Текст книги "Цена откровения"

Глава 9

Яйца кипели в маленькой кастрюльке уже минут двадцать. Давно пора было подойти и выключить конфорку. Но нет сил. И желания. Оставалось только сидеть без движения и улыбаться от радости. От нечаянной радости, которая не ожидалась, да случилась.

Как?! Как это могло произойти? Кто постарался? Кто опередил? Или все же та доза в кофе оказалась высокой и Настя не справилась? Как же она тогда смогла продержаться весь день?

Не-ет. Тут что-то не так. Кто-то помогает. Кто? Кому еще она мешала: принципиальная тихоня, решившая одним махом избавить банк от всех существующих в нем тайн?

Кому-то помешала… Кому-то помешала…

Это было хорошо и плохо одновременно. Хорошо, что Насти больше нет. И она не станет пялиться подозрительно на каждого работающего в банке, пытаясь разгадать, кто убил Ингу.

Умница еще та! Следопыт! Еще бы свою собаку привезла в офис и пустила по следу. Глядишь…

Ой, да не найдет никто! Ни единого следа. Ни парень Насти, ни детектив Агата, обирающая родителей Инги. Никто. Следов нет. Убийства идеальны. Докопаться до сути не выйдет ни у кого. Тем более что полиция открестилась, не найдя ни в одном из случаев состава преступления.

Отлично! Все было бы отлично. Но тревожил вопрос: кто еще в банке так остро не терпел Настю, что подсуетился и поспособствовал возникновению у нее галлюцинаций на оживленном перекрестке?

Дураков-то нет! Достаточно было поработать с литературой, чтобы докопаться до истины: лекарственный коктейль, который был обнаружен в крови Насти, способен вызвать галлюцинации. Сначала тошноту, рвоту, слабость. Если вовремя не принять мер и выпить, к примеру, алкоголь или кофе, то веселые картинки обеспечены. Странно, что полиция этим фактом не озадачилась. Парень Насти, поначалу развивший бурную деятельность, неожиданно сдулся и даже в банке не показывается. Кто-то обронил на днях, что видел его в какой-то закусочной. Он бухает.

Кто же, кто же, кто же такой проныра? Шустрый, умный, незаметный? И от каких тайн прячется, если решился на убийство? Такое вот изощренное, недоказуемое, озадачившее даже таких профессионалов, как Агата!

С полицией все понятно. Им лишний «висяк» отчетность испортит. Никто не позволит возбудить дело, где вообще ничего не понятно и нет мотива. Кроме эфемерного ощущения «что-то здесь не так», ничего нет. И вообще им есть чем заняться кроме…

Но Володина Агата!

Ее же рекомендовали как специалиста высокого класса. У нее не оставалось нераскрытых дел. Как она маршировала по банку! Как смотрела на всех! Типа насквозь видит. Мысли читает. И вдруг сникла. Глаз потух. Походка стала менее уверенной. И гонора поубавилось.

Рылась, рылась. Проверяла, проверяла. И ничего, кроме «пшика», не нарыла. Так выходит? Так. И никак иначе. Потому что не в силах она найти привидение. Не в силах…

Опять же, что остается главным? Лично не попасться этому изощренному убийце на крючок! А то можно гробовой доской накрыться следом за Ингой и Настей. Знать бы еще, что этому человеку надо? Что он хочет? Какие цели преследует?

В маленькой кастрюльке зашипело и негромко выстрелило. Вода выкипела. Пора было отвлечься от дурных мыслей и приступить к завтраку…

Глава 10

– У нее не было шансов, капитан. Конец рабочего дня. Час пик. Оживленный перекресток. Народ нетерпелив. Нервничает каждый второй, ожидая нужного сигнала светофора. И, конечно, как только загорелся зеленый, все по газам и вперед. – Подполковник ГИБДД задумчиво рассматривал фотографии с места аварии. – Ее машину ударили сразу двое. Потом отбросило, задели еще несколько машин. И ее автомобиль почти разорвало на три части. У бедной девушки не было шансов. Почему?

– Что? – отозвался Сережа сиплым голосом, не глядя на фотографии, лежащие на столе перед подполковником.

Зачем? Он видел все вживую. Он был там. Ему позвонили. С ее телефона, который странно уцелел. А он, как дурак, обрадовался. Принялся нежности какие-то мурлыкать, даже не дождавшись ее голоса.

– Почему она рванула на красный? Она когда-нибудь так лихачила?

– Нет. Она ездила очень осторожно. – Он подумал, попытался вспомнить и мотнул головой. – Всегда. Очень осторожно.

– Что могло произойти, скажи? Начала притормаживать перед светофором, и вдруг резко на газ. Все очевидцы аварии просто в один голос говорят одно и то же. И записи с камер… Там ведь еще пострадавшие имеются. Один тяжелый. В реанимации. Как же так? Может, отвлеклась и перепутала педали?

– Не знаю.

Он нагнул голову. Не станет он рассказывать этому подполковнику, что голос Насти ему сразу не понравился. Показался слабым, расстроенным. Она едва не плакала, вот что ему показалось. Для подполковника это не аргумент в ее защиту. Она спровоцировала аварию, в которой пострадали люди и погибла она сама.

– Со здоровьем у нее как? – глянул на Сергея подполковник исподлобья. – Ничем не болела?

– Насколько мне известно, нет, – подумал и добавил: – До вчерашнего дня.

Подполковник молчал. И молчание было нехорошим, многозначительным.

– Что-то не так? – спросил Сергей.

– Все не так, капитан. – Он порылся в верхнем ящике стола, достал прозрачную папку, принялся доставать оттуда документы. – У нее в крови чего только не обнаружено! Смесь таких препаратов… Как она вообще доехала до этого перекрестка – вопрос!

– Каких препаратов? Вы на что намекаете, товарищ подполковник? Она не наркоманка!

Он не мог вникнуть. Что он вообще такое говорит?!

– Я этого не сказал. Я о другом. О лекарственных препаратах, капитан. – Подполковник мрачно глянул на фотографии, выбросил растопыренную пятерню над столом. – Противозачаточные – раз. Антигистаминные – два. Препараты от низкого давления в такой концентрации, что если у нее был хоть какой-то намек на гипертонию, ей должно было мозг разорвать. Патологоанатом нашего района утверждает, что весь этот коктейль и мог спровоцировать неадекватное состояние за рулем.

– Она не была неадекватна. Я говорил с ней, – возразил Сергей неуверенно.

– И вам ничего не показалось странным? В ее голосе, поведении?

– Голос как голос. Обычный, – соврал он. Ради памяти о Насте. – А ее поведения я видеть не мог.

– Ну да, ну да… – Подполковник сгреб фотографии со стола, спрятал все в пластиковую папку. – Дело передаем следакам. Пусть они решают, как дальше быть. Закрывать или… Поскольку это не просто авария. Есть раненые. Один тяжелый, в реанимации.

Зачем он все время это повторяет? Он не забыл.

Сергею мучительно хотелось на воздух. Там сегодня было холодно и сыро. Ему хотелось промокнуть и замерзнуть. Чтобы трясло до судорог. И единственным желанием стало – согреться. Чтобы мысли его, инстинктивно подстегнутые, не возвращались снова и снова к Насте. К ее ужасной гибели. А просто просили горячего крепкого чая. И теплого одеяла в теплой комнате.

– Что думаешь делать, капитан? – Подполковник встал за его спиной. – Какие-то есть к нам вопросы?

– Нет.

– Жалобы, претензии?

– Тоже нет.

Сергей медленно поднялся с места. Протянул руку подполковнику. Поблагодарил. И попросил переслать ему на почту экспертное заключение.

– Это еще зачем? – нахмурился подполковник.

– Надо кое-что проверить.

– Что? Моих ребят? Они все…

– Простите, что перебиваю, товарищ подполковник. – Он глянул на папку на столе с материалами по делу. – Но в банке, где работала Настя, совсем недавно умерла женщина. Молодая, здоровая, и вдруг умирает от инсульта. Ни с того ни с сего.

– Ну, знаешь, инсульт такое дело. Шарахнет именно ни с того ни с сего…

Он помолчал и тоже перевел взгляд на папку.

– Считаешь, что препараты от низкого давления могли спровоцировать? И ей в момент аварии было плохо?

– Не знаю. Я уже ничего не знаю. Может, она что-то и принимала. При мне – никогда. Но это же ничего не значит. Я мог просто не знать.

Как не знал Сергей и о том, что Настя регулярно делала тест на беременность. Он нашел один использованный в мусорном ведре, когда приехал в ее квартиру с частным обыском. А потом еще несколько упаковок в шкафчике над раковиной. Он долго рассматривал их и силился понять: Настя пыталась забеременеть или боялась этого? Он тогда еще не знал, что она принимает противозачаточные. Хорошо, подполковник просветил.

Он, как оказалось, вообще о ней ничего не знал! Совершенно случайно услышал, что Настя заняла должность Инги Голубевой. Уже отработала несколько дней. Ему ничего не сказала. Почему скрыла? Что за причина?

У него в голове стучало и ныло. Всякие разные мысли – и опасные, и довольно противные. В конце концов в его голове совершенно не осталось к ней сочувствия, хотя душа ныла и тосковала. Он решил позвонить Агате Володиной и попросить о помощи. На сегодняшний вечер у них была назначена встреча.

А пока он топтался перед подполковником, не зная, как уйти, чтобы его не сочли невежливым.

– То есть ты думаешь, что все это как-то связано с ее работой? В банке?

Взгляд, которым подполковник смерил Сергея с головы до ног, был многозначительным. И советовал не лезть туда, куда не следует. Не создавать проблем никому.

– А какой отдел полиции занимается расследованием смерти женщины, которая умерла на работе от инсульта?

Подполковник медленно пошел к своему рабочему креслу.

– Никакой. В этом нет состава преступления. Так сочли все, кроме ее родителей.

– Родители – понятно. Это объяснимо. А состава преступления нет, стало быть…

Подполковник аккуратно сложил бумаги в папке – уголок к уголку. Закрыл ее, осторожно щелкнув крупной кнопкой, и убрал в стол.

– Вот что я тебе скажу, капитан. – Слегка улыбнувшись, подполковник погладил себя по затылку. – Не ищи черной кошки в темной комнате. Тем более, что погибшая даже не была тебе женой, сестрой или мамой. Оставь это. Успокойся.

– Так точно, товарищ подполковник, – кивнул Сергей. – Но вы все же пришлите мне копию заключения. Пожалуйста!

– Вот неугомонный какой. По официальным кругам тебя отправить что ли? Или уважить… – произнес он вполголоса, но кивнул: – Хорошо. Зайди в канцелярию и оставь адрес электронной почты. Вышлют. Уже сегодня. Обещаю. Но все же, капитан…

Еще одна пауза и взгляд мудрого бывалого мужика.

– Не пытайся найти то, не зная что. Только нервы и силы растратишь. А кроме пустоты потом в душе ничего не останется. Знаю. Проходили. – Он погрустнел. – Таким же, как ты, был когда-то. Все правду искал. Друга убили, а я на баррикады. По городу носился, как ненормальный. Ранение получил. Следом строгий выговор за превышение должностных полномочий. Жены едва не лишился. А все ради чего? Ради нелепого обещания найти его убийцу, которое дал на его могиле.

– Нашли?

– Нет. – Он зло ощерился. – Убийцу не нашел. Зато обнаружил о-очень много странных фактов из жизни друга, которые в корне перевернули мое о нем представление. Понимаешь, куда я клоню?

Сергей молчал.

– Продажным он был и подлым, как оказалось. Даже меня подставлял несколько раз. А я все недоумевал прежде: как, почему, откуда прилетело? Н-да… – Подполковник покосился на верхний ящик стола. – Ты, конечно, можешь сейчас и заключение изучить, и с патологоанатомом беседу провести. А толку? Что, если твоя девушка устранила женщину, чье место потом заняла, а?

– Вы и это знаете?

– Знаю. А вот ты не знал. Так?

Сергей мотнул головой. Врать смысла не было. Когда ему об этом сообщили в банке, он онемел.

– Вот так-то, капитан, оно поворачивается. Мой тебе совет: не лезь ты в это дело…

– Но как я могу не лезть, Агата?! – возмущался он тем же вечером, напившись. – Она что же – обманывала меня?! Сама устранила Голубеву, заняла ее место и…

– А потом взяла и отравила себя! – фыркнула Володина. И пододвинула к нему тарелки с едой. – Ты закусывай, закусывай, Илюшин. Я не слабачка, конечно, но тащить тебя до машины не стану. И вообще… У нас с тобой должен был состояться серьезный разговор, а ты надрался как свинья.

– Прости. – Он полез из-за стола. Закачался. – Прости. Дай мне пять минут. Я сейчас.

Он пробыл в туалете дольше пяти минут. Умывался ледяной водой. Подставлял голову и лицо под сушку, убрав теплый воздух. Потом снова плескал холодной водой. По пути из туалета до столика, который они занимали этим вечером, вышел на улицу, глотнуть свежего воздуха. Промерз за минуту. Вернулся, судорожно передергиваясь.

– Уже лучше, – похвалила его Агата с кислой улыбкой. – Голова как? Соображает?

– Нормально. – Он подозвал официанта и заказал себе двойную порцию крепкого кофе, сделав акцент: – Самого крепкого!

Кофейная чашка опустела, когда он первым нарушил паузу.

– Ты тоже считаешь ее причастной к смерти Голубевой? Агата, не молчи! – прикрикнул Сергей, потому что Володина вдруг сделалась задумчивой и непривычно грустной.

– Нет. Я не считаю ее причастной. Но! – Она скомкала бумажную салфетку в твердый шарик и принялась катать его между пальцев. – Но, согласись, как-то странно. Что это за мор такой на них напал? Сначала один старший бухгалтер внезапно скончался от инсульта. Потом временно исполняющая ее обязанности с какой-то блажи внезапно глотает горстями таблетки и совершает самоубийство.

– Самоубийство?!

Он об этом не подумал, если честно.

– А как еще ты назовешь то, что Настя вдавила педаль газа в пол, выскочив на оживленный перекресток, когда горел красный сигнал светофора? Она не в себе была?

– Не похоже.

– Вот. Ты с ней говорил. Ее голос тебе показался слабым, но не настолько же, чтобы цвета не различать.

– Это ты к чему?

У него начала болеть голова. Слова Володиной влетали в мозг горячими камнями. Он мог поклясться, что слышит, как шипит обожженная плоть и плавятся кости черепа.

Не надо было напиваться. Сергей поморщился. Он не пьющий человек и за здоровый образ жизни двумя руками. А тут не выдержал. Думал, станет легче.

– Это я к тому, – ввинтился в его голову голос Агаты острой иглой, – что свидетели из левого и правого ряда утверждают, что девушка вполне нормально сидела за рулем. И на зомби была не похожа. Почему она поехала, Серж? Никаких звонков, способных ее отвлечь. Никто ее не ослепил, не подтолкнул. Вообще ничего!

– Самоубийство, значит? – Он опустил голову. Ему казалось, что глаза сейчас лопнут, так на них давило изнутри.

– Ничего это не значит! – возмутилась Агата. – Ее поведение могло производить впечатление нормального, но таковым не являлось. Вот что я думаю!

– Бр-рр! – замотал он головой. – Еще раз и по-русски! Что ты имеешь в виду?

– Алкаш, – вполне миролюбиво обронила Агата. – Я имею в виду, что та горсть таблеток, которую она приняла за день, вполне способна спровоцировать какие-нибудь галлюцинации. Она могла бы спокойно доехать до дома. И просто отлежаться. Но вышло так, как вышло.

– Другими словами?..

– Другими словами, ее не пытались убить. И сама она себя не пыталась убить, это ясно.

– Несчастный случай? – предложил он ей подсказку.

– Может быть. Несчастный случай из-за неосторожного обращения с лекарственными препаратами. А может быть, ее просто хотели вывести из строя. Не навсегда. Ненадолго. Временно.

– Зачем? – Он поднял на Агату мутные глаза.

– Я не знаю. Но интересно было бы узнать. И хочу, чтобы ты показал мне квартиру, где жила Настя.

– Я уже отдал ключи ее родственникам, – признался Сергей.

– Попросишь снова, – холодно глянула она на него. – Это важно. Для расследования, которое я все еще веду. Не забросила.

Агата допила остатки воды из стакана. Они расплатились. И пошли к выходу. В машине, которую вела она, долго молчали. И почти у самого его дома она вдруг сказала:

– Не сдавайся, Серж.

– Что? – Он вздрогнул, потому что успел задремать.

– Никогда не сдавайся. Даже если это кому-то удобно. Не сдавайся.

Она резко опустила ногу на тормоз, их слегка качнуло. Агата смотрела на него, не моргая. И в темноте салона ее черные глаза казались ему черными дырами, затягивающими, опасными.

– Но… выходит, что она врала мне, – попытался неуверенно возразить он. – Такие вещи узнаю…

– Чушь! Она хорошая была – Настя твоя. Очень хорошая. Единственная переживала за Голубеву по-настоящему. Может, потому, что была такой хорошей, и ушла следом за ней. Я готова тебе помогать.

– У меня нет таких денег. Я помню расценки твоего детективного агентства.

– Я помогаю тебе бесплатно. Ты помогаешь мне. Идет? – Агата протянула ему ладонь.

– Тебе? Я?! – фыркнул он недоверчиво. – Ты же у нас ас! А я просто опер.

– Но у меня нет возможности организовать обыск в банке, а у тебя есть.

– Обыск? В банке? Ты серьезно? – Он покрутил головой. – Меня самого обыщут, если я приду к своему руководству с таким предложением. А что тебе там не нравится? Твой айтишник что-то нарыл?

– И да и нет. У меня одни предположения. Не подтвержденные документально. На первый взгляд все прозрачно. Чисто. Но что-то меня вот здесь гложет. – Она едва тронула левую сторону груди. – В чем подвох, не пойму. Но он точно есть. Мое чутье меня еще ни разу не подводило.

Глава 11

Роман только что выпроводил из квартиры Анну. Минувшей ночью она работала, завернула к нему под утро. Разбудила, возбудила! И проделала основательную брешь в его бюджете, продлевая и продлевая время.

– Это не только моя вина, Рома, – скалилась Аня, убирая деньги в сумочку. – Ты сегодня тоже о-го-го! Удивил! Что это с тобой такое? Изголодался?

Он молчал, стягивая с кровати простыни. Она знала, что после нее он всегда стирал белье. И не обижалась.

– Может, ты в Белоснежку влюбился, а, Рома? – мурлыкала соседка, аккуратно сворачивая ажурные чулки.

– Какую Белоснежку? – не понял он.

– В ту самую, Рома, с которой вот это все, – ее палец медленно обвел место, где стояла кровать, – хочется, а нельзя.

– Ой, да иди ты, философ, – рассмеялся он. – Где сейчас среди вас Белоснежку-то найти?

– Знаю одну, – продолжила она кривляться, медленно двигаясь к двери. – Со мной работает. Хочешь, познакомлю…

Он захлопнул за ней дверь и тут же полез в ванну. Пробыл под горячим душем десять минут. Побрился. И пошел на кухню готовить себе завтрак. Хотя его подгоревшие тосты и сбежавший кофе завтраком назвать было сложно. Сам он это называл: чего-то съел.

К банку он подъехал одним из первых. И был неприятно удивлен, что его сменщик уже на посту. Тот рьяно проявил бдительность, принявшись внимательно изучать его документы.

– Нас же вроде знакомили, нет? – ухмыльнулся Роман, забирая у него из рук свой паспорт и удостоверение охранника.

– Может, и знакомили, – туманно ответил новенький, занимая место за столом перед мониторами.

– Уже забыл?

– Почему же… Помню.

– Тогда зачем все это? – Роман похлопал себя по нагрудному карману, куда убрал документы.

– Инструкция. Не мне тебе рассказывать, – с каменным лицом парировал сменщик. – Тем более после того, что случилось.

– Ты про Ингу?

– Нет. Я про Анастасию.

Честно? Он был немного не в теме. Три дня не виделся с Агатой. Она его по непонятной причине вежливо динамила. И Рома почти все время пропадал в тренажерном зале. Она обещала ввести его в курс дела, когда будут новости. Если не звонила, значит, новостей не было.

Или он что-то пропустил?

– Я что-то пропустил? – насторожился Роман и заходил перед своим рабочим столом, который сейчас занимал чужой человек. – Что с Анастасией не так?

Молодой мужчина, который – Рома это точно знал – был всего на два года старше его самого, глянул на него с укоризненной снисходительностью. Спицын застыдился и насторожился одновременно.

Эта чертова баба с черными глазищами усыпила его бдительность. Отодвинула от дел, и что-то тут же стряслось.

– С Анастасией все не так, Роман Сергеевич. – Сменщик покосился на дверь кабинета бухгалтерии. – Ее больше нет.

– В каком смысле? Ее уволили? Не справилась с повышением? Не осилила? – зачастил он, старательно обходя самые страшные мысли стороной.

– Анастасия погибла. Не справилась с управлением. Выскочила на оживленный перекресток на красный. И погибла.

– В смысле?! – выпалил он и тупо уставился на сменщика, которого, кажется, звали Андреем. – В смысле, погибла?!

– В смысле – насмерть. – Его тонкий рот тронуло ядовитой, на взгляд Романа – совершенно неуместной, ухмылкой. – Анастасия умерла.

– Нет… – недоверчиво мотнул он головой. – Нет… Так не могло быть, она же… Твою мать!

Он с силой провел ладонью по коротко стриженной голове и заходил по залу. За перегородкой из прочного стекла пока никого не было. Рабочий день еще толком не начался. Посетителей нет. Места для его метаний предостаточно. Но он все равно без конца спотыкался. То о ножку скамейки для посетителей, то об угол банкомата.

– Как так?! – выпалил он, снова останавливаясь перед своим сменщиком. – Она ездила аккуратнее любого инструктора по вождению! Как такое могло случиться?! А ее парень что говорит?

– А кто у нее парень? – вопросительно выгнул белесые брови Андрей, не отрывая взгляда от мониторов.

– Мент! Ее парень – мент. Опер. Он что говорит?

Андрей подергал плечами и не ответил. Все ясно. С парнем Насти он не знаком. Либо тот не приезжал сюда и ни с кем не беседовал. Либо принял на веру версию с дорожной аварией. И счел, что здесь ему не помогут восстановить картину происшествия.

Рома полез за мобильником. Набрал Агату. Та долго не отвечала. Наконец, соизволила неприветливо буркнуть:

– Я занята.

– Это я понял. – Он отчетливо скрипнул зубами. – Настолько, что забыла мне рассказать о гибели Насти. Как так, гражданка Володина? Разве мы не напарники?

Ему вдруг показалось, что Андрей подслушивает и при этом ехидно скалится. Роман отошел подальше. Прижался к подоконнику в самом дальнем углу.

– Мне дали две недели. Велели работать с тобой. А ты меня футболишь. Скрываешь информацию.

– Извини. Так вышло. – Агата протяжно зевнула. – Если честно, я еще сплю.

– Если что, рабочий день начался.

Он покосился на парковку, куда один за другим въезжали автомобили сотрудников.

– Если что, я хозяйка. Могу и опоздать. – Она тяжело вздохнула. – Ладно, приезжай ко мне. И кофе захвати с эклерами. Да, с сырным кремом и ни с каким другим.

Он метнулся к выходу и нос к носу столкнулся с Машей. Она показалась ему заплаканной.

– Все в порядке, Маша? – Он чуть придержал ее за локоть.

– Почти. – Она шмыгнула носиком. И кивнула куда-то ему за спину. – Если не считать, что Настя погибла. А перед этим Инга умерла.

– Странно – да? – Он пытливо уставился на лицо девушки.

Но его надежды прочесть какой-то намек, или страх, или подозрение не оправдались. Ничего кроме тоски он не разглядел.

– Что же тут странного? – Она широко распахнула глаза, глянула на него диковато. – Так бывает, Рома. Люди погибают. И умирают от инсульта, от инфаркта. Среди моих родственников семь лет назад друг за другом умерло сразу пятеро. В течение полутора месяцев. Все по естественным причинам. И странного не было ничего. Горе, да. Но не странность. Извини, мне надо идти…

Она проскользнула мимо, не сделав ни единой попытки коснуться его. Он вышел на улицу. Сел в машину и забил адрес, надиктованный Агатой по телефону.

Ехал до безобразия долго – почти полтора часа. Потом еще двадцать минут искал кофейню, где готовили тот самый любимый ею кофе и эклеры с сырным кремом. Когда остановился у двери ее подъезда с кодовым замком, был уверен, что Агата не дождалась и уже уехала в свой офис. Но дверь она открыла. И встретила его с заспанным лицом в длинной ночной рубашке.

Ночнушка из теплого трикотажа в широкую полоску показалась Роману смешной, он широко улыбнулся.

– Чему радуешься? – строго глянула на него Агата из-под длинной растрепанной челки.

– Да так. Одежда, – он неопределенно повел свободной от пакета рукой, – смешная.

– Это? – Она растянула рукав рубашки. – Почему смешная?

– Не вяжется с образом.

– Моим? – Она развеселилась, когда он кивнул. – А ты думал, что я в кожаных штанах сплю и с плеткой? Или в черных кружевах?

– Типа того. – Он неуместно хихикнул.

И подумал, что выглядит сейчас в ее глазах полным придурком. У них только деловые отношения. И такого, как он, Агата точно не стала бы соблазнять. Тем более в полосатом трикотаже до пяток!

– Идиот, – буркнула девушка.

Выхватила из его рук пакет с эклерами и кофе и пошла в кухню.

Он пошарил глазами по полу. Чисто. Ее обувь в строгом порядке на полке. Значит, не разуваясь ходить в этом доме не принято. Нехотя сняв кроссовки, он пошел в носках за ней следом в кухню.

Агата уже успела проглотить один эклер и сейчас как раз тянула из пластиковой коробочки второй.

– Вкусно. Спасибо. Обожаю это с утра, – коротко, между кофейными глотками, пояснила она. – Присаживайся. Ничего не предлагаю, потому что нечего. Хозяйка я так себе.

Спицын обвел взглядом кухню. Самая обычная мебель. Белая, без глянца. На рабочем столе ни единой чашки или тарелки. Ничего вообще. И на плите ни одной кастрюли. Почти как у него. Единственное, чем отличалась спартанская обстановка, – шторами на окне. У Романа их не было. Скромные жалюзи закрывали его от яркого солнца летом и от неуютного пейзажа зимой.

А на окне ее кухни кипело что-то воздушное, нежное, бело-голубое. Сложные складки, загибы, но в целом даже ничего. Интересно и замысловато. Ему даже понравилось. Это было как облако, случайно залетевшее в форточку.

Прикольно.

– Почему ты не сказала мне, что Настя погибла? – Роман не стал тянуть время, поспешив упрекнуть. – Я думал, мы команда.

– Мы в команде по поводу гибели Инги Голубевой, или я что-то путаю? – глянула она на него поверх кофейного картонного стакана.

– Ну… Да, как бы. – Он не знал, как с ней говорить, блин. – Но вдруг гибель Насти каким-то образом связана…

– С инсультом Голубевой? – Аккуратные брови Агаты поползли вверх. – Ты себя слышишь? Там инсульт, здесь дорожно-транспортное происшествие.

– Но… Может, что-то с машиной Насти? – Он положил тяжелые кулаки на ее девственно чистый обеденный стол. – Что экспертиза?

– Все в порядке с машиной. Проверили трижды. Вплоть до масла, тормозной жидкости и бензина. Все было в порядке на тот момент, когда Настя решила вдавить педаль газа вместо тормоза.

– Ну, не помутнение же у нее внезапное случилось, черт побери! Она всегда была адекватна и осторожна.

– Почему ты так сказал? – неожиданно заинтересовалась Агата, доставая из коробочки последний эклер и откусывая половину. – Про помутнение?

– А как еще объяснить? Нормальная девушка подъезжает к оживленному перекрестку и на красный газует! Это как? Перепутала педали?

– Вполне могла, – подергала плечами Агата, слизывая сырный крем с пальцев. – Отвлеклась на телефонный звонок, допустим.

– А она отвлеклась?

Он словно загипнотизированный смотрел, как она слизывает крем, и находил это очень эротичным. И даже ее странная ночная рубашка начала вдруг ему нравиться.

– Нет, – хмуро глянула в его сторону Агата. – Она никому не звонила. И ей тоже. Со своим парнем она говорила, когда только-только отъезжала от банка. Так что ее ничто и никто не могло отвлечь от дороги.

– Может, она заболела? Плохо стало? – Он помялся и озвучил то, что просилось с языка: – Как Инге.

– То есть твоя версия: от сотрудниц банка кто-то планомерно избавляется?

– Ну, типа того.

– А зачем? Почему? – прицепилась она, сощурив черные глазищи до узких щелочек.

– Я не знаю.

– И что за метод? Эффективности ноль при хорошем раскладе. Одна таблеток наелась, спровоцировав инсульт. Вторая вообще черт знает что приняла в тот день. Такой коктейль! Как до вечера доработала, не понимаю!

– Вот! А я о чем?! – обрадовался он тому, что его подозрения не так бессмысленны. – Что-то есть во всем этом.

– Ничего нет, Рома. Если бы хотели убить, сделали бы это иначе. А так…

Агата встала и шагнула к шкафу, за дверцей которого пряталось мусорное ведро. Плотный трикотаж ее ночной сорочки не очень тесно облегал тело девушки. Но достаточно для того, чтобы Роман сумел рассмотреть: на ней нет белья. Под этим полосатым балахоном Агата была голой!