Текст книги "Большая книга сказок для маленьких принцесс"

Приключения ленивого Джона в стране эльфов

Жил-был на свете мальчик по имени Джон. Был он так ленив, что ленивей его не нашлось бы ни одного мальчика в мире. Целыми днями он ничего не делал, только посиживал в кресле или валялся на кровати с книжкой сказок, а то и без неё (когда ему было лень читать). Любимым его словом было: «Неохота!» Так он обычно отвечал маме, когда та предлагала ему заняться чем-нибудь. Он всегда опаздывал в школу, потому что просыпался слишком поздно, да и в школе себя не слишком обременял учёбой. Он никогда не чистил зубы и не убирал за собой вещи, а иногда ему было лень даже жевать, и бедной маме приходилось готовить ему такую еду, которая сама бы проваливалась в живот. Нередко она задумывалась о будущем сына, и тогда её охватывали печаль и тревога, ибо знала она, как плохо приходится в жизни лентяям. Никто не знает, как повернулась бы судьба Джона, не приключись с ним одна забавная и весьма поучительная история.

Однажды днём Джон по обыкновению сидел под яблоней, прячась в её тени от жаркого летнего солнышка, и не делал ровным счётом ничего. По крайней мере, так казалось со стороны. Сам же Джон полагал, что занят ужасно важным делом, и не обращал внимания на доносившиеся из дома крики матери, уговаривавшей его пойти погулять. Он фантазировал, изобретая всевозможные хитроумные механизмы, единственное предназначение которых состояло в облегчении его тяжёлой жизни. Самым удачным своим изобретением Джон считал летающую кровать. Не раз он предавался мечтам о том, как вылетает на этой кровати из дома в школу за пять минут до начала уроков, а потом таким же образом возвращается назад.

На сей раз Джон старался придумать конструкцию особенных крючков, заменяющих пуговицы и шнурки, застёгивающихся при одном нажатии кнопки. И вот, когда изобретение уже было почти готово, внимание Джона привлёк слабый шум, доносившийся сзади. Он скосил глаза, но ничего не увидел. Шум повторился, и Джону волей-неволей пришлось повернуть голову. (Надо сказать, что, несмотря на свою лень, он отличался изрядным любопытством.) Оглянувшись, он обнаружил, что у него над головой на ветке яблони висит змея, которая вдруг прямо у него на глазах превратилась в крошечного человечка в зелёном наряде с прозрачными крыльями за спиной. Джон любил сказки, и ему не составило труда понять, что перед ним эльф. Эльф сидел молча, болтая ногами, и внимательно разглядывал мальчика.

– Скажи мне своё самое заветное желание, – вдруг обратился он к Джону. – Я могу помочь ему исполниться.

Эти слова удивили Джона ещё больше, чем само появление эльфа в их саду, но ответить на вопрос было ему легче лёгкого.

– Моё самое заветное желание – это чтобы другие делали за меня всё. Чистили мне зубы, умывали лицо, одевали и обували – словом, всё.

– Ну что ж, я помогу тебе, – промолвил эльф. – По правде говоря, нет ничего проще, чем исполнить твоё желание. – Он взмахнул рукой и опять превратился в пёструю змейку. Она свернулась колечком на шее Джона, три раза тихо свистнула, и Джон обнаружил, что находится в Волшебной стране эльфов и фей.

Впрочем, по правде сказать, самой страны Джон не видел, потому что лежал в каком-то доме на невероятно мягкой пуховой перине, застилавшей роскошную кровать. Вокруг кровати стояли низенькие столики, уставленные всеми вкусными вещами, какие только есть на свете. «Вот это да! – подумал Джон. – Неужели эльф сказал правду? Неужели мне действительно больше не придётся ничего никогда делать самому?»

Однако очень скоро от его сомнений не осталось и следа. С каждой минутой он всё больше и больше убеждался в том, что эльф сдержал своё обещание: целая стайка фей кружилась возле кровати, исполняя любое желание Джона, даже прежде чем он успевал заикнуться о том, чего ему хочется. Увидев, как обстоит дело, Джон предоставил феям заботиться о нём, а сам стал глазеть по сторонам.

Он понял, что находится во дворце Королевы фей. Через отворённую дверь комнаты он видел придворных, сновавших по коридору взад-вперёд. Во дворце царило оживлённое веселье: шла подготовка к завтрашнему балу, и слуги Королевы торопились успеть разукрасить бальный зал, натереть паркет – словом, привести всё в надлежащий вид. Время от времени кто-то из придворных забегал в комнату Джона поболтать с феями, не отходившими от его кровати.

Однако при этом никто из них не только не заговаривал с Джоном, но даже и не смотрел в его сторону, словно его не было.

В конце концов ему всё же надоело неподвижно лежать, наблюдая за тем, что происходит вокруг. Он решил слезть с кровати и разузнать как можно больше о предстоящем празднике. Он не сомневался, что будет приглашён на бал в качестве почётного гостя, но хотел узнать обо всём заранее. Каково же было удивление Джона, когда он внезапно для себя обнаружил, что не может двигаться! Казалось, его руки и ноги сделаны из камня: он не мог даже пальцем шевельнуть. Ему даже некому было пожаловаться, потому что все феи, словно нарочно, ушли, оставив его в одиночестве.

Через некоторое время они вернулись, чтобы накормить Джона ужином и приготовить ко сну. Нельзя сказать, что они обращались с ним особенно вежливо. Напротив, они запихивали ему еду в рот с такой скоростью, что он не успевал её прожёвывать, грубо вертели из стороны в сторону, одевая пижаму и расправляя простыни, и даже, не обращая внимания на отчаянные вопли Джона, вырвали у него несколько клоков волос, пока расчёсывали их. Не удивительно, что бедняга заснул в самом мрачном расположении духа.

Наутро к нему явился знакомый эльф и поинтересовался, как идут дела. Джон сказал, что не может двигаться. Он полагал, что эльф удивится, но тот даже бровью не повёл:

– Конечно, ты не можешь двигаться, да и зачем? Ты ведь сам хотел, чтобы другие всё делали за тебя.

– Я и не собираюсь ничего делать, – возразил Джон, – просто мне хочется побегать, поиграть с эльфами и феями. Ведь это так скучно – лежать всё время.

– Э нет, так у тебя ничего не выйдет. Ты можешь начать двигаться лишь в том случае, если согласишься сделать что-нибудь полезное.

Что оставалось делать бедному Джону? Ему ужасно не хотелось что-либо делать, но ещё меньше – лежать в постели всю оставшуюся жизнь. Поэтому скрепя сердце он согласился, и эльф, вернув мальчику способность двигаться, отправил его в бальный зал натирать до блеска паркет.

Джон надеялся, что теперь-то уж он не будет одинок, но не тут-то было. Феи, даже те, вместе с которыми он трудился, по-прежнему не обращали на него ни малейшего внимания. Когда он пытался заговорить с ними, они даже не поворачивали головы, так что он не мог понять, слышат ли они его или нет. Радостное настроение, вернувшееся к Джону после того, как ему удалось встать с кровати, очень быстро улетучилось.

– Почему со мной никто не разговаривает? – спросил он у знакомого эльфа при следующей встрече.

– Я полагаю, потому, что они просто не видят тебя, – ответил тот. – Видишь ли, большинство эльфов и фей устроены так, что они могут видеть только добрых и отзывчивых мальчиков и девочек, с радостью помогающих другим. Только немногие феи, вроде тех, которые укладывали тебя спать вчера вечером, способны видеть всех детей.

– Но ведь я столько работал! – возмущённо возразил Джон.

– Правда, – согласился эльф. – Однако я говорил про детей, которые не просто помогают, но хотят помочь другим. Ты же согласился мыть пол, только чтобы иметь возможность встать с кровати. Иное дело, если бы твоё желание помочь было искренним и ты не ждал бы никакой награды за свой труд.

– Что же мне делать?

– Право, не знаю. Может быть, попытаться всё-таки исправиться?

– Хорошо, я постараюсь. Но для этого мне надо, чтобы ты позволил мне заниматься чем-то ещё, кроме мытья полов.

Получив разрешение, Джон решил прогуляться по дворцу и посмотреть, чем занимаются феи и эльфы. Он видел, что никто из них не сидит без дела. Все занимались каким-нибудь полезным делом, при этом не переставая смеяться, шутить и весело болтать друг с другом. Джон предлагал свою помощь то тут, то там, но везде наталкивался на молчаливый отказ. «Я должен искренне хотеть помочь, – вспомнил он слова эльфа. – Наверное, я никогда не смогу так».

Вдруг он увидел совсем ещё юную, крошечную фею, пытавшуюся поставить на стол тяжёлый кувшин. Бедняжка старалась изо всех сил, даже пыхтела от натуги, но ей едва удавалось оторвать кувшин от пола. Она чуть не плакала от обиды, и Джону стало так жалко её, что он разом забыл о собственных невзгодах.

– Давай я помогу тебе, – предложил он.

Не дожидаясь ответа, он взял кувшин и осторожно поставил его на стол. Фея мило улыбнулась Джону, поблагодарила и упорхнула по своим делам. Мальчик пошёл дальше, и, странное дело, с каждым шагом его настроение поднималось. Он больше не чувствовал себя несчастным, покинутым всеми, а самое главное – он вдруг понял, как может быть приятно помогать другим. Отношение эльфов и фей к нему тоже вдруг резко изменилось. Если прежде они даже не отвечали на его слова, то теперь заговаривали с ним сами, улыбались, звали помочь. Джон никому не отказывал, напротив, он сам предлагал свои услуги и радовался, когда ему удавалось сделать что-то полезное.

Целый день он трудился не покладая рук, так что даже впервые в жизни устал не от безделья, а от работы. Под вечер он сел передохнуть в небольшой комнате по соседству с бальным залом. Там его и нашёл знакомый эльф.

– Я вижу, ты делаешь успехи, – сказал он Джону. – Кстати, Королева обрадовалась, узнав об этом. Она даже решила пригласить тебя на бал, хотя поначалу и слышать не хотела о том, чтоб ты появлялся там. Так что поднимайся. У нас мало времени. Бал вот-вот начнётся, а мы ещё должны успеть подыскать тебе подходящий костюм.

– Боюсь, что я не смогу пойти. Я слишком устал, – ответил Джон.

– Ерунда, – возразил эльф. – В Волшебной стране нельзя устать так, чтобы из-за этого не идти на бал. Если ты поднимешься на ноги, то сам удивишься, сколько у тебя ещё осталось сил. Кроме того, я принёс тебе кое-что.

С этими словами он отцепил от пояса фляжку и наполнил из неё кубок, стоявший на столе.

– Это мирувор – напиток эльфов, – сказал он, протягивая кубок мальчику. – Мы пьём его, когда хотим избавиться от усталости, исцелиться от ран и просто поднять настроение. Пей, не бойся.

Джон послушно сделал, что ему было велено. Мирувор имел вкус чистейшей родниковой воды и приятным теплом растекался по телу, снимая усталость. Мальчик вскочил на ноги.

– Пошли скорей за костюмом, – закричал он эльфу. – Я так хочу попасть на бал!

Всё же они немного опоздали к началу. Когда они пришли в бальный зал, там уже вовсю шло веселье. Впрочем, Королева ничуть не рассердилась на них за опоздание. Напротив, она подозвала Джона к себе и похвалила за всё сделанное им в этот день. Затем его радостно приветствовали остальные гости, в том числе и те самые феи, которые так нелюбезно обходились с ним накануне вечером. Последней к нему подошла юная фея, которой он помог с кувшином, и, застенчиво улыбнувшись, протянула ему чудесный цветок эланор, растущий только в Волшебной стране.

Джону никогда не приходилось так весело проводить время, как на этом балу. Он смеялся, танцевал, участвовал в эльфийских играх и чувствовал себя совершенно счастливым. Однако веселье прервалось самым неожиданным образом.

– Просыпайся, Джон! Ну же, просыпайся! – сказал у него над ухом знакомый голос.

Джон протёр глаза и увидел маму, которая, склонясь над ним, со смехом трясла его за плечо.

– На всём свете не сыскать такого ленивого мальчишки, как ты. Это ж надо – улечься спать среди бела дня!

Только теперь Джон понял, что происходит. «Значит, всё это мне только снилось», – подумал он с некоторым разочарованием. Однако, разжав ладонь, он увидел в ней слегка помятый, но ещё не увядший эланор – цветок Волшебной страны.

Джон так и не понял, приснились ли ему его приключения в Волшебной стране, или всё произошло на самом деле. Как бы там ни было, одно можно сказать с уверенностью: с этого дня Джон стал совсем другим мальчиком. Он больше никогда не отказывался помочь маме и стал как следует учиться, хотя по-прежнему любил фантазировать и изобретать всевозможные хитрые устройства, предназначенные, правда, уже не для оправдания его лени, а совсем для другого.

Красная розочка и заколдованный принц

Жил некогда богач. Было у него три дочери. Две заносчивые, нравные. Подавай им каждую неделю новые наряды да уборы драгоценные. Третья же дочь была покорная и хорошая. Не позволяла, чтобы отец много на неё тратился, и довольствовалась малым. Случилось, что богач начал понемногу разоряться: то в одном, то в другом деле неудача. Потерял он почти все свои деньги, и только в одном городе осталось у него двадцать пять тысяч. Решил он поехать за ними – надо же было на что-то жить и торговать. Призвал отец дочерей и говорит им:

– Дорогие мои дочки, я потерял своё состояние. Были у меня миллионы, а теперь осталось всего двадцать пять тысяч за одним человеком. Поеду выручать деньги, не знаю только – буду ли ещё торговать, или будем их так проживать. Но вам двоим не смогу теперь покупать столько нарядов и драгоценностей.

А дочки в ответ:

– Как поедешь за деньгами, перво-наперво купи нам наряды и украшения – без них не смей и домой показываться. Торговать ты можешь на те, что останутся.

Отец подумал про себя: «Эти две о бедности и слышать не хотят, а ведь, может быть, скоро им придётся думать о куске хлеба… Плохо им будет».

Потом спрашивает младшую дочь:

– Ну, Роза, а тебе что привезти?

– Ничего мне не надо, кроме розочки. И служанки мне не надо, сама управлюсь.

Вот какая она была скромница!

– Не хочу, чтобы ты работала как служанка, – отвечал отец, – ведь ты одна моя утеха. Не будь тебя, и жить бы не стоило.

Поехал купец в город за деньгами. А когда возвращался домой, то сбился с пути и заблудился в лесу. Дождь лил как из ведра. Ехал, ехал купец по лесу и вдруг, на беду свою, повстречал гайдуков. Те дочиста его обобрали, отняли и лошадь, и деньги, и пожитки и отпустили. Стал он самым бедным человеком на свете. Теперь у него не было, как говорится, чем и мышь накормить. И вот идёт он, всё глубже заходит в лесную чащу, кругом тьма кромешная, ни зги не видать, а дождь так и хлещет. Но вот вдали показался огонёк, купец пошёл прямо на него; подходит и видит – стоит прекрасный дворец. А купец устал, есть хочет. Думает: «Войти или не войти? Что поделаешь, надо войти, даже если и головы лишусь. Будь что будет – войду». И вошёл во дворец.

Сперва попал на кухню. Там никого не было, но в очаге горел яркий огонь. Купец погрелся, посушил одежду. Как только одежда подсохла, он прошёл в соседнюю комнату. Глядит – накрыт стол, и на нём дымится похлёбка. Ударил приятный запах в нос голодному купцу, и он уж собрался сесть поужинать, как вдруг оробел. Шагнёт к столу, да опять назад. «Эх, была не была, поужинаю». Сел и поужинал как следует. Съел похлёбку, а тут блюдо само переменилось – на столе появилось мясо, потом третье и четвёртое блюдо и, наконец, даже чёрный кофе – а кругом ни души. Поужинал купец, прошёл в другую комнату, а там уже приготовлена постель. Лёг он и заснул. А утром проснулся – его уже завтрак ждёт. Поел он и пошёл в сад возле дома. Там всякие фрукты и розы всех сортов. Вспомнил купец, что обещал младшей дочери розочку. Сорвал цветок и пошёл к воротам, как вдруг появилось неведомое и страшное чудовище. Заревело, зарычало, так что всё затряслось. Спрашивает купца – кто он, как сюда попал и как смел сорвать розу в саду? Купец рассказал всё, что с ним случилось, а также о том, что его младшая дочь Роза просила принести ей всего только одну розочку. Вот он и сорвал её в этом саду, потому что гайдуки у него и цветок украли. Как услышало чудовище о дочери Розе, оно и говорит:

– За цветок ты должен отдать мне самое для тебя дорогое. Приведи сюда свою младшую дочь Розу и отдай мне её в жены. А не отдашь – голову долой.

Что ж делать, пришлось купцу дать обещание. Но чудовище на слово не поверило, написал купец договор, и только тогда его отпустили домой. Приходит он домой, отдал своей дочери розочку и горько заплакал, зарыдал. Дочка спрашивает:

– Что с тобой, батюшка, о чём ты так убиваешься? О потерянном богатстве? Так ведь и другие становились бедняками, а всё-таки с божьей помощью жили да поживали. и мы проживём как-нибудь. Не стоит плакать.

– Если бы ты, доченька, знала, что со мной приключилось, то не стала бы меня утешать, а плакала бы вместе со мной.

– Батюшка, дорогой, расскажи про свою беду, я с радостью и жизнь за тебя отдам.

– Как узнаешь ты, что случилось, то и впрямь лучше тебе жизни лишиться.

И рассказал ей отец всё, признался, что должен отвести её к чудовищу.

– Не убивайся, батюшка, я пойду с тобой, и будь что будет. Положимся на волю божию.

На другой день они отправились, и отец привёл дочку во дворец к чудовищу.

Там в комнатах был уже приготовлен обед. Грустно пообедали они, и отец, слёзы проливая, сокрушался, как это он оставит тут свою любимую дочку. Хоть бы ему самому позволили тут побыть, повидаться с чудовищем, спросить, что думает он делать с дочкой и можно ли её будет навещать. Но чудовище куда-то пряталось. Его можно было видеть только по утрам, от восьми до девяти часов, и то лишь в саду. Так и пришлось отцу уехать, не повидавшись с ним. А дочка прошла по своему дворцу. Горницы были все прибраны: всюду увидела она много нарядов, угощенья и всего, что девичьему сердцу мило, но нигде не встретила ни одной живой души. Не пришлось ей ни готовить, ни мыть, ни постель стелить – всё само собой делалось. Поужинала дочка и спать легла. Поутру встала, увидела накрытый стол, поела и пошла погулять по саду, полюбоваться всякими красотами. Подошла к канаве и тут увидела чудовище. Звали его Живал. Девушка испугалась, задрожала и от страха не могла слова вымолвить. А Живал ревел во весь голос, ходил и всё крушил на своём пути, пока её не заметил. А как увидел, что она перепугалась, стал её утешать, успокаивать, говорил, что он-де не такой плохой, каким кажется, и просил поцеловать его. Девушка пуще прежнего испугалась – как это поцеловать такое чудовище?

– Лучше умру вот тут, на месте, чем тебя поцелую. Хоть убей, но этого сделать не могу. Как это так – поцеловать тебя?

И залилась слезами.

– Полно, не плачь, – сказал Живал, – я принуждать не буду, только если тебе охота придёт.

Живал же был заколдованный юноша, и если бы девушка его хоть раз поцеловала, то и расколдовала бы. И вот прожили они вместе целый год, виделись только по утрам, но девушка так привязалась к чудовищу, что едва могла дождаться минуты, когда с ним встретится. А всё же поцеловать его не решалась.

Так прошёл год. Девушка часто говорила, что хотела бы навестить отца, посмотреть, как он поживает. Наконец Живал и говорит:

– Коли тебе так хочется повидать отца, я тебя отпущу, успокойся. Ты сегодня ляжешь спать как обычно, а проснёшься в отчем доме. Вернуться же должна на другой день, иначе плохо будет и тебе, и мне. Помни, что я тебе сказал. Возвращайся вовремя.

Было девять часов, и чудовище ушло, а девушка вернулась во дворец. Она едва могла дождаться, когда стемнеет и можно будет лечь спать. День тянулся будто двадцать дней, но вот наконец настала ночь. Девушка легла и заснула, а утром проснулась в отцовском доме. и как же они с отцом обрадовались друг другу! Стали рассказывать про своё житьё-бытьё. Дочка ни на что не жаловалась и говорила, что ей живётся хорошо. «Всё у меня есть, чего только душенька захочет, и если бы ты, батюшка, был со мною, ничего бы мне больше и не надо было. Живал мне никогда слова плохого не сказал, ничем меня не обидел».

Как услышали сёстры, что ей хорошо живётся, стали завидовать. Когда же она сказала, что должна в срок воротиться, а иначе плохо будет и ей, и Живалу, то сёстры, чтобы как-нибудь ей досадить, стали упрашивать её остаться ещё на один день. Девушка поддалась уговорам и осталась на один день больше, чем было позволено. Но на второй вечер она поспешила лечь в постель, как ей сказал Живал, а наутро проснулась во дворце. Позавтракала и пошла искать Живала. Она так к нему привыкла, что ей не терпелось его повидать. Но нигде девушка не могла его найти, и – удивительное дело! – даже голоса он не подавал, а его всегда по утрам было слышно. Ходила она по саду туда-сюда и звала его: «Живал, Живал», – но никто не откликался. Ищет она, плачет, убивается и наконец находит его в кустарнике. Лежит как мёртвый, ей-богу. Она заплакала, запричитала: «Живал, Живал!» Он всё не двигался. «Встань, дорогой мой, дай я тебя поцелую». И поцеловала. Он вскочил, звериная шкура с него спала, и перед ней предстал юноша – писаный красавец. Стали они обниматься да целоваться. И рассказал ей юноша, что он королевский сын, что он уже семь лет как заколдован и расколдовать его мог только поцелуй девушки по имени Роза. «А теперь пойдём за твоим отцом, да и поженимся».

Взяли они отца и сестёр и отправились к королю, отцу Живала. Как услышал народ, что королевич вернулся, то по всей стране веселье пошло. А королевич женился на скромной девушке Розе.