Текст книги "Расплата за наивность"

– Сейчас. Попью только, можно? – она умоляюще посмотрела на своего мучителя. – Водички-то хоть можно?

– Можно, – смягчился он. – Пошли на кухню.

Влад шел чуть сзади, не спуская с нее глаз. Медленно ополоснув стакан и налив воды, Алка начала пить, будто и не вода это была вовсе, а нектар какой-то.

– Ну что, напилась? А теперь – хорош дурить, пошли в комнату.

Алка поставила стакан на рабочий стол. Влад протянул ей руку. Но тут его внимание привлек какой-то шум за окном, и он всего на какое-то мгновение отвернулся от нее. Этого было достаточно. Быстро схватив скалку для теста с подставки, девушка обрушила ее на голову Влада. Он рухнул к ее ногам.

Осторожно переступая через него, Алка послушала его дыхание и, убедившись, что все в порядке, выскочила из квартиры.

Быстро преодолев два лестничных пролета, она врезалась в Серегину дверь. На удивление, дверь была открыта.

То, что предстало Алкиным глазам, заставило ее застонать. Все в квартире было перевернуто вверх дном. Следов пребывания Сереги не было видно, но кто-то поработал здесь на славу.

Губы ее задрожали:

– Что происходит, черт побери!

Не замечая, что разговаривает вслух, Алка обошла всю квартиру. Сомневаться не приходилось: обыск был самым тщательным. И судя по тому, что бумажник подложили ей в квартиру, эти ребята нашли то, что искали.

«Мне надо исчезнуть!» – она вылетела на улицу и заметалась. Уже начинало светать. Скоро народ повалит на улицы, а у нее физиономия разбитая. Тут ее внезапно озарило, и она пошла в направлении старого города, все ускоряя и ускоряя шаг.

Ключ был на месте. Она помнила, откуда его доставал в прошлый раз Володька. Открыв дверь и затаив дыхание, Алка осторожно ступила на порог дома. Вопреки ожиданиям непрошеных гостей здесь не было.

Переведя дыхание, она, не раздеваясь, рухнула на диван и тут же уснула. Проснулась оттого, что кто-то осторожно тряс ее за плечо. Она вскочила и испуганно уставилась на возмутителя спокойствия. На нее с участливой улыбкой смотрел Володька Самохин:

– Да, мать! Натерпелась ты однако! – он тронул пальцами ее распухшие губы.

– Володь, ты?! Слава богу! – Алка потянулась. – Который час-то?

– Вечер. Двадцать ноль-ноль, – он потоптался на месте. – Чего тебе у Кольки-то не сиделось? Мы только наблюдение за твоей квартирой сняли, думали, ты под охраной, а она вдруг пропала. Рассказывай, где ночь проплутала?

Алка прошлепала на кухню, попутно снимая куртку. Выпив залпом стакан молока, она размышляла, о чем можно поведать Володьке.

– Ну, чего молчишь?

– У меня обыск был. И у Сереги тоже, – сделав круглые глаза, наконец выдала Алка. – Все перевернули!

– Ну, это-то мы знаем. Ты расскажи мне, откуда у тебя синяки?

– Ну, я пришла, а они как раз там. В темноте сидели, сволочи! Я бы в жизнь не пошла, если бы свет горел! – она с досады стукнула стаканом о стол. – Что они искали, ума не приложу! Про какую-то микросхему все толковали.

– А ты, конечно же, ничего не знаешь, – Володька подозрительно смотрел на нее. – Если что знаешь, лучше говори, пока еще не поздно.

«Значит, Колька ему ничего не сказал! – лихорадочно соображала Алка. – А вдруг сказал, а он меня сейчас раскручивает! Мент, он и в Африке мент!»

– Володь, да ты что? Разве я тебе бы не рассказала? – она всплеснула руками и как можно невиннее уставилась на него.

– Не знаю! – он выругался вполголоса. – Я уже ничего не знаю. Такое хитросплетение, поди разберись! Кто это был?

– Ну, этот, крутой, и Лысый с ним, – Алка судорожно сглотнула, она и сама не знала, почему не сказала про Влада.

– Ладно, разберемся. Ты сиди здесь пока. Кольке я сам сообщу, что с тобой все в порядке, – Володька пошел к выходу.

– Володь! Постой! – она кинулась в панике за ним. – В прошлый раз ночью, ну, когда я здесь ночевала, кто-то был в доме. Я утром проснулась, а повсюду следы! А дверь и окна я с вечера проверила. Вот!

– Я знаю, – он спокойно взялся за ручку двери. – Это мой человек был. У него ключ есть. Он проверял: все ли в порядке. Не бойся ты ничего, сюда никто не сунется.

– Ага! Хорошо! – Алка перевела дух. – А сколько мне сидеть-то здесь? У Кольки три дня сидела под арестом! Теперь здесь. Мне что, всю жизнь прятаться?

Он резко повернулся к ней и строго спросил:

– Я что-то не пойму! Ты жить хочешь или нет?

– Хочу, – попятилась она. – А что?

– Тогда сиди, мать твою… и не высовывайся! А если что – стреляй!

– А пистолет на месте?

– На месте. Давай, зализывай раны, я пошел…

Слова Володьки об охране в ту ночь подействовали на Алку успокаивающе, да и наличие оружия в доме не делало ее такой уж беззащитной.

Вволю натрепавшись с Надеждой по телефону про житье-бытье, она встала под душ. Теплые струйки стекали по ее телу, пробуждая воспоминания о мягких губах Влада, сотворивших с ней чудо. «Не ожидала от себя такой прыти! – намыливаясь, думала Алка. – А если бы он был ласков и нежен, как прежде, что бы было со мной тогда!»

Когда она укладывалась спать, настроение ее окончательно испортилось. Если бдительность Надежды ей удалось усыпить наличием энтузиазма в голосе, то обмануть себя она не могла: она по-прежнему любила Влада! Это и было той причиной, по которой она не назвала его Володьке. «Будь что будет! Но отца своего ребенка я не сдам! – Но решимость ее таяла под натиском здравого смысла. – Отец! Захочет ли Стасик, чтобы его отцом был бандит. Сколько веревочке ни виться! Что ему не сиделось в своем коммерческом предприятии?»

Ворочаясь с боку на бок, Алка пыталась сложить мозаику происшедшего в единую композицию – ничего не выходило. Но она чувствовала, что ответ совсем близко. Что-то ускользнуло от нее в самом начале, и сейчас она мучительно пыталась понять что.

Во сне она от кого-то убегала, потом догоняла, так что проснулась с головной болью и отвратительным предчувствием, что настоящие неприятности еще не начинались.

Весь день она блуждала по квартире. Разговор с сыном по телефону немного поднял ей настроение, но потом в голову опять полезли дурные мысли: «Куда пропал Серега? Почему его никто не видел? Может, его давно уже зарыли где-нибудь?» По части вздохов и причитаний за этот день Алка перекрыла все показатели за месяц. Когда на город опустилась ночь, она приняла решение.

Изучая перед зеркалом свое немного помятое лицо, она безрадостно усмехнулась:

– Ну, трусиха, хватит тебе за мужиков прятаться да подставлять одного за другим! Они так и будут тебя из одной квартиры в другую прятать.

Алка решила вести наблюдение. Город свой она знала вдоль и поперек. Любой закоулок мог стать ей прикрытием. «Или могилой!» – шевельнулось тревожно в мозгу. Она поежилась, но решения своего не изменила.

На сборы ушло не так уж много времени. В один карман сунула пистолет, в другой фонарик, натянула шапочку по самые брови и шагнула в ночь.

Удивительное дело! Алка совершенно не боялась блуждать по городу в темноте. То ли пистолет придавал ей такую решимость, то ли мозги последние выбили. Она тихонько захихикала.

Подходя крадучись к своему дому, она заметила знакомый «Форд». Дверца со стороны водителя была приоткрыта. Тут дверь подъезда хлопнула, и она услышала приглушенный голос Лысого:

– Слышь, Игорек. Сваливать надо. В квартире менты.

– А ты что, в квартиру заходил, идиот?

– Обижаешь, – Лысый засопел. – Там бомж какой-то под лестницей спал. Он и сказал, что вчера с утра понаехало их тьма. И до сих пор квартиру пасут.

– Стало быть, настучала, сучка! – процедил Игорь. – Из-под земли достану, паскуду!

Зубы у Алки начали отстукивать дробь. Она вспомнила, что сегодня последний день, назначенный Игорем для возвращения микросхемы. «Интересно, а где Влад? Может, его милиция взяла?!» – она чуть не застонала вслух.

Словно отвечая на ее вопросы, раздался голос Игоря:

– Из-за тебя все, говнюк! Упустил бабу! – он сплюнул.

– Не ожидал я от нее такой прыти, – оправдывался почти шепотом Влад. – Только в окно глянул, что за шум. Вдруг менты…

Потом он заговорил еще тише, и сколько она ни напрягала слух, ничего не услышала.

Она покинула двор следом за уехавшей автомашиной. Следующим пунктом ее следования был Колькин дом. Но окна брата были темны. Подниматься она не стала. «Не сегодня! – решила Алка. – Пора возвращаться, а то нагрянет Володька, вопросов не оберешься».

Она пришла как раз вовремя. Едва успев облачиться в махровый халат, услышала, как в замке поворачивается ключ.

Володька был злой как черт. Не глядя на Алку, он проследовал на кухню, открыл тушенку и начал есть прямо из банки, выворачивая ножом пласт за пластом. Она ничего не сказала, настороженно наблюдая за ним. Потом решила подлизаться:

– Володь, тебе кофе сварить?

– Свари, благодетельница, – он полоснул по ней взглядом.

Алка занервничала, что-то было не так.

– Ты чего злой-то такой, устал?

– Устал, – передразнил он, смешно скорчив при этом физиономию. – Долго ты из меня дурака будешь делать?

Она захлопала ресницами, изобразив полнейшее недоумение. Пожав плечами, молвила:

– Что я сделала такого?

– Давай, давай! – он швырнул нож в раковину. – Вопрос в том, чего ты не сделала!

Володька выбросил пустую банку в ведро и налил себе пива.

– Сейчас, голубушка, я устрою тебе допрос по полной форме, – он выразительно посмотрел на девушку. – Пока без протокола! Но это пока…

– Нашел преступницу, – фыркнула Алка. – Ты бы лучше задержал тех, кто меня избил.

Он пожал плечами:

– Никаких заявлений от пострадавших не поступало. Никто из опрошенных соседей не указал на то, что в твоей квартире происходило что-то противозаконное. Правда, есть одно но…

Алка насторожилась:

– Какое?

– Одна любопытная старушенция утверждает, что в твоей квартире происходили сексуальные оргии. Ты не знаешь, кто там мог быть?

Не глядя на него, она фыркнула:

– Нет!

– Вот и она не знает. Но отчетливо слышала стоны, вздохи и прочие звуки, сопутствующие этому. – Володька явно наслаждался ситуацией.

Алка не знала, куда деть свое горящее лицо. «Ну, теть Марина! Ну чекист!»

– Почему ты не сказала, что Влад был с ними? – укоризненно покачав головой, он провел рукой по волосам. – Не доверяешь мне, да? Сереге все рассказала, даже больше, чем следовало бы!

Она рот открыла от удивления:

– Тебе Колька все рассказал, да?

– А кто ж еще, – Володька сунул руки в карманы. – Что было в бумажнике?

Понимая, что дальше препираться бессмысленно, Алка стала перечислять, загибая пальцы.

– Кто же знал, что вокруг этой железки такой шум поднимется, – пожав плечами, закончила она.

– Железка эта, как ты выражаешься, огромных денег стоит. – Володька стал сама серьезность. – Охота за ней идет по нескольким направлениям, знать подробности тебе ни к чему. И вот вдруг в эпицентре этих разборок оказываешься ты!

Он ударил кулаком по столу:

– Теперь, Алка, придется тебе с нами вместе эту кашу хлебать, поняла?

Она быстро закивала головой.

– А как тебя обезопасить в этой ситуации, ума не приложу! На цепь посадить, что ли?

– Зачем, Володь? Я буду послушной!

– Так я тебе и поверил! – он схватил ее за плечи. – Куда шастала сегодня вечером?

– Откуда ты знаешь?! – округлившимися глазами смотрела она на Самохина.

Он вздохнул, притянув ее к себе, и глухо пробормотал:

– Я ведь за тебя не перед одним собой отвечаю, дуреха! Вот отстрелят тебе твою очаровательную задницу, что нам всем тогда делать, а?

– Что-то ты совсем раскис, опер! – высвобождаясь из его объятий, Алка хохотнула. – Лучше скажи: Серегу не нашли?

– Серегу твоего не нашли, пока. Но видели его в районе вокзала с неделю назад.

– Он часто куда-то уезжал, – осторожно заметила Алка.

Володька криво усмехнулся:

– Да! Темная лошадка – этот дружок-то ваш. Я тут запрос о нем послал в одно место.

– В какое еще место? – удивилась она.

– Да не бойся ты, – он внимательно вглядывался в ее лицо. – Любишь, что ли? А с Владом утехам предавалась… Эх, бабы!

– При чем тут любишь! – взорвалась она. – Просто спросила. Он мне как брат родной – всегда рядом. Куда запрос-то послал?

– Да так. Мне нужно выяснить, где он служил в армии.

– А-а-а, – разочарованно протянула Алка.

Потом они долго обсуждали – что ей делать можно, а что категорически нельзя. Многое ей не нравилось, но Алка молчала, признавая, что он прав.

– Я сегодня тут останусь ночевать. Ты не против? – Володька виновато уставился на нее.

– Да ты что, Володь! – обрадовалась она. – Я хоть первую ночь отдохну спокойно, под охраной.

Когда Алка проснулась, Володьки уже не было. Солнце светило вовсю. Весна все сильнее заявляла о своих правах. Алка вытягивалась на постели, слушая звон капели за окном. Решив на сегодня забросить все свои расследования и заняться собой, она не торопилась вставать.

Намазав лицо питательной маской, взяла в руки маникюрный набор – благо он всегда был у нее при себе в сумочке – и принялась приводить в порядок свои коготки. «Если и придется им еще раз поработать на твоей спине, дорогой, то они должны быть в порядке», – размышляла она, мурлыча себе под нос какую-то мелодийку.

На все про все у нее ушло добрых три часа. Синяки побледнели и на разрумянившемся лице были почти незаметны. Оглядев себя со всех сторон в зеркале и оставшись довольной увиденным, Алка набрала Надькин номер:

– Надюнчик, привет, – пропела она. – Как вы там?

– Нормально, – буркнула неприветливо Надька. – Ты там скоро закончишь? А то я тебя материнства лишу!

– Что, устала уже, да? – съязвила Алка. – Или не выспалась?

– Я тебе сейчас дам «не выспалась», дрянь такая! – Дальше последовал поток ее самых изощренных ругательств. – Ты чего голову в петлю суешь, а?

– Надь, да ты че, с ума сошла? – опешила Алка, от хорошего настроения не осталось и следа.

Надька заревела, а потом запричитала. Из чего Алке стало ясно, что у той в городе есть хороший осведомитель. И подруге известно – пусть не все, но очень многое. Добрых минут двадцать Алка втолковывала ей, что все не так страшно, что она жива и здорова.

Наконец, немного успокоившись, Надежда спросила:

– Чего ж не похвалишься, как с любимым своим развлекалась?

– Господи, об этом, наверное, весь город знает! – опешила Алка. – Ну, а об этом-то откуда узнала?

– Кто-то усиленно распускает слухи. Наверное, на тебя, как на живца, кого-то поймать хотят, – она опять всхлипнула. – Чует мое сердце – добра не жди! Я тебя умоляю – не доверяй никому!

– Надька! Я поняла! – Алка аж присела. – Они, наверное, Серегу пытаются выманить!

– Кто они-то?

– Ну, этот Игорь и его приближенные, – почему-то говорить о Владе было неприятно. – Может, думают, железка у него, раз он скрывается!

– А она у него?

– Да ты что! У него в квартире все вверх дном. Бумажник нашли и мне подбросили. Тут ведь еще кто-то этой вещицей интересуется. Такой тарарам в городе!

– Все я знаю, – Надька устало вздохнула. – Береги себя, Ал! И поменьше доверяй всем подряд!

Накачав Алку различными примерами из жизни доверчивых женщин и посокрушавшись по поводу ее, Алкиного, безрассудства, Надежда повесила трубку.

Алка как сидела на стульчике перед телефоном, так и замерла с трубкой в руках. Мысли веером развернулись у нее в голове, и она теперь потихоньку доставала их по одной и складывала в замысловатую картину. От того, что получалось, у нее захватило дух: «Этого не может быть! Это слишком невероятно, чтобы быть правдой!»

Она решила больше не думать ни о чем, прошла на кухню и занялась обедом, Крошила овощи в кастрюлю, делала соус, а в голове все отчетливее и отчетливее вырисовывалась взаимосвязь событий, происшедших за последнее время. Она вздохнула: «Осталось только узнать, кому помешал тот ушастый подросток? А все остальное более или менее становится понятным. Во всяком случае, поддается какому-то логическому объяснению».

Решив блеснуть своими кулинарными способностями, Алка не заметила, как за окном стемнело. А Володьки все не было. После вчерашних своих инструкций он ей дал обещание – каждый вечер наведываться и рассказывать, что нового в городе. Но назначенное время прошло, а его все не было.

Алка занервничала. Попыталась дозвониться по телефону, который он ей оставил, но вежливый голос сообщил, что Владимир уже отработал и ушел домой. Она начала метаться по дому. «Если в течение часа не явится, ухожу!» – лихорадочно собираясь, оправдывала себя Алка.

Прошло два часа, прежде чем она решилась выйти из дома. Несмотря на то, что день был солнечным, предвещая ясную ночь, звезд на небе не было и идти приходилось почти на ощупь.

Алка осторожно пробиралась по своей излюбленной тропинке, когда споткнулась обо что-то и упала, больно ударившись коленкой. Переведя дыхание, она попыталась встать. Поднимаясь, ей поневоле пришлось опереться на то, что явилось причиной ее падения.

Она похолодела от ужаса и зажала рот, чтоб не завизжать – это был человек! Первое, что ей захотелось сделать, – бежать что есть сил подальше от этого места. «А вдруг это Володька!» – молнией пронеслось в мозгу.

Трясущимися руками она нашарила в кармане фонарик, поднесла его поближе к телу и включила. Это был Лысый! Его остекленевшие глаза невидяще смотрели в ночное небо. Сомневаться не приходилось – он был мертв.

Переведя дыхание, Алка выключила фонарь и на четвереньках поползла с этого места. «Невелика потеря. Только кто же его замочил?.. Кто бы это ни был, недругом его назвать нельзя», – размышляла она, преодолевая привычное расстояние таким необычным способом. Отряхнувшись, быстро встала и пошла, то и дело оглядываясь. Не то чтобы она сильно перепугалась покойника – «Одним гадом меньше!» – но тот, кто помог миру избавиться от этой нечисти, мог еще быть здесь. Это предполагаемое соседство новоявленного доброжелателя и заставляло ее нервничать. На счастье подкатил автобус, и оставшуюся часть пути Алла проделала с комфортом.

Подходя к своему дому, она старалась держаться в тени, но зоркие глаза соседки узрили ее и там:

– Аллочка, детка, иди сюда скорее! – громким шепотом позвала тетя Марина от детской песочницы, где она выгуливала собаку.

«Опять в песке нагадит песик!» – с негодованием думала Алка, озираясь по сторонам. Убедившись, что никто за ними не наблюдает, подошла к соседке.

– Что я тебе скажу сейчас, упадешь в обморок!

– Неужели! – насмешливо хмыкнула она.

– Серега объявился!

– Да? Когда?

– Когда приехал, не знаю. Видела его днем, мусор выгребал из квартиры и матерился на весь подъезд. Но это еще не все! – трагическим шепотом продолжила соседка. – Он опять на кладбище шастал! Ночью…

– Ну и что, – стараясь быть равнодушной, пожала плечами Алка.

– Как что? – возмутилась тетя Марина. – Это в четыре-то утра! Скажи мне на милость, что там можно делать в рань такую?! Мой знакомый спал, его собака разбудила. Принялась лаять, говорит, спасу нет. Он встал, чтобы пугануть ее. Глядь, Серега, озираясь, меж могилок пробирается. Спешил, говорит, очень. А сейчас дома засел – гости у него.

– Какие гости? – вскинулась Алка.

– Дама! Важная такая и красивая! Привезли ее на машине. Вышла она, значит, презрительно так посмотрела вокруг, и тут он из подъезда вылетает. Я его никогда раньше таким не видела.

– Каким? – она не могла поверить в происходящее. – Что, сильно радовался, что ли?

– Еще как! Ручки целует, в глазки заглядывает. Умора! То вокруг тебя все крутился, а тут… Кстати, Алк, – молвила соседка, пытаясь разглядеть Алкино лицо в свете, льющемся из окон их дома. – У тебя дома все нормально?

– Не знаю, – Алка вздохнула. – Я не была там давно. Мне не велели.

– Понятно, – удовлетворенно кивнула тетя Марина.

Простившись и крикнув песика, потрусила к подъезду. Уставившись в темноту, Алка пыталась связать воедино происшедшее раньше и то, что ей сообщила соседка. Да… поразмыслить было над чем. Повздыхав, она поднялась и медленно побрела со двора, предварительно поймав в луче света часы на руке. Они показывали 22.00. «Поздновато, конечно, для посещения последнего пристанища человечества, но выбирать не приходится», – поежилась Алка, поплотнее запахиваясь в куртку.

Уже входя в ворота кладбища, она запаниковала: «Опять одна решила устроить расследование». Но слишком уж велико было любопытство. До утра она бы не выдержала. Заявись сейчас к Кольке – под арест попадешь и ничего не выяснишь. А возвращаться назад, в домик на окраине, что-то не тянуло. До утра покойника вряд ли обнаружат, а спать, зная, что он в десятке метров от нее, как-то не хотелось.

Поднялся ветер, разгоняя тучи и высвечивая небо миллионами звезд. «Сейчас еще полной луны не хватает и вурдалаков для полного счастья», – стуча зубами от ужаса, думала Алка, пробираясь среди могил и выискивая в темноте нужную.

Словно услышав ее, луна не замедлила явить миру свое круглое великолепие. Сзади послышался вой… «Ой мамочки!!!» – она крестилась и шептала слова из молитвы. Холод, пробиравший ее до костей, не был следствием погодных условий, то был холод ужаса. Если бы месяц назад кто-нибудь сказал ей, что она будет бродить одна по кладбищу ночью, а потом еще и рыться в могилах в поисках чего-то, Алка усомнилась бы в умственных способностях говорившего. Но ее никто не предупреждал, и сейчас она шла вперед, замирая от ужаса.

Когда луч фонаря выхватил из темноты надгробие родителей, на нее неожиданно снизошло успокоение. То ли родные души решили взять ее под свое покровительство, то ли победил разум, но все вокруг вдруг перестало казаться ей таким уж ужасным. Мягкий свет луны сглаживал резкие очертания крестов и памятников, да и вой перешел в обычный собачий лай, а потом и повизгивание.

Опустившись на колени и подсвечивая себе фонариком, Алка приподняла одну из плиток и сунула туда руку. Так и есть!!! – в тайнике что-то было. Не теряя времени на радостные излияния, она быстро убрала оставшиеся плитки и, запустив туда обе руки, извлекла на свет божий какой-то прямоугольный предмет, заботливо обернутый в несколько слоев бумаги и перевязанный скотчем. Быстренько убрав все плитки на место, она подхватила находку и поспешила к выходу.

Теперь надо найти место, где можно исследовать находку со всем пристрастием. Такое место у нее было. Припустив чуть ли не бегом, все так же соблюдая осторожность на особо освещенных улицах, Алка двигалась по направлению к месту жительства брата.

Пробираться ей пришлось не с улицы, а со стороны пустыря. Совсем забыв про канаву, разрытую здесь три года назад и брошенную незадачливыми любителями земляных работ, она летела стрелой.

Окрестности она знала хорошо да путеводный свет небесных светил немного помогал. Но, видимо, не совсем. Потому что, когда до дома оставалось каких-то метра три, нога ее, не найдя опоры, провалилась в пустоту, и Алка кубарем полетела в траншею. Благо от талых вод земля была рыхлой, падение было не очень болезненным, но если учесть ушибленную коленку, то и не совсем приятным. Ругая себя всякими матерными словами, Алка попыталась на ощупь найти пакет, который выронила при падении. Но он упорно не хотел находиться. Только она хотела включить фонарик, как услышала голоса, доносившиеся со стороны двора. Что-то в одном из них показалось ей знакомым. Затем раздался стук закрываемых дверей, машина завелась и тронулась с места. Алка вскарабкалась на край канавы и высунула нос наружу. Знакомый «Форд» уже заворачивал за угол. «Что им здесь было нужно?!» – страшное предчувствие сдавило сердце. В считанные секунды она выбралась из ямы. На бешеной скорости пересекла двор. То и дело поглядывая на освещенные Колькины окна, Алка задыхалась от волнения. Услужливое воображение рисовало самые страшные картины. Но то, что она увидела, повергло ее в шок.

Колька лежал на боку спиной к двери, странно подвернув руку. Кругом все было перевернуто вверх дном. На цыпочках, словно боясь разбудить, ступая по осколкам чего-то, Алла приблизилась к брату. Несколько раз окликнув его блеющим голоском, она опустилась на колени и тронула его за плечо. Он медленно стал западать на спину. Алка до боли закусила кулак, а слезы хлынули из глаз нескончаемым потоком: вся грудь и лицо брата были залиты кровью. Разглядеть что-либо было невозможно, она кинулась в кухню, намочила полотенце и начала трясущимися руками осторожно протирать ему лицо. Колька не подавал никаких признаков жизни. Бровь его была глубоко рассечена и сильно кровила, один глаз заплыл, а веко было фиолетовым, губы распухли до неимоверных размеров. Боясь причинить ему боль, Алка расстегнула на груди рубашку и завыла: грудь была прострелена в двух местах. Стараясь не думать о самом страшном, она кинулась к серванту и стала выворачивать ящик за ящиком. Наконец Алка нашла то, что искала. Упав на колени перед распростертым телом брата и склонившись почти к самому полу, она поднесла к его губам зеркало. Оно запотело… «Господи! Помоги ему! Не забирай его у меня!»– она села, обхватив голову руками, и раскачивалась из стороны в сторону. Когда оцепенение понемногу отступило, она поднялась и на негнущихся ногах пошла к выходу.

Телефон-автомат был за углом. Быстро набрав окровавленными пальцами Надькин номер, Алка замерла в ожидании.

– Алло! Говорите, – сонный голос подруги вывел ее из оцепенения.

– Наденька… – не выдержав, она опять зарыдала, не в силах продолжить.

– Быстро и по пунктам! – скомандовала Надежда, заранее зная, что только так приведет Алку в чувство.

– Колю подстрелили! Били сначала, а потом… – всхлипывала и заикалась она. – Он весь в крови! Я не знаю, что делать!

– «Скорую» вызвала?

– Нет… Нельзя ему в больницу… Они опять придут и добьют его. Надюнчик, миленький, спаси его! Я знаю, ты можешь! Умоляю тебя! – Алка опять горько заплакала.

– Не реви, – подруга засопела в трубку, что было явным признаком приближающихся слез. – Ты где сейчас?

– У его дома.

– В общем, так! Никуда не уходи. Жди меня. Я приеду, – Надежда повесила трубку.

Последующие сорок минут были самыми длинными в жизни Алки. Она вздрагивала от шума каждой проезжающей машины. Когда та проходила мимо, она взбиралась на пятый этаж, подносила зеркальце к изуродованному лицу брата и, убедившись, что он все еще дышит, вновь шла на улицу. Если бы у нее впоследствии спросили, сколько раз совершила она такое восхождение за эти долгие минуты ожидания, вряд ли Алка ответила бы вразумительно.

Надькина старенькая «копейка» осторожно въехала во двор. Алка со всех ног бросилась к подруге и, вцепившись в нее двумя руками, потащила наверх.

Подруга осторожно осмотрела Кольку и, с состраданием глядя на замершую в изголовье зареванную подругу, обронила:

– Нести надо… Сможешь?

– Конечно! – она энергично закивала головой.

– Ну, Колюнь! Прости, если что не так! – с этими словами Надежда подхватила Кольку под мышки могучими руками. – Бери за ноги, живо! Да не стой ты столбом, твою мать…

Алка суетливо схватила брата за ноги, и они начали спускаться. Идти было тяжело, пот катился по их лицам градом, но ни одна не подумала остановиться и отдохнуть.

На улице, осторожно положив Кольку на землю, они обессиленно привалились к машине.

– Ладно, хорош курить, – прохрипела Надежда. – Надо устроить ему ложе в машине да сматываться отсюда.

Переднее сиденье она разложила быстро, настелила одеял, но когда они начали втаскивать туда Кольку, им пришлось попотеть.

– Надь! А вдруг он умрет? Чего мы его так ковыряем-то? – голос у Алки сорвался, и из глаз опять потекло.

– Если будешь стоять столбом и сопли лить, умрет непременно! – гаркнула Надежда на подругу. – Давай помогай мне, живо!!!

Наконец Кольку кое-как разместили. Надежда завела машину и тихонько тронулась со двора.

– Ой! Надь… постой! Я сейчас! – не глядя на ошалевшую подругу, Алка выскочила из машины и что есть силы помчалась к пустырю.

Вернулась она минут через пять с пакетом в руках.

– А это что за взрывное устройство?

– Дома увидим, – она устало пожала плечами. – Стасика одного оставила?

– Дура я, да? Соседка дежурит.

– Господи! Надюш, что бы я без тебя делала-то? Как ты думаешь, он выживет? – Алка озабоченно вглядывалась в лицо брата, вернее в то, что сейчас отдаленно напоминало его лицо.

– На все воля божья! Сердце потихоньку стучит. – Аккуратно объехав рытвину на дороге, она продолжила: – Одно ранение навылет. Со вторым хуже. К тому же, мне кажется, два ребра у него сломаны.

– А куда мы сейчас едем-то? – Алка озабоченно крутила головой во все стороны, заметив, что подруга проигнорировала поворот к своему поселку.

– Увидишь, – обронила Надька и больше не раскрывала рта всю дорогу.

Минут через двадцать они подъехали к одноэтажному зданию в каком-то населенном пункте. Большими буквами над входом значилось «Больница». Надька вышла из машины и скрылась за покосившимися дверями.

«Да! Тут спасут… Здесь наоборот угробят», – с тоской глядя на царившее запустение, думала она. Но выбирать не приходилось.

Вскоре появилась Надежда, но не одна, а со здоровенным мужиком, который вез каталку, и маленьким сухоньким старичком, семенившим рядом с этой крупной парой, как воробышек. Они аккуратно положили Кольку на каталку и скрылись в том же направлении. Алку, собравшуюся было рвануть за ними, подруга резко осадила:

– Здесь ждать будем!

– А чего ждать-то?

– Не знаю, – пряча глаза, она уселась в машину и устало опустила голову на руль. – Сейчас Иван Иванович его осмотрит, выйдет и все скажет.

Иван Иванович появился минут через пятнадцать и озабоченно засопел:

– Необходимо оперировать!

Надежда вцепилась в его сухонькую ручку:

– Я знаю, что вы сможете! Спасите его, Иван Иванович, миленький!

– Муж, что ли, твой? – он с уважением воззрился на нее. – Я не господь бог, милочка. Крови он много потерял. Одна надежда на сердце – оно у него крепкое. Вот так-то, девоньки…

Потоптавшись, он, пряча глаза, промолвил:

– Ты это… Надежда… Сама понимаешь, неприятности мне ни к чему… Я, конечно, помогу, сделаю все, что в моих силах. Потом не обессудь… Заберешь его отсюда. Лекарства и рекомендации я тебе дам. Заезжать буду. Но оставить его здесь не могу.

Он виновато развел руками и, все так же не глядя, удалился в свою цитадель.

Операция шла часа три. За это время подруги почти не разговаривали друг с другом, только время от времени поглядывали на часы и горестно вздыхали. Алка ненадолго задремала. Проснулась оттого, что Надежда, положив ее голову себе на грудь, гладила по волосам и тихонько плакала.

– Надь, ты чего? – хриплым спросонья голосом спросила Алка.

– Ничего, – она хлюпнула носом. – Натерпелась ты! На пять жизней хватит. Ты хоть ела что вчера?

– Не-а.

– Эх, наказать бы тебя. – Отстранив от себя и внимательно вглядываясь в ее лицо, Надежда строго молвила: – Никуда больше тебя не отпущу! Поняла?

Алка согласно закивала головой, но знала, что врет. Как бы не так! Если в этом пакете то, о чем она думает, то все только начинается! А за Кольку эти суки ей ответят сполна…