Текст книги "Банановое убийство"

Глава 2

Старший лейтенант вернулся, когда его меньше всего ждали. На улице было темно, и озверевшие мотыльки колотились о стекло, рассчитывая покончить с собой под каким-нибудь симпатичным абажуром. Впрочем, окна в квартире номер девятнадцать закрывались наглухо, и у мотыльков не оставалось ни одного шанса.

За день Стас Половцев измялся и оброс щетиной так, что его утренний вид теперь показался бы парадным. Однако глубоко запавшие глаза блестели, как у агента 007, выполнившего задание и окрутившего очередную девушку.

– Я бы выпил чаю, не против? – заявил он вместо приветствия и демонстративно вытер ноги о мокрую тряпку.

Тряпку, кстати, уже сменили. Эта, вторая, была голубой и такой же девственно-чистой, как и первая.

– На кухню? – коротко спросил Стас у хозяина квартиры.

Тот стоял в коридоре со скептическим выражением на лице, а его помощница топталась рядом. На старшего лейтенанта она смотрела с опаской, как на огромную собаку, хозяин которой поклялся, что она добрая.

На этот раз оперативник вел себя гораздо свободнее, если не сказать наглее, чем в первый раз. Войдя в кухню, он уселся на прежнее место, повернулся боком к столу, спиной оперся о подоконник и весело спросил:

– Ну что? – Глядя, как Майя наливает в чайник воды, добавил: – Появилась задачка для ваших мозгов, Сильвестр.

Отчество «Семенович» он проглотил прямо на ходу, но его обладатель даже глазом не моргнул.

– Тут такое дело…

Стас полез в карман за своим блокнотом. Обложка прогнулась, как старый матрас, потому что на блокноте постоянно сидели. Он выудил откуда-то из середины фотографию, которую и бросил на стол. Вращаясь, фотография просвистела, словно фигурист по льду, и остановилась прямо перед Сильвестром. Тот сощурился, но в руки ее не взял. Майя, которая как раз ставила перед Стасом чайную пару, изо всех сил вытянула шею. Челка выпала из-за уха, и до старшего лейтенанта донесся тонкий, слабый запах ее волос.

– Не понимаю, что это такое, – признался Сильвестр, отодвинув от себя снимок указательным пальцем.

– Это я сам сфотографировал, специально для вас. Рубашка и штаны. Мужские, – пояснил старший лейтенант, нюхая чайный пакетик, который ему положили в пустую чашку. От пакетика не пахло ни жасмином, ни мятой, нечего было и рассчитывать. – Мы проверили мусорные баки во дворе вашего дома…

– Искали сумку с канифолью? – с едва заметной усмешкой поинтересовался Сильвестр.

– Искали. А вы как думаете! Сумку не нашли, а обнаружили вот это. Штаны и рубашка свернуты в комок, засунуты в пакет и завязаны. Одежда испачкана, но мне сказали, что она дорогая.

– Вижу, что испачкана. И вижу, что дорогая. А что это на ней такое черное?

– Немного крови. И, по-моему, битум. У меня, конечно, не такой нюх, как у некоторых…

Майя хотела спросить, при чем здесь нюх, ведь находку наверняка отдали на экспертизу, – но, взглянув на босса, решила промолчать.

– Вы как-то связываете этот тюк с убийством на нашей лестнице? – спросил Сильвестр, явно не желавший отказываться от собственной версии. – И считаете, что я с полплевка скажу, кто носил эти шмотки?

Стас подарил ему вымученную улыбочку.

– Дело в том, что на шмотки оказалось слишком много претендентов. Форменный маразм. Когда барахлишко вытащили, тут же набежали любопытствующие из местных жителей.

– И вы их не разогнали? – с иронией спросил Сильвестр.

– Зачем же? Рядовые граждане всегда знают что-то такое, чего не пробьешь по базе данных.

– Полагаю, граждане опознали одежду и указали на хозяина.

– Так точно. Только мнения разделились. Одна группа товарищей, состоящая из местных пенсионерок, уверяет, что штаны и рубашка принадлежат Антону Янову, который проживает в вашем подъезде на третьем этаже.

– Квартира номер девять, – проявил осведомленность Сильвестр.

Майя сразу же сообразила, о ком они говорят. Жесткий тип, одет с иголочки. Когда сбегает вниз по лестнице, крутит на пальце ключи от машины. Еще ни разу не ответил на ее отчетливое «здрасьте!». С его женой она несколько раз останавливалась поболтать возле почтовых ящиков.

Старший лейтенант тем временем продолжал:

– Вторая группа товарищей, так сказать, подрастающее поколение, утверждает, что комплект носил Петр Жабин, жилец того же подъезда. Вашего подъезда. Подъезда, где нашли тело.

– Девятый этаж, квартира номер тридцать два.

– Вижу, вы в курсе.

Возможно, Майя знала Жабина в лицо, но уж точно не по фамилии.

– А вы с ними самими разговаривали? Я имею в виду, с Яновым и Жабиным?

– В том-то и фишка, что каждый без колебаний признал, что комплект принадлежит ему. Однако ни один, ни другой не представляют, почему одежда грязная и как она оказалась в мусорном баке.

Майя подошла к столу с кипятком, и Стас на секунду замолчал, позволяя прозрачной струе без помех упасть в чашку.

– Вы просили их поискать одежду в шкафу?

– Ни один не смог найти ни штанов, ни рубашки.

– Странно, – пожал плечами Сильвестр. – Одинаковая одежда у двух мужчин из одного подъезда?

– Может быть, они купили ее в соседнем супермаркете? – предположила Майя, не в силах больше сдерживаться. – Рубашка такая приметная, наверняка известной фирмы. Кстати, недавно я забыла в магазине кошелек, прямо на кассе. Возвращаюсь туда с вытаращенными глазами, и старший по залу говорит, что да, какой-то кошелек ему сдали кассиры. Но прежде чем вернуть его мне, он потребовал подробно описать, как тот выглядит и сколько в нем денег.

– Я понял вашу мысль. Это и есть самое забавное, – сказал Стас, повернувшись к ней. – Оба предполагаемых владельца так точно описывают найденные в мусорном баке вещи, что просто диву даешься. Например, Янов заявил, что нагрудный карман на рубашке надорван и снаружи болтается зеленая нитка. И это оказалось правдой. Однако Жабин тоже знал про нитку. И еще он припомнил, что в левом кармане штанов – дырка.

– И это тоже оказалось правдой, – ухмыльнулся Сильвестр. – Какой отсюда вывод?

– Кто-то из них врет, – сказал Стас, беря чашку.

– Ответ неверный.

– Серьезно?

– Вывод следующий: оба эти парня носили одну и ту же одежду. Ваша задача выяснить – почему.

– Может быть, они родственники? – снова подала голос Майя. Себе она тоже налила чашку чая и теперь прихлебывала его, стоя у разделочного стола. – Я, например, иногда надеваю куртку старшего брата, когда идет дождь, а мне нужно срочно выскочить на улицу.

– Или они друзья, – включился в игру старший лейтенант, явно ощущавший в присутствии зеленоглазой помощницы Сильвестра душевный подъем. – Жабин решил пойти на свидание, и Янов дал ему напрокат свой выходной прикид.

– Тогда зачем это скрывать?

– Я знаю! – выпалила Майя. – Янов дал штаны с рубашкой Жабину напрокат… На свидание, – добавила она, мельком улыбнувшись старшему лейтенанту. – Но по дороге тот упал в битум, испугался гнева хозяина и выбросил вещи в мусорный бак. И не хочет признаваться, потому что ему неудобно.

– Но Янов уверяет, что никому не давал свою одежду, – весело ответил Стас. – И Жабин тоже уверяет, что никому не давал. И они даже не друзья. Может, вся эта чехарда и не имеет отношения к трупу на лестнице, но…

Сильвестр, который слушал их с непроницаемым видом, заметил:

– Вы уже потеряли нить. А ведь сначала рассуждали правильно. Итак, комплект принадлежит либо Янову, либо Жабину. Я склонен считать, что Янову.

– Почему?

– Потому что Жабин – шофер и одевается просто и удобно. Я никогда не замечал, чтобы он особенно форсил.

– В глазок подсматриваете за соседями? – желчно спросил Стас, памятуя, что его собеседник почти не выходит из квартиры. Просто не смог сдержаться.

Однако его выпад был проигнорирован.

– Янов бизнесмен, – продолжал Сильвестр как ни в чем не бывало. – Ему по штату положено покупать рубашки в дорогих магазинах. Но если Янов говорит, что не давал Жабину свою одежду, значит…

– Значит, он врет, – снова сделал поспешный вывод старший лейтенант.

– Значит, одежду Янова дал Жабину кто-то другой. Поскольку Янов женат, вывод напрашивается сам. Одежду Жабину дала жена Янова.

Не успел он договорить, как за входной дверью послышалась какая-то возня. Будто кто-то скребся с той стороны, дышал и царапался.

– По-моему, это собака, – тотчас всполошился Сильвестр. – Наверное, та хвостатая сарделька, которая живет этажом ниже. Майя, пойди и прогони ее, а то она заразит блохами наш коврик.

– Джинерву не выпускают одну в подъезд, – проворчала Майя, но все-таки поставила чашку и отправилась в коридор.

Однако за дверью оказалась вовсе никакая не собака, а Анжелика Янова, та самая жена бизнесмена Янова, о которой только что говорили. Она была маленькой, изящной, с сочными губами куртизанки и ясными глазами, через которые отчетливо просматривалось дно ее души.

– Майя! – страшным шепотом потребовала Анжелика. – Выйди на минутку ко мне.

Та послушалась и вышла. Дверь тихо чмокнула, когда Майя прикрыла ее за собой.

– Что случилось? – спросила она тоже шепотом. Если на лестничной площадке говорили в полный голос, немедленно появлялся пенсионер Чепукин, чтобы поучаствовать в дебатах. Он отличался горластостью, был помешан на политике и особо непримирим к действующему правительству.

– Мне сказали, что вы расследуете этот труп…

– Дело об убийстве, – поправила Майя.

– …который подавился.

– Поскользнулся.

– Господи, как ты любишь придираться к словам!

– А кто сказал, что мы расследуем?

– Старушки слышали, как оперативник из местного ОВД сказал, что пойдет разговаривать с твоим хозяином Сильвестром. Подкинет ему задачку.

– Почему это с хозяином? С боссом. Я же не рабыня Изаура.

– Какая разница!

Анжелика неожиданно крепко схватила Майю за запястье. Ее рука оказалась холодной, почти ледяной.

– Если ты мне не поможешь, я пропала! Скажи своему… Сильвестру, чтобы он сказал оперативнику, чтобы тот сказал своему начальству, что одежда из мусорного бака не имеет никакого отношения к трупу на лестнице!

– Это ты дала ее Жабину, – констатировала Майя.

– Откуда ты знаешь?

Глаза Анжелики вспыхнули тем самым огнем, на котором рано или поздно будут поджариваться все неверные супруги.

– Я думала, никто не знает.

– Расскажи в двух словах, что случилось.

– Ш-ш-ш! – прошипела та, настороженно вскинув голову. – Антон должен вот-вот вернуться. Он всегда поднимается пешком.

– Вы живете тремя этажами ниже, так что он ничего не услышит.

Чтобы придать своему признанию интимный оттенок, Анжелика приблизилась к Майе вплотную.

– Что случилось, что случилось… Антон сказал, что уезжает на четыре дня.

Иными словами, все происходило, как в анекдоте. Муж отправился в командировку, но неожиданно вернулся. Жена в это время развлекалась с любовником. А поскольку любовник не знал тепла семейного очага, она не только накормила его борщом, но и постирала его одежду. Вернее, засунула одежду в стиральную машину и включила ее. В этот самый момент позвонил муж и сказал, что командировка сорвалась. У парочки не осталось времени замести следы – Янов был уже во дворе и как раз выходил из машины. Бежать по лестнице в трусах на девятый этаж Жабин не рискнул. Анжелика выхватила из семейного гардероба первые попавшиеся штаны и рубашку, обрядила в них любовника и вытолкнула из квартиры. Любовник рванул было к себе, но сверху как раз кто-то спускался и покашливал, совершенно как Чепукин, встреча с которым могла стать роковой. Чепукин наверняка заслонит ему путь своей чахлой, но отважной грудью. Все знали – вырваться из его лап можно только вместе с кожей. Тогда Жабин побежал вниз. Миновав лишь один пролет, услышал голос обманутого мужа – тот уже вошел в подъезд, но слегка замешкался, отвечая на телефонный звонок. Путь к спасению был только один – окно на лестничной площадке. Оно находилось высоко, зато по причине жары было распахнуто настежь. Рядом с мусоропроводом, приглашая к побегу, стоял драный стул со сломанной спинкой. Гонимый ужасом, Жабин скакнул на него, изо всех сил оттолкнулся от сиденья и прыгнул. Некоторое время извивался, лежа животом на нижней части оконной рамы, наконец выбросил правую ногу наружу, совершил акробатический этюд и спрыгнул на крышу подъезда.

После чего сразу же упал лицом вниз и пополз к краю. По дороге поцарапал ладони и перепачкался битумом. Некоторое время лежал неподвижно, потом улучил момент, сиганул вниз, в палисадник, прямо в акацию, и удрал. Пару часов пробавлялся в соседнем пивном баре, где его видели глазастые подростки из соседнего подъезда. Но сидел бедолага к подросткам спиной, они и не заметили, что шикарная рубашка с затейливым узором безнадежно испачкана на груди, впрочем, как и светлые брюки.

Возвратившись домой, Жабин понял, что одежде не вернуть первозданный вид, засунул ее в пакет и выбросил в мусорный бак. Именно в бак, потому что в мусоропровод неаккуратный тюк просто не влезал.

Трагическую историю Анжелика изложила весьма бестолково, но пылко, решив, что незамужняя Майя, проживающая под одной крышей с неженатым Сильвестром, легко может сделаться ее сообщницей.

– Жабин до смерти боится моего мужа, – подвела она итог. – С перепугу он не разобрался в том, что нужно говорить, взял и ляпнул милиции, будто это его одежду нашли в мусорном баке. У него глупые представления о работе следователей. Решил, что, если они проведут экспертизу, сразу определят, что именно он носил эти дурацкие штаны и рубашку. Идиот. Кому он нужен? Будут химики тратить на него свои реактивы!

– И то правда, – пробормотала Майя. – Насчет экспертизы я тоже что-то сомневаюсь.

Неожиданно дверь, возле которой они шептались, медленно открылась, и из нее на лестничную площадку просочился старший лейтенант Половцев.

– А, гражданка Янова! – воскликнул он тем ненатурально сладким голосом, каким злые дядьки подзывают к себе детей.

На лице Анжелики пятнами проступило волнение. Обращением «гражданка» оперативник лишил ее статуса очаровательной женщины и низвел до уровня свидетельницы по делу.

– Только что разговаривал по телефону с вашим мужем, – продолжал Стас. – Он поднимается на лифте на девятый этаж. Дело в том, что мы решили провести очную ставку.

– Какую это?

Анжелика отступила к лестнице и схватилась рукой за перила.

– Ваш муж против Жабина. Не знаю, кто победит, но раунд обещает быть напряженным. Идемте с нами! – предложил он с таким азартом, словно приглашал ее раскапывать Трою.

Анжелика быстро и мелко закивала, наблюдая за тем, как на площадке появляется Сильвестр Бессонов. До сегодняшнего дня она встречала его всего несколько раз. Впечатление он оставил о себе неблагоприятное. Здоровался сквозь зубы, кривился и прибавлял шаг.

– Добрый вечер, – проблеяла Анжелика, перестав кивать.

– Добрый, – неохотно согласился тот. Достал из кармана носовой платок и приложил к нижней половине лица, соорудив из него респиратор.

Половцев нажал на кнопку вызова лифта и весело сообщил:

– Опять кто-то катается. Сто лет ждать придется. Может быть, пойдем пешком? Всего три этажа, не развалимся ведь.

Никто, конечно, возражать не стал. Они двинулись вверх по лестнице, следуя за старшим лейтенантом, подобно гусиному выводку. Сильвестр, дышавший через батист, громко сопел.

– Вам что, не нравится запах моих духов? – раздраженно спросила Анжелика, приняв платок на свой счет.

– Я вообще не люблю запахи, – признался он, стараясь вырваться вперед.

Майя решила прийти на помощь своему боссу и втиснулась между ними. Анжелика немедленно схватила ее за руку. Привыкнув к тому, что мужчины тают, когда она умоляюще сжимает им пальцы, она теперь проделала этот трюк «на автомате».

– Ты обещала мне помочь! – прошипела она, воспользовавшись тем, что Сильвестр громко заговорил с их предводителем.

– Вряд ли удастся переброситься с боссом даже парой слов. Может, все и так обойдется?

– Не обойдется! Жабин приятный мужчина, но ужасно нервный. Боюсь, ему не выстоять.

– Что, если рассказать правду милиционеру? И попросить его сохранить все в секрете от твоего мужа?

На лице Анжелики появилось скептическое выражение.

– Ты когда-нибудь слышала о милиционерах, которые хранят чужие тайны?

Сказать по правде, Майя вообще мало что слышала о милиционерах. Ни один не попал в круг ее знакомых. Поэтому узнать об их повадках ей было решительно неоткуда. Сериалы про ментов, заменившие на телевидении мексиканское «мыло», смотрелись как сказки. Происходящее в них принимали за правду только пенсионеры, которым остро не хватало уверенности в завтрашнем дне. Детективные романы про будни уголовного розыска подозрительно искажали действительность. Однако страна нуждалась в положительных героях, и писатели делали их буквально из кого попало, в том числе и из милиционеров. Как только внушительная процессия миновала площадку восьмого этажа, наверху лязгнул лифт.

– Янов? – крикнул старший лейтенант, задрав голову. – Мы уже идем.

Антон Янов был поджарым типом, который держал в письменном столе гантели, брился до белизны и постоянно пил свежевыжатый сок. Доказательством его незаурядных деловых качеств служила жена. А точнее, ее роскошный вид и сибаритский образ жизни. Янов гордился всем, чего достиг. Жена тоже являлась предметом его гордости. Нет, он не должен знать о ее интрижках на стороне.

Встретил он старшего лейтенанта и его свиту яростным недовольством:

– Не понимаю, почему я должен что-то доказывать! Какое отношение имеют мои штаны к незнакомому трупу, который нашли на шестом этаже?

– Действительно, старшина, – поддакнула его супруга, дыша в лопатки Половцеву, – я тоже не понимаю, зачем мы всей толпой лезли так высоко.

Стас хотел поправить Анжелику и вернуть себе собственное звание, но потом встретился с ней взглядом и раздумал. Отвечать Янову он тоже не стал. Молча подошел к тридцать второй квартире и нажал на кнопку звонка. Им очень долго не открывали, и старшему лейтенанту пришлось звонить снова и снова.

«У-у-у! – протянула про себя Майя, когда любовник Анжелики все-таки появился на пороге. – Дело пахнет керосином. Старший лейтенант расколет этого парня, как игривый кот глиняную копилку».

Жабин явно не был готов к испытаниям. До сих пор жизнь его текла легко, как река по широкой долине. Штраф за разворот через две сплошные Жабин считал значительной неприятностью. И сейчас он стоял с лицом неудачника, только что оплатившего в кассе универмага кусок мыла и веревку. Каким образом ему удалось охмурить Анжелику, казалось загадкой. Вероятно, он взял ее прямотой и грубостью, которую некоторые женщины принимают за напор безудержной страсти.

– Вот и мы! – тоном Атоса, после долгой беготни изловившего-таки Миледи, сказал Стас.

– Что ж, заходите, – ответил Жабин обреченно.

Ситуация казалась ему ужасной. Особенно потому, что в квартире он был не один. Буквально только что явилась курьерша, доставившая два авиабилета – для него и Анжелики. Пользуясь отлучкой Янова, любовничек собирался свозить даму своего сердца на уикенд в Турцию. Хотел сделать широкий жест, изрядно потратился… И все зря.

Курьерша оказалась дородной тетенькой, которая активно потела и то и дело вытирала лицо и шею душистым платком. Платок она жестом фокусника вытаскивала из декольте. Объясняя, где следует расписаться, наступала на Жабина величественной грудью, и тот пятился от нее до самого подоконника. Заставить ее убраться восвояси казалось невозможным. Да она просто не успевала. Что, если милиция станет ее допрашивать? Потребуют билеты, увидят на них две фамилии – его и любовницы, тут все и раскроется. Жабину было жаль себя и очень страшно за Анжелику. Она уверяла, что ее муж – ревнивый демон и, если узнает правду, отомстит со всей жестокостью, свойственной темным силам.

Он ждал, что с минуты на минуту позвонят в дверь, но, когда это случилось, все равно перепугался, как шкодливый ребенок, накапавший клея в бабушкины ватрушки.

– К вам пришли, – сказала курьерша, некоторое время наблюдавшая за тем, как Жабин бегает по гостиной с вытаращенными глазами. – Может, откроете?

– Если я открою, – ответил тот, остановившись на всем скаку, – вам придется спрятаться в моей спальне.

– Зачем это? – возмутилась та. – Платите деньги, и я поеду. У меня еще три заказа, один в Бибирево, второй в Бескудниково, а третий в Бутово.

– Забудьте про ваши заказы, тут речь о жизни и смерти.

– Ну да? А кто пришел?

– Милиция, – коротко ответил Жабин.

Теперь уже он принялся теснить курьершу грудью, пытаясь загнать ее в спальню. Порядка там, конечно, никакого, и постель не застелена, но сейчас не до церемоний. Плохо было то, что дверь не запиралась снаружи. И как удержать внушительную даму внутри, он понятия не имел.

– Пришла милиция, – повторил он с нажимом. – Они ищут маньяка, который только что задушил на лестнице двух человек. Говорят, этот маньяк – женщина. Полная такая женщина в декольтированном платье. Свидетели видели, как она пробежала вверх по лестнице с шелковым чулком в руках. Впрочем, вас не должно это касаться, – добавил он, сделавшись от страха невероятно находчивым. – Если будете сидеть тихо, вам даже не придется давать свидетельские показания.

На лицо курьерши пала тень трагических раздумий. Воспользовавшись ее замешательством, Жабин впихнул несчастную в спальню, захлопнул дверь и сделал глубокий вдох. После чего стремглав помчался открывать. На лестничной площадке его поджидала целая толпа – оперуполномоченный Половцев, Анжелика, ее сердитый муж и жильцы с шестого этажа, с которыми Жабин даже не был толком знаком. Чтобы не выдать собственного смятения, он старался смотреть на кого угодно, только не на ревнивого демона, который еще ни о чем не подозревал. Зато в глазах милиционера подозрений было хоть отбавляй. Тоже плохо. Бледная Анжелика взглядом умоляла любовника спасти ее.

Жабин посторонился, давая дорогу незваным гостям. Первым порог его квартиры переступил Янов. Он решительно пересек гостиную и уселся в единственное кресло, прямо на подушку, расшитую ирисами. После чего грубо спросил, обращаясь к Сильвестру:

– А вы чего пришли? Тоже претендуете на мои штаны?

Про Майю Янов ничего говорить не стал, только молча зыркнул в ее сторону. Однако на месте ему не сиделось. Потерю времени он переживал так же болезненно, как азартные игроки проигрыш в покер. И теперь вертелся в кресле, укладывая то левую ногу на правую, то наоборот.

– Сильвестр Семенович здесь по моей просьбе, – заявил старший лейтенант непререкаемым тоном.

Пока остальные рассаживались, он прошелся по комнате, внимательно осматриваясь.

– Итак, следствие нуждается в ваших объяснениях по поводу окровавленной одежды, найденной в мусорном баке во дворе дома. У меня есть собственная версия, но сначала я хочу выслушать мнения сторон.

Он взял стул, стоящий возле окна, и устроился так, чтобы всех хорошо видеть. Жабин избрал местом своей дислокации противоположную сторону комнаты, интуитивно загородив собой дверь в спальню. Он единственный остался стоять и выглядел как ученик, которого вызвали в кабинет директора. Майя видела, что лицо его дрожит от едва сдерживаемых чувств, ноздри трепещут и судорожное дыхание вздымает грудь. А в глазах старшего лейтенанта медленно, но верно разгорается азарт. Неожиданно она ощутила себя маленькой девочкой, которая мирно собирала в лесу ягоды и вдруг наткнулась на жестоких охотников, загонявших нежную лань. Естественный порыв спасти несчастное животное потряс все ее существо. Именно в этот момент лань решила, что у нее нет шансов на спасение, и грохнулась вверх копытами.

– Да, – заявила лань, – это не моя одежда, а одежда Янова. Так получилось, что мне ее дали. Были такие обстоятельства…

Янов бросил быстрый взгляд на жену и увидел, что вместо нее на диване сидит ледяное изваяние. Он вцепился руками в подлокотники кресла, и лицо его начало стремительно наливаться кровью. Сильвестр, спрятавший платок в карман, с живым интересом наблюдал за происходящим.

– Я оказался в подъезде без одежды, – продолжал между тем Жабин. – Совершенно случайно голый вышел на лестничную площадку… И тут порыв ветра… Дверь захлопнулась, и я остался в безвыходном положении… Побежал вниз по лестнице. Увидел Анжелику… То есть соседку с третьего этажа… То есть вас, – пролепетал он, обращаясь к несчастной, которой повезло стать его любовницей.

– Ну что ж, все очень логично, – заключил Стас Половцев важным тоном. – Соседу трудно отказать в помощи. Тем более голому. Во сколько это случилось?

– Без десяти три, – ответила вместо Жабина Анжелика. – Я как раз посмотрела на часы. Невольно.

– Ты впустила голого мужика в мою квартиру?! – прошипел Янов, разбрызгав вокруг себя порядочное количество слюны. – Может, ты вообще… не первый раз его впустила?!

И тут Майя поняла, что настал ее черед выйти на сцену. Ни одна неверная жена не заслуживает такого ужасного зрелища, как прозревший муж.

– Да ладно вам, Жабин, – громко сказала она, переключив внимание всех собравшихся на себя. – Скажите уж правду. Разве можно поверить в то, что вы, обнаружив себя голым в подъезде, весело поскакали вниз по лестнице? И проскакали целых шесть этажей?

– Вот именно, – процедил сквозь зубы Янов, который как раз достиг свекольной спелости и уже наполовину выбрался из кресла.

– А если вам не хватает мужества, я скажу правду за вас, – продолжала между тем Майя. – Вы оказались на лестнице вовсе не голым!

Жабин смотрел на нее глазами ошеломленной рыбы, которая выпрыгнула из воды и увидела перед собой лошадь.

– Вы оказались на лестнице в женской одежде. Да, Анжелика пожалела вас. Но какая женщина устоит перед таким несчастьем? Она посчитала вас своей подругой, Жабин! Вы не должны подставлять ее. Подруги не подставляют друг друга. Вы же понимаете, что ее муж подозревает самое худшее.

– Самое худшее, – философски заметил Сильвестр со своего места, – это когда у вас отказывают мозги. Все остальное – только жалкие неприятности.

– Вам, конечно, лучше знать, – процедил Янов, поднимаясь на ноги и делая первый тяжелый шаг по направлению к Жабину. – Но мне не нравится лицо этого типа. Я бы хотел вытрясти правду непосредственно из его тела.

– Ну, покамест это никакое не тело, – веско заметил оснащенный табельным оружием старший лейтенант, поднявшись вслед за Яновым. – И давайте не будем пороть горячку.

– Вот пусть он мне предъявит ту женскую одежду, в которой по лестницам бегал, – бросил Янов. – Прямо сейчас. Платьишко, бельишко… Во что он там любит наряжаться?

– Да я с радостью… – забормотала пустоголовая лань, шаря позади себя в поисках дверной ручки. – Я сейчас все покажу… Конечно!

Жабин развернулся, приоткрыл дверь и нырнул в образовавшуюся щель. Все, кто был в гостиной, остались на своих местах и напряженно ждали, когда он появится вновь. Майя про себя скрежетала зубами, ругая дурака на чем свет стоит. Даже если у него есть подружка и он сейчас вынесет что-нибудь из ее шмоток, завалявшихся в шкафу, Янов немедленно сообразит, что ему втирают мозги. Жабин – парень большой и плечистый. Однако вряд ли он крутит роман с такой же большой и плечистой женщиной.

За дверью тем временем слышалась отчаянная возня, как будто там переодевалось сразу несколько Жабиных. Старший лейтенант прислушивался, склонив голову к плечу. Сильвестр со скептической улыбкой разглядывал потолок. Анжелика грызла ноготь на большом пальце. Ноготь был акриловым, поэтому не поддавался напору зубов, а только громко щелкал. Наконец терпение присутствующих было вознаграждено. Дверь спальни приоткрылась, и Жабин просочился наружу. Лицо у него было счастливым, а на согнутом локте болталось огромное платье – белое, в маках. От платья исходил отчетливый запах разгоряченного тела и оглушительных духов. Поверх него висели два капроновых чулка с затоптанными пятками.

– Вот, – победоносно заявил Жабин. – Я был в этом платье, и ваша супруга, Янов, меня спасла.

– Почему же вы не вернули штаны и рубашку обратно? – грубо спросил бизнесмен.

– Мне было мучительно стыдно перед вашей женой, поэтому одолженную одежду я решил выбросить.

– А отчего это она вся перепачканная? – проявил законное любопытство старший лейтенант Половцев. – И измятая?

– Ну… Сначала я ее перепачкал. Потом измял. А потом выбросил.

Именно в этот момент в спальне кто-то мощно чихнул. Присутствующие молча уставились друг на друга. Первым, конечно же, пришел в себя оперативник.

– Кого вы там прячете? – резко спросил он, атаковав хозяина квартиры строгим взором. – Дайте я посмотрю!

Он шагнул к двери и потянулся к ручке. За ним шагнули остальные – все, кроме Сильвестра, который по-прежнему сидел на своем месте со скептической физиономией.

– Нет! Подождите! – закричал Жабин с отчаяньем петуха, пойманного на суп. – Не входите! Туда нельзя.

– Почему это? – спросил Стас, на секунду остановившись.

– Там моя тетя.

Старший лейтенант хмыкнул и приоткрыл дверь. Взору присутствующих предстала большая разобранная кровать, в которой лежал кто-то крупный и холмистый, с блестящими глазами, выглядывающими из-под одеяла.

– Оставьте тетю в покое! Ее нельзя волновать! – Жабин проявил неожиданную смелость и, оттеснив опера, захлопнул дверь. На его лбу заблестели капельки пота.

– Так, может, это теткино платье? – тотчас сообразил Янов. У него нервически задергался правый глаз. – А этот гад все врет?

– Ну что вы! – с неожиданным возмущением воскликнул гад. – Тете не дают одежду. Чтобы она случайно не отправилась погулять. Понимаете, она сумасшедшая.

У него было такое искреннее лицо, что даже Майя на секунду купилась.

– А почему это сумасшедшая тетя лежит у вас дома? – продолжал допрос Янов.

– Так получилось. Тетя недавно вернулась из Южной Индии… Посетила Мадурай и Бурханпур. По возвращении приехала меня навестить и слегла. У нее поднялась температура, по-явилась сыпь… Специалисты сказали, что это очень опасно. Возможно, ее покусали мадурайские комары, а может, бурханпурские мухи. Ее, конечно, лечили.

– И что? – с любопытством спросила дурочка Анжелика.

– Ну… что? – переспросил Жабин. – Когда температуру сбили, оказалось, что тетя сошла с ума. Несет один и тот же бред про женщину-маньяка и билеты на самолет.

– Ладно, хватит, – сказал Стас Половцев. – Я хочу поговорить с вашей тетей. Хотя бы издали.

Он снова прорвался к двери, приоткрыл ее и, повысив голос, спросил:

– Гражданка, вы действительно тетя Жабина?

– Звучит довольно глупо, – заметил Сильвестр. – Как будто вы спрашиваете, не является ли жаба ее племянницей.

– Не вмешивайтесь! – прикрикнул опер. И снова обратился к кровати: – Гражданка, вы меня слышите? Что вы здесь делаете?

– Лежу, – неожиданно ответила постель густым голосом. – Лежу и билеты продаю. На самолет. И учтите, никакого маньяка я не видела! А уж маньяка-женщины тем более. Как она взбегала… Да еще с чулком!