Текст книги "Баба Роза против Люси Лоховкиной, или Гонки по спирали"

Оптический обман

Люсе Лоховкиной надоел телевизор.

– Ненавижу! – шипела она, злобно косясь на жидкокристаллическую панельку. – Ненавижу! Всю жизнь у меня украл. Никакой радости от тебя. Света белого не вижу.

Люся злобно швыряла в телевизор скомканной салфеткой. Панелька обиженно отсвечивала матовым экраном величиной в небольшой квадратик – на ящик с панорамным изображением у Люси не хватило денег.

«В нашу пору не модно смотреть телевизор. Нечего пялиться в ящик! Надо быть в тренде!»

С этими словами Люся решила выйти в большой свет. Она недолго собиралась: просмотрела объявления в паршивенькой газетёнке, что раздаются бесплатно на всех станциях метро, и выход нашёлся. Люся решила украсить своим появлением презентацию книги одной модной писательницы. Фамилия и имя были мудрёными, не запомнились, но Люся решила сходить, чтобы на месте разобраться с литературой и со всем светом.

Пришла. Полный зал народу. Люди сидят и хлопают. Кто глазами, кто руками. А на возвышении – дама. Красивая такая, с пышной причёской, с высокой грудью. Люся подумала, что натуральная грудь такой высокой быть не может, явно силиконовая. Значит, писательница пользуется спросом у читателей. Гонорары у неё хорошие. На силикон хватает. Потом устыдилась своих чёрных мыслей. Надо думать о высоком! Уселась покрепче, уставилась на даму и вслушалась. Но тут краем глаза увидела, что сбоку накрыт стол. Скромный, небогатый, но сытный. Сало на шпажечках, мелкими кусочками, колбаска докторская, тоже на шпажечках. Шампанское опять-таки…

Люся проглотила набежавшую слюну. Захотелось выпить, закусить и заодно поговорить о секретах творчества. Голос дамы то набухал, то замирал, перебиваемый вкусными запахами. Люся огляделась и поняла, что остальные слушатели тоже косят глазом на закуску – видимо, давно сидят, проголодались. Пока Люся томилась, истекая голодной слюной, презентация закончилась. Все бросились к столу. Послышалось бульканье, звон, хруст, чавканье… Люся неловко притиснулась к страждущим, но её грубо оттеснили от стола, и она оказалась неподалеку от возвышения. От обиды закапали слёзы, ведь сидела совсем рядом с фуршетом, и ни кусочка не досталось.

– Мадам?

Люся даже подпрыгнула. Кто тут «мадам»?

– Мадам, вон тот джентльмен желает с вами познакомиться!

Мужчина неопределённого возраста и задрипанной внешности указывал пальцем куда-то вбок.

– А-а-а-а-а? – протянула Люся, холодея от непонимания и восторга.

Вон какие круги жизнь заворачивает. Пришла на презентацию, имени писательницы не запомнила, сала не досталось, всё расхватали любители литературы, а тут джентльмены желают познакомиться… Люся приосанилась: значит, заметили. В мелкой суете не забыли про женскую красоту.

– Знаете, а ведь он артист! Да-да! Разве вы не видели его в последнем сериале?

Люся поперхнулась. Не видела! Она же в тренде! Не смотрит телевизор.

– Помните его? – продолжал вкрадчивый голос. – Он постоянно играет гастарбайтеров. А хочет играть героев. Только ему не дают!

– Кто не даёт? – удивилась Люся, а сама подумала, какая разница кого играть: гастарбайтера или героя? Лишь бы от кормушки не отпихнули.

– Не дают, – многозначительно бросил собеседник. – А вы ему понравились. Он давно вас приметил.

– Но?..

Вопрос повис в воздухе. Люся задыхалась от счастья. В первый раз ей так крупно повезло. Известный актёр обратил внимание на её внешние данные. Воображение мигом нарисовало дивную картинку. Вот они вдвоём с актёром играют в сериале. Он гастарбайтер, а она гастарбайтерша. Им и того достаточно! Надо уметь довольствоваться малым. Среди героев много конкуренции, зачем волноваться без причины?

Актёр бросал жгучие взгляды на Люсю. Она смутилась и потупила глаза. Пусть видит, что Люся скромная женщина – не то, что некоторые, с силиконовой грудью. И Люся посмотрела на опустевший стол, возле которого толпились страстные любительницы сала и литературы.

– Хорошо, – манерно кивнула Люся, делая вид, что нехотя соглашается на знакомство с актёром. Если уж понравилась, то, пожалуй, можно и познакомиться.

– А вы пишите сценарии? – продолжал собеседник, а актёр всё вострил уши, прислушиваясь, и явно не торопился знакомиться.

Люся оторопело уставилась одним глазом на собеседника, вторым на актёра-гастарбайтера. Язык словно приварился к нёбу.

– Понимаете, актёр хочет получить роль героя, и если вы выберете его, он будет вам благодарен! Вы не пожалеете, что выбрали его героем вашего романа.

В этом месте до Люси дошло, что её приняли за писательницу – ту самую, с пышной причёской и высокой грудью. Актёр и его напарник подошли позже, когда все участники толпились у стола, а сама писательница упорхнула с возвышения. Люся Лоховкина затряслась, забурлила и вспенилась, как забродившее шампанское, оставшееся после встречи нового года.

– Нет, не пишу сценарии! Ничего не пишу. Я вообще не умею писать! Неграмотная я! – разозлилась Люся и, отпихнув нахального агента, помчалась к выходу.

Больше Люся Лоховкина в свет не выходила. Светская жизнь ей не понравилась.

01.01.2016

Баба Роза и Владимир Владимирович

Баба Роза устроилась на работу уборщицей. Организация ей досталась какая-то непонятная. Людей много, всё сидят за столами, глазами в компьютеры уставились, как будто дырку в экране просверлить хотят. Весь день сидят, а вечером с трудом ноги волочат, кругом всё в грязи и пыли, и пол загадили. Даром, что сиднем сидели. Убирай теперь за ними. Можно было жить на пенсию, но баба Роза не любила бить баклуши. «Сидя на печи, пирогов не дождёшься», – приговаривала она, возя шваброй по изношенному линолеуму. А тут бабу Розу к директору позвали. Она не хотела идти, но надо так надо. Пришла, мнётся, присесть боится, а директор и не приглашает. Хмурый такой, сидит, нервничает, костяшками хрустит. «Этак он себе все пальцы переломает, – пожалела бедного мужчину баба Роза, – и что это он так мучается? Сам себя истязает»

– Вот что, бабка Роза, пиши-ка заявление! – приказал директор и даже перестал хрустеть пальцами.

– Какое заявление? – изумилась старая.

– Об увольнении!

– А с чего это? – ещё больше изумилась баба Роза. Ей не понравилось, что директор её «бабкой» назвал, но она виду не показывает, что обиделась. Начальство всё-таки, хоть и нервное. Вон как кости у него хрупают.

– У меня другая кандидатура есть на твоё место! – рявкнул директор и суставы у него дробно затрещали.

– На моё? – открыла рот баба Роза.

– На твоё-на твоё! – передразнил директор. – Твоё уже в другом месте. Не хочу говорить – в каком.

Баба Роза посидела, помолчала, оценивая обстановку. Ишь, расселся! Спуску не дам! И тут такое началось… Баба Роза пошла в наступление.

– Я вот позвоню Владимиру Владимировичу, он вам покажет, где раки зимуют, да так, что вы со своего кресла слетите. Это мы ещё посмотрим, кто в каком месте должен находиться!

– Это какому же Владимиру Влад., – директор даже приподнялся на своем кресле. Колёсико подхватилось, и директор слегка отъехал в сторону. «Это какому же Владимиру Владимировичу она собирается звонить? Скоро выборы!» Директор ахнул и побелел. Он осунулся и рассыпался прямо на бабирозиных глазах. А та едко прищурилась.

– А вот такому! Владимир Владимирович вас всех на чистую воду выведет!

– Да он тебя и слушать не станет, – махнул рукой директор, с трудом обретая спокойствие, и снова подъехал к столу. – Делать ему больше нечего, только бабок слушать.

– А меня выслушает! – заявила баба Роза и погрозила пальцем в потолок. – Владимир Владимирович пенсионеров уважает.

– Ну, вы это, осторожнее на поворотах, – опасливо оглянулся на дверь директор и мрачно засопел.

– А мне бояться нечего! Я на чужое место не зарюсь. И своё не отдам! И заступников найду!

– Идите, идите уже, бабк, ой, баба Роза, не волнуйтесь, мало ли, бывает, – смущённо пробормотал директор и мирно засопел. Мол, делить нам нечего. Вакансия закрыта. Для других.

Баба Роза победоносно осмотрела поле боя. Враг был разгромлен. Поверженный директор нежно поглаживал костистые пальцы, и даже суставами не трещал, видно было, что испугался. Уборщица погрозила ему шваброй и вышла из начальственного кабинета.

Внизу её ждал Владимир Владимирович Владимиров. Ветеран труда и сосед по площадке. Иногда он встречал бабу Розу с работы. Брал боевую подружку под руку, и они шли на торжественное собрание ветеранов района. Владимир Владимирович был почётным председателем общества, а по нечётным просто старым товарищем бабы Розы.

28.06.2016

Цугцванг по-жарарачьи

Разные бывают люди, и разные случаются истории. Эта произошла на моих глазах и в моём присутствии. До сих пор вспоминаю и давлюсь от смеха, хотя смешного, в общем-то, ничего здесь нет.

Странная она была женщина, странная. И имя, и фамилия, и нос, и подбородок – всё в ней было странное. Вся такая оглушительная, неповторимая. Пришла и принесла за собой хвост чего-то необъяснимого, а люди не любят непонятное. У нас не принято быть белыми воронами. Мы люди простые. У нас со всеми всё ясно, жизнь наша служащая, скромная; в корпорацию мы пришли, чтобы деньги зарабатывать, детей кормить. У кого они есть. А у кого нет – себя. Впрочем, приходится содержать не только себя, но и государство: мы платим ипотеки, кредиты, кормим пенсионеров и учителей. Хобби и увлечения у всех простые: редко – кино, пикники, ещё реже корпоративы. Скидываемся на праздники и веселимся, кто как умеет. Форма одежды офисная, ничего лишнего. Президент корпорации у нас женщина, а дамы органически не переносят, когда подчинённые щеголяют в изысканных нарядах. Ходим на работу в чём попроще, чтобы не выделяться из массы. А Васса Юнная явилась на работу в оранжевом джемпере.

Мы все упали. Мало того, что на голове у неё не разбери что огненного цвета, так ещё и джемпер под стать; в общем, пожарная девушка. Позже разглядели: она вовсе не девушка, а женщина вроде бы лет к сорока, а может, к пятидесяти. Сразу не понять. И не девушка, и не женщина, нечто пространное. Стали присматриваться. Мало ли, вдруг сожжёт что-нибудь или взорвёт: опасная она, странная же. Но нет, тихо себя ведёт, не высовывается. Сидит, в монитор пялится, словно разглядела там что-то интересное. Ни с кем не разговаривает. Мы подумали, что стесняется, но ошиблись: она немножко привыкла, стала беседы заводить. Заговаривает всё о высоком, о нематериальном. Или сядет в подсобке, где мы еду поглощаем из контейнеров – опять-таки, из экономии, – и примется строить из себя гранд-даму.

– О, кофе – это актуально!

Но кофе не пьёт. Это она с нашим программистом заигрывает. А то, что мы рядом сидим и всё слышим, и не подумает. Мы смеёмся, но тихо, беззвучно, во избежание скандала. Программист слился от греха подальше, а мы вежливо объясняем: мол, программист Лёша у нас давно и крепко женатый. На дамское кокетство не ведётся, хоть его на кусочки разрежь, бесполезно на прочность испытывать.

Васса нас не поняла, пошла дальше кокетничать, блеснув огненным затылком, только её и видели. Впрочем, к пожарной окраске мы быстро привыкли, зато высказывания Вассы доводили нас до исступления, особенно женскую часть коллектива крупной, в общем-то, корпорации. Зачем её взяли? Для чего? Толку от неё никакого, в этом мы быстро убедились. Потом рукой махнули: сидит и пусть сидит. Президенту виднее. Но косточки ей перемыли. Только она засядет за компьютер – мы сразу за мытьё принимаемся.

– Она явно что-то задумала!

Это наша бухгалтерша за свою жизнь опасается. Она всего боится. Взрывов в метро, террористов, уличных беспорядков, скандалов на кухне и других безобразий.

– Да перестаньте вы, Марина Геннадиевна! – злится кадровичка, симпатичная, но взрывная и самоуверенная особа. Про таких говорят, женщина с характером. – Эта Васса из себя ничего не представляет.

– Это ты так думаешь, Лена, а она уверена, что она не Васса, а целая королева Марго, – вздыхает бухгалтерша, покачивая стройной ножкой.

Марина Геннадиевна и сама странная женщина. У неё в отчестве вместо мягкого знака стоит буква «и», и если кто не знает и в документе поставит злополучный мягкий знак, тому на свете не жить. Марина Геннадиевна его со свету сживёт. Ну, со свету не со свету, а с горизонта нашей корпорации тот несчастный исчезнет, как кролик в удаве. Бухгалтерша гордится тонкой талией и стройными ногами. Ходит в коротких юбочках, обтягивающих лосинах и обширных декольте, несмотря на свои глубоко к пятидесяти. При этом считает себя нормальной женщиной, но к другим странным относится с недоверием, если не сказать больше. Ну не любит бухгалтерша всё инакомыслящее.

– Да пусть думает, что она королева, – успокаивает бухгалтершу кадровичка, – нам-то что!

– Да нам ничего, а вот ребята от неё стонут. Она им работать не даёт. Пристаёт с разговорами. Пишет в личку. Задаёт разные вопросы. Попробуй, не ответь. Обидится. Вот они и возятся с ней.

– Несчастная она женщина. Ни семьи, ни детей. Одиночка. И вопросы у неё садистские.

– Садистка? Точно! Змеюка она. Как говорит наша баба Роза – жарарака.

– А кто это? – испугалась кадровичка Лена. – Жарарака эта?

– Змея есть такая. Чрезвычайно ядовитая змея из семейства ямкоголовых. Желтовато-бурая. По бокам в два ряда с-образные тёмные пятна. Водится в Перу и Бразилии. И к нам вот приползла. Она ещё нам покажет!

– Баба Роза всё знает! У Вассы не просто ямка на голове, а целая впадина!

Дамы замолчали, мысленно рисуя в воспалённом воображении грозные картины неясного будущего. Картины пылали пожарами и плавились чёрным дымом. Кто там горел и дымился, осталось за кадром, ясно было одно: жизнь корпорации оказалась под угрозой. Эта оранжевая жарарака опаснее атомной бомбы. Хуже отряда террористов. Лучше с такой не связываться. Милая и опрятная офисная кухонька превратилась в газовую камеру. Вместо уютного чаепития дамы сделали себе невроз. Погремели чашками, пошумели водой из-под крана и отправились подсчитывать баланс и изучать анкетные данные.

Следом за ними явилась змеюка Васса. Недовольно повела длинным носом и чихнула. Вечно эти тётки из промышленных финансов приносят жуткие запахи из дома. Васса открыла пластиковый контейнер и принюхалась. Из контейнера потянуло морскими водорослями. Васса Юнная была активной сторонницей здорового образа жизни. В это время в подсобку шумной толпой ввалились голодные ведущие специалисты, у которых в корпорации были самые низкие оклады. В кухне запахло дешёвой шаурмой и готовыми блинчиками. Васса недовольно покрутила носом.

– Это вредно для организма! Это нельзя кушать! – изрекла она, испепеляя взглядом дурно пахнущие блинчики. И большой палец задрала, как римская матрона.

Ведущие специалисты на миг застыли, подрожали тарелками на вытянутых руках, затем как по команде, встали и коллективно выбросили вредную еду в мусорный бак.

– Кушать надо морские водоросли и рис! Мясо тоже вредит здоровью. Вы поедаете трупы. Вы – трупоеды!

Васса шумно потянула носом и открыла окно. В кухню хлынул холодный августовский воздух, больше похожий на ноябрьский. Ведущие специалисты, улучив момент, когда Васса отвернулась, покрутили пальцами у висков и покинули холодное помещение, вмиг ставшее неуютным, а Васса доела обед и отправилась на поиски новой жертвы. По пути она прислушалась к беседе двух специалистов из сектора тестирования. Женщины рассуждали о трудностях воспитания малолетних детей.

– Вы неправильно воспитываете ребёнка! – с укором обратилась Васса к одной из женщин.

Нерадивая мать побледнела. Вторая собеседница налилась желчью. Обе собрались отчитать Вассу: мол, сначала заимей собственных, а потом учи других, как правильно воспитывать, но Юнная успела покинуть поле битвы прежде, чем женщины придумали, как отбрить сотрудницу, сующую длинный нос не в свои дела.

В общем, невзлюбили у нас Вассу Юнную. Более того, сотрудники злились, что компьютеры упорно убирают одну «н» из злополучной странной фамилии. Приходилось исправлять, чтобы не натолкнуться на глупое замечание. Юнная спокойно отнеслась к мнению коллектива, поняв, что её избегают – на это её ума хватило, – и принялась выступать на совещаниях. Ох, и утомила она всех своими спичами. Если речь заходила о реконструкции какого-нибудь отдела или об установке нового сервера, Васса брала слово и менторским тоном объясняла, как нужно правильно устанавливать серверы и реконструировать отделы и управления. Остановить её было невозможно. Впрочем, тоже приспособились. Молча слушали, пережидая, пока иссякнет источник красноречия, затем продолжали совещание в обычном режиме.

Однажды на корпоративе по случаю бывшего революционного праздника, обещавшего длительные выходные, Васса заявила, что всё в этом мире устроено не по правилам. Даже в управлении страной допускаются непростительные ошибки. Все похолодели. В корпорации было не принято обсуждать политические вопросы – любые дебаты на тему власти руководством не допускались и карались самым жестоким образом, включая лишение премиальных субсидий. Корпоративное правило строго соблюдалось президентом корпорации. А тут вдруг Татьяна Евгеньевна, та самая, президент и просто женщина, прислушалась к речам Вассы Юнной. Никого никогда не слушала, чужого мнение для неё не существовало, а к этой чумной прислушалась.

– Я хочу стать президентом! – заявила Васса и внимательно осмотрела присутствующих, но немой внутренний хохот заставил сотрудников согнуться почти до пола, и бедная женщина не смогла прочесть в их глазах ни строчки о самой себе. Ни плохой, ни хорошей.

– Президентом чего вы хотите стать? – удивилась Татьяна Евгеньевна, припоминая, откуда в корпорации взялась эта странная женщина по имени Васса.

– Страны, – пояснила Васса клокочущим от гнева тоном, как объясняют тупым и недоразвитым. – России! Я бы обустроила страну так, что все люди стали бы счастливыми.

– Вот как!

Сотрудники перестали внутренне хохотать и невольно прислушались.

– Да. И я стану президентом!

Васса ещё долго распиналась о трудностях управления страной, но, естественно, она бы справилась с этим хозяйством без особых усилий.

– Надо только ручки приложить! И всё будет нормально.

Раздался общий рык, переросший в бешеный хохот, но президент Татьяна Евгеньевна задумалась. А почему бы и нет? Креативно мыслит женщина: Васса явно в тренде, открыто предлагает свой товар, не комплексует, не стесняется. Не строит глазки. Говорит прямо, как Александра Коллонтай на майской демонстрации начала прошлого века. Если есть товар, отчего же его не купить?

– Хорошо, – улыбнулась президент, – поскольку вы уверены, что справитесь с управлением страной, мы вам доверим сложный участок.

– Какой? – выдохнули сотрудники вместе с Вассой.

– Мы назначим вас начальником службы жизнеобеспечения. Сложный участок, люди на нём не задерживаются. Поработаете, а потом, кто ж знает, может, и дорастёте до президента страны.

Татьяна Евгеньевна милосердно улыбнулась, мысленно похвалив себя за креативное решение. Пусть начнёт с завхоза. Именно на эту должность назначила президент странную Вассу. Нормальные люди долго на этой должности не задерживаются. Татьяна Евгеньевна была довольна собой. Вот как нужно управлять коллективом крупной корпорации. Идеи витают в воздухе – стоит лишь уловить их движение. Народ застыл в немом ужасе, ожидая продолжения диалога. Он не преминул состояться.

– Когда приступать? – слегка охрипшим, но командным голосом провозгласила Васса.

– А прямо после выходных и приступайте. Ваш кабинет на четвертом этаже. Номер одиннадцать.

Васса торжественно кивнула в ответ: мол, всё понятно. Справлюсь. Мне всё по плечу. Даже страной смогу управлять. А пока – отвоевала первую должность. Она состоялась. А вечеринка тихо угасла. Праздника не получилось. Сотрудники погрустнели и перестали веселиться. Да и какое тут веселье, коли на глазах творится полное безобразие. Очень не любили Вассу в коллективе. Очень.

Праздники пролетели стремительно, словно кто-то подгонял их поганой метлой. Настали трудовые будни, с утра залитые проливным дождём. Лето в этом году не задалось.

В отличие от рядовых сотрудников, напрямую зависящих от атмосферных влияний, Васса летела на работу на всех парах. Птицей летела. Кометой. Лифт подозрительно медленно поднимался на нужный этаж. Васса подгоняла его, даже пнула ногой, но тихонько, чтобы не обиделся, боясь сглазить первый день на новом рабочем месте. Она открыла дверь и поморщилась. В кабинете возила шваброй по полу уборщица баба Роза, старушка дряхлая, но боевая.

– Вам на пенсию давно пора! – рявкнула Васса и уселась за длинный могучий стол красного дерева.

Кабинет номер одиннадцать выглядел достойно, если не сказать, солидно, и если бы не бабка с ведром и шваброй, вполне можно было считать утро летним и добрым, несмотря на осенний дождь за окном.

– А тебе что за дело? – удивилась баба Роза.

Втайне от всех уборщица подружилась с самой Татьяной Евгеньевной, и они часто обсуждали мировые проблемы в общем и целом и женские в частности. По этой причине баба Роза никого не боялась.

– Попрошу обращаться ко мне на «вы»! – взревела Васса и пристукнула массивным пресс-папье.

В этом году именно такие вошли в большую моду у больших начальников.

– Да кто ты такая? – не на шутку рассердилась уборщица и, отодвинув стул ногой, медленно пошла на Вассу.

Юнная на всякий случай прикрылась монолитным пресс-папье: мол, мало ли что сумасшедшая старуха выкинет. В это время в кабинет вошёл Иван Иванович Резвый. Он являлся бессменным заместителем Татьяны Евгеньевны. Увидев в кресле Вассу Юнную, Иван Иванович сильно удивился.

– А что вы тут делаете? – спросил он голосом юного пионера, что в общем-то, соответствовало его фамилии.

– А я тут работаю! – заявила Васса с ударением на букве «у» в слове «тут» и, немного помолчав, кивнула на бабу Розу: – А кое-кто мне мешает.

– Это я-то мешаю? – изумилась баба Роза. – Иван Иваныч, да что ж это такое творится?

– Сам не пойму, – растерялся Резвый.

В это время включилась видеоконференция. На одном экране возникло лицо Татьяны Евгеньевны – на другом лица сотрудников корпорации в общем зале. Президент в немом удивлении уставилась на непонятную сцену.

– А что вы тут делаете? – удивилась президент корпорации.

– Я тут работаю! – крикнула Васса недовольным голосом.

– Иван Иванович, переведите, пожалуйста, – лицо с экрана вежливо обратилось к заместителю.

– Да не пойму я, – буркнул Иван Иванович, покачиваясь на носках дорогущих туфель из кожи питона.

– Цугцванг, – засмеялась Татьяна Евгеньевна, – Васса, уступите кресло Ивану Ивановичу.

– Нет, не уступлю, это моё кресло! Вы сами назначили меня сюда!

Иван Иванович покачнулся, но баба Роза подхватила падающее мужское тело, умело подперев его шваброй. Резвый оперся на бабу Розу и возмущённо крикнул:

– Такого не может быть!

– Спокойно. Может. Теперь я здесь буду сидеть!

– Васса, покиньте кабинет, вы ошиблись номером! – голосом автоответчика сообщило лицо Татьяны Евгеньевны.

Экран недовольно зашумел. Лицо слегка поплыло.

– А вы ничего не перепутали, госпожа президент? – ехидным тоном осведомилась Васса, всем своим видом демонстрируя нетерпимость к сложившейся ситуации.

Видеоконференция остолбенела, сотрудники на втором экране с трудом сдерживали смех. Лица прыгали и скакали, как резиновые мячики.

– Да ты же этаж перепутала, жарарака бестолковая! На третий припозла, дура! – язвительным тоном пояснила баба Роза. – Садись, Иван Иванович, на свой трон. Эта лахудра всем головы заморочила.

В этом месте видеоконференция грянула хохотом. Казалось, от смеха затряслись оба экрана. Васса встала, слегка запнулась о ковёр, но выправилась и вышла, сохраняя королевскую осанку, облив на выходе презрением и видеоконференцию, и Ивана Ивановича. Однако больше всех досталось бабе Розе.

– Исчадие ада, – прошипела Васса, проходя мимо уборщицы. – Исчадие ада, – продолжала она шипеть, забирая трудовую книжку в отделе кадров.

В корпорации, славившейся достижениями в области высоких технологий, проштрафившихся сотрудников по старинке провожали на вольные хлеба выдачей трудовых книжек образца тридцать шестого года прошлого столетия.

31.08.2016