Текст книги "Крестный папа"

ГЛАВА 10

С тех пор как за Ларисой закрылась дверь, прошло почти восемь часов. Восемь часов изнурительного ожидания и бездействия. Чем он только не пытался занять себя! Принял душ, стараясь, чтобы вода не намочила повязку. Приготовил себе нехитрый завтрак, наслоив на куски хлеба масла, колбасы и сыра. Затем вылил в себя подряд три чашки наикрепчайшего кофе, найдя его на удивление ароматным и бодрящим, и огляделся.

Квартира, показавшаяся ему вчера наинелепейшим из нелепейших творений архитектурного и дизайнерского искусства, при более тщательном рассмотрении произвела совсем другое впечатление. Охарактеризовать ее можно было так: мало места, много света и максимум удобств. Подивившись поначалу наличию высоких кресел за обеденным столом, Игорь не смог не признать сегодня, что сидеть в них, вкушая пищу, было более чем приятно и на редкость комфортно. Масса многофункциональных шкафчиков и навесных полочек с зеркальными и пластиковыми дверцами. Ничего лишнего, кричащего и режущего глаз. Пол устлан толстым пушистым ковром неопределенной расцветки, но удивительно гармонирующим с остальной обстановкой. Высоко под потолком – телевизор. Широченный подоконник, огромное количество горшков с экзотическими растениями. Такими же редкими цветами был уставлен и подоконник в гостиной, размеры которой были вдвое меньше размеров столовой. Все, что здесь разместилось, – это широкая тахта, пара кресел, шкаф для одежды и пара тумбочек. На изучение их содержимого у Игоря ушел почти час. В шкафу аккуратно сложенное нижнее белье. На других полках постельные принадлежности, кофточки, футболки, свитера и прочие атрибуты молодой, следящей за собой женщины. Плательный отдел не изобиловал шикарными туалетами, но все имеющиеся были хорошего качества и отнюдь не дешевыми. Было ясно, что каждая вещь покупалась не вдруг и не сразу, а в результате тщательного отбора, в зависимости от моды, стиля и наличности в кошельке.

Игорь закрыл створки и перешел к тумбочкам. В одной из них полки были забиты старенькими истертыми игрушками, пластинками с речью Брежнева на очередном съезде и частушками Мордасовой. Содержимое второй заинтересовало его куда больше. Документы на квартиру на имя Фетисовой Ларисы Николаевны, диплом об окончании заочного архитектурного института в каком-то городе с очень странным, наверняка северным названием и уйма фотографий. Желая хоть как-то убить бесконечно растянувшееся время, Игорь разложил фотографии на тахте и принялся сортировать их по годам.

Вот Лариса в спецодежде и с мастерком в руках. Лицо спокойное, почти напрочь лишенное эмоций – ни улыбки, ни горечи. Ничего. Следующая сделана зимой. Простенькая вязаная шапочка, курточка-дутик и такое же, как и на предыдущей фотографии, бесстрастное лицо. Именно бесстрастное, а не безучастное, потому как сила воли, угаданная Игорем при встрече, из ее взгляда определенно сквозила. Следующие две пачки фотографий относились к студенческим годам. Различные аудитории, исписанные мелом доски, группы студентов, и в их числе Лариса. Все разнообразно и… удивительно. Игорь поначалу даже и не понял, что его так поразило, и, лишь пересмотрев все снимки еще раз, понял: не было ни одной фотографии периода детства и отрочества. Было такое ощущение, что у нее не было ни детства, ни родственников, ни друзей, ни любимых. Озадаченно сгребая фотографии в кучу, Игорь подошел к тумбочке и, нагнувшись пониже, пошарил в дальнем углу выдвижного ящика. Так и есть. Еще одна пачка. Водрузив предыдущие на прежнее место, он взял в руки довольно-таки пухлый пакет и, вытряхнув его содержимое, еле удержался от удивленного возгласа.

Вот так так! Вот это Лариса Николаевна! Вот это мисс недотрога! На фотографиях, а их он насчитал более сорока штук, в основном были запечатлены романтические свидания и любовные похождения вышеупомянутой особы. В платьях, купальниках с полуобнаженной грудью и почти полностью обнаженной попкой, в шортиках и без них, Лариса вкушала сладости жизни, смакуя их на всю катушку. Пышные застолья, морские пляжи и масса красивых загорелых мужчин. Вот лишь малая толика того, что смог разглядеть беглый взгляд Игоря. При более тщательном рассмотрении ему удалось выделить из всего ее окружения четверых мужчин, чаще других сопровождавших Ларису.

Господа претенденты были как на подбор: высоки, мускулисты, загорелы и, что угадывалось по прикиду и аксессуарам, обеспеченны. Каждый из них на фото смотрел на Ларису с обожанием, что, собственно, можно было сказать и о ней. И что самое главное: в этой коллекции компрометирующих материалов имелось четыре фотографии, запечатлевших момент вручения кольца этой ветреной особе.

Интересно, кому из них она отдала предпочтение? Судя по ситуации, никому. А может, она брачная аферистка? Хотя вряд ли. Держать у себя в доме подобный компромат значило бы вовсе не иметь мозгов, а этого про нее Игорь сказать не мог.

Зато он мог сказать нечто другое – девочка была до неприличия сексуальной. Чувственность, которую не придаст женщине ни один стилист, исходила от каждого снимка, заставляя ладони Игоря увлажняться. Загорелое тело с очаровательной родинкой у ключицы было столь великолепным, что он против воли почувствовал возбуждение. Ее умению держать себя на людях, а также позировать перед объективом могла бы позавидовать любая теледива.

Что же заставляет ее сейчас прятать все это в себе? Что могло придушить в ней ее истинную сущность? Прятать такие шикарные ноги под длинной юбкой, скрывать идеальной формы руки под длинными рукавами, а грудь под ненужными оборками и складками. И все это после стольких бурных романов…

«Было бы время, можно было бы заняться девочкой, – не переставали клокотать в нем чувства, когда, убрав все по своим местам, Игорь вновь растянулся на тахте. – Дела делами, а девочка по-настоящему интригует. Пожалуй, самая удивительная из всех, что встречались…»

Игорю стыдно было признаться в этом самому себе, но, считая женщин товаром и цинично высмеивая их кошачьи повадки, он не мог без них обходиться. То ли кровь азиата всякий раз давала о себе знать, то ли была еще какая причина, но он не мог оставаться равнодушным при виде точеного женского тела. Отказа ему почти никогда не было. Женщины добровольно падали в его объятия, не оставаясь несчастными даже после расставания.

Данный же случай заслуживал особенного внимания. Ерзая на мягком ложе, Игорь додумался даже до того, что возблагодарил небо за ниспосланные жизненные перипетии, столкнувшие его с этой загадочной женщиной…

Звук вращающегося в замке ключа заставил его подскочить. Забыв о ноющей ране, Игорь поспешил в прихожую.

– Принесла деньги? – подозрительно уставился он на вошедшую Ларису.

– Обойдешься, – недовольно буркнула она и, скинув босоножки, прошествовала в кухню.

– Это как понять? – Игорь последовал за ней, подсознательно ощупывая ее фигуру взглядом. – Там их что, не было?

Лариса пила большими глотками воду из высокого стакана и не отвечала.

– Ответь ты наконец! – дернулся он, заметив, как по ее подбородку скатилась капля воды и, не задержавшись на шее, юркнула в вырез кофточки.

– Не ори, – тихо попросила Лариса, ставя стакан на место и усаживаясь в свое кресло за столом. – Деньги были на месте. Я их взяла и перепрятала.

– Зачем? Зачем тебе это было нужно?

– Затем, что только чудо спасло меня сегодня утром от беды… – Она вкратце рассказала ему о сцене на автобусной остановке. – Не знаю, кто он…

– Серафим, – перебил ее Игорь, хищно прищурившись.

– Так вот, я сочла за нужное не тащиться сюда с твоими бабками, а перепрятать их, чтобы ты вызвал сюда своего крутого папашу, если он действительно настолько крут, и чтобы тот, не оставив здесь камня на камне и приструнив всех этих молодцев, забрал тебя ко всем чертям собачьим домой. Соответственно, вместе с деньгами. – Она легонько шлепнула ладонями по столешнице. – Все! Теперь ты мне говоришь номер его телефона или пейджера. Я с ним связываюсь, докладываю о положении вещей. И сдаю тебя ему с рук на руки: спасенного, ухоженного и от этого не менее наглого. Идет?

– Нет!

– Объяснись, – сурово свела она брови, стараясь не подать вида, насколько сильно разочарована. – Что предлагаешь ты?

Вот скотина, а!!! Ее хорошо продуманный план он перечеркивает одним коротким и всеобъемлющим – «нет!».

– А что предлагаешь ты?! – чуть повысила она голос. – Сидеть и ждать, пока они меня вычислят? Или свалишь и тебе все равно? Этот, как ты его назвал, Серафим? Он далеко не дурак… И на работу ко мне кто-то звонил утром, не назвавшись. А-а-а, понимаю! Тебе на это наплевать, потому что ты все равно собрался меня прикончить. Так, что ли, ангел смерти?!

– Нет, конечно. Что ты, дурочка… – Игорь протянул руку, пытаясь дотронуться до ее спутавшейся челки, но Лариса резко отпрянула. – Обещаю тебе, что не убью. Клянусь, если тебе от этого легче!

– И не хотел никогда? – подозрительно уставилась она на него.

– Ну-у-у, не скажу, чтобы доверял тебе настолько, чтобы оставить в живых, но сейчас все изменилось. – Как он ни старался, но на последней фразе голос немного изменил ему, и Лариса вновь недоверчиво сузила глаза.

– Почему ты не хочешь, чтобы приехал твой отец? Ты его боишься или за него?

– И не за него и не его, – криво ухмыльнулся Игорь. – Просто сейчас в наших с ним взаимоотношениях наблюдаются некоторые трения. Я не принимаю его линию, он – мою… Ну, в общем, тебе это неинтересно. Мы долго с ним спорили…

– Как долго? – вставила Лариса.

– Полгода… Так вот если я сейчас его вызову, то тем самым признаю собственные ошибки. Ему, конечно, это будет на руку, а мне…

– Ага, понятно, делите с папкой сферы влияния. Отпрыск возжелал отсоединения, а предок ни в какую. Подобный конфуз ему на руку, будет чем лишний раз щелкнуть тебя по носу. Так, что ли?

– Почти угадала, – хмыкнул Игорь, устав изумляться ее проницательности.

– Ладно, – она обреченно махнула рукой. – Я что-то приблизительно в этом духе и предполагала, потому…

– Что потому?

– Потому и отвезла деньги эти подальше.

– И как далеко?

– Километров сорок будет. Вернулась к подъезду. Взяла машину и укатила, пока ты тут по моим шкафам шарил.

– Я не… – попытался возразить Игорь, но, натолкнувшись на ее всепонимающий взгляд, замолчал.

– Сейчас будем обыгрывать второй вариант: как тебя вытащить из квартиры и вывезти со двора, кишащего ищейками. Конечно, в данном случае я рискую намного больше, но после того как мой коллега сегодня едва не упал в обморок при виде твоих денег, на первый вариант я особо и не рассчитывала. Потому что может оказаться, что у нас совсем не будет времени. Идем за мной…

То, что предложила ему Лариса, повергло Игоря в ужас. Он, уважающий себя мужик и заставивший, чтобы его уважали другие, должен рядиться в бабьи тряпки?!

– Нет! Нет, нет и нет! – отшвырнул он от себя длинный джинсовый сарафан. – Ни за что! Я что тебе, пидор, что ли?!

– Нет, ты придурок, – поймала она на лету одежду. – Больше вариантов твоего спасения у меня нет. Если не согласен, я открываю дверь и выталкиваю тебя силой. Мало того, что ты свалил на мою голову массу своих собственных проблем. Заставил волноваться, переживать и отчаянно трусить. Мало того, что после твоего отъезда у меня могут возникнуть проблемы с местными авторитетами. Так ты еще тут мне детский сад будешь устраивать?! Вали отсюда к чертовой матери!

После недолгих колебаний Игорь все же облачился в ее наряд, натянув попутно на голову широкополую соломенную шляпу.

– На хрен тебе это сомбреро, скажи? – недовольно заворчал он, подкрашивая глаза и разукрашивая губы ярко-алой помадой.

Лариса промолчала. Подойдя к окну, она осторожно выглянула наружу. В забрезживших сумерках ей удалось рассмотреть пустующую скамейку напротив подъезда.

– Так, теперь давай быстрее! – скомандовала она. – Видимо, у них пересменка, или парень в туалет захотел, но нам надо успеть проскочить, пока никого нет…

В подъезде темнота стояла кромешная. Держась за руки, молодые люди спустились на первый этаж и замерли перед дверью.

– Веди себя как можно спокойнее, – одновременно прошипели они друг другу и, не удержавшись, прыснули.

Распахнув дверь и продолжая смеяться, они едва ли не вприпрыжку добрались до машины – светло-серой «копейки», и, упорно игнорируя изучающий взгляд вернувшегося на свой пост парня, выкатили со двора…

ГЛАВА 11

– Эта сука врет!!! – Виталий изо всех сил пнул ногой лежавшую у его ног девушку. – Говори, падла!!!

Истерзанная донельзя жертва молчала, издавая лишь какие-то булькающие звуки. Она лежала на животе, сильно вздрагивая всем телом. Платье на ней задралось, обнажив длинные стройные ноги, сплошь покрытые синяками и ссадинами. Кисти рук, крепко перетянутые леской, кровоточили. Пальцы были судорожно сжаты.

– Слышь, Серый, я ее щас уделаю, – просипел вошедший в раж Виталий.

– Оставь, – Серафим усталым жестом провел по глазам. – Она правду говорила, я уверен. Не свирепствуй зря. Хотя все равно кончать придется…

– Ну а бабки-то где? – слезливо протянул напарник и обессиленно упал на табурет. – Что делать-то теперь? Может, она брешет, может, еще поработать, а, Сим?

– Да ладно тебе! Видели же, как Игорь передавал ей кейс в окошко переговорного пункта? Видели. Чего тебе еще нужно? Она отнесла его, куда было велено…

– И где они?

– А вот это хороший вопрос, – Серафим задумчиво потеребил нижнюю губу. – Девку мы взяли утром. Деньги она отвезла на указанное место за час до этого. Мы прибыли туда спустя два. Значит, кто-то за это время сумел их забрать. Но кто?.. Ладно, я еду домой, а ты прибери тут все.

– А что дальше-то? – Виталий растерянно смотрел на хозяина, боясь поверить в то, что они проиграли. – Сваливать, что ли?

– Должно быть, так…

Серафим, отпустив шофера, сел за руль и медленно поехал по направлению к дому.

Вот и все! Раз в жизни хотел сыграть по-крупному и облажался. Теперь опять в бега, под чужим именем, под чужой личиной, только на этот раз все будет гораздо сложнее. Это тебе не менты ленивые, которые развесят фотки на стенде и тут же о тебе забудут, хоть подходи и у них прикуривай. Здесь каждая «шестерка» будет землю из-под себя рыть, лишь бы угодить этому змею. Тот же свояк сдаст и не почешется. Что своих людей давал ему в помощь, про то забудет или наплетет, что под угрозой это делал. Будет перед Ильдаром жирным задом вилять, это точно, если уже не успел отзвонить…

Окна дома не светились, значит, прислуга уже легла. Семьи у него не было. По молодости некогда было – судимость за судимостью, потом деньги начал делать, начав буквально с рубля, а теперь уже вроде и ни к чему. Девок полно кругом, только свистни. Работа домашняя исправно ведется, кухарка с горничной деньги старательно отрабатывают. А семья – это лишний геморрой к старости…

Серафим открыл входную дверь и, нашарив выключатель, включил свет в огромном холле. Чисто, прохладно и пусто.

– Танька! – зычно гаркнул он. – Иди сюда!

Татьяна, деревенская девица с пухлыми руками, ногами и остальными частями тела, была выписана им из дальней сибирской деревни. Она приходилась родственницей его давнишнему подельнику и служила у него горничной. Целыми днями она мыла, скребла, пылесосила, вытирала пыль. Зная, как хозяин любит чистую душистую постель, она меняла ее на неделе раза по два, по три, перестилая в шкафу чистые простыни и пододеяльники высушенными загодя травами. Ну а когда Серафим приказывал на этих самых простынях с ним покувыркаться, то не особенно и роптала.

Думая, что сейчас как раз тот самый момент, она наскоро пригладила волосы, выбившиеся из длинной толстой косы, прыснула на потное от долгого спанья тело дезодорантом и, не одеваясь, поспешила на зов.

– Чего голышом притащилась, корова толстопятая? – полоснул взглядом по ее белым телесам хозяин.

– Дык, думала…

– Дык, дык, мандык! – заорал Серафим, раздражаясь непонятно с чего. – Жрать дай чего-нибудь! Звонков не было?

– Были, щщас я. – Необидчивая Татьяна, попривыкшая за время службы ко всяческого рода проявлениям хозяйского гнева, пошустрила на кухню.

Серафим рухнул на кожаный диван и обмяк. Есть он особенно не хотел, просто не терпел такой вот могильной тишины в доме. Пусть хоть эта дура толстомясая задом потрясет, все живая душа. Неожиданно вспомнилась девушка с остановки. Умный твердый взгляд, белая нежная кожа и… эта ее сумка за спиной. Неужели и вправду она ее прятала, или ему показалось?.. Как быстро упорхнула, он не успел и глазом моргнуть. Как это она сказала: «А может, в моем вкусе такие вот наглецы вроде вас…» Неплохо сказано и самоуверенно. Молодец девчонка. Можно было бы навести справки, узнать, кто такая. Раз с утра сидела на остановке, значит, живет где-то поблизости. Район не слишком густо заселен, нашли бы в два счета. Только не до этого сейчас, ох не до этого…

Громыхая всеми четырьмя колесами, Татьяна быстро катила к нему столик, уставленный тарелками. Глупая корова нацепила на голое тело передник, очевидно думая, что выглядит на редкость сексуально.

– Чего там у вас? – сморщился он в сторону тарелок. – Опять зелень одна? Мяса хочу, понятно?! Мяса! На хрен мне эта ваша брокколи?

– Дык полезная, – залепетала Татьяна, нагибаясь и подбирая с пола капусту. О том, какой ракурс представила на обозрение, она и не подумала. – Сами же говорили, что на ночь вам нельзя – печень…

– Ладно, пошла вон, – приказал Серафим, неожиданно почувствовав отвращение к глупой бабе. – Кто звонил?

– Саня Левчик, – отрапортовала на ходу горничная. – Два раза. Поехал сейчас к Виталику. Потом, сказал, сюда приедет. Что-то важное. Какие-то фотографии…

Наконец-то! Первая хорошая новость за весь день. Еще с утра Серафим дал задание пронырливому Сане по возможности обзавестись фотографиями проживающих и не разъехавшихся на лето жильцов, находящихся сейчас под наблюдением домов. Видимо, у него все получилось, раз так экстренно разыскивает его.

Примерно через час Саня ввалился в дом, топая огромными ботинками с тупыми носами.

– Чего так долго? – проворчал Серафим, издергавшийся от нетерпения.

– Прибирали там… – туманно пояснил Саня, заранее зная, что его поймут.

– Сама или как?

– Да нет… Пришлось посодействовать… – Он выразительно указал на оттопыренный карман пиджака.

– Понятно. – Серафим погладил себя по голове, что было у него жестом, означающим удовлетворение. – Так что там у тебя? Говорят, фотки раздобыл?

– Да, – Саня вытащил из второго кармана пиджака стопку сложенных вдвое листков и, расправив их, протянул хозяину. – Поначалу ни в какую. Паспортистки заартачились. Пришлось на ментов выходить. Сделали официальный запрос…

– Как это официальный?

– Ну для них официальный. Этим дурам ведь главное что? Им главное, чтобы бумага была с печатью. Ну мы им ее и организовали. Выборку сделали и откатали на ксероксе. На вот, взгляни. Да, чуть не забыл. С утра обзвон сделали каждому на работу – все на местах. Опоздали трое: девка одна, там ее фотка имеется, и два пацана. Ни к врачам, ни в аптеку никто не обращался.

Серафим перелистывал ксерокопии, бегло просматривая фотографии мужчин и женщин.

Почему, интересно, фотографы, берущиеся делать мини – портрет на документ, считают своим долгом так корежить и обезличивать внешность человека? Никто, конечно, не призывает улыбаться со страницы паспорта или водительских прав, но нормальное-то выражение лица можно сохранить. Так нет же: брови насуплены или сведены к переносице, губы сурово сжаты, крылья носа разве что не трепещут. Ну прямо: «Руссо туристо, облико морале…»

– Так, где тут опоздавшие? – Серафим веером раздвинул листы ксерокопий.

– А, так они у меня отдельно, во внутреннем кармане. – Саня принялся поочередно протягивать ему снимки. – Вот этот ходил к зубному. Я проверил – все точно. Этот – провожал кого-то на вокзал. Пока не установлено. А эта девка… Ты чего?!

Саня Левчик редко чему изумлялся. Спокойствие нрава и умение противостоять жизненным коллизиям вылепили из него достаточно невозмутимую натуру, но сейчас он по-настоящему был удивлен и даже отчасти напуган. А напугал его Серафим. Минуты три равнодушно перелистывавший снимки и чему-то своему то и дело хмыкая, он, взяв в руки последний лист, мгновенно напрягся, затем попеременно сменил окрас лица от мертвецки-бледного до пурпурного.

– С-су-ука!!! – взвыл он с привыванием. – Обманула, сс-суука-аа!!! На куски порежу!!! Едем, Саня. Если успеем, озолочу!..

Но они не успели.

Измученный долгим сидением без дела, парень первые пять минут не мог взять в толк, чего же от него хотят эти двое. Причем один хватает за грудки, а второй шипит что-то и тычет дулом пистолета в висок.

– Да объясните толком-то, – взмолился он наконец, чувствуя, как от страха и напряжения взмокла между лопатками рубашка.

– Эту суку сегодня видел? – Серафим сунул ему под нос измятый лист бумаги с плохо угадывающимся в ночи изображением молодого женского лица. – Смотри лучше, козел!

Саня догадался наконец убрать пистолет в карман и, достав из машины маленький фонарик, запустил луч света на бумагу.

– Видел, ну?!

– Видел. Три раза, а может, и больше, – зачастил парень, задышав спокойно, после того как его перестали трясти. – Утром ушла. Потом часам к шести, а может, чуть позже вернулась, села в машину – «копейка» тут стояла, и куда-то уехала. Потом приехала где-то через час и снова уехала, но уже с подругой, а может, с соседкой, не знаю…

– Как она выглядела? – прошипел Серафим, мгновенно догадавшись, кто подружился с этой девушкой.

– Кто? Девка?

– Да нет, идиот! Девку и без тебя смогли рассмотреть! Соседка или подруга, кто там, мать ее… Как она выглядела?!

– Обычно, как бабы… Платье какое-то длинное. На голове шляпа. В руках пакет. Невысокая, плоская как доска. Ржали еще чего-то по дороге. Из подъезда вышли со смехом и в машине не переставали ржать.

– И что? Что дальше? – Серафим, почувствовав вдруг чудовищную усталость, опустился на скамейку и уронил руки с зажатым в них листом бумаги между коленей.

– А ничего.

– Вернулись… подружки?

– Нет.

– В какой квартире живет эта баба? – обратился Серафим к Сане, мгновенно забыв о существовании незадачливого шпиона.

– А что ты хочешь? – сразу напрягся тот, назвав номер квартиры.

– Пойдем, Санек, подождем девочку. И еще кое-что…

– Что? – живо отозвался безропотно последовавший за ним соратник по оружию.

– Пока она путешествует, ты мне кое-что должен разузнать… Хочу девочке сюрприз преподнести…