Текст книги "Нет повести печальнее на свете"

Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте… Ну, и пусть Джульетта бальзаковского возраста, а Ромео предпенсионного! Главное, что любовь была, а мафиозный клан не дал им быть вместе!

Эта история началась лет пять назад. Мне было тридцать и еще чуть-чуть. Это был страшнейший период в моей жизни. Период судов, когда я впадала в анабиоз от ужаса в преддверии выселения и пугалась собственной тени. Ибо была беззащитна, как заяц. Наверное, в любой другой момент моей жизни я бы на Витю и внимания не обратила.

Я работала тогда торговым представителем, моталась на электричке в Москву. И почти ежедневно встречала там мужчину. Я знала, что он мой фанат, потому что поедал меня глазами и слонялся за мной из вагона в вагон. И так месяцами. Мужчина, конечно, должен быть чуть посимпатичнее обезьяны, но не наоборот же! Маленький, худенький, усатенький, лохматенький. Напоминал мне воробья на жердочке. Ну, смотрит и смотрит, ну, ходит и ходит. Пёс с ним.

Я тогда совсем себя не любила, ездила без билета, бегала от контры, обходила турникеты за километры! Зато экономила пару сотен в день, что выливалось в огромные деньжищи! Женщина в жемчужной норковой шубе, удирающая от контролеров зрелище, конечно, колоритное. Но мне ж надо было искать мужчину моей мечты и при этом кормить детей! Поэтому у меня всё сошлось и прекрасно сочеталось!

И вот идет контроль. Мой фан при этом перемещается по вагону в сторону меня, садится рядом. И говорит тоном Джеймса Бонда: «Сиди, тебя не тронут!» Контре при этом показывает ментовскую ксиву и та удаляется, видимо, чтобы не мешать поимке особо опасной преступницы! Я подумала, что такие люди нам нужны и сама с ним заговорила, дала свой телефон. Думала, может, по суду поможет-подскажет. Ну, собственно, он как раз и дал мне телефон адвоката, который впоследствии выиграл моё дело. Ну как бы это всё.

Витя в общении был так же неинтересен, как и внешне. Разведен. Сыну двадцать, но уже опер. Сам Москвич, там родители, там и прописан. Мне, конечно, показалось странным, что москвич живет в провинции, мотается в Москву на работу, будучи разведенным. Но это тогда было неважно. В течение почти года наше общение сводилось к тому, что иногда Витя звонил мне по пьяни. А чаще по утрам, спрашивал, еду ли я. Если я отвечала, что еду, он, как изысканный джентльмен, покупал мне билет, и я ехала, как барыня, без мелких перебежек. Просто ксива работала нестабильно. Витя был меня на одиннадцать лет старше. И так как я ему явно нравилась, он был свободен, но никаких попыток к сближению не предпринимал, на свидания не звал, я решила, что его скосила уже импотенция, которая забирает сейчас даже самых молодых! Собственно, мне было всё равно, ибо я тоже влечения к этому антибруталу не испытывала. А билетик-то не лишний!

Однажды он мне позвонил днем, когда я была в Москве, и спросил, поеду ли я домой на машине. «Спрашиваешь!», – ответила я. Электрички меня порядком измотали. Оказалось, что Витя просто был лишен прав. Постепенно мы пришли к тому, что он возил меня и туда и обратно. И даже когда самому было не нужно. И даже в пять утра, когда я ездила на собрания. Или срывался в три часа дня из Москвы, отвозил меня домой и возвращался обратно на работу, собрав все пробки!

Постепенно, видя такую заботу, я начинала проникаться. Эх, проклятые рудники! То есть проклятая импотенция! На день рождения он подарил мне золотые серьги с сапфирами и брюликами. И опять ничего не просит! Мы ж друзья, говорит! Нет, ну такие друзья нам, конечно, нужны. Но есть такая психологическая теория.

Называется «Три Б»: брутальность, беспомощность, благотворительность. Это кнопки воздействия на женщин. Брутальность – это когда мужчина такой альфа-самец, у женщины взыгрывают гормоны и всё, птичка в клетке! Беспомощность – это когда мужчина давит на жалость, у женщины просыпается материнский инстинкт и ей хочется его пожалеть-утешить. Ну и, наконец, благотворительность. Это когда мужчина что-то делает для женщины, не прося ничего взамен. А женщине так хочется его отблагодарить! Древнейшим способом! Уверена, что Витя не знал эту теорию, но третьей «Б» владел мастерски!

Пошли намеки на уединение в гостинице. Я сказала, что контакт может состояться только после уничтожения растительности под носом. И он сделал это! После двадцати лет хождения усатым! Любовь, понимаешь! Сразу помолодел лет на десять. Постригся еще хорошо. В общем, стал довольно приятным мужчиной. Как говорится, одень пенек, будет паренек.В нашем конкретном случае, одень, побрей и постриги!

Едем из Москвы. Он снимает номер в помпезной гостинице. Я была готова к тому, что буду заниматься не столько любовью, сколько реанимацией Витюшиной мужской силы. Но была приятно удивлена. У него был большой член и прекрасная эрекция. Помню эти царские хоромы, как затащила его на совместный душ, намыливала его тело гелем, а голову шапунем, потом встала на колени, прямо там, под душем и теки он синими струями, этот макияж…

Кончил он очень быстро. Как я его понимаю! Ах, какая женщина! Но буквально через пару минут был снова готов. И уже даже удалось сменить несколько поз. А потом еще, и еще, и еще… Акты от десяти секунд продлялись постепенно до минуты, потом до двух, потом до трех…до десяти…Страсть была всепоглощающая. Витя действительно меня любил и хотел с первой минуты нашей встречи, как он потом признался. Это был такой пионерской секс, с развратной прелюдией и огромным количеством забегов на короткие дистанции. Со мной такого не было ни до ни после. Казалось, что его член как неваляшка будет вставать и вставать до бесконечности, пока я рядом.

Стали встречаться чаще. Гостиницы, сауны, базы отдыха от Москвы до самых до окраин. Потом нашли приемлемый вариант и по деньгам и по комфорту. Витя меня обожал, заваливал цветами, комплиментами, подарками. Мог под мои протесты взять в кредит домашний кинотеатр. Мог ночью привезти из Москвы арбуз, заехать просто на пять минут, чтобы увидеть. Я становилась всё увереннее в себе, всё раскрепощеннее. Хоть минет в пробке, хоть секс на обочине…

Как-то мы поссорились. Он звонил и звонил, писал и писал, что никого никогда так не любил, что защемило сердце и он чуть не разбился на дороге. Пот

...

конец ознакомительного фрагмента