Текст книги "Если вы не влюблены!"

Перегудов, день третий

Милиция нагрянула незадолго до спектакля. Как Будкевич ни пытался объяснить, что актеров нельзя беспокоить перед выходом на сцену, на представителей правоохранительных органов его вдохновенные тирады никакого впечатления не произвели.

Таня в тот момент сидела в гримерке у Белинды, которая раздобыла-таки подходящий портсигар для Курочкина и теперь вдохновенно соскабливала с него этикетку. Вадим Веленко, повадившийся бегать к ней по поводу и без повода, вел по телефону беседу с любимой бабушкой. Бабушка, выросшая среди лесов и полей, по-своему беспокоилась о его здоровье.

– Да, бабуля, – говорил Веленко. – Конечно, я помню о можжевельнике. Как только готовлю ужин, так сразу под крышку кидаю пару-тройку ягод – и порядок… А как же! Разумеется, я пью козье молоко. У нас его в бутылках продают. Я знаю, что от коз одна сплошная польза.

Таня ухмыльнулась. Бабуля Веленко вряд ли так проста, чтобы верить внуку на все сто, но все же то, что он глушит пиво и питается в забегаловках, вряд ли приходило ей в голову.

– Кончайте базар, – заявил Будкевич, появляясь в дверях и ведя за собой двух типов с сосредоточенными лицами. – Вас тут допрашивать пришли. По поводу ужасного происшествия, которое вчера вечером случилось. И это серьезно! – добавил он, глядя на своих подопечных со значением.

Веленко быстро распрощался с бабушкой и захлопнул крышку мобильного.

– А что стряслось? – первым спросил он, отлепив зад от тумбочки, которую беззастенчиво использовал вместо стула. – Что за ужасное происшествие вчера вечером? У нас вроде бы все в порядке?

Это был вопрос, а не утверждение. И этот вопрос повис в воздухе. Типы с сосредоточенными лицами вышли на середину помещения и представились по всей форме. Фамилии у них оказались подходящими к случаю – Страхов и Бедовчук. Оба были примерно одного роста и смотрели на присутствующих с заведомым подозрением.

– Убийство! – выпалил Будкевич, не в силах сдержать эмоции. – Мэра города убили. Романчикову. Валентину Васильевну.

– Она в день премьеры у вас на банкете присутствовала, – подсказал тот, который назвался Страховым. Он был приземист, смугл и смотрел из-под густых бровей жгучим цыганским взором.

– Мы пришли со всеми артистами побеседовать. Предварительно, – включился в разговор Бедовчук. Этот выглядел свежим, сытым и бесстыдно носил живот поверх ремня. – Нам важно знать, кто из вас видел ее последним. И что происходило на позавчерашнем банкете. Ну, и так далее.

Это «и так далее» прозвучало особенно устрашающе. Кроме того, в голосе Бедовчука слышались неприятные нотки, наводившие на мысль о казенном доме.

Когда Алик объявил, что Романчикову убили, сердце Тани нырнуло куда-то вниз, оставив ее на несколько секунд без пульса и дыхания. Она испугалась так сильно, что это наверняка бросилось в глаза всем присутствующим. Считается, что актеры должны великолепно владеть собой… Однако здесь не сцена, и они играют не роли, а свою собственную жизнь.

Белинда бросила на подругу обеспокоенный взгляд и, оставив портсигар в покое, спрятала руки за спину. Взгляд ее сделался задумчивым, а прищур свидетельствовал о напряженной работе мысли.

Таня и Веленко набросились на незваных гостей:

– Как убили? Когда? Где? Что случилось?

– Ее убили дома, поздно вечером, – быстро проговорил Будкевич. – Ударили по голове, а потом задушили. Ужас какой-то!

Правоохранительные органы в лице Бедовчука и Страхова в два горла цыкнули на несдержанного режиссера, и тот мгновенно заткнулся. Устроился на высоком табурете в углу и все остальное время сидел на нем с видом орла, которого подселили в клетку к попугаям.

Беседа вышла недолгой и сумбурной. Веленко оказался приставучим и все рвался выяснить подробности убийства. Милицейские же, в свою очередь, наседали на актеров, с профессиональной ловкостью вытягивая из них сведения о Романчиковой и ее поведении на банкете.

– К ней какой-то лысый маленький тип все время приставал, – вспомнил Веленко. – Из ваших, из местных. В глаза заглядывал. А она его отшила.

Таня с замиранием сердца ждала, что осветитель вспомнит о явном интересе, который мэрша проявила к Таранову, однако тот промолчал. Тогда она подумала о назначенном свидании за чашкой кофе и прикусила губу. Рассказал ли Лешка об этом следователям? Или, может быть, Будкевич выложил все как на духу? Она бросила на режиссера испытующий взгляд. После подслушанного ночью разговора она ожидала от Алика чего угодно. Это было странное и гнусное ощущение, какое испытываешь, когда испачкаешь руки и не знаешь, где их вымыть. Кроме того, Таня после банкета злилась на Романчикову, мысленно призывая на ее голову все громы небесные. Теперь ей было как-то не по себе оттого, что она думала о человеке плохо, а его убили.

– Вы не слышали, чтобы Романчиковой кто-нибудь угрожал? – спросил Страхов и в предвкушении положительного ответа подался вперед.

Однако никто ничего такого не слышал, а Белинда с вызовом заметила:

– Приехать на гастроли и ухлопать мэра города – это был бы замысел наполеоновского размаха. Мы скромные драматические артисты, выпили вместе с вашей Валентиной Васильевной в честь премьеры, вот и все. Сами подумайте, насколько мы далеки друг от друга…

– Ладно-ладно, – пробормотал Бедовчук, порозовевший от духоты и напряжения. – Не настолько уж и далеки, как вам всем тут кажется…

И они с напарником ушли, туманно намекнув на возможность своего повторного возвращения.

– Нет, я не понял, у них что-то против нас есть? – с удивлением спросил Веленко. Его серые глаза распахнулись от изумления. – Этого просто не может быть!

– Ты уверен? – мрачно спросил Будкевич. – Уверен в том, что этого не может быть? Вы еще не знаете всей правды…

И тут Таня снова испугалась – точно как в первый раз. Испугалась этих слов, за которыми могло крыться что угодно. Самое ужасное. Вдруг следователи узнали о свидании Таранова с Романчиковой? Вдруг у этого свидания было продолжение? И Лешку уже арестовали по подозрению в убийстве? Она неожиданно почувствовала себя уязвимой, как солдат на поле боя, оставшийся без оружия.

– Какой правды мы не знаем? – с вызовом спросила Белинда, словно суфлер, сообразивший, что без его вмешательства спектакль остановится.

Режиссер сделал глубокий вдох, после чего объявил:

– Рысакова собираются арестовать.

– Рысакова?! – хором воскликнули Белинда и Веленко. Таня промолчала, потому что от неожиданности потеряла дар речи.

– Ага, его, родимого. Только вот найти не могут, потому что он сбежал!

– Какая-то ерунда. – Веленко посмотрел на Белинду, словно ища у нее поддержки.

Белинда раздула ноздри. «Вадик выбрал меня своим кормчим, – недавно заявила она Тане. – А я даже не уверена, хочу ли вообще брать его на корабль».

– Конечно, это ерунда, – тем не менее согласилась она и с тревогой спросила: – Алик, а в чем подозревают Рысакова?

– В убийстве, разумеется, – злобно ответил тот, посмотрев на часы. – Публика уже начала собираться. Что мы будем делать, интересно? У нас не хватает актера.

– Алик, ты сам-то веришь, что Рысаков мог убить Романчикову? – спросила очухавшаяся наконец-то Таня.

– По-моему, у милиции есть какие-то улики, – нервно пояснил Будкевич.

– А почему ты решил, что Тихон сбежал?

– Потому что я сам при этом присутствовал! Когда Рысаков опоздал на репетицию, я поехал за ним на машине, а там уже милиция. Я поднялся к нему в номер и увидел, что этот мерзавец уже успел выпить. Для разогрева мозга, вероятно. Когда я сказал, что тут к нему милиция пожаловала, эта сволочь аж позеленела. «Задержи этих типов, – вопит, – я никак не могу попасть к ним в руки, а то конец мне!»

– Может, он перебрал и не соображал, что делает? – предположил Веленко.

– Он отлично соображал! Перемахнул через перила балкона и сиганул со второго этажа. Я думал, теперь костей не соберет, а он тут же вскочил и умчался по трамвайным рельсам, как вагон, которому дал пинка под зад какой-нибудь Годзилла.

– Но это просто чушь собачья! – сердито заявила Белинда. – Рысаков, конечно, выпивает, кто бы спорил. И после карлика-вампира у него случаются порой затемнения в башке, но задушить мэра города?!

– А ты хотела, чтобы он ее загрыз? – взбеленился Будкевич. – Черт возьми, я знаю, что он никого не убивал. Но ведь подставился! И теперь этот идиот где-то прячется, тогда как спектакль начнется, – он снова посмотрел на часы, – через пятнадцать минут!

Больше всего на свете Тане хотелось убедиться, что с Тарановым все в порядке. Весь вчерашний день она думала о том, что там случилось между ним и Романчиковой. И опять почти не спала. А сегодня в театре Таранов прошел мимо, едва поздоровавшись. Разве удастся вызвать его на откровенный разговор? Конечно нет.

– Слушай, а подозревают только Рысакова? – спросила Белинда, бросив косой взгляд на подругу.

– А ты бы хотела, чтобы подозревали всех скопом? – все с тем же гонором спросил Будкевич. – Как мы будем обходиться на сцене без жениха?

– Да он обязательно вернется! – убежденно сказал Веленко. – Он же настоящий актер! Профессионал! Он вернется во что бы то ни стало.

Когда в зале стали неуверенно хлопать, Будкевич принял решение начинать спектакль. Жених главной героини должен был появиться на сцене не сразу, поэтому режиссер пошел на риск.

– Придется надеяться на чудо! – угрюмо сказал он Маркизе, которая стояла в коридоре при полном параде и, кажется, собиралась, закатить истерику.

И тут Курочкин, традиционно болтавшийся неподалеку от жены, радостно закричал:

– Чудо уже случилось! Глядите, вот оно!

Все дружно обернулись и ахнули. В конце коридора, словно монстр из фильма ужасов, возник Тихон Рысаков. Он был весь ободран, рубашка, застегнутая на одну пуговицу и вытащенная из штанов, болталась, словно рубище, синяк волшебным образом переместился из-под левого глаза под правый, чуб стоял щеточкой.

Таня, которая только что закончила переодеваться и вышла из гримерки, аж подпрыгнула от неожиданности.

– Алик, – спросила Белинда, следовавшая за ней, – а ты уверен, что перед побегом Тихон принял именно пятьдесят граммов коньяка? А не литр пятьдесят? Мне знакомо это выражение в его глазах. По-моему, он пьян в сосиску.

Как бы подтверждая ее умозаключение, Рысаков двинулся прямо на них. Не дошел, свернул в грим-уборную и захлопнул за собой дверь. Маркиза рванула было за ним, но Будкевич решительно преградил ей путь.

– Подождите, не трогайте его. По-моему, он на автопилоте. Лучше на него сейчас не влиять… извне.

Спектакль начался и шел как полагается до того самого момента, когда жених главной героини должен был появиться в гостиной. На сцене в это время находились Таранов, Курочкин и Таня. Последняя с ужасом ждала появления Рысакова, совершенно не представляя, чего от него можно ожидать. Через минуту выяснилось, что ничего хорошего.

Рысаков вывалился на сцену, одетый кое-как, все с той же прической «канадский газон» и с огромным синяком, налившимся сливовым соком. В публике робко засмеялись. Таранов, который уже знал об истории с побегом, но до сего момента не видел блудного сына живьем, от изумления даже закашлялся. Чтобы хоть как-то сгладить впечатление от жуткого синяка, он решил это дело как-то обыграть и дать понять зрителям, что все так и было задумано. Высоко подняв брови, он всплеснул руками и громко спросил:

– Боже мой, Эсмонд, что случилось? Что с твоим лицом?

– Об дверь ударился, – мрачно ответил Эсмонд и пристально поглядел в зрительный зал. – В этом городе кошмарные сквозняки.

Будкевич за кулисами громко хрюкнул, а Таня поскорее взяла инициативу в свои руки. К огромному облегчению всей труппы, текст из Рысакова не выветрился. Впрочем, по ходу дела он вставлял в него свои собственные реплики, которые наверняка поставили бы в тупик автора пьесы. Из-за того, что Рысаков был пьяный и дико забавный, публика активно на него реагировала. Почувствовав этот отклик, тот и вовсе распоясался. Всем «своим», впрочем, было ясно, что он не до конца отдает себе отчет в происходящем.

Спектакль забуксовал в тот самый момент, когда Курочкин понял, что портсигар, купленный вместо исчезнувшего и врученный ему Белиндой прямо перед спектаклем, вновь таинственным образом испарился. Стоит заметить, что в пьесе эта вещица играла кое-какую роль, и о ней обязательно нужно было сказать со сцены.

Не обнаружив портсигара в своем кармане, Курочкин по-настоящему растерялся и теперь тупо хлопал себя по бокам, не в силах поверить, что реквизит стырили практически у него из рук.

– Чего, холодно вам, папа? – нагло спросил Эсмонд, который с самого начала не отличался английской вежливостью. – Может, камин затопить? У вас есть камин? А то, глядите, в квартиру без камина не поеду! И на дочке вашей не женюсь. Я вообще жениться больше не хочу, – добавил он явно от себя лично. – На кой хрен мне в четвертый раз хомут на шею вешать?

Таня не растерялась, легонько стукнула офигевшего жениха по плечу и сказала:

– Кончай дурить, милый! Папа ищет портсигар, который всегда носит с собой. Между прочим, это семейная реликвия.

– Тогда пусть у жены своей спросит, – с нехорошей улыбкой откликнулся Эсмонд.

– Мама сегодня неважно себя чувствует, – поспешно перебила его Таня. – У нее слабое здоровье.

– У нее?! – не поверил Эсмонд, явно имея в виду Яблонскую. – Да это же не женщина, а охотница за крокодилами.

Таранов повернулся к залу спиной, притянул к себе Рысакова и шепотом сказал прямо ему в нос:

– Прекрати нести отсебятину, сволочь!

Курочкин поспешил ему на помощь.

– Дорогой Эсмонд, – спросил он елейным голосом, – не хочешь ли ты выпить? Могу предложить тебе…

Он не успел докончить фразу, потому что Рысаков вывернулся из-под руки Таранова и во всеуслышание заявил:

– Хочу кусаться!

Произнесено это было с большим чувством. Находившаяся в страшном напряжении Таня звонко рассмеялась. Судя по всему, карлик-вампир стал для Рысакова эдаким мистером Хайдом, который время от времени являл миру свой звериный оскал.

Стало ясно, что Тихона следует удалить со сцены, и Будкевич приказал дать занавес. За кулисами героя дня уже ждали. Не только взбешенная труппа во главе с Яблонской, нацелившейся задушить негодяя собственными руками, но и те самые оперативники, которые упустили его утром. Они немедленно взяли Рысакова в «коробочку» и сообщили, что после окончания спектакля он поедет с ними. Тот мгновенно сдулся, поник и позволил Белинде немного поколдовать над своим лицом.

Несмотря на опасения режиссера, спектакль Тихон доиграл, но задор в нем погас, и он едва справился с ролью. Остальные актеры старались изо всех сил. Таранов блистал, Анжела была хороша, как никогда. Пропажу портсигара удалось компенсировать, заменив его серебряной пудреницей Маркизы.

Рысакова действительно увезли после спектакля.

Поначалу актеры дружно возмущались, заявляя, что это произвол и насилие. До тех пор, пока не услышали, как Рысаков жалобно сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Я не хотел причинять ей вред! Она была красивой женщиной…

Курочкин крякнул от неожиданности. Анжела Прохорова прижала ладони к щекам. Таранов негромко выругался. Перепуганный Будкевич принялся звонить в Москву каким-то влиятельным приятелям и знакомым, которые могли бы помочь в создавшейся ситуации. Труппа была деморализована. Больше всего удручало отсутствие достоверной информации. Каким образом Рысаков мог вчера вечером оказаться дома у Романчиковой? Неужели он действительно напал на нее и задушил? Но за что?!

Добравшись до гостиницы, Таня затащила Белинду в свой номер и срывающимся голосом поведала страшную тайну:

– На банкете Романчикова назначила Лешке свидание. На следующий день они должны были встречаться в каком-то кафе. Лешка согласился, потому что Алик на этом настаивал. Хотел с его помощью заключить какой-то денежный контракт.

– Я знаю, – мрачно ответила Белинда. – Я видела твоего Лешку с мэршей, когда бегала по городу в поисках подходящего портсигара. Они ворковали за столиком, как два голубя. Их кто угодно, кстати, мог видеть. Потому что они выбрали лучшее кафе на главной улице города…

Таня закусила губу и нахмурилась.

– Естественно, Таранов чувствовал, что понравился мэрше, – заметила Белинда. – И конечно, захотел, так сказать, поиграть мускулами. Так что не ревнуй.

– Как я могу ревновать к женщине, которую убили?! – возмущенно воскликнула Таня. – Я не ревную, я беспокоюсь за него. Вдруг милиция ничего не знает о том, что он с мэршей встречался на следующий день после банкета? А потом кто-нибудь на него донесет. И Лешку арестуют, как Рысакова.

– Может, и не арестуют, если Тихон во всем признается. Впрочем, – вздохнула она, – я уверена, что этот идиот никого не убивал. Это бред его пьяного воображения. Ну, сама подумай, зачем было Романчиковой впускать его в квартиру, даже если он приперся? И откуда он мог знать, где она живет? Сердце подсказывает мне, что его завтра выпустят.

Перегудов, день четвертый

Однако наутро Рысаков так и не появился. Как вскоре выяснилось, ночь он провел в следственном изоляторе и к настоящему моменту еще не соизволил проснуться. Его намеревались допросить по поводу новых, недавно выявленных фактов и до тех пор оставили под замком.

Страхов и Бедовчук, явившиеся в гостиницу с утра пораньше и собравшие всю труппу в зале для банкетов, заявили, что у них есть вопросы и к другим актерам, не только к Рысакову. Что касается вышеозначенного гражданина, то здесь, судя по всему, имело место недоразумение.

– И по какому же это недоразумению известного артиста задержали вчера после спектакля? – неожиданно для всех спросил Веленко с вызовом.

Белинда посмотрела на него с невероятным изумлением. То ли Вадик действительно был возмущен до глубины души подозрениями, которые пали на его кумира, то ли почувствовал, что понравившаяся ему женщина одобряет в мужчинах смелость. Как бы то ни было, он вызывал огонь на себя. Бедовчук пожевал нижнюю губу и сказал длинное «Мэ-э…», после чего доложил, обводя глазами актерскую братию:

– Когда мы вчера вечером допросили гражданина Рысакова, он заявил, что с мэром города Романчиковой не имел никаких отношений и после банкета больше ее не видел. От милиции же бегал потому, что считал себя виновным в совершении другого тяжкого преступления.

У Бедовчука был путаный слог, и он завел долгую историю, из которой выяснилось следующее. Якобы здесь, в Перегудове, за Тихоном Рысаковым охотилась какая-то блондинка, караулила его возле гостиницы, стояла под его окнами, звонила ему в номер и обещала убить. Напугала его до смерти. Совершенно случайно накануне ночью он уронил ей на голову ящик с незабудками, который наивная администрация гостиницы прикрепила к балкону для красоты. Рысаков не смог сказать точно, поразил ли ящик цель, но когда за ним приехала милиция, решил, что – да, поразил. Сидеть в тюрьме за убийство ему не хотелось, поэтому он бежал.

– Но если все уже выяснилось, почему вы до сих пор продолжаете его задерживать? – не унимался Веленко. – Какие у вас к нему еще претензии?

От собственной храбрости он разрумянился и даже стал как будто выше ростом.

Когда Таня сказала по этому поводу что-то одобрительное, Белинда мгновенно ответила:

– Да… Бабушка наверняка гордилась бы им.

– Тебе не нравится, что он заботится о бабушке? – укоризненно спросила Таня. – Ну, ты и мегера.

Тем временем Бедовчук принялся объяснять, по какому поводу милиция намеревается вторично допросить гражданина Рысакова.

– В тот самый вечер, когда погибла Романчикова, в доме напротив было совершено еще два убийства. Следствие считает, что преступник, расправившийся с мэром города, убрал двух свидетелей, которые могли бы его опознать. Одна из жертв – пенсионерка Клавдия Петровна Моисеева, которая работала консьержкой в том самом подъезде, где проживала Романчикова. Вернее, Романчикова там не проживала. В ее квартире идет ремонт, и мэр города временно занимала жилплощадь своей сестры. Но это к делу не относится.

На абонентской книжке по расчетам за электричество, которая лежала у убитой Моисеевой в сумке, следствие обнаружило автограф Тихона Рысакова, а под ним – дату. Он расписался на счетах убитой женщины за день до трагедии! Спрашивается – когда, где и при каких обстоятельствах это произошло?

– Да мы и сами вам объясним! – опередил всех Таранов, который сидел на отшибе с расстроенным видом.

Таня так до сих пор и не знала, рассказал он следователям о своем свидании или нет.

– Приехав в ваш город, мы решили ознакомиться с достопримечательностями и отправились гулять. На трамвае доехали до конечной остановки и шли через двор какой-то пятиэтажки.

Бедовчук смотрел на Таранова немигающим взглядом, как будто ему было совсем неинтересно, что же произошло в тот самый день. Вероятно, следователей специально учат удерживать на физиономии такое выражение, которое приводит в замешательство собеседников, кем бы они ни были.

– На лавочке сидели старушки. Мы спросили, как пройти к краеведческому музею. Старушки все нам рассказали. А потом они узнали в Рысакове знаменитого артиста и попросили у него автограф. Ваша Моисеева наверняка была среди них. Я отлично помню эту самую расчетную книжку, потому что Рысаков поставил ногу на скамейку, а книжку положил на коленку, чтобы роспись получилась красивой.

Другие участники того похода за достопримечательностями одобрительно загудели и принялись сыпать подробностями. Таня тоже внесла свою лепту. Ей казалось, что чем больше они будут говорить про Рысакова, тем меньше вероятность того, что милиция заинтересуется Тарановым.

– Теперь, когда нам удалось рассеять ваши сомнения в отношении гражданина Рысакова, можем ли мы надеяться, что его отпустят из вашего чудесного заведения еще до начала сегодняшнего спектакля? – спросил Будкевич, который защищал Тихона, как родитель непутевое чадо.

Бедовчук посмотрел на него тяжелым взглядом и мрачно кивнул.

– А сейчас я хотел бы показать вам всем фотографию мужчины, которого убили в ту же самую ночь, – снова обратился он к актерам. – То есть сначала убили Романчикову, потом свидетеля, а потом и Клавдию Петровну Моисееву, которая нашла его тело. Фамилия, имя и отчество убитого – Денис Петрович Початков.

– Ох ты, мать твою! – неожиданно громко сказала Яблонская и сжала рукой горло.

Все повернулись и посмотрели на нее с недоумением. Белинда, первой получившая в руки фотографию убитого Початкова, изумленно воскликнула:

– Да это же тот самый парень, которого подожгли в фойе! Тот, в белом шарфе. Он еще юную красотку из-под падающей люстры вытолкнул. Я отлично его помню! Мне пришлось его костюмчик в порядок приводить после пожара!

Поднялась небольшая кутерьма, фотографию стали передавать из рук в руки, и Будкевич понял, что так просто ему от следователей не отделаться. Он совершенно пал духом – боялся, что всю труппу задержат в Перегудове и гастроли сорвутся.

– Тань, – тихо сказал он, подойдя сзади и наклонившись к самому ее уху. – У тебя в Москве ухажер есть, мент. Он в каком чине?

– А что? – тотчас обернулась Таня, сразу, конечно, поняв – что. И быстро добавила: – Не в том, чтобы вытащить нас из этой истории, если мы действительно влипли.

Мысль о Дворецком до сих пор не приходила ей в голову. Но когда Будкевич вспомнил о нем, в сердце Тани немедленно загорелась надежда. Вот если бы Дворецкий сейчас был здесь! Она бы чувствовала себя совсем иначе, более уверенно.

Она сразу же вспомнила, что Дворецкий сейчас должен находится где-то поблизости. Кажется, в Приозерске, у потенциальной невесты. Надежда Морошкина – вот как ее зовут. Да-да, он говорил, у нее там ферма. И это совсем недалеко от Ордынска, куда они завтра отправляются. Должны отправиться! Таня решила, что если Будкевичу не удастся все уладить миром, она непременно позвонит Валерию и попросит его приехать. Он в конце концов гораздо лучше разбирается в таких делах. Может быть, подскажет, как правильно себя вести со следователями. И вообще…

Таня отыскала глазами Таранова и неожиданно поняла, что рядом с ним никогда не чувствовала умиротворения. Рядом с ним каждую минуту приходилось быть начеку. Она снова вспомнила слова тети Поли, которая всегда была против Лешки и не скрывала этого: «Мужчина, который искрит, как высоковольтный кабель, опасен для жизни». Таня очень надеялась, что тетка ошибается.