Текст книги "Хроник"

Так же и Вы доктор. Ну что? Вы молодой и уже Доктор. Станете старше и будете главным среди докторов. Потом главным среди главных! И что? Что измениться? Да только то, что Вы будете есть колбасу дороже чем раньше. Короче, доктор, мне туда не надо! Не хочу. Хотите? Идите сами. И встречи наши закончены, ясно Вам? Марк Андреевич.

Марк не сводил глаз и был поражен открытому монологу Хроника.

Вздохнул, и в эту же секунду понял, что Васильев реально адекватен. И со своей точкой зрения на жизнь. Слова Хроника были очень близки мыслям Марка, точнее его внутреннему видению мира.

Иногда, Марк, потерпев неудачу в жизни, задумывался, для чего вообще все, каков смысл? Ведь, как правило люди увлечены в жизни либо работой, либо детьми. Пьянством в конце концов. Когда становится ясно, что ничего не согревает душу в жизни, кроме как стакан.

В общем – то Марк и выбрал профессию врача, считая это единственным благим делом в жизни. Помочь найти себя людям, в длинных и густых лианах мыслей. Хотя, в некоторые моменты жизни он понимал, что не уверен в том, чего сам хочет. И не уверен, что нашел и принял себя. Осуждая и угрызая перед сном за проступки, которые совершил только лишь потому, что это был он. Что это его сущность.

Внутренние чувства часто выливались в поступки, которые не были эталоном для Марка. После случившегося начиналось столкновение мыслей. Выбор вариантов ответа, или действия, понимая, что время ушло. Этот внутренний голос. Этот указатель, азимут на вершину мысли и действий человека часто заедал его.

В кабинете было сильное напряжение. Хроник продолжал смотреть в окно, а Марк собирался с мыслями.

– Итак, правильно ли я тебя понял Саша..? Ты не хочешь ходить на наши сеансы, потому что не хочешь, что бы я тебе помог стать принятым в социуме людей? Жить как все, иметь работу, семью. Что положение, в котором, ты, сейчас находишься, тебя вполне устраивает. И то, что происходит за окном, тебе просто не нужно?

– Правильно ли я тебя понял. Конечно правильно. Можно я пойду к себе в отделение?

Марк посмотрел на часы, было без пяти одиннадцать. Проскочила мысль о том, что надо бы отпустить его, раз он так хочет, все же психотерапия занятие не принудительное. – Саша, ты, поступил в больницу с симптомами внезапной головной боли, ты назвал это «шумом, приносящим боль». И конечно с приступами эпилепсии. Ты бы смог рассказать об этом? – сказал Марк.

– У вас бывали головные боли, которые сбивали бы вас с ног? – сказал Хроник. – У меня бывали, но сейчас это происходит намного реже. В этом мне помогает больница со своими препаратами. И это не эпилепсия!

– А что же это тогда? – В коридоре послышалась Вера, Хроник и Марк одновременно повернулись в сторону двери. – Наш сеанс подходит к концу. Следующая встреча через неделю. Я очень благодарен тебе за открытость. Надеюсь, что следующие сеансы пройдут также продуктивно, – сказал Марк. В дверь вошла Вера. – Вы закончили?

– Да, Верочка, отведи, пожалуйста, Сашу в отделение, – сказал Марк и повернулся к Хронику, – До свидания, Александр, – Хроник встал и пошел к двери, не говоря ни слова.

Дверь захлопнулась. Марк остался один в кабинете. Посмотрел в окно, где продолжал копаться в огороде местный житель. Откинулся на стуле и вздохнул. – Я надеюсь, что в ближайшее время свалю из этой дыры. – Марк посмотрел на часы и принялся листать историю болезни Васильева.

Анамнез рода… Субъективный… Да… Васильев, Васильев. Что ж с тобой делать? Неужели это было первое и последнее наше занятие. Придется сосредоточиться на Евгении?

Вдруг Марк заметил, что на примятом листке, который был на стороне Саши, были следы ручки. Марк взял лист, на котором плохо разборчивым почерком было написано «Помоги мне».

6

Решетка закрылась за Хроником. И он снова в метре от любимой курилки, из которой раздавался гул. Саша приоткрыл дверь, вошел, и понял, что его никто не замечает. Все увлечены рассказам молодого бритого парня с татуировкой черепа на левом плече. Его сегодня перевели из смотровой. Хроник, потихоньку зашел, закурил сигарету.

Дневники шизо

– … ограниченность в свабоде меня вывело и я сломал телефон на стене головой, и они действительно разозлились. Они поволили меня лицом в пол и единственное что помню боль в раёне сонной артерии. Я проснулся и папробовал встать. Но я не смог, что – то прековало мои ноги. Снова провал. Проснулся в одиночке лысый, они состригли мой эрокез и тогда я действительно взбесился. У меня пошло много слюны, она капала со рта на холодный пол.

Спустя неделю меня выпустили. Спустя месяц в общаге мне разрешили выдти на прогулку с санитаром, он был один, заборы дыли лиш оптянуты проволкой на высате двух метров. Я не мог этого терпеть. Я дернул за белую рубашку санитара и ударил его в нос своей головой. Рубашка быстро стала алой. Что то во мне сказало, что просто так нельзя лезть через забор. И я вернулся как ни в чем не бывало в корпус. К счастью у стоматолога была открыта дверь, а он с кем – то разговаривал по телефону. Я взял клешни и банку с какойто белой и густой жидкостью и отправился в туалет. Там была в окне старая давно прогнившая венциляционная решотка. Она далась мне сразу и я вылез. И оказался во втором дворе. Мне оставалось их пройти и перелезть через небольшой забор. Открыв банку с белой субстанцией я вылил ее на окно и к счастью неплохо его залил. Окно и часть стены было замазано. Мимо второго окна я прополз. Когда я стал перелазить через забор, я споткнулся на краю и зацепился каленом. Проволка, как острое лезвие по венам! Вошло в мою правую ногу и три ребра. Я не знал куда идти. Помню, что я потерял сознание, а очнулся опять в одиночке. И вот теперь я в вашей дурке. Перевели так сказать.

Курилка разразилась смехом и дикими воплями. Кто то восторженно крутил головой, кто – то дико ржал, кто – то хлопал по плечу лысого.

– Семен, расскажи, как ты бегал, – понеслись выкрики из толпы, – да, Сеня, расскажи, – Семена долго упрашивать не пришлось.

Дневники шизо.

– Как щас помню… Лежу слушаю песенку… потом, сквозь все эти препараты долбаные, встаю и выхожу в коридор. а в глазах двоится. в коридоре стоит бачок с водой на табуретке. я хватаю эту табуретку. бачок с грохотом падает. а там был запасной ход и там сидел санитар. этот санитар, бедолага, ко мне бежит. а у меня в глазах все двоится. я беру табурет, поднимаю и бью со всего размаху по санитару. он – падает. Я подбегаю к запасному ходу, а там двери двойные. и бью со всего маху ногой. двери распахиваются. и я бегу. а на дворе месяц март. а я в такой клетчатой робе больничной. по пояс в снегу. все в тулупах ходят да укутанные в шарфах да в шапках. а я рассекаю по городу. Холодно, блин. Сигарету у мужика стрельнул, он у меня такой: «Ты че в такой одежде?»…А я ему: «Бежал с больнички!» И он мне сразу дал сигарету. Так вот вспоминать – смешно, а в тот момент. менты кругом, сразу звонок из больницы идет. Кругом враги и если что пришлось бы биться на смерть.

Все загудели. Снова обсуждение и смех. Хроник затушил сигарету и вышел из курилки.

– Ну что уродец? Не спалил нас доктору?

– Нет, не спалил.

– Знаем, знаем. Наверно впервые скажу тебе, что ты молодец, сука!

– Давай дадим ему два дня отпуска?

– Два дня? Не до хрена ли?

Хроник закрыл глаза и вздохнул.

– А может сделаем ему бучу на последок?

– Пусть отдыхает. Итак на изжоге весь.

Хроник увидел в конце коридора, как Тура и Заика зашли в столовую.

– О! Ссссмотри Хххроник пппришел!

– Привет, Хроник! Вылечился? – сказал Тура.

– От чего? – сказал Хроник. – Вылечился…

– Я ему так и сказал, что не хочу лечиться, что мне и так хорошо, – сказал Тура, – но он сказал, что по – любому сеансы будут.

– Я тоже ему сказал, что – то в этом роде, – сказал Хроник, садясь с парнями за стол.

– А вдруг он тебе поможет? – сказал Тура.

– Чем он мне поможет? Разве что деньгами? – рассмеялся Хроник. – Да и вообще, не считаю себя больным и нуждающимся в чьей – нибудь помощи.

– Ты в этом уверен, Хроник? А че тебя ломало около раковин, и я видел твои бешенные глаза. Это жесть какая – то. Они цвет меняли. Че с тобой было? Может расскажешь ему? Он вроде не плохой парень, старается, по – крайней мере. Не то, что эти доктора, которым ваще по фиг на нас.

– Тура, хрена ты лезешь не в свои дела? Тебе не все равно че со мной? Так, иногда, голова болит, а в целом все нормально. – Тура удивленно посмотрел на Хроника, Хроник продолжил. – Че, ты, смотришь? Мигрени у меня сильные! Башку бывает, так схватит, что тошно, и на ногах не держусь.

– Мигрени, знаю я такие мигрени. Сидит у меня в голове одна. Прости, без обид! Вот видишь? Приходится извиняться, но я – то с этим живу! И меня устраивает. Я не один и меня не обижают, сам не знаю, че делал бы без него,

– Хроник опустил голову и начал водить пальцем по столу, затем поднял глаза и сказал, – Короче, я спать, иди ты на хрен, Тура, со своими советами и чертовыми жителями, – Хроник поднялся и ушел.

– Вот в натуре шизик, – сказал Тура.

– Тттточно! – сказал Заика.

7

– Доброе утро Владимир Николаевич, – сказал Марк.

– Доброе, доброе. Вы сегодня раненько.

– Да. Работы много. Лучше прийти раньше на работу и уйти вовремя, чем сидеть тут до посинения. Дома ведь семья.

– Все правильно, – закивал Владимир, – правильно, ну. Хорошего дня.

– Спасибо, и вам хорошего, – сказал Марк.

Марк подумал, что ему не помешают такие пожелание, и скорее они даже кстати. Сегодня очередной сеанс и к нему еще нужно подготовиться. Конечно, Марк был уверен в себе, статен и прямолинеен, но искры сомнения проскакивали в его голове.

Завершение сеанса, на котором все время отталкивали его помощь, а затем ее попросили., любого поставит в тупик. Вопросы, почему и что на это повлияло, не могли отпустить Марка все оставшееся время после сеанса. У Марка было несколько гипотез, и он надеялся, что на следующем занятии с Сашей, что – то проясниться.

Марк подошел к входной двери в отделение, открыл портфель, чтобы достать ключи.

– Доброе утро, Верочка, Марк Андреич уже на работе, имей в виду, – сказал Владимир.

– Доброе. уже? А че так рано?

– Сказал, мол не хочет задерживаться. Лучше, говорит, вовремя уйду.

– Ух ты какой работяга! – сказала Вера.

– Дааа. – сказал Владимир.

– Трудоголик, блин, когда он уже сдуется? Сколько можно работать? – подумала Вера. – Скоро, небось и мне начнет намекать, чтоб я по раньше вышла или по позже ушла. Хрен! У меня своих дел хватает, бегать еще с этими больными как с писанной торбой. Ему надо, вот пусть и сидит тут сутками.

На встречу Вере, из отделения вышел санитар: – Привет, Верочка.

– Привет, Коля, – сказала Вера.

– А че это мы с утра такие злые?

– Тебе оно надо? Иди, куда шел.

– Ой..ё..ёй. Не стой ноги встала, Вера Николавна?

– Матрена Африкановна! Николавна! Ненавижу, когда меня так называют!

– Все… Все… Все. Молчу, – сказал Коля.

Вера была взвинчена, несмотря на ранее утро. Она злилась, что вместо того, чтобы в своей жизни отдыхать на каких – нибудь островах, пить холодный коктейль из красивого стакана и сверкать белоснежной улыбкой, проходящим мимо красавцам, ей приходиться каждый день ходить и подгребать дерьмо за больными. Иногда эта волна накатывала на нее сильнее, чем остальные дни. Отчаяние переходило в раздражение и злость, которая выливалась на окружающих.

В холле Вера встретила, Марка. Марк выглядел бодро. Прямая осанка, выбритое лицо и расчесанные на бок волосы. Он был похож на актера. Марк улыбнулся и сказал, – Доброе утро Верочка! Как твое настроение? Боевое? Вера посмотрела на Марка из под – лобья, – Доброе, Марк Адндреевич, доброе. Все хорошо, настроение вроде тоже ничего.

– Так это же хорошо! Значит, сегодня продуктивно поработаем! Вы же не забыли?

– Что?

– То, что сегодня сеанс с Евгением в десять начало. Доставите мне его вовремя?

– Да, конечно доставлю. В целости и сохранности.

– Ну и хорошо. Я пробегусь по отделению, небольшой обходик. Решил по – раньше его провести. Потом пойду готовиться к сеансу.

– Хорошо Марк Андреевич, я все поняла.

Дверь курилки как всегда была подвижна. И в восемь утра в нее набилось уже около пятнадцати человек. Поскольку все недавно проснулись, арену комнаты никто не занимал. Все молча курили и лишь слова с просьбами закурить сотрясали задымленный воздух.

– Отвали урод! Куришь? Кури свои! Хрена ты приклепался?

– Ну дай закурить? Сигаретку, дай, одну. Я отдам потом. Как будет, я верну.

– Я те говорю непонятным языком? Свали на хрен. Вот и все диалоги.

Тура лежал на своей койке, когда почувствовал небольшой пинок по стопе.

– Блиин… какого хрена? – сказал Тура.

– Вставай гоблин! Сколько можно спать? – сказал Хроник.

– Слыш, отвали! Дай поспать, не могу подняться, – Тура перевернулся на живот.

– Вставай чебурек! Хватит дрыхнуть! Там новых дурачков в смотровую привезли, пойдем постебемся, – сказал Хроник.

– Успеем, – сказал Тура.

– Когда мы там успеем, давай бегом!

– Отвали! – сказал Тура.

– Ладно, – Хроник развернулся и пошел в столовую, набрал воды в ладошки и ускорился, теряя ее по каплям. Подошел к Туре и сказал, – Ты можешь повернуться?

– Отвали Хроник, че тебе надо?

– Ну повернись, сюрприз есть.

– Че за сюрпиз? – поворачиваясь, сказал Тура и тут же получил порцию воды в лицо. Хроник начал истерически смеяться.

– Вот урод! – подорвался с кровати Тура.

– Зато умылся сразу, вместе с подъемом! – сказал Хроник.

– Ладно, блин, надо вставать, – Тура встал с кровати, накинул тапочки и пошел умываться.

– Я тебя тут подожду! – сказал Хроник.

Долго ждать не пришлось. – Ну че? Пошли? Че там за новенькие?

– Пойдем, тока по старому сценарию, идет? – сказал Хроник.

– Пойдем уже! – сказал Тура.

Хроник и Тура вышли в коридор. Стали в стороне от смотровой палаты, чтобы их не было видно, но они могли видеть через окно тех, кто там находится. Тура двинулся с места, но его остановил Хроник, схватив за руку.

– Подожди, пусть Вера пройдет, – Вера молча, несмотря на них зашла в таблеточную. – Ну все, пойдем, – сказал Хроник.

Тура по – над стенкой стал подходить к окну смотровой, Хроник присел на корточки и стал потихоньку подползать снизу окна. Хроник занял позицию, повернул голову и вопросительно кивнул Туре. Тура чуть высунулся из окна, и увидел в палате медсестру и одного больного. Тот сидел на кровати и качался, держась за голову. Еще трое, лежали на койках. Тура позвал Хроника и мимикой показал, что нет смысла. Хроник с разочарованным лицом отполз в сторону и отошел к стене.

Вдруг они услышали грохот, который доносился из смотровой. Хроник подбежал к окну, и увидел, как на полу в конвульсиях бился больной. Его ноги были прямыми, а руки согнутыми и отведенными в стороны. Глаза и рот открыты. Пена изо рта. – Эпилепсик! – сказал Тура, – он только что сидел на кровати и держался за голову. Чувствовал по ходу.

В то время как Тура и Хроник разговаривали, к больному с приступом подбежала медсестра и санитар. Остальные больные встали со своих коек и с ужасом смотрели на происходящее. – Слышь, Тура, а тут шоу неплохое получилось, по – моему. Они уже и без нашей помощи поняли куда попали, – Тура и Хроник надменно засмеялись.

Открылась дверь таблеточной и из нее вышла Вера. Она сразу увидела, как двое стоят и ржут у смотровой.

– А ну валите отсюда, а то сейчас же на вязки отправитесь.

Тура и Хроник со словами: «мы мимо проходили», развернулись и быстрым шагом пошли в столовую.

Вера взглянула на часы, вспомнив о том, что в десять часов нужно отвести Женю на сеанс психотерапии. Было двадцать минут десятого, Вера вздохнула с облегчением и зашла обратно.

8

– Женя, ну вот ты где. Ты готов? Сейчас идем к Марк Андреичу, время уже без пяти, – сказала Вера.

– Да, я готов, – сказал Тура. – Хроник, скоро буду, не скучай!

– Давай вали уже, Евгений! – сказал Хроник.

Вера и Тура вышли из столовой и направились в сторону курилки, к выходу. Открыла решетку, они вышли, закрыла и они пошли по ступеням.

Всю дорогу они шли молча. Тура плелся позади Веры и все время смотрел себе под ноги. Вот они приблизились к кабинету. Вера постучала в дверь. Послышался голос Марка – Входите! Верочка, входите, я вас жду.

Вера открыла дверь. За ней зашел Тура. Он выглядывал из – за Веры, пытаясь увидеть шахматную доску. Вдруг на его лице появилась улыбка.

За столом сидел Марк. С его стороны лежала небольшая стопка бумаг. Напротив стул для Евгения. На столе, со стороны Евгения, лист бумаги с ручкой, а по – середине небольшая доска с расставленными, блестящими фигурами. Она стояла поперек, так, что сторона цвета не была определена. Часов не было, Марк думал о них, когда готовился к сеансу, но решил не брать, потому что не знал, как ими пользоваться.

– Проходи Евгений, присаживайся, – сказал Марк. Вера застыла и с удивленным лицом смотрела на стол с шахматной доской. В ее глазах застыл вопрос: «Че за фигней вы тут занимаетесь?». – Верочка, – сказал Марк – я жду вас через час.

– Хорошо, Марк Андреевич, через час буду, – сказала Вера.

Тура сел за стол. Его взгляд не отрывался от шахматной доски. Он смотрел на нее, словно ребенок, который получил долгожданную игрушку.

В голове Туры побежали варианты ходов Марка и ответных на его ход. Марк заметил интерес Жени к шахматам.

– Евгений, добрый день, я вижу, ты заметил доску с шахматами? – Тура одобрительно, не отрывая глаз, закивал головой. – Какую сторону выберешь?

– Тура сомнительно пожал плечами. – Так что? Я оставляю принятие решения по этому вопросу за тобой, – Тура оторвал глаза от доски и посмотрел на Марка.

– Я чаще играю черными, но мне не важно какими играть, – сказал Тура.

– Хорошо, тогда мои фигуры, белые, – Марк повернул доску. – Мой ход? – Определение очередности ходов по цвету, было единственным козырем в арсенале Марка. Уверенный ход конем у него вряд ли получится.

– Да! – ответил Тура.

– Ты не против, если мы поговорим с тобой пока будем играть?

– Нет! – сказал Тура.

– Ну тогда я пошел, – Марк походил пешкой, обнажив слона, на что, Тура, ответил конем. Марк взял секундную паузу, посмотрел на Женю и сказал: – Евгений, вот скажи, ты считаешь себя не здоровым человеком?

– Нет!

– Хорошо, тогда как ты сможешь объяснить тот факт, что ты находишься в клинике, а не дома?

– Но вы же ведь тоже здесь находитесь?

– Но мы же здесь по разным причинам, не так ли?

– Если честно я не знаю, доктор. Может вы мой глюк?

– А ты смог бы сам понять глюк я или нет?

– Вы лишились слона доктор.

– А ты пешки.

– Не беда, ходите.

– И все же, Евгений, ты сможешь понять галлюцинация я или настоящий?

– Хорошо. Вы галлюцинация! Шучу! Конечно, могу! А вот доктор знаменитая рокировка, – Марк изобразил на лице удивление и игра продолжилась. Но длилась она не долго, еще несколько ходов и Женя поставил мат. Тура откинулся на стуле, потер руки и потянулся к доске расставлять шахматы для игры заново.

– Может поменяем стороны? – сказал Тура.

– Я не против, – ответил Марк.

Женя пошел.

– Мне кажется, есть одна причина, по которой ты выигрываешь! – Марк наклонился к Туре – Я думаю, ты жульничаешь.

– Я просто вас обыграл и все, зачем наговаривать?

– Я не наговариваю, просто я уверен, что ты играешь не один. Тебе помогают.

– Хэ… мы же одни в комнате.

– Ты уверен? – сказал Марк и Тура замялся.

– Да, Доктор… уверен…

– Мне говорили, что ты разговариваешь с кем – то, когда играешь в шахматы и после долгих рассуждений, делаешь пару ходов и выигрываешь? Это так?

– Да бывает, но я просто продумываю вслух ходы и проговариваю их себе. У вас бывает, когда вы проговариваете свои действия? – сказал Тура.

– Ты не хочешь со мной об этом говорить? – сказал Марк.

– О чем об этом?

– Ты понимаешь, о чем я.

– Нет.

– Хорошо. По какой причине ты лежишь в клинике?

– Родственнички упекли. Вы ж знаете, нас тут всех так. Вон, Юрка, жена упекла за белую горячку. Пацан – то нормальный! Ну ушел в запой раз, ну допился до чертиков! А она что? Вызвала дурку! А сама теперь с любовником в их квартире живет! А после ваших лекарств, он теперь реально дурачком стал, и будет лежать тут вечно. Вы ж стираете наш мозг наждаком! – сказал Тура.

– Я тебя услышал. Но насколько я понимаю, вы так все говорите, чтобы оправдать себя. Так же говорят на зоне. Что они невиновны.

– Но я серьезно доктор! Вот вам и мат, в подтверждение! – в коридоре послышалась Вера.

– Хорошо, Евгений. Наш сеанс закончен. Шахматист я конечно не очень, ну ты меня извини за это. Предлагаю тебе не закрываться от меня. Помни я не враг тебе и не хочу навредить. Есть правда, и мы ее вдвоем знаем. Вопрос в том, говорим ли мы о ней? Ты меня, понимаешь? – Тура закивал головой. Шарканье приблизилось к двери. И вместе со стуком Вера ввалилась в кабинет.

– Вы закончили? – сказала Вера.

– Да, проводи Евгения в отделение.

Тура подошел к двери, повернулся в сторону Марка и сказал: – Доктор, вы доску возьмете?

– Да, Женя, возьму. И ты, пожалуйста, возьми с собой другое настроение. Решетка за Турой закрылась. Он на мгновение замер, посмотрел на дверь курилки, и в конец коридора, словно делая выбор куда идти. Взглянул еще раз на дверь и отправился в сторону палаты. На горизонте замаячил Хроник. Евгений обрадовался. Хроник зашел в столовую.

– Ну наконец – то! Излечился? – сказал Хроник. Тура улыбнулся и отвел глаза в сторону. – Мне тоже скоро блин идти. Хреновы занятия. Доктор блин, тошно от его суеты.

– Мы в шахматы играли.

– Нашел чем тебя завлечь! Мне – то они на хрен не нужны! Ладно, скоро жрать. Пойдем, покурим.

Марк положил ручку в сторону, откинулся на стуле, покрутил головой, хрустнув шеей, протер глаза и посмотрел в окно. Он думал о сеансе с Женей.

– Проблема есть. И видно, что он скрывает. Ирония. Нервозность, доносящаяся сквозь маску уверенности в себе. Посмотрим. Я его точно раскрою. Всего второй сеанс. И мы сегодня оббили порог с дверью «Галлюцинации». Но вот по нему ясно, что он не хочет лечиться.

Складывается мнение, что его все устраивает. А если он не захочет выписываться? Что тогда?

Ничего! Я его выпишу! И буду смотреть через окно на улицу столицы, а не на пасущихся коров. Я найду способ, даже если он не хочет.

9

– Доброе утро Владимир Николаевич, – сказал Марк.

– Доброе, у вас все хорошо? – сказал Владимир.

– Да, конечно, почему Вы спрашиваете?

– Вы просто сегодня сама серьезность.

– Не выспался, – улыбнулся Марк.

– Бывает. Хорошего дня!

– Спасибо и Вам, – сказал Марк.

Всю дорогу Марк думал о предстоящем сеансе с Васильевым. Что сказать и спрашивать ли у него о записке, которую нашел. Марк поднялся к себе в кабинет. Посмотрел на часы – начало девятого. Девятого. Сеанс в десять. Нужно спланировать и продумать нашу беседу.

– Саша, Саша, – сказала Вера.

– Ну что опять? – сказал Хроник.

– Пойдем за мной, – сказала Вера.

– Я никуда не пойду, – сказал Хроник.

– А я у тебя не спрашиваю, быстро встал с кровати!

Хроник встал с кровати и пошел вслед за Верой. Напряжение между ними росло. На лице Хроника можно с легкостью прочесть недовольство тем, куда его ведут. Вот они миновали решетку, поднялись по лестнице и вот рука Веры протягивается к ручке двери кабинета.

– Марк Андреевич, Васильев, – сказала Вера.

– Спасибо, Вера, жду через час, – сказал Марк.

– Час прошел! – сказал Хроник.

Вера вышла, Марк пригласил Сашу сесть на кушетку.

– Саша, сегодня наше занятие будет строиться следующим образом. Ты знаешь, что такое ассоциация? – Хроник закивал головой. – Здорово, так вот, сегодня мы будем играть в ассоциации. Можно это так назвать. Я буду говорить тебе слово, а ты первое пришедшее тебе в голову, только без обмана. Я не требую от тебя ничего сложного. Все просто, я тебе слово, ты мне слово в ответ. Идет? – сказал Марк. Хроник пожал плечами, что – то пробормотал под нос. – Ложись и закрывай глаза. Итак, мы начинаем. Твоя ассоциация со словом «день».

– Ночь.

– Еда.

– Хлеб.

– Работа.

– Зарплата.

– Хорошо, я вижу, ты понял условия.

– Вы думаете, что я идиот? И хожу головой об стенку бьюсь?

– Не в коем случае! Просто хотел убедиться, на одной, ли мы частоте говорим. Итак, продолжим. «Мама».

Глаза Хроника продолжали быть закрытыми, но брови нахмурились.

– Семья, – сказал Хроник.

– Рождение. – Роддом.

– Ребенок. – Честность.

– Подросток. – Обман.

– Нога. – Пинок.

– Кость. – Перелом.

– Сердце. – Инфаркт.

– Рука. – Кулак.

– Кисть. – Портрет.

– Шея. – Цепь.

– Голова. – Мозг.

– Мозг. – Управление.

– Управление. – Приказ.

– Приказ. – Отрицание.

– Отрицание. – Боль.

– «Боль», – Хроник зашмыгал носом и завертел головой, и зажмурился. Марк не сводил с него глаз. – «Боль», – повторил Марк.

– Что вам от меня надо?! – подорвался с кушетки Саша. – Что вы хотите узнать?! Че вы других не достаете со своими вопросами?! С Турой в шахматы, а ко мне с допросами?! Че на зоне что ли?! Без вас в этой больнице лучше было. Вас уже ненавидят все.

Марк молча слушал Хроника. Саша сидел и тяжело дышал. Марк понимал, что если задаст вопрос, то спровоцирует Хроника на следующий эмоциональный всплеск.

– Ты хотел бы, что б мы с тобой играли в шахматы на сеансах, как с Женей? – сказал Марк.

– Я хочу, чтоб вы от меня отстали и дали спокойно жить. Как думаете доктор, мне легко? Вы вообще знаете, что со мной? Вы такой великий врач, что думаете всех вылечить?

– Я хочу помочь. Пойми меня правильно. Для этого я в больнице. Я не уверен в том, что всех вылечу. Но для того что бы помочь тебе, а на сколько я понимаю, ты… – Хроник, резко замахал головой, давая понять Марку, чтобы он не продолжал. У Марка на лице выразилось непонимание происходящего. Он нахмурился. Развел руки и вопросительно посмотрел на Сашу. – Ты не хочешь, чтобы я продолжал? – Хроник закивал головой. – Но ведь та, надпись на листке. К чему это? Это была шутка? – выражение лица Хроника изменилось. Он отрицательно кивнул. – А что тогда?

– То, что вы прочитали!

– А как же я смогу это сделать? Если ты со мной не будешь говорить, я не смогу. это сделать.

– Доверюсь вам. Вы же доктор.

– Ты чего – то боишься? – сказал Марк. Глаза Хроника забегали.

– А вы только это поняли?

– Нет. Чего ты боишься?

– Их, – Хроник указал пальцем на свою голову. – Я не могу об этом говорить!

– Почему?

– Они все слышат!

– Кто они?

– Все доктор! Я не могу! Они мне приказали. Я не могу говорить.

– Хорошо. Саша, хорошо. Успокойся. С минуты на минуту должна появиться Вера. Она отведет тебя в отделение.

Вот и Вера, слышишь?

– Да. Ее всегда слышно.

В кабинет, со стуком вошла Вера.

– Вы все? – Марк кивнул головой. – Саша, пойдем, – сказала Вера. Марк остался один в кабинете. Взял рабочую тетрадь и принялся просматривать записи.

Наконец – то! Открыл!

Итак, что у меня есть? Для начала я пытался убедиться на одной ли мы волне. Все вышло, «Ночь» – «день» и так далее. Ассоциации по смежности, здесь все в порядке. Что было дальше? – Марк почесал голову, глянул в окно и вновь уставился в рабочую тетрадь. А дальше было: «Мама» – «Семья», хорошо, смежность. «Рождение» – «Роддом». Смежность. «Ребенок» – «Честность», это ближе к причинно – следственной ассоциации. Ребенку нечего скрывать, он невинен, следовательно, он – честен. Интересная ассоциация, не простая. Хм. А тут же следом «Подросток» – «Обман». Да, подросткам есть что скрывать. Логично. «Нога» – «Пинок». Отнесу тоже к причинно – следственной. «Кость» – «перелом». Если причина не объективно плохая, то следствие точно негативное. «Сердце» – «Инфаркт», «Рука» – «Кулак» лишь доказывают мои предположения. Но «Кисть» – «Портрет», похоже на смежность, но оставляет место для размышления. Почему после «Рука» – «Кулак», идет «Кисть» – «Портрет»? Неожиданно. Ассоциация с уклоном на творчество.

Получается, если внутренние органы, то приближенно к боли, если это части тела, то здесь тоже не обходится без боли и нанесения увечий. То есть причинение боли. Так. Значит «Кисть» – «Портрет» говорит о том, что он в здравом уме и способен нормально мыслить. Он чувствует боль и страх изнутри. А пинком и кулаком защищается от чего – то. Или хотел бы защититься.

Идем дальше. «Шея» – «Цепь». Боюсь, что речь идет о своего рода Рабстве. «Голова» – «Мозг». «Мозг» – «Управление». Хорошо. «Управление» – «Приказ». Так. «Мозг» – «Управление» – «Приказ». Если Мозг, то Управление. Управление допустим телом, речью и так далее. Но «Управление» – «Приказ». Он не мог, так резко отойти от темы «Мозг». «Приказ» напрямую относится к «Мозгу». Можно даже опустить слово «Управление». И здесь сразу же «Приказ» – «Отрицание»! И «Отрицание – «Боль». «Боль» – «Что вам нужно»?! Так и записка с текстом «Помоги мне». Получается, что мои представления о том, что он не хотел, чтобы его услышали, и поэтому написал записку – верны! Он получает приказы через мозг. Им пытаются управлять. Их он не хочет выполнять. После этого боль. Боль, но какую боль? Случай, когда у него случаются приступы, о которых я слышал от санитаров. Интересно. Как это происходит.

Итак, картина складывается.

Мое заключение – это галлюцинации. Он считает, что они слышат все, о чем он говорит. Пытаются им управлять. Понятно, что слуховые. Потому что взгляд не рассеян. Они ему что – то приказали. Что? Не ходить ко мне на сеанс? Боятся что ли? – засмеялся Марк.

Ладно. В общем ясно. Нужно углубляться в его историю и в его детство. И главное понять, что он слышит. Из – за чего это? Что с ним произошло? С какого времени? Что доставляет ему боль? Очень интересный случай. Решетка за Хроником закрылась и вот он снова в своей среде. До боли знакомой. Он стал ее частью. Хроник немного постоял в ступоре, опустив голову вниз, посмотрел на ручку двери в курилку. – Колизей, – подумал он. – Снова истории на потребу толпе. Хватит с меня! Сколько можно? Кто – то выступает, а кто – то смотрит и радуется. Что у нас общего, кроме тупых историй и общих стен? Наверное – это рок моей жизни, жить в стенах с непонимающими друг друга людьми. Начиная с раннего детства, так сказать с бифштекса! Заканчивая временем, как я оказался здесь.

Пожалуй, сейчас пропущу сеанс общественной терапии, после этого доктора. Хроник пошел вдоль длинного коридора в сторону своей палаты. В смотровую заводили новых пациентов. Трех мужчин. Двое из них спокойные, опустив голову, прошли в палату, а один, молодой, около тридцати лет. Пытался держаться увереннее, все осматривал. Было видно, что задаваемые им вопросы раздражали санитара.

Захлопнулась клетка, подумал Хроник, когда увидел, как санитар закрыл дверь в смотровую. А у меня уже нет дверей. Вход, как говориться, свободный. Хроник зашел в палату и улегся на койку.

Голоса молчали. Хроник был рад этому.

Марк еще долго не мог прийти в себя после сеанса. Он просидел около пятнадцати минут, глядя в окно, иногда потирая лоб. Какова природа? Какова природа твоего заболевания? Что же это? В чем суть? Где очаг? Что залить? Что удалить? Какие клетки инфицированы? Как найти ответы на эти вопросы? Истина. Какое глубокое слово. Нужна именно истина. Теперь я понимаю своего наставника, который сказал: «Правда, у каждого своя, а вот Истина – одна. Единственная…». Где же она? Догадки и предположения. Паранойя? Страх? С виду вообще не скажешь, что он болен.