Текст книги "Дамасские хроники крестоносцев"

Князь Фахр аль-Мулюк Рудван, правитель Алеппо, узнав о поражении франков, отправился в районы Алеппо и освободил их от франков, а также совершил набег на провинцию Антиохия, где захватил большие трофеи, но, услышав о возвращении франков, вернулся в Алеппо. Вскоре после этого франки прибыли опять и разграбили часть провинции Алеппо, убив и полонив огромное число людей. На обратном пути Танкред осадил Аль-Атариб и захватил город после длительной блокады в конце месяца джумаада этого года.[72]72
  Явная ошибка: «следующего года», т. е. во второй месяц джумаада 504 г. (15 декабря 1110 г. – 12 января 1111 г.).


[Закрыть] Он пощадил гарнизон города, и кто пожелал, смог остаться, не пожелавшие же ушли. После этого между князем Фахр аль-Мулюк Рудваном и Танкредом был заключен договор о дружбе на том условии, что князь будет ежегодно платить ему из доходов Алеппо дань в размере двадцати тысяч динар и десяти лошадей, а также освободит пленников. На этой основе и был заключен мир.

В этом же году король Балдуин, правитель Иерусалима, прибыл в район Баальбека с целью разграбить его и опустошить район Бекаа. Переписка по этому поводу продолжалась между ним и атабеком Захир аль-Дином, пока между ними не была достигнута договоренность о мире и о том, что одна треть товаров Бекаа должна принадлежать франкам, а две трети – мусульманам и крестьянам. На этих условиях они подписали договор в месяце сафар этого года,[73]73
  Начался 30 августа 1109 г., но, возможно, опять же в месяце сафар 504 г. (начался 19 августа 1110 г.).


[Закрыть] и Балдуин отправился назад в свою провинцию, захватив награбленное в Баальбеке и Бекаа. Все это добро осталось в его руках и в руках его воинов.

В этом году стали поступать сообщения о прибытии одного из королей франков по морю с шестьюдесятью кораблями, полными воинов, с целью совершить паломничество и напасть на земли ислама. Он направился в Иерусалим, а когда Балдуин вышел, чтобы встретить его, они договорились вместе атаковать исламские земли. По возвращении из Иерусалима они разбили лагерь у укрепленного порта Сидон на 3-й день второго месяца раби 504 года (19 октября 1110 г.) и блокировали его с земли и с моря. В это время египетский флот располагался в порту Тир и не мог прийти на помощь Сидону. Франки изготовили штурмовую башню и стали продвигать ее к городу, закрыв виноградными лозами, циновками и сырыми шкурами волов для защиты от ракет и греческого огня. Завершив создание такой хитроумной конструкции, они начали двигать ее вперед с интервалами в несколько дней на талях и колесах, установленных под башней. В день наступления они придвинули башню поближе к стене города и поместили в нее запасы воды и уксуса для защиты от огня и боевых машин. Когда это увидели защитники Сидона, они дрогнули сердцем, испугавшись повторения несчастья, которое произошло в Бейруте. Кади и несколько знатных граждан города были посланы к франкам просить у Балдуина гарантий безопасности. Он согласился выполнить их просьбу и пообещал также безопасность для войск, которые находились в городе, обещал сохранить их жизнь и их собственность и позволить всем желающим покинуть город и отправиться в Дамаск. Когда Балдуин поклялся выполнить эти условия, правитель и главный управляющий города вместе со всеми войсками, стражей и большим количеством горожан покинули город и отправились в Дамаск на 20-й день (первого) месяца джумаада 504 года (4 декабря 1110 г.). Осада города продолжалась сорок семь дней. Учредив в городе гарнизон и наладив все дела, Балдуин вернулся в Иерусалим, но вскоре снова вернулся в Сидон и потребовал от тех, кто там остался, выкуп, превышавший двадцать тысяч динар. Таким образом, он лишил людей собственности, забрал все их вещи и конфисковал все имущество у тех, у кого еще хоть что-то оставалось.

Год 504 от хиджры
(20 июля 1110 г. – 9 июля 1111 г.)

В этом году сообщалось о том, что путешествующие торговцы, устав от длительного бездействия и лишившись терпения, отправились из Туниса, Дамиетты и Мисра[74]74
  Миср – название, которое обычно употреблялось для Фостата, сейчас старый Каир. Современный Каир, основанный в 969 г., в то время ограничивался королевскими пригородами.


[Закрыть] с большим количеством товаров и денег. Египетский флот не смог выйти в море, но они взяли на себя всю ответственность за риск и подняли паруса. По пути их атаковали корабли франков, захватили их, а товары и деньги на сумму больше ста тысяч динар оказались в руках захватчиков, которые держали торговцев в плену и пытали их, пока те не откупились, отдав все, что у них еще оставалось в Дамаске и других местах.

Вернувшись из Сидона, Балдуин отправился в поход на Аскалон и атаковал его. Правитель города Шамс аль-Килафа вступил с ним в переговоры, и они заключили сделку, по условиям которой после получения определенной денежной суммы от правителя города Балдуин должен был отойти и не атаковать Аскалон. Шамс аль-Килафа предпочел откупиться, чтобы не воевать. Ради сохранения мира и безопасности путешественников он обязал людей Тира собрать семь тысяч динар, которые следовало выплатить в течение года и трех месяцев. Когда в месяце шаввал (12 апреля – 10 мая) весть об этом дошла до аль-Афдала, правителя Египта, он не одобрил таких действий и, скрывая от своих соратников затаенную злость, оснастил сильный аскар, чтобы отправить его в Аскалон под командованием правителя, который должен был заместить Шамс аль-Килафу. Когда войско приблизилось к Аскалону и Шамс аль-Килафа узнал о цели его прибытия, он взбунтовался против аль-Афдала и, подняв флаг восстания, поставил под него все регулярные войска, которые находились под его командованием. Его действия основывались на страхе. Он знал, что по наущению аль-Афдала войска могут повернуться против него (аль-Афдал осуждал некоторые его действия и поэтому затаил на него злобу). Он также вел переписку с Балдуином в надежде на его дружбу и помощь людьми и провизией и поэтому пригрозил, что в случае опасности сдаст город Балдуину и возьмет у него компенсацию за это. Узнав, что дело принимает именно такой оборот, аль-Афдал испугался и, чтобы развеять его подозрения, лицемерно пообещал отписать ему Аскалон в качестве фьефа. Он также обещал оставить ему его фьеф в Египте и прекратить все посягательства на его собственность в виде лошадей, имущества и построек, находящихся в Египте. Опасаясь горожан, Шамс аль-Килафа призвал войско армян, разместил его в городе, и такое положение дел сохранялось до конца 504 года. Горожане негодовали по поводу его поступка, и однажды подразделение кутама[75]75
  Кутама – берберские войска Фатимидов, халифов Египта.


[Закрыть] напало на него, когда он ехал верхом, в результате чего он был ранен. Шамс аль-Килафа поспешил к себе домой, но они преследовали его, предали смерти и разграбили дом и собственность, а также дома нескольких уважаемых горожан[76]76
  Дословно: «свидетелей», см. с. 49.


[Закрыть] и простых людей. Сообщение об этом было доведено до сведения главного почтмейстера,[77]77
  Sāhib al-Sayyārah.


[Закрыть] который тут же поспешил в город. Жители подчинились его власти и направили голову Шамс аль-Килафы в Египет аль-Афдалу вместе с полным отчетом о его деяниях. Аль-Афдал обрадовался этой новости и наградил тех, кто принес ему хорошую весть, но приказал взять под стражу и осудить его убийц за то, что они разграбили его дом, имущество и собственность горожан. Почтмейстер арестовал нескольких горожан и отправил их в Египет, где по прибытии они были заточены в тюрьму.

В первый месяц джумаада этого года (15 ноября – 14 декабря) султан Гийас аль-Дунйа вал-Дин Мухаммад, сын Малик-шаха, прибыл в Багдад из Хамадхана. Там он получил письма от посланцев из Сирии с отчетом о положении дел и действиях франков после их возвращения с Евфрата, о горе, постигшем Сидон и Аль-Атариб, а также районы Алеппо. В первую пятницу месяца шаабана (17 февраля 1111 г.) некий хашимид шариф[78]78
  Sharīf (мн. число – asharāf) потомок Мухаммада по линии от его дочери Фатимы, жены Али, либо более общо – потомок клана Мухаммада, Бану Хашима.


[Закрыть] из Алеппо с группой суфитов, торговцев и теологов пришли в мечеть султана просить о помощи. Они прогнали проповедника с кафедры, разломали ее на куски, плача и рыдая о горестях, свалившихся на ислам по вине франков, об убийствах людей и захвате в рабство женщин и детей. Они не дали людям совершить молитву, и тогда, чтобы успокоить их, собравшиеся и их лидеры пообещали су фитам от лица султана направить армии для отмщения франкам и неверным за горести ислама. В следующую пятницу они снова собрались, отправились в мечеть халифа и повторили все свои действия, плач и рыдания, мольбы о помощи и поминания погибших. Вскоре после этого принцесса, дочь султана и жена халифа, прибыла в Багдад из Исфахана с таким блеском и с таким огромным количеством украшений, денег, посуды, карет и вьючных животных всех видов, мебели, различных восхитительных нарядов, слуг, стражи, рабынь и спутниц, что невозможно описать словами. Ее прибытие совпало по времени с этими мольбами о помощи, и поэтому спокойствие города и радость горожан по поводу ее прибытия были испорчены. Халиф аль-Мустазхир Биллах, командующий правоверными, возмутился произошедшим и решил найти того, кто был инициатором этих событий, чтобы наказать его по заслугам. Султан же не позволил ему сделать это, простил людям такое поведение и повелел эмирам и командирам вернуться к делам управления и начать подготовку к священной войне против неверных, против врагов Аллаха.

Во второй месяц джумаада этого года (15 декабря – 12 января) посланец греческого тирана[79]79
  Здесь и в некоторых других местах в арабском тексте используется не слово malik (царь), а mutamallilk, дословно «якобы царь» или «царь-самозванец». Причина такого различия не ясна.


[Закрыть] прибыл с подарками, драгоценностями и письмами, с целью организовать нападение на франков, достойно наказать их, сообща изгнать их из этих территорий, относиться к ним без жалости и добиться их максимального уничтожения до того, как они смогут прочно обосноваться на своих угрожающих позициях и угроза с их стороны станет бесконтрольной. Он заявил, что не позволил им проходить через его доминионы в земли мусульман, начал против них войну, но если их посягательства на земли ислама будут сопровождаться непрерывным прибытием все новых армий и подкреплений, то обстоятельства заставят его договориться с ними, предоставить им свободный проход и помощь в достижении целей. В заключение он в самых резких выражениях уговаривал предпринять совместные действия в борьбе против франков и изгнать их из этих земель.

В этом же году король Балдуин, правитель Иерусалима, нарушил свое соглашение с атабеком и отписал сыну Сен-Жилля, правителю Тарабулюса, призывая его прийти вместе с армией и присоединиться к нему у Тиверии. Собрав свои силы, он выступил в направлении Иерусалима, чтобы осуществить задуманное, но по дороге его одолела болезнь, мучившая его несколько дней, а выздоровев, он решил, что в этих местах ему больше делать нечего. Узнав о его намерениях, атабек Захир аль-Дин выступил со своим аскаром и разбил лагерь в местечке под названием Раас-аль-Ма, откуда продолжил путь в Леях. Франки отправились за ним в Аль-Санамейн, но атабек распределил свои силы таким образом, что его подразделения действовали против врага с различных сторон, конные патрули контролировали перекрестки дорог, отрезая врагу поставки продовольствия. Все это поставило франков в такое затруднительное положение, что им пришлось склониться к мирным и дружественным отношениям. Переговоры закончились тем, что по соглашению Балдуин получал половину урожая Джабал-Ауфа, Савада и Аль-Джабании вдобавок к тому, что уже имел, а также те соседние районы, которые находились в руках бедуинов Ал аль-Джарраха. Договор между ними был подписан в письменной форме, и каждый вернулся к делам своего правления в конце месяца зу-л-хиджа этого года (начало июля 1111 г.).

После просьб народа о помощи в Багдаде, о чем уже рассказывалось, султан Гийас аль-Дунйа вал-Дин согласился направить свои войска и приказать своим эмирам начать подготовку к священной войне. После завершения такой подготовки первым из них, кому надлежало отправиться в провинции франков, стал эмир исфахсаллар[80]80
  Воинское звание, часто встречающееся в этот период, от персидского sipah-sālār, главнокомандующий.


[Закрыть] Шараф аль-Дин Мавдуд, правитель Мосула. Он отправился со своим аскаром к Санджатану и по дороге силой оружия захватил и заставил капитулировать Телль-Мурад и ряд других крепостей. Сначала к нему присоединился эмир Ахмадил с сильным войском, а потом эмир Сукман аль-Кутби из Армении и Диярбакыра. Они объединили свои силы на земле Харрад, где до них дошло письмо султана бен Али бен Мункида, правителя Шейзара, с сообщением о том, что Танкред, правитель Антиохи, напал на земли Шейзара и начал строить напротив него Телль-ибн-Маашар, [перекрыв][81]81
  По смыслу здесь требуется слово man ‘ahu, которого в тексте нет.


[Закрыть] поставки зерна в город. Поэтому он просил у них помощи и скорейшего прибытия. Узнав об этом, они отправились в Сирию и переправились через Евфрат в середине месяца мухаррама 505 года. Войска разбили лагерь перед Телль-Баширом на 19-й день месяца мухаррама (28 июля 1111 г.) и оставались там до прибытия эмира Бурзук бен Бурзука, правителя Хамадана, которому по приказу султана следовало прибыть и присоединиться к ним. Он прибыл лишь с частью своего аскара, а сам страдал от подагры. Сукман аль-Кутби тоже болел, и им не удалось выработать общий план. Между тем добровольцы и обычные солдаты атаковали крепость и проломили стену. Тогда Жослен, правитель Телль-Башира, направил посланника к курдскому эмиру Ахмадилу, подкупил его деньгами и дарами, пообещав помогать ему и встать на его сторону. Большая часть регулярных войск была у Ахмадила, и, когда Жослен, унижаясь, стал умолять его отойти от замка, тот согласился выполнить его просьбу, невзирая на неодобрение других эмиров. Болезнь Сукмана аль-Кутби обострялась, и Ахмадил решил отступить, желая получить в дар от султана земли Сукмана, поскольку между ними установились определенные связи, включая брачные. Поэтому армии отошли от Телль-Башира к Алеппо, где стали лагерем у города, разграбили его территории и учинили большие опустошения, чем франки. Они ожидали, что либо сам князь Фахр аль-Мулюк Рудван, правитель Алеппо, присоединится к ним, либо он прикажет это сделать своим офицерам. Но он не обратил на них никакого внимания, закрыл перед ними ворота Алеппо, захватил некоторых горожан в заложники, запер их в цитадели и укрепил свои войска вооруженными бандами[82]82
  Ahdāth, см. с. 52 сноску 1.


[Закрыть] батинитов и лояльными горожанами, которые несли гарнизонную службу у стен города и не позволяли горожанам подниматься на стены. Помимо этого он позволил бандитам[83]83
  Al-harāmīya употребляется, похоже, в смысле «нерегулярные»; сравните у Усамы 86.2.


[Закрыть] хватать любого, кто отстал или отбился от армии.

В то время, когда эти эмиры собрались вместе и переправились через Евфрат, они обратились к атабеку Захир аль-Дину с просьбой присоединиться к ним и сообщили ему направление своего движения. Одновременно с этим письмо аналогичного содержания пришло к нему и от султана. Положение дел и его собственное здравое мышление требовали, чтобы он отправился к ним со своим аскаром для участия в священной войне и поддержал эмиров в деле защиты этих земель от последователей политеизма и ошибочных доктрин. Собрав максимальное количество людей, насколько это было возможно, из Химса, Хамы, Рафании и других сирийских укрепленных районов, он отправился к эмирам и присоединился к ним у Алеппо. Его встретили с почестями и уважением. Его приход укрепил их дух и силы, однако, невзирая на показную радость по поводу его прибытия, он не почувствовал в эмирах реальной решимости вести священную войну и защищать страну.

Что же касается Сукмана аль-Кутби, то его болезнь становилась все тяжелее, и, оказавшись на пороге смерти, он покинул их и отправился назад в свой город. Как сообщили, по дороге, еще не дойдя до Евфрата, он скончался. Что же касается Бурзук бен Бурзука, то его носили в паланкине, сам он не мог ни действовать, ни говорить, а Ахмадил твердо решил вернуться, поскольку крайне желал получить от султана земли Сукмана в качестве фьефа. Атабек Захир аль-Дин убедил их отправиться в Сирию, что и произошло в конце месяца сафара (начало сентября 1111 г.). Они разбили лагерь у Мааррат-ан-Нумана, где повели себя так же, как и ранее (у Алеппо). Войска не могли везти с собой каких-либо запасов провизии и фуража и захватили всю необходимую им провизию в данном районе. Недоброжелательное отношение полководцев к Захир аль-Дину в конце концов отбило у него всякую охоту оставаться с ними далее. Более того, ему было сказано, что князь Фахр аль-Мулюк Рудван был в заговоре против него с целью убийства с одним из эмиров. Тогда он договорился с эмиром Шараф аль-Дин Мавдудом, с которым его связывала старая дружба и доверие, и одарил остальных эмиров привезенными с собой дарами в виде драгоценностей, арабских скакунов и египетских раритетов. Его дары были приняты с изощренной благодарностью и выражением признательности. Мавдуд честно выполнил свои обещания, данные Захир аль-Дину, и сохранил дружбу с ним. Тогда атабек стал уговаривать эмиров отправиться к Тарабулюсу, обещая обеспечить их всем необходимым из Дамаска и его провинций, а если их застанет зима, обеспечить их жильем в городах, однако они не согласились на его предложение и разбежались подобно племенам Сабы.[84]84
  Провербиальная фраза, относящаяся к легендарному рассредоточению древних южных арабских племен после прорыва дамбы в Марибе.


[Закрыть] Бурзук бен Бурзук и Ахмадил покинули его и последовали за аскаром Сукмана аль-Кутби. С атабеком остался лишь эмир Мавдуд, и они вместе ушли из Аль-Маарры и разбили лагерь у Ази (Оронт).

Франки, прознав об отступлении и рассредоточении этих армий, собрали все свои силы и стали лагерем у Афамии. По такому случаю Танкред, Балдуин и сын Сен-Жилля, несмотря на взаимную неприязнь, объединили свои силы и сформировали единый фронт против ислама и его народов. При их приближении султан ибн Мункид вышел из Шейзара лично со своими последователями и на встрече с атабеком и Мавдудом уговаривал их продолжать священную войну, нарочито приуменьшая перед ними силы франков. Тогда они отправились в поход и, переправившись через Ази, стали лагерем в южной части Шейзара. Войска устроили свой базар на базаре Шейзара, а аскар Мавдуда разбил лагерь у города. Ибн Мункид и его сторонники всячески старались услужить им и снабдить их провизией. Он разместил атабека, Мавдуда и их личных слуг в крепости Шейзар и сам вместе со своей семьей помогал им во всем. Франки разбили лагерь к северу от Телль-ибн-Машара. Диспозиция аскара была мастерски продумана, конница блокировала франков со всех сторон, патрулировала окрестности, перекрывая все подходы, и изнуряла врага, держа его в постоянном напряжении. Более того, она отрезала франков от источников воды и не давала им подойти к Ази, разместив большое число лучников на берегах реки и в южной ее части. Ни один франк не мог приблизиться к реке, не рискуя при этом быть убитым. Тюрки осмелели и совершали на них стремительные налеты. По своей численности мусульманская конница примерно была равна коннице франков, однако их пехота была более многочисленной. Тюрки атаковали врага в боевом порядке, а когда франки спустились навстречу им с холма, на котором находился их лагерь, тюрки ударили по ним с западного фланга и захватили часть лагеря вместе с шатрами и имуществом, а затем повернули и атаковали их. Тогда франки отступили и вернулись на свои прежние позиции. Это произошло в первый месяц раби (7 сентября – 6 октября 1111 г.). Опасаясь тюрок, франки оставались на месте три дня, не выходя из лагеря и никого не подпуская к нему. Когда же мусульмане ушли для пятничной молитвы в мечеть Шейзара, франки отправились к Афамии, но прошли мимо города не останавливаясь. Узнав об отступлении врага, мусульмане стали их преследовать, захватывая отставших солдат и всех, кто следовал этим путем. Потом они вернулись в Шейзар и отправились маршем в Хаму, и все люди радовались изгнанию франков из их земель.

Год 505 от хиджры
(10 июля 1111 г. – 27 июня 1112 г.)

Дружба между атабеком Захир аль-Дином и эмиром Мавдудом пустила прочные корни.

В этот год король Балдуин собрал всех франков, каких только мог, и отправился к порту Тир. Его правитель Изз аль-Мульк и горожане спешно написали атабеку Захир аль-Дину в Дамаск просьбу о помощи и подкреплении, обещая сдать ему город. Они умоляли его поспешить и прислать побольше тюрок, так как в случае промедления им придется сдать город франкам, поскольку они отчаялись получить помощь от аль-Афдала, правителя Египта. Атабек поспешил отправить к ним крупный контингент тюрок, состоявший из двухсот всадников, умелых лучников, с полной экипировкой. Помимо этого контингента, на помощь жителям прибыли пехотинцы из Тира и Джабал-Амила, которые поддерживали их дело, а также пехотинцы из Дамаска. Атабек был готов направить туда и другие войска. Когда Балдуин узнал о договоренности между атабеком и жителями Тира, он поспешил атаковать город теми силами, которые успел собрать. Это произошло на 25-й день первого месяца джумаада 505 года (29 ноября). Он приказал срубить все фруктовые деревья и пальмы, построить у города постоянное жилье и непрерывно атаковать его, но в конце концов отступил, отчаявшись добиться своей цели. Рассказывают, что во время одной из его атак жители города выпустили по врагам двадцать тысяч стрел за один день.

Узнав об осаде Тира франками, Захир аль-Дин выступил и разбил лагерь у Банияса, откуда посылал свои эскадроны на территорию франков, разрешив им грабить, убивать, разрушать и жечь все, чтобы изнурить врага и заставить его снять блокаду города. Второй контингент войск, который он направил к Тиру, попытался войти в город, но не смог проникнуть в него. Сам Захир аль-Дин отправился маршем к Аль-Хабису, прочно укрепленной крепости в Саваде, и после яростной атаки захватил ее силой оружия и казнил весь гарнизон. Франки приступили к сооружению двух осадных башен, чтобы с их помощью атаковать стены Тира, и тогда Захир аль-Дин несколько раз атаковал их, чтобы отвлечь врага и дать войскам Тира возможность выйти и сжечь эти башни. Франки разгадали цель его маневра, вырыли ров вокруг этих башен и приставили к ним вооруженную охрану, не обращая внимания на его возможные действия, на рейды, совершаемые на их территорию, и убийства ее жителей. Когда начались зимние бури, они не причинили франкам никакого вреда, поскольку те устроили свой лагерь на прочной песчаной почве, в то время как тюрки, напротив, претерпевали большие трудности и страдания на своих позициях, но все же не перестали устраивать рейды и захватывать трофеи, отрезая пути поставок продовольствия и снаряжения франков, захватывая все, что попадало им в руки.

Тюрки также захватили дамбу, открывавшую доступ к Сидону, чтобы и там отрезать путь для поставок. После чего франки изменили свою тактику и стали рассылать повсюду просьбы направлять им припасы по морю. Поняв это, Захир аль-Дин вышел с подразделением своего аскара в район Сидона и совершил набег на его пригороды, убив много моряков, и сжег примерно двадцать судов на берегу. При этом он не забывал направлять жителям Тира письма, призывая их держаться перед лицом франков и храбро сражаться с ними.

Строительство двух штурмовых башен и размещение внутри их таранов было завершено примерно за семьдесят пять дней, и на 10-й день месяца шаабана (11 февраля) их начали придвигать к городу и использовать для атак. Когда башни были придвинуты поближе к стенам города, вокруг них разгорелось яростное сражение. Высота меньшей башни составляла более сорока локтей,[85]85
  Локоть (dhirā), используемый в данных измерениях, вероятно, превышает полметра.


[Закрыть] а высота большей – свыше пятидесяти. В 1-й день месяца рамазана (2 марта) воины Тира вышли из своих бастионов с греческим огнем, дровами, смолой и оборудованием для поджигания и, не имея возможности проникнуть ни в одну из башен, разожгли огонь поблизости от меньшей, где франки не могли защитить ее от пламени. Ветер перенес огонь на меньшую башню, которая после жестокой рукопашной схватки, разгоревшейся вокруг нее, полностью сгорела. В качестве трофеев из нее достали множество кольчуг, длинных щитов и другого оружия. Огонь также охватил и большую башню. Среди мусульман распространился слух, что франки прекратили атаки на город, стараясь сбить огонь с башни, и стали отходить, свертывая сражение вокруг бастионов. Но в этот момент франки яростно их атаковали, выгнали из башни и погасили охвативший ее огонь. Потом они выставили вокруг башни сильную охрану из отборных воинов для защиты ее самой и катапульт.

Франки продолжали атаковать город беспрерывно до конца месяца рамазана, придвинули башню поближе к одному из бастионов стены, закопав для этого три окопа, которые располагались перед ней. Горожанам пришлось сделать подкоп[86]86
  Ta’līq.


[Закрыть] под стену бастиона, который находился перед башней франков, и развести там огонь. Когда этот подкоп рухнул, внешняя сторона стены обрушилась перед осадной башней и не позволила продвинуть ее ближе к стене. Место, которое франки намеревались атаковать, теперь защищала только низкая стена, но, поскольку ее прикрывали бастионы города, осадную башню невозможно было подвести к этому месту. Разобрав завалы, франки подвели башню к другому бастиону, придвинули ее ближе к стене и стали бить по ней таранами, которые находились в башне, выбили некоторые камни и раскачали стену так, что находившиеся на ней горожане оказались на грани гибели. Тогда некий житель Тарабулюса, один из лидеров моряков, знавший кузнечное дело и имевший военный опыт, стал делать железные кошки, с помощью которых бьющий по стене таран зацепляли за переднюю часть и с боков, а горожане изо всех сил тянули за веревки так, что башня чуть не опрокинулась. Иногда франки сами ломали таран, опасаясь за сохранность своей башни, порой таран сгибался и становился непригодным, а иногда его ломали с помощью двух камней, которые жители связывали вместе и бросали на таран с городской стены. Франки изготовили несколько таранов, но они выходили из строя один за другим. Каждый из них достигал шестидесяти локтей в длину, закреплялся в осадной башне на веревках, а на передней его части крепился кусок железа весом более двадцати фунтов.

Замена таранов продолжалась долгое время, и, когда франки придвинули свою башню еще ближе к стене города, тот же самый моряк установил на городском бастионе длинный и прочный столб прямо напротив башни франков. Сверху крестообразно помещалось другое прочное бревно длиной в сорок локтей, которое управляющий им человек мог поворачивать в любую сторону с помощью (сложных) блоков и лебедок.[87]87
  Дословно: «пропеллер» (lawlab).


[Закрыть] Конструкция действовала по тому же принципу, что и мачтовое оснащение парусных судов. На одном конце этого горизонтального бревна располагалась железная стрела, а на другом – веревки, которыми управлял человек. На своем изобретении он закреплял чаны с нечистотами и, опрокидывая их, поливал тараны и башню. Это очень огорчало нападающих и отвлекало от выполнения их задач. Тот же моряк наполнял корзины виноградными плетьми и листьями, смолой, щепками, канифолью и камышом, поджигал их и, когда они загорались, укреплял на уже описанном сооружении так, что они висели над башней франков, и огонь капал на нее сверху. Они спешили погасить огонь уксусом и водой, а он быстро подвешивал следующую корзину, одновременно забрасывая башню маленькими горшками и кипящим маслом. В результате возник большой пожар, пламя, разгораясь, перекидывалось с одной части башни на другую, пока не настигло двух человек, действовавших на самом верху. Один из них был убит, а второй сбежал вниз. Огонь охватил верхний этаж башни и по деревянным перекрытиям стал спускаться вниз. Находившиеся там люди не могли справиться с огнем и были вынуждены бежать вместе с франками, защищавшими башню внизу. Тогда жители Тира вышли из города и захватили в башне огромное количество трофеев в виде оружия и других припасов.

В конце концов франки отчаялись захватить город и приготовились отступать. Они сожгли дома, которые построили в своем лагере, а также многие свои корабли на берегу, так как сняли с них мачты, рули и другое оснащение для постройки башен. Число таких малых и больших кораблей составляло две сотни, примерно тридцать кораблей были боевыми, и франки использовали их для перевозки своих легких грузов. Они отбыли на 10-й день месяца шаввала этого года (10 апреля) после продолжавшейся четыре с половиной месяца осады Тира и, прибыв в Акку, разбрелись по своим собственным провинциям. Жители Тира захватили в качестве трофеев все, что осталось после них, а тюрки, которых послали им на помощь, вернулись в Дамаск. Число погибших среди них составляло примерно двадцать человек, и они получали плату и содержание каждый месяц. Ни одна другая башня франков, предыдущая или последующая, не разделяла судьбы, которая была уготована этой, сгоревшей дотла. Причина этому заключалась в том, что по высоте эти башни (башня франков и башня бастиона города) были одинаковы. Если бы одна была выше другой, то погибла бы меньшая. Число погибших защитников Тира составляло четыре сотни душ, а потери франков, по сведениям надежных источников, – примерно две тысячи человек. Вместе с тем жители Тира не выполнили своего обещания сдать город атабеку Захир аль-Дину, да он и не требовал этого открыто, сказав: «Все, что я делал, я делал во имя Аллаха и мусульман, а не из-за жажды богатства или власти». За такое благородство его осыпали благодарностями и прославлениями, а он пообещал снова прийти на помощь городу, если на него опять обрушится подобная беда. После тяжелых испытаний, которые выпали на его долю в войне с франками, пока Аллаху не стало угодно отвести от города Тира эту напасть, он вернулся в Дамаск. Тогда жители Тира стали ремонтировать стену, поврежденную франками, восстанавливать рвы до их прежнего состояния и копать новые, укреплять город, а находившиеся в нем пехотинцы были распущены.

Во 2-й день месяца шаабана (3 февраля) пришла новость о кончине Бертрама,[88]88
  Badrān.


[Закрыть] сына Сен-Жилля, правителя Тарабулюса, по причине охватившей его болезни. Он назначил наследником трона своего сына, но тот был еще ребенком, а офицеры, выполнявшие роль его хранителей, заключили от его имени договор с Танкредом, правителем Антиохии. Юноша был зачислен в число рыцарей Танкреда и получил от него в дар фьефы в Антартусе, Сафите, Маракие[89]89
  На побережье, напротив острова Арад (Арадус).


[Закрыть] и Хиз-аль-Акраде.

В этом году в Египте разразилась ужасная чума, унесшая жизни огромного числа людей, которое, по рассказам, составляло примерно шестьдесят тысяч. В этом же году из Аль-Ирака пришло сообщение о прибытии в Багдад султана Гийас аль-Дунйа вал-Дин Мухаммада в первый месяц джумаада (5 ноября – 12 декабря). Он оставался в городе некоторое время, и его пребывание легло тяжелым грузом на жителей города. Цены росли, пока он не уехал, и тогда положение нормализовалось и цены снизились. В этом же году сообщалось о том, что в месяце зу-л-каада (апрель) эмир Шараф аль-Дин Мавдуд, правитель Мосула, пришел со своим аскаром к Аль-Рухе, стал там лагерем и забрал еще зеленый урожай в качестве фуража. Он оставался там до месяца мухаррама 506 года (начался 28 июня), а потом отправился в Серудж, где пустил своих коней пастись на посевах, не выставив охрану и не предприняв никаких мер предосторожности от вражеских грабителей или ненадежных мусульман. Неожиданно, когда лошади разбрелись по пастбищу, Жослен, правитель Телль-Башира, со своими рыцарями-франками напал на них из района Серуджа, захватил ничего не подозревавших Мавдуда и его соратников, многих убил, включая некоторых предводителей, и угнал большую часть животных. Придя в себя, мусульмане приготовились к схватке с врагами, но те уже вернулись в крепость Серудж.