Текст книги "Никогда не люби незнакомца"

Глава 3

Обманывать брата Бернарда оказалось нетрудно, и через два-три дня я легко научился это делать. Я просто говорил ему после ужина, что иду спать, а сам выбирался на улицу через окно спальни. Ночью возвращался таким же способом, и все было в порядке.

В один из этих дней я познакомился с Силком Феннелли.

Мистера Феннелли знали все в нашем районе. Он занимался всем: выпивкой, азартными играми, тотализатором, рэкетом. Его очень уважали и боялись. Я видел его иногда мельком, когда он заглядывал к Кеуфу по делам. Феннелли всегда приводил с собой своих парней. Он был крут, жесток и отличался острым умом. Силк не боялся ни Бога, ни черта! Он стал моим кумиром.

Иногда, рано придя в бильярдную, я брал ящик со щетками и выходил на улицу подработать. В тот день я зашел в спикизи[2]2
  Бары, в которых во время сухого закона тайно торговали спиртным.


[Закрыть] на углу Бродвея и Шестьдесят пятой улицы. В спикизи всегда можно было найти клиентов.

С предложением почистить обувь я принялся обходить посетителей.

– Убирайся, – заорал толстый бармен, на лысом черепе которого сверкали капли пота. – Сколько раз вам повторять – не приставайте к посетителям? Пошел вон, пока я тебя не вышвырнул!

Я молча направился к двери. Какой-то тип выставил ногу, и я упал на колени. Ящик слетел с плеча. Банки с кремом разбились о кафельный пол, и вокруг расплылись черные и коричневые пятна. Несколько секунд я растерянно стоял на коленях, пока вокруг расползался крем.

Внезапно меня подняла с пола жирная, похожая на свиной окорок, рука. Бармен крепко держал меня за шиворот.

– Пошел отсюда! – бушевал он. – Пока я тебя не... – Он так разозлился, что начал заикаться. Толстяк, брызгая слюной, поволок меня к двери.

У самой двери я очнулся и вырвался.

– Отдайте ящик! – закричал я. – Я хочу забрать свой ящик!

– Пошел! Убирайся! Я отучу тебя совать сюда свой нос! Чтобы я тебя здесь больше не видел!

– Не уйду без ящика! – Я прошмыгнул под его рукой и начал собирать и заталкивать в ящик щетки, банки и тряпки.

Бармен схватил меня, когда я начал уже вставать, и ударил наотмашь по лицу. В ушах зазвенело.

– Я вас, гадов, отучу шляться по барам! – прорычал толстяк. Он опять ударил меня и схватил за шею, да так крепко, что я не мог пошевелиться.

Я безуспешно попытался лягнуть его.

– Отпусти его, Тони, я хочу почистить обувь, – раздался спокойный размеренный голос из одной из кабин.

Мы оба повернулись. Одна рука бармена застыла в воздухе, а другая – по-прежнему держала меня за шиворот. Я даже не знал, кто из нас двоих больше удивлен. В кабине сидел стройный, приятной наружности мужчина лет тридцати пяти-сорока. Одна его рука с полусжатыми пальцами лежала на столе, другая игралась перочинным ножиком на цепочке, прикрепленной к жилету. На нем был темно-серый костюм, элегантная шляпа и лакированные черные туфли. Полузакрытые серые глаза пристально смотрели на нас, над красивыми губами темнела тоненькая ниточка усов. Белые, сверкающие зубы и орлиные черты лица завершали портрет Силка Феннелли.

– Хорошо, мистер Феннелли, – пробормотал толстяк, откашливаясь. Он отпустил меня и вернулся к стойке.

Я вытер лицо рукавом и поплелся к кабине, волоча по полу ящик. С Феннелли сидели еще двое, молодой, хорошо одетый мужчина и красивая женщина.

– Я не могу почистить вам обувь, мистер, – сообщил я.

– Почему? – удивился Силк Феннелли.

– Весь черный крем вывалился на пол.

Он вытащил из бумажника пятидолларовую банкноту, протянул мне и сказал:

– Тогда сбегай и купи!

Я взглянул на бумажку, потом на Силка и, не сказав ни слова, бросился к двери. Помощник бармена уже начал мыть пол. Выбегая из бара, я услышал слова спутника Феннелли:

– Пятьдесят против ста, что он не вернется, Силк.

– Заметано, – рассмеялся Силк.

– По-моему, он в первый раз видит столько денег, – улыбнулась дама.

– Вероятно, ты права, – согласился Силк Феннелли. – Я в его возрасте тоже не видел таких денег.

Дальнейшего разговора я не слышал. Когда я вернулся, они уже ели. Я положил сдачу на стол и сказал:

– Извините, что заставил вас ждать, но в магазине не оказалось сдачи, и мне пришлось разменять пятерку.

Я опустился на колени и начал чистить его туфли. Молодой человек достал из бумажника несколько купюр и протянул Силку, который взял их, даже не пересчитав.

– Это тебе урок. Не спорь со знатоком.

Я закончил чистить один башмак и постучал по нему, чтобы мистер Феннелли поменял ноги. Он поставил на ящик другую ногу и спросил:

– Как тебя зовут, сынок?

– Фрэнсис Кейн. Можете называть меня Фрэнки. Все друзья зовут меня Фрэнки.

– Значит, я твой друг, сынок? Будь осторожнее. Дружбу нельзя так легко заслужить. Это очень серьезное дело.

– Не пойму, о чем вы говорите, – смутился я. – По-моему, вы хороший человек. – Я закончил чистить и встал.

Спутник Феннелли и женщина тоже поднялись.

– Нам пора, Силк. До встречи.

– Пока! – попрощался мистер Феннелли, вставая.

Когда они ушли, я поинтересовался:

– Ну что, мистер Феннелли, получили?

– Что ты имеешь в виду?

– Пари. Я все слышал. Он заплатил?

– Так ты все слышал, значит! – рассмеялся Силк Феннелли.

– Да, я не дурак. Я прекрасно знаю, что к чему.

– Ну-ка присядь, – мистер Феннелли опять рассмеялся. – Съешь сэндвич. Откуда ты такой сообразительный взялся?

– Из сиротского приюта Святой Терезы.

– О'кей, итак ты знаешь, что к чему, – сказал он мне, как равному. – Что-то мне твое лицо кажется знакомым. Где я тебя мог видеть? В одной из игральных комнат?

Он говорил о нескольких магазинчиках в нашем районе, которые превратил в детские игральные комнаты. Все говорили, что мистер Феннелли сделал большое дело, что теперь дети не будут болтаться на улице. В этих заведениях стояли всевозможные бесплатные игры, и те, в которых необходимо было думать, и те, в которых требовалась удача. В других местах эти игры стоили от десяти центов до четвертака. После определенного возраста дети должны были платить, но все считали, что мистер Феннелли сделал большое дело. Он был большой шишкой, и жители района уважали его за благотворительность.

– Нет, – ответил я. – Я работаю у Джимми Кеуфа.

Силк Феннелли подозвал официанта, и я заказал ростбиф и стакан пива.

– Ты еще слишком молод, чтобы пить пиво, – заметил Феннелли и велел принести содовую.

Он наблюдал за мной. Я ел быстро и уже через несколько минут закончил.

– Спасибо, мистер Феннелли, – поблагодарил я, вставая.

– О'кей, малыш, – улыбнулся он. – Я когда-то чистил обувь, как и ты. – Он достал пачку банкнот и протянул одну мне.

– Спасибо, сэр, – с жаром поблагодарил я, увидев, что это пятерка. Такие люди, как мистер Феннелли, любят, когда их благодарят. Им это доставляет большое удовольствие, а мне ничего не стоит. Я знал, что с Силком Феннелли следует вести себя вежливо. Поэтому я поблагодарил, его еще раз и вышел на улицу.

На углу околачивался Рей Каллахан, у ног которого стоял ящик. Рей был хорошим парнем. Его старик сильно закладывал, и они жили на пособие по безработице. Рею приходилось подрабатывать чисткой обуви. Он относил баки своей старухе, которая прикладывалась к бутылке не реже мужа.

– Привет, Фрэнки!

– Привет! Как дела?

– Не очень, – ответил он. – Всего сорок центов за весь день.

Когда я помахал у Рея перед носом пятеркой, у него глаза полезли на лоб.

– Господи! – пробормотал он, раскрыв рот. – Откуда у тебя такие бабки?

– Надо знать нужных клиентов! – рассмеялся я и все рассказал.

– Везет же некоторым!

Мы пошли по улице. Начало темнеть, и в окнах загорелся свет.

– Если тебе нечего делать, пошли ко мне, – предложил Рей.

Я знал, что при мне родители не будут его бить за то, что он так мало заработал.

– О'кей, пошли.

Едва мы вошли в подъезд, как сразу услышали крики сверху.

– Господи, когда же они угомонятся? Да, наверное мне сегодня не избежать порки, – печально заметил он.

Я промолчал, и мы начали подниматься по лестнице. На первой площадке из двери вышел мужчина и торопливо спустился вниз. Он оставил дверь слегка приоткрытой, и из квартиры донесся женский голос:

– Это ты, Рей?

– Да. – Рей остановился и повернулся ко мне. – Это Мэри Кассиди. Я хожу для нее в магазин.

– Не сбегаешь за несколькими бутылками пива? – спросила женщина, подходя к двери.

– Конечно, Мэри. – Каллахан поставил ящик со щетками на пол, взял у нее мелочь и, попросив меня подождать, побежал вниз.

– Зачем ждать на площадке? – спросила мисс Мэри. – Занеси ящик и подожди здесь.

Я молча внес ящик, и она закрыла дверь.

– Посиди, пока не вернется Рей. – Хозяйка показала на стул.

Я сел. Мэри вышла в соседнюю комнату и вернулась с банкой. Она наполнила ее водой и опять скрылась. Через несколько минут Мэри Кассиди вышла в прихожую накрашенная.

– Еще не вернулся?

– Нет, мэм.

Сейчас я ее хорошенько разглядел. Довольно высокая, недурна собой, когда накрасит синевато-зеленые глаза. Особенно мне понравились слегка вьющиеся белокурые волосы. Я так пристально смотрел на нее, что она слегка покраснела, а на лбу выступили бисеринки пота. Интересно, подумал я, знает ли Рей, что его Мэри проститутка? Наверное, с ней здорово трахаться! Как бы к ней подъехать – вдруг она согласится... со мной? Я еще ни разу не спал с женщиной.

Пятерка в кармане придала мне смелости.

– У меня есть пара баков, – сообщил я.

– Ну и что? – Мэри с любопытством посмотрела на меня. У нее был слабый ирландский акцент.

Я не знал, что ответить, и многозначительно посмотрел ей прямо в глаза. Пауза затянулась.

– Ты ведь еще мальчик, – заметила мисс Кассиди.

– Мне пятнадцать, – соврал я. Соврать оказалось легко, потому что я почти убедил себя, что мне действительно пятнадцать.

– Ты занимался этим раньше?

Ее груди казались большими и красивыми.

– Конечно! Много раз! – выпалил я.

– Ну ладно, пошли. – Она провела меня в спальню. Около кровати мисс Кассиди повернулась ко мне. – Давай деньги.

Дрожащей рукой я протянул два бака. Она сунула их под подушку, сняла через голову платье и легла на кровать:

– Ну давай!

Я снял брюки. От страха дрожали колени. Я улегся и попробовал, но ничего не получилось – слишком нервничал.

Мэри нетерпеливо проговорила:

– Быстрее! Я не собираюсь лежать с тобой весь день, с минуты на минуту может вернуться Рей.

Бесполезно, я слишком волновался. Она попыталась помочь мне, но и у нее ничего не вышло. В конце концов мисс Кассиди встала. Когда она отвернулась, я быстро достал из-под подушки два доллара и спрятал в карман рубашки. Я не собирался платить за то, что не случилось! Мэри не заметила, что я забрал деньги. Через несколько секунд, не сказав ни слова, она набросила на меня полотенце и оделась сама.

Я встал и натянул штаны. Мэри не сводила с меня насмешливого взгляда. Мы вышли в гостиную.

– Приходи, когда подрастешь, малыш! – рассмеялась Мэри Кассиди. – У тебя еще нос не дорос заниматься мужскими делами.

Я гневно уставился на нее. От лица отхлынула кровь. Когда я выходил из себя, я всегда сильно бледнел. Страшно захотелось треснуть ее ящиком со щетками. Мэри, наверное, почувствовала мою ярость. Ее глаза испуганно расширилась, и она сделала шаг назад.

– Не надо... – начала говорить мисс Кассиди, когда дверь открылась, и в квартиру вошел Рей с сумкой в руке.

– Я принес пиво, Мэри, – сообщил он.

Я еще раз взглянул на Мэри Кассиди, которая не сводила с меня взгляда. Затем забросил на плечо ящик и вышел на лестничную площадку.

Рей что-то у нее спросил, и она рассмеялась. Потом они подошли к двери. Мисс Кассиди дала Рею десятицентовую монетку за услугу. Она начала закрывать дверь, но остановилась и сказала Каллахану:

– Вот десять центов твоему дружку за то, что он подождал тебя. – Она бросила мне монету и закрыла дверь.

Я поймал ее в воздухе и бросил обратно, но дверь уже закрылась.

– Дешевка! – закричал я и, не глядя на Рея, побежал вниз.

Глава 4

До каникул оставалось всего пятнадцать дней. Я с нетерпением ждал лета, чтобы идти работать к Кеуфу и делать настоящие бабки.

Мы вышли из юколы с Джерри Коуэном. Когда я пошел с ним, он удивился.

– Я думал, тебя не выпускают, Фрэнки.

– Вчера был последний день.

– Какие планы на сегодня?

– А что?

– Ничего. Просто так спросил.

Несколько минут мы шли молча, затем Джерри поинтересовался:

– Фрэнки, не хочешь съездить со мной летом в деревню?

– Брось шутить!

– Я не шучу! – Его голубые глаза серьезно смотрели на меня. – Я уже разговаривал с папой. Он велел как-нибудь привести тебя, чтобы все обсудить.

– Ерунда все это! Меня никогда не отпустят из приюта.

– Отпустят, если попросит отец. Ты знаешь, кто он?

Да, я знал его отца. Все знали Коуэна-старшего, постоянно улыбающегося мэра Нью-Йорка. Каждый день в газетах можно было увидеть его фотографии с гвоздикой в петлице и ослепительной белозубой улыбкой, на которых он пожимает руки участникам какой-нибудь конференции фермеров. Да, старик Джерри мог делать почти все, что хотел. Он был мэром Нью-Йорка.

Когда мы дошли до бильярдной, я остановился. Внутри было темно. Я представил лето в бильярдной Кеуфа среди ароматов пива и мочи из туалета и лето в деревне с Джерри. Наверняка, у него там роскошная берлога со слугами и всем остальным. Представил, как буду купаться в озере. Я еще никогда не купался в озере. Наверное, это потрясающе! По крайней мере так говорили ребята, которые купались в озерах. Пару раз я, правда, ездил на Кони Айленд, но в основном купался в доках на Пятьдесят четвертой улице. Вот черт! Лето в деревне, наверное, сказка. Я повернулся к Джерри.

– Нет, Джерри, спасибо. Они... я имею в виду... я здесь буду работать все лето. Не могу отказаться. Нужно подзаработать к осени немного деньжонок. К тому же я терпеть не могу деревню. У меня там всегда... депрессия!

Джерри странно посмотрел на меня и расхохотался. Он был не дураком и все понимал. Странные у меня друзья! С Джерри Коуэном дружить было непросто, потому что он был... необычным. Не пойму, что ему во мне нравилось, но, если бы я мог заглянуть в будущее, если бы я знал, что Джерри и я... Нет, об этом поговорим позже, когда придет время. По-моему, и так плохо, что мы помним прошлое, но было бы значительно хуже, если бы мы знали будущее.

– Как хочешь, – заявил Джерри. – Но все равно как-нибудь зайди поужинать.

Я обратил внимание, что он сказал «поужинать», а не «поесть», как всегда говорил я.

– Хорошо. – Я неловко переминался с ноги на ногу. Может, поблагодарить его еще раз? Затем подумал: «Какого черта! Я уже поблагодарил его», а вслух сказал: – Пора на работу.

Я дождался, пока он скроется за углом, потом заглянул в бильярдную. Часы на стене показывали только четверть четвертого. Моя работа начиналась в четыре, а посетители собирались еще позже. Джимми разговаривал с каким-то типом и не заметил меня, поэтому я вышел из бильярдной и решил до четырех погреться на солнышке на ступеньках соседнего дома и помечтать о поездке с Джерри за город.

Я закурил и услышал какой-то шум на противоположной стороне улицы. Несколько знакомых мальчишек приставали к какому-то парню, оказалось, к еврею. Я лениво наблюдал за представлением. Они окружили его и забрасывали градом оскорблений и насмешек.

– Ну, как, нравится быть недочеловеком?

– Убийца Христа!

– Недоносок еврейский!

Парень напряженно замер. Его лицо оставалось спокойным, в глазах застыла ненависть. Ребята угрожающе надвигались. Еврей уронил книгу, прижался к стене и поднял кулаки. Это был блондин с голубыми глазами и тонкими чертами лица, чуть ниже меня ростом.

– Я могу побить любого из вас в честном бою, – наконец бесстрашно объявил он.

Они только расхохотались во все горло и придвинулись ближе.

– Ты не сможешь побить даже наши башмаки! – проговорил один из них.

Я встал и перешел улицу. На это стоило посмотреть.

– Привет, Фрэнки! – поздоровался один из парней.

– Здорово, Вилли!

– Давай вздуем этого еврейчика!

– Нет, – не согласился я. – Ты же слышал, он может побить любого из нас. Неужели вы спустите ему это? С ним должен драться кто-то один. – Парни с сомнением посмотрели на меня. – Ну, кто будет драться? – Ответа не последовало. – О'кей, тогда драться буду я.

Круг разомкнулся, и я вошел в него. Блондин оценивающе смотрел на меня.

Я сжал кулаки. Он шагнул вперед и широко размахнулся. Я легко увернулся и сделал шаг назад. Парень абсолютно не умел драться. Он принялся гоняться за мной и попробовал нанести несколько ударов, которые я легко блокировал. Зрители начали подбадривать меня.

– Врежь ему, Фрэнки!

– Набей ему морду!

Я отступал, пока не очутился на краю тротуара, и только тогда вспомнил, что я так и не выплюнул сигарету. Я решил оставить ее как доказательство уверенности в своей победе. Противник нанес очередной удар, но вновь промахнулся. Он уже начал тяжело дышать. Я понимал, что еврей не сомневается в поражении, но почему-то даже не пытается смыться. Я притворился, что поскользнулся, и выплюнул сигарету. Когда поднял глаза, он все еще ждал меня. Я шагнул вперед, врезал ему поддых и следом в челюсть. Еврей полетел на землю, а парни завопили:

– Дай ему, дай!

Он попробовал встать, но потом решил остаться лежать. Я опустил руки. Вилли закричал:

– Давай швырнем его в канаву!

Парни начали надвигаться, но я преградил им путь.

– Я побил его! – объявил я. – Оставьте его в покое!

Они сразу поняли, что я не шучу, и растерянно переглянулись.

– О'кей, – сказал я. – Повеселились, а теперь проваливайте!

Когда парии скрылись за углом, я присел на тротуар рядом с евреем и предложил ему сигарету, но он покачал головой. Я закурил. Несколько секунд мы молчали, потом он медленно сел.

– Спасибо, – пробормотал парень.

– За то, что двинул тебе по морде? – рассмеялся я.

– За то, что я так дешево отделался. Эта банда...

– А, брось... Они неплохие ребята. Просто хотели немного посмеяться. Они не имели в виду ничего плохого.

– Немного посмеяться! – сухо повторил он, встал и с трудом нагнулся за книгой.

Я смотрел на него снизу вверх.

– Тебе нужно научиться драться, если собираешься сшиваться в нашем районе.

Парень промолчал, но по тому, как он поджал губы, я понял, что он запомнит совет.

В этот момент я заметил идущего по улице в нашу сторону отца Куинна и вскочил на ноги.

– Привет, Фрэнсис, – поздоровался он.

– Здравствуйте, святой отец! – Я приложил кончики пальцев к виску, как бы отдавая честь.

– Ты что, дрался с этим мальчиком, Фрэнсис?

– О нет, сэр, мы вовсе не дрались, – опередил меня блондин. – Просто Фрэнсис учил меня боксу.

– Будь осторожнее с этим «боксером», – посоветовал отец Куиин, разглядывая его. – Он порой забывается. – Затем спросил тоном, каким обычно разговаривал с пропустившими мессу: – Как тебя зовут, сын мой? Я не помню, чтобы видел тебя в церкви.

– Я еврей, – спокойно ответил парень. – Меня зовут Мартин Кэбелл.

– А... так ты, должно быть, сын Джо Кэбелла?

– Да, сэр.

– Я знаю твоего отца. Он хороший человек. Передавай ему привет.

– Спасибо, сэр.

– Ну ладно, ребята, мне пора. Помните, что я сказал: никаких драк. – Он сделал несколько шагов, потом остановился. – Фрэнсис, лучше вытащи сигару из кармана, пока она не прожгла дырку в твоих брюках. – И пошел дальше.

Я вытащил сигарету из кармана. Мне казалось, что он не видел, как я сунул ее в карман. Мы с Мартином посмотрели друг на друга и расхохотались.

– По-моему, нормальный мужик! – заметил Кэбелл.

– Да, парень что надо! Мы пошли по улице.

– Живешь где-нибудь поблизости? – спросил я.

– Да. У отца аптека на углу Пятьдесят девятой и Бродвея. Мы живем на Сентрал Парк.

На углу Девятой авеню я посмотрел на часы, которые стояли в витрине ювелирного магазина, и увидел, что уже пятый час.

– Мне надо бежать, а то опоздаю на работу.

– Приходи после работы в аптеку, – предложил Мартин. – Выпьем содовой.

– Приду. До встречи.

Отойдя на несколько шагов, я побежал. Лучше не опаздывать и не злить Кеуфа.

Глава 5

В бильярдной никого не было. Наверное, сегодня нет скачек. Я быстро убрался и принялся подсчитывать вчерашние ставки.

Около половины шестого заглянули несколько человек за выигрышами, и меня послали вниз за пивом. Когда я вернулся, Силк Феннелли разговаривал с Кеуфом. Взглянув на меня, мистер Феннелли медленно поздоровался:

– Привет, Фрэнки!

– Привет, мистер Феннелли! – Я обрадовался, что на меня обратил внимание такой большой человек.

Закончив разговаривать с Джимми, мистер Феннелли подошел ко мне.

– Не почистишь мне обувь, малыш?

– Сию минуту, сэр!

Я бросился в подсобку за ящиком. Туфли Силку Феннелли я вычистил на совесть – тер до тех пор, пока не увидел в них свое отражение.

Феннелли остался доволен. Он дал мне полдоллара и полюбопытствовал, не выбрасывали ли меня в последнее время из баров? Я рассмеялся. Когда к нам подошел Джимми Кеуф, мистер Феннелли все рассказал, и они долго хохотали.

Я отложил ящик в сторону и продолжил подсчеты. Подошли Кеуф с Феннелли и заглянули мне через плечо.

– Он у тебя что, бухгалтер? – спросил Феннелли у Кеуфа.

– Угу, – кивнул Джимми, – и чертовски неплохой! Отлично знает арифметику.

– Работай хорошо, малыш, – улыбнулся мне мистер Феннелли, – и когда-нибудь станешь важным человеком.

Силк попрощался и вышел. Он сел в машину, и та отъехала от бильярдной.

Большой человек, думал я. Слова Феннелли продолжали звучать у меня в ушах. Точно, я стану самым большим воротилой в игорном бизнесе Нью-Йорка. Только сам играть не буду. Буду вести дела, как Силк Феннелли – грязную работу поручу шестеркам, а сам буду только рубить капусту. Куплю лимузин, да побольше, чем у мистера Феннелли...

Так в мечтах и пролетели несколько часов. Когда я вышел на улицу, начался дождь. Возвращаться на ужин в приют не хотелось, и я направился на Бродвей. Когда добрался до аптеки Кэбелла, весь вымок. Мартин меня ждал.

– Рад, что ты пришел, – сказал он. – Хочешь содовой и чего-нибудь сладкого?

Он подвел меня к полкам, и я выбрал шоколад. Потом мы принялись болтать. Он оказался на год моложе меня, но учился в том же классе. Через несколько минут к нам подошла красивая девушка лет пятнадцати.

– Поторопись, Мартин, а то опоздаем к ужину.

Я подумал, что это, наверное, сестра, и не ошибся. Мартин познакомил нас.

– Фрэнки, это моя сестра Рут.

– Привет! – поздоровался я.

– Рада познакомиться, – улыбнулась Рут.

У нее были белокурые волосы, короткая стрижка, как у мальчишки, и голубые, как у брата, глаза. Как и Мартин, при разговоре она смотрела прямо в глаза. Рут училась в шестом классе. Она оказалась на полголовы ниже меня, и когда Мартин спросил, сколько мне лет, я ответил, что почти шестнадцать, стараясь произвести на нее впечатление.

Мартин рассказал о драке. Рут как-то странно посмотрела на меня и отошла. Меня удивила перемена в ней, но я не сказал ни слова.

– Женщины очень странные, – объяснил Мартин Кэбелл. – Не обращай внимания. Помнишь, ты говорил днем о драках? У меня есть дома боксерские перчатки. Можешь научить меня драться?

– Сегодня?

– Конечно. После ужина. Поужинай и приходи.

– Ничего не получится. Я живу в сиротском приюте. Если вернусь ужинать, меня потом не выпустят.

– А... – Он на мгновение нахмурился, затем улыбнулся. – У меня идея. Подожди минуту. – Он скрылся в подсобке. Через стеклянную перегородку я видел, как он разговаривает с отцом, показывая на меня пальцем. Мистер Кэбелл что-то сказал, и Мартин вернулся. – Я все устроил. Поужинаешь у нас, а потом покажешь, как надо драться.

Сначала идти не хотелось, но потом я согласился.

Мать Мартина куда-то ушла, и нас троих – меня, Мартина и Рут – накормила служанка лет двадцати двух. Ее звали Джули. Она была франко-канадкой и разговаривала со смешным акцентом. Джули села есть с нами. Быстро поужинав, мы перешли в гостиную и сели у радиоприемника. Я всего третий раз в жизни слушал радио, и мне было интересно. Через час после ужина Мартин позвал меня в кабинет отца, а Рут осталась в гостиной почитать.

В кабинете стояли шкафы с книгами, кушетка и несколько стульев. Мы отодвинули стулья к стене и надели перчатки.

– Поднимай лапы, – велел я. – Впереди левая, правая позади, рядом с подбородком... Вот так. – Я принял боевую стояку. Кэбелл сделал то же самое. Я критически оглядел Мартина и выдвинул его левую слегка вперед, а правый локоть чуть опустил и приблизил к боку. – О'кей. Теперь бей меня.

– Я не хочу причинить тебе боль, – запротестовал он.

– Не бойся, не причинишь.

Он опустил левую и размахнулся правой. Я блокировал удар и вошел в ближний бой.

– Нет, не то! – заявил я. – Сильно раскрываешься. Когда ты опустил левую, я мог приблизиться и ударить. Вот так, видишь? – Я сделал ложный замах. – Короткий прямой левой держит противника на расстоянии.

– Понятно. – Но через несколько секунд он все забыл и опять опустил левую.

Я позволил ему пару раз промазать, потом предупредил:

– Не опускай левую.

Мы вновь начали боксировать. В этот момент открылась дверь, и я машинально оглянулся. В кабинет вошла Рут. Мартин ударил меня в плечо. Я автоматически нанес удар правой прямо ему в глаз, и он сел на пол.

Рут бросилась к брату и со злостью посмотрела на меня.

– Что ты наделал, подлец!

Я так растерялся, что не мог ничего ответить.

– Он не виноват. Рут, – объяснил Мартин. – Я сам напросился в ученики.

– Посмотри на свой глаз! – в ужасе вскричала она. – Он у тебя уже стал разноцветным.

Да, действительно, завтра будет отличный фингал.

– Мартин, мне очень жаль, – наконец вымолвил я, помогая ему встать на ноги. – Я не хотел.

– Я такой плохой боксер, что ты ни при чем, – рассмеялся Кэбелл.

Услышав шум, в кабинет заглянула Джули и посоветовала:

– Приложи к глазу холодное полотенце, чтобы он не распух.

– О'кей, – сказал Мартин, снимая перчатки. – Скоро состоится второй урок. – У двери он повернулся ко мне. – Подожди здесь. Я вернусь через несколько минут.

Он с сестрой вышел из комнаты, и через несколько секунд из ванной донесся шум воды.

Джули подняла с пола перчатки Мартина.

– Можно попробовать?

– Валяй. Все равно они не мои.

– Очень неудобные, – заметила девушка, надевая перчатки.

– Ничего. К ним быстро привыкаешь.

– Отец всегда говорил, что я должна была родиться мальчишкой, – призналась Джули. – Я всегда была сорвиголовой.

Я промолчал.

– Покажи, как надо драться. Только не по-настоящему. Я имею в виду, покажи самое основное.

– Ладно, – буркнул я.

– Только не бей меня, – быстро добавила Джули. – Я очень боюсь боли... особенно здесь. – Она дотронулась до груди.

– Хорошо, ударишь меня несколько раз и хватит, – хрипло сказал я.

Джули приняла смешную стойку и несколько раз попыталась ударить меня. Я увернулся и вошел в клинч. Она сжала локтями мои руки и прижала их к своим бокам. Я почувствовал возбуждение.

– Ты очень сильный, – прошептала Джули, прижимаясь ко мне. Она оказалась чуть выше меня. У нее были черные волосы, полные губы и веселые глаза. Мы замерли на секунду и внезапно поняли, что в дверях стоит Рут. Я немедленно отпрянул, покраснел и неуклюже объяснил:

– Она тоже захотела, чтобы я показал, как дерутся. Я чувствовал, как уши становятся пунцовыми.

– Ну вылитый Танни[3]3
  Известный американский боксер двадцатых годов.


[Закрыть], – съязвила Рут. – Тебя зовет Мартин.

Я снял перчатки и пошел за Рут. Мартин лежал на кровати, приложив к глазу холодное полотенце.

– Извини, Фрэнки. Приходи завтра в аптеку, и мы проведем второй урок.

– Хорошо, Мартин. Мне жаль, что я попал тебе в глаз. До завтра! – Я вышел из комнаты.

Рут проводила меня до двери.

– Спокойной ночи, Рут, – попрощался я, выходя из квартиры.

– Спокойной ночи. – Она начала закрывать дверь, но потом остановилась. – Сделай мне одолжение!

– Конечно. Какое?

– Держись подальше от моего брата. Ты грязный, дешевый, плохой парень, и ты только испортишь его! – гневно проговорила Рут и захлопнула дверь.

Я медленно пошел по коридору.

– Тссс, – раздался шепот. Из соседней двери выглядывала Джули.

Я с удивлением оглянулся на дверь, из которой меня только что выпустила Рут.

– Иди сюда! – яростно зашептала девушка, маня рукой.

Я очутился на кухне, которая, оказывается, имела второй выход. Джули провела меня в маленькую комнату и закрыла дверь.

– Это моя комната, – прошептала она. – Только тише.

Черт, от волнения я не мог говорить, лишь глупо пялился на нее. Девушка выключила свет, обняла и поцеловала меня. Я почувствовал, как ее язык пробежал по моем губам и попытался пробраться ко мне в рот. Моя руки погладили тело Джули, и она упала на маленькую кровать.

– Ты очень сильный, – прошептала Джули. – Не делай мне больно. – Но через несколько минут она уже умоляла: – Сделай мне больно, пожалуйста! Сделай мне больно!

Ушел я в полночь. Идя по грязным и мокрым улицам, с гордостью думал, что я настоящий мужчина, но увы, ошибался. Мне ведь еще не было четырнадцати лет, и я просто был слишком высоким для своего возраста.