Текст книги "Врачебная тайна"

– Не все и не всегда за деньги, – обронил он недовольным тоном, который все равно ему шел.

Потом смерил Свету оценивающим взглядом, впервые за все время оценивал, между прочим. И спросил:

– А вы всегда без нижнего белья ходите?

– Что?! – Ее лицо чуть не разорвало от опалившего румянца. И тут же она взбесилась: – А вам-то что?! Не нравится, не смотрите!

– Нравится. Не смотреть невозможно. Это отвлекает. А я по делу.

Он снова неподражаемо улыбнулся, встал, стряхнув пса в кресло, и, шагнув к ней, присел перед Светой на корточках. У нее тут же застучало и закружилось в голове от его близости. Если он сейчас ее коснется, подумала она, обморок обеспечен.

Серые глаза смотрели на нее без улыбки и сочувствия, они ее осматривали, ощупывали, изучали. Это был взгляд хирурга, но не мужчины.

– Вы непотребно красивы, Света, – вдруг произнес Зайцев со странным вздохом, могущим означать как сожаление, так и восхищение. – Так нельзя… Нельзя быть красивой такой. Это беда!

– Для кого? – она хихикнула глупо по-детски, прикрыв рот ладошкой.

Дура чертова. Обрадовалась!

– Для мужчин, вас окружающих. Сосед уже пострадал, как я понял? – Зайцев приподнялся, схватился за собачку «молнии» на дубленке и потянул вниз. – Давно он в вас влюблен?

– Гарик?! – вытаращилась Светка. – Да он… Он просто озабоченный идиот!

– А мне показалось, он влюблен в вас.

Дубленка полетела на собаку, та взвизгнула, но через минуту выбралась наружу и, уложив мордочку на хозяйский рукав, снова приоткрыла пасть в странном оскале, напоминающем улыбку. Зайцев остался в тонком джемпере, весьма рельефно подчеркивающем его развитую мускулатуру. Брюха точно не было, порадовалась вдруг Светлана, хотя, казалось бы, это совершенно ее не касалось. Но взгляд-то, как ненормальная взбесившаяся гусеница по капустному листу, ползал по его подтянутой фигуре вверх-вниз и обратно.

Джемпер на Зайцеве в мелкую серо-синюю полоску был укороченным и до ремня не доставал. И ей тут же бросился в глаза его пупок с аккуратной дорожкой из темных волос, убегающей под ремень.

Чертовщина какая-то! Может, дядя Коля нарочно прислал ей этого красавца, чтобы она перестала изводить себя мыслями о мести и занялась, чем следует? Но Зайцев – это точно было не то, чем следовало ей заниматься. Он для нее был опасен.

– Мне показалось, он влюблен в вас, Света? – повторил свой вопрос Зайцев, тронув губы удовлетворенной ухмылкой.

– Он просто хочет секса, – вспыхнула Света, поняв, что он заметил, как жадно она его рассматривает.

– Желание иметь с вами близость не мешает ему быть в вас влюбленным, – нравоучительно произнес Зайцев и тут же сделался противным самому себе.

Только слепому не захотелось бы Светлану. Она была невероятно хороша! И ко всей своей хорошести она была еще очень свежа. И… молода. Молода для него, старого козла. Так что ему требовалось немедленно остыть и заняться делом, а не таращиться ей в разлет между пуговицами, натянувшимися на груди.

– Ваша сестра была так же красива? – вдруг спросил Зайцев.

– Что? – Света вздрогнула, она в последнее время всегда вздрагивала, когда упоминалась ее сестра. – Зойка? Красива? Д-да, она была невероятной! Очень красивой и уж точно не позволила бы себе ходить так.

Она выгнула руки в клетчатых рукавах. Вздохнула.

– Она была леди до кончиков пальцев. Меня все поучала и… не успела выучить.

– Леди? До кончиков пальцев? – уточнил Зайцев и снова присел перед Светой, протянул руку и вытер слезу, скатившуюся по ее щеке до подбородка. – А чего же так некрасиво ушла из жизни? Неаристократично как-то?

– Я не знаю! – Света отшатнулась, ужаснувшись не столько его словам, сколько прикосновениям, оставляющим горячий след на коже. – А как надо было?! Вниз головой из окна?

– И это не годится, – помотал головой Зайцев. – Она ведь заботилась о своей внешности?

– Да, очень. Правда, в последнее время… Она сломалась, понимаете? Начала выпивать и…

– Но в момент самоубийства все равно нарядилась, причесалась. И спиртного в ее крови не было обнаружено. Почему так страшно? Почему петля? Не снотворное, к примеру? Не вскрытые вены? Это не так корежит лицо после смерти. Почему?! Света? Мне важно знать ваше мнение.

Зайцев положил обе руки ей на колени, хотя с большим удовольствием прижался бы к ним лицом.

– Снотворное? Бритва? – эхом отозвалась Света и, совершенно не отдавая себе отчета в том, что делает, погладила Зайцева по макушке. У него оказались удивительно мягкие волосы, нежные, как шелк. – Зойка никогда бы не вскрыла вены из боязни крови. Она катастрофически боялась одного ее вида! Ее мутило, выворачивало даже в женские дни. Вы понимаете?

– Да, – кивнул он осторожно, чтобы не стряхнуть ее ладонь со своей макушки, было так приятно. – А таблетки? Почему просто не выпить таблетки и не уснуть? Это не так страшно, как петля и…

– Это прозвучит глупо, но от таблеток у Зойки всегда смертельно болел желудок. Когда простужалась, всегда лечилась народными средствами. Да у нее и таблеток-то не было в доме никаких. Одни витамины, и те она по большей части не принимала, предпочитая фрукты.

– И снотворного в ее доме не было? – уточнил Зайцев, с сожалением поднимаясь на ноги, он их отсидел, и в щиколотках начало неприятно покалывать.

– Я не видела.

– А могла она его без вас купить?

– Могла, конечно. А когда? – Света задумалась, наблюдая за Зайцевым.

Вот он обошел ее комнату, заглянул в спальню с разбросанной постелью. Не успела убрать, Гарик приперся слишком рано. Потом вернулся, медленно прошел вдоль стен, остановился у низкого стола, на котором они с Гариком – о, балбесы – забыли план с маршрутами Босова и Стукалова. Хорошо не додумались фамилии полностью написать, обозначив объекты одними заглавными буквами их имен. Но при желании можно было бы догадаться. Зайцев вон как внимательно всматривается в пунктирные линии.

Но нет, отвернулся со вздохом. Не заинтересовало его, стало быть. Подошел к креслу, где сонно сопел его щенок, потрепал того по загривку. Щенок чуть приоткрыл глаза и снова закрыл.

– Зойка за месяц до смерти еще плутала по городу, все мечтала простудиться и умереть.

– Мысли о смерти ее все же посещали?

– Бывало… – не стала спорить Света. – Но последние пару недель она из дома почти не выходила. Таблетки купить не могла точно. А я в шкафах сама лично разбиралась, не было их там. Так что никакой другой возможности, кроме петли, у нее не было. Простите…

Слезы снова полились из ее глаз, стоило вспомнить посиневшие скрюченные пальцы и коленки, торчащие из-за угла шкафа.

– А странности? Странности в ее поведении были?

– Конечно! – фыркнула сквозь слезы Света, вытирая щеки рукавом. – Сколько угодно! То замолкает, то болтает без умолку. Все Федьку вспоминала и приемного сына. То вообще что-нибудь загнет, что в монастырь уйдет. То ей чудится, что за ней кто-то ходит. Она по этой причине и на улицу выходить перестала.

– По какой? – Зайцев глянул на нее с тревогой. – Ей казалось, что за ней следят?

– Ну не то чтобы следят, нет… Будто кто-то ходит за ней! Но если это и так, то никто, кроме дядь Колиных помощников, быть не мог.

– С чего вы решили, Света?

– Так мама позвонила мне сегодня и давай перечислять места, где меня в последние дни видели с Гариком! Бред!

И Света тут же прикусила язык. А вдруг Зайцев спросит, где же именно ее с Гариком видели? Почему мама обеспокоилась, с какой стати?

Но Зайцев, слава богу, ничего такого спрашивать не стал. Снова походил по комнате, не став задерживаться возле плана. Потом молча натянул дубленку, подхватил на руки щенка и пошел к выходу.

– Эй, вы чего приходили-то?! – обескураженно смотрела Света ему в спину. – Что-то не так?

– В каком смысле?

Зайцев резко остановился у порога, повернулся к ней. И Света со всего маху налетела грудью прямо на сонную мордаху щенка. Тот недовольно поморщился, будто хныкать собрался, но потом сразу присмирел и даже глаз не открыл.

– В каком смысле что-то не так? – терпеливо ждал ответа на свой вопрос Зайцев, глядя на Свету мудрыми серыми глазами.

– Ну… Вы вот пришли, расспрашиваете все о Зойке. С какой стати?

– С какой стати пришел? Или с какой стати расспрашиваю? – Он снова неподражаемо улыбнулся, заставив ее коленки задрожать. Потом схватился за ее пуговку на рубашке, подтянул к себе и шепнул на ухо: – Вопрос хороший, но задавать его надо было прежде, чем впускать меня, милая. Никогда не следует доверять незнакомцам и уж тем более впускать их в дом. Это опасно.

Тут же выпустил ее пуговку, отступил на шаг, глянул в ее пунцовое лицо, качнул головой.

– Просто чудо какое-то, а не женщина! – выдохнул он, тряхнул щенка. – Правда, Дружище? Правда, красивая девушка?

Тот, не раскрывая глаз, снова съежил мордаху в подобие улыбки.

– Он у вас улыбается! – ахнула Света и кончиком пальца тронула пса за влажный нос. – Славный какой! Дружище? Так зовут? Странное имя. И улыбается! Надо же!

– Да? – подхватил, обрадовавшись, Зайцев. – И вам показалось? А я уж думал, что чокнулся от одиночества!

– Вы?.. Вы одиноки?.. Никогда бы не подумала, – ахнула она. И тут же, не взвесив хорошо, как он отнесется к следующим ее словам, восхищенно брякнула: – Вы такой необыкновенный!

– Да вы тоже необыкновенная, Светлана, а тоже, смотрю, одна, – рассмеялся он и вдруг поцеловал ее в щеку, порекомендовав еще раз напоследок: – Не открывайте никогда незнакомцам! И уж тем более никогда не впускайте их в дом. Не потеряйте мою визитку…

Зачем он дал ей свою карточку? Он мог просто представиться, мог показать ей свой паспорт или водительское удостоверение на крайний случай, хотя паспорт у него всегда с собой во внутреннем кармане. Хотя с ее доверчивостью ни единого документа не понадобилось бы. Она с ходу поверила бы ему на слово, что и случилось. А он взял и дал ей свою визитку, зачем?

Зайцев медленно спускался по лестнице, проигнорировав лифт, и так же медленно ворочал мозгами, размышляя лениво, без нажима: зачем он дал свою визитную карточку девушке?

Понравилась? Тут спорить было невозможно, да! Но это не повод. Он же не раздает всем подряд девушкам на улице свои карточки, а там красавиц – каждая третья.

Захотел еще раз с ней увидеться, если она позвонит? Да, но…

Но не факт, что она клюнула, хотя глазки восхищенно и горели, когда они прощались. И необыкновенным его назвала. Он, конечно, женщинам нравился и знал об этом. Но ведь был еще и сосед – здоровенный накачанный детина – красавец и брюнет к тому же. Он был много моложе Зайцева, к тому же был ближе к ней, чем Зайцев… Его сорок семь лет против двадцати с лишним Гарика, это, брат, сложно обскакать.

Что тогда? Что сразу сунулся к ней со своей визиткой?

Зайцев толкнул подъездную дверь, вышел на улицу, тревожно окинул взглядом нарядную даже в слякоть площадку перед домом. Красиво тут, ухоженно, жить бы в таком дворе вечно, не печалиться ни о чем, никого не бояться.

И тут словно в темя его стукнули. Вот! Вот оно!!! Вот почему он сразу, как переступил порог квартиры этого милого создания, сразу за визиткой в карман полез. Он же крайне редко так делает, блин! А тут сразу с порога! Почему?

Да потому, что почувствовал странную тревогу, напряжение, здороваясь с этой девушкой. От нее это волнами исходило, тут же подтапливая и его. Не было в ее жизни после смерти сестры покоя, даже ее вполне закономерная скорбь была напряженной, ожесточенной какой-то. И этот дурацкий самопальный план на ее столе. Что он мог означать? Что? Какие-то линии пунктирные, стрелки с заглавными буквами. Это что? Это, скорее всего, маршруты движения кого-то. Одни стрелки были красного цвета, другие синего. И заглавные буквы соответственно также красными и синими. Кто это? Кто под ними прятался, под буквами этими и пунктирами? Это же вполне конкретные люди, блин! Что за люди? Обидчики? Если да, то кто они? И Гарик этот, дуболом чертов с перевязанной рукой, он как со всем этим планом вяжется? Может, это его план? Если да, то зачем он девчонку во все это втягивает? Если нет, то почему ее не остановит? И связано ли это как-то со смертью ее сестры?

Что в смерти той было множество загадок, Зайцев теперь не сомневался. Снотворного у девицы не было, сестра свидетельствует. Так откуда оно взялось в крови? И следил за ней тоже кто-то, как и за удавившейся бабусей. И вот что хочешь делай, но не полезла бы такая красавица в петлю! Не стала бы себя уродовать после смерти так кощунственно. Зайцев много повидал в своей жизни. И, повидав, знал, что люди, замороченные на своей внешности, лелеющие свою красоту, редко когда способны отдать ее на поругание кому-то. Пускай даже смерти самой. Такие люди все заранее обдумают. И даже расцветку носового платка и бантика на туфле, в которых должен был быть уложен.

Не-ет, кто-то помог этим двум женщинам из жизни уйти. А снотворное, скорее всего, было подсыпано, чтобы дамы не оказали сопротивления, когда им на шею удавки накидывались.

– Что делать-то теперь, Заяц?! – взвыл Каверин, когда через пару дней он ему доложил по телефону о своих соображениях.

– А я че? – пожал плечами Алексей. – Я у вас в штате не состою, Толь, меня это как-то…

– Вот ты какой стал, да?! – заныл Каверин, но без злобы.

Анатолий понимал прекрасно, что палить бензин, мотаясь по городу, покупать осведомителей и информацию, а также угощать обедами нужных людей друг не станет.

…Он сидел у себя в офисе и с печалью перелистывал страницы отчетности, которую представила ему секретарша. Работал пока не в убыток, конечно, но почти по нолям. Прибыли было пшик за текущий месяц. Придется секретаршу увольнять. Либо в бессрочный отпуск. Как ее больше устроит.

– Меня, Алексей Сергеевич, устроит даже без зарплаты, – обиженно надула губы она. – Если, конечно, вы не ставите целью избавиться от меня.

– Не ставлю, милая, конечно, нет.

Зайцев со вздохом сложил приказ о ее увольнении, который за минуту до этого распечатал, самолетиком и запустил в угол.

– Если тебе интересно, работай.

– Интересно?! Да я уже без этого не могу! Мне так… Меня так захватывает все это!

– Что – это? – сложил Зайцев брови домиком.

На его взгляд, пока что в его карьере не было ничего занимательного, если не считать того пропавшего парня, которого он нашел на лыжне. А все эти слежки за неверными мужьями и женами уже оскомину набили.

– Но как же, Алексей Сергеевич! – Помощница разгладила вспухшие губы улыбкой. – А все вот это, как вы делаете… – Она задвигала руками, будто молнии чертила в воздухе. – Вы же можете определить все, не выходя из офиса!

– Это несложно, – отпустил в ее сторону царственный жест кистью руки Зайцев, но похвалой был польщен. – Но ведь всех уже выследили, кажется… Никого нет!

– Как нет?! Как нет?! А это!!!

И шустро двигая аккуратной попкой, помощница Сашка рванула в свою приемную. Там она долго возилась, видимо, пыталась разыскать «это», которое задвинула в долгий ящик, потом забыла, теперь вот вспомнила, а оно не находилось.

– Вот! – влетела она бегом в его кабинет, потрясая тонкой голубой папкой, в которой угадывался лишь один листок.

– Что там? – Он брезгливо глянул на папку, потом поднял недовольный взгляд на помощницу. – Что там? И почему сейчас? Дата на папке двухнедельная.

Зайцев не спешил кидаться за бумагой, предпочитая дождаться объяснений от Сашки. Хотя и так понимал, что, если папка та долежала до сегодняшнего дня и не была востребована, значит, клиент в назначенный срок не явился.

– Так вот… – прокашлялась Александра и сделала пальцами движение, будто волосы за уши заправляет.

Заправлять было нечего, стриглась она всегда жутко коротко, короче самого Зайцева, но привычка у нее от каких-то стародавних времен все еще оставалась. И Сашка то и дело теребила свои крохотные ушки.

– Так вот… Две недели назад вас не было. Пришла одна дама. Красивая очень, высокая, стройная, и говорит, что ей кажется, что за ней кто-то следит.

– Что-оо??? – Он аж на ноги вскочил и так шарахнул по столу кулаком, что Сашкина попка на стульчике подпрыгнула. – Почему только сейчас??? Почему???

– Не кричите, Алексей Сергеевич, – попросила Сашка дребезжащим голоском, и ее голубые глаза наполнились слезами. – Сначала дослушайте!

– Ну! – Зайцев снова уселся и глянул на помощницу сердито. – Докладывай хоть теперь-то!

Почему он сразу подумал на Зойку, Светину сестру? Свихнулся, что ли? Мало в городе баб полоумных, которым кажется, что за ними ходит кто-то по пятам? А может, и ходит кто! Муж недоверчивый, любовник ревнивый, соперница. Да мало ли. При чем тут Зоя Свиридова? Она померла полтора месяца назад. Хотя, со слов Сашки, невероятно красивой была визитерша.

– Она представилась Аллой Ивановной, продиктовала мне свои координаты, я заполнила анкету. Назвала суть проблемы. Жутко нервничала поначалу. Потом понемногу расслабилась. Все вас ждала, хотела поговорить лично. Но хотя анкету мы с ней и заполнили, она просила вас с ней не связывать, сказала, что сама приедет. С кем-то говорила по телефону все время.

– Как называла?

– Звонивших было двое. Одному звонила она. Это уже третий, – отчеканила Сашка, она, конечно, дело свое знала, нечего было орать на нее и ногами топать, то есть руками хлопать. – Сначала ей позвонил некто Антон. Она называла его солнышком, может, сын?

– Не факт.

– Потом был Иван. С ним она говорила нервно, нелюбезно, коротко. Да нет, потерпи, Иван. Все. А когда она сама позвонила, то это был уже Гера. Полного имени не называлось. Тут уж сто процентов любовник. Что хотите, говорите, Алексей Сергеевич.

И Сашка покачала коротко стриженной головой, мол, ничего у него не выйдет. Она все равно останется при своем мнении.

– Так щебетала, интимно щебетала, между прочим. С мужьями так не щебечут, – подвела черту Сашка и, заметив его заблестевшие глаза, зачастила: – Вижу, не убедила! Но… но мужьям часто отдают приказы какие-нибудь.

– Ага. Приказы! – он едко улыбнулся. – А я все думал, для чего же женщинам мужья? Оказывается, приказы раздавать! Ну-ну… Дальше?

– Ну не приказы, просьбы. – Сашка обескураженно улыбнулась. – Ребенка там из садика забрать, картошки купить, я не знаю… Короче, спорить готова, Гера этот ее хахаль.

– Оставим Геру, – вздохнул Зайцев, тут же решив для себя, что приказов от Любочки он точно бы не потерпел. – Так что там эта Алла Ивановна? Следит за ней кто-то, дальше что?

– Она сказала, что хочет нанять вас последить за тем, кто следит за ней.

– О, как! Чудненько. – Зайцев хлопнул в ладоши и растер будто от азарта. – И деньги оставила?

– Нет, – опечалилась сразу Сашка. – В том-то и дело, что она собиралась встретиться с вами лично. Она заполнила анкету, назначила время для предварительного звонка, чтобы условиться о встрече с вами, и…

– И не позвонила?

– Не-а! – Сашка обиженно засопела, глянула на Зайцева исподлобья. – Я с ней очень хорошо говорила и рекомендовала вас замечательно. Я не знаю, чего она?

– Та-ак. – Зайцев подпер щеку кулаком, водрузив локоток на стол, второй рукой влез в ящик, достал пакетик с леденцами без обертки, себе взял пару штук и пододвинул пакетик Сашке. – А когда она позвонила-то? Сегодня? Перед моим приходом прямо?

– Господи!!! – ахнула Сашка и пронесла мимо рта леденцы, вытаращившись на него как на очередное чудо света. – Вы прямо… Вы… А еще говорите – увольняйся! Да я за одно спасибо рядом с таким человеком работать готова! Как вы догадались-то?!

– Секрет. – Зайцев напустил в глаза тумана, хотя заржать в полный голос хотелось, сил нет. – Позвонила и что сказала?

– Извинилась, что не позвонила раньше. Мол, были проблемы другого свойства. А теперь старая проблема вновь вернулась, и она хотела бы ее скорее решить.

– А деньги?

– Сказала, что завтра заплатит все сразу, безо всяких авансов. И даже сверх того, лишь бы скорее все разрешилось!

– Это здорово! Это нам как раз кстати. – Зайцев повеселел и решил все же заглянуть в папку. – Так… Босова Алла Ивановна, проживает… Так, так, так… Супруг – Босов Иван Сергеевич, проживает… Да, мужа она, скорее всего, строила по телефону, тут ты права, Сашок. Сына имени не указала, любовника, если таковой имеется, соответственно тоже. Так, дальше, место работы. Так-так-так… Ага… Что?! Где она работает?!

– В двадцатой районной больнице на Карла Маркса. Там же написано. – Сашка снова оторвала попку от стульчика, перегнулась через стол к анкете. При этом ее коротко стриженная макушка царапнула его по подбородку, но ее это, кажется, не заботило вовсе. – Вот написано, все правильно. Заведующая терапевтическим отделением. А муж у нее – детский врач. Живут вместе, есть сын, подробности о сыне сообщать она не захотела. Сказала, что к делу не относится. Все правильно?

– Все правильно, Сашок, все правильно, – пробормотал Зайцев и запустил анкету по столу, Сашка еле успела ее поймать. – Только бы вот…

– Что? – Она деловито засунула лист бумаги в голубую папку, звонко щелкнула металлической кнопкой, направилась к двери. – Так что завтра не опаздывайте, Алексей Сергеевич. Она будет к одиннадцати утра у нас.

– Я? Я не опоздаю, дружок!

Он оглядел свою помощницу со спины. Ладненькая, стройненькая, крепенькая. Хорошая девчонка, женишка бы ей путевого, а то все не пойми кто вокруг нее крутится.

– Не опоздайте, не опоздайте. А то я вас знаю! – И она шутливо погрозила ему пальцем от двери.

– Я-то не опоздаю! – И он послал ей вслед еще один самолетик, теперь уже из чистого листа. – Как бы вот только Алла Ивановна не опоздала наша… Как бы не было поздно…