Текст книги "Фантом ручной сборки"

Комната была свежеотремонтированной, хорошо обставленной, и пахло в ней сырой шпаклевкой, клеем и крашеным деревом. Мужчина ее мечты стоял в самом центре. Это был журнально-глянцевый брюнет с аккуратной стрижкой, карминным ртом и карими очами, в которых сидела печаль, придававшая его облику некоторую томность.

– Здравствуйте! – сказала Инга, у которой при виде такого совершенства вылетели из головы все навыки общения с людьми. – Я по объявлению. Кажется, вам требуется коммерческий директор. Меня зовут Инга Сергеевна Невская. А вас?

Печальный мужчина поймал ее взгляд и задержал на долгие секунды.

– Треопалов Андрей Васильевич. Это я дал объявление.

– А вы кто – главврач? – поинтересовалась Инга. Ему бы чертовски пошло быть главным врачом – даже сумасшедшего дома.

– Да нет. Я, собственно, организую фирму. У нас тут будет что-то вроде физкультурного центра.

– Для психов? – немедленно уточнила она, перешагнув наконец порог.

Треопалов оторопел:

– Почему для психов? Просто… для людей.

– А этот физкультурный центр, – упорствовала Инга, – будет действовать прямо внутри сумасшедшего дома?

Треопалов некоторое время не сводил с нее глаз, потом сел за стол и сказал:

– Почему вас так волнует какой-то сумасшедший дом? В здешнем медицинском центре нет психиатрического отделений. А я так вообще не имею к докторам никакого Отношения – просто снял здесь зал и комнату под офис, вот и все.

– Видите ли, – осторожно заметила Инга, – ближайший переулок оказался наводнен жутко странными людьми. Вот я и подумала, грешным делом…

Ей было стыдно глазеть на Треопалова, но поделать с собой она ничего не могла – и глазела. Конечно, он это заметил, и сквозь маску деловитости на его лице проступило едва заметное удовольствие.

– Скажите, а есть ли у вас опыт в организации какого-нибудь дела? – спросил он с живым любопытством, – Нам нужно начинать все с нуля, однако финансирование пока не очень… Будут трудности… А вы женщина… Даже не знаю.

– Послушайте, – горячо заговорила Инга, которая решила, что, раз ее привела сюда судьба, нужно сделать все, чтобы не упустить свой шанс. – Я пять лет работала ведущим менеджером туристического агентства.

– Ого! – сказал он. – Хороший опыт. Но я не смогу вам много платить, по крайней мере вначале. Получится, что вы переходите с большей зарплаты на меньшую.

Он назвал ей сумму оклада, и Инга быстро сказала:

– Меня это устраивает.

– Ну… Тогда, – протянул Треопалов. В его глазах на секунду появилось азартное выражение. Сверкнуло и исчезло. – Тогда место ваше.

Инга удивилась и даже не сразу нашлась, что ответить. Вот это да! Разве так принимают на работу? Если бы лично она искала претендента на такую должность, то задала бы ему кучу вопросов, документы посмотрела, поговорила о предстоящих трудностях поподробнее…

– Мне нужно подумать до завтра, – заявила она. – Вы можете подождать? Я позвоню утром и дам вам ответ. Это как?

– Отлично, – просиял он и сказал куда-то ей за спину:

– Я почти нашел для нас коммерческого директора!

Инга обернулась и увидела, что в комнате они не одни. Дверь распахнута, и на пороге стоят двое – невысокий блондин с румяной физиономией и задиристыми глазами, а рядом с ним – длинный худой тип в квадратных очках, похожий на сухаря-профессора. Прямые волосы, прямой нос и губы без изгибов. Глаза из-под очков смотрят пристально, словно зондируют пациента.

– Привет! – первым сказал блондин и подошел к Инге. Последовавший за ним «профессор» пробурчал что-то неразборчивое.

– Познакомьтесь, Инга, – охотно представил первого Треопалов. – Это, – он указал на блондина, – Степанцов Николай Владимирович…

– И можно без отчества, – добавил тот. – Просто Николай. – И пожал ей руку.

– А это – Игнат Тихонович Бумской. Оба мои компаньоны.

– А вы уверены, – скрипучим голосом вопросил Игнат Бумской, наставив на Ингу очки, – что сможете поднять такое дело?

– Физкультурный клуб? – сухо уточнила она, скрестив с его взглядом свой, не менее твердый. – Смогу. А что заставляет вас сомневаться? Вы же ничего обо мне не знаете.

– Достаточно того, что я вас вижу.

«Интересно, что он такое видит, – подумала раздраженная Инга. – Неужели последние события так повлияли на меня, что я потеряла форму?» Под формой она понимала то чувство собственного достоинства, которое с годами вросло в ее внешний облик. Деловые костюмы, туфли-лодочки, портфель с бумагами, очки, мобильный телефон… и ясное понимание того, что она – профи в своем деле, ее ничто не может сбить с толку. И вот – надо же! – в ней сомневается какой-то засушенный тип. Конечно, сейчас у нее нет очков и портфеля, но ведь профессионализм никуда не делся! Она выпрямила спину и задрала подбородок повыше.

– Ладно тебе, Игнат, – примирительным тоном сказал Треопалов и с теплотой поглядел на Ингу. – Итак, если завтра вы даете нам свое принципиальное согласие, мы тотчас приступаем к делу. Идет?

Он вышел из-за стола, вручил ей свою визитную карточку, а потом протянул руку. Инга с удовольствием подала ему свою. Его ладонь была теплой и сильной, сквозь нее проходили приятные токи. Однако Бумской громко кашлянул, и им волей-неволей пришлось прервать рукопожатие. Обручального кольца на пальце Треопалова не было. Инга отметила это так, между делом.

– Что ж, до свидания, – сказала она весьма решительным тоном, хотя все, что происходило с ней в последнее время, не способствовало поднятию боевого духа.

– До свидания, – нестройно ответило импозантное трио.

Инга вышла с гордо поднятой головой и успела заметить, как Степанцов лягнул ногой дверь. Дверь полетела вслед за ней, однако не достигла цели и, вместо того чтобы с грохотом захлопнуться, мягко чмокнула косяк, оставив между ним и собой привлекательную узкую щелку. Да уж, это была потрясающая приманка для того, кто страстно хочет узнать, что о нем скажут после ухода!

Инга, уже сделав несколько размашистых шагов по коридору, в раздумье остановилась, а потом на цыпочках возвратилась обратно.

– Мы же договорились взять мужчину! – воскликнул Степанцов укоризненным тоном. – Ну, ты вообще, Андрюха, выкидываешь номера!

– Чем ты недоволен? – удивился Треопалов.

– Я недоволен тем, что ты купился на голубые глазки. Я настаиваю на мужчине. Тот парень, который приходил после обеда, мне очень понравился.

– И мне, – подтвердил скрипучка Бумской. – У него отличный послужной список, он энергичный. С ним будет легко.

– Не думаю, что с Ингой Невской будет трудно.

– Да, но ведь ей придется постоянно с тобой общаться!

– Ну и что?

– А ты будто не знаешь – что! Рано или поздно она захочет прибрать тебя к рукам, и у нас возникнут проблемы. Дурацкие.

– Не выдумывай, – спокойно ответил Треопалов.

– Извини, пожалуйста, – вмешался Бумской. – Может быть, я разбережу твои раны, но должен заметить, что после трагической смерти жены ты еще не нарастил новый панцирь, и любая дамочка может вонзить свое жало в твою беззащитную плоть.

– Как поэтично, – пробурчал Треопалов. – Перестань молоть чепуху.

– Она тебе понравилась, – сделал заключение Степанцов.

– А тебе нет?

– Есть в ней что-то такое… лихорадочное.

– Найти в наше время нормальную работу не так-то просто. Кроме того, ни один из вас не был с ней дружелюбен. Она просто волновалась.

– Давайте проголосуем, – предложил Бумской, провернув в своем горле несколько шестеренок.

– Я возьму ее, – непреклонным тоном ответил Треопалов. – Если завтра она позвонит и даст свое согласие.

– Ну, все, – с сожалением заметил Степанцов. – Вижу, тебя не переспорить. Только потом не говори, что мы не предупреждали.

Инга поняла, что тема закрыта, и на цыпочках поскакала прочь.

– Прощайте! – с чувством сказал охранник, открыв для нее дверь.

Она мельком взглянула на него и ответила:

– Еще увидимся.

Ах, черт побери, как ей хотелось работать в этом месте! Новое дело, новые трудные задачи, новая возможность доказать, чего она стоит. Да еще сам Треопалов, у которого, оказывается, трагически погибла жена. Сейчас ему особенно нужна удача. А уж на Ингу-то можно положиться!

Переулок уже не казался таким страшным и таинственным. Вот только мусорные баки по-прежнему вызывали некоторую тревогу. Не успела она об этом подумать, как из-за них вышла тощая черная кошка и, поставив хвост перпендикулярно мостовой, на бесшумных лапах перешла ей дорогу.

– Тьфу, тьфу, тьфу! – сказала Инга и символически поплевала через левое плечо.

Однако плевала она совершенно напрасно, потому что неприятности на сегодня еще не закончились.

«Интересно, а кто же все-таки тот тип, за которым я свернула в переулок? – спохватилась она. – Может, это брат Гладышевского? Или дядя? Бывает же фамильное сходство. Только что он делал ночью в кустах возле медицинского центра? И почему драпал от меня по коридору? Ах да ладно, черт с ним – все равно ведь не догнала».

А вот и выход из переулка. Там, по широкой улице, идут люди, и стада машин, рыча, мчатся от светофора к светофору. Инга прибавила шаг, но тут мужской силуэт двинулся из темноты ей наперерез. Она была почти готова к тому, что это очередной псих, который сию секунду начнет петь или декламировать. Однако, к ее ужасу, человек петь не стал, а одним коротким броском преодолел разделявшее их расстояние, толкнул Ингу к стене дома и руками в кожаных перчатках схватил за горло.

В едва добиравшемся сюда рябом уличном свете она увидела мужчину с крючковатым носом, в круглых очках и низко надвинутой на лоб шляпе.

– Отпустите, – просипела Инга, чувствуя, что еще немного – и голова отломится, как бутон маргаритки. – Бя-а…

– Сейчас я только предупреждаю, – голос незнакомца прозвучал зловеще. – Ты ведь знаешь, что должна сделать, верно? Не будь дурой – и останешься в живых.

Хватка его на, мгновение ослабла, и тут Инга краем глаза увидела патрульную машину, которая остановилась возле тротуара прямо напротив въезда в переулок. Из нее вышел милиционер при полном параде и поправил ремень. Инга втянула воздух, сколько смогла, и что есть мочи завопила:

– Па-ма-гите-е-е!

«Это уже во второй раз сегодня», – пронеслось у нее в голове. Нападавший отпустил Ингину шею и отскочил в сторону. К ее великому изумлению, милиционер услышал крик и мгновенно нарисовался под фонарем.

– Стоять! – заорал он, и в его окрике прозвучала такая кровожадная ярость, что Инга оцепенела.

Человек в шляпе, казалось, вовсе и не собирался никуда убегать. Наоборот, он двинулся милиционеру навстречу, но как при этом изменился! Походка у него стала неровная, подпрыгивающая, как у вороны с подбитой лапой, плечи ссутулились, а шея вытянулась вверх из воротника пальто, придав ему жалкий вид. А уж когда Инга увидела его лицо, то и вовсе задохнулась от изумления. Выражение глаз за круглыми очками оказалось таким мирным, таким человечным, словно он только что вышел из парка аттракционов, где прогуливал своих шестерых детей.

– Он… меня… – выдавила из себя Инга слабенький писк. – Он… меня…

– Ограбил? – помог ей милиционер, надвигаясь на человека в шляпе.

Милиционер был большим и абсолютно квадратным, точно какой-нибудь робот из американского блокбастера. О его крепкий затылок можно было смело разбивать бутылки.

– Он… меня… – снова завела Инга и наконец выдавила:

– Душил! Двумя руками.

– Это не я! – испугался человек в шляпе. – Я вообще ничего не видел. Шел, – он махнул рукой в глубину переулка, – оттуда.

Страж порядка посмотрел на его домашнюю физиономию и уже более спокойно потребовал:

– Документы.

Потирая горло, Инга бочком приблизилась к ним, надеясь разглядеть, что написано в паспорте. Впрочем, милиционер невольно помог ей, прочитав вслух:

– Значит, Киплер. А что, гражданин Киплер, никто не попадался вам навстречу?

– Пробежал один тип, – охотно сообщил мужчина в шляпе, который теперь был похож на работника какой-нибудь канцелярии, – Сел в машину, газанул и… Там ведь другой выезд есть из переулка. Не тупик же это. Так что он уже далеко.

Даже шляпа сидела на нем совсем не так, как прежде, – смешно сидела, будто бы он надел на голову горшок. Подозревать такого растяпу в том, что он душил женщину, было глупо. Поэтому милиционер отпустил коварного Киплера, несмотря на то что Инга протестовала изо всех сил.

– Ну что, поедем в отделение? – предложил он ей.

Таким тоном усталые мужья предлагают женам завершить семейный поход в гости.

– Нет, – отказалась Инга и попятилась. – Не поеду. Заявление писать не буду, да и свидетелей нет… Я лучше домой.

Милиционер вовсе не возражал. Он вернулся к своей машине, а Инга стала прыгать и размахивать руками, чтобы поймать попутку. В конце концов это ей удалось, и через полчаса она очутилась возле подъезда. Поднялась по лестнице и позвонила в квартиру Григорьева.

– Меня сейчас душили! – с порога выложила она, мелко клацая зубами.

– В троллейбусе или в метро? – уточнил тот, пропуская ее в коридор. – Если бы ты знала, как я вымотался. И еще сколько всего предстоит! Не думал, что умирать так хлопотно.

– Меня душили двумя руками, – сообщила Инга и поглядела на него воспаленными глазами. – Хотели убить!

– Как это? – опешил Григорьев и, взяв ее за локоть, протолкнул в кухню. – Кто?

– Человек по фамилии Киплер. Он поджидал меня в переулке, а потом напал!

– Он что, представился, прежде чем напасть? – Было ясно, что Григорьев не осознает, насколько все серьезно.

Инга налила себе большую чашку чая и, прихлебывая, рассказывала о своих злоключениях.

– А что это был за переулок? – задал вопрос по существу Григорьев. – Что ты там делала в такое время?

– На работу устраивалась.

– О господи!

В Инге его с самого начала привлекла самостоятельность, серьезность и рассудительность. Но в последние дни все это куда-то испарилось, и она стала совершать нелогичные поступки и вообще вела себя странно.

– Что «о господи», Борис? Меня уволили из агентства, забыл? Мне же надо на что-то жить.

– Я так и не понял, почему всех оставили, а тебя уволили.

– Вдове что-то такое пришло в голову…

У Инги на щеках выступили пятна. Вероятно, Нонне Артонкиной кто-нибудь настучал о поведении ее мужа. Шеф флиртовал вовсю, вот и результат. Ну, ладно, увольнение хоть как-то можно объяснить, но Киплер?!

– Тип, который меня душил, – вернулась она к самому главному, – сказал: это, мол, только предупреждение. Якобы я знаю, что нужно делать. Если я это сделаю, то останусь в живых!

– Что именно? – напряженным голосом переспросил Григорьев и наклонился вперед, через стол. – Что ты должна сделать?

– Я понятия не имею! В том-то и дело!

– И ты его никогда раньше не видела, этого Киплера?

– Ни разу в жизни. Но, наверное; не так трудно выяснить, кто он такой. Фамилия необычная, ведь правда?

– Ну, попробуй, – пожал плечами Григорьев, и Инга оторопела.

То есть он, выходит, помогать ей не будет? Не станет узнавать, кто покушался на жизнь его будущей жены? Конечно, ему сейчас тяжело – смерть тетки в его квартире, подозрения в том, что кто-то из гостей ее отравил…

– Кстати, что говорит милиция по поводу таблеток? – спросила она. – Будут они расследовать, как все с ними вышло, или нет?

– Не будут, – покачал головой Григорьев. – Они побеседовали с лечащим врачом Анфисы…

– В Больших Будках?

– Да нет, при чем здесь эти Будки? До отъезда Анфиса постоянно посещала районную поликлинику. Ходила туда исправно – и доктор, и сестра ее отлично знают. К счастью, несколько лет назад с Анфисой уже случалось нечто подобное. Я имею в виду передозировку лекарства. Ей прописали капли, расширяющие сосуды, она купила их по дороге домой, пришла, накапала себе от чистого сердца, выпила и чуть не умерла. «Неотложку» вызывала, попала в больницу…

– А почему ты сказал – к счастью?

– Конечно, к счастью! Для нас. Тебе что, хочется шума? Расследования? Да это ведь чушь! Кому нужно было травить Анфису? И все твоя Таисия придумала.

– Хорошо, хорошо, – пробормотала Инга. – Мне тоже не хочется шума. Но Таисия здесь совершенно ни при чем. Виноват твой Илья, разве ты забыл?

– С какой это стати он мой? – рассердился Григорьев. – Он не мой вовсе. Нужен мне он больно!

– Послушай, – Инга решила, что в эти трудные дни Борису следует прощать все. – Пойдем ко мне? Здесь на нас нахлынут неприятные воспоминания…

– Нет, – злобно ответил Григорьев. – Я никуда не пойду. А ты иди. Хочу побыть один, неужели непонятно?

– Но я думала, мы можем поддержать друг друга, – попыталась возразить Инга.

Ей стало обидно. Слезы пополам с раздражением встали в горле и только ждали команды, чтобы прорваться наружу.

– Что это за поддержка? – Григорьев вскочил и прошелся по кухне. – У тебя свои проблемы, у меня – свои. Кажется, ты сказала, что устроилась на работу, верно? И все твои мысли сейчас заняты ей да этим… Киплером. Скажешь, я не прав?

– Он ведь мог меня убить!

– Я понимаю, что ты пережила стресс, – он сбавил тон. – Но я тоже достаточно пережил. Общение с милицией и похоронным бюро не отнесешь к развлечениям.

– Ты предлагаешь расстаться навсегда? – помертвевшим тоном спросила Инга, и перед ее мысленным взором в одну секунду промелькнули все мечты о будущем – занавески в горошек, круглый стол, и за ним она, Борис и детки – как минимум двое.

Григорьев вытаращил глаза.

– Почему навсегда? – оторопело спросил он. – На сегодня, может, на завтра. Потом мы оба придем в себя, и жизнь потечет как всегда.

«Интересно, – думала Инга, поднимаясь пешком по лестнице. – Почему мы должны приходить в себя поодиночке? Зачем, по его мнению, двум людям быть вместе, если зализывать раны каждый должен сам по себе?» Всю ночь она не спала, а утром в расстройстве позвонила Таисии и выложила ей все от начала и до конца.

Подругу меньше всего заинтересовало поведение Григорьева и больше всего – Киплер.

– Он должен иметь к тебе какое-то отношение, – в конце концов заявила она. – А с Анфисой нападение в переулке никак не может быть связано?

– Да я же познакомилась с ней тогда же, когда и ты, – возразила Инга. – На дне рождения. У нас не было ничего общего. Кроме Григорьева, разумеется.

– Тогда почему этот Киплер возник именно теперь? Что такого произошло, что он вдруг появился?

– Меня уволили. И еще я почти устроилась на работу… Ой.

Инга замолчала, потому что ей в голову пришла неожиданная идея. Возможно, Киплера подослали компаньоны Треопалова, ее будущего шефа. Они ведь не хотели, чтобы он брал ее на должность директора. Но нет, когда бы они успели все подстроить? Если только этот Киплер зачем-то ждал на улице, а они позвонили ему на мобильный…

– Значит, Треопалов тебя принял с удовольствием, а оба его компаньона взбунтовались? – уточнила Таисия, когда Инга поделилась с ней подозрениями. – Может, это действительно их происки? Думаю, сейчас тебе нужно позвонить и отказаться от чести управлять этим физкультурным клубом. Зачем так рисковать?

Инга вспомнила Треопалова, его грустные глаза и неуверенно возразила:

– Но мне нужна работа!

– Поищешь что-то еще. Это ведь был твой первый заход.

– Но я уже все решила.

Она полночи мечтала о том, как наберет номер и услышит в трубке волшебный голос Треопалова. Скажет, что согласна работать на него, и поедет в медицинский центр и снова его увидит.

– И ты еще будешь говорить, что боишься! – рассердилась Таисия. – Лично я никогда не вернулась бы на то место, где меня душили.

– Но это только предположение, – возразила Инга. – А вдруг меня душили по другому поводу? И я потеряю хорошую должность ни за что ни про что.

– А это действительно стоящая должность?

Инга понятия не имела.

– Оклад меня устраивает, – неопределенно ответила она. – А трудностей я не боюсь. – И тут же призналась:

– И работодатель мне очень понравился.

– А! – обрадовалась Таисия. – Вон в чем дело! Тогда позвони мне вечером, расскажешь, как все прошло, а то я буду волноваться. И если увидишь этого Киплера, немедленно зови на помощь.

Инга пообещала звать на помощь и дрожащими пальцами набрала номер Треопалова.

– Да? – ответил его низкий приятный голос. – Я вас слушаю.

– Это Инга Невская, – сказала она, быстро сглотнув.

– Что, Инга, – тотчас же спросил он, – вы согласны?

Прозвучало это так, будто он делал ей предложение личного свойства. На какую-то долю секунды Инга представила его на месте Григорьева и почувствовала, как душа наполняется теплом, точно промерзший дом, в котором затопили очаг.

– Да, – коротко ответила она, не в силах справиться с волнением.

– Тогда приезжайте прямо сейчас.

Несмотря на то, что сердце у нее билось в два раза чаще, чем обычно, Инга все-таки не забывала про Киплера. Выйдя из метро, она заглядывала в каждую витрину, чтобы проверить, не идет ли за ней кто-нибудь особо. Именно поэтому она его и заметила, того парня.

Он следил за ней, без сомнения. Довольно молодой, лет двадцати пяти, высокий, некрасивый. Маленький нос был сильно вздернут вверх и демонстрировал миру круглые ноздри, похожие на дуло двустволки, а глаза были узкими и хитрыми. Еще он обладал роскошной, но неухоженной рыжей шевелюрой и имел широкий, словно специально подрисованный, клоунский рот.

Инга остановилась возле лотка с горячими сардельками и завороженно уставилась на продавца, спиной чувствуя, что рыжий тип где-то поблизости.

– Одну? – спросил парень, одетый в синий замурзанный фартук. – Вложить в булочку?

Инга потерянно кивнула и, протянув деньги, получила в руки салфетку с завернутой в нее булкой и сарделькой. Повернулась и увидела, что рыжий остановился возле газетного киоска и разглядывает обложки журналов. При этом стоит он к киоску боком, – вероятно, чтобы не прозевать свою жертву. В том, что у него дурные намерения, Инга не усомнилась ни на секунду. Да и как можно, если тебя один раз уже хотели задушить прямо на улице?

Пока она размышляла, что делать, к ней подошла лохматая собака и стала пристально смотреть на сардельку.

– Ну, хорошо, хорошо, возьми ее себе, – пробормотала Инга и положила еду на асфальт.

Собака шевельнула хвостом и молниеносно проглотила угощение, пока Инга не раздумала. Та же взглянула на часы и поняла, что необходимо срочно принять какое-нибудь решение. Пуститься бежать? А если рыжий побежит следом? Она двинулась мимо лотков, выстроившихся вдоль дороги, – тут, как на восточном базаре, торговали всем подряд: бусами, печеньем, шампиньонами, вязаными носками… Инга повертела в руках пару токсичных кедов, которые так пахли резиной, что дух захватывало, потом перешла к прилавку с кухонной утварью.

Оглянулась через плечо и обомлела: преследователь медленно, но верно подбирался к ней. И хотя смотрел в другую сторону, Инга поняла, что через некоторое время он окажется у нее за спиной. Она взяла в руки кастрюльку костромской фабрики и помертвевшими пальцами начала примерять к ней стеклянную крышку. По ее расчетам рыжий уже должен был подойти вплотную. Она затылком ощущала его близкое присутствие.

На самом же деле ее преследователь сообразил, что замечен, и свернул в сторону. Вместо него у Инги за спиной нарисовался невысокий дяденька – эдакий деловичок в меховой кепке, сдвинутой на ухо. Ему тоже хотелось рассмотреть яркую посуду, ждать он не желал, поэтому решил просто просунуть длань сквозь толпу.

Когда Инга краем глаза заметила руку, тянущуюся к ее шее, она, не долго думая, схватила крышку побольше и с разворота засветила ею дяденьке по физиономии. И закричала во весь голос:

– Вот тебе, скотина, моя смерть!

На одну секунду перед ней мелькнуло его изумленное лицо с треугольными бровками. А потом оно расплющилось о прочное костромское стекло. Дяденька сделал несколько красивых па вдоль очереди, взмахнул руками с зажатой в них авоськой и пал на землю, точно олень, подсеченный пулей.

Толпа, ахнув, отшатнулась от Инги, и она осталась в центре большого круга с предательской крышкой в руке.

– Бандитка! – закричала возмущенная до глубины души продавщица. – Граждане, что же это делается? Крышку мне погнула! Ободок испортился! Плати давай, негодяйка! Милиция!

Ударенный крышкой гражданин некоторое время лежал недвижно, бессмысленно уставившись в глубины космоса. Потом сел и замотал головой, точно кот, к морде которого прилип леденец.

– А сколько стоит крышка? – растерянно спросила Инга у продавщицы.

– Триста рублей! – запальчиво ответила та, хотя вся кастрюлька стоила в два раза дешевле.

– Вот, возьмите. – Инга сунула ей деньги и повернулась к пострадавшему, который только что поднялся на ноги и теперь стоял, пошатываясь, с глупой улыбкой на лице.

На первый взгляд с ним все было в порядке, хотя нос казался немного странным, слегка сплющенным. Неожиданно дяденька качнулся назад, и Инга рефлекторно дернулась в туже сторону. Но поскольку крышку она по-прежнему сжимала в руке, ее благородное намерение истолковали неверно.

– Добить решила! – догадалась старушка в суконном пальто, которое было оторочено норкой, сдохшей еще на заре социализма и мумифицированной при помощи нафталина.

– Она надумала кастрюльку купить, а он у ней вырвал, – пояснила другая старушка, от избытка чувств прижимая к груди пакет с селедкой. – Вот она и взбурлила!

Дяденька же и вовсе не стал ничего говорить. Увидев шагнувшую к нему Ингу с крышкой в руке, он развернулся и, петляя, побежал вдоль палаток в сторону шоссе.

– Ой, да вы подождите! – попросила она и, подхватив с земли его авоську, припустила следом. – Вы сумку свою забыли! Стойте!

Вероятно, от свежего ветра, бьющего в лицо, дяденька очень быстро пришел в себя и побежал резвее. Инга с крышкой в одной руке и авоськой в другой продолжала его преследовать, а за ней по пятам мчалась та самая лохматая собака, которая слопала сардельку, и радостно гавкала.

Так они выскочили на широкую улицу и припустили по ней, сопровождаемые звонким лаем. Впрочем, дворняга быстро отстала, и тут со стороны автобусной остановки кто-то крикнул:

– Инга!

Она повернула голову и немедленно «ударила по тормозам». К тротуару прибился белый автомобиль, рядом с ним стоял Треопалов и махал ей рукой.

– Ах, – пробормотала Инга, позабыв про свою жертву, и пошла прямо к новому начальнику. – Как я рада вас видеть!

– И я рад, – ответил Треопалов и поинтересовался:

– Что это у вас?

Инга повертела крышку перед собой и сказала:

– Так, ерунда. Крышечка. – И спрятала ее за спину.

– Вижу, вы с сумкой. Давайте положим ее на заднее сиденье. А сами садитесь сюда, я вас подвезу.

– Да что вы, не стоит, – засмущалась Инга, не зная, как поступить с чужой авоськой.

Авоська была дурацкая – из ткани в цветочек и страшно замызганная. Пахла она тоже как-то неприятно.

– Вы что же, с самого утра по магазинам? – весело спросил Треопалов, придерживая для Инги дверцу.

– Ну да, – неуверенно кивнула она. – Купила кое-что… перекусить.

И, не глядя, сунула авоську на сиденье. Но та не удержалась на краю, соскользнула и полетела вниз. Все ее содержимое немедленно вывалилось на асфальт – две банки пива, блок «Явы», пара воблин, связанных веревочкой, и полбуханки черного хлеба.

Треопалов ошеломленно поглядел под ноги, наклонился и собрал все обратно в авоську. Но в машину положить не успел, потому что к нему подскочил гражданин в меховой кепке и, сопя, потребовал:

– Отдайте!

Вырвал сумку у него из рук и, топоча, как бегемот, помчался в сторону метро.

– Простите, Инга, – пробормотал Треопалов. – Наверное, я должен был его догнать… Он украл ваши продукты.

– Ничего, я не голодная, – поспешно заверила она.

– Знаете что? Давайте поужинаем вместе.

– Я с удовольствием, – тотчас согласилась Инга. – Только не сегодня. Завтра. Иди послезавтра.

Ей нужно было хорошенько подумать, прежде чем соглашаться на совместный ужин с человеком, который нравился ей, кажется, даже больше, чем будущий муж.

Она влезла в салон, положив злосчастную крышку на сдвинутые коленки. Треопалов мягко тронул машину с места и неожиданно спросил, глядя на дорогу:

– Инга, вы замужем?

Она моргнула и приоткрыла рот, не в силах вымолвить ни слова. Хотела сказать «нет», но этому «нет» что-то сильно мешало, будто сам Григорьев застрял у нее в горле.

– Я как раз нахожусь в раздумье – выходить или не выходить, – наконец пролепетала она.

– Хорошо, – пробормотал Треопалов, и улыбка скользнула по его губам. – В таком деле не стоит торопиться.

Из окна машины знакомый до боли переулок показался коротким и уютным. Они вырулили на стоянку перед медицинским центром и увидели Бумского и Степанцова, беседовавших перед главным входом. Когда Инга открыла дверцу, оба уставились на нее такими глазами, словно она вылезла из машины голой.

– Вот, привез нашего очаровательного директора, – Треопалов поделился с ними своей радостью.

– Доброе утро, – деловым тоном поздоровалась Инга со своими недругами и прижала крышку от кастрюли к бедру, словно это была папка с бумагами.

– Прошу, – разлюбезничался Треопалов. – Пойдемте, я хочу вам все показать сам.

– Подожди, Андрей, – преградил ему дорогу Бумской. – Нам надо зайти в администрацию, забыл?

– Ах да, – спохватился тот и попросил:

– Вы, Инга, пока пообщайтесь с Николаем, а я к вам позже присоединюсь.

Он нахмурился и с недовольным видом последовал за Бумским в здание. Инга осталась один на один со Степанцовым, на лбу которого залегла недовольная складка.

– Вот что, – заявил он и поглядел Инге в переносицу. – Нам нужно поговорить начистоту.

Она немедленно напряглась, решив, что он станет лезть в ее личную жизнь или отговаривать от вступления в новую должность. Степанцов молча довел ее до конца коридора, но вошел не в ту дверь, которую она запомнила с прошлого раза, а в другую – напротив.

– Проходите, – предложил он. – Это ваш кабинет.

Инга вошла, осмотрелась и осталась довольна – все просто и удобно. Она сама не смогла бы обставить комнату лучше. Потом сказала привычным деловым тоном:

– Слушаю вас внимательно.

– Я просто обязан все объяснить, – с опаской поглядывая на крышку от кастрюли, сказал Степанцов. – Про физкультурный клуб.

– А что тут объяснять? – Инга пристроила крышку на стол, а сама подошла к окну. – Андрей Васильевич мне все изложил в лучшем виде.

– Вам стоит знать, что этот физкультурный клуб – не настоящий бизнес-проект.

– Как это?

– Мы собираемся заниматься совсем другим делом, – признался Степанцов. – Планируем продавать компьютеры. Игнат у нас в этом деле гений, мы на него всецело полагаемся. Андрей снял здесь два кабинета и подвал. Подвал мы уже отремонтировали.

– Под клуб? – уточнила Инга.

– В том числе.

– Тогда я ничего не понимаю…

– Сейчас поймете. Год назад молодая жена Андрея погибла в авиационной катастрофе. Он отправил ее отдохнуть в Грецию, но самолет упал в океан.

Инга промолчала, потому что уже все знала, и ей не хотелось фальшиво восклицать: «Боже мой!» или что-нибудь в этом роде.