Текст книги "Похождения соломенной вдовы"

Оказалось, что Паша не топал, а полз на животе, стуча локтями по паркету. Героическим усилием он приподнял торс, открыл замок и упал на спину, глядя в потолок младенческими глазами.

– Так-так, – сказал капитан задумчиво.

– Паша! – гневно закричала я. – Немедленно иди сюда! Ты нужен как свидетель.

– Свидетель чего? – спросил Паша, вставая сначала на карачки, а потом – по вешалке с пальто – на ноги.

– Свидетель того, что у меня в квартире было тело! Вот только что!

– В таком состоянии он не может ничего заявлять, – высказался кто-то из милиционеров.

– Тогда он был еще в норме!

– Сколько же часов назад это было?

– Каких часов? Паша весь проспиртован, как экспонат биологического музея! К нему достаточно поднести мокрую пробку, как он тут же плывет.

– Вместе пьете? – уточнил капитан.

– Что за базар? – спросил между тем Паша, выбравшись на лестничную площадку. – Я все помню. Тело было. Лежало вот такое вот, – он двумя руками показал, какое было тело. Примерно как рыбак, изображающий гигантские размеры той рыбы, которая сорвалась у него с крючка.

Я посмотрела на рваный комок бумажных платков, которые до сих пор сжимала в кулаке, и снова уткнулась в них носом. С небольшим разрывом во времени из лифта вышли Туманов и Катерина. С их появлением я мгновенно утратила силу воли и желание доказывать свою правоту. Обняв меня за плечи, Туманов обратился к капитану:

– Мы немножко больны. У нас, как вы помните, уже был инцидент с отделением милиции. Извините.

– Лечиться надо, – сказал капитан и обратился к кому-то из своих: – Квалифицирую данное дело как ложный вызов.

Туманов передал меня Катерине и пошел «утрясать вопрос» с ментами.

– Ты что, правда спятила? – спросила меня сестрица, силой усаживая на табуретку. – Дура я была, что не заставила тебя лечь в больницу.

– И не заставишь, – сказала я, глотая воду из-под крана. – Это отвратительное дело надо распутывать как можно скорее.

В квартиру возвратился хмурый Туманов. Он снял темные очки и посмотрел на меня безо всякой суровости.

– У тебя есть телефон профессора Усатова? – спросил он совершенно нормальным голосом. – Давай попробуем ему позвонить, хорошо?

Пока Туманов набирал номер, в кухне висела зловещая тишина. Через минуту он пошевелил бровями и поднес трубку к моему уху.

– Алло! – кричал профессор Усатов. – Говорите!

– Николай Николаевич! – просипела я, пряча глаза от своих домашних. – Это Лера Сердинская. Я по поводу аномальных зон.

– Ах, Лерочка! Извините, что не смог приехать! Меня срочно вызвали на конференцию. – Слышимость была отвратительной, да и голос профессора я не могла доподлинно опознать, но, судя по разговору, это был именно он.

Профессор еще спрашивал про прибор и обещал появиться завтра во второй половине дня. Закончив беседу, я бестрепетно посмотрела на Туманова и Катерину, замерших в ожидании моих комментариев.

– В этом деле кто-то постоянно подменяет людей, – убежденно сказала я. – Или делает двойников.

Катерина бросила умоляющий взгляд на Туманова. Тот сказал, обращаясь ко мне:

– Если ты несколько дней посидишь дома, я обещаю, что не буду вызывать доктора.

Катерина была не согласна с таким поворотом дела. Она считала, что оставить меня без врачебной помощи – не что иное, как преступное попустительство. И если потом им скажут, что они запоздали, что начинать лечить надо было раньше, она себе этого никогда не простит.

– Я думаю, это просто невроз, – не соглашался Туманов.

– Невроз тоже надо лечить, – горячилась Катерина.

– Но мы не можем идти против ее воли! Человек сам должен понять, что ему необходима медицинская помощь. Иначе все усилия врачей пропадут даром, неужели не понимаешь?

– Но ведь она просто не соображает, что для нее плохо, а что хорошо!

– Я соображаю! – злобно огрызнулась я. Мне не нравилось, что они говорят обо мне так, словно я лежу в отключке и ничего не слышу.

Устыдившись самих себя, они ушли шептаться в комнату, а я поставила на плиту чайник и принялась сооружать бутерброды. Приборчик на моей груди тихонько жужжал, а мне казалось, что это жужжат от напряжения мои извилины. Версия с параллельными мирами в один миг утратила всю свою привлекательность. Вряд ли профессора убили сверхъестественные силы только за то, что он хотел найти у меня в квартире аномальные зоны. Кроме того, сверхъестественные силы не пользуются огнестрельным оружием.

Возможно, в моей квартире был убит не профессор, а кто-то загримированный под него. И этого двойника потом унесли. Зачем? Чтобы уже окончательно убедить окружающих, что я сошла с ума? А вдруг убийства вовсе не было? А профессор Усатов в сговоре с моими врагами? Его загримировали под труп, он пришел ко мне и просто некоторое время полежал в коридоре. Я ведь не трогала тело и не подносила зеркальце к его губам! Может, он был жив-здоров и просто притворился мертвым?

Мне захотелось увидеть профессора воочию. Жаль, я не знаю, где он живет. И на работе его вряд ли разыщешь, раз он на конференции. Если только узнать, где проходит эта самая конференция, и съездить туда?

Я вспомнила еще и о своем настоящем муже, который сейчас находился в Питере. Как ему удалось при виде меня так замечательно сыграть неведение? Он же не шпион и не может похвастать железной выдержкой. Впрочем, может, он как раз шпион? Я ведь ровным счетом ничего не знаю. А что, если своим появлением я его вспугнула и он куда-нибудь смылся? Ведь это ниточка для умелого сыщика, несомненно. Если он участник аферы, то поторопится эту ниточку оборвать.

Подумав про умелого сыщика, я тут же вспомнила, что в кошельке у меня осталось тридцать рублей. Ничего не поделаешь, придется доставать свой НЗ – у самозванца денег просить не буду. Заначку я прятала на антресолях – в старом ботинке, зашнурованном под самое горлышко. Вся обувь была тяжелой – чтобы в ней не поселилась моль, я засовывала внутрь мыло. За время долгого лежания под стелькой все деньги пропахли мылом. Когда я стала их пересчитывать, жасминовый запах начал щекотать ноздри. Я чихнула.

– Мы уже идем! – откликнулась из комнаты Катерина.

Я была зла на нее. Несмотря на то что мы родные сестры, она так легко переметнулась на сторону врага! Конечно, объективности ради следует заметить, что со стороны мое поведение выглядит не самым лучшим образом. И все-таки…

Мне удалось убедить лже-Туманова и сестрицу в том, что я ложусь в постель. Посмотрев на меня, свернувшуюся калачиком под одеялом, они поспешили вернуться каждый к своим делам и на цыпочках вышли из квартиры. Минуты две я еще полежала неподвижно – для контроля, а потом вскочила на ноги. Энергия мщения бурлила во мне, словно варево в котле Гингемы.

5

Научные работники всех мастей роились в институте, словно мухи особой породы – белые лабораторные. «Никогда не видела такого количества людей в очках одновременно», – подумала я, озираясь по сторонам. Возможно, небольшой процент неочкариков носил контактные линзы. В том самом кабинете, где накануне я проходила тестирование, находились два молодых человека, которые перед моим появлением орали друг на друга, используя громоздкие термины. Возможно даже, в качестве ругательств. Одного звали Марат, другого Макар. Как выяснилось в ходе дальнейшей беседы, их призванием была геронтология, как, впрочем, и профессора Усатова. Аномальные явления были его хобби, ни больше, ни меньше.

Честно говоря, меня сейчас мало заботила специализация Ник-Ника. Я спросила, где находится профессор в настоящий момент и можно ли его отыскать. Макар, не слишком далеко обогнавший меня на возрастной дорожке, загорелся желанием помочь. Оккупировав телефон, он в два счета выяснил, что конференция проходит в Химках и профессор выступает там с докладом о новом изобретении института – биостимуляторе «К-Стар-14». Название поразило мое воображение. Возможно, это означает: «Конец старости?» Но почему четырнадцать? Вероятно, первые тринадцать образцов себя не оправдали.

– Послушайте, ребята, – сказала я, панибратски оглядывая обоих. – Если профессор сегодня вернется, передайте, что его ищет Лера Сердинская. Я на всякий случай оставлю свой телефон. Вдруг у него не будет с собой записной книжки?

– А мне можно вам позвонить? – спросил Макар с детской непосредственностью, разглядывая бумажку с телефоном.

– Можно. Только заранее придумайте хороший повод. Потому что по вечерам к телефону подходит мой муж.

Я ни секунды не сомневалась, что надо ехать в Химки. Я должна увидеть профессора Усатова своими глазами. Во-первых, мне очень хотелось изгнать из памяти ужасное видение с простреленной головой. А во-вторых, я чувствовала, что идти по горячим следам – совсем не то что раскапывать старые могилы.

На землю уже опустились сумерки, когда я наконец нашла здание, в котором проходила конференция геронтологов. Самое ужасное, что меня не захотели пустить внутрь. Жуткая тетка, голова которой напоминала медную мочалку для чистки пригоревшей посуды, пошла на меня грудью, словно партизан на танк.

– Сюда нельзя! Здесь ученые заседают! Посторонним вход воспрещен!

У меня не было ни подходящих «корочек», ни желания подкупать ее и тратить свою заначку на столь бездарное создание. Зато у меня наготове было воображение.

– А я не просто так! – важно сказала я и хвастливо выступила вперед. – Я являюсь живой моделью профессора Усатова Николая Николаевича. Он испытывал на мне свой новый препарат «Четырнадцать концов старости».

Чувствуя, что название препарата переврала, я усилила атаку:

– Мне сорок шесть лет, а как я выгляжу, а?

– Выглядите на двадцать, а пропуска у вас нет, – мстительно заявила тетка.

Мужчина и женщина, стоявшие поблизости, смотрели на меня, вытаращив глаза. Потом неуверенно приблизились.

– Вы не пошутили насчет возраста? – спросил мужчина, выкручивая шею из плотно застегнутого воротничка рубашки.

– Зачем мне это? – откликнулась я, шныряя глазами по сторонам. – А вы профессора Усатова не видели?

Мужчина переглянулся со своей спутницей и сказал:

– Не видели. Но теперь, познакомившись с вами, очень сожалеем об этом.

– В свете вашего появления очень жаль, что он не приехал, – подхватила спутница. Потом немного помолчала и добавила: – А что, если?..

Она уперлась мрачным взглядом в переносицу своего спутника. Тот с жаром поддержал ее невысказанную мысль. Видимо, они так давно сотрудничают, что общение у них уже перешло на телепатический уровень. Обогнув тетку с медной проволокой на голове, они подхватили меня под руки и потащили в какую-то дверь. Пока я путалась в пыльной шторе, кто-то сказал в невидимый микрофон:

– К сожалению, профессор Усатов не смог сегодня присутствовать на конференции, но у нас есть возможность выслушать его помощницу, лично участвовавшую в испытаниях новейшего препарата, который институт считает проектом года.

Потом кто-то подошел сзади и, положив горячие руки мне на лопатки, сильно толкнул вперед. Я потеряла равновесие и секунду спустя оказалась на сцене. Зал был большой. Он искрил и переливался стеклами с диоптриями, что меня почему-то страшно развеселило. В самом деле, полный зал очкариков. С ума можно сойти! И все наверняка умные, как сволочи. Что я могу им сказать?

– Расскажите им о себе, – шепнула мне вслед та дурочка, которая спровоцировала мое появление перед ученой публикой.

– Здрасьте, – сказала я, втискиваясь в узкую кафедру. Ясно как дважды два: надо что-то говорить. Но что? Стоит мне открыть рот, и меня разоблачат. Впрочем, где наша не пропадала! Я кашлянула и начала:

– Ну… что можно сказать о старении? И много, и мало. Старость – это такая вещь, которую всякий хочет отложить на потом. Те люди, которые особенно боятся старости, поступают в медицинские вузы и становятся геронтологами. Чем они занимаются всю свою жизнь? Хотят ее продлить. Но время идет, вымирает уже не первое поколение геронтологов, а воз и ныне там. – Я чувствовала, что доклад пошел, и воодушевилась. – С одной стороны, изобретено много биодобавок, методик и прочей ерунды. С другой стороны, никакого серьезного прорыва еще никто из нас не сделал. То есть, с одной стороны, результаты есть. С другой стороны, пожилые люди как умирали, так и умирают в совершенно непочтенном возрасте.

Я еще раз откашлялась. Если бы в зал вдруг сдуру залетела муха, она подумала бы, что оглохла – так там было тихо.

– Расскажите им о себе, – вполголоса сказали из-за кулис. Уверена, это предложение услышали абсолютно все.

– Меня зовут Валерия Сердинская, – покорно сказала я. – Мне сорок шесть лет. – Я помолчала и добавила: – Я так думаю.

По залу пронесся шепот. Он, словно мягкая волна, поднялся на галерку и через несколько секунд разбился о подножие кафедры. Честное слово, я не знала, как выпутаться из ситуации. Поэтому глотнула воды из стакана и заявила:

– Я состою на учете в психдиспансере номер тринадцать. Домашние думают, что я сошла с ума.

Из-за кулис, громко хлопая в ладоши, появился тот дядька, который выпихнул меня на сцену. Такую широкую – от уха до уха – улыбку, по моему мнению, можно было сделать только хирургическим путем. Вместо того чтобы тащить меня с кафедры, дядька поступил умнее – он вытащил у меня из-под носа микрофон и сжал его двумя руками.

– Мы знаем множество примеров, – сказал он дребезжащим голосом, – когда подвижничество ради науки приводило к трагедиям. К обвинениям в ненормальности… – Он посмотрел на меня и добавил: – В умопомешательстве…

Я тихой мышкой шмыгнула за пыльный занавес и наткнулась на тетку, у которой волосы буквально стояли дыбом.

– Вы что, дура? – спросила она сдавленным голосом.

– А что, было очень заметно? Вот всегда так! Сначала приглашают на ученые собрания, а потом гонят и говорят: «Дура».

– Уходите! – простонала тетка.

– Ухожу-ухожу, только скажите сначала: профессор Усатов вообще не приезжал?

– Вы не его помощница! – обвиняющим голосом сказала тетка.

– Естественно. Я его любовница. И скажу вам по секрету, он считает секс с молоденькими девушками единственным рецептом сохранить молодость. И в этом смысле я действительно его опытный образец.

Тетка покраснела, развернулась и убежала в какую-то дверь. Я не успела ее остановить. Но тут со сцены вышел тот тип, который был виноват в моем публичном позоре. Когда он увидел меня, то начал приближаться с ухмылкой камикадзе. Это мне не понравилось, поэтому я грозно сказала:

– Стоп! Я из коммерческой секретной службы. Агент тринадцать-двадцать пять.

– Не понял… – проблеял тот. – Какой-какой агент?

– Вам не нужно запоминать. Все равно вы никогда не сможете воспользоваться этой информацией.

– Что вам надо? – трусливо спросил он, начиная пятиться. Чтобы он не вышел спиной на сцену, я ухватила его за рукав.

– На профессора Усатова готовится покушение. Вы знаете, где он?

Мой пленник растерялся и помотал головой:

– Он почему-то не приехал.

– Но он звонил? Вы ведь здесь распорядитель.

Мужчина мелко закивал.

– Значит, звонил?

– Нет, я имел в виду, что да, я распорядитель. И нет, профессор Усатов не звонил. Просто не появился, хотя его доклада ждали с нетерпением… Некоторые товарищи. Вы ведь понимаете, насколько тесен круг единомышленников, какова конкуренция…

Я не сочла нужным его дослушивать. Поскольку выяснила все, что мне хотелось узнать.

– Чао, беби! – игриво сказала я и развернулась к нему спиной.

Мне вослед продолжали сыпаться торопливые слова о большом научном значении каких-то там исследований. Выбравшись на волю, я первым делом позвонила Усатову на мобильный. Однако телефон оказался выключен. «Куда же подевался профессор? – думала я, снова очутившись на пронизывающем ветру. – Или куда подевалось его тело?»

Была в этом трагическом деле и еще одна загадка. Каким образом профессор оказался внутри моей квартиры? Ответ, который напрашивался сам собой, мне категорически не нравился. В три часа дня кто-то находился у меня дома и, когда Ник-Ник позвонил, открыл ему дверь. Чтобы догадаться, кто бы это мог быть, большого ума не требовалось. Либо Туманов номер два сам убил профессора, либо видел, как его убили, либо вступил с профессором в преступный сговор. Ни то, ни другое, ни третье меня не устраивало. А ведь мне предстоит невесть сколько ночей провести с лже-Тумановым в одной комнате! «Впрочем, – я попыталась рассуждать здраво, – если бы он хотел меня убить, то уже давно привел бы приговор в исполнение».

Смысл происходящего от меня ускользал. Пока я ехала на автобусе до метро, прокрутила в голове все, что случилось, с самого начала. Ничего утешительного. Мой муж Юра Туманов в одну прекрасную ночь дождался, пока я засну и, не взяв из дома ни одной вещи, уехал в Питер, где устроился работать в некую фирму под названием «Веста плюс». Вместо него в моей квартире появился незнакомый тип – Туманов номер два. У него были при себе не только документы моего мужа. Он пользовался его вещами, ходил на его работу и даже носил, как он, темные очки, хотя я ни разу не видела, чтобы глаза у него просто покраснели. Частный детектив, которого я наняла расследовать это дело, отказался от него, потому что все свидетели уверили его в том, что Туманова номер один просто не существует. А я, его клиентка, дама с легким приветом.

Свидетели! Как могли свидетели показать, что Туманов номер два – тот самый человек, за которого я вышла замуж? Непостижимо! Немыслимо! Столько разных людей не могли лгать. Может, частный сыщик был подкуплен? Когда я заплатила ему аванс и он отправился в «Елочки», некто перехватил его, заплатил гораздо большую сумму и потребовал сказать мне то, что он сказал? Боже мой, в какую же историю я влипла?

Кстати, с Белостоцким о встрече я договаривалась по домашнему телефону. А что, если его прослушивают? Поскольку Туманов номер два самым непосредственным образом участвует во всей этой заварушке, то он легко может контролировать все входящие и исходящие звонки. Меняй себе кассеты, и все дела! Может, есть смысл нанять другого частного детектива? Безо всяких предварительных созвонов. Взять и поехать прямо в контору какого-нибудь бюро.

Я так и решила поступить. В метро очень легко проверить, следят за тобой или нет. Надо только перейти на бег и несколько раз оглянуться. Я была уверена, что сейчас «хвоста» нет. Купив в киоске газету, я быстро вычислила, какое из агентств находится ближе всего ко мне, и отправилась туда. Пусть только попробуют усомниться в том, что я расскажу.

Если я думала, что фортуна хотя бы в конце дня повернется ко мне лицом, то я глубоко ошибалась. Гадости сыпались на меня с такой скоростью, как будто кто-то продырявил мешок с неприятностями прямо над моей головой. Я спустилась в метро и, остановившись неподалеку от кассы, принялась копаться в сумочке, пристроив ее на колено. Ногу поставила на носочек и усердно искала кошелек с мелочью. Бумажные деньги я всегда носила на себе – во внутреннем кармане. Так же как документы и ключи от квартиры. И, как выяснилось через минуту, не зря.

Мимо меня в сторону выхода метнулась какая-то тень. Сумочка выскользнула из моих рук и полетела прочь. От неожиданности я хлопнула руками по воздуху, намереваясь схватить ее, но не тут-то было! Какой-то тип улепетывал во все лопатки, унося мою собственность.

– Сумка! – закричала я. – Держите его!

– У вас что, сумку украли? – сочувственно спросил какой-то пенсионер, глядя вслед воришке, который уже был на самом верху лестницы. – Теперь не догонишь! Сумку у девушки выхватили! – пояснил он двум остановившимся женщинам.

Через минуту возле меня образовалась небольшая толпа возмущенных граждан.

– Это все правительство виновато! – злобно сверкая глазами, сказала сухонькая старушка. – Платили бы милиционерам, как надо, они бы всех воров пересажали. – Ну ладно, бабка! Умная ты очень! – нагло сказал какой-то бритый гражданин, сплевывая на мраморный пол.

Я выскользнула из толпы и поспешила ретироваться. Склоки на улицах и в транспорте действовали на меня разрушительно. «Интересно, кража сумки – это случайность или нет? – размышляла я по дороге. – Настоящий ли это был вор? Или просто парень, которому дали задание пошарить в моей сумке? Если это так, то что там рассчитывали найти?» Я принялась мысленно перебирать те вещи, которые от меня уплыли. Только расческой и косметичкой я пользовалась постоянно. В остальном моя сумка напоминала бюро забытых вещей. Я не могла припомнить, что хранилось в бесчисленных кармашках на «молниях». Кажется, там была старая дискета с моим резюме, карточка видеопроката, телефонная карта, счет из прачечной и подобная же дребедень, которая просто не могла представлять ни для кого ценности. Впрочем, кто знает… Ведь я понятия не имела, почему со мной происходило то, что происходило. Столько времени прошло – и ни одного проблеска!

Сыщик, на которого я напоролась в этот раз, был примерно моего возраста. Пофигизм пер из него, словно повидло из раздавленного пирожка. Его звали Сашей Валдаевым, но он велел называть себя Шурой.

– Я не сумасшедшая, – заявила я, поделившись с ним первой половиной истории.

– Кто бы спорил, – пожал плечами Шура и положил ноги на соседний стул. Я заметила про себя, что секретарша, сидевшая в приемной, выглядит гораздо более серьезно и деловито, чем этот Шерлок Холмс. Впрочем, во второй раз мне просто не могло не повезти. Надеюсь, Шура будет удачливее своего предшественника.

– Профессора я так и не нашла, – закончила я свое повествование.

– Что ж, это интригует, – без особого энтузиазма сказал Валдаев. – Я еще подумаю, с какой стороны в это дело влезть. Только с домашнего телефона мне не звоните, хорошо? Лучше всего приходите сюда сами, предварительно проверив, нет ли «хвоста». Вот как вы сделали сегодня. Секретарша на связи. Через нее я буду передавать, когда появлюсь в агентстве.

Итак, лед тронулся еще раз. Я посмотрела на часы и вздохнула. Мой вздох относился к Туманову. После сегодняшней истории с трупом я обещала, что не выйду из дому. Интересно, не сделает ли он ход конем, все же сдав меня в психушку? Хотя, если бы ему нужно было избавиться от меня, он бы мог сделать это давно. Ведь Катерина просто уговаривала его отдать меня на растерзание медикам. А он сопротивлялся. Зачем я ему нужна, зачем? Мои мучительные раздумья отражались на лице. Люди в транспорте старались встать от меня как можно дальше. Когда я села, места вокруг мгновенно опустели. Может быть, я все-таки сошла с ума и моя физиономия просто вопит об этом? Я привстала и поглядела в стекло. Вроде бы ничего, нормальная хмурая девушка. Таких сейчас в метро пруд пруди. Все озабоченные, недовольные и раздраженные.

На мое счастье, дома мужа-самозванца не оказалось. Кстати сказать, за все то время, когда со мной происходили странные события, я несколько раз звонила ему на работу, прямо в отдел – он был на месте. То есть следить за ним, чтобы узнать какие-то там секреты, не было никакого смысла. Он исправно играл роль Туманова номер один. И он все еще думал, что я верю в параллельные миры.

Не нравилось мне и еще одно обстоятельство. Когда я видела, как он в своих дурацких трусах забирается в постель, сердце у меня тихонько екало, как у девственницы, которой добрые подруги вместо обещанной мелодрамы подсунули эротический фильм.

– Привет, – довольно радостно сказал Туманов номер два, ввалившись в дом в половине одиннадцатого.

Я была просто убеждена, что вслед за этим последует что-нибудь бодрящее, типа: «Ну что, трупов в квартире больше не было?» Я даже напридумывала ответов разной степени наглости. Однако вместо этого он спросил:

– Есть что-нибудь покушать?

– Я запекла рыбу, – смиренно ответила я.

Я уже заметила, что рыбу он терпеть не может, но проявляет поистине королевскую выдержку. Поэтому когда мне хотелось ему за что-нибудь отомстить, я извлекала из морозилки замороженные тушки трески или минтая. В этот раз я мстила ему за все сразу – за мой поруганный медовый месяц в первую очередь. Если бы не он, я бы сейчас наслаждалась своим семейным счастьем! Каждая женщина имеет на это право. Я никогда не любила острых ощущений и по доброй воле не выбирала себе опасную профессию или жизнь шпионки. Теперь же приходилось крутиться во всем этом, причем не понимая глубинного смысла событий.

Телефонная трель рассекла воздух, и я от неожиданности подпрыгнула.

– Спокойней! – сказал Туманов, сочувственно глядя на меня. – Если ты будешь так реагировать на каждый безобидный звонок, то действительно заработаешь невроз.

Как будто я его и так не заработала! С его помощью, следует заметить.

– Алло! – пискнула я в трубку и быстро прокашлялась. Даже голос стал меня подводить, надо же.

– Здравствуйте, я по объявлению! – сообщил незнакомец довольно бодро. – Дело в том, что я попал в параллельный мир! Вот только что! Недавно смотрел на часы, засек время. А сейчас стрелки снова на том же месте, хотя, мне кажется, прошла целая вечность.

– Может быть, у вас часы сломались? – тут же предположила я.

– Как же! Идут как миленькие. Не нравится мне все это…

– А почему вы позвонили именно мне? – пролепетала я, косясь на Туманова.

– А кому? – возмутился мой собеседник. – Кроме того, совсем недавно я был в Туле. А сейчас в Москве. Разве не странно?

– Вам что, нужны деньги на обратный билет? – промямлила я.

– Вы разве обещали в своем объявлении деньги? – резонно возразил тот.

– Нет.

– Ну. Я думал о психологической поддержке. Вам сколько лет?

– Двадцать четыре, – неохотно, но все же ответила я. Всегда терялась перед непосредственными дураками. Хаму запросто могу ответить, а такому вот душке никогда не получается.

– Отлично! Может, сходим куда-нибудь выпить? Познакомимся поближе, а там – кто знает?

– Не думаю, что это хорошая идея, – сказала я, отворачиваясь к окну. – Что, если в самый ответственный момент вас – фьить! – и перебросит обратно в Тулу? Для меня это будет потрясением.

Туманов за моей спиной выразительно хмыкнул. Зато мой собеседник юмора не оценил.

– Нечего было давать объявления! – обиженно сказал он. – Сначала обнадежит, а потом прокатит! – И повесил трубку.

«Интересно, как отменить повтор этих дурацких объявлений?» – подумала я, нахмурив брови.

– Послушай, я думаю, что ты не должна принимать все близко к сердцу, – заявил Туманов, оставив на тарелке рыбный скелет и со скорбью разглядывая его. – Относись ко всему проще. Возможно, сейчас в нашей жизни наступила черная полоса. Наверное, потому, что медовый месяц был таким потрясающим… – Он не поднял на меня глаз, из чего я заключила, что это своего рода прощупывание почвы. – Надеюсь, ты уже выбросила из головы идею о том, что мою настоящую жену расплющило где-то в подпространстве?

Я молча взяла тарелку и отправилась ее мыть. Пусть ломает себе голову. Если я скажу, что больше так не думаю, это будет означать, что я снова отношусь к нему с недоверием.

– Нам с тобой нужно куда-нибудь выбраться, – продолжал Туманов, катая по столу хлебный шарик. – Появиться на людях – самый лучший способ встряхнуться. Ты просто засиделась дома. Как ты смотришь на то, чтобы сходить куда-нибудь? В кино или в ресторан? А хочешь, пойдем в боулинг-клуб или в казино.

– В казино? – завопила я. – Ну уж нет! Давай лучше я надену платье из зеленого сукна, и ты сразу отдашь мне те деньги, которые собираешься проиграть. По крайней мере, у нас обоих будет хорошее настроение.

– Почему ты считаешь, что я обязательно проиграю? – с детской обидой спросил Туманов. – Впрочем, ресторан – тоже неплохо. Пойдем в такой, где танцуют. Потрясем костями.

При электрическом свете его глаза приобрели цвет прошлогодней хвои.

– Ладно, – согласилась я с деланной неохотой.

Перспектива потанцевать с этим парнем показалась мне неожиданно привлекательной. Кроме того, я уже давно не надевала красивого платья и не делала вечерний макияж. А ведь на большинство женщин подобная процедура оказывает просто магическое действие. Бабушкино средство против хандры. Сейчас меня не смущало даже то, что он аферист. Надеюсь только, что не убийца.

Утро снова началось с телефонных звонков. Сначала позвонили Туманову номер два. После короткого обмена репликами он засобирался на работу.

– После обеда буду, – пообещал он. – Ты пока готовься, хорошо?

Неужели, по его мнению, женщина должна готовиться к вечернему походу в ресторан с самого утра? Что, интересно, я должна делать все это время? Даже если бы я решила вручную сшить себе наряд, времени хватило бы с лихвой. Однако единственное, что я успела сделать, так это вымыть голову. Снова зазвонил телефон. И на этот раз – по мою душу.

– Алло, Валерию Сердинскую можно попросить? – Голос был мне незнаком.

– Я слушаю, – опасливо отозвалась я.

– Это Макар, помните, геронтолог? Коллега профессора Усатова.

– Да, помню, – улыбнулась я, поведя бровью.

Я была уверена, что он звонит только потому, что мои прекрасные глаза поразили его воображение. Мама всегда учила меня, что завышенная самооценка – залог жизненного успеха. Организм подстраивается под тот стереотип, который задает ему мозг. Я старалась изо всех сил. Правда, последние события слегка покачнули мой пьедестал.

– Знаете, у меня плохая новость, – сказал между тем Макар. – Я решил вам позвонить, потому что понял, что у вас к профессору было важное дело…

– Да-да, действительно важное. Я вчера ездила на конференцию, но Николая Николаевича там не оказалось. А что за плохая новость? – Я почувствовала, как у меня противно задрожали коленки, а по спине пробежал столь ощутимый холодок, словно кто-то открыл окно, впустив в комнату порыв осеннего ветра.

Макар соответствующим случаю тоном сказал:

– Профессор погиб.

Я медленно опустилась на табуретку и несколько раз сглотнула. Вот оно! Тело профессора нашли.

– Что с ним случилось? – спросила я вибрирующим голосом.

– Он попал в аварию на дороге.

– Он умер? – потерянно спросила я.

– Да, к сожалению. Я сам не могу поверить, если честно. Да и никто не может. Преждевременная смерть – это всегда потрясение.

– Когда это случилось? – задала я очередной вопрос, пытаясь мыслить здраво. Момент смерти был для меня важен. Ведь профессор вчера уже умер один раз. В моей квартире.

– Видимо, он как раз ехал на конференцию в Химки. Вечером. Дорога была плохая, вы ведь сами видите, какая погода.

«Возможно, профессор разбился после того, как поговорил со мной по телефону? – подумала я. – Что, если этот разговор и стал причиной аварии? Говорят же, это очень опасно – отвлекает от дороги».

– Как же это случилось? – вслух спросила я.

– Говорят, он потерял управление и врезался в столб. Машина вспыхнула как факел, так что… Ничего хорошего.

– Тело сильно обгорело? – резко спросила я. Макар, не ожидавший от меня такого напора, растерянно ответил: