Текст книги "36 и 6 котов-детективов"

Глава 3

Олесь вбивал гвозди в стену, Стас развешивал картины. Коты помогали, покрикивая: левый угол выше! Правее! Мрынь-брынь, не этот, противоположный! Да-да-да! Левее! Мур-мяу!

Мешали, одним словом.

Когда же наконец всё было готово, то даже скептически настроенный Шпондермен вынужден был признать: вот это экспозиция! Вот это да! Ну-ка, гости, торопитесь!

И зрители не заставили себя ждать. Шли и шли. Многим не терпелось посмотреть, что там коты понацарапывали.

Первая часть вечера началась с танца георгинок, на этом же и закончилась. Главное сейчас – не танцы.

Телевизионщики опоздали. Комментатор-Чёрный кот, завидев их, мгновенно очутился перед телекамерой:

– Выставку цараписи можно считать открытой! Слово предоставляется куратору выставки, поставщику материалов и вдохновителю цараписцев – Стасу.

Парень сказал пару слов про «Море волнуется, раз» и передал слово кошечкам-георгинкам.

Те скромно жались к стене под своей картиной.

– Это «Георгинка», такой цветок, – пробормотала одна из них, кажется Мюзетта, а может, Жанетта.

И все застеснялись. У георгинок всё называлось одинаково: и танец, и картина. Салон красоты – и тот «Георгинка». Только подоконник – остров Сардиния.

Цветные коты объяснили, почему их картина «Просто натюрморт».

– Вы что здесь видите?

Тележурналист склонил голову набок:

– Капусту. Или тыкву.

– Поэтому мы и говорим: «Просто натюрморт». Каждый видит что хочет…

Подвальные коты хвастались своим творением – «Вьющаяся роза госпожи Креповой». Госпожа Крепова стояла рядом, держа на сгибе локтя лысую кошку, укутанную лёгкой белой тканью. Баронесса в тёмных очках выглядела очень стильно, будто кинозвезда на морском побережье.

Танцоры представили публике свою картину «Ча-ча-ча». И даже попытались провести маленький танцевальный мастер-класс.

Коты из соседнего подъезда презентовали «Сон Котопса». Какую-то абстракцию, нечто жуткое и малопонятное.

Обжоры, украдкой поглядывая на стол с угощением, быстренько объяснили, почему их картина называется «Шоколадный торт». И пригласили присутствующих незамедлительно перейти к третьей части праздника. Искусство искусством – а кушать-то хочется.

– Постойте, а эта картина? – спросила девушка с зелёными глазами и короткой русой косой. Она пришла сюда впервые. Её никогда раньше не видели в кофейне «36 и 6 котов».

Девушку заинтересовала работа котят. Стас поспешил ответить на вопрос и, пока все угощались бутербродами и булочками, не отходил от новой знакомой. Они даже смеялись.

– Надеюсь, не над нашей цараписью, – пробормотал Колбаскин. Он пас глазами Стаса, поглощая бутерброд за бутербродом.

Телевизионщики свернули аппаратуру – пора возвращаться на телеканал, чтобы успеть поставить сюжет в вечерний выпуск новостей. Стас вышел их проводить, а девушка, накручивая кончик косы на палец, продолжала ходить вдоль картин.

Что-то пушистое коснулось её ноги.

– Привет, малыш, – незнакомка присела и улыбнулась Якову – Как тебя зовут? Хотя не говори. Я сама догадаюсь.

На котёнка смотрели удлинённые зелёные глаза.

– Первую букву подскажи.

– Я… – прошептал Яков.

– Ярополк? – сразу откликнулась девушка. – Хотя нет. Не Ярополк. И не Ярик… Может, Ясик? Ясик – так мой дедушка называл маленькую подушку. Нет, ты не Ясик. Тогда кто? Не говори, я сама.

– А как тебя зовут? – набрался храбрости малыш.

– Лариса.

– А как твоя фамилия? Как называется твоя улица? Как ты сюда добралась? – засыпал её вопросами котёнок.

– Всё понятно, малыш, – улыбнулась девушка. – Ты Яков?

Тот даже рот раскрыл от удивления. Как она догадалась?

Дома коты стали бурно обсуждать незнакомку:

– По-моему, она довольно симпатичная…

– А по-моему, вовсе нет. Она не ест колбасу, представляете? – Колбаскиному возмущению не было предела.

– Как так не ест колбасу?

– А вот так. Сам слышал, как она сказала Стасу: спасибо, я не ем колбасу.

– Она со Стасом болтала?

– Ещё как! Все видели, а ты не видел? Ещё и хихикала! «Хи-хи-хи, спасибо, я не ем колбасу!»

– Так не бывает.

– Чего не бывает?

– Разве можно не любить колбасу?

– Значит, можно.

– Скажи ещё, что она бекон не ест, – вмешался в обсуждение Шпондермен.

– Не стану никого обвинять безосновательно, но подозреваю, что так оно и есть. Вы же видели – все угощались, а она ходила возле картин со стаканом сока. Который ей, кстати, Стас принёс.

– А ветчина-беконы-сальтисоны?

– Что «ветчина-беконы-сальтисоны»?

– Она их, думаешь, тоже не ест?

– Уверен, что не ест.

– Что же в ней тогда симпатичного?

– А мне она понравилась, – попытался защитить Ларису маленький Яков. – Она догадалась, как меня зовут, представляете?

– А ты и поверил, наивный? Да ей Стас сказал. Точно. Это он её предупредил. Вы же видели, как они долго стояли возле наших картин? Наверное, он про нас рассказывал.

– Она сама догадалась, – уже не очень уверенно прошептал Яков. – Как бы там ни было, а она симпатичная.

– Я бы таким не доверял, – стоял на своём Колбаскин. – Не любить колбасу! Это очень подозрительно! И знаете что? Она меня погладила по голове. И вот вам результат. Я чешусь и чихаю. У меня на неё аллергия!

– Что ты выдумываешь! – не выдержала Пушинка. – Это у людей бывает аллергия на кошек, но чтобы у котов на людей? Такого не может быть!

– Может! Говорю вам, у меня аллергия на человека! Посмотрите как глаза слезятся! Из носа капает. Дайте кто-нибудь салфетку!

Коты ещё долго разглагольствовали бы, если бы не госпожа Крепова. Она решительно направилась к ним на балкон и поинтересовалась, кому тут не спится. А заодно сообщила, что у неё тоже начинается насморк, – уж не аллергия ли это случайно? На кошачью, скажем, шерсть.

Сразу наступила мёртвая тишина.

А утром… Малыши ещё не проснулись, георгинки ещё не проделали свой утренний комплекс упражнений, госпожа Крепова ещё не выпила чашечку кофе – а в выпуске новостей уже сообщили о ночном пожаре в городе. Огонь уничтожил кафе «36 и 6 котов». То самое кафе, популярность которому принесли танцующие на открытой веранде коты.

Глава 4

Никто уже не надеялся увидеть кофейню. Георгинки плакали, Кувырк был почти без сознания, Кутузов ругался на чём свет стоит. Воображение каждого рисовало кучку пепла…

Автомобиль Стаса свернул за угол, все прижались носами к оконному стеклу – и громко выдохнули: уф-ф! Вот она, родная, на своём месте! Не очень-то и пострадала. Георгинки снова пустили слезу, теперь уже от умиления.

Внутри всё выглядело гораздо хуже. Пожар испортил одну стену, треть пола и часть потолка и крыши. Повезло, что кто-то ночью заметил огонь и вовремя вызвал пожарных.

Стас и Олесь обсуждали причину замыкания в электропроводке. Эх! Придётся теперь закрываться на ремонт.

– А где?.. Где наши картины? – оглянулся по сторонам Яков. – Куда подевалась наша царапись?

И в самом деле. Все и забыли, что ещё вчера на этой стене висели восемь картин. Они должны были остаться, хотя бы обгоревшие. Но никак не восемь гвоздей без картин! Куда царапись подевалась?

– Наверное, пожарные сняли и куда-то закинули, – решил Стас.

Его больше интересовал вопрос с ремонтом. Надо приниматься за него не откладывая. Продлится он не меньше двух недель, а может, и больше.

– Поэтому коты пока свободны, – переглянувшись, решили хозяева. – То есть в вынужденном неоплачиваемом отпуске. Просьба отнестись к этому с пониманием. Идите себе, танцоры, отдыхайте. Не мешайте. Не путайтесь под ногами.

Коты вышли на открытую веранду, расселись под старой ивой и задумались.

– Бу-бу-бу-бу-бу, – первым подал голос Бубушка. – Что-то тут не так. Я думаю, это поджог.

Коты оживились:

– Поджог?

– Поджог и похищение, – развивал мысль Бубушка. – Картины похитили, помещение подожгли. Воры были уверены, что огонь уничтожит следы преступления. Но из соседнего дома увидели пламя и вызвали пожарных, разрушив планы похитителей. В результате пострадала только часть кафе.

– Да ну! – Кутузов развязал узел на повязке, закрывавшей выбитый глаз, встряхнул косынку, свернул – и снова завязал узлом на затылке. – Вот только честно: кому нужна наша царапись?

– Может, мы шедевры создали, кто знает, – мяукнула одна из георгинок, кажется Лизетта. – Автор никогда не знает, что у него вышло.

– Ах, оставьте! – отмахнулся Кутузов. – Не в этом дело.

Ладно, допустим, это похищение, рассуждали коты. Кто мог украсть картины? Да кто угодно. Посетителей было предостаточно.

– Например, эта, как её?.. Лариса, – выдвинул свою версию Колбаскин. – Ходила, рассматривала картины. Ноль внимания на бутерброды с колбасой. Это очень подозрительно.

– Шерше ля фам, – вздохнул Ля Сосис. – Что в переводе с французского означает: ищите женщину. – Да кто её теперь найдёт! – ещё больше разволновался Колбаскин. – Кто угодно из присутствовавших вчера мог оказаться похитителем. Даже телевизионщики.

– И не только из присутствовавших, – наконец подал голос Комментатор-Чёрный кот. – Сюжет показали по телевизору. Весь город знает о наших дощечках. Но зачем красть поцарапанные деревяшки?

И коты устроили мозговой штурм: каждый выдвигал любую версию, которая приходила в голову:

– Для массажа ног.

– Почему ног? Может, лап?

– Может, и лап.

– А может, для стирки. Вжик-вжик – очень удобно. Я где-то такое видел.

– Да ну!

– Ну да!

– Не выдумывайте. Так уже никто не стирает. У всех есть стиральные машинки.

– Для лечения спины – вот зачем!

– Как это?

– Лёг на доски, вытянулся, нос кверху – и терпишь.

– Вот ещё!..

– Говорю: для здоровья! Вот для чего!

– Ложись на что угодно твердое – и терпи, а картины при чём?

– А может, для этого… как её… для красоты.

– Че-го-о?

– Для красоты. А что?

– В общем, полный мрынь-брынь!..

В конце концов все замолчали.

– Так что делать будем, Бубушка?

Как всегда в особых случаях – а это был именно такой случай, – все взгляды устремились на самого рассудительного и опытного.

Бубушка задумчиво почесал подбородок:

– Бу-бу-бу-бу-бу… Я тут пораскинул мозгами и вот что скажу. Дело тёмное. Детективная история. Без расследования не обойтись. Делаем так. Для начала расходимся по району, ищем информацию. Важна любая мелочь. Кто? Что? Где? Когда? Всё может пригодиться. Потом снова собираемся на веранде – и делимся, кто что нарыл. После чего принимаем решение, что делать дальше.

Отсутствие новостей – тоже, говорят, новость. Выходило так, что новостей нет. К вечеру ничего не нашли – ни одной зацепки. Никто ничего не видел и не слышал: ни одной подозрительной личности, ни одной чужой машины. Ничего.

– Ладно, – согласился Бубушка. – Есть две версии. Первая: преступники взломали замок, картины забрали, под стеной развели огонь, заметая следы… Вторая версия: преступники взломали замок, разожгли костёр под стеной с неизвестной нам пока целью, а наши картины… использовали в качестве дров.

На «дрова» георгинки обиделись.

– Лично наша картина – не дрова! – решительно сказала, кажется, Мюзетта. – И «Море волнуется, раз» тоже не дрова.

Хук и Джеб попытались всех успокоить:

– Мы ещё нацарапаем!

И даже станцевали смешной танец. Степ вдвоём, исполняют братья-степисты. Раньше все смеялись бы, наблюдая за ними, но теперь едва улыбнулись. Нечему радоваться.

Вдруг из тени старой ивы выбрели двое. Бровастик и… пёс.

– Знакомьтесь, – Бровастик пропустил вперёд лохматого незнакомца с бровями похожими на две толстые гусеницы. – Это мой друг.

– Моё почтение! – шагнул тот вперёд и остановился.

– Полундра! – хохотнул Кутузов и почесал свою полосатую спину о косяк. – К нам пёс прибился.

Малыши спрятались за спины взрослых. Коты напряглись, у некоторых шерсть встала дыбом, однако никто не сдвинулся с места.

– Как друга зовут? – поинтересовался Бубушка.

– Как тебя зовут? – Бровастик наклонился к псу, обняв его лапой.

– Бровкин, – ответил тот, подняв одну бровь.

– Ты глянь! Бровкин? Бровастик, наш гость сказал: Бровкин?

– Ну да. Я Бровастик, он Бровкин, у нас много общего. Мы же друзья.

Коты молчали. Кто его знает, что за пёс! А что, если из тех, кто гоняет котов? Собаки, они ведь такие, в основном, враждебно к котам настроены. Неизвестно, чего от них ждать. Хвост у этого бровастого ходуном ходит. Кот бьёт хвостом, когда недоволен, а этот «друг» развилялся тут своим хвостярой… Вроде как дружелюбно. Всё у собак не так, всё наоборот.

Бровастый задерживаться не собирался, тявкнул:

– Ну, я пошёл! – и приветливо шевельнул бровями. – У меня куча дел. Счастливо оставаться!

Коты проводили его взглядами.

– Куча дел у него! – повторил Обжоркин. – И еды, наверное, завались. А мы безработные. Ещё и временно призорные.

– Временно дозорные? – переспросил маленький Яков, выходя из-за спины Бубушки.

– Временно призорные, – чётко повторил Хавчик. – Есть коты беспризорные, есть домашние, а мы временно призорные. Не завтра, так послезавтра нам скажут: а может, хватит? Забыли, что вы уличные коты? И прости-прощай, сытая жизнь, в которой всегда есть место для завтрака-обеда-ужина. А если повезёт, то и для второго завтрака с полдником. И уже никому, никому на всём белом свете не придёт в голову спросить: а может, эти коты голодные?..

Под вечер в кафе приехала на велосипеде Лариса, та самая, с зелёными глазами и короткой косой. Та, что к картинам присматривалась. Коты и рты разинули от удивления. Она же подозреваемая, эта Лариса! Зачем заявилась на место преступления?

Едва узнав про пожар, девушка сразу вскочила на велосипед – и вот она здесь, уже делает какие-то расчёты на бумаге для Стаса и Олеся, говорит малопонятные вещи про ремонт и материалы, а парни её слушают, одобрительно кивают головами, соглашаются. Нашли дизайнера, доверчивые. Не будь пожара – не нужно было бы и ремонт делать! Подумали бы лучше, кто этот пожар мог устроить.

Весь вечер Олесь от Ларисы не отходил, склонялся над её записями, сыпал вопросами. Забыл про всё на свете. Даже про ужин. Наконец опомнился:

– Давайте все в машину, пора домой! Бегом, говорю!

Все и побежали к автомобилю, радостно толкаясь. Ведь кое у кого уже возникли подозрения, что сегодня никто их назад не повезёт.

А в салоне – вот так сюрприз! – уже сидит Лариса. Справа от водителя, в кресле пассажира. Стас пригласил её на чай. С булочками. А её велосипед предусмотрительно втащил в кафе.

Пришлось котам молча паковаться на заднее сиденье, недовольно переглядываясь.

– Зачем было брать её с собой? – ворчал по дороге Колбаскин. – И так места в машине кот наплакал. Набились, как кильки в консерву. Надеюсь, эта Лариса не будет претендовать на нашу жилплощадь. Нам и без неё хорошо в нашей тесной компании. Тридцать шесть взрослых котов, шесть маленьких, Стас, госпожа Крепова. Куда ещё эту Ларису?

– Тихо, – двинул его в бок Оборвыш, показал глазами на людей – Услышат…

Но Стас и Лариса ни на кого не обращали внимания. Стас рассказывал смешные истории про свой велосипед, Лариса хохотала, потом вспоминала: а вот у меня был случай…

Коты чувствовали себя совершенно лишними.

Глава 5

При виде гостьи госпожа Крепова достала из шкафчика праздничные чашки. Суетилась, радуясь, что булочки с маком у неё сегодня удались на славу. Но вскоре вспомнила, что начался её любимый телесериал, и племянник с девушкой остались на кухне одни.

Коты уже поужинали, однако не спешили расходиться. Медленно вылизывали остатки еды из своих посудинок. Тянули время – ведь Стас выглядел слегка растерянным. Вдруг ему понадобится помощь, а они не будут знать? Нет, лучше оставаться у него под рукой, то есть под ногой. На всякий случай.

Раздался звонок в дверь: соседка наведалась. Та самая, которой Яков когда-то помочился в тапку. Что ж это творится! Какой-то день открытых дверей! Проходной двор, а не квартира.

Коты успели спрятаться, разбежались кто куда, чтобы не было лишних разговоров. Только Колбаскин остался – он свой ломтик колбасы не успел прожевать. А соседка сразу на кухню.

– Ой, – говорит, – так чаем ароматным пахнет, что я даже забыла, за чем пришла. А какие булочки с маком! У меня прям слюнки потекли. А вы кто, подруга Стаса?

Стас покраснел. Лариса кивнула: так и есть, мол, я подруга Стаса.

– Вам коты не мешают? – Соседка подсела к столу и получила от госпожи Креповой – той пришлось оторваться от телевизора – большую чашку липового чая. – Тут их знаете сколько? – Она доверительно наклонилась к Ларисе – Больше трёх! Может, даже пять.

Покосилась на Колбаскина:

– Эта кошечка в пятнышках – она ещё ничего. Сойдёт. А остальные – просто тьфу. Особенно один котёнок…

– Это кот, а не кошка, – поправила её госпожа Крепова.

– Трехцветная? – иронично улыбнулась соседка. – Это она, а не он. Трёхцветных котов не бывает. Только кошки!

И позвала Колбаскина приторно-сладким голосом:

– Кис-кис, кисуля! Иди сюда!..

Колбаскин чуть не подавился.

– Это вы мне? – только и смог выдавить из себя.

Забыв о конспирации, в кухню начали подтягиваться коты. Что-что? Колбаскин – кошка? Как так?

– Да сколько же тут котов?! – Булка в руке соседки застыла на полпути ко рту. – Все ваши?!

А котам не до гостьи. Их услышанное шокировало. Первой пришла в себя Хвостуля. Приблизилась к Колбаскину и слишком бойко затараторила:

– А даже если и так! Даже если кошка, а не кот. Что такого! Знала я одну Мурку, так она в своё время была котёнком Амуром, а потом оказалось, что она девочка. Амур стал Амуркой – Муркой по-простому. Такое случается, подумаешь!

– Не говори глупостей! Это не про меня. Я кот! – оборвал её Колбаскин.

– Какая она капризная, эта ваша, как её… Колбаскина? – Соседка прожевала кусочек булочки, отхлебнула чаю. – Иди ко мне, пятнистая!

Колбаскин – спина дугой, хвост в потолок – как зашипит: руки прочь! Не приближаться!

Я кот! Какая ещё Колбаскина!!!

Колбаскину из меня сделать надумали? Ничего не выйдет!

А Хвостуля не отступает. Не отходит от друга, пытается его успокоить:

– Кем бы ты ни был, мы тебя меньше любить не станем!

Колбаскин испепелил её взглядом. Обвёл глазами комнату: стоит вся компания, рты разинули, присматриваются к Колбаскину. И это друзья? Прочь отсюда! Подальше от них! Услышали клевету – и сразу поверили?

Но попробуй-ка выйти, когда на тебя наступает Иветта. Кремовая шёрстка, шоколадные пятнышки.

– А что, Колбаскин, – шипит, – обидно чувствовать себя девочкой?

А за нею и Лизетта, только шоколадные пятнышки не там, где у сестры.

– Это что, унизительно для тебя? – спрашивает.

И Мюзетта с Жанеттой тут как тут, смотрят с укором, и Жоржетта с Клареттой, и Колетта с Мариэттой. Окружили Колбаскина – сплошной крем с шоколадом. Пятнышками мелькают. А Колбаскин уже криком кричит:

– Ничего мне не обидно! И не унизительно! Но только я кот! Я кот, а не кошка! Можете вы это понять?! Где здесь выход?

Забыл Колбаскин от волнения, где дверь на улицу – направо или налево. Стресс у него. И взгляд какой-то странный. Вот что избыток эмоций делает.

– А ну, тихо все! – крикнул тогда Кутузов. – Остынь и ты, пацан! – Это уже Колбаскину персонально.

Оборвыш пытается что-то подходящее случаю добавить, как-то поддержать Колбаскина, но у него выходит только:

– Мрынь-брынь! Вот ведь мрынь-брынь!

– Мурр! – собирается кто-то с мыслями. – Мя-а-а-у-у!!!

Шум поднялся – на всю кухню.

Но тут пришла помощь, откуда Колбаскин и ждать не мог.

– Бывают и трёхцветные коты, – обронила Лариса. – Это такая же редкость, как коты-альбиносы. У вас здесь, вижу, одни кошачьи уникумы собрались.

– Точно! – обрадовался Белый-Альбинос. – Я тоже путаю, где право, где лево!

– Полегче! – осадил его Колбаскин. – Ничего я не путаю, я просто… потрясён несправедливостью.

– Откуда вы знаете? – не поверила соседка Ларисе. – Про трёхцветных котов откуда вы знаете? Можно мне ещё чаю? И подайте ещё вон ту булочку.

Лариса налила чашку и сказала, подавая:

– Мне мой дедушка рассказывал. К тому же я в детстве мечтала, когда вырасту, лечить животных. Читала книги про зверей. Я и про котов много знаю. Например, утверждение «трёхцветных котов не бывает» правдиво лишь наполовину. Они рождаются на свет, хотя и очень редко, – Лариса показала на Колбаскина. – Тут дело в генетике, в определённом наборе хромосом, в сюрпризах природы. Трёхцветный кот – это исключение из генетического правила. В хорошем смысле ошибка природы.

Соседка мало что из услышанного поняла, но её убедили умные слова: генетика, хромосомы. Она смерила взглядом трехцветного кота, пожала плечами и взяла ещё одну булочку.

Глаза у Колбаскина подозрительно блеснули влагой. Он высморкался в салфетку и спросил:

– Так что, получается, я уникум?

– Однозначно, – подтвердила Лариса. – Редчайшая редкость.

Колбаскин молча поклонился – и вышел в прихожую. Свернул в комнату, а потом на балкон. Вспомнил, где право, где лево. Передумал идти куда глаза глядят.

Не ожидали коты от Стаса такого упрямства. Когда он проводил свою гостью, коты предложили ему вместе искать преступников, похитивших картины. И что же? Стас расхохотался!

– Ваши картины, – сказал, – и вправду оригинальные. Никто не спорит. Но вряд ли кому-то пришло бы в голову их похищать. В кафе произошло короткое замыкание, вспыхнул пожар, пожарные сняли картины со стены и в суматохе куда-то засунули. И кстати, замок никто не взламывал. Мы дверь своим ключом открыли. Какие же тут грабители? Найдутся ваши работы, не переживайте! Спите, – он выключил свет и, напевая, ушёл в ванную.

Дискуссия продолжилась в темноте. Что ж! Коты сами будут искать пропажу. И не такие проблемы приходилось решать. Главное, не сидеть сложа лапки. Если картины украли, то они где-то есть. Кто-то их прячет. Только бы не вывезли за границу!

Надо пройтись по соседям. Напротив кафе – парикмахерская. Начнём с неё.

– Георгинки, это ваш объект, – разошёлся Бубушка. – Скажете, что интересуетесь педикюром. Обмен опытом и всё такое. А ещё через дорогу, чуть наискосок – видели? – вывеска «Ветврач». Кабинет внизу. Кто пойдёт к ветеринару?.. Ты, Кутузов?

– А что я скажу? Чего припёрся?

– Приходишь к врачу, говоришь, что у тебя проблема. Ну не знаю, блохи там, глисты…

– Какие ещё глисты!

– Ну придумай что-нибудь.

– Так что сказать?

– Ну, например, что ты корреспондент, работаешь в газете «Лапы и хвосты». Фотокорреспондент. Или котокорреспондент. Что тебя письмо позвало в дорогу…

– Что позвало?

– Письмо! А там, как бы между прочим, спрашиваешь: а что это на днях произошло тут, напротив? Говорят, поджог? Ну и завяжется разговор… То-сё. Только ты, это… Искупайся, причешись.

– Так, всё! Я таких намёков не потерплю. Пусть Баронесса идёт. Она чистая.

– Я не могу, я обгорела на солнце.

– Вот именно! Ничего и придумывать не надо. Повод есть.

– Бу-бу-бу-бу-бу, а ещё такой вопрос: на что мы будем жить? Чем зарабатывать на еду? Госпожа Крепова и Стас теперь тоже без работы. Не сидеть же у них на шее, пока идёт ремонт.

– А что? Пойдём в подземный переход танцевать. Сегодня одни, завтра другие. По очереди. Пока все будут искать картины, кто-то поработает в переходе.

– А что, нормальная идея. Это кто предложил? Я что-то в темноте не разобрал.

– Колбаскин.

– Колбаскин! Ошибка ты наша природы! – хохотнул Кутузов. – В хорошем, конечно, смысле.

– Редчайшая редкость, болван! – поправил его Колбаскин.

– Тихо! Стас из ванной возвращается. Всем заткнуться!

Словно кто-то выключил звук – на балконе наступила тишина, которую нарушало лишь беззаботное похрапывание Засони. Он свернулся в уголочке ещё в начале разговора и уже десятый сон досматривал.