Текст книги "Дикторат. Эффект молнии. Часть 1"

Кровь била у Эдэра в висках. Он передернул плечами, пытаясь стряхнуть щупальца, но присоски впились в его кожу насмерть: ни вырваться, ни дотянуться до меча.

– Отпусти, – уже спокойнее ответил гигант.

– Отпущу, если бешеная свинья свалит в лес, и оставит моего друга в покое, – сказал Тим. – Охладись немного.

На полу и, правда, с наступлением ночи похолодало – сырой сквозняк носился по бетону, и приятного в этом было мало. Впрочем, Эдэр продолжал кипятиться:

– Друг называется… Как ты мог… меня…? Из-за какой-то наложницы?

– Она тоже человек. Пусть меньшего роста и другого пола. Мне плевать на остальное, ты же знаешь.

Они крутанулись еще раз по полу.

– Женщина… вообще не человек, – пыхтел Эдэр. – А ты? После всего, что я для тебя сделал…

– Давай не будем вспоминать, кто тут реально крут, и кто кому чего должен. – Лицо друга стало каменным, и воспоминаниями залило ярость Эдэра, будто холодным дождем пылающее дерево. Гигант почувствовал стыд за свою горячность. Драться расхотелось. Карать и воспитывать тоже. Он не понимал, что на него нашло.

– Ладно, погорячился, – нехотя признал Эдэр и выпустил первым из железных тисков запястья Тима. – Но ты обещал не вспоминать…

– А ты обещал не строить из себя большую шишку. И девочку не мурыжь больше, договорились? – сказал Тим.

Гигант помолчал, но потом все же бросил:

– Договорились.

Эдэр почувствовал, как присоски по одной отцепляются от кожи. Та покраснела и зудела невыносимо.

Оба парня поднялись с пола.

– Мог бы свою ядовитую хрень не пускать, – обиженно заметил гигант. – Теперь до утра чесаться буду.

– Прости, но ты же в курсе, что меня лучше не злить, – опять улыбаясь, как ни в чем не бывало, ответил Тим. – Пятна маслом помажь. Оно за печкой. В бутылке.

– Знаю, – проворчал Эдэр, отряхиваясь и стараясь не смотреть на испуганную Лиссандру. Эдэру было неприятно, что она видела его поверженным. Второй раз за день. Он сплюнул с досады на пол и сказал другу: – Увидишь, она сядет нам на голову. Уже села.

Тим рассмеялся:

– Ну да-а-а, если тебя обижает ребенок, который чуть выше твоей подмышки, это хороший повод сделать из лица куриную попку, чтобы напугать посильнее, да? Бедненький, что тебе дать для защиты? Подушку или крышку от кастрюли? Меча с кинжалом ведь не хватает…

– Иди ты, – буркнул Эдэр уже совсем не обиженно. Почесывая предплечье, он добавил, обращаясь к девчонке: – Ладно, можешь не держать лампу. Но выделываться я тебе все равно не позволю.

– Я не собиралась… – выдохнула Лиссандра.

Глава 7

Тим повернулся к столу и разжег масляную лампу.

А я была в полном ошеломлении. Никто за меня не дрался! Никогда! А тут…

Вкусная еда, оставшаяся на столе, и обожженная кожа сразу отошли на второй план. Тим вступился за меня! Возможно ли это?

Осторожно присев на лавку, я скосила глаза на Эдэра. Тот стоял ко мне спиной, выставив напоказ вымазанные в бетонной пыли штаны и взъерошенную косу, и, будто ничего не случилось, втирал масляную жидкость из бутылки в бицепс. Пожалуй, не совру, если скажу, что на этот бугор можно было б запросто натянуть козлиную шапку моего братца Баса. Еще бы и не налезла на такую громадину… Я с бòльшей благодарностью взглянула на сметающего в кучу осколки Тима. Он почувствовал мой взгляд. Оглянулся и подмигнул мне. От неловкости я отвела глаза и зачем-то подула на кулак. Наверное, потому, что в мою благодарность подмешивались черные, как обломки скал у Разлома, опасения: все знают, что мутанты приносят несчастье. Что ждет меня после знакомства с Тимом?

Да, никто так ласково и уважительно со мной разговаривал. Да, я не видела более приятной улыбки и более открытого лица. Но возможно, это лишь хитрые уловки мутанта, позволяющие заманить, усыпить бдительность, а потом… Нет, совершенно не представляю, что потом.

Парень поставил метлу в угол, расправил плечи. Свернутые в спирали щупальца шевельнулись, и я вздрогнула.

Тим повернулся, желтые блики отразились веселыми искорками в его темных глазах, осветили лицо. Я поймала себя на мысли, что на него хотелось смотреть, и я делала это украдкой. В Тиме не было той подавляющей мужественности, как у Эдэра, зато лицо его было добрым и понимающим. Возможно, мы и правда в одной повозке?

Несмотря на привычку искать во всем подвох, я внезапно почувствовала себя в безопасности. Это ощущение было неожиданным и успокаивающим. Тим, похоже, обладал даром располагать к себе и вызывать доверие. Я устыдилась, что боюсь его щупалец – если б не они, гигант расплющил бы парня в лепешку. Однако эти отростки были такими противными… Хорошо, что сейчас их не видно.

– Лиссандра, отдохнула? Пальцы в норме? – спросил Тим с улыбкой.

«Духи, откуда он их берет – эти радужные улыбки? Я столько раз и за год не улыбнулась, наверное», – подумала я и кивнула в ответ.

– Ну-с, продолжаем тогда. Ты не против?

Эдэр подошел ближе.

– А у нее большой выбор: сидеть в подвале тюрьмы или показывать нам свои штучки.

Ох, как же мне захотелось сделать ему пакость, да такую, чтобы запомнил навечно. Еще не наступил новый день, а я уже ненавидела гиганта всем телом, до последней косточки!

– Ты обещал, – сердито сказал Тим.

– Ах да! – Эдэр оскалился и шутливо поклонился: – Не будет ли любезна уважаемая чумашка?

– Эд!

– Все-все. Молчу, – развел руками тот и вальяжно оперся о стеллаж.

Тим поманил меня, и я приблизилась к заполненным полкам. С видом мальчишки, которому предложили на выбор новенький меч или арбалет со стрелами, Тим обвел взглядом свои странные сокровища и выудил фиолетовую пластиковую штуковину с широкой трубкой, плоский конец которой был усеян толстыми зубцами.

– Давай, Лиссандра.

Я взяла ее и попыталась что-нибудь сделать. Две пары глаз выжидательно смотрели на мои руки. Ничего не произошло. Взялась за что-то, похожее на ручку с мягкими прорезиненными кнопочками и сжала. Опять ничего. Я растерянно подняла глаза на экспериментаторов.

– Не работает? – вздохнул Тим. – Покрути ее как-нибудь.

Держа в одной руке, я попробовала провернуть наконечник с зубцами и, чуть потянув, оторвала его. Ой.

– Сломала! Вот и доверяй тебе! – Эдэр зло хлопнул ладонью по полке так, что я подскочила. И тотчас в пальцах закололо. Штуковина дыркнула один раз, другой, а потом мерно загудела, и сопло, направленное на Эдэра, плюнуло в лицо наклонившемуся гиганту напором воздуха так, что его выбившиеся из косы пряди встали дыбом.

Тот отпрянул, чертыхаясь.

– Горячо же!

От души наслаждаясь местью, я и не подумала отвести дыру, из которой несся раскаленный ветер. Наконец, Тим, хихикая, перевел его на свою ладонь.

– В холодную ночь хорош будет, – заметил он. – Но странно, что такой маленький охват. Может, ноги греть?

– Или волосы? – предположила я ненавязчиво. Мои так и не высохли после купания в терме, и с наступлением ночи стало зябко – печь Тима много тепла не давала.

– Или волосы, – согласился Тим и перевел дыру штуковины на мою голову. – Ну как?

Я зажмурилась от удовольствия:

– Хорошо. Тепло.

– Назовем ее «согреватель волос», – решил Тим.

Эдэр вытащил с нижней полки штуковину, похожую по форме на эту согревалку, разве что огромную, без перпендикулярной ручки. Вместо дыры на ее конце торчал здоровенный железный штырь.

– Если та хреновина сделана, чтобы греть голову, то эта для чего? Делать в черепке дыру, чтоб мозги вытекли? А прошлые люди знали толк в пытках, – ухмыльнулся гигант. – Попробуем на тебе, чумашка?

Я сглотнула, чувствуя от страха прилив жара в ладонях. Увы, на этот раз Тим и не подумал меня спасать. Забрав чудесную согревалку, он протянул мне страшную вштыривалку. Он не успел предупредить: «Осторожно, тяжелая», как вштыривалка своим весом оттянула мне руки, а затем и всю меня увлекла к полу, пока не уткнулась штырем в бетон. Чтобы как-то удержаться, я налегла на кисти животом. Едва разгоряченные ладони сжали ручку инструмента, меня начало колотить. Шум поднялся страшный. Похоже, меня кто-то сзади поддерживал, иначе я бы точно завалилась набок. Вцепившись во вштыривалку, я тряслась и чихала от пыли, которая бурей поднималась от пола – железное шило пробивало в бетоне дыру и отдавало ручкой мне в живот так, словно по нему топотали копытами бешеные козлограссы. Наконец, я сообразила, как расцепить пальцы и не угодить себе штырем в ногу. Вштыривалка замерла, я выронила ее на пол и плюхнулась сама рядом. Колотило меня изрядно, а руки тряслись, как у синеносого любителя браги.

– Хэйдо! – услышала я восхищенное восклицание. – Ого!

Да-да, я не ошиблась, именно восхищенное. Но адресовано оно было не мне, а дыре в полу, которую со счастливыми физиономиями рассматривали оба экспериментатора.

– Такую копьем полдня бы долбить пришлось, – сказал Эдэр.

– Да-а-а, – протянул Тим.

Но я тут же разрушила всю идиллию с дыркой, потому что именно в нее меня и вырвало. Тим засуетился, подсунул мне под нос кружку с водой, которую я так и не смогла взять, отбивая пальцами и зубами дробь о ее жестяные бока. Парень помог мне выпить, а Эдэр, как ни странно, подхватил на руки и усадил на лавку.

– Отдохни чуток, а потом еще…

Я отчаянно замотала головой:

– Только не вштыривалку!

Эдэр хмыкнул, а Тим сразу согласился:

– Хорошо-хорошо, что-нибудь попроще, – и с любовью посмотрел на инструмент: – Нет, название вштыривалка ему не подходит. Надо что-то покрасивее…

– Дыропол! – поднял вверх палец Эдэр, абсолютно не похожий сейчас на злобного угнетателя. – Или вполудыр.

– Пусть будет дыропол, – Тим вытащил с полки под столом блокнот и принялся водить по бумаге палочкой, как порой Акху.

Он умеет писать?!

Увы, долго отдыхать мне не пришлось. Парни подсовывали мне то маленькую мешалку с двумя кручеными штыриками – нет, эти не шли ни в какое сравнение с дырополом; то плоскую штуковину размером с ладонь, которая зажглась, показав белое надкусанное яблоко, и к моему восторгу прозвенела колокольчиками, когда я ткнула пальцем в кнопку. Я уже сообразила, что прошлые люди были большими любителями кнопок всех размеров. Ни Тим, ни Эдэр, ни я так и не догадались, для чего это приспособление было нужно, и быстро потеряли к нему интерес. Другая небольшая штука с прорезиненной поверхностью, которую было легко держать, зажужжала тихонько и лишила Эдэра волос на руке. Признаюсь, мне так понравился эффект от согревалки для волос и обалдевшее лицо гиганта, что я невзначай тыкала все новые приборы в него или к нему поближе. Парни с восторгом обозвали эту штуку облысителем и поставили передо мной пластиковый кувшин на подставке. Тот быстро заурчал и начал искрить. Я отбросила кувшин на пол. Запахло паленым, и Тим глубокомысленно предположил:

– Наверное, в него надо было налить воды.

Все это продолжалось и продолжалось. Заразившись энтузиазмом парней, я даже сама начала испытывать любопытство от того, заработает ли очередная штуковина, и пыталась вместе с ними угадать, для чего бы она сгодилась. Но силы мои были ограничены, а то, что Тим заумно называл электричеством, прилично выматывало. Однако если бы меня в третий раз не вырвало на какой-то аппарат, Тим и Эдэр могли бы экспериментировать до самого рассвета. Вытирая без капли брезгливости остатки моего ужина с кнопочек, Тим вздохнул:

– Надо девочке дать отдохнуть.

– Ага, – кивнул Эдэр, – надеюсь, не придется ее завтра на суд тащить на себе.

– Суд? Какой суд? – опешила я.

– Ну как же, чумашка, – невозмутимо пожал плечами Эдэр. – Ты ведь шарахнула Амоса. А он все еще твой законный владелец…

* * *

Я прилегла на жесткую кушетку и тотчас провалилась в сон.

В искристом воздухе передо мной летали инструменты, хищно разевали пасти плоскогубцы и кусачки, кокетливо пружинили пилы; на штырях подскакивали, будто упитанные девчонки на одной ножке, дырополы; гудели загадочные машины и устройства, поворачивая ко мне рты-сопла и глазки-индикаторы, как их называл Тим.

Вздрогнув, когда на мои плечи опустилось теплое одеяло, я промычала что-то сонно и повернулась на другой бок, подтянув к животу колени. Сон тотчас вернулся, навалившись тяжелой бредовой тучей.

Чудовищные щупальца с зелеными присосками дразнили меня прожаренными кусочками мяса, красными помидорами и горячими лепешками. До урчания в животе, до головокружения от голода. Я прыгала, пытаясь дотянуться до еды, но дурацкие щупальца так и не дали мне поесть. Обиженная, я побежала куда-то и очутилась в разрушенном соборе. Гейзеры вздымались бирюзовыми фонтанами в терме, обрушиваясь на голову дерущихся Эдэра и Тима, а те, выныривая, тянули ко мне руки и чего-то хотели. Надавав друг другу по мордасам, они снова ныряли под воду, и до меня долетали их обрывочные фразы, лопающиеся под водой большими пузырями: «Придумай… Не могу… Спрячь… Закон… Шанса… Не будет… Придется… Не отдавай… Закон».

Сон был тем хорош, что я все-таки сбежала от них обоих в лес, к чудесной лужайке с белыми цветами и яркими бабочками. Как хорошо было там! Как я радовалась, упиваясь свободой и тишиной! Но синяя бабочка села мне на палец, я поднесла ее к носу и проснулась.

Меня сверлили два синих глаза. Синих-синих, бездонных, будто подведенных короткими густыми ресницами.

Эдэр, – вздохнула я разочарованно. Он сидел на чем-то низком, опираясь локтями о широко расставленные колени, и странно на меня смотрел – с жадностью и будто бы с сожалением. Этот взгляд мигом развеял остатки сна, и реальность окатила меня холодными брызгами. Я вспомнила о суде, и стало ясно, что ничего хорошего ждать не стоило. Эдэр это знал. Слова, услышанные сквозь сон, обрели смысл. Настроение сразу упало. А на что я надеялась? Разве можно ждать милости от глосских головорезов? Я заморгала, жалея, что нельзя больше притвориться спящей и вернуться к той волшебной поляне. Ненавижу эту реальность! И проклятого Эдэра вместе с ней.

– Проснулась? – спросил гигант как-то слишком мягко. Сожаление снова мелькнуло в его взгляде и низком голосе.

О, духи! Если даже грубый верзила выражает сочувствие, значит, меня ожидает участь страшнее некуда. А потому я натянула на себя одеяло и зажмурилась, чувствуя, как под горло накатывает ледяной волной страх.

– Ладно, поваляйся еще. Пойдем скоро, – гигант встал и отошел к столу. Завозился с чем-то, уронил. Чертыхнувшись, он швырнул упавший предмет обратно и вышел в дверной проем. Тим тоже куда-то исчез. Как кстати! Я подскочила с кровати. Штаны с меня упали. Хм… Этого еще не хватало! Схватив со стеллажа, под которым спала, синюю липкую ленту, я подвязала их на талии и огляделась. Есть тут еще один выход?

Пластиковая бутылка под потолком заполнилась солнцем, рассеивая лучи по помещению. На столе царил полный кавардак: засохшие остатки ужина, штуковины, которые мы испытывали, железки и инструменты. Над кастрюлькой на печке вздымался парок.

К моей радости, с другой стороны комнаты имелась еще одна дверца.

Надо быть полной кретинкой, чтобы не использовать хотя бы крошечную возможность спастись. Что я теряю? А ничего! Недолго думая, я схватила подсохшую лепешку со стола и опустила ее в карман штанов. Кривой нож, которым вчера Эдэр нарезал сало, я заткнула за пояс и рванула к выходу. Поиграли и будет…

Дверца поддалась, будто только того и ждала. Она вывела меня в буйные заросли одичавшего сада. Я на секунду замерла, оторопев от зеленой, не подчиняющейся никакому порядку роскоши – в наших солончаках подобного не увидишь! Красные ягоды висели под листками, а от них тянулись гигантские усики и переплетали тропинку, расползаясь по диковинным кустам с глянцевыми листочками и алыми, словно капельки крови, соцветиями. Черными бусинами свисали другие ягоды. А за деревьями с гладкой корой и круглыми листьями виднелись пятна лазоревых, желтых, белых, фиолетовых цветов. Каких там только не было: и крупных, и малюсеньких, и рассыпающихся гроздьями.

В другой жизни я бы наверняка пустилась их рассматривать, ахая от восхищения, ведь даже теперь мое сердце дрогнуло при виде подобной красоты, но времени на пустяки не было. И потому я подтянула штаны и побежала.

Будто на охоте, я наклонялась и скользила под раскидистыми ветками деревьев, перепрыгивала через опутанные травами, проржавевшие насквозь железки неизвестного назначения. Чуть не упала на ощетинившиеся колючками упитанные кругляшки и колбаски с цветками вместо шляпки. Чудные какие растения!

Над головой виднелись остатки металлической конструкции, в паре мест у которой даже сохранились обломки стекол. Заметив подобие ограды, я юркнула к ней. Тут тоже царили распоясавшиеся, распахшиеся вкусно до безобразия ягоды. Не удержавшись, я сорвала одну с кулак величиной. Та пустила багровый сок и стало понятно – в кармане такую не сберечь. А если я ее не съем, буду жалеть всю жизнь, сколько бы ее не осталось. Я запихнула ягоду в рот, давясь сочной сладостью. Ягода была невероятной, душистой, кружащей голову. Утерев остатки сока с щек, я протиснулась в щель между металлическими пластинами. Их вряд ли можно было назвать забором – так, один вид. Позади послышался шорох. Приникнув к стволу ближайшей яблони, я осторожно выглянула. Никого. Показалось? Или, может, зайцекот шастает? Они такие – где найдут съестное, там и пасутся. Но на полянке не было видно ни пушистого хвоста, ни длинных ушей.

Время! – сказала я себе и пустилась со всех ног прочь от заброшенного сада. Я неслась, как сумасшедшая, радуясь, что у меня совсем не нежные пятки. И пусть иногда сучки и камешки больно кололи ступни, большой беды от того не было. Я направлялась к невысокой горной гряде, поросшей лесом – в противоположную сторону от высоток чертова мегаполиса. Уже у больших камней я позволила себе притормозить и обернуться. Душа моя ликовала – ни Эдэр, ни мутант не преследовали меня, и только стройные стволы деревьев простирались за моей спиной.

– Так вам! – показала я неприличный жест в сторону заброшенного сада.

Я обошла лысые валуны и углубилась в тень поросших бархатистым мхом камней. Попетляв немного, чтобы запутать след, я полезла в гору. По моим подсчетам, если мегаполис оставался за спиной, значит, преодолев эту гряду, я выйду или к любильцам, или к химичам. К своим нельзя… Жаль. Но есть еще разбойники. А, может, в лесу обоснуюсь, – подумала я, – нож у меня есть. Лук сделаю. Огонь? Надо будет попробовать в сухое дерево искру пустить. Вдруг получится?

Чем дальше я забиралась, тем больше поднималось настроение. Духи дают мне возможность пожить еще. Грех не воспользоваться! До вершины гряды оставалось всего несколько метров, когда я заметила ручеек, струящийся сверху на камни и образовавший крошечную заводь в углублении. Вот это удача! Я опустилась на колени и с нескрываемым удовольствием зачерпнула в горсти воды. Какая же вкусная! Нет, правда, духи меня любят.

Представляю, как сейчас мечется Эдэр по комнатушке, разыскивая пропажу. Тоже мне, начальник стражи! Лох с мечом! Я тихонько засмеялась, глядя на отражение в прозрачной воде, расходящейся кругами между травинками и листиками. Что-то зашуршало справа. Я инстинктивно припала к земле. К моему облегчению из-под гнилого ствола показалась пушистая мордочка с внушительными передними зубами. Розовый нос зашевелился, вынюхивая опасность. Я затаилась. Пару секунд спустя к воде подкрался, переступая мягкими лапками, серый зайцекот. Он посмотрел на меня придирчиво, но, решив, что я не стану его есть, принялся лакать из заводи. Я села. Зверек не испугался.

– Приве-ет, – смешливым шепотом сказала я.

Утолив жажду, он выгнул спинку, потерся о мои колени, поурчал немного, а потом нагло задрал заднюю лапу и принялся вылизываться.

– Правильно, я не страшная. Пойдем со мной?

Зайцекот повел ухом, но даже не взглянул на меня, лишь облизнул розовым язычком торчащие зубы, которыми запросто можно было перегрызть молодую поросль.

– Тогда оставайся, а мне пора, – шепнула я. – Не то меня найдет мерзкий Эдэр. Мне бы ни его, ни всей глосской гоп-компании век не видать. И ты не попадайся, пушистище!

От ощущения свободы даже голова кружилась. Я встряхнула ею, отбросила за плечи длинные пряди и направилась дальше. Я была уверена: стоит мне перейти на ту сторону гряды, и чертовы глоссы останутся только в моей памяти. «А Тим?» – спросил какой-то голос в моей голове. «Что Тим? – мысленно возразила я. – Ну, улыбается хорошо. И что мне с того, если он не станет меня защищать? Что мне с того, если рядом начальник глосской стражи, который казнит меня запросто, если так велит закон? Я одна. И помогут мне только духи. Или не помогут. Уж на то их воля. А я хочу жить. Я хочу свободы!»

До перевала оставались считанные метры. С радостным сердцем я запрыгнула на один камень, подтянувшись, перескочила на другой и, наконец, выглянула за валуны. Сердце пропустило удар. По ту сторону гряды торчали все те же бетонные, безглазые высотки мегаполиса. Не может быть!

На мое плечо опустилась здоровенная ладонь.

– Погуляла и хватит.

Похолодев, я сглотнула и обернулась. Позади стоял Эдэр с таким видом, будто не преследовал меня вовсе, а вывел погулять на поводке.

– Как ты…? – в ошеломлении я даже забыла, как его называть: на «ты» или на «вы».

– А ты и, правда, ни черта не слышишь, – признал гигант и вздохнул. – Ну, ладно, чумашка, пошли спускаться вон туда, – он махнул рукой в сторону города на большое сине-желтое здание, – там как раз суды проводят. И нож верни.

От неожиданности и ужаса у меня закололо в висках и пальцах. Я взглянула на гиганта, думая, как дотянуться до его уха, чтобы он отключился, как в тот раз. А если не до уха, то куда еще? – лихорадочно искала я. – Куда еще можно вкатить разрядом, чтобы отключить его и бежать?

Тот будто прочитал мои мысли и невесело произнес:

– Давай на этот раз без глупостей, чумашка. Иначе придется тебя связать. Лучше погуляй напоследок со свободными руками.

– Тебе-то…. тьфу… вам-то какое до меня дело? – не выдержала я. – Чего сразу меня не скрутили и в суд не отволокли?

Он пожал плечами и сказал куда-то в сторону:

– Пожалел.