Текст книги "Планета проклятых"

Глава 5

– Дит, – заглянув в объемистый файл, начал Айхьель, – третья планета своего светила, эпсилон Эридана. Четвертая планета – Нийорд, запомните это, потому что это очень важный момент. Дит – место, для посещения которого нужна очень серьезная причина и не нужно ни единой, чтобы покинуть его. Там слишком жарко и слишком сухо; температура в умеренных областях редко опускается ниже 100° по Фаренгейту.[2]2
  Около 38° по Цельсию. (Прим. перев.)


[Закрыть] Вся планета – это выжженный камень и раскаленный песок. Вода по большей части находится под землей и практически недоступна, а на поверхности есть только в виде соленых, насыщенных химическими элементами болот. Чтобы ее пить, необходим сложный процесс очистки. Здесь содержатся все данные и цифры: позже вы можете изучить их. Сейчас же я только хочу, чтобы вы поняли, что эта планета настолько негостеприимна и отвратительна, насколько можно себе представить. Так же, как и те люди, которые ее населяют. Вот облик жителя Дита.

У Леа дыхание перехватило, когда на экране возникло трехмерное изображение. И дело тут было не во внешности человека; как биолог, специализирующийся на внеземных формах жизни, она видела и более странные вещи. Ее поразила поза этого человека, выражение его лица – он подобрался словно бы для прыжка, губы его растянулись, открывая в оскале зубы…

– Выглядит он так, словно собирается прикончить фотографа, – заметила она.

– Он чуть это не сделал сразу после того, как был сделан снимок. Как и все обитатели Дита, он испытывает непередаваемую ненависть и отвращение к людям других миров. Впрочем, не без причины. Колония на его планете была основана совершенно случайно во время Раскола. Я не знаю деталей, но в общем картина ясна: история о том, как их покинули, легла в основу мифов и анимистических религий Дита.

По всей вероятности, когда-то здесь активно проводилась добыча полезных ископаемых; этот мир богат рудами и минералами, а добывать их чрезвычайно легко. Но воду можно было получить только в результате дорогостоящего и сложного процесса очистки, а пища в большинстве своем, как я понимаю, доставлялась с других планет. И все было бы хорошо. Но потом колония была забыта, как это произошло со множеством поселений во время Раскола. В войне были уничтожены все записи и отчеты, а транспорты, перевозившие руду, были превращены в военные корабли. Дит был предоставлен сам себе. То, что произошло с людьми, делает честь способностям хомо сапиенс к адаптации. Они сильно изменились. Когда кончились запасы воды и пищи, а сложные механизмы, с помощью которых получали воду, вышли из строя, им пришлось прилагать героические усилия, чтобы выжить. К тому времени, как последняя установка сломалась, достаточное количество людей уже успело приспособиться к окружающей среде, чтобы раса в целом могла продолжить существование.

Потомки этих людей все еще живут на Дите – только теперь их приспособленность к условиям планеты стала абсолютной. Температура их тела – около ста тридцати градусов по Фаренгейту.[3]3
  Около 55° по Цельсию. (Прим. перев.)


[Закрыть] В их организме есть специальная клеточная ткань, запасающая воду. И это лишь небольшие изменения в сравнении с тем, что они сделали, чтобы приспособиться к жизни на этой планете. Я не знаю деталей, но отчеты в достаточно восторженной форме отзываются о «развитии симбиотических отношений». Нас уверяют, что впервые хомо сапиенс занял такое положение в биологической системе мира.

– Чудесно! – воскликнула Леа.

– Да?.. – Айхьель одарил ее сумрачным взглядом. – Возможно, с чисто научной точки зрения это и так. Если вам удастся вести там заметки, может, когда-нибудь вы напишете об этом книгу. Я уверен, что все эти изменения морфологии и прочие отвратительные подробности будут весьма интересны вам, доктор Морис. Надеюсь, вы будете не только определять группы крови и восхищаться показаниями термометров, но и сумеете уделить немного времени тому, чтобы изучить малоприятную натуру жителей Дита. Либо мы найдем к этим людям какой-то подход, либо нам придется стоять в сторонке и смотреть, как вся эта планета полетит к чертям!

– Что? Как?! – потрясенно выдохнула Леа. – Уничтожить их? Этот великолепный генофонд? Зачем?

– Потому что они преисполнены ненависти, вот почему! – ответил Айхьель. – Местные горячие головы умудрились захватить некоторое количество примитивных кобальтовых бомб. Они хотят поджечь фитиль и сбросить эти бомбы на соседнюю планету, Нийорд. Ни словом, ни делом невозможно убедить их изменить это решение. Они требуют немедленного признания поражения – и безо всяких условий, иначе… А это невозможно по множеству причин, и наиболее важной из них является та, что жителям Нийорда хочется сохранить эту планету для самих себя. Они пытались достигнуть компромисса, но ничего не вышло. Жители Дита явно намереваются совершить расовое самоубийство. Флот Нийорда сейчас находится над Дитом, и на их кораблях достаточно водородных бомб, чтобы превратить всю планету в кучу радиоактивного шлака. Именно этому мы и должны помешать.

Брайон снова взглянул на изображение на экране, пытаясь составить какое-нибудь мнение о человеке на снимке. Босые мозолистые ноги. Единственная одежда – какая-то тряпка, обмотанная вокруг бедер. С плеча свисает что-то, похожее на зеленую лозу. К наборному поясу прикреплено несколько странных предметов – металлических, явно выкованных вручную, и каменных, висящих на кожаных петлях. Единственным узнаваемым предметом был узкий нож необычного вида. Какие-то трубки, колокольчики и камешки, связанные ремешками так, что вся конструкция представляла собой подобие сети. Возможно, эти предметы имели какое-то религиозное значение. Однако ж большинство их выглядело старыми; похоже, они использовались почти постоянно – но для чего? Мысль эта пробудила в душе Брайона какое-то неуютное чувство.

– Не могу в это поверить, – наконец сказал он. – Если бы не это экзотическое устройство, можно было бы с уверенностью сказать, что этот низколобый тип вернулся назад в каменный век. Не понимаю, как такие могут представлять какую-либо угрозу другой планете.

– Жители Нийорда считают, однако, именно так – и для меня это весомая причина, – ответил Айхьель. – Они платят нашему Фонду большие деньги, чтобы мы, по возможности, предотвратили эту войну. Поскольку они являются нашими нанимателями, мы должны выполнить их просьбу.

Брайон пропустил мимо ушей эту явную ложь, поскольку ясно было, что объяснение это придумано для Леа. Он только сделал мысленную заметку, чтобы позднее расспросить Айхьеля об истинном положении вещей.

– Вот технические отчеты, – сказал Айхьель, бросая папки на стол. – У Дита есть не только кобальтовые бомбы, но и несколько кораблей, хотя они и не представляют собой реальной угрозы. Бродячий торговец доставил на Дит гиперпространственную пусковую установку, которая может сбросить бомбы на Нийорд, оставаясь на Дите. Это было выяснено только когда торговец уже покидал Дит. Жители Нийорда, люди мирные и гуманные, были, по вполне понятным причинам, весьма встревожены этим фактом и убедили капитана торгового корабля выложить дополнительную информацию. Вся она здесь. Вкратце эти данные дают возможность определить минимальный срок, за который установка может быть приведена в действие.

– И когда же истекает этот срок? – спросила Леа.

– Через десять дней. Если за это время ситуация в корне не изменится, нийордцы собираются стереть все живое с поверхности Дита. Уверяю вас, они вовсе не хотят этого делать. Но они вынуждены будут сбросить бомбы, чтобы выжить самим.

– Что мне нужно будет делать? – спросила Леа, листая страницы отчета. – Я ничего не знаю о ядерной физике или гиперпространстве. Я – экзобиолог, имеющий дополнительную степень в антропологии. Какую помощь я вообще могу оказать?

Айхьель посмотрел на нее сверху вниз, потер подбородок, зарываясь пальцами в жировые складки.

– Я снова поверил в добросовестность наших вербовщиков, – проговорил он. – Это очень редкое сочетание профессий, даже для Земли. Тощенькая ты, конечно, как цыпленок-недокормыш, но достаточно молода, чтобы выжить, – если, конечно, мы будем за тобой приглядывать.

Он поднял руку, предупреждая сердитые возражения Леа:

– Больше никаких выбрыков. Времени нет. Нийордцы потеряли, должно быть, человек тридцать своих агентов, пытаясь найти эти бомбы. Шесть человек из нашей организации были убиты, включая и моего предшественника, который стоял во главе проекта. Он был хорошим человеком, но, мне кажется, подходил к проблеме не с того конца. Я думаю, что это проблема культурного, а не психического свойства.

– Прокрути пленку еще раз, только подправь настройку, – нахмурившись, посоветовала Леа. – Я слышу только треск разрядов.

– Это очень старая проблема – проблема происхождения. Все имеет свое начало. Если мы сумеем выяснить, почему эти люди так нацелены на самоубийство, мы, возможно, сумеем изменить эти причины. Я вовсе не предлагаю прекратить поиски бомб или гиперпространственного генератора. Мы будем делать все для того, чтобы предотвратить гибель этой планеты.

– Ты умнее, чем кажешься, – признала Леа, складывая в стопку и подравнивая листы отчета. – Можешь рассчитывать на мое содействие. А теперь – я изучу все это в постели, если кто-нибудь из джентльменов проводит меня в комнату, надежно запирающуюся изнутри. И не зовите меня; я сама позову вас, когда захочу позавтракать.

Брайон не имел понятия, что в этой ядовитой тираде было шуткой, а что нет, и потому ничего не ответил. Он отвел Леа в свободную каюту – она действительно заперла дверь – и отправился искать Айхьеля. Победитель нашелся на кухне, где с жадностью поедал из громадных размеров супницы желе.

– Она небольшого для землянки роста, да? – поинтересовался Брайон. – Она же мне чуть повыше плеча.

– Нет, это норма. Земля – резервуар «усталых» генов. Слабый позвоночник, плохое зрение… Если бы не университеты Земли и не специалисты, которые нам необходимы, я бы никогда не связался с землянами.

– Почему ты не сказал ей правды о вашем Фонде?

– Потому что это тайна – или этой причины недостаточно? – раздраженно пробурчал Айхьель, выскребая остатки желе. – Лучше съешь что-нибудь. Копи силы. Если Фонд хочет хоть что-то сделать, ему нужно сохранять секретность. Если Леа после всего этого вернется на Землю, будет лучше, если она ничего не будет знать о нашей работе. Если же она присоединится к Фонду, у нас будет достаточно времени, чтобы все объяснить ей. Но я сомневаюсь, что ей понравится то, что мы делаем. В особенности потому, что я и сам собираюсь сбросить на Дит несколько водородных бомб – разумеется, если мы не сумеем предотвратить войну.

– Не могу поверить!..

– Ты все расслышал верно. Не таращи на меня глаза – ты выглядишь полным кретином. В крайнем случае, лучше я сброшу эти бомбы, чем это сделают нийордцы. Это может их спасти.

– Спасти? Они все будут облучены и умрут! – гневно крикнул Брайон.

– Не жителей Дита. Я хочу спасти нийордцев. Прекрати сжимать кулаки, сядь и скушай-ка лучше этого пирога. Он просто изумителен. Нийордцы – единственное, что имеет значение в данной ситуации. Их планета – воистину благословенный мир. Когда Дит оказался отрезанным, его жители превратились в банду убийц, живущих на болотах. Нийорд по сравнению с ним – просто рай. Там можно жить припеваюче; захочешь есть – протяни руку и сорви плод с дерева. Население планеты невелико, но это интеллигентные и образованные люди. Вместо того чтобы наслаждаться вечным отдыхом, они превратили свою колонию в общество абсолютно нового типа. В основе их цивилизации лежат не технические достижения – когда эту планету снова обнаружили, ее жители даже колесом не пользовались. Они превратились во что-то вроде специалистов по культуре; они всерьез занялись философскими аспектами межличностного общения – тем, на что никогда не хватало времени у машинных цивилизаций. Разумеется, эта планета была просто создана для Фонда Культурных Отношений; мы работали с нийордцами с тех самых пор, как вышли на них. Мы не столь направляли их, сколь защищали от ударов и потрясений, которые могли бы погубить эту новую, еще не окрепшую идею. Но мы не справились со своей работой. Отрицание насилия для этих людей – одна из основ их жизни и мировоззрения. Но если они будут вынуждены взорвать Дит, чтобы выжить самим, нарушив тем самым один из своих важнейших принципов, их философия не вынесет такого удара. Физически они будут продолжать жить, но только как обычная планета, на которой люди грызутся между собой и которая обладает ядерными бомбами, чтобы дать отпор любому, кто вызовет их недовольство…

– Сейчас это похоже на рай, судя по твоему рассказу.

– Не будь таким самодовольным глупцом. Это мир, населенный людьми, которые имеют те же проблемы, как и все мы. Но они научились жить вместе, без насилия и жестокости, а это может когда-нибудь стать жизненно важным для выживания всего человечества в целом. Они стоят того, чтобы позаботиться о них. А теперь иди вниз и займись своим дитским, а заодно почитай отчеты. Со всем этим нужно покончить до посадки.

Глава 6

– Пожалуйста, назовите себя.

Тихие слова, доносившиеся из динамика, никак не соответствовали картине, появившейся на экране. Корабль, оказавшийся на их орбите, недавно, по всей вероятности, был грузовым судном: небольшие доработки привели к появлению орудийной башни, несколько изменившей его очертания. Черное дуло огромной пушки смотрело прямо на них. Айхьель включил канал внешней связи:

– Это Айхьель. Рисунок сетчатки 490-Bj4-67; он также является паролем, по которому меня должны пропустить через вашу блокаду. Вы хотите проверить этот код?

– В этом нет необходимости, благодарю вас. Включите, пожалуйста, ваше записывающее устройство, для вас есть сообщение от Главного-четыре.

– Записываю и отключаюсь, – ответил Айхьель. – Проклятье! Уже возникли какие-то проблемы, а до взрыва четыре дня. Главный-четыре – это наш штаб на Дите. Используя в качестве прикрытия груз на борту, мы можем беспрепятственно приземлиться. Должно быть, в плане возникли какие-то изменения, и мне это совсем не нравится.

На этот раз ворчание Айхьеля таило в себе что-то еще; не прилагая к этому сознательных усилий, Брайон чувствовал ледяное прикосновение предощущения смерти, исходившее от него. Там внизу, на планете, их ждала беда. Когда декодировщик начал распечатывать сообщение, Айхьель склонился над ним, читая каждое новое, появляющееся на бумаге слово. Когда сообщение было распечатано полностью, он только фыркнул и отправился вниз на кухню. Брайон вытянул из машины лист бумаги и прочел послание:

АЙХЬЕЛЬ АЙХЬЕЛЬ АЙХЬЕЛЬ ПРИЗЕМЛЕНИЕ В ПОРТУ ОПАСНО ПРЕДПОЧТИТЕЛЬНА ПОСАДКА НОЧЬЮ КООРДИНАТЫ ПО КАРТЕ 46 J92 MN75 ОТВЕДИТЕ КОРАБЛЬ ВАЙОН ВСТРЕТИТ КОНЕЦ КОНЕЦ КОНЕЦ

Посадка в темноте была вполне безопасна. Она совершается автоматически, а у жителей Дита нет аппаратуры слежения – по крайней мере, предполагалось, что ее нет. Стрелки альтиметра остановились на нуле; это да еле заметная вибрация были единственным, что указывало на мягкую посадку. Все освещение в рубке было выключено, лишь слабо светились шкалы приборов. Инфракрасный экран показывал лишь нагретые солнцем и не успевшие остыть песок и камни. Никакого движения на экране не наблюдалось.

– Мы добрались первыми, – сказал Айхьель, выключая внешние огни и включив свет в рубке. Люди смотрели друг на друга, щурясь от внезапного света; их лица блестели от пота.

– А что, обязательно, чтобы в корабле было так жарко? – осведомилась Леа, вытирая лоб уже вымокшим носовым платком. Теперь, когда она осталась только в коротенькой тунике, не доходившей даже до колен, она казалась Брайону еще более хрупкой, чем прежде. Однако же тонкая ткань туники мало что скрывала. Хотя Леа и казалась Брайону миниатюрной, она была в то же время чрезвычайно женственной: высокие полные груди, тонкая талия, широкие крутые бедра…

– Мне, может, повернуться, чтобы ты и сзади на меня поглазел? – ехидно поинтересовалась она. За пять дней Брайон усвоил, что на такого рода колкости лучше не отвечать. Ничего хорошего из этого не выходило.

– На Дите еще жарче, – сказал он, чтобы сменить тему. – Подняв в корабле температуру, мы сможем хоть немного привыкнуть к жаре…

– Теорию я знаю, но потеть от этого не перестаю, – отрезала Леа.

– И это лучшее, что вы можете сделать, – вставил Айхьель. Он выглядел сейчас как блестящий воздушный шар в шортах. Допив бутылку пива, вытащил из холодильника еще одну:

– Пивка не хотите?

– Нет, спасибо. Боюсь, от него я попросту растаю, и все мои кишки вывалятся наружу. На Земле мы никогда…

– Возьми багаж доктора Морис, – прервал ее Айхьель. – Приближается Вайон – вот его сигнал. Я собираюсь отправить этот корабль на орбиту, пока его не заметили местные.

Когда внешний люк открылся, в лицо им ударил поток сухого и жаркого воздуха, словно язык пламени лизнул лица людей. В темноте Брайон услышал судорожный вздох Леа. Она буквально вывалилась из люка. Брайон осторожно последовал за ней, оберегая свертки и оборудование, которое нес. Песок, раскалившийся за день, жег его ноги даже сквозь подошвы ботинок. Айхьель шел последним, держа в руках пульт дистанционного управления кораблем. Как только они отошли на достаточное расстояние, он поколдовал над пультом, и трап, по которому спустились люди, покидая корабль, убрался внутрь, словно звездолет втянул гигантский язык. Когда захлопнулся люк, корабль поднялся и медленно поплыл вверх. Он казался тенью, скрывавшей звезды, и тень эта уменьшалась с каждым мгновением. Света звезд хватало, чтобы разглядеть расстилающуюся вокруг пустыню и волны барханов, делавшие ее похожей на окаменевшее море. Через дюну перевалил темный силуэт вездехода и остановился. Айхьель шагнул к машине…

С этого мига события начали разворачиваться с ужасающей стремительностью.

Айхьеля с треском охватило голубое пламя, его кожа мгновенно обуглилась и почернела – в мгновение ока он был мертв.

Электрические разряды еще трещали в воздухе, а Брайон уже падал на песок, роняя ящики и тюки. Он сбил Леа с ног и прижал ее к земле, надеясь, что у нее хватит разума не отбиваться и не пытаться встать. Это было его единственной осознанной мыслью – во всем остальном он действовал чисто рефлекторно.

Снова вспыхнуло холодное электрическое пламя, мгновенно охватившее брошенные Брайоном тюки. На этот раз он ожидал этого и вжался в землю. Во мраке неподалеку от вездехода он увидел короткую вспышку выстрела ионной винтовки. Его собственный револьвер уже был у него в руках. Когда Айхьель выдал ему оружие, он не задавал никаких вопросов – просто сунул его в кобуру, едва удостоив взглядом. Он не мог и думать, что оружие понадобится ему так скоро. Казалось, его рука сама прицелилась и выстрелила туда, где он заметил вспышку. Свист разрывных пуль распорол воздух; они нашли цель – что-то дернулось во мраке и беззвучно упало.

Через миг после выстрела какая-то тяжесть обрушилась на его спину, а шею охватила словно бы огненная петля. Обычно он дрался спокойно, думая только о самой борьбе. Но несколько секунд назад был убит Айхьель – его друг, анвхарец, – и Брайон внезапно ощутил жажду крови, желание причинять боль и убивать.

Человек может совершать множество опасных глупостей – курить, сидя на бочке с порохом, или совать пальцы в розетку. Настолько же опасно – смертельно опасно – пытаться напасть на Победителя Двадцатых.

Двое набросились на Брайона одновременно, но для него это не имело никакого значения. Первый умер мгновенно, когда руки, подобные стальным захватам, сжали его шею и одним движением разорвали сонную артерию. У второго было время на то, чтобы вскрикнуть, но умер он так же быстро – Брайон попросту придушил его.

Пригибаясь к земле, Брайон быстро пробежал вокруг места схватки с револьвером на изготовку. Однако больше никого не обнаружил. Только когда он коснулся теплой нежной кожи Леа, гнев и ярость отпустили его. Внезапно он ощутил боль и усталость, осознал, что пот течет с него ручьями, а дыхание клокочет в горле так, будто сейчас он задохнется. Брайон упрятал револьвер в кобуру и пробежал чуткими пальцами по голове Леа, нащупав на виске набухающий ушиб. Грудь Леа вздымалась в спокойном ровном дыхании. Должно быть, при падении она ударилась головой. Несомненно, эта случайность спасла ей жизнь.

Мгновенно опустившись на песок, Брайон позволил себе расслабиться, глубоко дыша. Вскоре ему стало лучше – только горло все еще болело. Ощупав шею, он обнаружил тонкую веревку, к которой был привязан какой-то шишковатый предмет. С другой стороны тоже висело что-то тяжелое, а от этих двух предметов и протянулась ниточка боли, опоясывающая горло. Когда Брайон потянул за оба предмета, в его руках оказалась удавка, сплетенная из каких-то волокон, прочных, как тонкая металлическая струна. Когда ее пытались затянуть вокруг шеи Брайона, она рассекла кожу и впилась в плоть – по счастью, неглубоко: разрезать тренированные шейные мышцы оказалось тяжелее. Брайон отшвырнул удавку в темноту.

Теперь он снова мог размышлять и прилагал все усилия к тому, чтобы не думать об убитых им людях. Зная, что это бессмысленно, он все же пошел к телу Айхьеля. Одного прикосновения к обожженной плоти было довольно.

Позади застонала, приходя в себя, Леа. Брайон поспешил к вездеходу, переступив через опаленное тело подле дверцы. С сиденья свешивалось тело водителя, убитого, должно быть, с помощью той же удавки, которая рассекла шею Брайона. Он осторожно положил тело на песок: глаза мертвеца смотрели на него с навеки застывшим в них ужасом, и Брайон опустил ему веки. В вездеходе отыскалась фляга, и он поспешил с ней к Леа.

– Голова… я ударилась головой… – полуобморочным голосом проговорила девушка.

– Это просто синяк, – уверил ее Брайон. – Выпей немного воды, и тебе станет полегче. Ляг. Пока что все закончилось, ты можешь отдохнуть.

– Айхьель умер! – внезапно вскрикнула Леа, потрясенная внезапным воспоминанием. – Его убили! Что происходит?

Она напряглась, попыталась подняться, и Брайону пришлось заставить ее лечь.

– Я тебе все сейчас расскажу, только не пытайся пока встать. На нас напали, убили не только Айхьеля, но и Вайона, и водителя вездехода. Нападавших было трое, они тоже мертвы. Не думаю, что здесь есть еще кто-нибудь, но, если и есть, я услышу их приближение. Сейчас мы немного подождем, пока тебе не станет получше, а потом уедем отсюда на вездеходе.

– Посади корабль!.. – в голосе девушки прозвучала визгливая истерическая нотка. – Мы не можем оставаться здесь одни. Мы не знаем даже, что делать. Айхьель умер, и теперь у нас ничего не выйдет. Нам надо выбраться…

Есть вещи, которые, как бы осторожно их не высказывали, все равно вызывают шок. И то, что собирался сказать сейчас Брайон, было как раз из таких вещей.

– Извини, Леа, но мы не можем добраться до корабля. Айхьеля убили из ионной винтовки, и пульт управления расплавился. Сейчас это просто кусок металла. Нам придется взять этот вездеход и доехать до города. Попробуй встать – я тебе помогу.

Леа молча поднялась. Когда они побрели к вездеходу, над горами за их спиной взошла красноватая луна. В ее свете Брайон разглядел черную полосу, рассекавшую приборную панель вездехода, и внезапно остановился.

– В чем дело? – спросила Леа.

Моторный отсек вездехода был вскрыт, и означать это могло только одно. Брайон поднял крышку, заранее зная, что он там увидит. Нападавшие действовали быстро и решительно. В тот небольшой отрезок времени, который был им отпущен, они прикончили не только водителя, но и саму машину. Ржаво-красный свет луны освещал порванные провода и разомкнутые контакты. Починить все это было невозможно.

– Думаю, нам придется идти пешком, – сообщил девушке Брайон, стараясь, чтобы его голос звучал не слишком мрачно. – Мы сейчас примерно в ста пятидесяти километрах от города Ховедстад. Нужно суметь…

– Мы умрем. Мы никуда не можем идти. Вся эта планета – одна большая ловушка. Давай вернемся на корабль!

Голос девушки дрожал, видно было, что она на грани истерики.

Брайон не пытался убедить ее, он вообще не стал ничего объяснять. У нее, судя по всему, было сотрясение мозга. Он заставил Леа сесть и отдохнуть, покуда сам готовился – насколько это было возможно – к предстоящей дальней дороге.

Сперва одежда. С каждой минутой в пустыне становилось все холоднее – песок остывал после дневного жара. Леа уже начала дрожать от холода, а потому Брайон извлек из ее чемодана несколько теплых вещей и заставил ее натянуть все это на себя поверх тонкой туники. Больше, в общем-то, и брать было нечего – разве что фляжку из вездехода да аптечку для оказания первой помощи, которую он отыскал там же. Не было ни карты, ни радио. Ориентироваться в этой пустыне можно было исключительно по компасу. Вездеход, разумеется, был оснащен электрическим гирокомпасом, однако теперь пользы от этого устройства не было никакой. Брайон только воспользовался им, чтобы определить, в каком направлении находится Ховедстад (насколько он помнил местоположение города по карте), и обнаружил, что именно в этом направлении идет след вездехода. Значит, машина прибыла прямо из города, и они могут найти дорогу, идя по ее следу.

Время уходило. Брайону хотелось похоронить Айхьеля и людей из вездехода, но ночные часы были слишком драгоценны, чтобы тратить их на это. Поэтому он только затащил все три тела в вездеход, чтобы защитить их от дитских зверей, которые могли бы пожелать полакомиться мертвечиной, запер дверцу и зашвырнул ключ подальше во тьму. Леа за это время успела задремать неспокойным сном, и он легонько тряхнул девушку за плечо.

– Идем, – сказал ей Брайон. – Нам предстоит небольшая прогулка.