Текст книги "Анатолий Букреев. Биография величайшего советского альпиниста в воспоминаниях близких"

Для наглядности привожу выдержки от отчета о первопрохождении в районе Центрального Памира на пик Россия (6852) по бастиону юго-восточной стены, заявленном в 30-м чемпионате СССР по альпинизму. Команда Вооруженных Сил СССР: Ильинский (капитан), Валиев, Голодов, Крутилов, Луняков, Пантелеев, Смирнов, Хрищатый, Чепчев, Шкарбан.

«Класс высотный. Предполагаемая категория трудности – 6. Перепад высот – 2050 м, количество ходовых часов – 58. Количество ночевок – 4 сидячих, 4 лежачих, из них 3 – на куполе, на высоте 6700.

31 июля. Камнеопасно. Большая часть камней и льда идут сверху, со стены, по кулуару. Движение попеременное, по перилам, ввиду камнеопасности.

1 августа. Первая пятерка начала обработку нижней части «бастиона». Скалы сильно разрушены, далее – монолит с редкими отщепами… Первый идет в галошах на двойной веревке… В ход идут эксцентрики, клеммы, используются лесенки. После стены – разрушенные скалы, на них большой, выступающий из бастиона балкон. Есть место, пригодное для сидячей ночевки.

2 августа. Двойка продолжает обработку внутреннего угла, образованного гладкими плитами и балконом. Лазание очень трудное. Приходится применять искусственные точки опоры. В верхней части плиты совершенно гладкие, справа небольшой карниз. Вешаем лесенки, используем закладки. По косой полке выходим на снежное пятно, на снегу следы падения камней.

3 августа. Плиты с малым количеством трещин и зацепов выводят к карнизу, который проходим с помощью подсадки… Выше скалы монолитные, но часто очень круто. Лазание напряженное. Далее по косой полке выходим в левую часть стены, по карнизу вверх и траверсом вправо до ниши. Над ней сложная вертикальная стенка, скалы выводят к поясу больших карнизов, под ними слой сильно разрушенных, перетертых до трухи скал.

4 августа. Ночью снегопад, облачно. Лазание осложнено выпавшим снегом… Выходим на пояс осыпных мелких полок «серп».

5 августа. Команда перебазировалась по перилам на «серп». Тройка продолжает работать на стене. Скалы заснежены, местами натечный лед. Большая крутизна, очень холодно. Сверху текут лавинки снега. Видимость ноль… Удалось пройти две веревки.

6 августа. Снегопад не прекращается. Первый идет по скале в двойном вибраме и кошках… До перегиба стены осталось не более двух веревок скального кулуара. Скалы плитообразные, залиты льдом… Выходим на снежное плечо. Далее в проход между скалой «куб» и нависающим сераком ледопада. Скалы с натечным льдом. Страховка через скальные и ледовые крючья… Две веревки от вершины «куба» по крутому льду вывели на снежный купол бастиона. Стена пройдена. Ночуем в снегу. Высота 6700.

7 апреля. Туман, снегопад, видимость ноль. Ночуем в том же месте.

8 августа. Сквозь разрывы облаков выглядывает солнце. Подошли под склон вершины в 10:00. Лавиноопасно, путь подъема неясен. Сильный порывистый ветер, холодно. В 11:00 вновь ставим палатки.

9 августа. Погода улучшилась. Преодолели снежный склон прямо вверх и вышли на вершинный гребень. В 11:30 наша команда достигла вершины пика Россия».

Итак, в 1980 году был объявлен отбор на Эверест. Сильнейшие альпинисты страны уже заполнили анкетные данные, а на конец августа был назначен сбор в Ачик-Таше, где спортсменам предстояло на время бегать в гору и лазать по скалам. Ильинский предложил выбирать: либо готовиться к отбору, либо идти на южную стену пика Коммунизма, которую пытались пройти уже дважды. Но было еще неясно, состоится ли экспедиция на Эверест и попадут ли в ее состав воспитанники Ильинского, а стену надо было добить.

Капитан команды Казбек Валиев признал, что самая большая стена в СССР была для них наивысшей целью. На этот раз в базовом лагере под пиком Коммунизма оказались Вадим Смирнов, Николай Шевченко, Сергей Чепчев, Николай Иванов, Юрий Голодов, следующее поколение представляли Валерий Хрищатый, Казбек Валиев, Виктор Шкарбан, Александр Феофанов, Николай Винокуров, Олег Крутилов, еще моложе были Владимир Сувига, Григорий Луняков, Валерий Андриенко, Юрий Моисеев и Зиннур Халитов.

Валерий Хрищатый отметил 1980-й как год обновления и рождения новой команды. Случилось так, что заболел один участник, потом второй, а первый запасной Николай Винокуров сказал, что не готов для такой стены, и тогда Владимиру Сувиге велели вытрясти рюкзак. Того, что в нем было, оказалось мало для столь серьезного восхождения. Смирнов дал два карабина и пуховку, больше напоминавшую болоньевый плащ, и никто не спросил, готов Сувига или не готов к такому восхождению. Но если все самые сложные участки, где пара веревок были даже с отрицательным уклоном, пролез Валиев, то Сувиге тоже доверили пройти первым одну веревку.

На прохождение стены ушло 120 ходовых часов, из 12 ночевок было 9 сидячих, 2 полулежачих, 1 лежачая. Из 80 веревок, провешенных по центру стены, 55 первой прошла связка Валиев – Хрищатый, а 600-метровый вертикальный, ключевой участок стены, или «брюхо», первым преодолел Казбек. Большой рюкзак на таком маршруте – помеха, поэтому питались как эльфы – одним нектаром. 350 граммов еды в сутки на человека, и животы прилипли к спинам, но у этих людей была сверхзадача.

На высоте 7100 застряли. Валиев с Сувигой провесили несколько веревок и им казалось, что остается метров тридцать крутого лазания, а дальше стена выполаживается. Но на другой день разыгралась непогода, и команда никак не могла преодолеть эти метры. Пытался один, второй, третий, однако сверху летели лавины, и альпинистам пришлось отступить на старые висячие ночевки.

На следующий день вперед вышли Валерий Хрищатый и Виктор Шкарбан, они проработали на стене девять часов. Тогда тонкий и легкий Валера в первый раз сорвался, крупный и фундаментальный Виктор удержал его. Они и «добили» этот последний участок стены на высоте 7100. Хрищатый прошел последнюю веревку, и казалось, что дело сделано, но заболел Юрий Голодов. С огромным трудом вылезли на гребень, сходили на вершину, поставили палатку и всю ночь по очереди кочегарили примус. Валера делал Юре уколы, к утру Голодов немного оклемался и нашел в себе силы спускаться самостоятельно. Престижно было пройти самую мощную и неприступную стену в стране, новый маршрут носит имя капитана команды Валиева.

Привожу выдержки из отчета о восхождении команды ВС СССР на пик Коммунизма по южной стене.

«3 августа, 10:00. Тройка выходит на обработку. Сразу над ночевкой скалы нависают. Первый идет на лесенках. Очень холодно. Поднимаемся прямо вверх примерно 15 метров, затем влево на полку. Над ней монолитная вертикальная стена. До середины просматривается подходящая для страховки трещина. Первый идет свободным лазанием в галошах. Это одно из самых сложных мест на маршруте. В верхней части совершенно нет трещин, зацепок очень мало… Монолит чередуется с поясами разрушенных скал. Прошли еще одну веревку. Отсюда вправо вверх по сильно разрушенным скалам около двух веревок, и мы выходим в район «кварцевого пояса».

4 августа. Для подъема по перилам используем стремена. К 12:00 первый прошел навешенные перила. По сильно разрушенным скалам выходим на хорошую полку, организуем ночевку. Трое уходят на обработку, одна веревка очень сложного траверса. Затем влево вверх пересекаем «кварцевый пояс». Часто монолит чередуется с сильно разрушенной скалой.

5 августа. Первый идет в двойном вибраме. Холодно, галоши применить нельзя. Лазание очень сложное. Первый идет без рюкзака на двойной веревке. Отвесный камин в верхней части нависающий, затем крутая стенка, монолитная, зацепов и трещин очень мало. Высота приблизительно 6900.

6 августа. День обработки бастиона. Идем прямо вверх в направлении огромного внутреннего угла, рассекающего бастион. Две веревки выводят к основанию бастиона – крутому, сужающемуся внутри камину. Одна веревка очень сложного лазания в распорах. В конце веревки трижды используем и.т.о. (искусственные точки опоры – Прим. авт.). Сложность бастиона оказалась выше ожидаемой. Крючья, взятые для обработки, кончились. До захода на верх бастиона осталась одна веревка сложных скал.

7 августа. Ночью и утром снегопад. Сверху идут лавины, снизу дует ураганный ветер. Решаем спускаться на место прежней ночевки.

8 августа. Двойка выходит на обработку последних метров бастиона, все завалено снегом… Только к 19:00 первый выходит на верх бастиона.

10 августа. Одна веревка сложного лазания выводит на более пологую вершинную часть. Далее идут две веревки скал, напоминающих черепицу. Здесь оставляем рюкзаки и идем в сторону «золотых ворот». От них последние 100 метров и мы на вершине пика Коммунизма. Маршрут прошли Валиев, Смирнов, Хрищатый, Голодов, Чепчев, Луняков, Шкарбан, Сувига, Крутилов».

В газете «Казахстанская правда» за 4 сентября 1980 года опубликовано интервью Ильинского, записанное инструктором по альпинизму В. И. Степановой. Приведу отрывок из статьи «Вершины покоряются отважным».

«Идея прохождения юго-западной стены пика Коммунизма давно волновала советских спортсменов. Начиная с 1968 года отдельные группы альпинистов из Москвы, Киева, Ростова-на-Дону прошли стену по пяти вариантам, но до сих пор оставался непройденным центр стены почти трехкилометровой высоты. Он и стал целью команды казахстанских альпинистов, воспитанников спортивного клуба САВО. На первом этапе маршрута альпинистов встретили скально-ледовые участки. Преодоление их было очень трудным, движение осложнялось большой опасностью камнепадов. Потом пошли отвесные скалы, на которых пришлось применять весь арсенал альпинистской техники. Рабочий день на стене длился 10–12 часов, и все на отвесе, когда под ногами сотни метров пустоты».

В газете «Ленинская смена» за 27 ноября 1980 года опубликован материал под названием «Вертикаль», автор В. Даньшин. Привожу отрывок:

«Альпинисты придерживаются намеченной тактики: трое – Смирнов, Чепчев, Валиев – обрабатывают дальнейший маршрут, остальные вырубают во льду две площадки под палатки, штопают их… Они находились на высоте 6900 метров. Несколько раз пытались пробиться вверх – и вынуждены были возвращаться на ночевку. Из-за сильного западного ветра усилились камнепады, сверху непрерывно шли лавины. Выход на снежный купол срывался из-за полного отсутствия видимости. Два дня армейцы пытались пробиться на пик, но безрезультатно. Пришлось отступить из-за лавиноопасности и полного отсутствия ориентиров.

Говорят участники восхождения.

Валиев: «Благодаря хорошей слаженности и правильному подбору снаряжения все альпинисты работали быстро, четко».

Смирнов: «У меня немалый опыт восхождений, так что есть возможность сравнивать. В 1975 году нами была пройдена стена пика Ахмади Дониша, за что мы были удостоены золотых медалей чемпионов страны. Этот маршрут по сложности значительно превышает восхождение на пик Ахмади Дониша. Команда показала высокие технические, физические и моральные качества, что позволило пройти маршрут в намеченные сроки с обеспечением высокой безопасности даже в условиях резко ухудшившейся погоды».

После восхождения состоялся разбор. Старшие сказали, что Владимир Сувига может ходить серьезные маршруты. Он учился в мореходке на Сахалине, но однажды оказался в Чимкенте. Устроился работать на завод и ходил в вечернюю школу, где познакомился с девушкой, которая увлеченно читала журнал «Турист СССР». Она пригласила его на встречу, и Володя оказался в квартире, где было полно народу. Все ребята были членами клуба «Альтус», что расшифровывалось как «альпинизм, туризм, скалолазание». Клубом руководила Маргарита Драгунова, и Сувига тут же получил список продуктов, с которыми должен был явиться в субботу на остановку нужного автобуса. Вскоре из Алма-Аты в Чимкент приехал мастер спорта по альпинизму и начальник геологической партии Борис Студенин, ему были нужны маршрутные рабочие, и Владимир все лето не только трудился, но и общался с известным альпинистом. Так он попал в Алма-Ату и начал ходить на тренировки в секцию КазГУ, а его первыми друзьями в этом городе стали альпинисты Сергей Чепчев и Григорий Луняков.

В 1974 году с командой «Спартак» Сувига сходил на свои первые семитысячники – пики Ленина и Корженевской, за прохождение второго маршрута участники получили золотые медали чемпионата ДСО «Спартак». В 1975-м он вызвался участвовать в спуске тел женщин, погибших годом ранее на пике Ленина. Авторитетный спортсмен Вадим Смирнов был начальником сбора на Памире и взял Володю поваром в экспедицию. Лагерь установили на леднике Бивачном, а когда Ильинский прилетел туда и увидел на кухне здорового парня, то приказал ему надеть на плечи рюкзак и отправляться на заброску. В 1977 году Сувига сходил на пики Правды и Коммунизма, а после экспедиции написал заявление о переходе в СКА САВО.

Виктор Шкарбан увлекался вольной борьбой в Уссурийске, потом учился в Политехническом институте в Алма-Ате и занимался в секции альпинизма. Виктор имел отличную физическую подготовку, был сильным и невозмутимым человеком. В 1973 году альпинистам из «Буревестника» предложили перейти в армию. Валиев, Хрищатый и Шкарбан еще какое-то время оставались в студенческом клубе, а позже вместе с ними к армейцам из секции КазГУ перешел и бывший конькобежец Григорий Луняков. Он тоже отбирался в долгожданную первую советскую экспедицию на Эверест. Но в отборе участвовало слишком много представителей одной республики. И Виктора Шкарбана, и Григория Лунякова, у которого были уникальные физические данные, в итоге «задвинули».

Первая советская гималайская экспедиция все ускользала, если учесть, что неоднократно менялись предполагаемые объекты восхождений и претенденты. Поначалу обсуждалась возможность организации экспедиций на Дхаулагири и Макалу. Запланированная на 1980 год экспедиция на Эверест из-за проведения в Москве Олимпийских игр была отодвинута на 1982-й, и вот – свершилось. Но в ту экспедицию не попал Вадим Смирнов, который был одним из лучших альпинистов в стране. Выпускник Ленинградского горного института переехал в Алма-Ату и стал выдающимся спортсменом с отличной технической и функциональной подготовкой. Он был одной из самых значительных фигур в советском альпинизме, но гималайский обоз проехал мимо. Когда на маршрутах требовалась филигранная техника, Смирнов выходил вперед, а по мнению Ильинского, ему могли бы составить конкуренцию только самые сильные скалолазы. Худой и жилистый Смирнов мог пройти и пролезть везде, он был универсалом высочайшего класса. Одни прекрасно работают на скалах, но буксуют на льду, другие очень выносливы и могут часами топтать снег, зато на высоте им некомфортно, ему же было подвластно все – и любой рельеф, и высота. Он мог лезть по скалам, тут же надеть кошки и царапаться дальше по льду. К участию в чемпионате СССР допускали до сорока лет, и настало время, когда Смирнов был вынужден оставить спорт по возрасту.

«Влад Смирнов пришел из ленинградского скалолазания, где была очень сильная школа, он великолепно тянул высоту и был холодостойким, – вспоминал Юрий Горбунов. – Это качества, которые нужны высотнику, плюс отличная скальная подготовка, чем Влад занимался профессионально. Смирнов, Халитов, Луняков и Сувига участвовали в подготовке скалолазных трасс, это был большой объем работы на живом рельефе круглогодично. В России зимой не лазали, зимнего сезона тогда в Союзе не было, а у нас – был. Благодаря непрерывной подготовке были и результаты».

«Если взять функциональный уровень готовности и техническую подготовку, Смирнов был наиболее универсальным спортсменом, – считает Ильинский. – Это был боец».

А для Владимира Сувиги очень много спортивных достижений связано со словом «первый». Он был участником первой зимней экспедиции на пик Коммунизма в 1986 году. Вместе с командой Сувига сделал первое в истории однодневное восхождение на семитысячник – до армейцев никто за 12 часов не ходил на пик Ленина с высоты 4300 и обратно. А с высоты 6400 они совершили скоростное восхождение, и первым тогда был Григорий Луняков, вторым стал Валерий Хрищатый, третьим – Владимир Сувига. Первым в истории альпинизма зимним восхождением на Хан-Тенгри (7010 м) в 1990 году руководил Сувига, в том же году вместе с Валерием Хрищатым (он не сходил только на пик Ленина), Маликом Исметовым и Сергеем Грицюком Сувига впервые в истории выполнил норматив на звание «Снежного барса» за один сезон.

С 2004 по 2007 год неоднократный чемпион и призер чемпионатов СССР по альпинизму, четырежды «Снежный барс», заслуженный мастер спорта СССР по альпинизму и заслуженный тренер Республики Казахстан Владимир Сувига был единственным горовосходителем в СНГ, который взошел на три высочайшие горы Земли – это Эверест, Канченджанга и К2. Он совершил 45 восхождений на семитысячники, а когда Денис Урубко и Геннадий Дуров проложили новый маршрут на пик Победы по северной стене, назвав его «Палкой к доллару», Сувига сказал: «Не зря живем!»

В поисках «черных ящиков»

Нельзя не вспомнить еще одну страницу из истории казахстанского альпинизма. В середине осени 2019 года мне позвонил незнакомый человек из Москвы.

– Здравствуйте, Галина. Как здорово, что я вас нашел! Вы журналист, правильно? Пишете об альпинизме, а значит, должны знать Ильинского.

Звонил гвардии полковник, командир 105-го отдельного зенитного ракетного артиллерийского дивизиона, председатель фонда «Профессиональная российская армия XXI века» Савицкий.

– Имею честь проинформировать Ильинского о памятном мероприятии, посвященном 40-летию военной операции «Байкал-79» и в честь 75-летия со дня образования 103-й воздушно-десантной дивизии. Встречу проводит командующий ВДВ, и мы приглашаем Ерванда Тихоновича в Москву.

Любопытно, что незадолго до этого я пыталась расспросить Ильинского о подробностях той операции, но он сказал, что история освещалась в средствах массовой информации и мне стоит просто поискать нужные материалы. А тут тема сама нашла меня. Я позвонила Ерванду Тихоновичу и рассказала о том, что узнала от Савицкого. Ильинский удивился:

– Почему зовут меня одного, ведь были и другие участники?

Но стоит уточнить, что именно Ильинский руководил работами в горах, когда группе альпинистов пришлось встречать Новый год в труднодоступном высокогорном районе Гиндукуша среди разбросанных снарядов, останков человеческих тел и обломков разлетевшегося на множество фрагментов самолета. В конце декабря 1979 года советские транспортные самолеты начали переброску десанта на аэродромы Кабула и Баграма. В числе прочих воздушный мост осуществлял Ил-76М (бортовой номер 86036), где находился комендантский взвод, десантники 350-го парашютно-десантного полка 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, а также два автомобиля «Урал-375», груженные боеприпасами, и топливозаправщик «Урал-375АЦ».

Из документов: «Приказ на пересечение советско-афганской границы был отдан в 15:00, а в 18:00 местного времени самолеты начали переброску десанта на аэродромы Кабул и Баграм. Борт № 86036 вылетел из Энгельса и направился к Афганистану в составе трех самолетов Ил-76 128 гв. втап. Переброска войск по воздуху проходила в высоком темпе параллельно на два аэродрома – Кабул и Баграм, находящихся на расстоянии 60 километров. Самолеты прибывали с интервалами в несколько минут. Но вскоре с авиабазы Кабул сообщили, что до сих пор не прибыл седьмой по счету в группе самолет. Были опрошены экипажи других самолетов, и члены экипажа восьмого самолета сообщили, что при выполнении захода видели, как в темноте, слева по курсу, возникла вспышка. Это означало, что Ил-76 разбился. Очевидцы на авиабазе Баграм слышали взрыв и видели две вспышки, о чем было доложено на аэродром Кабул. Информация о катастрофе Ил-76 по команде была доложена в ГШ ВС и МО СССР в 22 часа (мск) 25 декабря. Очевидно, тогда же (25–26 декабря) руководством Минобороны было принято решение провести оперативное расследование причин авиакатастрофы».

Из воспоминаний участника событий, ответственного за оперативное обеспечение 1-го батальона 357-го полка 103 вдд Владимира Шульги: «В Баграме высаживались ночью. Быстро, четко, без проволочек. Пятерка Ил-76 заходила на посадку с интервалом в три минуты. Между самолетами сразу выгружали технику и тут же уходили на взлет. Через пять-десять минут приземлялась следующая группа. Все было рассчитано, продумано, отлажено. Гул турбин, протяжный рев моторов, лязг железа».

Из воспоминаний участника событий пулеметчика БМД-1 357-го полка 103 вдд Владимира Королева: «Дозаправка нашего Ил-76 и последний обед в Союзе были, как нам сказали, где-то возле озера Балхаш. Перелет был длинным, изматывающим, от большой высоты и усталости все были полусонными. 26 декабря, под вечер, Ил-76 сел на аэродроме Баграм, через открывшиеся двери и рампы на нас пахнул терпкий запах гор. Взлетка была в межгорной долине, уже темнело, гор толком не рассмотреть, к тому же надо было разгружаться, выводить наши бээмдешки. Освобождая проезд для съезда машин, мы услышали сильный грохот в межгорье, в нескольких километрах от аэродрома росло огромное зарево. Позже мы узнали, что разбился один из наших самолетов».

Ерванду Ильинскому по телефону сообщили, что надо срочно вылетать в Душанбе на спасательные работы. Предложили собрать группу из малосемейных парней и быть готовыми работать на высоте до шести тысяч метров. В состав группы вошли служащий ВС САВО, старший тренер по альпинизму, руководитель группы Ерванд Ильинский, служащий ВС САВО, тренер по альпинизму Юрий Попенко, спортактив САВО – Казбек Валиев и Валерий Хрищатый, прапорщики САВО Николай Пантелеев, Вадим Смирнов, Григорий Луняков, врач команды Сергей Фомин.

На военном аэродроме в Николаевке было велено сдать документы, получить оружие, радиостанцию и десантные аптечки. Ситуация была непонятная, но никто не посвящал альпинистов в подробности. А во время полета на борту вдруг загудел рожок и прозвучал голос: «Проходим государственную границу».

– Куда мы летим? Какая граница, нам же в Душанбе? – спросил Ильинский у одного из пилотов.

– В Кабул идем! – ответил летчик.

Советское руководство объявило о вводе войск в Афганистан на следующий день, о предстоящей войне никто не знал. Вокруг взлетно-посадочной полосы стояли палатки и боевые машины десанта, и альпинисты решили, что идут крупномасштабные военные учения. 25 декабря 1979 года Советский Союз начал вводить войска в Афганистан. 350-й гвардейский парашютно-десантный полк 103-й воздушно-десантной дивизии, поднятый по боевой тревоге, двумя группировками сосредоточился на аэродромах подскока Чимкент и Энгельс, откуда совершил боевое десантирование посадочным способом самолетами военно-транспортной авиации на аэродром Кабул – основную авиабазу ДРА. Место крушения самолета на высоте 4269 метров обнаружили с вертолета. Отклонившись от схемы захода, в 19:33 по московскому времени Ил-76М врезался в гребень горы. Все находившиеся на борту 47 человек – семь членов экипажа, три офицера ИАС 128-го военно-транспортного авиационного полка и 37 десантников – погибли. Это была крупнейшая авиакатастрофа в Афганистане, первые жертвы советских ВВС в афганской войне.

Для проведения поисковой операции руководством МО СССР была создана группа спортсменов-альпинистов Среднеазиатского военного округа – чемпионов СССР, живущих у подножия гор и имеющих круглогодичную акклиматизацию. Пропал портфель с документацией. Той ночью была проведена операция «Шторм 333» и взят дворец Амина. Советский Союз официально объявил о вводе своих войск в Афганистан.

– Нас разместили в штабе ВВС и ПВО Вооруженных сил Афганистана, который находился в пределах авиабазы Кабул, – вспоминал Ерванд Ильинский. – По зданию периодически стреляли, и для нас выбрали комнату, которая не простреливалась. Окна были зашторены, печка топилась угольными брикетами. Заходят несколько человек в форме мышиного цвета – наши военные советники, мы встали, слушаем.

– Тут минут через 20 начнут кричать, возможно, будут стрелять. А вы вот как чай пьете, так и пейте, не обращайте внимания. Запритесь на щеколду, а если кто-то начнет ломиться, встаньте в стороне и спросите, кто там. Но если ответят на чужом языке, стреляйте через дверь, – заявили нам.

– А если мы убьем кого-нибудь? – удивился я.

– Мужики, это война, – парировал советник. – Будьте готовы, возможно, вам придется помогать.

Стало понятно, что все очень серьезно. Ночью был бой, взорвали БТР. На следующий день нам пояснили, какую задачу мы должны выполнить. Показали карту. Я предложил слетать на разведку, и мы вылетели следующим утром. За штурвалом сидел полковник, мне дали наушники, и вот по внутренней связи говорят, что мы находимся над местом крушения. На мой взгляд, там было подходящее место для посадки, а дальше начинался склон. Говорю пилоту, чтобы садился. Он отвечает: сюда не могу. Может, у него не было допуска для посадки на такой высоте, и мы улетели назад.

Этим делом занимался генерал-полковник Гайдаенко. Я ему говорю:

– Если вертолет не может сесть, дайте нам технику, мы доедем до подножия гор и уйдем вверх пешком, ориентируясь по карте.

Дали нам боевую машину десанта, с нами шел взвод охраны. Накануне предупредили, чтобы в случае чего не высовывались, а то перебьют. Из Термеза как раз шла танковая колонна, и один танк подбили. Мы приехали в Афганистан в красных пуховках, их видно издалека, и мы были хорошими мишенями. Но, может, эти пуховки нас и спасли, потому что было непонятно, кто мы такие.

Доехали до горных прилавков, остановились у громадной промоины. Дальше для транспорта дороги не было. У нас – снаряжение, продукты, оружие, по два подсумка с заряженными рожками. Надо было пройти 15–20 километров. Для альпинистов это не проблема, но подошел майор из взвода охраны и говорит:

– У меня команда следовать за вами, но как? – и развел руками.

На них десантная одежда, надо нести буржуйки, тяжелые армейские палатки. А у меня команда – прийти в конкретный пункт. Связались с Гайдаенко, он прилетел, вместе с ним мы на вертолете поднялись к месту крушения. Но пилоты снова не смогли сесть и всех нас увезли назад в Кабул. Я говорю командирам, что надо вызвать пилотов, которые летают в горах, назвал фамилии киргизских и казахстанских летчиков. Вечером, в Кабуле, сидим в своей комнате, пьем чай. Приходит один из наших кураторов и говорит:

– Вас всего восемь человек и одних отпускать опасно, хоть вы и вооружены. Так что, похоже, сейчас прилетят ваши горные летчики.

Спустя какое-то время я подошел к окну, отодвинул тяжелую портьеру и увидел на улице знакомых пилотов, которые регулярно забрасывали в горы альпинистские экспедиции. Прибыли два киргизских экипажа: Борис Бондорчук, Владимир Сергиенко, Сергей Данилов, Александр Медников, Александр Лосев и Александр Ильинич. Идут, озираются по сторонам. Я вышел к ним, и они облегченно выдохнули: «Эрик, так это ты нам такую командировку организовал!»

Оказывается, их сорвали с мест как по тревоге, а никому ведь ничего не объясняли. Они спрашивают у меня, что надо делать. Ну а что они могли делать лучше всего? Летать! Место первого занял Сергиенко, меня посадили посередине. Прибыли в заданную точку, пилот спрашивает:

– Где садиться?

– Вот здесь, на поляне.

Помню, как пилот-полковник замер на своем месте. Снегу было очень много, борт завис над ровным местом, мы попрыгали с него и приступили к выполнению задания. Ил-76М врезался в гору на скорости более 500 километров в час, и что могло остаться от этого самолета и от людей? Я видел пустой комбинезон, вылетевший из тела позвоночник, оторванные руки, ноги… С одной стороны – вершина, за которую зацепился самолет. Напротив – контруклон. Останки были разбросаны в радиусе около километра. От автомашин, которые находились на борту самолета, не осталось ничего. Когда начали поиски, показалось, что останков и фрагментов тел должно быть больше. Поднявшись на вершину, мы поняли, что надо искать и с другой стороны горы. У каждого из нас был черный полиэтиленовый пакет, куда мы складывали все, что находили; помню, нашел чей-то комсомольский билет, военный билет. То есть то немногое, что уцелело…

В своей книге «Альпинисты Казахстана в Великой Отечественной войне» профессор Владимир Вуколов описал этот эпизод. В 1976 году команда САВО стала чемпионом СССР, медали вручал командующий Сухопутными войсками ВС СССР. Помня о квалификации наших горовосходителей, он дал соответствующий приказ командующему САВО, и именно наших альпинистов отправили в Афганистан выполнять ответственное задание. Со слов участников операции Вуколов узнал, что 1 января Николай Пантелеев нашел черный кожаный портфель с секретными документами, обнаружили разбитые упаковки ящиков, в которых находились авиационные самописцы. Когда находили какие-то приборы, уничтожали их, расстреливая из оружия. Специалисты убеждены, что это была уникальная воздушно-десантная операция послевоенного времени. Ни одной армии мира не удалось повторить ее масштабность.

Из воспоминаний участника событий, сержанта 1-го батальона 345-го полка Минифана Вахитова: «Вскоре появился высокопоставленный офицер – генерал И. Д. Гайдаенко. Он поставил группе спасателей другую задачу. Приказано было искать прежде всего «черные ящики» (бортовые самописцы), а также некий черный (по другой версии – коричневый) портфель с секретной документацией.

Портфель был найден альпинистами, и генерал был доволен. Надо было видеть лицо Ивана Дмитриевича Гайдаенко, когда он взял портфель в руки. Он прямо-таки сиял. Вцепился в него двумя руками, обнял и не выпускал даже в вертолете».

Истинная причина гибели самолета до сих пор неизвестна. По одной из версий, недруги из афганских ВВС, сторонники президента Амина, сумели выйти на нашу частоту и указали пилотам лайнера ошибочную отметку полета. Есть и другая версия: Ил-76М с бортовым номером 86036 был сбит мятежниками из переносного зенитно-ракетного комплекса.

Из документов: «Катастрофа Ил-76М, 25.12.1979. Тип самолета Ил-76М. Место происшествия – в горах (Афганистан). Командир экипажа – гвардии капитан Виталий Васильевич Головчин, командир авиационного отряда 128 гв. втап г. Паневежис, Литва.

Условия: ночь, снегопад. Столкновение с вершиной горы хребта Гиндукуш на высоте 4269 м над уровнем моря в 36 км от пункта назначения у н.п. Сурхи-Парса на траверзе АБ Баграм, примерно посередине прямой дистанции между Кабулом и Баграмом при снижении для посадки на аэродром Кабул (ДРА) в условиях отсутствия навигационной помощи с земли».

В период с 26 декабря 1979 года по 5 января 1980 года поставленная перед группой Ильинского задача была выполнена. Личный состав группы, с риском для жизни выполнявший поисковые работы в горах на территории воюющего Афганистана, пообещали представить к государственным наградам, о чем альпинистам сообщили в военкомате по возвращении в родной город. Но прошло более 40 лет, а заслуженных наград они так и не получили. Казахстанский совет ветеранов Афганистана вручил альпинистам ордена, но это общественные памятные награды. На официальный запрос в Министерство обороны России пришел ответ, что никакой информации о миссии группы 12 СКА САВО в архивах нет.