Текст книги "Максимка, Толик и каляки-маляки (сборник)"

Галина Смирнова
Максимка, Толик и каляки-маляки (сборник)

© Смирнова Г. П., 2016

* * *

Рассказы для самых маленьких

Дружили семьями

Мы дружили семьями, но так уж повелось, что в гости приходили они к нам, а не наоборот. Приходили всегда ближе к вечеру – часам к пяти, мы тихо сидели на веранде и ждали их появления, их звуков.

Шур-шур шуршали листья в саду, и, даже сидя в комнате, мы слышали это знакомое и ожидаемое – шур-шур.

Они были не прихотливы в еде, но больше любили что-нибудь мясное или яйца, или молочко, не отказывались от фруктов и ягод, обожали блины, можно со сметаной – сколько положишь, всё съедят. Еду для наших гостей мы раскладывали в тарелочки и ставили в знакомые для них места.

Они приходили по одному – шур-шур, зашуршал один, потом появлялся другой, иногда их было трое, однажды пришли четверо.

Иногда наши гости могли затеять ссору между собой, тогда они смешно сопели и фыркали от возмущения.

Иногда мы делали для них фотосессию, и они охотно позировали, как настоящие фотомодели.

Поздней осенью мы устраивали для наших гостей прощальный ужин – готовили угощение, зажигали свечи на веранде и ждали, когда появится знакомое шур-шур-шуршание в опавших листьях.

Это было грустное прощание с ласковым летом и нашими друзьями – шур-шур-ёжиками.

Каляки-маляки

Заходящее солнце осветило тёплым светом раздевалку младшей группы «Колокольчик» детского сада, и было в ней непривычно тихо – никто не капризничал, не желая одеваться, раздеваться, никто не искал завалившийся куда-то ботинок или носок, или варежку, никто не торопил «побыстрее, я на работу опаздываю», никто не просил «оставь мне машинку поиграть», никто не пыхтел, пытаясь застегнуть непослушную молнию на куртке, и никто даже не пел «ля-ля-ля, ля-ля-ля», прыгая на одной ножке.

Было тихо, тихо.

Мальчики и девочки, воспитательницы и нянечки ушли по домам.

На окне раздевалки, в горшке, стоял цветок с белыми, ещё не распустившимися бутонами, рядом расположилась маленькая лейка, а вдоль стен тянулись небольшие, выкрашенные в голубой цвет шкафчики, и на каждом была нарисована своя картинка – какая-нибудь ягода или фрукт, в эти шкафчики дети вешали свою одежду.

Луч солнца упал на яркую, красную вишенку, висящую на длинном стебельке с двумя зелёными листиками, вишенка качнулась и сказала:

– Моя Настя сегодня ходила по лужам, а потом бегала по земле, и, когда пришла, поставила грязные ботинки прямо в шкаф.

– А мой Саша упал, играя на улице, – вздохнула редиска, – и испачкался, потом пришёл и сразу повесил комбинезон в шкаф. И я тоже стала грязная.

– Я хочу помыться, – сказала вишенка.

– И я, – повторила, как эхо, редиска.

– Мой Миша, – произнёс красный помидор, – принёс из дома шоколадную конфету, которая растаяла, и моя верхняя полка стала вся такая сладкая и липкая, что даже неприятно.

– А мой Коля нашёл на улице камушек, – включился в разговор синий баклажан, – принёс этот камушек в раздевалку и, когда все ушли, стал рисовать им на моей стенке.

Он рисовал и приговаривал: «Каляки-маляки, каляки-маляки!»

И смеялся при этом. А мне было так больно!

– Да, да, именно больно, – согласился зелёный огурчик. – Денис вчера сломал машинку, а потом стал колесом от неё царапать мою дверцу, а колесо-то железное, я терпел, терпел… Вот, ранка осталась, – дверца с огурчиком приоткрылась, показывая израненную стенку, и чуть скрипнула, словно всплакнула.

– Моя Света сегодня карандашом подрисовывала мне лучи, как-будто я солнце, – сказал жёлтый персик, – а на соседнем шкафчике с арбузом она нарисовала листики. Ну ладно, лучи солнца могут быть красными, но у арбуза ведь не бывает красных листьев, правда?

– Мне кажется, не бывает, – синий баклажан вздохнул, вспомнив о Коле.

Так они охали и ахали, жалуясь на своих хозяев – вишенка и слива, яблоко и груша, огурчик, помидор, редиска, персик.

Фрукты и овощи на картинках поникли, сморщились, съёжились, и такие они были грязные и несчастные, что хоть плачь. А потом они уснули.

И снился им всем один и тот же сон – будто пришёл добрый волшебник с мылом, щёткой или с влажной тряпкой и всех помыл, почистил и стёр, убрал всё лишнее, все эти каляки-маляки.

На следующий день в группу пришла новая девочка, она разделась и, когда её мама ушла, вынула из кармашка платья маленький пакетик с влажными салфетками.

Потом девочка посмотрела на репку на своём шкафчике, около которой синим карандашом было нарисовано что-то непонятное – то ли жук какой-то, то ли самолёт сломанный.

Она потёрла жук-самолёт салфеткой, которая очень быстро стала грязной, потом взяла новую, снова потёрла, и вскоре на голубом шкафчике красовалась нарядная, жёлтая репка, чистая и аккуратная.

Девочку звали Оля.

– Возьми, – она протянула влажную салфетку Насте.

– Держи, – и дала салфетку Саше.

Настя оттирала вишенку, а Саша редиску, и через несколько минут вишенка и редиска стали такими яркими, будто их нарисовали только сейчас.

Миша тоже взял салфетку, долго оттирал растаявшую конфету, менял салфетку несколько раз, но добился всё-таки своего – полка в шкафчике стала гладкой, приятной и совсем не липкой.

Потом Коля, Денис, Света и другие ребята тоже помыли и почистили свои шкафчики, на которых теперь, сияя чистотой, улыбались вишенка, редиска, помидор, огурчик, персик и другие фрукты и овощи.

А у Тёмы на шкафчике, как оказалось, рядом с арбузом была нарисована отрезанная долька, которую никто не видел из-за прилипшей жвачки. И эта долька, когда проявилась, была как самая настоящая, такая настоящая, что её даже съесть хотелось.

Теперь по вечерам, когда дети уходили домой, и в раздевалке становилось тихо-тихо, картинки на шкафчиках снова начинали разговаривать между собой, но уже радостно и весело.

А каляки-маляки стали жить только в альбомах для рисования.

Чёлочку поправим, мамочку поздравим

В младшей группе «Колокольчик» детского сада уже две недели шло приготовление к Маминому празднику – Дню 8 Марта, на который пригласили мам и бабушек, и который должен был состояться в четверг.

Малыши разучивали стихотворения, танцы и песенки для утренника, и теперь каждый день из группы «Колокольчик» слышалось пение, которое становилось всё дружнее и дружнее:

 
Солнышко лучистое
Улыбнулось весело,
Потому что мамочке
Мы запели песенку.
Песенку такую:
«Ля-ля-ля!»
Песенку простую:
«Ля-ля-ля!»
 

Кроме концерта мальчики и девочки готовили поздравительные открытки, они делали их сами – на голубом фоне был нарисован зелёный стебелёк с листиками, а вокруг облако жёлтых шариков, похожих на маленьких, весёлых цыплят, этот цветок назывался мимоза.

Воспитательница Мариванна, конечно, немного помогала нарисовать пушистую мимозу, но всё-таки Катя, Света, Саша, Коля и другие ребята делали открытку сами, делали её старательно, с любовью, делали её для мамы.

Открытку дети положили на полку в свой шкафчик для одежды в раздевалке, чтобы перед утренником взять её с собой.

Вечером в среду за Тёмой в детский сад пришёл папа, пришёл поздно, когда всех детей уже забрали, и он остался один.

Ушла даже воспитательница Мариванна, и за Тёмой присматривала нянечка, она начала к этому времени уборку – в раздевалке стояло ведро с водой, рядом швабра, а сама нянечка поливала из маленькой лейки цветы на окнах в соседней комнате.

– Одевайся быстрее, мы последние, – папа положил шапку, шарф Тёмы на шкафчик и протянул ему куртку, – где твои ботинки?

Тёма вспомнил, как бегал на прогулке по лужам, как сердилась на него Мариванна и как потом поставила его ботинки в сушилку.

Папа пошёл за ботинками, а Тёма потянул шарф со своего шкафчика, потянул, и вдруг из-под шарфа выпала и упала прямо в ведро с мыльной водой поздравительная открытка.

Тёма застыл и зачарованно смотрел, как она постепенно намокает, намокает, как темнеет её голубой фон, как становятся размытыми зелёные листики и жёлтые шарики-цветы, как она тонет и идёт ко дну, будто корабль в океане. Так интересно!

Это была открытка Лизы, именно её шкафчик находился рядом, но почему-то она была не внутри на полке, а сверху, и Тёма… Тёма уронил её в воду. Что же будет?!

Если бы он сразу подхватил открытку и вытащил её из воды, то она не опустилась бы на дно ведра и не размокла бы так сильно, и, может быть, всё бы обошлось, но Тёма только смотрел и смотрел.

– Держи, – папа протянул Тёме ботинки, – смотри-ка, они даже тёплыми стали в сушилке. Ты что же по лужам бегал?

Тёма стал оправдываться, что он не один, что Максимка и Лена тоже бегали по лужам, и Максимка даже упал и испачкался весь, а Мариванна, Мариванна… Тёма отвлёкся и забыл про открытку.

На улице было светло, день уже заметно прибавился к весне, звенела, падая с крыш, капель, чирикали воробьи, спешили прохожие, возвращаясь с работы.

Папа стал расспрашивать Тёму об утреннике, какие стихи, песни они разучивают, и тут Тёма вспомнил про открытку, которая утонула, вспомнил и остановился.

– Что случилось? – папа посмотрел на сына.

Тёма рассказал.

– Завтра утренник, Лиза плакать будет, – грустно закончил он, опустив голову.

– Да, некрасиво получилось. Знаешь, Тёма, нам придётся сделать для Лизы новую открытку, – папа посмотрел на часы, – но, к сожалению, книжные и канцелярские магазины уже закрылись. Что же делать?

Глаза Тёмы покраснели и наполнились слезами, готовыми вот-вот побежать по щекам.

– Подожди, ведь в метро есть киоск, где торгуют карандашами, тетрадями, ручками, – папа обнял сына, – наверняка там должна быть и цветная бумага.

К счастью, киоск был открыт, и папа купил всё необходимое.

Придя домой, папа с Тёмой закрылись в комнате, попросили маму не заглядывать к ним и сели за стол.

Папа стал расспрашивать, какой цветок был на открытке Лизы, чтобы нарисовать такой же, но Тёма никак, ну просто никак не мог вспомнить это слово – мимоза.

И папа тоже забыл, что на 8 Марта женщинам часто дарят мимозу, он показывал сыну на картинках тюльпан и гвоздику, ромашку и розу, и даже незабудки, но всё не то.

– Знаешь что, Тёма, помнишь, я тебе читал книжку про волшебный цветик-семицветик – нужно загадать желание, оторвать лепесток, и исполнится то, что ты задумал. Здорово ведь, правда? Давай нарисуем Лизе цветик-семицветик!

Глаза у Тёмы загорелись:

– Давай!

Работа закипела, и вскоре на голубой картонке красовался необыкновенный цветок, у которого было семь лепестков разного цвета, как в радуге: красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, голубой, синий, фиолетовый.

Цветок с продолговатыми, разноцветными лепестками держался на стебельке с зелёными, резными листьями.

– Краси-и-и-во! – пропел Тёма, восхищённо глядя на открытку.

– Красиво, – повторил папа, – а ну-ка, сынок, спой мне песенку, которую учил к маминому празднику, и которая тебе нравится, ну хотя бы один куплет.

Тёмочка встал из-за стола и, помедлив немного, запел:

 
Чок, чок, каблучок,
Мы танцуем гопачок.
Чёлочку поправим,
Мамочку поздравим.
Чёлочку поправим,
Мамочку поздравим.
 

В зал группа «Колокольчик» входила парами – мальчик с девочкой, и каждый нёс в руках открытку, на которой была нарисована ветка мимозы с пушистыми, жёлтыми комочками цветов, а у Лизы на открытке был нарисован цветик-семицветик, похожий на разноцветную, весёлую радугу.

Кукла

Васютка с бабушкой Ольгой Сергеевной стояли в парке у автомата с игрушками и пытались рычагом, похожим на железную руку, подцепить калейдоскоп, который всё выпадал и выпадал, и подхватить его никак не получалось.

– Бабушка-а, теперь в сторону и вверх, ещё, дай я нажму. Упал, опять упал, – на лице Васютки было разочарование. Калейдоскоп был такой красивый – ярко-жёлтые звёзды на синем фоне, а если его покрутить и посмотреть в маленькое окошко, то можно увидеть меняющиеся, как по волшебству, красивые узоры из разноцветных, цветных стёклышек.

У Васютки раньше был калейдоскоп, но он его потерял где-то, и так хотелось получить новый!

К соседнему автомату подошла девочка приблизительно того же возраста как Васютка, рядом с ней была её бабушка. Девочка бросила жетон, вместе с бабушкой взялась за рычаг, и они стали подхватывать какую-то игрушку.

Рука-рычаг, которой старательно управляли Васютка и Ольга Сергеевна, опустилась в глубину кучи игрушек и извлекла откуда-то со дна прозрачный, пластиковый футляр, потом выбросила его в специальное отделение, где Васютка взял его.

Он открыл футляр и достал небольшую куколку – у неё были длинные, золотые волосы, собранные алой лентой в пышный хвост, розовое платье, розовые туфельки, и сидела она на изящных, белых качельках.

Качельки раскачивались, туфельки снимались-одевались, а золотые волосы можно было заплести в косичку или даже в две.

Васютке недавно исполнилось четыре года, родные дарили ему машинки, конструкторы, солдатиков, зверюшек разных, а кукол у него никогда не было.

Между тем, девочка с бабушкой достали из автомата калейдоскоп – как раз тот, который хотел Васютка.

– Бабушка, я тоже хочу такую, – девочка зачарованно смотрела на куклу в руках Васютки.

– Подожди, я жетон куплю.

Касса была рядом, бабушка купила не один, а два жетона, сперва они вытащили небольшую, пожарную машинку, а потом достали плюшевую, белую мышку на колёсиках, у которой крутился хвостик, когда она ездила.

Васютка стоял рядом, с интересом наблюдая за девочкой и держа в руках свою куклу.

– Бабушка, я куклу хочу, как у мальчика, – захныкала девочка.

– Во-первых, жетонов у меня больше нет, а во-вторых, такой куклы тоже нет, я посмотрела. Была одна, её мальчик достал.

Ольга Сергеевна наклонилась к внуку:

– Васенька, поменяйся с девочкой игрушкой.

– Нет, – внук прижал к себе куклу.

– Ну зачем тебе кукла, ты же не девочка.

И тут Васютка неожиданно развернулся и побежал домой, да так быстро, что Ольга Сергеевна еле догнала его и строго взяла за руку.

Хорошо, что жили они рядом с парком, где был этот автомат с игрушками, и где были детские площадки и разные качели-карусели.

Дома Васютка разделся, пошёл на кухню и поставил куклу на подоконник.

Обеденный стол стоял у окна, Васютка сидел напротив, и теперь, когда он ел, то всегда смотрел на свою принцессу.

Он не играл с ней, достанет лишь изредка из прозрачного футляра, покачает на качельках туда-сюда, туда-сюда, посмотрит, посмотрит, да и уберёт обратно, и поставит на середину подоконника.

Несколько раз мама хотела положить куклу в ящик со всеми игрушками, но Васютка так расстраивался, что куклу больше не убирали.

Окно было большое – от стены до стены, и когда дверь на кухню была открыта, то все, входившие в квартиру, сразу видели принцессу с золотыми волосами на белых качельках, и она, словно добрая красавица-фея из сказки, приветствовала каждого.

Незаметно прошла весна, на лето Васютка уехал с бабушкой и родителями на дачу, а когда пришла осень, он пошёл в новый детский сад – поближе к дому.

У всех детей в раздевалке детского сада были свои шкафчики для одежды, на каждом нарисована своя картинка – какой-нибудь фрукт или овощ.

На Васюткином шкафчике был красный помидор с задиристым, зелёным стебельком, на шкафчике справа – оранжевая морковка, а слева – спелая, жёлтая груша.

В шкафчик с нарисованной грушей вешала одежду Наташа, а там, где была морковка, раздевалась Лиза – та самая девочка, которая весной хотела достать из автомата куколку на качелях.

Васютка узнал Лизу и подружился с ней, они часто играли вместе, и воспитательница посадила их за один стол – теперь они завтракали, обедали, ужинали, и рисовали, и лепили из пластилина, и смотрели книжки с картинками вместе.

Однажды Лиза не пришла в детский сад один день и два, и неделю, и две недели, её шкафчик в раздевалке пустовал, и казалось, что даже весёлая морковка на дверце тоже загрустила.

Место за столом рядом с Васюткой было теперь свободным, и ему так не хватало Лизы на прогулках – вот сейчас бы катались на горке, сейчас играли в мяч, а сейчас просто бегали.

Потом Васютка узнал от бабушки, а она от воспитательницы, что Лиза лежала в детской больнице с воспалением лёгких, ей делали уколы, постепенно она стала выздоравливать и уже находится дома и даже понемногу гуляет в парке, но в садик пока ещё не ходит.

Когда Васютка узнал, что Лиза поправляется, он очень обрадовался и, вечером, придя домой, достал из футляра куклу – золотоволосая принцесса сидела на качельках и улыбалась голубыми глазами, а её розовое, воздушное платье и розовые туфельки даже не выгорели на солнце.

Васютка долго смотрел на красавицу, потом положил её в футляр и плотно закрыл его.

Утром он попросил бабушку передать куклу Лизе, и бабушка сказала, что это возможно, а через день она сообщила, что Лиза очень обрадовалась кукле, благодарит Васю, и скоро она совсем поправится.

– Не жалко принцессу? – спросила мама, когда в тот вечер шла с Васюткой из детского сада домой. – Она так нравилась тебе, почему же ты отдал её?

– Потому что Лиза болеет, и потому что она… она красивая.

– Кто? Принцесса на качельках? – мама обняла Васютку и улыбнулась. – Или Лиза?

Васютка вырвался, засмеялся и побежал, подпрыгивая на одной ножке, по аллее парка.

Через неделю он бегал уже вместе с Лизой.

На их шкафчиках в детском саду снова весело переговаривались между собой красный помидор и озорная морковка.

А у Лизы на подоконнике улыбалась голубоглазая принцесса на изящных, белых качельках.

Ларик и вороны

Ларик, английский чёрный спаниэль из пятого подъезда, лежал на животе во дворе дома, вытянув лапы и зажав в передних лапах здоровущую кость.

Кость эту он, конечно, стащил где-то на помойке.

Все жильцы большого дома знали эту слабость Ларика, но любили его, потому что Ларик был собачкой доброй, весёлой и всем всегда дружелюбно махал хвостиком.

Ларик увлечённо грыз кость, не замечая ничего вокруг, а в это время его окружили вороны – три спереди и две сзади.

Когда две задние вороны кусали Ларика за хвост, три передние вороны, именно в этот момент, пытались ухватить кусочки косточки, разбросанные на земле.

И это им удавалось.

То есть, одни вороны отвлекали, а другие действовали.

Ларик на эти нападения не реагировал, только слегка поднимал голову и вновь продолжал радостно грызть косточку.

А вороны всё атаковали и очень слаженно атаковали.

Какие же они всё-таки умные и хитрые!

Дракоша

Ранним утром Юлечка стояла у окна и с интересом и удивлением смотрела на парк.

Она жила рядом, в большом доме, в квартире на высоком этаже, откуда весь парк был как на ладони.

Только ей надо было встать на носочки, потому что до самого окна она ещё не доставала – ей было всего три годика.

– Дочка, отойди от окна, ты же знаешь – я не разрешаю, – строго сказала мама.

– Посмотри, посмотри, – Юля подбежала к маме, схватила её за руку и потащила к окну, – там…

На зелёной лужайке парка неожиданно, как в сказке, откуда ни возьмись, появился Дракон.

Поэтому сразу после завтрака Юля с мамой заторопились в парк – что же там происходит?

Вокруг Дракона, которого все звали Дракоша, собралось много ребят.

Среди них были и знакомые Юле мальчики и девочки – с одними она ходила в детский сад, с другими жила в одном доме и часто играла на детской площадке.

И все они с огромным любопытством разглядывали Дракошу.

Он был большой, с голубыми глазами, оранжевой гривой, длинным, зелёным хвостом и жёлтым животом.

Дракоша сидел на траве, вытянув передние и задние лапы вперёд и опираясь на хвост, при этом его передние лапы лежали вдоль живота, создавая своеобразные стенки с двух сторон.

А по животику Дракоши, который выглядел как высокая, крутая горка, были проложены деревянные брусочки, за них можно было держаться и карабкаться на самый верх, где находилась маленькая площадка.

Малыши друг за другом, стараясь изо всех сил и торопясь, карабкались наверх, на площадку и там, оттолкнувшись, быстро съезжали вниз, переговариваясь, смеясь, переворачиваясь в разные стороны и что-то выкрикивая, потом снова залезали, и снова съезжали.

Вокруг Дракоши царило оживление, шум, веселье.

Юля съезжала с горки, сзади её догоняли Петя и Лена, а дальше Катя с маленьким братом, и всем ребятам было так радостно и весело!

А когда приходил вечер, Дракоша уходил спать – он сдувался, потому что был резиновый, как простой резиновый мячик.

Но каждое утро Дракоша просыпался, глубоко вдыхал и набирал воздух, расправлял плечи, и вновь улыбался, приглашая малышей: «А ну-ка, прокатись!»

Однажды на горку к Дракоше залезли три незнакомых мальчика, они были заметно старше и катались по-другому – грубо расталкивали малышей, да так сильно, что некоторые падали и начинали плакать.

На замечания они не реагировали и ушли только тогда, когда сами захотели.

И вскоре после их ухода Дракоша вдруг стал оседать, оседать и… и сдулся, как сдувается порванный воздушный шарик.

Теперь он лежал на траве плоский, печальный, непохожий на себя.

Подойдя ближе, Юлечка разглядела порез на его животе, похожий на рваную рану, она загрустила и прижалась к маме:

– А Дракоша поправится?

– Обязательно поправится, дочка. Помнишь, как доктор Айболит вылечил зайчика и других зверюшек?

– Да-а, я помню – зайка бежал и попал под трамвай, а добрый доктор Айболит сказал: «Я пришью тебе новые ножки, ты опять побежишь по дорожке». Мамочка, Айболит вылечит Дракошу?

– Это знает только Айболит, но он сумеет, он справится.

Несколько дней Юлечка украдкой от мамы подходила к окну и всё смотрела и ждала, ждала, но Дракоши не было.

Даже погода нахмурилась, словно рассердилась на тех, кто поранил Дракошу, и вот уже четыре дня моросил тихий дождик, дождинки которого были похожи на слезинки, которые текли по Юлиным щекам, когда она вспоминала раненого Дракошу.

На пятый день из-за туч выглянуло солнце и осветило зелёную лужайку, на которой появился Дракоша.

Снова ребятишки карабкались вверх по лестнице, и снова весело катились с горки.

Глядя на радостную возню малышей, улыбались кудрявые облака, бегущие по светлому небу, улыбались мамы, и улыбался Дракоша.