Текст книги "К северу от любви"

Галина Романова
К северу от любви

Непередаваемое ощущение – слушать шум дождя, лежа в удобной кровати под теплым одеялом. Его меланхоличный шелест или отчаянная дробь по оцинковке подоконника одинаково убаюкивают. Веки слипаются, тело становится невесомым, беспечные мысли мягко волокут сознание в сон.

Совсем иначе, когда тяжелые капли бьют в макушку, ты стоишь посреди густых зарослей и каждый шевельнувшийся куст кажется тебе подкравшимся полицейским.

Так не должно было случиться! Никто этого не планировал, и в мыслях не было. А она умерла!

Господи, что делать?! Как поступать в таких ситуациях, когда у твоих ног лежит труп, которого не могло, не должно было быть! А он есть!

Никаких помощников в Гугле! Ни одной памятки! Да и глупо было бы соваться в интернет с подобным вопросом. Могут вычислить, если выйдут на след.

Почему она так орала? Что не так? Что вообще ей было нужно? Почему она оказалась в это время в этом месте? Ждала? Следила? Скорее всего. Но зачем?! Что бы это ей дало?

Дура! Чертова дура! Истеричная, взбалмошная, зарвавшаяся!

– Что нам делать? – Слабый голос за спиной заставил вздрогнуть. – Что нам делать?!

– Знать бы!

– Но что нам делать?! – Голос стал крепче, их могли услышать.

– Не ори.

Это была просто просьба, вызвавшая неожиданную реакцию: за спиной послышался стон и звук оседающего на землю тела. Еще не хватало! Приводить кого-то в чувство в паре метров от трупа еще больше не входило в планы.

– Яма… – наконец-то хоть что-то стрельнуло в голову. – Нам нужна яма. Нам нужно ее закопать.

– Чем? Чем копать яму? У нас ничего нет.

– Палки. Нам нужны какие-нибудь крепкие палки. Снимем дерн. А там земля мягкая. Станем рыть руками…

Сказать всегда легче, чем сделать. Палки без конца ломались, и их приходилось искать снова и снова, пока верхний слой дерна размером метр на метр не был снят.

– Не разбрасывай. Потом сверху положим как ни в чем не бывало.

Как ни в чем не бывало никогда уже не будет, подумали они одновременно. До конца жизни будут стучаться в мозг воспоминания о грязных руках с землей, забившейся под ногти. О сбитых костяшках пальцев, о судорожном дыхании и слезах, размазанных по лицу.

Это никуда не исчезнет. Никогда!

– Господи… Сколько времени прошло. Уже светает, – запыхавшийся голос еле звучал.

Силы у них иссякли.

– Кажется, все. – Они уложили последний пласт дерна, вместе потоптались сверху. – Надо уходить. Скоро выйдут собачники и спортсмены на пробежку.

Каждому стрельнула в голову мысль, что рано или поздно эту могилу найдут. Она слишком мелкая. Слишком заметная. Но никто ее не озвучил. У них все равно не было выбора.

Пусть будет как будет…

Глава 1

По небу плыла огромная сахарная голова – с острыми краями, ноздреватая. Ветер крутил ее, разворачивал, отщипывал от нее куски и разбрасывал по голубому небесному полю.

Егор никогда не видел сахарных голов. В магазине он покупал рафинад или сахар-песок, предпочтение отдавал последнему. От деда много слышал о существовании кускового сахара. Было это когда-то давным-давно. Именно тогда существовали и специальные щипчики, которыми сахарная голова дробилась на мелкие куски. Дед много рассказывал об этом. Он любителем был повспоминать. Дед вспоминал, а Егор представлял. И сейчас, глядя на плотно сбитое крупное облако, он думал, что сахарная голова должна была выглядеть именно так.

– Чушь бормочешь, – сонно отозвалась Ася, приоткрывая глаза. – Скорее глыба снега. Или льда. При чем тут сахар?

– Ни при чем.

– Вот и я говорю, что ни при чем. Огромный ком снега напоминает твое облако. И никакого сахара!

Егор перевернулся со спины на живот. Поерзал, принимая удобное положение на узком полосатом полотенце. Покосился на подругу.

– Ты напрочь лишена воображения, Аська. Ты очень прямолинейная и рациональная. В тебе нет ни грамма…

Он поискал подходящее необидное слово, не нашел и заткнулся. Ася угадала невысказанное, хотела обидеться, но потом передумала. Зачем? Хороший день – теплый, солнечный. Они выбрались на реку, загорают. Уже дважды искупались. Съели по бутерброду с сыром, выпили по маленькой бутылочке воды. Если ветер не разгуляется, еще выкупаются и позагорают. К пяти вечера вернутся в город. Разъедутся по домам. Займутся своими делами. Какая ей разница, что привиделось Егору? Зачем портить день глупым выяснением?

Ни к чему все это. Неумно.

И все же она не выдержала.

– Зато ты у нас романтик и фантазер, каких поискать! – фыркнула Ася и перевернулась с живота на спину.

– Не вижу в этом ничего дурного, – огрызнулся Егор и почему-то принялся оправдываться: – Да, у меня богатое воображение. Но это ведь никому не мешает, Аська. А в школе тебе лично это было даже на руку.

– Это ты о чем? – еле шевельнула она губами, уже жалея, что продолжила разговор.

Ей хотелось просто лежать, слушать, как накатывают мелкие волны на берег, и ни о чем вообще не думать. Тем более не хотелось ни о чем вспоминать. Она этого категорически не любила. Какой прок в воспоминаниях? От них либо досада гложет, если вспоминается что-то дурное, либо начинает щемить душу по давно ушедшим хорошим временам. И зачем тогда ворошить?

– Это я о том, что всегда писал за тебя сочинения, а ты получала за них пятерки, – упрекнул ее лучший друг.

– Молодец, – отозвалась она со вздохом и плотно сжала губы, решив больше не разговаривать.

Молчание затянулось минут на двадцать. Волны плескались. Ветер с шумом ерошил мелкие ветки странного кустарника, больше похожего на сорняк, чем на живую изгородь. Неподалеку переговаривались другие отдыхающие, а они молчали.

– Хорошо, – первой не выдержала она. – Ты и правда молодец, Егорушка. Можешь придумать красиво и интересно. И пятерки я получала за сочинения, которые писал за меня ты.

– Вот! – Он поднял правую руку с оттопыренным указательным пальцем. – Я талантлив, признай это. Талантлив во многом. Признай!

– Признаю. – Она закатила глаза и едва заметно качнула головой.

Егор очень любил хвастаться талантами. Только применения им он пока не нашел. И старался не замечать, как это ему мешает. Ему давно бы уже пора было определиться с выбором и двигаться куда-нибудь. А он топтался на месте. Не пошел учиться после школы, потому что не знал куда. Работал много, но часто менял места. Пара месяцев тут, две недели там. Иногда ему и двух дней хватало, чтобы понять – это не его.

Ася такого распыления не понимала в принципе. Но с советами не лезла. Толку-то!

– И я совсем не фантазер по жизни. И преувеличение мне несвойственно. И тот мужик, которого мы с тобой вчера вечером встретили на пробежке…

– Не начинай! – Ася заворочалась. – Егор, это уже переходит все границы. Нельзя в каждом встречном видеть преступника. Убийцу!

– Я и не вижу. Просто его лицо показалось мне очень похожим.

– На кого? На дядю, который кого-то когда-то убил? И чье лицо не сходило со страниц таблоидов десять лет назад? Тебе сколько тогда было, Егор? Хочешь сказать, ты его запомнил?

– Да, – не совсем уверенно отозвался тот.

– Не неси бред!

Ася резко села, дотянулась до своего рюкзачка, порылась в нем, достала вторую бутылочку воды. Открутила крышку и начала пить мелкими глотками.

Если честно, то их детская дружба, которая, как она надеялась, перерастет с возрастом во что-то серьезное и глубокое, так ею и осталась и постепенно начала ее напрягать.

Егор то ли чего-то не догонял, то ли умело косил под дурака. Мог, как в десять лет, поднять тему своих симпатий, в число которых она не входила. Мог начать критиковать ее внешние данные, не понимая, что теперь это совсем неуместно – им не по восемь лет. Мог и вовсе начать переодевать при ней мокрые плавки. Совершенно не стесняясь и не отворачиваясь. Делать ему замечания? Смысла не было. Он округлит свои распрекрасные карие очи и спросит:

– Аська, ты дура? Мы же с тобой как сиамские близнецы!

Себя она его близнецом не считала. Как в пятнадцать лет влюбилась в него, так с тех пор и любила, и тайну эту хранила в душе. Любовь ее была крепкой-крепкой, верной-верной, но совершенно бесперспективной. Егор ее как женщину не воспринимал совершенно. Она для него была кем угодно: подругой, сестрой, единомышленницей, но только не красивой взрослой девушкой с возрастающими с каждым годом физиологическими потребностями.

Чертова ситуация! Что с ней делать? Открыться ему? Рассказать все о своих бессонных ночах, редких слезах в подушку, покусанных губах от ревности? Нет. Нельзя. Это может его оттолкнуть. И вряд ли заставит задуматься. И вообще вряд ли поможет Егору взглянуть на нее другими глазами. Она для него друг, не более.

Ей придется самой как-то с этим справляться. Просто необходимо что-то сделать со своей дурацкой любовью. Попытаться от нее как-то избавиться, забыться. Может, следовало принять наконец предложение Виталика Сушилина? И сходить с ним куда-нибудь?

Виталик был бравым парнем. Высоким, сильным, симпатичным. Он очень давно навязывал себя Асе. Она даже не смогла бы сейчас вспомнить, сколько лет он к ней пристает. Первый раз, кажется, это случилось еще до того, как он ушел в армию. Потом когда вернулся. Потом уже после того, как отучился в школе полиции. Вернулся в город после учебы и сразу к ней: с букетом, с тортиком, с коньяком. Мачеха зарделась, отец разволновался. Ася осталась спокойной.

Виталик ей нисколько, ну ни капельки не нравился.

Чаепитие прошло вяло. Она пошла проводить его до двери и попросила больше таких сюрпризов не делать. Он поскучнел, молча кивнул, ушел и до недавнего времени не давал о себе знать. До нее докатывались слухи, что он служит в полиции, кажется в ОМОНе. Участвует в силовых операциях. Часто и сильно рискует. Но ее это ничуть не тревожило. Сорванный мозоль на мизинце правой ноги Егора волновал ее куда больше. Туда же могла попасть инфекция! А это чревато последствиями.

Ася покосилась на Егора. Лежа на своем узком полотенце, он смотрел из-под ладони, как она пьет воду, и улыбался.

– Чего скалишься? – Ася подозрительно сощурилась.

– Капли воды стекают по твоему подбородку, шее и тонут в лифчике, – промурлыкал он.

Она опустила взгляд. Действительно, несколько капель соскользнули в ложбинку между грудей. Она даже не заметила. А Егор рассмотрел. Значит ли это, что он…

– И что?

Ася заметно разволновалась. Ей показалось, что в его взгляде присутствует какой-то новый странный интерес.

– Ничего. – Он уронил руку на полотенце и закрыл глаза. – Была бы твоя грудь меньших размеров, это выглядело бы сексуально.

– То есть ты хочешь сказать, что у меня слишком большая грудь? – вытаращилась Ася.

– По мне, так огромная, – его губы брезгливо выгнулись.

Ее аккуратный второй – огромный? С ума можно сойти с этим парнем!

– А какая грудь тебе нравится? – зачем-то спросила она, хотя была почти уверена в ответе.

– Очень-очень маленькая. – Он мечтательно улыбнулся, приоткрыл глаза, поерзал взглядом по отдыхающим. – Вон видишь юную девушку в купальнике лимонного цвета?

Ася глянула на группу девушек, слишком громко разговаривающих и вызывающе смеющихся. Девушка в купальнике лимонного цвета была очень худой. До измождения! И груди, к слову, у нее не было вовсе. Что он сумел рассмотреть в трикотажных рюшах лимонного цвета, да еще с такого расстояния?

– Она ребенок, Егор, – одернула его Ася. – Это отдает извращением, не находишь?

– Она очень стройная, изящная, как хрустальная струна, – возразил он тихо. – Вот такие девушки мне нравятся. Очень нравятся! А ты… В тебе слишком много плоти. Слишком! Грудь, бедра, зад… Бэ-э, Аська, не пора бы сбросить килограммов десять?

При росте метр семьдесят два она весила всего лишь пятьдесят пять килограммов! У нее не было лишнего веса! Ей нечего сбрасывать! Она идеально сложена. Идеально! И если этому чудаку нравятся совсем юные анорексички, то пусть катится!

Ася резко встала. Схватила с земли полотенце, стряхнула его. На гладкий мускулистый живот Егора упало несколько травинок. Он недовольно поморщился, смахнул их ладонью, но не сказал ни слова. Ее полотенце комком полетело в рюкзак. Ася надела шорты, футболку. Перетянула заново хвост. Шагнула от места, где распластал свое совершенное тело Егор.

– Хорошо, – неожиданно произнес он. – Пусть не сахарная голова. Согласен, не очень похоже. Но точно не снег. Скорее это комок сахарной ваты, которую мы любим с тобой рвать зубами на прогулках. И я бы угостил эту славную малышку, глянь она в мою сторону благосклонно. Да, точно, сахарная вата…

– Будь здоров, – буркнула она, все еще надеясь, что он ее задержит.

– Пока, пока, – произнес он сонно. – Не пропадай, дружище. Звони.

Ася мысленно послала его к черту и пошла к выходу с пляжа.

Глава 2

Этот новый знакомый ее волновал, да. Он удивительный, совершенно непохожий на остальных. В нем не было заурядности. Он непредсказуем. Каждый следующий час с ним отличался от предыдущего. Общаться с ним – как смотреть увлекательный сериал с неизвестным финалом. И это ей очень, очень нравилось. А еще то, что ее новый знакомый до недавнего времени не знал, чья она дочь. Поэтому подозревать его в корыстных планах при знакомстве было глупо.

– Детка, ты, часом, не влюбилась? – спросил ее за завтраком папа. – Выглядишь как-то странно.

– Я? – Она притворно фыркнула и покачала головой. – Нет, конечно. В кого, па? Кругом одни уроды!

– Так уж прямо…

Ее фырканье его не убедило, и он принялся дотошно расспрашивать: где она была вчера, с кем, о чем они разговаривали, над чем смеялись.

– Пап, ты серьезно полагаешь, что я могу вспомнить?

– А ты не помнишь? – не поверил отец.

– Ну, помню что-то. Но это тебе будет совсем неинтересно.

– А вдруг? – Отец улыбнулся, взял стакан со свежим соком из моркови и яблока. – Ты попробуй рассказать.

– Ну хорошо. – Света намотала на кончик пальца тонкую прядку волос. – Ирке загубили татуаж бровей. Пошла на коррекцию, а ей сделали такое! Она в шоке! У Валечки проблемы с ботоксом. Нижняя губа…

– Все, все, хватит, – рассмеялся папа и, поставив стакан с соком на стол, замахал на нее руками. – Такие подробности мне не нужны. Серьезно, Света? Вы все это обсуждаете? С интересом?

– Папочка, ну мы же девочки. – Света наморщила лоб, покачала головой. – Неужели нам надо обсуждать преимущество эксплуатации дизельного двигателя?

Она посмотрела на него с недоумением и со вздохом повторила:

– Мы же девочки.

– Сдаюсь, сдаюсь. – Он поднял вверх руки. – А парни? Они в вашей компании имеются? И что обсуждают?

– Парни, парни. – Света опустила глаза в тарелку, где стыла каша. – Парни в нашей компании отсутствуют, папа. У меня сейчас нет никого. Ира рассталась со своим бойфрендом. Валечка в поиске. Трое нас – одиноких девчонок.

– Понятно, – не без удовлетворения ответил отец. – Вчера на городском пляже были? Мой водитель сказал, что забирал вас оттуда.

– Да, мы были там. – Света напряглась. – А что, с этим какие-то проблемы, па?

– Да нет, никаких проблем. Просто зачем там загорать и купаться в воде сомнительной чистоты? У нас же свой бассейн под окнами. Большой.

– Социум, папа. Общение с разными людьми, в том числе не принадлежащими нашему кругу. Это может быть интересно, знаешь. Познавательно. – И голосом чуть жестче она повторила вопрос: – Какие-то проблемы, па?

– Нет, все в порядке. Просто будь осторожнее. Люди разные.

– Я знаю, па. – Света зацепила кончиком ложки немного каши, отправила в рот и пробубнила неразборчиво: – Мне восемнадцать, если ты не забыл.

– Не побоюсь напомнить, что твоей матери было почти тридцать, когда она… Когда она… – Он на мгновение прикрыл глаза, тяжело вздохнул и нехотя закончил фразу: – Когда она доверилась не тому человеку и погибла. Она была умницей, Света! Интеллигентнейшим человеком. Знала три языка. Ее деловой хватке мог бы любой мужик позавидовать. А вот в людях… В людях она, оказывается, не разбиралась! Совершенно! И это стоило ей жизни.

Света с грохотом уронила ложку на тарелку. В глазах потемнело. Далекий день, окрашенный черным, всплыл в памяти и мгновенно сделал ее несчастной.

– Зачем, папа? Зачем ты так?

– Затем, что я день и ночь боюсь за тебя. Твоя безопасность для меня в приоритете, Светлана. Я не уберег твою мать от гибели. Поэтому…

– Решил превратить мою жизнь в кошмар? – перебила его Света звенящим от обиды голосом.

Ее кулаки сжались, она принялась постукивать ими по столу.

– Ты не даешь мне жить, дышать, радоваться! Ты с детства окружил меня охраной. Хвала небесам, что сейчас у тебя хватает ума не пускать по моему следу хвост! Это же… Это невыносимо, папа! – Она резко встала, едва не опрокинув стул. – Спасибо за завтрак.

Ее шаги стихли на втором этаже за громко хлопнувшей дверью в комнату. Только тогда он потянулся к телефону.

– Ты мне нужен, – произнес он короткую фразу, когда ему ответили.

– Как скоро?

– Еще вчера! – фыркнул он.

– Что-то случилось? Что-то срочное?

– Много вопросов. Почему?

Он закатил глаза, с силой сжал челюсти. Его влияние на друга с некоторых пор постепенно сходило на нет. Как и когда он утратил силу своего авторитета?

– Меня нет в городе, Андрей, – с легкой досадой ответил его друг. – Я за полторы тысячи верст. Что-то действительно срочное?

– Светлана…

– Что с ней?! – с ужасом оборвал его Игорь.

– Нет, тьфу-тьфу-тьфу. Но мне кажется, у нее кто-то появился.

– Андрей, ты сумасшедший, – с легким смешком отозвался Игорь. – Девчонке восемнадцать. Это нормально.

– Согласен. Ненормально то, что она пытается скрыть от меня это. Почему? Что с ним не так? Глаза-то горят. Я вижу, что увлечена. А не признается. Согласись, странно.

– Не соглашусь, конечно. Но ты отец, тебе видней. Завтра буду. Может, пока ноги за ней поставишь?

– Нет. Я обещал. Я сделал ей подарок ко дню совершеннолетия – убрал всех охранников, и явных, и тайных. Ты забыл, как она всех вычисляла? Всех, кроме тебя, Игорь. Ты мне нужен здесь…

Света лежала на кровати и таращилась в потолок. Глаза были сухими. Душа также не надрывалась в рыданиях. Это все в прошлом. Десять лет назад, когда горе набросилось на нее – восьмилетнюю веселую девочку – и изломало ей жизнь, было худо. Она плакала день и ночь. Ее успокаивали только лекарственные препараты. Годы растворили боль. Воспоминаний оставалось все меньше, они стирались. Это ее иногда пугало, иногда радовало. Надо жить дальше, так?

Единственное, с чем она так и не смогла справиться – с меркнущим светом при упоминании о матери. В тот момент, когда отец говорил о ее гибели, сердце совершало резкий скачок и мгновенно делалось темно. Щелк – и краски жизни исчезали. Щелк – и в памяти всплывали черно-белые страшные картинки, транслирующие ее личную трагедию.

Света с силой зажмурилась, положила ладони на глаза, придавила. Пора избавляться от прошлого. Пора забыть. Совершенно забыть о том времени, когда она была страшно несчастна и одинока. Все у нее теперь пойдет по-другому. У нее появился ОН. Такого другого просто больше не существовало. Интересный собеседник – раз. Красивый как бог – два. Загадочный – три. Внимательный – четыре. Наверняка список его достоинств пополнится еще пунктами и пять, и шесть, и семь. Главное – не спешить. Узнать его получше.

И та девушка, что была с ним, кто она? Он сказал, что подруга, но так ли это? Разве можно просто дружить с такой красоткой и не желать ее?

– Это бред, – округлила глаза Ира, провожая взглядом проходившую мимо них девушку. – С такими данными быть просто подругой грешно, Светик. Что-то тут не так. На твоем месте я бы…

Света сразу выключила слух. Советы Иры были бесполезны, смешны и совершенно не подтверждались ее личным опытом. Отношения Иры с парнями могли бы служить примером, как не должно быть.

Валечка была чуть разборчивее, но столь же невезучая. Кто-то ее постоянно обманывал, ей изменяли, кидали на деньги.

Кого из них она могла послушать? Никого. И папочку она слушать тоже не станет. Он также не был для нее примером. После смерти мамы у него не случилось ни одного более-менее стоящего романа. И это при том, что Света никогда не была против его отношений с кем-то достойным.

– Их нет, детка, – тяжело вздыхал отец, оставаясь дома в праздники и выходные. – Их просто нет. После твоей мамы… Не могу… Я все время сравниваю.

И кто мог ее научить? Оставался, правда, еще Игорь – друг отца. Хороший дядька, мудрый, спокойный. Он всегда был рядом. На него всегда можно рассчитывать. Но он с советами к ней никогда не лез. Она их и не спрашивала.

Света прислушалась: отец с кем-то говорил по телефону. Разобрать было сложно, о чем он говорит. Но Света догадывалась, что тот сейчас звонит Игорю и просит его помочь понаблюдать за дочкой. Света со вздохом слезла с кровати, подошла к двери и осторожно ее приоткрыла. Она поймала последнюю фразу отца и усмехнулась.

Ничего у папочки не выйдет, Игоря в городе нет. Он в каких-то заповедных местах на отдыхе. Звонил ей вчера вечером, рассказывал о рыбе, которую случайно поймал, и о злющих комарах. Даже если он выедет сегодня, то доберется до них не раньше завтрашнего утра. А за это время она успеет сбежать. Ненадолго, конечно. Всего на неделю. Но успеет. Игорь ее не достанет.

Отцу она оставит записку, все объяснит, попросит не волноваться и не сходить с ума. Может, быть, даже назовет имя своего парня, с которым решилась на бегство. Или нет, лучше не надо. Отец быстро вычислит ее избранника по банковским картам, пустит по их следу своих людей и уже через пару дней вернет ее домой. Станет ныть и стыдить. Много говорить о доверии, которое она предала. И плевать, что ей восемнадцать. Ее отцом он останется до конца своих дней. Она не имела права так поступать с ним. Он же волнуется!

Все это предсказуемо. Поэтому будет достаточно просто записки, без уточнения места отдыха и действующих лиц.

Света улыбнулась, прикрыла дверь и шагнула к шкафу. Там, на самом дне, уже три дня стоял собранным ее дорожный рюкзак. Деньги она загодя сняла с банковской карты. Телефон поначалу не собиралась брать, потом передумала. Выключит. Она его просто выключит. Если надобность возникнет, включит. Отцу оставит записку. И может быть – не точно, еще не решила, – она позвонит ему с вокзала.