Текст книги "Крестный папа"

ГЛАВА 6

Рашидов Игорь Ильдарович знал о женщинах все или почти все. Для него не были секретом их тайные помыслы и желания. Он мгновенно вычислял, чего от него хочет та или другая. К каким бы уловкам женщины ни прибегали, на какие бы ухищрения ни пускались, будь то слезы или ласки, он всегда чувствовал истинную природу их происхождения. Его ничто не могло смутить или ввести в заблуждение: он тут же определял цену ласковым речам, нежному взгляду или пламенному поцелую. Одним словом, женщины для него были пусть и жизненно важным, но все же товаром.

Может быть, все было бы и иначе, не имей он в доме четырех сестер, мать и двух ее назойливых родственниц.

– Семь женщин в доме – это много даже для меня! – обычно кидал в раздражении его отец и, швырнув салфетку в тарелку с недоеденным обедом, поднимался под их гомон из-за стола. – С ума сойти можно!..

С ними действительно можно было сойти с ума. Постоянная трескотня, споры, склоки. А чего стоили их походы по магазинам! Здесь не выдерживал даже видавший виды охранник отца и слезно умолял Ильдара освободить его от этой тягостной обязанности. Тот сурово хмурил брови, отмалчивался какое-то время, а затем бросал умоляющий взгляд в сторону сына.

– Ты это, сынок, давай-ка поезди с ними… Буду твоим должником…

Долги отец платить умел. Никогда не забывал об обещанном, и в скупости в таких случаях его упрекнуть было нельзя. Поэтому Игорь почти всегда соглашался, хотя и корчил из себя при этом великомученика. Авторитетом в семье он пользовался непререкаемым, женщины, на удивление всем, были с ним безропотны, так что ничего, кроме выгоды, такие поездки ему не сулили. Он садился за руль микроавтобуса, подаренного ему отцом на восемнадцатилетие, шикал на женщин и, дождавшись, когда их гомон утихнет, выезжал за ворота особняка.

Поздним вечером, отчитавшись перед отцом о результатах поездки и сунув в бумажник положенное в таких случаях вознаграждение, Игорь снова и снова слышал от него:

– И как тебе это удается?! Ума не приложу, в чем твой секрет…

Сын скромно отмалчивался, не желая лезть с откровениями к уставшему за день папаше, и незаметно исчезал за дверью минуты три спустя. Да и к чему трепать языком, если тот все равно не поймет его. Разве ему будет интересно слышать о том, что всю свою сознательную жизнь Игорь только тем и занимался, что изучал людей. Ему были интересны не только сами их дела и поступки, но и то, что их на эти самые поступки сподвигло. Разве не любопытно следить за тем, как щебечут о любви друг к другу его сестры. И не менее любопытно лицезреть, когда за пропавший ластик, коробку печенья или тюбик губной помады они готовы выцарапать друг другу глаза. Где же проявляется истинность их чувств? Тогда ли, когда они, довольные сытой и обеспеченной жизнью, готовы любить кого угодно, или тогда, когда попирают их личное?..

Этот вопрос не давал ему покоя долгое время. Он мучил его до тех самых пор, пока однажды он не вывел для себя одну и, как ему казалось, единственно верную формулу – все в этом мире фальшь и обман. Все, кроме ощущений, порожденных инстинктами: боль, страх, холод, голод. Остальное не что иное, как бесполезная жизненная мишура, выдуманная человечеством от скуки. Кому, интересно, нужна эта чертова любовь, если ничего, кроме страданий, она в себе не несет? Есть влечение полов, но это опять глас и зов природы. Зачем и кому была нужна эта наносная шелуха, называемая чувствами? Не иначе как садомазохистам, к коим Игорь себя уж никак не причислял. Для него все было гораздо проще и беспроблемнее: когда хотел женщину, он ее покупал. Это требовало затрат денежных, временных, но уж никак не эмоциональных, за что он всегда говорил судьбе спасибо. Лишние переживания ему были ни к чему. Угрызений совести при расставаниях он не испытывал. Дамы одаривались щедрыми чаевыми, и их существование тут же предавалось забвению. Он перелистывал очередную жизненную страницу, почти мгновенно о ней позабыв.

– Ты самый отвратительный циник на свете!!! – частенько слышал он от любовниц.

Ну и что?! Уж лучше быть циником, чем слюнтяем, раздавленным чьим-нибудь безжалостным каблучком.

ГЛАВА 7

– Слушай, Игорь, черти бы тебя забрали!!! – Лариса топталась в своей собственной прихожей и уже битых полчаса не могла переступить порога квартиры, пытаясь громким шепотом вразумить не в меру разволновавшегося гостя. – Я давно все поняла!!! Если я не возьму денег и не вернусь сюда после шести, то умру! Если я возьму деньги и не вернусь, то тоже умру! Если возьму эти деньги, вернусь сюда после шести, то… все равно умру…

Последнюю фразу она закончила почти спокойно, чем вновь изумила Игоря.

– Почему ты так решила? – тут же среагировал он. – Я не такой неблагодарный человек, как тебе могло показаться…

– Я тебе не верю.

– Есть предложения?

– Да… – Она немного помолчала, тихонько откашлялась, пытаясь прочистить саднившее от шепота горло, и осторожно начала: – У меня есть предложение…

– Говори.

– Если мне удастся беспрепятственно взять эти деньги. Кстати, ты уверен, что они там?

– Д-да, – не совсем уверенно ответил Игорь.

– Хорошо, будем на это искренне надеяться, – согласно кивнула Лариса. – Если мне удастся все провернуть, то я тебе звоню…

– Интересно, каким образом?

– Ах, черт! – Она закусила губу, вспомнив о разбитом телефонном аппарате. – А все ты!!! Нечего было ручищами размахивать, все было бы намного проще!

– Тебе так не хочется со мной еще раз встретиться? – хмыкнул Игорь, уловив направление ее мысли. – Даже если бы и телефон был в порядке, я не смог бы до ночи покинуть эту квартиру, понимаешь?

– Но и ты пойми меня!!!

Она подняла на него глаза, и впервые он заметил в них едва уловимые оттенки страха. Девочка все-таки боялась его. Ну что же, теперь все вписывается в понятную ему схему. А то благотворительность необъяснимая, понимаешь. Высокомерно вздернутый носик и сквозившее в каждом слове полупрезрение…

– Я и не говорил, что хочу убить тебя, – тихо промолвил он, делая два осторожных шага по направлению к замеревшей Ларисе. – Может, я просто хочу тебя…

– Ты что – придурок?! – поинтересовалась она, нервно хохотнув, до конца даже не осознав истинной глубины его слов. – Как это называется? Пир во время чумы? Или, быть может, как-то еще?

– А ты что, не веришь в любовь с первого взгляда? – Игорь полуприкрыл глаза веками, наперед зная, что от этого его взгляда женщины в большинстве своем трепещут.

– Я?! – Лариса широко распахнула глаза и совершенно серьезно ошарашила его очередным своим заявлением: – Я вообще не верю в любовь. Ни с первого, ни со второго, ни с двадцатого…

Вот так так… Опять тупик. Как же подобраться к этой сучке? Нужно же сделать ее хотя бы немного ручной, благо общаться с ней осталось не так уж и долго. Не верит она! А кто, интересно, верит? Одни идиоты. Стоп! Вывод номер один: девка не идиотка, хотя бы потому, что не верит в то, во что он отказался верить много-много лет назад. Так… Сколько еще подобных открытий ему предстоит сделать? Интересно…

– Ладно, ступай потихонечку да помни все, что я тебе сказал. – Он подошел к ней почти вплотную и, удивив самого себя подобным действом, коснулся губами ее щеки. – Будь осторожна…

– Ты это… – отпрянула она от него. – Держи при себе свои эмоции или, как ты там их называешь, методы психологического воздействия. Мне все это ни к чему. Ты в моей жизни – мимолетное видение, только являешься, по иронии судьбы, ангелом смерти. Так что отстань!

Лариса быстро открыла дверь. Высунула голову на лестничную клетку и, не обнаружив ничего подозрительного, насколько это было возможно в царящем там мраке, вышла из квартиры. Спустя несколько минут она появилась во дворе и твердым шагом прошла мимо развалившегося на скамейке парня, старательно изображавшего дремоту. Тот окинул ее внимательным взглядом всю – от открытых беленьких босоножек до конского хвоста, раскачивающегося в такт летящей походке, и вновь надвинул на глаза кепку.

Молодец, девочка! Первые уроки усвоила хорошо. Самое главное, не паниковать и стараться не обращать внимания на объект, внушающий тебе опасение. Этому он научился еще в детстве. О, черт! Опять!.. Ведь именно так она себя и вела с ним с первой минуты! Это что же получается – второе очко в ее пользу? Не-ет, этого просто не может быть! Не могло же случиться так, что где-то существовал еще один человек, созданный господом по образу и подобию его собственной, Игоря, личности. Это было бы слишком невероятно и… занимательно. А почему, собственно, нет? Не одним же дуракам заселять нашу голубую планету. Должны же быть где-то и его единомышленники. И почему этим самым единомышленником не могла стать эта длинноногая девка? Как-то, интересно, она справится с его заданием? Сумеет ли удивить его еще раз?..

ГЛАВА 8

Лариса дивилась своему спокойствию. Ноги несли ее к проспекту Фомичева, туда, где, по словам ее незваного гостя, неким, пожелавшим остаться неизвестным, доброжелателем должны были быть спрятаны деньги. Хотя в последнее Лариса не верила ни одной минуты. Наверняка какая-нибудь легкомысленная особа пала жертвой мерцающих глаз и решилась на подобное безумство ради обещанного ей вечного счастья. Но это, в конце концов, не ее дело. Ей было нужно зайти в подъезд дома номер четыре, подняться на третий этаж и извлечь из-за мусоропровода черный помятый пакет, якобы набитый долларами.

Бред полнейший! Скажи ей кто неделю назад, что она будет проделывать подобное, то бишь шарить за грязной, в прошлом веке крашенной трубой в поисках сокровищ Али-Бабы, она сочла бы собеседника невменяемым. Но сейчас подобный диагноз вполне можно было поставить ей самой. Она действительно сошла с ума, раз поднялась по обшарпанным ступеням заплеванного подъезда и, превозмогая брезгливость, сунула руку за мусоропровод. Паутина, паутина, окурки, непонятно каким образом застрявшие в этой паутине, и ничего более. Лариса распрямилась, услышав стук входной двери. Открыв сумочку, принялась рыться в ней, пытаясь подавить раздражение на самое себя и на обстоятельства, заставившие ее вести себя по-идиотски.

Шаркающие шаги вошедшего в подъезд человека заглохли на втором этаже. Он загремел связкой ключей, пару раз чертыхнулся. Затем стук открываемой и закрываемой двери, и вновь тишина, если не считать шума проносящихся по проспекту машин. Лариса огляделась, настороженно прислушалась и вновь подивилась запущенности лестничной клетки. Интересно, куда смотрят городские власти: центр города, респектабельное снаружи строение и такое запустение… Одна труба мусоропровода чего стоит. На нее смотреть-то без желудочных спазмов невозможно, не то что шарить вокруг нее рукой.

«Все! Смотрю еще раз и ухожу. Пусть где хочет, там и ищет свои денежки», – уговаривала она сама себя, дабы отважиться на новую попытку.

Опустившись на корточки и закатав до локтя рукав тонкой кофточки, Лариса вновь запустила руку за злосчастную колонну из металла. На сей раз она начала шарить ближе к полу. Можно себе представить, на что натыкалась ее всякий раз вздрагивающая ладонь! Полный гастрономический набор местных супермаркетов, разумеется, выпотрошенный, использованный и издающий жуткие запахи.

«Это же надо исхитриться, чтобы попасть в такую узкую щель между стеной и этим мусоропроводом, будь он трижды неладен! – едва не скулила она, пробираясь пальчиками ближе к углу, где нащупала непонятно откуда взявшийся провал. – Если, конечно, это не своего рода маскировка…»

Жертвуя во благо, всегда нужно надеяться на благополучный исход мероприятия, во имя которого поступаешься чем-либо. Когда ее желудок вот-вот готов был извергнуть наружу утреннюю чашку кофе и тонюсенький бутерброд с сырокопченой колбасой, Ларисе наконец-то удалось нащупать что-то, напоминающее полиэтилен. Находка была покрыта какой-то слизью, соприкасаясь с которой девушка едва не стонала от отвращения, но, памятуя о более чем строгих наставлениях Игоря, Лариса ухватилась за край пакета и потянула его на себя. Пакет после некоторых усилий удалось извлечь наружу. Имел он форму прямоугольника, и первая мысль, которая пришла ей в голову, была о том, что это удачно запрятанные кем-то полторы буханки серого хлеба. Не позволяя воображению увести себя в сторону, Лариса заглянула внутрь и впервые удовлетворенно заулыбалась. Это были деньги. Упакованные в прозрачный тонкий полиэтиленовый пакет, зеленые бумажки лежали аккуратненькими пачечками, тесно прижавшись друг к другу.

Что же, выходит хоть в чем-то этот жгучий волоокий красавец ей не соврал. Может быть, даже снизойдет до благодарности за столь блестяще выполненное ответственное задание.

«Может быть, даже и поцелует еще разок… – ехидненько хихикнуло где-то внутри. – Или еще чего… в знак признательности…»

Лариса почувствовала, что краснеет, и неожиданно разозлилась на себя еще пуще. Несвойственные ее натуре видения, молниеносно промелькнувшие в мозгу, ей совсем не понравились. Таких осложнений она не желала и не допустит никогда. Это не ее, а Лялькина стезя – изнывать под бременем эмоциональных недоразумений. Она не поддастся на всяческие там штучки-дрючки. Пусть идет ко всем чертям со своим искусством обольщения!

Резким движением сняв с упаковки черный вонючий пакет, она переложила деньги в свою сумку, благо ее вместимость это позволяла, и, попихав ногой яичную скорлупу, колбасную кожуру и вышеупомянутый пакет назад за трубу мусоропровода, побежала вниз по лестнице. Выйдя из подъезда, повертела головой в разные стороны. Остановка была совсем рядом, так что вероятность того, что она еще успеет вовремя попасть на работу, имелась. Лариса вскинула сумку на плечо, спустила со лба на глаза солнцезащитные очки и неторопливо двинулась к остановке. Автобуса не было видно, и она особенно не торопилась, машинально вглядываясь в проезжающие мимо машины. Две новехонькие «Волги», вывернувшие из переулка Нахимова, привлекли ее внимание тем, что, проскочив на красный свет светофора, въехали на тротуар и резко затормозили у подъезда, из которого она только что вышла. Стараясь стать как можно незаметнее, Лариса села на скамейку под козыречком остановки, вытянула ноги, спрятав за спину заметно раздувшуюся сумку, и с самым невозмутимым видом принялась обмахиваться газетой, которую успела перед этим купить в ларьке «Союзпечати». Дверцы машин захлопали, выпуская на волю братию с выбритыми затылками и шарообразной мускулатурой. В два прыжка преодолев расстояние от автомобилей до подъезда, они исчезли за дверью, оставив одного из соплеменников скучать в одиночестве. Невысокого роста, с большими залысинами на черепе правильной формы, тот был одет в иссиня – белую рубашку с закатанными до локтей рукавами и темные брюки. Галстук в тон брюкам болтался на ослабленном узле, явно мешая его обладателю, потому как он то и дело его теребил, не переставая оглядываться по сторонам. Мужчина явно был взвинчен. Удивительно, но Лариса была почти уверена, что знает истинную природу его нервозности. И эта мысль заставляла ее все теснее и теснее прижиматься спиной к ограждению остановки, благо задняя стенка его состояла из плотно подогнанных друг к другу декоративных реек.

«Надо было идти пешком, дура! – укорила она себя в который раз, невидящими глазами пялясь в газетную страничку. – Как назло, на остановке ни души. Можно подумать, что все вымерли…»

– Интересное что-то читаем?

Вопрос, прозвучавший над головой, был подобен выстрелу Царь-пушки. Ей не нужно было поднимать голову, чтобы рассмотреть того, кто воспылал к ней неожиданным интересом. Четко заутюженные стрелки темноватых брюк, ниспадающих на блестящую поверхность начищенных ботинок, и эта манера раскачиваться с носка на пятку указывали на то, что перед ней тот самый взбудораженный мужчина, что минуту назад караулил брошенные открытыми автомобили.

– Извините, что вы сказали? – Лариса слегка приподняла головку и позволила уголкам губ дернуться в мимолетной улыбке.

– Говорю, давно сидишь тут?

Пары взглядов ей было достаточно, чтобы определить социальный статус данного индивидуума в бандитской иерархии. Этот нагловатый нервозный мужик не был «шестеркой». Вероятнее всего, качествами лидера он был награжден уже во чреве матери и, что было более чем очевидно, сумел ими воспользоваться на всю катушку. Пара вытравленных татуировок на среднем и указательном пальцах красноречивее всяких слов указывали на две судимости и на то, что об этом старательно хотели забыть или скрыть…

– Чего молчишь? – прервал он ее экскурс по своему недурно сложенному телу. – Глухая, что ли?

– Да нет, – полностью сохраняя самообладание, пожала Лариса плечами. – Просто не люблю, когда хамят. Но на вопросы все же отвечу: чтиво так себе, купила скорее от скуки. Сижу совсем недавно. Что-то еще?

– Кто-нибудь выходил из того подъезда? Парень такой: среднего роста, худощавый, красивый, короче, вам, бабам, такие нравятся…

– А откуда вы знаете, какие парни нравятся мне? – Лариса слегка сдвинула очки ниже на переносицу и лукаво усмехнулась. – Может быть, в моем вкусе такие вот наглецы вроде вас…

Удивительно, но он засмеялся. Негромко и недолго, но что искренне, в этом она могла поклясться. Он, так же как и она, опустил очки пониже и глазами, «прозрачностью» которых мог посоперничать с омутом, внимательно посмотрел на нее.

– А ты, смотрю, девочка не промах… Значит, говоришь, не видела никого?

– Да нет, просто не наблюдала. Листала газету и ждала автобус. Вот, кстати, и он.

Дождавшись, пока автобус остановился и приветливо распахнул перед ней двери, Лариса подскочила с места, сунула сумку под мышку и в два прыжка очутилась на задней площадке. Двери тут же захлопнулись, автобус покатил своим маршрутом, а мужчина все продолжал стоять и смотреть вслед девушке, которая искренне верила в то, что ей удалось удачно выпутаться из безнадежной, казалось бы, ситуации…

ГЛАВА 9

Рабочий стол Ларисы был завален чертежами и проектно-сметной документацией.

– Что за хреновина, Володь? – ошарашенно уставилась она на соседа по кабинету. – Подожди, попробую угадать: кто-то заболел, ушел экстренно в отпуск или… решил умереть, захватив следом меня…

– Нет, дорогуша, – Володя скорчил кислую физиономию. – Наш славный архитектор, то бишь Святослав свет Геннадьевич, воспылал новой идеей перереконструкции заброшенного Дворца пионеров под ведомственную базу отдыха для пенсионеров, отличившихся когда-то в борьбе за дело партии. Не знаю, как ему это удается, но он сумел убедить шефа, что это рентабельно. Ну а поскольку никто лучше тебя из дерьма конфетку не сделает, проект лежит на твоем рабочем столе…

– Чтобы его… – Она в сердцах чертыхнулась и в который раз пожалела о том, что несколько лет назад приняла приглашение на работу.

– А вот не надо было себя зарекомендовывать специалистом в области перереконструкции и перепланировки, дорогуша, – удовлетворенно потер руки Володя, всегда ей завидовавший. – Теперь-то что? Теперь вкалывай.

– Сроки? – поинтересовалась она, усаживаясь на свое место и пиная сумку под стул.

– Как всегда, милая, как всегда…

Как это случалось и прежде, минутами триумфа Володя мог наслаждаться бесконечно. Сладко жмурясь, отпускал никому не нужные шуточки и всячески препятствовал процессу мыслительной активности. Но по мере того, как Лариса продолжала корпеть над проектом, трудилась на тернистом и не слишком благодарном поприще, воплощая взбалмошные идеи Святослава Геннадьевича в жизнь, энтузиазм закоренелого завистника постепенно иссякал, и к моменту завершения ею работы Володя выдыхался. Тут же начинались подношения букетов, поздравления, приглашения в театры, а однажды она едва не свалилась со стула, услышав предложение руки и сердца. Но сейчас, судя по наваленной горе бумаг, подарки Володе придется дарить не скоро…

– Кстати, а почему ты опоздала? – отвлек он ее от изучения сметы. – С твоей-то пунктуальностью… И эти полукружья под глазами. Ты не больна?

Ей показалось, или в его голосе действительно прозвучала надежда?

– Нет, все в порядке, – защелкала Лариса клавишами калькулятора, автоматически включая компьютер. – Просто плохо спала.

– Почему? – Коллега привстал со своего места, едва не задев ее локтем, благо расстояние между столами было в полметра.

– А почему, собственно, тебя это интересует? – Она все же подняла на него взгляд и попристальнее вгляделась в его бегающие глазки. – Ты что, ревнуешь?

– Вот еще! – фыркнул Володя, рухнув всем телом на свой стул. – Просто звонили тут, интересовались…

– Кто же? – как можно ровнее спросила она, стараясь не обращать внимания на отвратительное чувство холода в области желудка. – Шеф?

– Нет. Не знаю. Позвонили, не представились, пригласили к аппарату. Я сказал, что ты опаздываешь.

– И все?

– Все, а что же еще? А почему ты все-таки опоздала?

– Автобуса не было, – буркнула она и вновь уткнулась в бумаги.

– Ты чего, Ларис, правда больна? Какой автобус, если у тебя машина? – Изумление Володи на сей раз было неподдельным.

– Так я вчера еле до подъезда дотащилась. Бак пустой. Забыла заправиться.

Как бы мимоходом принялась она излагать ему наскоро придуманную байку, бесцельно тыча подрагивающими пальцами в клавиатуру компьютера. Не могла же она признаться ему сейчас в том, что, выйдя из подъезда на улицу и увидев сидящего в вальяжной позе шпика, напрочь забыла о том, что у нее есть машина…

День пролетел на удивление быстро. Уйдя с головой в работу, Лариса ухитрилась пропустить время обеденного перерыва, чем вызвала неудовольствие коллеги. Володя привык в течение рабочей недели всюду сопровождать ее, будь то местное кафе, магазин нижнего белья или аптека. Его не смущало, что Лариса в его присутствии перетряхивает бюстгальтеры, покупает прокладки или прикладывает к телу купальники, как не смущало и то, что она сама оплачивает свои обеды. Пусть она не являлась его женщиной, пусть порой смотрела на него как на пустое место, его просто не мог оставить равнодушным тот факт, что на нее оглядываются мужчины. Это делало его как бы на голову выше, заставляя проникнуться уважением к своей собственной персоне.

В этот же день ему пришлось отобедать в одиночестве, слившись с серой массой большинства присутствующих. Более того, когда часы на стене просигналили о конце рабочего дня, Лариса и тут не подняла головы от бумаг.

– Идем домой? – поинтересовался Володя, в раздражении застегивая органайзер. – Или ты тут заночевать решила?

– Иди, иди, – пробормотала она рассеянно. – Я еще немного посижу…

– Как знаешь. – Он обиженно засопел и принялся похлопывать себя по карманам в поисках мелочи. – Не одолжишь червонец на автобус?

– Что? – Рассеянным взглядом смерив застывшего над ее головой коллегу и в очередной раз подивившись его бесцеремонности, она переспросила: – Тебе опять денег?

– Не опять, а снова, – осклабился Володя в нагловатой ухмылке. Привычка клянчить мелочовку прочно вошла в его сущность и, пустив там корни, закрепила за ним репутацию попрошайки. – Тебе чего, десятки жалко?!

Говорилось это всегда таким тоном, что обладатель злосчастной десятки спешил с нею поскорее расстаться, дабы не быть уличенным в скопидомстве. Вот и Лариса, напрочь позабыв о содержимом своей сумки, извлекла ее из-под стула, где та пролежала добрых восемь часов, рванула застежку, и взору любопытного коллеги предстало зрелище, заставившее его медленно осесть на пол.

– Л-л-лариска!!! – просипел он, серея лицом. – Что это?! Ты что – банк ограбила?!

– Не твое дело! – огрызнулась она и, достав кошелек, быстренько наскребла нужную сумму. – На вот тебе на проезд, и сваливай. Мне еще поработать нужно?

– Нет, ты погоди! – Володя приосанился и привстал с пыльного пола. – Ты объясни, в конце концов, что это такое?!

– Деньги, – просто ответила Лариса. – К тому же чужие.

– Понятно, что не твои, но как они оказались у тебя?! – Окончательно оправившись от потрясения, коллега застыл над ее головой и затряс указательным пальцем. – Ты что, с криминалом связалась?! Или, быть может… О боже мой!!!

Володя заломил руки над головой и принялся метаться по тесному пространству кабинетика. Он то смотрел на Ларису глазами побитой собаки, то шипел что-то нечленораздельное, щуря при этом глаза, то ерошил волосы, презрительно косясь в ее сторону. Он бесновался и мельтешил у Ларисы перед глазами добрых десять минут. Все это время она безучастно наблюдала за ним, мысленно готовя себя к самым неожиданным вопросам. Они не заставили себя долго ждать.

– Ты торгуешь телом?! – со слезой в голосе еле выдавил Володя. – Признайся, прошу!!! Ты – проститутка?!

– Да, – кротко кивнула она головой. – Причем беру предоплату и сразу со всех клиентов…

– Шутишь… – Против воли вздох облегчения все же вырвался из впалой груди коллеги. – Ладно, проехали. Так откуда деньги? Эти звонки анонимные… Нет, здесь что-то не так…

– Отстань, прошу тебя. – Лариса устало потерла глаза. – Не до тебя мне. Кстати, который час?

– Часы над твоей головой, – отчеканил Володя и двинулся к двери. – Не хочешь со мной разговаривать, не надо. Но знай – если тебе понадобится помощь, я к твоим услугам.

– Неужели? – Ее брови удивленно приподнялись. – И сколько мне это будет стоить?

Ноздри Володи затрепетали от столь явного оскорбления, нанесенного его достоинству. Но потом он немного подумал, сгорбился и жалко пробормотал:

– Мне велено к концу недели закончить с той сауной… Помнишь?

– А как же!

– Может, мы бы посидели как-нибудь у тебя вечерком, поработали. Я пиво принесу, чипсы…

– Хорошо, я подумаю, – совершенно серьезно кивнула Лариса, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. – А сейчас иди…

Володя растворился за дверью, и вскоре она увидела его семенящим по тротуару к подземному переходу.

Вот тоже еще фрукт! Чем больше она с ним либеральничает, тем наглее он становится. Мало ей его зависти и попрошайничества, так теперь еще и работу его выполнять? Нет уж, дорогуша, как-нибудь сам. Ей сейчас не до этого. Угораздило же забыться и сумку распахнуть! Володька же теперь спать не будет, ворочаясь на своей шикарной тахте, строя планы и предаваясь радужным мечтаниям. Не будет ничего удивительного, если завтра заявится с огромным букетом и вновь предложит руку и сердце. А ей это надо? Нет, конечно. Все, что ей сейчас нужно, это попытаться побыстрее избавиться от балласта, ниспосланного ей судьбой в образе неудачливого бандита. А для этого необходимо вытащить его из квартиры, передать ему пакет с деньгами и по возможности остаться в живых…