Текст книги "Суп из птичьих гнезд"

Глава четвертая

– Чего-то не хватает, – задумчиво сказала Тая, попивая мартини. – Ах, да, музыки. Где твоя кофемолка?

– Не оскорбляй мой магнитофон! Вон там, за письменный стол завалился.

Тая спрыгнула с кровати и на четвереньках полезла под стол, квартировавший там Лавр проснулся, и с недоумением тявкнул.

– Прости, прости, Лавруша, – бормотала Тая, пытаясь найти магнитофон, – где же он… где же он… зараза! А, вот! Нашла!

Она извлекла его на свет божий и воткнула вилку в розетку. Заиграла медленная, романтичная музыка, которую мой магнитофон, как всегда, принялся озвучивать своими собственными вздохами, шепотами и поскрипываниями.

– Ну, вот теперь другое дело, – Тая вернулась на диван, – за что выпьем?

– А, все равно. За что не пьешь, все равно ничего никогда не исполнятся.

– Вдруг на этот раз повезет? Я хочу выпить за то, что бы мы были счастливы, и чтобы в жизни у нас все получилось.

– А я хочу за свою мечту, за свою собственную, ладно?

– Какую? Разбогатеть?

– Это само собой, я очень хочу разбогатеть, а потом в каком-нибудь ресторане с видом на Капитолий, попробовать суп из птичьих гнезд.

– Чего? – растерялась Тая. – Из чего суп?

– Из птичьих гнезд, – вздохнула я.

– Что-то тебя все время на еду тянет, сначала омары, теперь эти гнезда… слушай, ты вообще, хорошо питаешься?

– Сносно. Понимаешь, одно дело пошло слопать что-нибудь вкусное, а другое – попробовать именно то, что тебе и не снилось. Это не просто еда, это недостижимый символ совсем другой жизни, совсем другой, в которой тебе все доступно, ты можешь все изведать, все испробовать…

Тая неожиданно всхлипнула и заплакала, проливая мартини себе на свитер, следом зарыдала я, чуть позже солидарно завыл Лаврентий.

– Бедные мы с тобой несчастные, – Тая допила все, что не успела пролить. – Почему нам так не везет? Почему мы не родились дочерьми Ротвейлера?

– Рокфеллера, а не ротвейлера, – всхлипнула я, – из меня бы такая принцесса получилась! Пирожное с кремом, а не принцесса! Как жить-то, а?

– Не знаю, – Тая глубоко вздохнула и немного успокоилась. – Слушай, надо хорошенько подумать, как разбогатеть честным путем.

– Почему обязательно честным? – перед моими глазами возник банк, в котором работала подруга. Тая увидела его отражение в моем взгляде и покачала головой.

– Нет, банк мы грабить не станем.

– Почему? Жалко, да?

– Да нет, не жалко, просто не получится.

– У всего мира получается, а у нас не получится? Чем мы хуже?

– Как правило, это заканчивается воем сирены и криками: «Здание окружено, выходите с поднятыми руками!»

– Ну, это уж как повезет, – я вздохнула и посмотрела в окно, – что же делать… что же делать…

– На рецензиях ты уже не хочешь богатеть?

– Да ну, – отмахнулась я, – на них я до птичьих гнезд не дотяну, в крайнем случае, до супа из крабовых палочек. Надо придумать какой-то другой способ, что б наверняка…

– Книгу напиши.

– Ага, а потом всю жизнь носиться по издательствам и пытаться ее пристроить! Тебе хорошо, ты в банке работаешь, в любой момент можешь наворовать денег и за границу. А я в своей несчастной редакции что наворую?

– Почему обязательно воровать? Можно выйти замуж за миллионера…

– За какого?

– Ну…

– Вот именно.

– Черт возьми! – Тая слезла с кровати и принялась расхаживать по комнате. – Должен же быть какой-то выход!

– Должен, – вздохнула я и потерла отчаянно слипающиеся глаза. – Давай спать, может, приснится?

Тая кивнула.

Всю ночь мне снилось, что я прихожу во сны Льва Леонова то в виде муравья, то в образе Наполеона и каждый раз, с разными угрозами, требую денег…

Утром, когда я проснулась, Таи уже не было, а на тумбочке лежала записка: «Умчалась на работу, позвоню, мысленно богатею».

– Я тоже, – кивнула я записке.

Следом проснулся Лаврентий и стал требовать своей законной прогулки. Я влезла в растоптанные ботинки, натянула древнюю куртку-пуховик, неоднократно покусанную и подранную Лавром во многих местах, взяла мусорное ведро в одну руку, собачий поводок в другую и поплелась на улицу. По утрам меня совершенно не волновало, как я выгляжу, в это время во дворе не было никого, кроме дворняг и котов, а они ко мне уже привыкли.

Оказавшись на свободе, пупсик принялся беситься по полной программе, пришлось быстренько спускать его с поводка, пока он не перевернул меня вместе с ведром. Лавр умчался гонять ворон и голубей, а я осторожно, дабы не растянуться на подмороженной слякоти, направилась к мусорным бакам. Настроение было страх каким паршивым… Возле баков было сильно подморожено и я остановилась, высматривая безопасные тропы.

– Девушка, извините, не подскажете, есть здесь телефон поблизости?

Догадавшись, что обращаются ко мне, я обернулась и, потеряв равновесие, едва не грохнулась вместе со своим ведром.

– Осторожнее! – говорил высокий, чуть лысоватый мужчина приятной наружности, в отличном дорогом пальто. Мелкими шажками я отошла от особо опасного участка гололеда и задумалась, вспоминая, где поблизости телефон.

– Понимаете, у меня что-то с машиной, не могу понять что, полночи простоял в каком-то закоулке, и сотовый, как назло сел, ни позвонить, ни до мастерской доехать, – поделился мужчина.

– Есть телефон, через три двора. Но, не знаю, работает или нет, там постоянно кто-то трубки откусывает.

Я заметила, что мужчина как-то излишне пристально меня рассматривает, наверное, думает, что бомжиха и роюсь в мусорке… вот, уже целое ведро насобирала! Я страшно за себя обиделась, отвернулась от обладателя севшего сотового, сломавшейся машины и с достоинством поползла к бакам, с твердой решимостью избавиться от отходов. Проделав это, я спустилась вниз. Мужчина стоял на прежнем месте и продолжал меня рассматривать.

– Через три двора телефон, – сердито буркнула я, изо всех сил сохраняя величие.

По возможности, беззаботно помахивая ведром, я отправилась на поиски Лаврентия. Судьба издевалась надо в прямом смысле слова – именно сегодня, когда на мне надеты именно эти лохмотья и в руках мусорное ведро, в моем дворе должен был оказаться миллионер, у которого здесь и сейчас сломалась машина… Господи-и-и!

– Девушка, постойте!

Позор мне, позор.

– Девушка, – он догнал меня, – извините, вас случайно не Сеной зовут?

Я в изумлении уставилась на него.

– Да-а-а, а вы откуда знаете?

– Боже мой, Сена! – воскликнул он. – Ну, конечно, это ты! Ты меня не узнаешь?

Я совсем растерялась и отрицательно покачала головой.

– Конечно, почти пять лет прошло, ты могла и забыть. Я Леонид, помнишь? Мы познакомились с тобой на море, ты каталась на катамаране, потом перевернулась, а я тебя выловил, помнишь? Мы с тобой полгода потом встречались…

Челюсть моя медленно отвисла. Леонид… это действительно был Лёня, только немного полысевший и явно хорошо преуспевший. Роман с ним был самым длинным в моей жизни, всего с тремя серьезными ссорами и всего с двумя моими уходами навсегда.

– Ну, вспомнила? – улыбался он.

Я захлопнула рот и кивнула.

– Надо же! – продолжал радоваться он. – Пять лет прошло и на тебе, такая встреча! С ума сойти!

«Да уж, – подумала я, – и надо было встретиться именно так!»

– Рада тебя видеть, – выдавила я, протягивая Лене руку с мусорным ведром, потом опомнилась, и протянула другую.

– А я-то как, – он сграбастал меня в охапку и, не обращая внимания на мой собачий тулуп, прижал к себе и расцеловал. – Ты где-то рядом живешь?

– Да, вон в том подъезде, – все казалось каким-то плохо отредактированным сном… я же должна быть в вечернем платье, на каблуках…

– А у тебя телефон есть?

– Есть.

– Я никому не помешаю, если позвоню от тебя?

– Нет, я одна живу, вернее с собакой. Пойдем.

Я громко свистнула, подзывая Лаврентия. Сладкий вылетел из-за угла и жизнерадостной торпедой помчался ко мне.

– Ого, – удивился Леня, – здоровенный какой. Сколько ему?

– Два года, приобрела по случаю. Его мама принесла одиннадцать щенков и хозяйка этого богатства, моя приятельница, оборвала телефон, умоляя взять хотя бы одного, пока щеночки не слопали ее вместе со всей мебелью.

– Замечательный пес! Как я рад, что встретил тебя, как рад!

Глава пятая

Дома я сразу же бросилась в ванную причесываться и краситься.

– Сена! – крикнул Леонид. – Я не могу найти телефон!

– Посмотри на кровати, под подушкой, если там нет, то на кухне.

Вскоре его поиски увенчались успехом.

– Алло, – произнес Леня, и я навострила уши, – это я. Нет, ничего серьезного не случилось, что-то с машиной, не пойму что именно. Пришлите ребят, пусть все сделают, ага. Адрес скажу. На сегодня все встречи отмени, жене скажи, что буду поздно, пусть не волнуется…

Жене… руки мои опустились. Какая невезуха… Без особого энтузиазма закончив марафет, я выплелась из ванной. Леонид уже закончил разговор и с интересом рассматривал мою берлогу. Увидев меня, преобразившуюся, Леонид снова заулыбался и сказал:

– Сена, ты ничуть не изменилась. Как я тебя часто вспомнил, ты бы знала! Сколько жене о тебе рассказывал!

– Когда это ты женился?

– Год назад, когда в Америке жил.

– Ты жил в Америке?

– Ага. Ты о себе расскажи, чем сейчас занимаешься?

– Чем… – я глубоко вздохнула, – чем я могу заниматься? Пишу дрянные статьи для дрянной газеты, а сейчас буду писать дрянную рецензию на дрянную книгу. Вот этим и занимаюсь.

– Я помню, ты писала замечательные стихи и рассказы, продолжаешь?

– Да так, помаленьку. Хочу написать книгу, может что-то и получится, – пожала я плечами. – Слушай, может ты чаю или кофе хочешь? К сожалению, у меня больше нет ничего, в магазин еще только собиралась.

– Я сам схожу, ладно? Где тут ближайший?

– У метро супермаркет, но там це-е-ены!

– Сеночка, – он обнял меня за плечи, – у меня есть деньги, я скоро вернусь.

Он выскочил из квартиры, а я поправила прическу и стала наводить порядок в квартире. Подумать только, Леонид! Насколько я помнила, тогда он где-то на кого-то учился и занимался компьютерами. Мы отлично ладили, он с удивительным терпением выносил все мои выкрутасы и, кажется, даже любил. Я же относилась к нему больше как другу, потому что в рамки принца на белом коне он никак не вписывался и в один прекрасный день я гордо хлопнула дверью и отправилась на поиски лучшей доли… И вот! Нашла!

Подойдя к окну, я стала обозревать двор, который постепенно заполнялся собачниками и мамами с колясками. Вскоре к подъезду подъехало такси, и из него выбрался Леонид с пакетами. Я еще раз окинула взором свое жилище, теперь всё выглядело вполне пристойно. На лестничной площадке послышались шаги, и Лавр лениво потрусил в коридор приветствовать гостя.

– Я и тебе взял, собаченция, – сказал, заходя, Леня, – и тебе подарки есть! Сена, куда все поставить?

– На кухню.

Пока он выгружал на мой маленький кухонный столик невероятные гастрономические изыски, я подпирала собой дверной косяк, пытаясь вспомнить, что же такого великого я совершила за это время? Чем можно сразить Леню наповал? Вспомнить ничего не получалось…

Помимо всякой разной снеди, на столе оказались: две бутылки французского шампанского, большая бутылка мартини, какой-то ликер, весь в орденах и медалях, бутылка тоника и блок ментоловых сигарет «Davidoff». Эти сигареты я пробовала только один раз в жизни, как раз во время нашего с Леней романа… Теперь наши бывшие взаимоотношения рисовались мне такими идеальными светлыми красками, что у меня даже в носу засвербело от злости на саму себя – как, как я могла его бросить?

– Сена, – голос Лени вывел меня из транса, – ты не могла бы это все нарезать? – он кивнул на ворох продуктов. – У меня в этом отношении руки криво растут. А креветки надо в морозилку убрать, ты все еще любишь креветки?

Он спрашивает, люблю ли явсе ещекреветки… Я молча кивнула, и затолкала три пакета в морозилку, переполненную купленными по дешевке костями для собаки. На фоне устрашающих мослов креветки смотрелись слегка диковато…

Когда стол был накрыт, Лена откупорил шампанское и разлил его по бокалам.

– За эту потрясающую неожиданную встречу, – он тихонько звякнул своим бокалом о мой, – безумно рад тебя видеть!

– Я тоже.

Выпили. Сотая доля мечты сбылась – я попробовала настоящее шампанское… мягкое, не шибает в нос пузырьками газированного спирта… Закурив «Davidoff», я закрыла глаза, чтобы не видеть, как неестественно смотрятся роскошные бутылки на фоне моей страшненькой крошечной кухни… До появления этих бутылок кухня выглядела вполне сносно.

– Сена, а где ты сейчас работаешь?

Пришлось открывать глаза и возвращаться в жестокую действительность.

– В газете, язык не поворачивается ее название произнести.

– А все же? – Леня улыбнулся и тоже закурил.

– Ты же раньше не курил, – удивилась я.

– И сейчас не курю, так, балуюсь, – Леня неловко стряхнул пепел в маленькую, со всех сторон отколотую пепельницу в виде ракушки, – я и не пью, так, в крайних случаях. Так, как газета-то называется?

– «Непознанный мир», – скорбно вздохнула я, – мы ее называем «Неопознанный труп». Сколько я там лет корячусь, только сейчас подвернулась возможность хоть какие-то деньги заработать и то… – я в сердцах залпом махнула шампанское.

Леня молча ждал продолжения, и я вывалила все, и про разбитые надежды, которые я возлагала на рецензию, и про жуткую книгу, и про…

– А книга здесь? У тебя?

– Да, где ж ей быть.

– Можно посмотреть?

– Да ради бога!

Я принесла книжный кирпич и грохнула его перед Леней.

– На! Печатают всякий бред собачий, а талантливым людям не протиснуться, не пробиться. Все дырки денежные мешки законопатили!

– И что, эта книга действительно такая ужасная? – Леня, не торопясь, перелистывал страницы.

– Да! Автору надо было заняться чем угодно, только не литературой! Пусть бы выпендривался как-нибудь по-другому, например, пошел бы в певцы! Наша многострадальная эстрада и такое вынесет. Но, зачем же в литературу? В святое!

– Все понятно, – Лена захлопнул книгу, – значит, больше писать не буду.

– Ты-то здесь причем?

– При всем, – он улыбнулся, – эту книгу я написал.

– Ладно смеяться, – я продолжала кипеть яростью благородной. Тогда Леня раскрыл обложку и поднес титульный лист с фотографией к своему лицу. Я застыла.

– Но… твоя фамилия не Леонов, – жалко пролепетала я, – и зовут тебя не Лев…

– Лев Леонов – мой литературный псевдоним. – Хорошо, что ты мне все популярно расписала, а то ни от кого правды не дождешься, спасибо, Сена.

– Не за что, – буркнула я, не зная, куда себя девать, куда провалиться.

– Я серьезно благодарен тебе, хуже было бы, если б я продолжал писать, думая, что у меня есть талант. И меня бы печатали, естественно, исключительно за мои же собственные деньги. Пустая трата времени и сил. А, ты ее всю прочитала? – Леня положил злополучную книгу на стол.

– Нет, меня хватило снов на двадцать с небольшим.

– И тебе действительно так сильно не нравиться? – в голосе Лени прозвучала едва заметная грустинка, и я чуть было не пошла на попятную.

– Нет, не нравиться, – отступать не куда, позади – Москва, – мне это совсем не нравится, ты уж прости.

– Понятно… Да ну и черт с ней! Мне она самому не нравится! Просто хотелось попробовать себя в чем-то совершенно новом, копнуть и сразу же наткнуться на талант, как на горшок с золотом! – он усмехнулся. – На горшок я, допустим, наткнулся, но он оказался с другим содержимым. Забудем про эту макулатуру.

Он бросил книгу под стол и наполнил бокалы шампанским.

– За тебя, Сеночка, за моего самого искреннего и любимого друга.

Выпили и от сердца у меня немного отлегло, по крайней мере, пропало стойкое ощущение, что я все гублю и порчу на корню.

За непринужденной беседой и вкусной едой, мы быстро прикончили бутылку, и Леня вскрыл вторую. Мое настроение было уже почти на высоте Эйфелевой башни и я подумала, что помимо свадеб случаются еще и разводы… И тут же устыдилась собственных подленьких планов насчет Лёни.

– Эх, – я прикурила очередную сигарету, – а я ведь два месяца как курить бросила. Но, при такой-то жизни и не хочешь – закуришь. Ты только не подумай, что я жалуюсь. Упаси бог! А ты чем занимаешься, Леня?

– У, чем я только не занимаюсь. У меня сеть магазинов оргтехники, а так же небольшая фармацевтическая фирма, занимаемся поставками медикаментов, в основном витаминов из штатов…

– Вам уборщицы не нужны? – мрачно перебила я. – Могу еще ночным сторожем.

Леня помолчал пару секунд, внимательно глядя на меня, потом произнес:

– Сена, неужели все так плохо?

– Да… – ответ получился полузадушенным, потому что я усиленно боролась с подступающими к горлу слезами.

– Почему ты не уйдешь из своей трупной газеты? Ты же талантливый человек, давно нашла бы нормальное место.

– Ага! Самородок без образования! Было бы кому меня протолкнуть, может и получилось чего, а так… Хоть с голоду не умираю и то хорошо.

Я ненавидела себя все больше и больше с каждой минутой, с каждым произнесенным словом. Можно было представить, как же осточертели богатому Лене такие жалкие попрошайки вроде меня. Со всех сторон выходило, что мне от него надо денег, работы, всего сразу! А чего ради он должен мне это все предоставлять? Я бы на его месте положила бы на стол пять долларов на опохмел после шампанского, пожелала бы счастья в личной жизни и отправилась домой, к американской жене, чтобы вечерком, за ужином из лобстеров, сказать с улыбкой: «Помнишь, дарлинг, я рассказывал тебе об одной девице с оригинальным именем? Ну, так еще река в Париже называется. Так вот, я ее сегодня встретил. Да, да! Не поверишь, но это так. Пять лет назад я был для нее недостаточно хорош, и она меня бросила. Дарлинг, ты бы видела это жалкое зрелище! Она живет в собачей конуре, ходит в собачьем тулупе, питается собачьими костями…»

– Сена, ты меня слышишь?

Я так глубоко прониклась мною же вымышленным монологом Лени, что совсем отключилась от реального мира.

– Прости, я задумалась, что ты сказал?

– Я уже битый час рассуждаю о том, как же тебе помочь, подбираю различные варианты…

– И как? – в моем желудке всколыхнулась надежда и закачалась на солнечных волнах французского шампанского.

– Хочется найти что-нибудь максимально подходящее, – Леня задумчиво вертел в пальцах шампанскую пробку, – чтобы эта работа была в первую очередь тебе интересна, ну и естественно хорошо оплачивалась.

– Я сплю и вижу сон. Такого просто не может быть! – рассказывать Лене про свое бесконечное нытье на тему нищеты, коему я предавалась в последний месяц, мне, почему-то не хотелось.

Зазвонил телефон. Его резкий, истеричный грохот-звон всегда действовал на меня как электрический разряд, но сделать звук потише было невозможно – колесико, отвечавшее за шумовые эффекты было давно сломано. Поэтому от кошмарных звуков, прорезавших лиричную тишину, я так подпрыгнула, что едва не опрокинула стол со всем банкетом. Помчавшись в комнату, я схватила трубку и рявкнула:

– Да!

– Это Влад, – сразу же отрекомендовалась трубка. – Слушай, Сена, что там насчет какой-то рецензии? Все в лихорадке и толком ничего не говорят…

– Какая может быть рецензия, – радостно икнула я, надо же, и не заметила, как напилась! – Есть в жизни вещи поважнее!

– Ты напилась что ли? С утра?

– Уже день! Да, я пью шампанское с владельцем фармацепти… фармацефти… ческой фирмы, – выдала я слегка заплетающимся языком.

– Сена!

– Влад, успокойся, со мной все нормально, я не сбрендила, просто встретила старого друга, который кое-чего добился в этой жизни и мы празднуем встречу. Вот и все, никакого криминала.

– А, ну ладно, – успокоился Влад. – Я тогда попозже позвоню, счастливо.

– Пока.

Я повесила трубку и вернулась на кухню. Леонид снова курил, задумчиво глядя в загаженное с уличной стороны окно.

– Кажется, я кое-что придумал, – неторопливо произнес Леня, и мое сердце запрыгало теннисным мячиком.

– Я собираюсь открывать свое собственное небольшое издательство с филиалом в Бруклине, хочу выводить молодых талантливых авторов на зарубежную арену, пусть знают, что у нас есть не только Эдичка Лимонов, а десятки на самом деле одаренных писателей. На сумасшедшую прибыль не рассчитываю, ставить на не раскрученные имена может быть и вовсе провально, но я хочу это сделать. При отборе рукописей мне будет трудно полагаться на свой литературный вкус, поэтому буду полагаться на твой. Разумеется, не ты одна будешь этим заниматься, я возьму спецов в детективном, в фантастическом и во многих других жанрах. Люди должны быть объективными и не боящимися предлагать к публикации ни на что не похожие вещи – возможно, именно они и станут литературным открытием.

Я слушала Леню со священным благоговением, так чудесно, уверенно и гладко лилась его речь, что не возможно было не представить его на каком-нибудь заседании совета директоров…

– …тебе понадобиться загранпаспорт, – продолжал Леонид, – в качестве моего помощника будешь ездить за границу. Со временем осмотришься, выберешь себе должность по душе, согласна?

Я, почему-то мгновенно стушевалась и заблеяла что-то вроде: «не уверена, что у меня получиться… я не знаю… подведу тебя, все напорчу, напортачу, напозорю…»

– Прекрати, Сена, – отмахнулся Леня. – Если бы я тебя не знал, ни за что бы не предложил такое дело. Я знаю тебя и твои силы, главное, я тебе доверяю.

Из моих глазонек едва не брызнули сентиментальные благодарственные слезки: все-таки Леня не подачку дает на бедность, а предлагает отличную работу. Уж я развернусь…

– Лёнь, а я свою книгу могу в твоем издательстве напечатать?

– Рукопись готова? – оживился он.

– Пока нет, – я не стала уточнять, что пока не готов даже замысел.

– Жаль. Ну, как закончишь – пожалуйста, если не в моем издательстве, так в любом другом, я оплачу. Ты талантлива, тебе надо выходить в свет.

И я подтвердила, что свет явно тускнеет без моего присутствия в нем.