Текст книги "Вкус запретного плода"

– Что стряслось, дорогая? – спросила Таня, когда Лидочка с воем промчалась мимо нее, топая, как слониха. – Лида, остановись!

– Там, там… – Лидочка резко встала, обернулась и тут же начала пятиться к своей комнате.

– Что там? Мышь? Крыса?

Таня закатила глаза, припоминая Лидочке прошлогодний переполох, когда та так же вот летела по коридору из душа почти голышом. Лидочка тогда еле успела полотенцем обернуться, выбегая. Оказалось, в душе по ее ноге пробежал мышонок.

– Там… Господи, ужас какой! – Лидочка всхлипнула. – Там Лиза!

– Где там?

– В душевой. В душевой Лиза.

Крупные цветы на ее махровом халате вдруг пришли в движение. Лидочку начало трясти.

– И что Лиза?

– На ней… На ней нет… – Лидочка снова завыла.

– Одежды? На ней нет одежды?

Таня ядовито заулыбалась. Ей было известно, что Лиза избегала посещать душевую, когда там кто-то был. Стеснительной была от природы или скрывала какое-то физическое уродство, было непонятно. Но себя голую Лиза ото всех прятала.

– На ней нет лица! – прохрипела Лидочка.

И ее вдруг стошнило прямо в коридоре. Прямо в метре от Таниной двери.

– Твою же мать! – взревела Таня, бешено вращая глазами. – Ты чего наделала?! Убери немедленно!

Она отперла свою дверь, швырнула резиновую сумочку у порога, поставила заварочный чайник на тумбочку, снова заперла дверь на ключ и решительным шагом двинулась к душевым. Бедная Лидочка кинула на пол свое банное полотенце, пытаясь вытереть блевотину.

Шум воды в душевой был слышен издалека. Понятное дело, Лидочка не закрыла ни одной двери. Ни в саму душевую, ни в раздевалку, которая располагалась перед кабинками. Вода била мощными струями в двух кабинках. Одна оказалась пустой. Понятно, оттуда выбежала Лидочка. Таня боком протиснулась вдоль стены, выложенной дешевым кафелем, перекрыла воду. Шагнула ко второй кабинке. Дверь была прикрыта, но не заперта. Она потянула ее и…

И заорала благим матом, пятясь.

Голая Лиза сидела в самом углу, подтянув колени к подбородку. На ней действительно не было лица. Но не в том смысле, когда так говорят о расстроенном человеке, о человеке, убитом горем. А в том смысле, что так говорят об убитом человеке. О человеке, с лица которого содрали кожу.

Как она вышла из душевой, Таня плохо помнила. Еле переставляя ноги, дошла до своей двери, где все еще торчала Лидочка, пытаясь утоптать в махру полотенца рвоту. Таня еще удивилась способности этой крупной женщины передвигаться с такой бешеной скоростью после всего увиденного. Ее лично ноги едва держали.

– Видела?! – Лидочка повернула к ней болезненно сморщенное лицо.

– Видела.

– Что же делать-то, Таня?! Что же теперь делать?! – завыла Лидочка, приваливаясь спиной к стене.

– Звонить в полицию, – отозвалась та, оседая на пол.

Глава 5

В кабинете было так тихо, что, случись тут проползти муравью, они бы услыхали. Егорова сверлила взглядом стол. Она могла бы запросто закрыть глаза и задремать, они бы не заметили, так низко была опущена ее голова.

Федор Иванович Хорцев сидел, не шевелясь и уставив взгляд за окно, за которым на город начинало наплывать раннее ненастье. Взгляд, ничего ровным счетом не выражающий.

Кирилл сидел в своей излюбленной позе: скрещенные ноги вытянуты под столом, сцепленные замком пальцы на животе, глаза полуприкрыты. Со стороны могло показаться, что он дремлет, но это было не так.

Никто из них не дремал и не был спокоен. А тишина, повисшая в кабинете, была совершенно точно зловещей. Потому что минуту назад из дежурной части поступил звонок о страшной находке в душевой общежития студенческого городка. Тридцать секунд назад Хорцев им озвучил информацию. И десять секунд назад они все замерли, как перед прыжком.

– Серия? – неприятным скрипучим голосом спросил Хорцев, не отводя от окна остановившегося взгляда.

– Не факт, – отозвалась Егорова. – В первом случае мужчина и женщина. И с них всего лишь сняли скальпы. А здесь…

Они услышали, как она пытается судорожно сглотнуть.

– А здесь с лица содрали кожу, – закончил за нее Кирилл, не меняя позы. – И мы можем сколько угодно гадать, один ли это убийца или другой, пока не увидим все своими глазами и не узнаем заключение эксперта.

– Поехали. – Хорцев начал подниматься с места так тяжело, так медленно, словно у него воспалились все суставы сразу.

– Поехали, – подскочила пружиной Егорова. Ее щеки были белее белого.

– Поехали.

Кирилл медленно подтянул ноги, сел в рабочем кресле прямо, хрустнул шеей, словно разминался перед спаррингом. Поднял руки вверх, потянулся и лишь тогда поднялся во весь рост и повторил за всеми:

– Поехали.

Они снова все ехали на место преступления на его машине. Он не любил добираться на служебном автомобиле. Пока всех дождешься…

Долго молчали. Но на подъезде к студенческому городку заговорили вдруг все разом.

– Может, наследил на этот раз? – с надеждой проговорила Егорова. – Не как в прошлый раз, а? Там ему никто не мешал зачищаться, а тут велик риск. Кто угодно мог войти в душевую. Может, наследил?

– Это в воде-то? – недоверчиво фыркнул Хорцев и начал водить шеей, будто его душил расстегнутый воротник рубашки. – Надо было уходить полгода назад. Зачем остался?! Идиот! Сейчас бы снял дачку в Крыму. Жил бы там с семьей все лето. Фрукты ел.

– Он не мог остаться незамеченным в такое время суток, – будто не слыша майора, произнес Кирилл. – Кто-то да видел его. Где-то он да засветился. Пусть и не наследил, но не мог он пройти сюда незамеченным. Раз, два, три… У каждого шлагбаума по камере.

Они как раз подъехали к одному из них.

– Вот смотрите, – палец Кирилла трижды ткнул в воздух в разных направлениях. – Вот одна, вот вторая. А вот третья. Кругом высокий забор. Не лез же он через него белым днем!

– Значит, все-таки он? – Егорова уставилась на него с интересом. – Значит, все-таки серия?

– Он – это преступник, – огрызнулся Кирилл.

– И он, если это тот же преступник, что и в микрорайоне Звездный, – со вздохом закончил Хорцев. – Поскольку она не смогла бы справиться и с мужчиной и с женщиной. Сил бы не хватило. И поскольку в крови погибших не было обнаружено никаких психотропных веществ, то смею предположить, что убийцей был мужчина.

Кириллу хотелось добавить, что он это сказал через десять минут после осмотра места преступления. Даже не дожидаясь заключения экспертов, он об этом сказал. Еще там, на Звездной.

– И если в крови найденной в душевой девушки не обнаружится никаких психотропных веществ, то…

И Хорцев замолчал. И полез из машины. Он просто не знал, как закончить. Не знал, как объединить оба этих преступления в серию. Или не хотел. Потому что простое убийство – это одно, а убийство маньяком – это совсем другое. Это страшнее в разы. И безнадежнее. Никто и никогда на его памяти не мог вычислить ни одного маньяка. Пока они сами случайно не попадались. Никто и никогда не мог предположить, где будет нанесен очередной удар каким-нибудь уродом со сдвигом в мозгах. Хватали других людей, даже отдавали под суд, а убийства продолжались.

Он подошел к охраннику, представился и узнал, как пройти к студенческому общежитию. Махнул рукой своим подчиненным, чтобы следовали за ним, и пошел вперед, не оборачиваясь.

– Ты иди, я щас, – буркнул Кирилл Егоровой.

Закрыл машину и ленивой походкой двинул к будке охранника.

– Привет.

– Здрасте, – хмуро ответил охранник.

Кирилл встал спиной к смотровому окну и огляделся. Обзор замечательный. Враг не пройдет, что называется.

– Никого посторонних я не впускал, если что, – поспешил выступить охранник в свою защиту. – Всех посторонних регистрирую.

– Где? – не поворачивая в его сторону голову, спросил Кирилл; он не сводил глаз с улицы, с проезжей части, откуда несколько минут назад свернул сам.

– В журнале.

– Кто-то сегодня регистрировался?

– Трое. Все в деканат. Могу назвать поименно. С паспортными данными. Показать записи?

– Не надо. Кто они? Просто скажи.

Кирилл скользнул по нему взглядом и даже посочувствовал. Начнут теперь нервы мотать парню. А он разве может предугадать: идет человек в деканат или в общежитие девушку убивать. На нем не написано. И не проследишь за ним от шлагбаума. И чип не вживишь.

– Два парня. Один мужчина.

– Хорошо. Копию можешь сделать нужной страницы?

– Легко.

– Замечательно. Да и остальным охранникам передай мою личную просьбу.

– Хорошо.

– Этим вы поможете в поимке преступника, – пробормотал Кирилл скороговоркой и ткнул пальцем в направлении камеры. – И записи. Конечно, копии записей с камер. За весь сегодняшний день. С самого утра. Девушка эта. Может, выходила сегодня куда-то? Заходила? Может, не одна?

– Одна она была, – вдруг сказал охранник и опустил голову. – Знаю я ее. Лиза. Хорошая девушка. Работать осталась в университете после окончания. Как и я. Только она на кафедре, а я вот в охране.

– А что так? – удивленно вскинул брови Кирилл.

– Так вышло.

– А откуда знаешь, кого убили?

– Звонили из общаги. Уже после того, как вас вызвали и врачей.

– Врачей-то зачем?

– Надеялись. – Он странно шмыгнул носом и отвернулся.

– Итак, давай сначала.

Кирилл встал перед охранником, присмотрелся еще внимательнее.

Молодой парень. Лет двадцать пять, не больше. Остался работать после окончания университета. Странно, что охранником. Плохо учился? Или причина в другом? К примеру, остался тут, чтобы быть поближе к той же Лизе? Может, тайно был в нее влюблен?

– Тебе позвонили из общежития?

– Да.

– Кто?

– Татьяна. Ее комната напротив Лизиной.

Ого! Даже знает, кто в каких комнатах живет! Жил. Все интереснее!

– Вы не смотрите так, капитан. У меня с Таней отношения были полгода назад. Я весь их этаж знаю. Иногда после одиннадцати к ним гостей на машинах впускаю.

– Нарушаете, стало быть?

– Случается.

– Итак… Позвонила Таня. Что сказала?

– Орала, как ненормальная. Рыдала. Сказала, что Лизку в душевой нашли всю в крови. Лицо содрано. Говорю, оцарапала, что ли? Не понял сразу. А она…

– Таня?

– Таня. Орет еще сильнее. Врачей, говорит, вызвала и полицию.

– Врачей-то зачем? – снова повторил с сожалением Кирилл.

– Никто к ней не подходил. Никто ее не трогал. Надеялись, что, может, живая. – Он тяжело вздохнул и снова умолк.

– Врачи приезжали?

– Да. Быстро приехали. Таня позвонила, сказала, что констатировали смерть. Предварительно – от колотых ран. Они еще там, кстати. Машину я не выпускал. Вас, наверное, дожидаются.

– Ну да. Наверное. – Кирилл шагнул за шлагбаум. Тут же затормозил. – Она выходила сегодня, вы сказали? Одна?

– Да.

– Во сколько это было?

– Точно не скажу. – Он попытался вспомнить, но лишь покачал головой. – Не хочу врать. Не помню время. Да на записях с камер можно глянуть.

– Глянем, – пообещал Кирилл с кривой ухмылкой. – Вернулась тоже не помните когда?

– Нет. Может, часов пять назад. Может, чуть больше. – Охранник развел руками. – Надо на записи глянуть.

– Глянем. – Кирилл повернулся, чтобы уйти, но снова остановился. – А кто нашел тело?

– Что? – парень сильно вздрогнул.

– Таня вам позвонила и сказала, что Лизу в душевой нашли. Так?

– Так.

– Кто нашел? Она не сказала?

– Нет. Кажется, нет. Не помню я! – возмутился вдруг охранник. – У меня и так голова кругом. Она орала в трубку. Может, и говорила. Не помню!

Врет, подумал Кирилл. Зачем? Что за причина? Хочет уберечь себя от дальнейших расспросов? Или что-то еще? Непонятно. Машины он, понимаешь, пропускал после одиннадцати. Может, и людей пускал без регистрации? Ладно, на записях с камер все будет видно.

Пока он дошел до общежития, прошло минут десять. Приходилось останавливаться возле стихийно возникающих групп, где активно делились страшной новостью. И Кирилл слушал, слушал, слушал.

– Где тебя носит? – заскрипел зубами бледный до синевы Хорцев.

Когда Кирилл поднялся на этаж, где произошло убийство, он как раз общался с врачом «Скорой», ожидая приезда группы. Егорова вела опрос каких-то женщин. Кириллу был виден ее профиль в одной из открытых дверей.

– Говорю, народ, – развел руками Кирилл и обратился к врачу: – Ее зарезали?

– Ее изрезали, молодой человек, – кивнул доктор – мужчина средних лет с гладко выбритым лицом. – Вскрытие покажет, какое из ножевых ранений оказалось смертельным. Но даже навскидку скажу вам, что ран не менее двадцати. Я специально не считал.

– А лицо?

– Вы хотите спросить, сняли кожу с живой или мертвой?

– Да.

Хорцев за спиной Кирилла странно хрюкнул, и через мгновение Кирилл отчетливо услышал его удаляющиеся по длинному коридору шаги.

– Не могу сказать, молодой человек, – доктор тронул свою высокую шапочку, поправляя краешки на ушах. – После вскрытия все выводы.

– Я могу на нее взглянуть?

– Да. Мы ничего не трогали. Просто констатировали смерть, не более. Сейчас ваши подъедут и…

Через два часа у начальника отдела полиции было созвано экстренное совещание.

– Идемте все вместе, – сказал Хорцев, закинул под язык две какие-то таблетки и едва слышно проворчал: – Зачем, не пойму. Будто я не смогу доложить.

– Я не просто так вызвал вас всех вместе, – начал полковник совещание, оглядев их всех по очереди. – Хочу выслушать каждого.

Хорцев что-то снова пробурчал. Кирилл отчетливо услышал: я бы мог сам, и погасил свое удивление. Начальник никогда не ревновал, если полковник выделял кого-то из них, называя умником. Что-то поменялось? Видимо…

– Начнем с вас, Федор Иванович. Что можете сказать по существу вопроса?

Хорцев встал и обрисовал картину происшествия. Достаточно детально, правда, без лишних подробностей, касающихся состояния тела погибшей.

– Попасть на территорию постороннему практически невозможно. Убийство совершено кем-то из своих. Поэтому смею предположить, что сегодняшнее убийство никакого отношения не имеет к убийству в микрорайоне Звездный на улице Звездной, – завершил майор свое выступление.

Перед тем как сесть на место, он предостерегающе покосился на Кирилла. Они так и не успели толком поговорить после возвращения с места преступления. Егорову Хорцев внимательно выслушал, а его нет. Отмахнулся. А зря.

– Лейтенант? – вопросительно глянул на Егорову полковник. – Есть что добавить?

Посмела бы она! Кирилл еле удержался, чтобы не фыркнуть.

– Никак нет, товарищ полковник. Товарищ майор все… – Она смутилась оттого, что ей предложили покритиковать начальство. – Никак нет.

И она со злым красным лицом уселась напротив Кирилла. Он не удержался и подмигнул. Хорцев насупленно наблюдал за ними.

– Капитан? – голос полковника сделался строже. – Может, прекратим клоунаду и займемся уже делом?

– Так точно, товарищ полковник.

Кирилл неловко поднялся. Ему всегда было тяжело это делать из-за высокого роста и неудобных, тяжелых стульев вокруг стола переговоров. Либо стулья громыхали, либо он непозволительно долго поднимался, и со стороны казалось, будто он ленится.

– Что можете добавить к сказанному, капитан?

– Ну…

Кирилл закатил глаза к потолку, не зная, с чего начать. У него была кое-какая информация, которую не пожелал выслушать Хорцев. Попросту отмахнулся. С Егоровой любезничал.

– Да что он может добавить, товарищ полковник, если на место происшествия подошел через двадцать минут после того, как прибыли туда мы. – И Хорцев ткнул себя в грудь пальцем, а потом кивнул в сторону Егоровой: – Лейтенант уже половину проживающих в общежитии опросить успела, когда наше высочество соблаговолило явиться. И в отдел приехал почти через час после нашего возвращения. Мы с группой давно вернулись, а он лишь через час. Хотя отъезжали от студенческого городка одновременно.

– Майор, – одернул его полковник. – Мы уже вас выслушали. Итак, Игнатов? Есть что добавить?

Кирилл даже не сразу понял, что Хорцев его только что классически слил перед полковником. Попросту сдал. Наябедничал. Вообще непонятно! За что вдруг такая немилость?

И очень обиделся на майора.

– Через двадцать минут на место происшествия я явился потому, что вел опрос на территории, прилегающей к общежитию. И кое-что мне удалось узнать.

– И что же? – Хорцев нехорошо улыбнулся, разворачиваясь к нему всем корпусом. – Чего мы еще не знаем, а, капитан Игнатов?

– И потом в отдел я приехал спустя час после возвращения товарища майора и лейтенанта, потому что поехал на железнодорожный вокзал.

– Путешествовать собрался? – снова съязвил Хорцев.

– На железнодорожном вокзале я также вел опрос, – ответил Кирилл и с силой стиснул зубы.

Он вообще ничего не понимал. Что за метаморфозы?! Куда подевался лояльный Федор Иванович Хорцев? Что с ним такое? Да, Кирилл не был паинькой и иногда нарушал дисциплину. Но он с лихвой отрабатывал свои промахи. И Хорцев как-то всегда закрывал глаза на его опоздания или уходы со службы раньше положенного времени. Почти бессловесно. А тут вдруг перед полковником! А Егорова, дрянь, сидит и улыбается!

– Докладывайте, капитан. Что вам удалось узнать? Только, прошу, не повторяться, – предостерег полковник, кивая в сторону Хорцева. – Нет нужды слушать то, о чем уже доложил ваш непосредственный руководитель.

– Так точно. – Кирилл встал прямо. – Докладываю… Мне удалось узнать, что, невзирая на серьезную охрану по периметру, попасть на территорию студенческого городка достаточно просто. Машина, да, не всякая проедет, а вот пешеход – запросто. И регистрация в журналах ведется из рук вон плохо. Достаточно отойти охраннику, – а они отходят периодически, – как на территорию проходят посторонние.

– Как же это возможно, Игнатов?

– Между стеной и турникетом имеется приличный зазор. Там спокойно может протиснуться человек средней комплекции. Я пробовал. У меня получилось.

– Так, ясно, – полковник насупился. – А записи с камер?

– Мы изъяли их, товарищ полковник, – встрепенулся майор Хорцев.

– А я успел просмотреть, товарищ полковник, – нехорошо улыбнулся Егоровой Кирилл. – Народу с утра прошло туда и обратно много. Лиц практически не различить. Кого-то узнала охрана. Уверяют, что это кто-то из проживающих. Кого-то не узнали. И по журналам регистрации не нашли.

– И сколько же было этих неопознанных личностей?

– Лично я насчитал двадцать человек, товарищ полковник. На записях с трех камер я насчитал двадцать человек, не прошедших регистрацию, не проживающих в студгородке. Двенадцать из них – женщины. Мы их не берем в расчет, поскольку преступление было совершено, по утверждениям экспертов, мужчиной.

– Или очень сильной, крупной женщиной, – перебил его Хорцев. И снова поддел: – Надо было присутствовать на месте происшествия, чтобы знать об этом.

– Возможно… Но сильная, крупная женщина не протиснулась бы в щель между стеной и турникетом. Это мужчина. – Полковник одобрительно кивнул, Кирилл продолжил: – Из восьми мужчин, которые проникли на территорию без регистрации, мое внимание привлекли двое. Оба прошли турникет почти следом за погибшей. С интервалом в пятнадцать с половиной минут. Один из них прошел через семь минут после того, как наша жертва попала на территорию студгородка, второй – через пятнадцать с половиной минут после первого. Оба не зарегистрировались. Вот их фото.

И он вытащил из заднего кармана темных джинсов две распечатанные на принтере фотографии с записи с камер видеонаблюдения.

– Лиц не видно, – внимательно посмотрев, полковник двинул их в сторону нахохлившегося Хорцева. – Что молчишь, майор? Не так уж и плох наше высочество, а? Пока вы ноющих соседок опрашивали, не могущих рассказать что-то по существу, он вон сколько работы, понимаешь, проделал. Молодец, капитан. Есть что добавить к сказанному?

– Так точно, товарищ полковник.

Кирилл мысленно щелкнул Егорову по носу.

– Продолжай, – полковник спрятал ухмылку, прикрыв рот ладонью.

– Мне стало известно, что погибшая Елизавета Воронцова незадолго до своей гибели ездила на железнодорожный вокзал. – Кирилл назвал, какой именно. – Провожать своего студенческого друга.

– Нам об этом известно, – зло фыркнул Хорцев. – Повторяешься, капитан. Я докладывал.

– Вернулась она оттуда сильно помятой. Одежда была в пыли.

– И об этом я говорил! – вспыхнул Хорцев, выставив обе ладони над столом. – Товарищ полковник!

– Продолжай, капитан, – кивком позволил полковник. – Только по существу.

– Я поехал на тот вокзал. Узнал, с какой платформы уходил поезд, которым уезжал ее студенческий друг. Он писал ей на мобильный. Вы же прочли ее сообщения, Федор Иванович?

Федор Иванович не прочел, поняли они по его молчанию. Он упаковал ее мобильник в пакет, поскольку ее телефон стал вещдоком, и на время о нем позабыл. Его сильно мутило от увиденного в душевой общежития. Не терпелось на воздух. И на работу, в тишину рабочего кабинета не терпелось вернуться. И уже там основательно все сопоставить и поразмыслить. Ну не мог он думать рядом с этой чертовой душевой, залитой кровью убитой девушки! Без конца перед глазами всплывали белые косточки ее скул.

Кирилл о его мучениях ничего не знал. Он упросил эксперта вытащить телефон из пакета и в его присутствии, в резиновых перчатках, быстро просмотрел журналы звонков и сообщений. Телефон тут же вернул эксперту с благодарностью.

– Что на вокзале? – Хорцев убрал ладони со стола, плотно сжал губы.

– Мне удалось отыскать носильщика, который возил багаж именно к этому поезду. И он кое-что мне сообщил.

– И что же?

– Он рассказал, что, как только поезд отошел от перрона, по лестнице поднялась девушка. Лестница ведет вниз, с платформы, к рельсам, – пояснил Кирилл, пристально глядя на Егорову. – Она показалась носильщику испуганной и была перепачкана пылью.

– Она что-то говорила ему? Просила о помощи?

– Нет. Она просто пробежала мимо него. Повторяю: ему она показалась испуганной.

– Почему? – подала голос Егорова.

– Она все время оглядывалась, тяжело и часто дышала.

– Может, это была другая девушка, – высказался Хорцев.

– Нет. Это была Лиза Воронцова. Носильщик точно описал ее. И одежду, которая на ней была надета. Мы нашли эту одежду в ее комнате. Разве нет, Федор Иванович? Мешковатый тонкий свитер, широкие штаны. Все перепачкано. Голову даю на отсечение, эксперт найдет что-нибудь такое, что бывает только на железной дороге.

– Подождем заключения экспертов, – вставил полковник. – Что-то еще есть добавить, Кирилл?

То, что начальство обратилось к капитану по имени, Хорцеву не понравилось. Еще плотнее стиснув губы, он зло глянул на Кирилла.

– Так точно. Есть, товарищ полковник. – Кирилл дотянулся до одной из фотографий, на которые майор Хорцев едва взглянул. – Носильщик не стал утверждать, он не уверен на сто процентов, но вот этот человек показался ему знакомым.

– Знакомым?

– Да. Он уверяет, что некто похожий поднялся по лестнице и прошел мимо него по перрону спустя несколько минут после того, как пробежала девчонка.

– То есть мы можем предположить, что бежала она именно от него? Интересные факты, капитан. Молодец. Присаживайся.

Кирилл с облегчением сел на место. Под коленками, куда упиралось сиденье тяжелого стула, ныло от напряжения.

– У меня вопрос, позволите, товарищ полковник? – пискнула противная Егорова.

Полковник согласно кивнул.

– Что могла делать Воронцова на рельсах, если она отправилась провожать своего друга? К вагону отправилась провожать. Что на рельсах-то забыла? – проговорила Егорова, недоуменно округляя карие глаза.

– А вот этот вопрос разумнее задать ее другу, которого она отправилась провожать, – Евгению Сысоеву.