Текст книги "Анатолий Букреев. Биография величайшего советского альпиниста в воспоминаниях близких"

Ильинский и его команда

УБукреева была нелегкая жизнь. Он жил в Алма-Ате совсем один, без семьи, без поддержки, а когда после экспедиций парни разъезжались по домам, где их с нетерпением ждали близкие, Толя ехал в свой пустой барак. Хотя он любил одиночество, был немногословным, тщательно оберегал свое пространство и держался особняком. Его стали звать Букой – в силу несколько замкнутого характера и сократив его фамилию. Он не был угрюмым, но у него был своеобразный юмор, который мало кто понимал и воспринимал. Как говорил Юрий Горубнов, он шутил про себя и для себя, не стараясь кому-то понравиться.

«У Толи получилось так же, как у меня, – рассказал Юра незадолго до своей смерти, когда мы случайно встретились с ним в городе. – Приехал в Алма-Ату, в часть, а жить ему негде. Я демобилизовался годом раньше и перезимовал на турбазе в Бутаковском ущелье, а через год приезжает Толик и появляется на тренировке. Всю следующую зиму мы прожили на турбазе вместе. Директор тогда нанял на работу бывшего зэка – упертого парня с тяжелой статьей, чтобы он за копейки ворочал на территории камни. А под Новый год он выпил, и у него «слетела крыша», этот псих где-то раздобыл ружье и стал гонять всю турбазу. Подъехали милиционеры, а тот сидит со стволом и стреляет в воздух. В конце концов он понял, что его обложили, но заявил, что отдаст оружие только Толику. Толику, и никому больше. Бука не струсил, он шел к нему в открытую, во весь свой высокий рост, без страха за жизнь. Когда я узнал Толю, у него не было той пресловутой рубашки, которой он мог бы поделиться с другими. Но у него было главное – голова на плечах и такая подготовка, что на высоте он уходил от других, словно от стоящих».

Кто знает, как могла бы сложиться судьба российского парня, который отправился в Казахстан, чтобы ходить в горы. Попади он в другую команду, к другому тренеру, и ничего выдающегося с ним могло и не произойти. Но Анатолий Букреев попал в элитный дивизион, в высшую лигу, в скорый поезд, который нес избранных пассажиров к высочайшим вершинам мира. Ерванд Тихонович Ильинский сумел создать команду, которую хорошо знали в Советском Союзе. Это была большая интернациональная команда, которая могла решать в горах любые задачи.

В СССР спорт поддерживался государством, а у алмаатинцев был свой высотный полигон. Это три семитысячника на Памире – пики Ленина (7134 м), Корженевской (7105 м) и Коммунизма (7495 м), – и два семитысячника на Центральном Тянь-Шане – пики Победы (7439 м) и Хан-Тенгри (7010 м). На все большие горы ходили по много раз, накапливая опыт высотных и высотно-технических восхождений. В кабинете Ильинского в Горном клубе хранятся архивные документы и отчеты об экспедициях. Открываю наугад одну из папок – отчет о первопрохождении в районе Центрального Памира на пик Ахмади Дониша по центру юго-западной стены. Маршрут заявлен в 26-м чемпионате СССР по альпинизму в 1975 году, класс высотно-технический. Указан состав команды ВС СССР: капитан В. Смирнов, участники В. Седельников, М. Акчурин, Н. Шевченко, А. Тимофеев. В отчет вклеена орографическая схема горного района, выполненная черной тушью; отмечены характеристика района и условия восхождения; на фото красным пунктиром прорисованы ранее пройденные маршруты; далее следует описание прохождения маршрута.

Приведу выдержки из отчета, чтобы читатель получил представление о препятствиях, которые преодолевают в горах альпинисты. «Юго-западная стена пика Ахмади Дониша, на которой в обычных условиях почти не бывает снега, в этом году имела грозный вид и казалась неприступной из-за сильной заснеженности и обледенения. Восхождение осложнялось еще и тем, что нижняя часть маршрута – «лапа» – оказалась сложенной из выветренного, сильно разрушенного у поверхностного слоя мраморизованного известняка. Основная часть стены сложена достаточно крепкими и удобными для лазания породами с большим количеством трещин…

Пройдя стенку, выходим в скальный желоб, скалы сильно заглажены, трещин мало. Применяем короткие крючья, но даже они входят не на полную длину. Скалы прочные, лезется надежно. Желоб выводит на небольшой скальный гребешок, подводящий нас к 25-метровой стенке крутизной 80 градусов. Скалы отслаиваются крупными блоками, и прохождение стенки представляет несомненную трудность. Выходим на довольно крутую полку с множеством свободно лежащих камней. Очень осторожно проходим ее и подходим к нависающей стенке, она проходится по ходу справа по отвесному внутреннему углу, образованному огромным отколом. Длина угла 25 метров, лазание очень трудное, мало надежных зацепок. Далее движение продолжается по крутой осыпной полке крутизной 50 градусов, подводящей под плитообразные скалы крутизной 55 градусов и длиной 20 метров. Идем вертикально вверх по направлению к отколу, скалы очень сложные, зацепки заглаженные. Потом по наклонной полке, образованной отколом, проходим немного влево и выходим на «бараньи лбы». Опять пошли мраморизованные известняки с разрушенным слоем. По навешенным накануне веревкам с применением зажимов проходим участки маршрута. Вперед выходит связка Смирнов – Шевченко. Лазание по «бараньим лбам» сложное, приходится идти в галошах. Первый идет без рюкзака. От места закрепления последней перильной веревки проходим вверх 40 метров, крутизна 70–80 градусов. Лазание средней трудности, но утомительное, так как хороших зацепок очень мало».

В отчете описано множество стенок, на которых плохо держат даже резиновые галоши, на маршруте участникам восхождения приходится преодолевать внутренние углы, гребни, пробиваться через нависающие карнизы, проходить траверсы, снежно-ледовые склоны, ледовые желоба. «Сложным лазанием преодолеваем 30-метровую отвесную стенку черных скал, переходящую в верхней части в шестиметровый нависающий участок скал, залитых натечным льдом. Лазание очень трудное, приходится повесить две лесенки. Рюкзаки затаскиваем. За нависающим участком идет 15-метровая отвесная стенка, трещины залиты льдом…

Солнце пригрело скалы, и начали посвистывать камни. Но мы уже в безопасности, так как вышли из камнеопасного желоба и по снежно-ледовому склону подошли под начало крутого контрфорса, ведущего к основной части стены – «зеркалу»…

Скалы у основания стены сложены из крупных блоков, крутизна 80 градусов. Проходим вертикально вверх 40 метров, выходим на гладкую наклонную плиту. Лазание сложное, но зацепы надежные. Нависающий внутренний угол выводит на полку, сместившись по которой влево подходим к отвесной стене. Наиболее рациональный путь намечается по неясно выраженному внутреннему углу. На контрфорсе много «живых» камней…

Пройдя контрфорс, входим в скальный кулуар, он заснежен, местами скалы залиты льдом, крутизна 70 градусов. Кулуар выводит на ребро, ведущее на гребень В. Абалакова. При выходе из кулуара на ребро соорудили контрольный тур. Гребень Абалакова выводит на вершину. В 16 часов достигаем вершины. Погода очень плохая, идет снег, сильный ветер. С вершинного тура снимаем записку, оставленную группой В. Божукова в 1974 году. Оставляем свою записку».

Маршрут сначала надо изучить, разбить в голове на участки и пройти его мысленно. Но никто и никогда не знает, какие неожиданности ждут за снежным плечом, за наддувом, за скальным гребнем. Горы всегда преподносят людям сюрпризы – то с их склонов в полет отправляются камни, то все сметают на своем пути снежные лавины, то под ногами вдруг проваливается твердь, и человек падает в трещину или срывается вместе со снежным карнизом, то ветер норовит сдернуть с места палатку. Свои коррективы в планы людей всегда вносит погода. Зачем все это? А вы спросите у знакомых альпинистов.

На «ты» с горами

Альпинизм – прикладной вид спорта, и кто-то должен быть с горами накоротке. Ильинский – великий организатор, тактик и стратег – отдал делу подготовки горовосходителей почти шестьдесят лет. Имя награжденного орденами и медалями заслуженного тренера СССР и Казахской ССР, мастера спорта СССР международного класса, неоднократного призера и победителя чемпионатов Советского Союза Ерванда Тихоновича Ильинского широко известно за пределами Содружества. Под его руководством казахстанские альпинисты первыми в мире совершили восхождения на все 14 восьмитысячников планеты командой. Ильинский подготовил несколько составов команды для выполнения программы «14». Альпинисты называют его шефом, а раньше за глаза называли барином за некоторые «барские замашки». Как истинный интеллигент, он не выносит фальши, а в экспедициях Ильинский всегда старался создавать для спортсменов хорошие бытовые условия. Наверное, эти качества были заложены в нем родителями, и он до сих пор с трепетом исполняет наказ своей матери, украшая в Новый год елку в доме. А вот вам пример несгибаемой самодисциплины: перешагнув 80-летний рубеж, он ежедневно, в любую погоду, пробегает с десяток километров.

Ильинский – первый казахстанец, выполнивший программу «7 вершин». Он завершил восхождения на высочайшие вершины всех континентов в 67 лет. Сходил на Килиманджаро в Африке, на пик Косцюшко в Австралии, на Мак-Кинли в Северной Америке и на Аконкагуа в Южной Америке, взошел на пик Винсона в Антарктиде и на Эверест в Азии. Вместе с 20-летней дочерью 80-летний Ерванд Тихонович поднялся на Эльбрус, куда до этого ходил много раз.

Его партнер по нескольким восхождениям в рамках программы «7 вершин» Виктор Иванов вспоминает интересные моменты их путешествий:

«Один высокопоставленный чиновник попросил Ильинского сходить с ним на Белуху. Снежная обстановка была сложная, и перед очередным подъемом по снежно-ледовому кулуару шеф остановился, предложив просто постоять некоторое время. Чутье не подвело – у них на глазах произошел сход лавины по предполагаемому пути подъема. Можно представить, что чувствовал человек, которому только что подарили жизнь. Это наивысший показатель восприятия гор на уровне подкорки, что и являлось залогом успеха всех проведенных Ильинским экспедиций. Помню, как во время восхождения на Аконкагуа мы поднялись на высоту 5600, а там сидят два испанца. Один позиционировал себя как старик, мэтр, за которым все должны ухаживать. Он говорит Ильинскому – помоги, но шеф не любит халявщиков и спрашивает:

– А сколько тебе лет?

– 52 года.

– А мне 62 года, так что давай, работай!

В Антарктиде самолеты Ил-62 садятся на лед. Едва мы прилетели, как следом сел другой самолет, и его занесло. Мы наблюдали, как огромная многотонная машина крутится вокруг своей оси. А во время восхождения на пик Винсона мы записывали в палатке ошеломляющий шум ветра. В Антарктиде как нигде ты понимаешь, что тебе никто не поможет, ощущаешь сиротство, и только товарищи, идущие рядом, – твоя опора. Там я познакомился с сотрудником станции Новолазаревская, который когда-то жил в Астане, а его отец вообще жил со мной в одном доме. Благодаря Ерванду Тихоновичу нам организовали вечер – один парень был ошеломлен, когда встретил на краю света человека-легенду, о котором много читал. Сотрудникам антарктических баз на определенный срок выдают по два литра спиртного, и он пожертвовал алкоголем ради знакомства с Ильинским».

«Помню, у нас закончился хлеб, а Витя достал банку черной икры, – вспоминает Ерванд Тихонович. – Ложкой есть неприлично, но у нас были мясные деликатесы. Отрезаю ломтик вяленой конины, мажу его икрой. Нас трое – я, Виктор Иванов и Баглан Жунус, остальные – немцы, французы, американцы. Они смотрят мне в рот, а я, как умею, говорю по-английски, что это наш обычный завтрак. Сижу с серьезным лицом, подаю им мясо с икрой, они пробуют и высказывают предположение, что казахстанцы хорошо живут, если так питаются.

У нас должен быть штурмовой выход на пик Винсона, а погоды нет. Метет, ничего не видно. На следующий день – та же картина. К нам заглядывает гид и говорит: если до полудня тучи не растянет, уходим вниз. Гид-американец просмотрел мой послужной список и относился ко мне с уважением, а я говорю нашим: мужики, погода плохая, но ходовая, и сообщаю гиду, что мы выходим на штурм. Набираем высоту, и вдруг видим, как сквозь туман проявляется диск солнца. За нами потянулись иностранцы, и мы взошли на вершину».

«Из-за непогоды и ураганного ветра мы были вынуждены отсиживаться в палатке три дня, вот и было время для воспоминаний и рассуждений на житейские темы, – рассказывает Виктор Иванов. – Тогда я узнал, что известный французский шансонье Шарль Азнавур – родственник Ильинского, о чем ему говорила бабушка. Как и семья Азнавурян, она проживала в Трабзоне до той поры, пока турки не устроили геноцид армян, населявших эту страну. Члены одной семьи разошлись по разным дорогам, одни осели в Российской империи, другие оказались во Франции. Спустя десять лет я увидел в одном из отелей Монако человека, очень похожего на Ерванда Тихоновича. Это был Шарль Азнавур.

Другой любопытный случай произошел, когда после восхождения на Эльбрус мы посетили Батуми – город детства Ильинского, где бабушка крестила внука в армянской церкви и где находится дом его дедушки. Это капитальное двухэтажное кирпичное строение, занимающее целый квартал, где теперь проживает много семей. И как странно было смотреть на Ильинского, когда он с теплотой вспоминал рассказы своей бабушки. Разительный контраст между тем сильным, стойким, сдержанным и немногословным Ильинским, которого я знаю очень давно, и человеком, который в те минуты открывал свою душу.

Мы отправились во вторую антарктическую экспедицию и посетили Патагонию с ее холодными озерами, которые подпитываются стекающими с гор ледниками. И чуть было не подошли к концу ледника, который на наших глазах обрушился в такое озеро! Тогда мы сделали первовосхождения на две горы, одну назвали Астана, другую – Ассамблея народа Казахстана. Так мы оставили казахстанский след на далеком ледовом континенте».

Валерий Хрищатый писал в своем дневнике об Ильинском: «Он воспитал нас альпинистами в альпинизме и альпинистами по отношению друг к другу. Ни фальши, ни хитрости не могло быть между нами. Разборы восхождений обнажали все нюансы отношений внутри команды. Мы привыкли всегда и во всем полагаться на Эрика, беспредельно верили ему. Этого он добился честным отношением к нам».

Впервые он поднялся в горы еще ребенком, когда семья Ильинских жила в Воронеже. В 1949 году отца пригласили на работу в Алма-Ату, и он возглавил кафедру химии в медицинском институте, а его сын Эрик Ильинский занимался современным пятиборьем и ходил дикарем по ущельям, где часто встречался с альпинистом, поэтом и журналистом Сарымом Кудериным, который позвал парня в секцию.

Кудерин работал в газете «Дружные ребята», он жил горами, многим дал путевку в горы и погиб в 27 лет на Кавказе, оставив после себя яркие стихотворения и добрую память. Он начал осваивать Заилийский Алатау с 6-го класса, а с 1950 года занимался в секции альпинизма. Отец Сарыма Кудерина был репрессирован и расстрелян, семья прошла через голод и гонения, но Сарым всегда был оптимистом.

После того, как в 1955 году на склоне пика Победы в шторм погибли 11 из 12 участников казахской экспедиции, маршрут на высочайшую вершину Тянь-Шаня был заявлен в чемпионате СССР. Ходивший с Кудериным альпинист Алексей Марьяшев писал: «В 1956 году Абалаков организовал экспедицию на пик Победы, в сборную был приглашен Сарым Кудерин. Вместе с Уралом Усеновым и Сембаем Мусаевым они представляли республику в сборной Союза, и только то, что он моложе других, помешало ему взойти на пик. Его оставили на высоте 5700 во вспомогательной группе».

Сарым Кудерин был первым казахом – мастером спорта по альпинизму, он ходил в московской команде ЦС «Буревестник», чтобы набраться высотного опыта. После успешного восхождения на пик Революции команда стала чемпионом Советского Союза. Как утверждает мастер спорта международного класса по спортивному туризму В. Н. Вуколов, Сарым собирался ходить дальше с казахской командой, чтобы передавать свой опыт, на нем держалась секция КазГУ, а на этой секции держался весь «Буревестник», откуда вышли многие сильные альпинисты. После гибели Кудерина в 1963 году секцию стал вести Ильинский.

Не так много на свете людей, которые посвятили себя горам без остатка. Ильинский начинал ходить в горы в эпоху массовости; создал команду, которую можно было считать профессиональной; с начала 90-х, когда прекратилось государственное финансирование и люди уходили из спорта в поисках заработка, он остался верен своему делу.

«Наш альпинизм имеет давние традиции, – говорит Ильинский. – Первое серьезное восхождение было совершено в 1936 году командой «Динамо» под руководством Колокольникова на пик Хан-Тенгри. Это был большой успех, и у кого-то родилась мысль, что пора пробиваться в Гималаи для восхождения на Эверест. Было немало попыток организовать первую советскую гималайскую экспедицию, пока в 1982 году сборная СССР не прошла маршрут по юго-западной стене Эвереста». А Евгений Михайлович Колокольников писал: «Наш альпинизм начинался от порога родного дома, мы надевали на плечи рюкзаки и уже до конца пути не снимали их». Это было первое высотное восхождение в Казахстане.

Отметим исторические моменты развития альпинизма. Это слово произошло от понятия «Альпы». Датой рождения альпинизма принято считать 8 августа 1786 года, когда по инициативе швейцарского ученого Ораса Бенедикта Соссюра врач Мишель-Габриэль Паккард и горный проводник Жак Бальма взошли на высочайшую вершину Альп Монблан (4810 м). Вторым этапом развития альпинизма считают восхождение англичан под руководством Эдуарда Уимпера на Маттерхорн (4478 м) в Альпах по сложному маршруту. В 1907 году восхождением англичан под управлением Тома Лонгстаффа на Трисул (7120 м) в Гималаях был дан старт высотному альпинизму. В 1950 году члены французской экспедиции Морис Эрцог и Луи Лашеналь достигли вершины Аннапурны (8078 м). А началом советского периода в альпинизме считается массовое восхождение на Казбек (5054 м) в 1923 году.

В начале XIX века британцы, владеющие большей частью полуострова Индостан, приступили к картографированию Гималаев, что превратилось в государственный проект «Большое тригонометрическое исследование». Заслуженный мастер спорта, восходитель на Эверест Валентин Иванов писал: «В 1895 году англичанин Мэммери открыл эру борьбы за восьмитысячники, предприняв попытку, не увенчавшуюся успехом, подняться на Нанга-Парбат (8125 м). С каждым годом рос интерес к горным гигантам. Одна за другой отправлялись экспедиции в неизведанные края и возвращались ни с чем. Только спустя 55 лет – в 1950 году, – французским альпинистам удалось «распечатать» один из 14 восьмитысячников – Аннапурну (8078 м). Этот успех позволил преодолеть психологические запреты «зоны смерти». Через 15 лет пал последний восьмитысячник – Шиша Пангма (8013 м)».

Высочайшей горой считалась Канченджанга, Джомолунгма была обозначена на картах как Пик-XV. В 1852 году индийский математик и топограф Радханат Сикдар определил, что Джомолунгма, или Сагарматха, на границе Тибета и Непала является высочайшей вершиной Земли (8848 м). Одно из своих имен гора получила во время первого измерения высоты в середине XIX века в честь главного геодезиста топографической службы Британской Индии Джорджа Эвереста. В 1921 году Э. Уилер исследовал ледник Восточный Ронгбук (тибетская сторона) и обнаружил проход к Северному седлу. В том же году первые люди оставили свои следы на склоне горы – Мэллори вместе с Буллоком и Уилером достигли Северного седла (7200 м). Мэллори участвовал во второй британской экспедиции в 1922 году, когда Финч и Брюс впервые использовали кислородные приборы и поднялись до высоты 8320 метров. Третья экспедиция состоялась в 1924 году. Двойка Мэллори – Ирвин, которую видели на подходах к вершине, исчезла, и до сих пор идут споры, были они на высшей точке горы или нет. Тело Мэллори обнаружили в 1999 году.

Средняя высота вершин в Альпах – 3800, на Кавказе – 4800, в Андах и Кордильерах – 5800, а в Гималаях – от 6500 до 8000+, писали Ф. Кропф и Б. Упэнэк. В 1909 году человек открыл Северный полюс, в 1911 году – Южный, а третий полюс был открыт только в 1953-м, когда вершины Эвереста достигли новозеландец Эдмунд Хиллари и шерпа Тенцинг Норгей. В 2023 году исполнилось 70 лет с того момента, когда человек впервые ступил на высшую точку планеты.

Сегодня альпинизм включен в Репрезентативный список нематериального культурного наследия человечества. Напомню: 11 декабря 2019 года на 14-й сессии комитета ЮНЕСКО в Боготе альпинизм был включен в реестр культурных явлений. Читаем на сайте ЮНЕСКО: «Альпинизм – это искусство восхождения на вершины и скалы в высоких горах вне зависимости от времени года, будь то каменистая или ледовая местность. Альпинизм требует физических, технических и интеллектуальных способностей, использования соответствующих методов, экипировки и специализированных инструментов (ледорубы, кошки и многое другое). Альпинизм – это традиционная практика, характеризующаяся общей культурой, основанной на знаниях о горной среде, истории ее развития и связанных с ней ценностях, а также специфических навыках. Занятия альпинизмом требуют знаний об окружающей среде, меняющихся погодных условиях и опасных природных явлениях. Альпинизм основан на эстетических аспектах: альпинисты стремятся к элегантности лазания, созерцанию ландшафта и гармонии с природой».

26 февраля 1963 года, по приглашению Центрального совета Союза спортивных обществ и организаций СССР в страну прибыл один из двух первовосходителей на Эверест Тенцинг Норгей. Он встречался с альпинистами Москвы, Ленинграда, Тбилиси, Алма-Аты и Ташкента. В своем интервью корреспонденту «Комсомольской правды» шерпа сказал, что пас яков у подножия Гималайских гор и мечтал, что когда-нибудь поднимется на гору, «такую высокую, что через нее не перелетит даже птица». Он был носильщиком, сирдаром, а стал национальным героем Индии и Непала, кавалером высшего ордена Великобритании, который ему вручила королева Англии Елизавета Вторая. Эта встреча вдохновила альпинистов огромной страны, которых связывали идеи выхода на гималайскую арену.

Ильинский помнит: о Непале было дремучее представление, и где-то даже промелькнула такая информация о подходах к гималайским вершинам, что часть пути надо ехать на слонах. В 60-е годы намечалась совместная советско-китайская экспедиция на Эверест «Москва – Пекин». Было закуплено снаряжение, проведены сборы в районе пика Ленина, но в Тибете начались беспорядки и экспедицию отменили. Ильинский в то время был начинающим и в 1962 году официально получил значок «Альпинист СССР». Он поступил в Политехнический и стал тренировать альпинистов в институтском клубе, параллельно выступал за команду ТуркВО, ставшую бронзовым призером чемпионата Союза в 1967-м и чемпионом страны в 1968-м в составе команды «Спартак». В начале 70-х к нему пришли третьеразрядники Казбек Валиев и Валерий Хрищатый, и в том же году серебряным призером чемпионата СССР стала команда, которую Ильинский подготовил уже как тренер студенческого общества «Буревестник». Тогда его пригласили на тренерскую работу в Среднеазиатский военный округ.

«В середине 70-х советские горовосходители готовились к экспедиции на Дхаулагири. На леднике Гармо прошел сбор, в котором участвовали пятьдесят высотников со всей страны, но и эта экспедиция не состоялась, – вспоминает Ильинский. – В 79-м была организована массовая альпиниада на пик Ленина. Двумя эшелонами на вершину взошли 54 и 28 человек. Было очевидно, что в стране очень много высотников».

У советских альпинистов был богатый опыт восхождений на семитысячники: пики Победы (7439 м) и Хан-Тенгри (7010 м) на Тянь-Шане, пики Ленина (7134 м), Корженевской (7105), Коммунизма (7495 м) на Памире. До 1982 года ни один советский альпинист не поднимался выше вертикальной отметки 7495 метров над уровнем моря.

Одна из сильнейших в стране команд создавалась в 70-х. Новички тянулись за такими мастерами, как Вадим Смирнов и Сергей Чепчев, быстро росли и закалялись в экспедициях. Лучшие из лучших переходили из других секций в 12 СКА САВО. «Из первого набора были такие спортсмены, как Иванов, Репин, Клековкин и другие. Бывало, я брал в клуб армии спортсменов по просьбе их тренеров, – рассказывал Ильинский. – Так ко мне попали Юрий Моисеев и Зиннур Халитов, замечательные спортсмены, за которых просил тренер Станислав Бергман. Владимир Сувига пришел из «Спартака», Вадим Смирнов приехал из России, с питерской школой скалолазания и разрядом по альпинизму. Он ходил с Сергеем Чепчевым, и это была универсальная связка, потому что оба были отличными скалолазами. Чепчев – очень скромный человек, был одним из лидеров в команде».

А первая зимняя экспедиция на семитысячник – пик Ленина на Памире – была организована в 1974 году. Ее участником был и Ильинский. Опыта проведения зимних высотных восхождений еще не было. Состав подобрался сильный, но задержка самолета и машин привела к тому, что мероприятие вышло из графика. Надо было вернуться с горы к 20 февраля, а 21-го альпинисты только вышли на маршрут. До перемычки между Раздельной и пиком Ленина оставалось 100–200 метров, когда налетел ураганный шквал.

Ситуация развивалась стремительно. Перекричать завывания ураганного ветра было невозможно, так что людям приходилось общаться жестами. Веревки натянулись дугами и могли лопнуть, от холода стекленели глаза. Сергей Чепчев и Александр Воробьев почти ничего не видели, лица Георгия Гульнева и Владимира Чумакова пожелтели от переохлаждения. Гульнев был в беспамятстве, его организм балансировал на грани жизни и смерти – еще шаг, и возврата не будет. Втащили в палатку, уложили себе на ноги, вливали в рот натопленную из снега воду с витамином С, а в его открытых глазах блестела ледяная крошка. Ночью Гульнев бредил. Утром продолжили спуск, и вдруг по склону поползла лавина. В снежный поток угодил Вадим Смирнов, и его тащило прямо к трещине, но лавина остановилась на самом ее краю.

По снегу волокли двоих – у одного отнялись ноги, второй был без сознания. Если бы лег третий, идти дальше не было бы возможности. И все же в этой битве со стихией победили люди, усилием воли выбравшиеся из ада и потерявшие сорок пальцев на десятерых, так что Ильинский хорошо запомнил, что такое зима в больших горах. Базовый лагерь был уже недалеко, и тут на помощь пришли вспомогатели, протоптавшие снизу тропу для спускающихся с горы товарищей. Эта история подробно описана в книге Валерия Хрищатого «Мы растворяемся в стихии», изданной после его гибели.

Валерий Хрищатый – коренной алмаатинец. Он вырос в семье ученых-почвоведов, жил в центре Алма-Аты и часто бывал с родителями в экспедициях. Ему везло на друзей – мама Мария Александровна Орлова, жена Надежда Классен, напарник по связке Казбек Валиев, с которым он оказался на одном сборе в самом начале спортивной карьеры. Валиев родился в Кронштадте. Семья переехала в Алма-Ату, и после окончания школы Казбек поступил в Политехнический институт на геофизический факультет. Следуя каждый день на автобусную остановку, он видел объявление: на листке бумаги было начертано приглашение в секцию альпинизма, а сбоку нарисованы солнышко и елочка. Спортзал находился напротив его дома, в школе, где он еще недавно учился. Однажды Казбек вошел в эту дверь.

– Что надо для того, чтобы записаться к вам в секцию? – спросил Казбек, который в то время увлекался футболом.

– Кеды приноси и занимайся, – ответили ему.

В зале тренировались и новички, и разрядники, и кандидаты в мастера, которые по-доброму относились к молодежи. Кто-то посоветовал Казбеку отжиматься каждый день дома, пообещав, что у него получится придать силу не только натренированным на футбольном поле ногам, но и рукам. И все стало получаться. В то время на экраны вышел фильм «Вертикаль» с Владимиром Высоцким, Казбек прочитал книгу Тенцинга Норгея «Тигр снегов», и назад пути не было.

Они познакомились на зимних каникулах. Чтобы выполнить второй разряд по альпинизму, надо было совершить шесть восхождений. Начали вдесятером, но после каждого выхода кто-то уходил, и на последнее восхождение Казбек Валиев с Валерием Хрищатым шли вдвоем. Это было днем рождения связки, которая в 1982 году, в составе первой советской гималайской экспедиции, совершила ночной штурм Эвереста.

Они были разными, но психологически идеально подходили друг другу. Валерий отличался большой осторожностью и добросовестностью в подготовке, Казбек был более легким на подъем и рискованным. Рассудительность и азарт – идеальный баланс. С 1972 года реалист Валиев и романтик Хрищатый были неразлучными друзьями и партнерами по связке, сделав более сотни совместных восхождений разной категории сложности. До конца 80-х они ходили надежно и сильно, и вряд ли где-то когда-то существовала еще одна такая связка. Допоздна засиживаясь в кухне у Валеры, разговаривали, обсуждали новые маршруты, строили планы и мечтали о больших восхождениях. У Валерия была «Ява», Казбек тоже приобрел мотоцикл. Друзья ездили по горам, по долам, смотрели и дышали в одну сторону. Когда пришли в команду Ильинского, тренер был приятно удивлен их энтузиазмом. Они хотели ходить, рвались в бой и росли буквально на глазах.

К 1980 году предприняли две попытки восхождения по южной стене пика Коммунизма – высочайшей вершины СССР, но трехкилометровая отвесная стена с выпирающим «брюхом», которое тянется с высоты 6000 до 6800 метров, не подпускала. Армейцы заявили этот маршрут на чемпионат СССР в 1976 году, но когда четверо мастеров спорта и два кандидата в мастера набрали километр по высоте, их стало заваливать снегом. Стена стала белой, не было видно ни одного черного пятна, а лавины летели буквально через головы. Ильинский по связи спрашивал, что решили. Молодые Валиев и Хрищатый голосовали за то, чтобы лезть дальше, более опытные настаивали на спуске.

В 1977 году под стену прибыли восемь человек. Погода была благоприятная, удалось подняться выше, чем в первый раз, но сверху летели камни, дырявя палатки. На 6200, в начале вертикального участка, заболел Александр Тимофеев, и его пришлось спускать. В 1978 году Спорткомитет СССР отстранил команду от участия в классе высотных восхождений, предоставив альпинистам возможность попробовать силы в техническом классе. В 1979 году вернулись в высотный класс и прошли стену пика Россия, за что команда удостоилась звания чемпионов Союза, а потом, с третьей попытки, одолели и «королеву стен» – южную стену пика Коммунизма. Рассказывали, как флегматичный, сдержанный и немногословный Григорий Луняков выдал крылатую фразу: «Не было бы России, не было бы и Коммунизма».