Текст книги "Сказки Г.-Х. Андерсена"

Ганс Андерсен
Сказки

Original edition published in English under the titles of: Hans Andersen’s Fairy Tales

First published in the UK by Templar Publishing Illustration copyright © 1976 by Michael Foreman

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2016

Огниво

Шёл солдат по дороге: раз-два! раз-два! Ранец за спиной, сабля на боку. Шёл он домой с войны. По дороге встретилась ему старая ведьма, безобразная, противная: нижняя губа висела у неё до самой груди.

– Здорово, служивый! – буркнула она. – Ишь какая у тебя славная сабля! А ранец-то какой большой! Вот бравый солдат! Ну, сейчас я тебе отвалю денег сколько твоей душе угодно.

– Спасибо тебе, старая ведьма! – сказал солдат.

– Видишь вон то старое дерево? – проговорила ведьма, показывая на дерево, которое стояло неподалёку. – Внутри оно пустое. Влезь наверх: увидишь дупло, спустись в него до самого низу. Перед тем как ты спустишься, я тебя обвяжу верёвкой вокруг пояса, а когда ты мне крикнешь, я тебя вытащу.

– Но зачем мне туда лезть? – спросил солдат.

– За деньгами! – ответила ведьма. – Надо тебе знать, что, когда ты доберёшься до самого низа, ты увидишь большой подземный ход; в нём горит больше трёхсот ламп, поэтому там совсем светло. Потом ты увидишь три двери: можешь их отворить, ключи торчат снаружи. Войди в первую комнату; посреди комнаты увидишь большой сундук, а на нём собаку; глаза у неё величиной с чайную чашку. Но ты не бойся! Я дам тебе свой синий клетчатый передник, а ты расстели его на полу, быстренько подойди и схвати собаку; посади её на передник, открой сундук и бери из него денег сколько угодно. В этом сундуке лежат только медяки; захочешь серебра – ступай в другую комнату; там сидит собака с глазами, как мельничные колёса, но ты не пугайся, посади её на передник и бери деньги. А если тебе захочется золота, достанешь и его сколько сможешь унести, стоит лишь пойти в третью комнату. У собаки, которая сидит там на деревянном сундуке, глаза с Круглую башню[1]1
  Эта башня была воздвигнута в Копенгагене астрономом Тихо Браге, который устроил в ней обсерваторию.


[Закрыть]. Собака эта очень злая, можешь мне поверить! Но ты и её не бойся. Посади её на мой передник, и она тебя не тронет, а ты бери себе золота сколько хочешь!

– Оно бы недурно! – сказал солдат. – Но что же ты с меня за это возьмёшь, старая ведьма? Ведь даром ты для меня ничего не сделаешь.

– Ни гроша я с тебя не возьму, – ответила ведьма. – Только принеси мне старое огниво – там его позабыла моя бабушка, когда спускалась туда в прошлый раз.

– Ну, обвязывай меня верёвкой! – приказал солдат.

– Готово! – сказала ведьма. – А вот и мой синий клетчатый передник!

Солдат влез на дерево, забрался в дупло и, как и говорила ведьма, очутился в большом проходе, где горели сотни ламп.

Вот он открыл первую дверь. Ох! Там сидела собака с глазами, как чайные чашки и таращила их на солдата.

– Молодчина! – сказал солдат и, посадив собаку на ведьмин передник, набрал себе полный карман медных денег, потом закрыл сундук, водворил на него собаку и перешёл в другую комнату. Правду сказала ведьма! Там сидела собака с глазами, как мельничные колёса.

– Ну, нечего таращить на меня глаза, а то ещё заболят! – сказал солдат и посадил собаку на ведьмин передник.

Увидев в сундуке огромную кучу серебра, он выбросил все медяки и набил себе оба кармана и ранец серебром. Затем он перешёл в третью комнату. Ну и страшилище! У собаки, которая там сидела, глаза были никак не меньше Круглой башни и вращались, будто колёса.

– Добрый вечер! – сказал солдат и взял под козырёк.

Такой собаки он ещё не видывал.

Впрочем, смотрел он на неё недолго, а взял да и посадил её на передник, потом открыл сундук. Боже! Сколько тут было золота! Он мог бы купить на него весь Копенгаген, всех сахарных поросят у торговок сластями, всех оловянных солдатиков, всех деревянных лошадок и все кнутики на свете! Денег была уйма. Солдат выбросил серебряные деньги и так набил свои карманы, ранец, шапку и сапоги золотом, что едва мог двигаться. Ну, наконец-то он был при деньгах! Собаку он опять посадил на сундук, потом захлопнул дверь, поднял голову и закричал:

– Тащи меня, старая ведьма!

– Огниво взял? – спросила ведьма.

– Ах, чёрт, чуть было не забыл! – ответил солдат; пошёл и взял огниво.

Ведьма вытащила его наверх, и он опять очутился на дороге, только теперь карманы его, и сапоги, и ранец, и фуражка были набиты золотом.

– Зачем тебе это огниво? – спросил солдат.

– Не твоё дело! – ответила ведьма. – Получил деньги, и хватит с тебя! Ну, отдавай мне огниво!

– Как бы не так! – сказал солдат. – Сию минуту говори, на что оно тебе нужно, а не то вытащу саблю и голову тебе отрублю.

– Не скажу! – упёрлась ведьма.

Ну, солдат взял да и отрубил ей голову. Ведьма повалилась на землю мёртвая, а он завязал все деньги в её передник, взвалил узел себе на спину, огниво сунул в карман и отправился прямо в город.

Город этот был богатый. Солдат остановился на самом дорогом постоялом дворе, занял самые лучшие комнаты и заказал все свои любимые блюда – ведь он теперь стал богачом!

Слуга, который чистил обувь приезжих, удивился, что у такого богатого господина такие плохие сапоги, но солдат ещё не успел обзавестись новыми. Однако на другой день он купил себе и хорошие сапоги, и дорогую одежду.

Теперь солдат сделался настоящим барином, и ему рассказали обо всех достопримечательностях города, о короле и его прелестной дочери, принцессе.

– Как бы её увидеть? – спросил солдат.

– Это невозможно! – ответили ему. – Она живёт в огромном медном замке, окружённом высокими стенами с башнями. Никто, кроме самого короля, не смеет ни войти в замок, ни выйти оттуда, потому что королю предсказали, что дочь его выйдет замуж за совсем простого солдата, а королям такое понравиться не может.

«Вот бы на неё поглядеть!» – подумал солдат.

Да кто бы ему позволил?!

Теперь он зажил весело: ходил в театры, ездил кататься в королевский сад и много денег отдавал бедным. И это было очень хорошо с его стороны, ведь он по себе знал, как трудно сидеть без гроша в кармане! Теперь он был богат, прекрасно одевался и приобрёл множество друзей; все они называли его славным малым, настоящим кавалером, а ему это очень нравилось. Но так как он всё только тратил деньги, а новых ему взять было неоткуда, то в конце концов осталось у него всего-навсего две монетки! Пришлось перебраться из хороших комнат в крошечную каморку под самой крышей, самому чистить себе сапоги и даже латать их; теперь никто из друзей его не навещал – уж очень высоко было к нему подниматься!

Однажды тёмным вечером солдат сидел в своей каморке, денег у него не было даже на свечку. И вдруг он вспомнил про крошечный огарочек, который он взял вместе с огнивом в подземелье, куда спускала его ведьма. Солдат достал огниво и огарок, но как только ударил по кремню, высекая огонь, дверь распахнулась, и перед ним предстала собака с глазами, как чайные чашки, та самая, которую он видел в подземелье.

– Что угодно, господин? – пролаяла она.

– Вот так история! – сказал солдат. – Огниво-то, выходит, прелюбопытная штучка: теперь я смогу получить всё, что захочу! Эй ты, добудь-ка мне денег! – приказал он собаке, и… раз – её уж и след простыл; два – она опять была тут как тут, а в зубах держала большой кошель, набитый медными монетами! Тогда солдат понял, что за чудодейственное у него огниво. Ударишь по кремню раз – является собака, что сидела на сундуке с медными деньгами; ударишь два – является та, что сидела на серебре; ударишь три – прибегает та, что сидела на золоте.

Солдат опять перебрался в хорошие комнаты и стал носить богатую одежду, а все его друзья немедленно узнали его и крепко полюбили вновь.

Вот раз ему и пришло в голову: «Как это глупо, что нельзя повидать принцессу! Такая красавица, говорят, а что толку? Весь век сидит в медном замке, за высокими стенами с башнями! Неужели мне так и не удастся поглядеть на неё хоть одним глазком? Ну-ка, где моё огниво?» – и он ударил по кремню раз. В тот же миг перед ним предстала собака с глазами, как чайные чашки.

– Теперь, правда, уже ночь, – сказал солдат, – но мне до смерти захотелось увидеть принцессу, хоть на минуточку!

Собака сейчас же за дверь, и не успел солдат опомниться, как она вернулась с принцессой. Принцесса сидела на спине у собаки и спала.

Она была чудо как хороша – всякий сразу бы увидел, что это настоящая принцесса; и солдат не утерпел и поцеловал её – он ведь был бравый воин, настоящий солдат.

Потом собака отнесла принцессу назад; и за утренним чаем принцесса рассказала королю с королевой, какой она нынче видела удивительный сон про собаку и солдата: будто она ехала верхом на собаке, а солдат поцеловал её.

– Вот так история! – воскликнула королева. На следующую ночь в спальню принцессы отрядили старуху фрейлину с приказом разузнать, был ли то сон или явь. А солдату опять до смерти захотелось увидеть прелестную принцессу. И вот ночью снова явилась собака, схватила принцессу и помчалась с ней во всю прыть к солдату; но старуха фрейлина надела непромокаемые сапоги и пустилась вдогонку. Увидев, что собака скрылась с принцессой в одном большом доме, фрейлина подумала: «Теперь я знаю, где их найти!» – начертила большой крест на воротах и отправилась домой спать. Но собака на обратном пути заметила этот крест, сейчас же взяла кусок мела и понаставила крестов на всех воротах в городе. Это было ловко придумано: теперь фрейлина не могла найти нужные ворота, раз на всех остальных тоже белели кресты.

Рано утром король с королевой, старуха фрейлина и все офицеры пошли узнать, куда ездила принцесса ночью.

– Вот куда! – сказал король, увидев первые ворота с крестом.

– Нет, вот куда, муженёк! – возразила королева, заметив крест на других воротах.

– Крест и здесь, и здесь… – зашумели придворные, увидев кресты на других воротах. Тут все поняли, что не добиться им толку.

Но королева была женщина умная – она умела не только в каретах разъезжать. И вот взяла она большие золотые ножницы, разрезала кусок шёлковой материи на несколько лоскутов и сшила крошечный хорошенький мешочек; в тот мешочек она насыпала мелкой гречневой крупы и привязала его на спину дочке, а потом прорезала в нём дырочку, чтобы крупа сыпалась на дорогу, по которой поедет принцесса.

Ночью собака явилась опять, посадила принцессу себе на спину и побежала к солдату, а солдат до того влюбился в принцессу, что начал жалеть, почему он не принц, – так хотелось ему жениться на ней.

Собака и не заметила, что по всей дороге, от самого дворца до окна солдата, куда она вскочила с принцессой, за нею сыпалась крупа. Уже рано утром король и королева узнали, куда ездила их дочь, и солдата посадили в тюрьму.

Как там было темно и тоскливо! Засадили его туда и сказали: «Завтра утром тебя повесят!» Невесело было услышать это. А огниво своё он позабыл дома, на постоялом дворе.

Утром солдат подошёл к маленькому окошку своей камеры и стал глядеть сквозь железную решётку на улицу: народ толпами валил за город смотреть, как будут вешать солдата; били барабаны, проходили полки. Все бежали бегом; бежал и мальчишка-сапожник в кожаном переднике и туфлях. Он мчался вприпрыжку, и одна туфля слетела у него с ноги и стукнула прямо в стену, у которой стоял солдат, глядя сквозь решётку.

– Эй, ты куда торопишься? – сказал солдат мальчику. – Без меня ведь дело никак не обойдётся! А вот если ты сбегаешь туда, где я жил раньше, за моим огнивом, ты получишь четыре монеты. Только живо!

Мальчишка был не прочь получить четыре монеты и стрелой пустился за огнивом, отдал его солдату, и… а вот сейчас узнаем, что было потом!

За городом была построена огромная виселица, а вокруг стояли солдаты и многие сотни тысяч людей. Король и королева сидели на роскошном троне прямо против судей и королевского совета.

Солдат уже стоял на лестнице, и ему собирались накинуть верёвку на шею, но он сказал, что, прежде чем казнить преступника, всегда исполняют какое-нибудь его невинное желание. А ему очень хотелось бы выкурить трубочку табаку – ведь это будет его последняя трубочка на этом свете!

Король не посмел отказать в такой просьбе, и солдат вытащил своё огниво. Ударил по кремню раз, два, три – и перед ним предстали все три собаки: собака с глазами, как чайные чашки, собака с глазами, как мельничные колёса, и собака с глазами, как Круглая башня.

– Ну-ка, помогите мне избавиться от петли! – приказал им солдат.

И собаки бросились на судей и на весь королевский совет: того за ноги схватили, того за нос, да и подбросили ввысь. Все упали и разбились вдребезги!

– Не надо! – закричал король, но самая большая собака схватила его вместе с королевой и подбросила их вслед за другими. Тогда солдаты испугались, а весь народ закричал:

– Служивый, будь нашим королём и женись на прекрасной принцессе!

И вот солдата посадили в королевскую карету. Карета катилась, а все три собаки танцевали перед ней и кричали «ура!». Мальчишки свистели, засунув пальцы в рот, солдаты отдавали честь. Принцесса вышла из своего медного замка и сделалась королевой, чем была очень довольна. Свадебный пир продолжался целую неделю; собаки тоже сидели за столом и таращили глаза.

Маленький Клаус и Большой Клаус

В одной деревне жили два человека. Они были тёзки, того и другого звали Клаусом, но у одного было четыре лошади, а у другого только одна; так вот, чтобы их различать, того, у которого было четыре лошади, прозвали Большим Клаусом, а другого – Маленьким Клаусом. Послушаем-ка теперь, что с ними случилось: это ведь быль!

Всю неделю Маленький Клаус должен был пахать поле Большого Клауса, и притом на своей единственной лошадке. Зато Большой Клаус, в свою очередь, помогал ему раз в неделю – по воскресеньям. Большой Клаус давал Маленькому Клаусу своих четырёх лошадей. Ух ты, как звонко щёлкал кнутом Маленький Клаус над всей пятёркой! Словно все лошади были его собственными. Солнце сияло, колокола звонили к обедне, разряженные люди шли с молитвенниками под мышкой в церковь послушать проповедь священника. Все они видели, что Маленький Клаус пашет на пяти лошадях, а он, ликуя, щёлкал кнутом да покрикивал:

– Эх вы, лошадушки вы мои!

– Не смей так говорить! – сказал ему однажды Большой Клаус. – У тебя ведь только одна лошадь!

Но вот опять кто-нибудь проходил мимо, и Маленький Клаус, позабыв о том, что ему запретили так говорить, снова покрикивал:

– Ну вы, лошадушки вы мои!

– Перестань сейчас же! – приказал ему наконец Большой Клаус. – Если ты скажешь это ещё хоть раз, я возьму да стукну твою лошадь по лбу. Ей тогда сразу конец придёт!

– Не буду больше! – сказал Маленький Клаус. – Право же, не буду!

Но тут кто-то опять прошёл мимо и поздоровался с ним, а он от радости, что пашет на целых пяти лошадях, снова щёлкнул кнутом и закричал:

– Ну вы, лошадушки вы мои!

– Вот я тебе покажу твоих лошадушек! – обозлился Большой Клаус.

Взял топор – да как хватит лошадь Маленького Клауса обухом по лбу. Убил наповал.

– Эх, нет теперь у меня ни одной лошадки! – сказал Маленький Клаус и заплакал.

Немного погодя он снял с лошади шкуру, высушил её хорошенько на ветру и положил в мешок, потом взвалил мешок на спину и пошёл в город продавать шкуру.

Идти ему пришлось очень далеко, через большой тёмный лес, а тут ещё непогода разыгралась. Маленький Клаус в лесу заблудился, а когда выбрался на дорогу, уже совсем стемнело. До города было ещё далеко, да и домой не близко; никак нельзя добраться ни туда ни сюда раньше, чем наступит ночь.

При дороге стоял большой крестьянский двор; ставни в доме были уже закрыты, но сквозь их щели проникал свет.

«Тут я, пожалуй, найду себе приют на ночь», – подумал Маленький Клаус и постучался.

Хозяйка отперла дверь, но, узнав, чего он хочет, отказалась его впустить, объяснив, что мужа её нет дома, а без него она не должна принимать гостей.

– Видно, придётся переночевать на дворе! – сказал Маленький Клаус, когда хозяйка захлопнула дверь перед его носом.

Возле дома стоял большой стог сена, а между стогом и домом – сарайчик с плоской соломенной крышей.

– Вот там я и улягусь! – сказал Маленький Клаус, глядя на эту крышу. – Чудесная постель! Аист, надо надеяться, не слетит туда и не клюнет меня в ногу!

Это он сказал потому, что на крыше дома стоял живой аист в своём гнезде.

Маленький Клаус влез на крышу сарая, растянулся на соломе и принялся ворочаться с боку на бок, стараясь улечься поудобнее. Ставни в доме закрывали только нижнюю половину окон, и Маленький Клаус хорошо видел всё, что делается в горнице.

В горнице был накрыт большой стол, а на нём – и вино, и жаркое, и вкусная рыба; за столом сидели хозяйка и пономарь – больше никого.

Хозяйка наливала гостю вино, а он уплетал рыбу – он был большой до неё охотник.

«Вот бы мне присоседиться!» – подумал Маленький Клаус и, вытянув шею, заглянул в окно. Боже, какой великолепный пирог он увидел! Вот так пир!

Но тут он услышал, что кто-то подъезжает к дому – вернулся домой хозяйкин муж. Это был очень хороший человек, но водилась за ним одна слабость: он видеть не мог пономарей. Стоило крестьянину встретить пономаря, как он приходил в бешенство. Потому-то пономарь и выбрал время, когда его не было дома, чтобы зайти к его жене, а добрая женщина постаралась угостить гостя на славу. Оба они до смерти перепугались, когда хозяин вернулся, и хозяйка попросила гостя поскорее влезть в большой пустой сундук, стоявший в углу. Пономарь послушался – он ведь знал, что бедняга хозяин терпеть не может пономарей, – а хозяйка проворно убрала всё угощение в печку: если бы её муж увидел кушанье и вино, он, конечно, спросил бы, кого она вздумала угощать.

– Ах! – громко вздохнул Маленький Клаус, лёжа на сарае и глядя, как исчезает вкусная еда.

– Кто там? – спросил крестьянин и увидел Маленького Клауса. – Ты чего тут лежишь? Пойдём-ка лучше в горницу!

Маленький Клаус объяснил, что заблудился, припоздал и попросился переночевать.

– Ну что ж, ночуй! – сказал крестьянин. – Только сперва нам с тобой надо подкрепиться.

Хозяйка встретила их обоих очень ласково, накрыла на стол и вынула из печки большой горшок каши.

Крестьянин проголодался и ел с большим аппетитом, а у Маленького Клауса из головы не шли жаркое, рыба и пирог, спрятанные в печке.

Под столом, у ног Маленького Клауса, лежал мешок с лошадиной шкурой, той самой, которую он нёс продавать. Каша не лезла Клаусу в горло, и вот он придавил мешок ногой: сухая шкура громко заскрипела.

– Т-сс! – сказал Маленький Клаус мешку, а сам опять наступил на него, и шкура заскрипела громче прежнего.

– Что там у тебя? – спросил хозяин.

– Да это всё мой колдун! – сказал Маленький Клаус. – Говорит, что не стоит нам есть кашу, – он уже наколдовал для нас полную печку всяких вкусных кушаний: там и жаркое, и рыба, и пирог.

– Вот так штука! – воскликнул крестьянин, мигом открыл печку и увидел там разные блюда, одно другого лучше. Мы-то знаем, что их туда спрятала его жена, а он думал, что это всё колдун наколдовал.

Жена не посмела сказать ни слова и живо поставила все блюда на стол, а муж с гостем принялись уплетать и жаркое, и рыбу, и пирог. Но вот Маленький Клаус опять наступил на мешок, и шкура заскрипела.

– Что он сейчас сказал? – спросил крестьянин.

– Да вот, говорит, что наколдовал нам ещё три бутылки вина; они тоже в печке, – ответил Маленький Клаус.

Пришлось хозяйке вытащить и вино. Крестьянин выпил малую толику и совсем развеселился. И вот ему до смерти захотелось иметь такого колдуна, как у Маленького Клауса.

– А может он вызвать чёрта? – спросил крестьянин. – Вот на кого я бы посмотрел: ведь мне сейчас весело!

– Да! – ответил Маленький Клаус. – Мой колдун может сделать всё, что я захочу. Правда? – спросил он у мешка, а сам наступил на него, и шкура заскрипела. – Слышишь? Он отвечает: «Да». Только чёрт очень уж безобразный, не стоит на него смотреть!

– Ну, я его ни капельки не боюсь! А какой он на вид?

– Да вылитый пономарь!

– Тьфу! – плюнул крестьянин. – Вот мерзость! Надо тебе сказать, что я видеть не могу пономарей! Но всё равно ведь я знаю, что это чёрт, и мне будет не так противно! К тому же я сейчас набрался храбрости, это очень кстати. Только пусть он не подходит слишком близко!

– А вот я сейчас скажу колдуну! – проговорил Маленький Клаус, наступил на мешок и прислушался.

– Ну что?

– Он велит тебе пойти и открыть вон тот сундук в углу: чёрт в нём спрятался. Только придерживай крышку, а то он выскочит.

– А ты помоги придержать! – сказал крестьянин и пошёл к сундуку, в который хозяйка спрятала пономаря.

Пономарь был ни жив ни мёртв от страха. Крестьянин приоткрыл крышку и заглянул в сундук.

– Тьфу! – закричал он и отскочил прочь. – Видел-видел! Точь-в-точь наш пономарь! Вот гадость-то!

Подобную неприятность необходимо было запить, и собутыльники попивали винцо до поздней ночи.

– А колдуна этого ты мне продай! – сказал крестьянин. – Проси сколько хочешь, хоть целую мерку денег!

– Нет, не могу! – отозвался Маленький Клаус. – Подумай, какую пользу я от него имею!

– Продай! Мне страсть как хочется его заполучить! – сказал крестьянин и принялся упрашивать Маленького Клауса.

– Ну ладно, – проговорил наконец Маленький Клаус, – будь по-твоему. Ты со мной обошёлся ласково, пустил меня переночевать, так бери себе моего колдуна за мерку денег; но смотри насыпай пополнее!

– Хорошо! – сказал крестьянин. – Только возьми уж кстати и сундук; я и часу не хочу держать его у себя в доме. Почём знать, может, чёрт всё ещё там сидит.

Маленький Клаус отдал крестьянину свой мешок с высушенной шкурой и получил за него полную мерку денег; а ещё крестьянин дал ему в придачу большую тачку, чтобы было на чём везти деньги и сундук.

– Прощай! – сказал Маленький Клаус и покатил тачку с деньгами и сундуком, в котором всё ещё сидел пономарь.

По ту сторону леса протекала большая глубокая река, да такая быстрая, что трудно было бороться с её течением. Через реку был перекинут большой новый мост. Маленький Клаус встал посредине моста и сказал как можно громче, чтобы пономарь услышал:

– К чему мне этот дурацкий сундук? Ну и тяжёлый! Словно камнями набит. Замучаюсь я с ним. Брошу-ка его в реку; приплывёт он ко мне домой сам – ладно, а не приплывёт – и не надо!

И вот Маленький Клаус взялся за сундук одной рукой и слегка приподнял его, как будто хотел столкнуть в воду.

– Постой! – закричал в сундуке пономарь. – Выпусти меня сначала!

– Ай! – крикнул Маленький Клаус, делая вид, что испугался. – Он всё ещё тут! В воду его скорее! Пусть потонет!

– Нет, нет! Это не чёрт, это я! – кричал пономарь. – Выпусти меня, я тебе целую мерку денег дам!

– Вот это дело другое! – сказал Маленький Клаус и открыл сундук.

Пономарь мигом выскочил оттуда и столкнул пустой сундук в воду. Потом они пошли к пономарю, и Маленький Клаус получил ещё целую мерку денег. Теперь вся тачка была доверху набита деньгами.

«А лошадка-то мне недурной барыш принесла! – подумал Маленький Клаус, когда пришёл домой и высыпал на пол всю кучу денег. – Вот разозлится Большой Клаус, когда узнает, как я разбогател по милости своей единственной лошади! Только не стану я всего рассказывать».

И он послал к Большому Клаусу мальчика попросить мерку, которой мерят зерно.

«На что она ему нужна?» – подумал Большой Клаус и вымазал дно мерки дёгтем: авось, мол, к нему что-нибудь да пристанет. Так оно и вышло: получив свою мерку, Большой Клаус увидел, что к её дну прилипли три новенькие серебряные монетки.

– Вот так штука! – сказал Большой Клаус и сейчас же побежал к Маленькому Клаусу.

– Откуда у тебя столько денег?

– Вчера вечером продал шкуру своей лошади.

– С барышом продал! – сказал Большой Клаус.

Побежал домой, взял топор и прикончил всех своих четырёх лошадей, потом снял с них шкуры и отправился в город продавать их.

– Шкуры! Шкуры! Кому нужны шкуры! – кричал он по улицам.

Все сапожники и кожевники сбежались к нему и стали спрашивать, сколько он просит за шкуры.

– Мерку денег за штуку! – отвечал Большой Клаус.

– Да ты с ума сошёл! – возмутились покупатели. – У нас столько денег не водится, чтобы их мерками тратить.

– Шкуры! Шкуры! Кому нужны шкуры! – кричал он опять и всем, кто спрашивал, почём у него шкуры, отвечал: – Мерку денег за штуку.

– Да он нас дурачить вздумал! – закричали сапожники и кожевники, похватали кто ремень, кто кожаный передник и принялись хлестать Большого Клауса.

– «Шкуры! Шкуры!» – передразнивали они его. – Вот мы тебе покажем шкуры! Дождёшься, что кровью харкать будешь, красными поросятами плеваться! Вон из города!

И Больший Клаус давай бог ноги! Отроду его так не колотили.

– Ну, – проговорил он, добравшись до дому, – поплатится же мне за это Маленький Клаус! Убью его!

А у Маленького Клауса как раз умерла старушка бабушка; она, правда, была очень жадная и злая, но он всё-таки её жалел и на ночь уложил в свою тёплую постель: авось оживёт, думал. А сам уселся в углу на стуле – так ему случалось спать и прежде.

Ночью дверь открылась, и вошёл Большой Клаус с топором в руках. Он знал, где стоит кровать Маленького Клауса, подошёл к ней – и хвать по лбу того, кто на ней лежал. Думал, что это Маленький Клаус лежит, а там была мёртвая бабушка.

– Вот тебе! Не будешь больше меня дурачить! – сказал Большой Клаус и пошёл домой.

– Ну и злодей! – воскликнул Маленький Клаус. – Это он меня укокошить хотел! Хорошо, что бабушка уже умерла, а то бы ей всё равно конец пришёл!

Тут он одел бабушку в праздничное платье, потом попросил у соседа лошадь и запряг её в тележку, а старушку усадил на заднее сиденье так, чтобы она не свалилась. Сел в тележку сам и покатил по лесу. Когда солнышко встало, Маленький Клаус подъехал к большому постоялому двору. Тут он остановился и пошёл заказать себе чего-нибудь поесть.

Хозяин постоялого двора был человек богатый и, в общем, неплохой, но слишком уж горячий, точно перцем и табаком начинённый.

– Здравствуй! – сказал он Маленькому Клаусу. – Что это ты нынче расфрантился спозаранку?

– Да вот, пришлось бабушку в город везти, – ответил Маленький Клаус, – она там, в тележке, осталась; ни за что не хочет вылезать. Пожалуйста, отнесите ей туда стаканчик мёду; только говорите погромче: глуховата она!

– Ладно! – согласился хозяин. Взял большой стакан мёду и понёс его мёртвой бабушке, а та сидела в тележке, прямая как палка.

– Вот, прислал вам внучек стаканчик мёду! – проговорил хозяин, подойдя к тележке, но старуха не ответила ему ни слова, даже не пошевельнулась.

– Слышите? – закричал хозяин во весь голос. – Ваш внук посылает вам стакан мёду!

Ещё раз прокричал он то же самое и ещё раз – не шелохнулась старуха. Тогда он рассердился и запустил ей стаканом прямо в лицо, так что мёд потёк у неё по носу, а сама она опрокинулась навзничь – Маленький Клаус ведь не привязал её, а только прислонил к спинке скамейки.

– Что ты наделал?! – завопил Маленький Клаус и, выскочив из дома, схватил хозяина за шиворот. – Ты мою бабушку убил! Погляди, какая у неё дырка во лбу!

– Вот беда-то! – заохал хозяин, всплеснув руками. – И всё из-за моей горячности! Маленький Клаус, друг, я тебе целую мерку денег дам, а бабушку твою похороню, как свою собственную, только ты про всё, что было, – молчок! Не то мне голову отрубят, а это не очень-то приятно!

И вот Маленький Клаус получил целую мерку денег, а хозяин похоронил его старую бабушку не хуже, чем свою собственную.

Маленький Клаус опять вернулся домой с целой кучей денег и сейчас же послал к Большому Клаусу мальчика за меркой.

«Как так? – удивился Большой Клаус. – Да неужто я его не убил? Надо посмотреть своими глазами».

И он сам понёс мерку Маленькому Клаусу.

– Откуда это у тебя такая куча денег? – спросил он и даже глаза вытаращил, увидев, сколько у его соседа прибавилось денег.

– Убил-то ведь ты не меня, а мою бабушку, – ответил Маленький Клаус, – и я её продал за мерку денег!

– С барышом продал! – сказал Большой Клаус; побежал домой, взял топор и убил свою старую бабушку, потом положил её в тележку, отвёз в город аптекарю и предложил ему купить мёртвое тело.

– Чьё оно и где вы его взяли? – спросил аптекарь.

– Это моя бабушка! – ответил Большой Клаус. – Я убил её, чтобы продать за мерку денег!

– Господи помилуй! – воскликнул аптекарь. – Да вы сами не знаете, что говорите! Берегитесь, за это с вас могут голову снять!

И аптекарь растолковал Большому Клаусу, каких дел он наделал, какой он дурной человек и как его за это накажут.

Большой Клаус перепугался, опрометью выскочил из аптеки, сел в тележку, стегнул по лошадям и помчался домой.

Аптекарь и все вокруг подумали, что он сумасшедший, и потому не стали его ловить.

– Ну и поплатишься ты мне за это, ну и поплатишься, Маленький Клаус! – вскричал Большой Клаус, выехав на дорогу.

И как только добрался он до дому, взял огромный мешок, пошёл к Маленькому Клаусу и сказал:

– Ты опять меня одурачил! Сперва я убил своих лошадей, а теперь и бабушку! И всё это по твоей милости! Но уж больше тебе меня не надуть!

И вот он схватил Маленького Клауса и засунул его в мешок, а мешок завязал, вскинул себе на спину и крикнул:

– Пойду утоплю тебя!

До реки было неблизко, и Большому Клаусу стало тяжело тащить Маленького. Дорога шла мимо церкви, из которой доносились звуки органа, да и молящиеся хорошо пели хором. Большой Клаус поставил мешок с Маленьким Клаусом у самых церковных дверей и подумал, что не худо бы зайти в церковь послушать псалом – а потом уж идти дальше. Маленький Клаус не мог ведь вылезти из мешка без чужой помощи, а весь народ был в церкви. И вот Большой Клаус вошёл туда.

– Ох-ох! – вздыхал Маленький Клаус, ворочаясь в мешке; но как он ни старался развязать мешок – не мог. В это самое время проходил мимо старый, седой как лунь пастух, который гнал своё стадо, с большим посохом в руках. Коровы и быки набежали на мешок с Маленьким Клаусом и повалили его.

– Ох-ох! – заохал Маленький Клаус. – Какой я молодой, а уже должен отправиться в Царство Небесное!

– А я, несчастный, совсем одряхлел, но всё никак не могу туда попасть! – сказал пастух.

– Развяжи мешок! – закричал Маленький Клаус. – Полезай на моё место – живо туда попадёшь!

– С большим удовольствием! – сказал пастух и развязал мешок, а Маленький Клаус мигом выскочил на волю.

– Теперь ты будешь пасти скотину! – сказал старик и влез в мешок.

Маленький Клаус завязал его и погнал стадо дальше.

Немного погодя из церкви вышел Большой Клаус и взвалил мешок себе на спину; тут ему сразу показалось, что мешок стал гораздо легче: ведь Маленький Клаус весил вдвое больше старика пастуха.

«Ишь как теперь легко стало! А всё оттого, что я прослушал псалом!» – подумал Большой Клаус, а когда дошёл до широкой и глубокой реки, бросил в неё мешок с пастухом и, полагая, что там сидит Маленький Клаус, крикнул: