаться. Конокрад будет отслеживать финансы. Ну а если появится хоть какое-то подтверждение моих опасений в отношении любого из сотрудников – обращусь к Петру. Нет, даже не стану ничего ждать – сегодня же позвоню ему, пусть пока прикинет, что к чему».

Друг детства Петр Чижов был владельцем крупного специализированного агентства «Неприступная скала». Агентство занималось охранным бизнесом и частным сыском. С Петром они дружили со школы, вместе ходили на занятия боксом и вольной борьбой, вместе прогуливали уроки и ухаживали за девочками. Все эти годы они продолжали дружить, а теперь еще и сотрудничать. Когда Марьянову было необходимо проверить надежность клиента, разыскать должника, провести финансовую разведку или угомонить незваного агрессора, он звонил Петру и получал немедленную профессиональную помощь.

Когда в ресторанчике приглушили свет, Марьянов встрепенулся и посмотрел на часы. Время утекло сквозь пальцы, а он так и не пришел ни к какому выводу. О Карине он по-прежнему думал с волнением и тревогой. Черт побери, она ему нравится! И он просто не может подозревать ее всерьез.

«Это подсознание, – угрюмо констатировал Марьянов. – Если немного перефразировать дедушку Ленина, то можно смело утверждать, что учение Фрейда всесильно, потому что оно верно».

* * *

– Сначала пройдете обряд посвящения, потом дадите клятву, – шепнули на ухо Родиону Марьянову. – Главное, ничему не удивляйтесь.

– Я никогда не удивляюсь.

– Все будет очень красиво, знаете ли. Ну, может быть, несколько напыщенно и старомодно, но это мелкие издержки, у кого их не бывает. Я думаю, вы не пожалеете.

– Посмотрим. Когда начало?

– Ровно через десять минут. Президент любит точность. Готовьтесь, к вам подойдет распорядитель и объяснит, что вы должны делать.

Не успел доброжелатель договорить, как перед ними возник высокий седой мужчина с бакенбардами – распорядитель.

– Прошу вас, господин Марьянов, следовать за мной. Сейчас вы получите инструкции, и я проведу вас к месту церемонии.

Еще через пару минут Родион стоял внутри очерченного на толстом синем ковре круга. Перед ним, на небольшом возвышении стояла черного цвета кафедра, вроде той, с которой говорят проповеди священники. По бокам горели свечи в высоких напольных канделябрах, а у ног Родиона находилась низенькая скамеечка неизвестного предназначения.

К месту предстоящей церемонии начали постепенно подтягиваться люди в строгих темных костюмах, которые в итоге образовали вокруг Родиона плотное кольцо. Раздалась тихая торжественная музыка, и из-за плотной портьеры в глубине зала показалась черная фигура. Она быстро приближалась, и через мгновение Родион увидел перед собой крупного мужчину в черном плаще с поднятым воротником, в черных перчатках, шляпе и черной полумаске. Похоже, это и был президент.

– Вы приняли решение? – без предварительных приветствий обратился он к Марьянову. У президента был приятный бас. В глазах таилась улыбка, которая показалась Родиону чересчур хитрой.

Однако он без колебаний ответил:

– Да.

– Вы не раздумаете в процессе посвящения? Председатель смотрел на него с живым интересом, как сытый кот на обалдевшую мышь.

– Нет.

– Тогда начнем.

В душе Родиона неожиданно возникло ощущение тревоги. Холодок страха липкими лапками пробежал по спине. Словно прямо сейчас он должен был один войти в таинственную пещеру, полную чудовищ.

– Клянешься ли ты, Родион Марьянов, хранить тайны общества, о которых тебе станет известно?

– Клянусь.

– Готов ли ты к испытаниям, которые тебя ждут впереди?

– Готов.

– Обещаешь ли ты держать в секрете все, что здесь увидишь, и все, о чем здесь услышишь?

– Обещаю.

Он отвечал твердо, но слышал в своем голосе непривычную хрипотцу. Вероятно, так проявлялось его волнение.

– Придешь ли ты на помощь, если кто-то из братьев окажется в смертельной опасности?

– Приду.

– Даешь ли ты слово чести делиться с единомышленниками своими сокровенными знаниями, мыслями, идеями?

– Даю слово чести.

Президент клуба отложил в сторону толстую книгу в кожаном переплете и взял в руки пистолет и кинжал.

– Преклони колени! – приказал он, и Марьянов, словно средневековый рыцарь перед королем, опустился на одно колено, рискуя изгваздать новые светлые брюки.

Мысль о брюках улетела так же внезапно, как и появилась, задев краешек сознания. Президент подошел так близко, что Родион услышал его дыхание, и скрестил оружие над его головой.

– Ты посвящен в члены клуба интеллектуалов «Великий сыщик», – торжественно объявил президент. – Твой статус – ученик. Ты имеешь право посещать открытые заседания клуба. Все остальное зависит от тебя.

Родион с облегчением вздохнул и поднялся, отряхивая колено. Начало ему понравилось, все выглядело торжественно и таинственно. Интересно, что будет дальше?

Он огляделся по сторонам. Безмолвно наблюдавшие за церемонией посвящения люди, человек двадцать, еще минуту назад обступавшие их плотным кольцом, разошлись по огромному залу. Перед этим каждый из них подошел к Марьянову и молча пожал ему руку. Теперь они стояли группками, курили трубки или сигары и тихо переговаривались между собой. Некоторые уселись в глубокие мягкие кресла, имевшиеся здесь во множестве, и о чем-то сосредоточенно думали. Официанты бесшумно скользили по залу с подносами, на которых стояли рюмки и бокалы.

Неожиданно за спиной Родиона раздался знакомый теплый бас:

– Вы пока осмотритесь тут. Можете покурить, пообщаться с другими членами клуба. Только с вопросами повремените – скоро сами поймете, что к чему.

Марьянов обернулся – президент уже где-то оставил все свои черные аксессуары и оказался одет в обычный летний костюм. Лицо у него было выразительное, мужественное и довольно приятное.

– Спасибо, – вежливо поблагодарил Марьянов. На самом деле у него была куча вопросов. Но он решил последовать совету и пока не задавать их. Задал лишь один: – Как вас зовут? Меня-то вы знаете…

– Анатолий Сергеевич, – представился президент клуба. – Юрист по профессии. Мой конек в детективах – феномен запертой комнаты. Если вы всерьез решили сделать своим хобби конструирование виртуальных преступлений, то придется выбрать специализацию. Мир детектива огромен и многообразен, всего не осилить даже гению.

Марьянов вежливо поблагодарил и отправился на разведку – осматривать клуб. Кроме того, он хотел найти Суконцева, чтобы обменяться впечатлениями. Но тот сам подбежал к нему, поздравил, однако тут же и ретировался – помчался встречать дочку в аэропорт.

«Все-таки очень интересно узнать, – размышлял Родион, неторопливо прогуливаясь по залу и рассматривая висящие на стенах гравюры с изображением охотничьих сцен, – во что же это я ввязался? Хотел отвлечься от проблем, разрядиться, переключиться на что-нибудь позитивное – и, кажется, переключился по полной программе».

В последнее время из-за соловьевской истории с подслушанным разговором Родион пребывал в скверном настроении. Хотя прошло уже почти две недели, ничего подозрительного или необычного вокруг себя он не замечал. Дела в агентстве шли по-прежнему, а если возникали нештатные ситуации, то они были, что называется, рабочего порядка.

И Карина вела себя как обычно, с энтузиазмом хватаясь за любую работу и не проявляя подозрительного интереса к делам своего начальника. В общем, ничего, что хотя бы косвенно подтверждало информацию Соловьева, не происходило.

Правда однажды, выходя после работы из здания «Сапфир Плаза», Родион заметил, как Карина Крупенникова, которую он отпустил домой минут двадцать назад, садится в припаркованную напротив входа машину. Родиону эта машина была хорошо знакома – элегантный кабриолет нежно-зеленого цвета принадлежал Маше Зарецкой. Маша, заметив его, лишь приветливо помахала рукой и быстро уехала, даже не сделав попытки заговорить. Когда Родион увидел их вместе, его подозрения ожили, и он напрягся. Но потом вдруг подумал, что бдительность – это, конечно, здорово, только не надо сходить с ума – всему могут быть самые простые объяснения. Ведь они подруги, почему бы им не встретиться? А разговаривать Маша не стала, потому что они куда-то опаздывали.

Его не поглотила мания преследования, но подспудно он все же ждал непонятных гадостей, поэтому стал раздражаться по пустякам, придираться к сотрудникам, злиться на официантов, на пешеходов, которые медленно переходили дорогу перед его автомобилем. Те, кто знал Марьянова много лет, удивлялись, что это вдруг произошло с Родионом, всегда спокойным, рассудительным и корректным.

На его состоянии, вероятно, сказалось и то, что он так до сих пор и не смог помириться с Ноной. Когда Марьянов с ней заговаривал, она дулась, уходила в свою спальню. Когда же он включал телевизор или ложился отдыхать, она начинала тщательно продуманный полномасштабный скандал, который заканчивала оскорблениями и угрозами. Все это, естественно, отражалось на его настроении и душевном самочувствии.

Родион понял, что пора возвращаться к полноценной гармоничной жизни, если он не хочет стать клиентом психоаналитиков. Он снова начал по утрам посещать фитнес, возобновил занятия теннисом и восстановил индивидуальный график игр в гольф-клубе, который после памятной беседы с питерским рекламщиком временно заморозил, сочтя невозможным отвлекаться на спорт, когда против него плетутся интриги.

«Все, начинаю заниматься собой, – твердо сказал Марьянов себе. – Конечно, на всякий случай продолжаю внимательно отслеживать ситуацию внутри агентства и вокруг него. Береженого Бог бережет. Ну и Чиж пусть понаблюдает с высоты птичьего полета, – подумал он, имея в виду Петра Чижова, своего ангела-хранителя. – Надо же, такая, кажется, ерунда – какой-то невнятный разговор, а как повлиял на общее состояние и настроение! Итак, снова туда, где спорт, театр, кино, книги, где люди разговаривают о чем угодно, кроме работы».

Но если со спортом было просто – к нему Родион пристрастился с детства и все эти годы старался поддерживать форму, то со всем остальным могли возникнуть проблемы. Театр он не очень любил, к тому же театральный сезон все равно начинается осенью. Идти в кино одному не хотелось. Нона все фильмы смотрела на дисках, заманить ее в кинотеатр было невозможно, а приглашать на последний сеанс знакомых женщин казалось ему странным – ну не школьники же они, в самом деле.

Книги в последние годы в основном служили снотворным – ни одну он не смог дочитать даже до середины. За день уставал так, что засыпал на первых пяти страницах. «Ну а если не получается с посещением культурных мероприятий, то что остается? Эх, жаль, хобби у меня никакого нет. Собирал бы себе марки, значки, модели машин или монеты – вот было бы душевное утоление!» Собственно, нехитрая эта мысль о хобби и толкнула его в объятия членов клуба «Великий сыщик».

О его существовании Марьянов узнал где-то с месяц назад, когда во время очередного посещения фитнес-клуба случай свел его с Суконцевым.

Проплыв в бассейне свой коронный километр, Родион уже собрался уходить, когда в раздевалке появился пожилой мужчина. Круглое его лицо было сизым, отчего обвислый нос страшно напоминал перезрелый баклажан. Солидное пузцо свешивалось поверх плавок, выдавая всю правду о его любви к мучному и нелюбви к спорту. Этого человека Родион уже пару раз встречал и в бассейне, и в спортивном зале, однако познакомиться им до сих пор не довелось.

Немного потоптавшись возле своего шкафчика, толстяк, который явно чувствовал себя не в своей тарелке, наконец решительно повернулся к Родиону.

– Простите, вы не могли бы мне помочь? – спросил он и тут же отвел глаза в сторону, как будто стеснялся того, о чем хочет попросить.

Как тут же выяснилось, он и впрямь стеснялся. Хотя по жизни это был человек деловой и серьезный, но в храме атлетичности чувствовал себя нерадивым студентом, выставленным на посмешище перед придирчивой экзаменационной комиссией. Как большинство тучных людей, он все время старался держаться особняком и не решался даже обратиться за консультацией к инструктору. Непонятно, чем Родион вызвал его доверие, но именно ему толстяк поведал о своем смятении и попросил при возможности помочь разобраться с тренажерами. Конечно же, Родион помог, и обрадованный обретенной возможностью сгонять лишние килограммы со знанием дела, его ученик представился по полной программе.

«Суконцев Валерий Аркадьевич, издательство «Конус», главный редактор», – значилось в его визитной карточке, которую он сунул Родиону в руки при прощании.

– Обращайтесь в любое время дня и ночи – всегда к вашим услугам, – сказал новый знакомый.

После этого они при встрече раскланивались – но не более. В этот раз толстый Валерий не ограничился улыбкой, а направился прямо к Марьянову, протягивая для приветствия руку. Родион был вынужден осторожно пожать пухлую ладошку.

– Здравствуйте, что-то давно вас не видел! – проговорил Суконцев так радостно, словно они были закадычными друзьями.

Родион, который не слишком жаловал случайных знакомых, довольно сухо ответил:

– Работа. Был занят.

– Вот так все мы, – сочувственно вздохнул Валерий. – Работа, работа, и ничего для души. Не хватает времени на самое главное.

Поняв, что толстяк настроен на длительную беседу, Родион решил взять инициативу в свои руки и прекратить пустой разговор.

– Почему же, – отрезал он, захлопывая шкафчик и забрасывая на плечо спортивную сумку. – На тренажеры же время находим. А вы говорите…

– Погодите, погодите, – Валерий даже уцепил Марьянова за рукав. – Вы же не хотите сказать, что кроме работы и тренажеров больше никаких интересов у вас нет?

– Ну как же нет? – обиделся Марьянов. – Я плавание люблю, теннис, борьбу. Недавно к гольфу пристрастился.

– А для интеллекта, для души? – почти простонал Валерий. – Извините, если показался вам навязчивым, просто вы мне по-человечески симпатичны, вот я и… Я вас, кажется, задерживаю?

Марьянову стало жаль простодушного толстяка, и он, чтобы не обижать его, миролюбиво ответил:

– Все нормально. Для интеллекта я читаю всякие умные книги. Точнее, покупаю и пытаюсь читать. Но если честно, они просто скапливаются у меня на журнальном столе. И когда набирается приличная стопка, дарю своим знакомым с самыми лучшими рекомендациями. А для души я слушаю в машине любимую музыку.

– Простите, и это все? – Изумление его собеседника было столь неподдельно, что Родион весело рассмеялся.

– Еще у меня есть жена. Этого, думаю, достаточно. Или вы хотите мне что-то предложить?

– Нет, что вы! – смутился Валерий, и его одутловатая физиономия покраснела еще больше. – Как я могу, ведь мы почти незнакомы. И так у вас время отнял, извините.

– Ничего, пять минут у меня точно есть, – подбодрил его Родион, которому стало любопытно, что же ему сейчас поведает азартный Валерий.

– Я не задержу вас, – заторопился тот. – Буквально два слова. По себе знаю, как наша повседневная жизнь иссушает душу. А спорт, простите, поддерживает лишь наше тело. Помните, как сказал поэт: «Душа обязана трудиться и день и ночь, и день и ночь».

Марьянов кивнул, хотя о каком поэте шла речь, понятия не имел, и стихи эти слышал впервые.

– А как ей, бедняжке, трудиться, если мы превратили свою жизнь в непрерывное добывание денег? Здесь наша душа уже ни при чем. И интеллект страдает, изуродованный постоянной работой. Мы его поставили на службу золотому тельцу.

– Вы это к чему клоните? – уточнил Родион, который стал уже беспокоиться, не нарвался ли он, случаем, на проповедника-сектанта. Вдруг эти типы уже фитнес-клубы стали осваивать?

– Я нашел прекрасный выход. Чудесное времяпровождение! Тренируете ум, развиваете интеллект и одновременно расслабляетесь психологически и физически.

– И что же это? – спросил Марьянов, уже по-настоящему заинтригованный.

– Клуб виртуальных убийств, – торжественно произнес толстяк.

– Простите, что? – переспросил Родион изумленно и даже слегка испуганно.

– Да вы не беспокойтесь, – улыбнувшись, сказал Валерий. – Ничего противозаконного, просто игра для взрослых людей. Существует закрытый клуб. Члены клуба – очень серьезные, умные люди, придумывают истории преступлений – от начала и до конца. Собираясь вместе, они обмениваются головоломными задачами, сражаясь друг с другом, как в шахматы.

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Марьянов. – Действительно, существует такой клуб? Надо же. А как все происходит?

– Это просто. Садятся два члена клуба друг против друга. Один рассказывает о придуманном им преступлении, а второй пытается отгадать, кто убийца. Задает вопросы, выдвигает версии. Все желающие могут помогать этому так называемому следователю советами. В финале преступление должно быть раскрыто. Иногда, знаете, оппонент может так провести расследование, что даже автор изумляется. Или бывают коллективные обсуждения – один человек рассказывает сюжет, а остальные ищут в нем изъяны. Очень увлекательное занятие.

– А что за публика там? – поинтересовался Марьянов, ненавидевший светские церемонии.

– Самая разная, но очень приличная. Писатели, научные работники, бизнесмены.

– Действительно, интересно. Только ведь для этого надо, чтобы мозги были устроены соответствующим образом. Не каждый ведь может придумывать запутанные криминальные сюжеты.

– Ошибаетесь, – почему-то обрадовался Валерий. – Это лишь вначале кажется, что вам такое не под силу. Но когда вы включите свой интеллект… Я тоже сомневался вначале, а потом решился. И не пожалел.

– Но ведь это же большое напряжение всех умственных способностей. Как же тут можно расслабиться? Мне почему-то это не кажется отдыхом.

– В том-то весь и фокус! Напряженно размышляя, выстраивая логические цепочки, прокручивая в уме всякие хитрые ходы-выходы, вы на время полностью выпадает из нашей суетной реальности. Причем, заметьте, без всяких дополнительных стимуляторов типа алкоголя или, не приведи господи, наркотиков.

– А как можно попасть в этот клуб? Он, вы говорите, закрытый.

– Если хотите, я могу похлопотать. Один из соучредителей – мой давний приятель. Вам действительно интересно?

– Скорее – любопытно. Но я не уверен, найдется ли у меня время…

– Вы попробуйте. В конце концов, туда можно и просто так приезжать – выпить, отдохнуть, с приятными людьми пообщаться, в бильярд сыграть. Ну, вы же знаете, что такое клуб!

– Только по фильмам, – улыбнулся Марьянов. Против воли он был заинтригован и все же

некоторое время сомневался, стоит ли связываться с клубом убийств, пусть и виртуальных. Потом решил, что это безумно интересно, и согласился.

И вот теперь он сидел в глубоком кресле, посасывая сигару и вытянув ноги, и размышлял о том, чем ему грозит новое увлечение. Его размышления прервал резкий удар гонга. Затем суровый голос, раздавшийся из скрытых в стенах динамиков, провозгласил:

– Господа, заседание начинается, прошу вас занять свои места в зале предварительных слушаний!

* * *

– Родион Алексеевич на переговорах. Попробуйте позвонить через час, – сказала Карина нехорошим ровным голосом.

Таким голосом она пугала назойливых абонентов. Те наверняка представляли ее мегерой с раздвоенным языком.

– Хорошо, – ответил ее собеседник. – Через час так через час. Но я обязательно сегодня должен с ним поговорить. Это важно, очень!

– Я поняла, – терпеливо повторила она в десятый уже раз. – Я обязательно ему передам.

Шеф в этот день, как назло, действительно проводил несколько важных встреч подряд, причем вне офиса. Обещал приехать не позже пяти, но было уже почти семь. А этот мужчина изводил Карину звонками с раннего утра, желая получить аудиенцию у Марьянова. Первый звонок раздался ровно в девять.

– Представьтесь, пожалуйста, – попросила Карина, когда вкрадчивый мужской голос попросил соединить его с Родионом Марьяновым.

– Юрий Панюшкин. Но он меня не знает.

– По какому вопросу?

– По личному. И очень срочному.

Затем послышался странный звук – мужчина то ли всхлипнул, то ли хохотнул. «Какой голос неприятный», – подумала Карина.

В течение дня он позвонил раз пятнадцать, поэтому она ждала Марьянова с жадным нетерпением. Шеф должен был либо поговорить с этим занудой, либо дать команду незнакомца отшить. Уже наступил вечер, самое время было собираться домой, но в приемной толпились сотрудники, ожидавшие начальника для решения оперативных вопросов.

– А что, Родион так и не звонил, не уточнял, когда приедет? – В приемную в очередной раз заглянул расстроенный Аркадий Конокрад, для наглядности потрясая пачкой неподписанных документов.

– Так и не звонил, – развела руками Карина. – Не уточнял.

– Он меня без ножа режет! – завел глаза к потолку Аркадий и, махнув рукой, пошел прочь.

Карина лишь сочувственно поглядела ему вслед – дни, когда Марьянов назначал череду вот таких встреч на выезде, становились тяжелым испытанием для коллектива. Было слишком много вопросов, которые генеральный директор решал лично или требовал, чтобы их с ним согласовывали. И когда он надолго отлучался из офиса, некоторые дела попросту останавливались.

Дизайнер Стасик Кондрашов, уже больше часа караулящий Марьянова, грустно поинтересовался:

– А вдруг шеф после встречи не приедет?

– Куда же это он денется? – грозно вопросил креативный директор Гриша Березин, рассекавший приемную из угла в угол, как американский авианосец волны Персидского залива.

– В гольф поедет играть или в теннис. Он к своей спортивной форме относится серьезно.

– Да нет, он точно приедет, – успокоила их Карина. – Обещал. Сказал – у меня в офисе много дел. А в гольф он играл вчера. Даже велел мне в гольф-клуб звонить, если что.

– Да? Очень странно, – вмешалась в разговор секретарша Скворцова Алена. – Сегодня Триллер звонил, чтобы договориться о встрече с Игорем Леонидовичем. Так он мне, между прочим, рассказал, что вчера вечером Марьянов к нему на дачу приезжал. Весь вечер сидел, слушал его лекцию про яды. Триллер был страшно горд, что Родиону Алексеевичу понравилось. Говорит мне – ваш начальник такой интересный собеседник. А какой интерес к живой природе проявляет!