Текст книги "Враг у порога"

– Для этого и нужны Фридменовские бюро. Они могут помочь не только неграм, но и плантаторам, могут подыскать им батраков.

– Что-то я не видел, чтобы кто-нибудь из приличных южан ходил в эти заведения, выклянчивая милости у оборванцев-янки и черномазых.

– Все обстоит не совсем так. Вы могли бы помочь, Джефферсон. Поговорить с ними, они знают и уважают вас. Написать в газеты, пойти во главе других. Мы ведь и не думали, что добиться мира будет легко. Но мы его все-таки добились. И теперь должны еще крепче прижимать его к груди и не отбрасывать эту золотую возможность из-за древних раздоров… – Линкольн осекся, потому что Дэвис медленно встал.

– Это не для меня. Это вы с мистером Миллом должны найти выход из ситуации, которую вы же и породили. И найти его как можно скорее, в этом я решительно уверен.

На это Линкольн ответа не нашел. Проговорил пару вежливых слов, дойдя с бывшим президентом Конфедерации до порога и молча проводив его взглядом.

* * *

Генерал Эскобедо обычно не испытывал судьбу. Полководцы, ведущие малую войну, не могут позволить себе оставлять на произвол судьбы хоть что-нибудь. Врагов в десять раз больше, вооружены они в сто раз лучше. Потому-то и приходится избегать позиционной войны и планировать свои вылазки в малейших деталях. Остается только прибегать к кинжальным атакам, совершая набеги из своих оплотов в горах, нанося противнику удар и снова скрываясь.

Теперь Эскобедо рисковал, но у него просто не было выбора. Ослов, без труда одолевающих любое бездорожье и почти таких же ценных, как оружие и припасы, которые они возят, всегда не хватало. Без их помощи жизнь в горах была бы попросту невозможна. Они возят продукты и воду, раненых и убитых. Но теперь Эскобеде пришлось делать то, чего он предпочел бы избежать, будь такое возможно. Он собрал всех имеющихся burros[27]27
  Ослов (исп.).


[Закрыть] и теперь вел их прочь от безопасных гор через равнину на север.

Шли они лишь по ночам, окольными путями, избегая торных троп, ведущих от Монтеррея к границе. Тропы регулярно патрулируются французами. Теперь же гверильеро спешили изо всех сил, пока люди и животные не начали шататься от усталости, то и дело спотыкаясь. И все равно шли вперед, опасаясь французских войск, и прибыли перед самым рассветом к броду через Рио-Гранде– дель-Норте, реки к югу от Ларедо. Дальше вперед пошли только лазутчики, а остальные задержались в сухом арройо.[28]28
  Пересохшее русло реки.


[Закрыть] Здесь ослы подкрепились сеном, которое сами же и везли. А люди уснули. Бодрствовали только часовые и генерал, глядевший на север.

– Я его вижу, генерал, – негромко сообщил один из часовых. – Это Викториано.

Появившийся на дальнем берегу разведчик помахал шляпой. Эскобедо жестом подозвал его. Тот вброд пересек лениво струящуюся воду, спотыкаясь от усталости.

– Там они, – выдохнул он. – Множество фургонов, запряженных громадными мулами. И множество солдат gringo.

– Переправимся, как только вернутся лазутчики. На-ка, возьми, – генерал передал разведчику бутылочку саса – огненного спирта из сахарного тростника. Пробормотав слова благодарности, Викториано поднес ее к губам.

Вернувшиеся разведчики сообщили, что дорога чиста. Усталые животные громким ревом выражали свой протест, когда их тычками подымали на ноги. Считаные минуты спустя гверильеро переправились через реку и изо всех сил поспешили под защиту солдат-янки. Оружие и боеприпасы ждали их по ту сторону мексикано-американской границы в Ларедо, как и было обещано. Теперь генерал Эскобедо сидел перед pulqueria, держа в руке кружку с pulque, смешанной с апельсиновым соком, и прямо-таки лучился от радости, пока винтовки и боеприпасы перекладывали из фургонов во вьюки. Один из кавалеристов, капитан Роулингс, сопровождавший фургоны, был техасцем и довольно сносно говорил на тех-мексе. Как и большинство гринго, он на дух не переносил амбре перебродившей пульки, так что пил вместо нее дистиллированную версию напитка – mezcal.

– Ну что, генерал, заполучив все это оружие, вы двинетесь на Монтеррей? – поинтересовался Роулингс.

– Не сразу. Зато теперь мы сможем останавливать их обозы и истреблять тех, кто будет достаточно глуп, чтобы покинуть город. Теперь, когда у нас есть винтовки и боеприпасы к ним, нам легко будет устраивать засады на их патрули. И мы с огромным удовольствием убьем всякого глупца, который высунет голову за городские ворота. После этого они будут отсиживаться за толстыми стенами, думая, будто находятся в безопасности. Пока мы не ударим, – он похлопал себя по карману. – В своем письме президент Хуарес пишет, что тяжелые орудия уже в пути. С их помощью мы разобьем стены и истребим этих паразитов.

Залпом осушив кружку, Роулингс надолго закашлялся.

– Ну и злое пойло, – проговорил он, когда голос наконец-то вернулся к нему. – Желаю вам удачи. Французам давно пора преподать урок.

– Да и австриякам тоже, тем, что в гарнизоне Монтеррея. А вы останетесь здесь, капитан?

– Смахивает на то. Мне и моему эскадрону приказано конвоировать пушки, когда они прибудут сюда и будут пересекать границу.

– Это хорошо. Вы можете поговорить с ними, потому что никто из моих солдат не говорит по-английски. Я оставлю двух своих людей в качестве провожатых.

– Это здорово.

Прошло целых две недели, прежде чем прибыла тяжелая артиллерия, с плеском пересекшая Рио-Гранде-дель-Норте через брод. Напоив лошадей, солдаты начали долгий жаркий поход через сухие равнины Нуэве– Лиона. Лошади из последних сил тащили тяжелые орудия и боеприпасы; продвижение шло медленно. Но проводники знали, где отыскать редкие деревушки, в которых можно напоить животных и накормить их сеном, так что обоз двигался хотя и медленно, но верно. Им оставался один дневной переход до Монтеррея, когда к ним присоединился генерал Эскобедо со своими гверильеро.

Дождавшись наступления ночи, они приблизились к городу. Стрелки пошли первыми, чтобы предотвратить любые возможные вылазки врага, затаившегося за городскими стенами; изредка вспыхивавшие перестрелки продолжались до самого утра. И до самого утра солдаты и гверильеро трудились не покладая рук. Так что на рассвете из города увидели лишь жерла орудий, а все остальное было скрыто за земляными валами, защитившими огневые позиции.

При первых лучах солнца был сделан пристрелочный выстрел, пробивший в городской стене громадную брешь. Гверильеро встретили этот выстрел громовым «ура!».

Осада Монтеррея началась.

Катастрофа!

Видавший виды колесный пароход «Паватук» – ветеран каботажного флота, частенько ходил вдоль побережья Мексиканского залива Соединенных Штатов и Мексики. За многие годы копоть напрочь перекрасила его трубу и оставила свои следы на палубе. Крыло одного из его колес было сильно помято о какой-то причал и отрихтовано на скорую руку. По большей части его груз состоял из горно-рудных машин, доставляемых в порт Веракрус. Обычно он возвращался обратно с балластом, хотя порой удавалось найти фрахт в виде металлических чушек. Мексиканские таможенники редко заглядывали в его грузовой трюм, а уж в машинное отделение не наведывались и подавно. Им было куда уютнее в каюте капитана попивать виски и рассовывать по карманам серебряные монетки mordida – «малые крохи», взятки, без которых в Мексике все дела застопорились бы.

Но если бы они спустились по захламленному трапу и открыли люк, ведущий в машинное отделение, то наверняка удивились бы царящим там чистоте и порядку. И определенно были бы потрясены видом современной мощной паровой машины. Но они были бы огорошены сверх всякой меры, если бы открыли, что капитан корабля Уивер – выпускник Аннаполиса и лейтенант. Потому что это нарочито затрапезное судно на самом деле было кораблем ВМФ США, а весь его экипаж составляли офицеры и матросы военного флота.

Экипаж устал, офицеры были измождены. Никто из них за последние сутки почти не сомкнул глаз. Корабль только-только вернулся с ночной встречи с войсками гверильеро в Салтабарранке, где они выгрузили боеприпасы и очередную партию винтовок, заряжающихся с казенника. А воды у берега изобиловали коварными отмелями, и киль судна задевал за них не раз и не два. Но их уже дожидался караван ослов и множество крепких мужчин, быстро разгрузивших боеприпасы. Отлив начался еще до окончания разгрузки, и отплыть, не сев на мель, «Паватук» сумел только благодаря тому, что судно стало легче и осадка уменьшилась.

Теперь пароход с пыхтением неторопливо шлепал к причалу в гавани Веракруса, и вахтенный офицер поднес к глазам бинокль, чтобы взглянуть на человека, сидящего на кнехте там, куда пароход должен был причалить.

– Капитан, это ирландец с забавным именем, тот самый, которого мы уже возили.

– Амбросио О’Хиггинс. Но мы ведь его не ждем, не так ли?

– Приказа не было, сэр.

Пока корабль подходил к причалу, О’Хиггинс нетерпеливо расхаживал взад и вперед и даже подхватил брошенный конец и обернул его вокруг кнехта. Едва сходни коснулись причала, он взбежал по ним и быстро вскарабкался на мостик.

– Капитан, – сказал он, – вы не могли бы как можно скорее отплыть к югу?

– Возможно, но маловероятно. Нам нужен уголь.

– Я не могу сообщить вам, насколько это важно, я получил весть от войск guerrillero о каком-то строительстве дальше по берегу. Я толком не знаю, что происходит, но в послании сказано, что это крайне опасно. Что я должен отправиться туда не мешкая и увидеть все собственными глазами. Вы не позволите взглянуть на вашу карту побережья?

Капитан Уивер пересек штурманскую рубку и указал на карту, разложенную на столе. О’Хиггинс поспешно бросился к ней, ткнул пальцем в Веракрус и повел им на юг вдоль берега.

– Здесь! Рыбачья деревушка, как мне сообщили, под названием Коатсакоалькос. – Он забарабанил пальцами по карте. – Мы не могли бы отправиться туда и выяснить, что там происходит?

Взяв циркуль, капитан Уивер осторожно раздвинул его, чтобы измерить расстояние, потом пересчитал результат на масштаб карты.

– Да, это возможно. Всего около 125 морских миль. Даже при скорости в шесть узлов мы поспеем туда к утру. У нас достаточно угля, чтобы сходить туда и обратно. Но я бы предпочел идти тихим ходом.

– Как угодно, только бы попасть туда. Так вы согласны?

Капитан задумчиво потер подбородок.

– Ну, если это настолько важно…

– Важно, уверяю вас, важно. Крайне важно для тех, на кого я работаю, а ведь это именно они отправили сюда доставленный вами груз.

– Тогда ладно. Поищем эту деревню с непроизносимым названием.

– Коатсакоалькос.

– Как скажете.

Они отчалили. Кочегары бросали на горящий уголь листы смолы, чтобы побыстрей поднять давление. Огромные гребные колеса молотили по воде, унося корабль курсом на юго-восток. О’Хиггинс оставался на палубе, пока солнце не скрылось за погруженными во мрак горами, после чего спустился в кают-компанию. На обед, как всегда, подали свинину и галеты, которых он терпеть не мог, хотя и приучил себя к ним. Море за бортом изобилует рыбой, а эти янки все равно пичкают себя жирной дрянью. Единственное доброе слово, какое он мог сказать об этой пище, – она хотя бы сытная.

Попозже он пытался уснуть на койке вахтенного офицера, но не мог сомкнуть глаз. Желудок громким урчанием выражал протест против неудобоваримой трапезы. В конце концов он уснул, но в ту же секунду, как ему показалось, чья-то рука тряхнула его за плечо.

– Капитан говорит, что до рассвета двадцать минут.

– Иду.

О’Хиггинс поплескал воды на лицо из тазика, утерся насухо и поспешил на палубу.

Над морем впереди разливался призрачный свет. Звезды, усыпавшие безлунное небо со всех сторон, спускались к горизонту. Лицо капитана едва угадывалось в призрачном свете нактоуза. Он указал вперед, где на фоне звезд темным силуэтом обрисовался горный хребет.

– Здесь, насколько я понимаю. Как только станет чуть посветлее, свернем к берегу. Посмотрим, насколько близко нам удастся подойти к этой деревне.

Рассвет наступил стремительно, как всегда в тропиках, небо посветлело, звезды исчезли. Верхушки гор заалели, затем солнце оторвалось от горизонта, и стали видны поросшие джунглями зеленые склоны. Капитан сквозь бинокль вглядывался в сторону берега.

– Два корабля на рейде, едва-едва видны, но крупные, это я вижу.

Уже совсем рассвело, и стали видны побеленные домики деревни, все отчетливей и резче, а вместе с ними и холмы позади. У самого берега на якоре стояла целая группа парусников.

– Это военные корабли, я уже различаю их пушки. А на берегу позади деревни… Боже милостивый!

– Что там? Скажите! – взмолился О’Хиггинс.

Но капитан Уивер лишь покачал головой и передал ему бинокль.

– Взгляните сами. Позади деревни и по обе стороны от нее.

Воздух был прозрачен, как хрусталь. Взяв бинокль, О’Хиггинс посмотрел в указанном направлении.

– Не понимаю. Сырая земля. Отвалы…

– Поглядите повнимательнее и увидите жерла. Это артиллерийские позиции, хорошо укрепленные. Да и пушки крупнокалиберные. Береговые укрепления. При таком количестве орудий здесь никто не сможет высадиться да берег.

– Капитан, сэр, – крикнул впередсмотрящий с носа. – Один из этих кораблей разводит пары! Я вижу дым. Это броненосец!

– Крутой разворот! – гаркнул капитан. – Двадцать пять узлов. Обратно в Веракрус.

О’Хиггинс разглядывал огневые позиции в разгорающемся свете солнца. Тщательно подсчитал их. Потом перевел бинокль на холмы позади деревни. Мастерски ругаясь по-испански и по-английски одновременно, вернул капитану бинокль и бросился в штурманскую рубку. Провел пальцем по карте и выругался еще витиеватее.

Пару минут спустя капитан присоединился к нему.

– Корабль повернул обратно. Наверное, удовлетворился, что отпугнул нас, я так думаю. И слава богу. Судя по виду, он может развить скорость вдвое больше нашей.

– Они нас обвели вокруг пальца! – воскликнул О’Хиггинс, припечатав карту кулаком. – Провели нас по-королевски. Мне и в голову не приходило, что англичане способны на такое хитроумие.

– Что вы имеете в виду?

– Дорога… вам известно о дороге?

– Конечно. Для того мы и выгрузили все это оружие и боеприпасы. Для вооруженных банд мексиканцев, которые должны атаковать ее.

– Британские войска сперва высадились здесь, в Салина-Крус, – указал О’Хиггинс кружок на карте, – чтобы начать прокладывать дорогу через перешеек. К прибрежной равнине Атлантики. Чтобы британцы смогли промаршировать от Тихого океана до порта Веракрус на Атлантике. Я собственными ушами слышал, как они это говорят. Тупоумные британские офицеры. Они не могли притворяться, это было ясно по их тону, они искренне верили в то, что говорят. А вот их хозяева – нет. С самого начала они намеревались проложить дорогу именно сюда! Этот путь короче и проще.

Вернувшись на мостик, он устремил взгляд на деревню и укрепления, мало-помалу исчезающие позади.

– Очень скоро враг сможет двинуть войска через перешеек в этот основательно укрепленный порт. На суше будут батареи, а в гавани броненосцы. Пришедшие туда войска смогут погрузиться на свои транспорты, не понеся ни малейшего урона. И вторгнуться в американские порты на побережье Мексиканского залива. Хуже новости и не придумаешь.

* * *

Восходящее солнце озаряло деревню Коатсакоалькос, а заодно и новые артиллерийские позиции, окружающие ее. Когда оно поднялось повыше, его лучи упали на тракт, проложенный сквозь джунгли, которому вскоре суждено стать военной дорогой. Солдаты уже двигались по незаконченному тракту. Не расширяя и не выравнивая его – пока. Вместо этого они строили редуты. Пока только взводы и роты стрелков; траншеи и редуты ощетинились винтовками и пушками. Дальше к западу солнце осветило законченную часть дороги – и тамошние укрепления.

В военном деле лейтенант Кальес был новичком. Его семья входила в правящую элиту – corregidores, с помощью церкви заправлявшую Мексикой с непреклонной строгостью и суровостью в течение веков. Он никогда не задумывался об этом положении дел, просто принимая его как должное. Есть правители, и есть подданные. Он, облагодетельствованный благородным происхождением, просто принял как факт, что мир устроен именно так. Он не протестовал против жестокого обращения с индейцами, пока не отправился учиться в Испанию. Но затем, получив образование в университете Саламанки, заодно усвоил новые веяния либерализма, начавшего победное шествие по планете. Лишь вернувшись в семейное имение в Оахаке, он начал подвергать сомнению устои, которые всегда считал незыблемыми. Теперь, получив образование историка, он взирал на свою родную страну глазами летописца – и это зрелище отнюдь не доставляло ему удовольствия. Но вторжение в штат Оахака британцев не оставило у него даже тени сомнений. Свою страну надо защитить любой ценой. Отыскав путь в горы, он присоединился к guerrilleros.

Теперь, став лейтенантом, он привык к тяготам партизанской войны. И то, что он до сих пор не погиб, доказывало, что он не только умен, но и отважен, и наделен сильным инстинктом выживания. Чувствуя это, темные крестьяне, ставшие солдатами, уважали его. Но главное – они шли за ним в бой.

Теперь они следовали за ним по почти невидимой тропе сквозь джунгли. Возглавлял отряд индеец-проводник, отыскивавший дорогу с безошибочным чутьем. Лейтенант Кальес сказал ему, куда хочет попасть, и не сомневался, что приказ будет выполнен с безупречной точностью. Они двигались параллельно укреплениям, вытянувшимся вдоль британской дороги, высматривая места, где ее можно атаковать.

День выдался изнурительным – и огорчительным. В последний раз, когда они ходили этой дорогой, здесь строился мост, и работающие солдаты были прекрасными мишенями, пока поспешно призванная охрана англичан не прогнала отряд гверильеро прочь. Теперь, подойдя к оврагу, они обнаружили, что деревянный мост скрыт мощным земляным валом. Любая попытка штурмовать его была бы самоубийственной.

Солнце уже клонилось к закату, когда они достигли своей цели – глубокой долины, лежащей между холмами. Склоны ее настолько круты, что перекинуть через нее мост попросту невозможно. Здесь дорога спускалась к стене долины, проходила по ее дну и снова взбиралась на холмы с другой стороны. Тут для гверильеро открывалась масса возможностей проскользнуть сквозь джунгли и нанести внезапный удар. Раньше – но не теперь.

– Бастионы… – проронил он вполголоса.

– Mande?[29]29
  Чего изволите? (исп.)


[Закрыть] – переспросил проводник.

– Ничего. Я говорил сам с собой. Погляди вперед. Видишь?

– Британцы очень постарались. Должно быть, они отчаянно хотят построить эту дорогу.

– Да. И они не боятся учиться на уроках своей собственной истории.

Проникнуть к врагу в тыл через долину больше невозможно. Ее заполнили щебнем, валунами, землей, целыми деревьями, выкорчеванными с корнями и поваленными на дно долины. Их наваливали все больше и больше, пока не заполнили всю долину, сделав ее непроходимой.

– Был такой великий британский генерал, – сказал Кальес, – сражавшийся против Наполеона во Франции и Португалии. Он построил укрепления в Торрес-Ведрас, остановившие французов и заставившие их обратиться в бегство. Им это не понравилось. Кто-то изучил историю генерала Виллингтона и применил эти знания на практике, чтобы построить укрепления здесь.

– Пойдем дальше, – предложил проводник. – Должна же быть какая-нибудь лазейка на ту сторону.

– Надеюсь… Но сомневаюсь. Как и Наполеон, боюсь, что путь нам отрезан.

* * *

Прибыв в бухту, которую ему указали как место встречи британской эскадры, корабль ВМФ США «Мститель» не обнаружил ни единого корабля. Время и место были правильными. Единственное, чего недоставало, – это кораблей. И ни малейшего признака присутствия оккупационных войск в Вест-Индии. Они пробыли на этом месте целый день, но горизонт оставался девственно чистым. Утром пароход отправился к Ямайке и обнаружил там только американские и нейтральные суда. Прежде чем вернуться к месту встречи, крейсер обошел ближайшие острова. В полдень командор Голдсборо лично измерил координаты. Штурман не ошибся. Именно та широта и долгота, о которых сообщали шпионы из Англии. Голдсборо охватило тревожное ощущение, что дела складываются очень-очень неладно. Он обернулся к первому помощнику:

– Не нравится мне это, совсем не нравится. Мы находимся в нужном месте в нужное время, так ведь?

– Совершенно верно, сэр.

– Ну, и видите вы какой-нибудь грандиозный захватнический флот? Разрази меня гром, если я его вижу.

– Никакого, сэр.

– Не рискнете ли предположить, в чем же дело?

– Ну, все теперь кажется очевидным, сэр. Нашу разведку обвели вокруг пальца, по каким-то неизвестным мне причинам. Нас послали гоняться за призраками.

– Совершенно с вами согласен. Проложите курс к Флориде. Вашингтон должен знать, что мы выяснили.

«Мститель» развернулся и на всех парах устремился к Флориде. К ближайшей телеграфной станции.

* * *

– Значит, вас представят королеве? – спросил лорд Пальмерстон и тут же замычал от боли, когда карета заскакала по грубой булыжной мостовой. Приступ подагры почти прошел, но нога все-таки давала о себе знать.

– Я удостоен этого удовольствия, – ответил бригадир Сомервилл, немного покривив душой. Ему были не по душе ни двор, ни царедворцы. Он скорее предпочел бы стоять во весь рост на поле боя, среди свистящих со всех сторон пуль и картечи, чем пройти через сегодняшнее испытание.

– Вы умный человек, – с ноткой снисхождения в голосе сказал Пальмерстон. – Вы сможете объяснить ей все технические детали.

– А разве там не будет герцога Кембриджского? Уж наверняка главнокомандующий армии может прояснить эти материи куда лучше, чем я.

– Пожалуй, что так. Но это будет ни рыба ни мясо. Мы с герцогом обсудили этот вопрос в клубе вчера вечером. И пришли к полнейшему согласию.

«Да уж еще бы», – подумал Сомервилл, но не стал высказывать подозрения вслух. Ему оставалось только надеяться, что расстрелять гонца, принесшего дурные вести, теперь не так-то просто.

Слишком уж скоро колеса кареты затарахтели по двору Букингемского дворца, и лакей распахнул дверь, едва она остановилась. Войдя во дворец, они встретили герцога Кембриджского, уже прибывшего туда и с наслаждением покуривавшего трубку в передней.

– А, вот и вы, – проговорил он, вставая. – Во всеоружии, дабы поведать ее величеству интересные подробности о нашей великой победе.

– Как прикажете, сэр, хотя я не жажду славы. Если вы желаете высказаться…

– Глупости, Сомервилл. Шила в мешке не утаишь. В конце концов, идея целиком и полностью принадлежит вам. Надо воздать по заслугам тем, кто заслужил, и все такое.

Сомервилл, смирившись с неминуемым, вошел в аудиенц-залу, высоко подняв голову и развернув плечи, будто шел на эшафот.

Виктория была настроена плаксиво.

– Ну, что там с этими событиями в Мексике? Нас проинформировали, что флот был откомандирован в Вест– Индию. Но до нас доходят странные донесения…

– Не следует слушать досужие домыслы людей, сплетничающих только для того, чтобы помолоть языком, дорогая кузина. Давайте почерпнем из кладезя мудрости самого победоносного стратега. Бригадир Сомервилл просветит всех нас.

Она с подозрительным прищуром уставилась на неуклюже поклонившегося офицера.

– Мэм, я с огромным удовольствием поведаю вам о великом и победоносном британском подвиге в Мексике.

– Эй, а что насчет Вест-Индии?

– Там все прошло в точности согласно плану, мэм. Тамошний успех зависит от успеха в Мексике. Вашему Величеству, конечно, известно о дороге, ныне прокладываемой через перешеек Теуантепек, дабы войска Вашего Величества, прибывшие из Индии, могли пересечь Мексику от одного океана до другого без малейших помех. Поначалу мы намеревались проложить дорогу до крупного порта Веракрус. Путь от Тихого океана до него лежит неблизкий. Посему по тщательному размышлению было решено, что маленькая рыбачья деревушка куда более отвечает нашим нуждам. Дорога будет короче, и, таким образом, оборонять ее куда легче. Но деревня Коатсакоалькос…

– Что вы сказали? – раздраженно возвысила она голос. – Мы не поспеваем за вами.

– Прошу прощения, мэм. – Сомервилл вдруг ощутил, что воротник душит его, и весь покрылся испариной. – Я выразился чересчур неловко. Позвольте мне лишь добавить, что наш военно-морской флот застал врага совершенно врасплох. Мы сумели выгрузить все тяжелые орудия конвоя, а враг даже не знал. Окопав их, мы сделали порт неприступным.

– Не тот ли это военный флот, о котором нам сообщили, что он атакует Вест-Индию?

– Так точно, мэм.

– Значит, лгали! – заверещала она, оборачиваясь к герцогу Кембриджскому. – Вы лично сказали нам о Вест– Индии. Разве это не ложь?!

Сомервилл, испытав немалое облегчение, отступил на пару шагов назад.

– Это не ложь, дорогая кузина, а то, что можно назвать ruse de guerre.[30]30
  Военной хитростью (фр.).


[Закрыть] Шпионы янки роятся здесь в Лондоне на каждом шагу, как тараканы. Разве мы не обнаружили одного прямо в сердце Уайтхолла?

– В нашем дворе нет шпионов! – голос королевы звучал настолько пронзительно, что ранил слух. Но герцог даже бровью не повел.

– Шпионов нет. Но болтливые языки есть. Мелют, не думая, даже когда их слышат слуги. И эти сплетни идут на продажу газетенкам самого низкого пошиба, а то и, пожалуй, кое-кому из шпионов. Присутствующий здесь бригадный генерал предложил, чтобы эта деревушка – как там бишь ее – была нашим портом с самого начала. – Царственный взор обдал бригадира таким холодом, что он съежился. – Но в приказах в качестве порта назначения всегда упоминался Веракрус, чтобы отвлечь внимание от нашей настоящей цели. Я лично одобрил это. Настоящий же пункт назначения был известен очень немногим. Этот отвлекающий маневр сработал настолько великолепно, что уловка с конвоем напрашивалась сама собой, в его продолжение. Все эти корабли получили приказ встретиться в определенном пункте. Они считали, что приказ достоверен. Мы уверены, что у шпионов янки имелась не одна возможность взглянуть на копии этих приказов. Вероятно, военные корабли бдительно охраняли свои приказы, но торговцы наверняка пренебрегали подобными предосторожностями. Затем, перед самым отплытием, каждый капитан получил запечатанный пакет, каковой следовало распечатать только далеко в открытом море. Секретные приказы были вскрыты лишь тогда, когда корабли совершенно утратили связь с землей.

– Благодаря ruse de guerre были спасены многие британские жизни, мэм, – подхватил Пальмерстон. – Меня и самого известили лишь после того, как флот отплыл. – Что было неправдой, но для политика правда – всего лишь инструмент, которым он манипулирует по собственному усмотрению.

– То была великая победа в войне, дабы наказать тех, кто повлек смерть вашего супруга, – встрял герцог в откровенной попытке увести разговор в сторону.

Никогда не отличавшаяся умом и легко отвлекавшаяся Виктория попалась на крючок.

– Да, и что насчет этой войны? Что насчет ваших обещаний?

– Скоро будут выполнены. Десантные плацдармы подготовлены, порты обороняются, вторжение планируется. А янки удалось обвести вокруг пальца. Уверяю вас, вся страна на вашей стороне. Память об Альберте будет увековечена, а злодеи наказаны. Гнев империи поразит их.

– Как? – осведомилась Виктория, все еще толком не понимая, что произошло, окончательно запутавшись во всех этих изменениях во изменение. – Как мы поразим врага?

– Мы ударим прямо в беззащитное побережье Мексиканского залива. Армии империи собираются в Мексике. Они маршируют от побережья до побережья. Торговые корабли, доставившие пушки в Мексику, ожидают под защитой тех же самых орудий, чтобы принять на борт войска для вторжения. Когда прибудут наши линейные корабли, они будут охранять транспортные суда. Сопроводят их в целости и сохранности к американскому побережью. Единственным неудержимым ударом мы погоним врага прочь и двинемся к Вашингтону. Вскоре после того мы закуем Линкольна в кандалы, и Америка снова станет частью империи. Альберт будет отмщен!