Книга: Виденное наяву - Семен Лунгин

Не потому, что от нее светло, А потому, что с ней не надо света.

Осеннее небо – цвета старой алюминиевой ложки...

И смотришь на это лицо на обложке - брови, кривоватый носище, что-то такое в глазах. А ещё там много о Самойлове, Некрасове, о множестве других известных и о беседах. Тех самых кухонно-посиделочных. Мне так и грезится, что и там, где-то за гранью, есть это общее кухонное совместное. И все они, ушедшие, все так же сидят, курят, выпивают, разговаривают, что-то записывают на разрозненных листах, читают, спорят...

В этой книге есть даже часть о том как надо писать сценарии. Хотя, вот не очень то верю что поможет. Разве что тем кто умеет, по настоящему умеет. Для них, наверное, возможно найти подтверждение и предупреждение, совет и напутствие. А нам лишь читать. И удивляться. Настоящности. Человечности. Громадью.

Книга состоит из четырех мало связанных между собою частей. Первая — о «магии театра»: ах, это мимолетное искусство!.. ох, эта синергия сцены и зала!.. Действительно интересные моменты — портреты артистов прошлого, впечатления от их игры — приходится выковыривать, как изюм из черствой булки. Но и тут ни слова в простоте, обязательно нужно намотать вычурных эпитетов, понаставить восклицательных знаков и многоточий. «Звенящая тревога в углах пристальных глаз...» Какое-то сочинение провинциальной барышни.

Вторая часть, о «магии кино», построена по той же схеме. Сценки со съемочных площадок занимательные и живые. Мизансцены выстроены отлично, диалоги динамичные, образы яркие. Но таких сценок удручающе мало, зато разглагольствований... (все, я заразилась от Лунгина многоточкизмом). Я не к тому, что мемуары обязательно должны быть сборником анекдотов, формат «былое и думы» не менее интересен. Но не поток выспренних общих мест:

Тайна кинозвезды состоит в неизбежности её проникновения в вашу суть, в оккупации вашей души настолько, чтобы вы продолжали в вашей жизни, в ваших обстоятельствах тут кинематографическую жизнь, что промелькнула перед вами на полотне чёрно-белым или цветным изображением. Ну не чудо ли это?

Третья часть состоит из эссе, общая тема которых — как писать сценарии. Лунгин подбирается к ней исподволь, через анализ стихотворений Пушкина и рассуждения о детском восприятии, но когда добирается до сути, становится по-настоящему интересно. Прочь витийствования ни о чем, на примерах своих работ он увлеченно, доброжелательно, раскрывая профессиональные приемы и технические кунштюки, рассказывает о конструировании драматических линий, выборе персонажей и структуре сценария. И стиль письма резко меняется, исчезают пустые красивости и многоточия.

И только последняя часть, Избранная память, — собственно воспоминания: чудесные миниатюры о детстве в Москве тридцатых, рассказы о Викторе Некрасове и Давиде Самойлове, с которыми Лунгин был дружен, застольные беседы с Соколовым-Микитовым. Очень жаль, что так мало. Видно, с какой добротой и вниманием Лунгин относится к людям, и наблюдательности ему не занимать, и жанр этот — явно его. Замечательная книга получилась бы.

Семен Лунгин написал бесконечно любовную книгу. О любви к театру, к профессии, к кино, к жизни. А как не любить жизнь? Вот когда его выгнали отовсюду за явное его еврейство, когда вдруг выяснилось, что людям с таким профилем и таким происхождением нечего делать в театре, то пошли они с женой и другом-математиком Ильей Нусиновым гулять по Арбату. Ни денег, ни работы. - Вам надо писать пьесы, - сказала жена Лиля, - нечего без дела бродить. И они стали. И всегда с грандиозным успехом. Один только фильм "Добро пожаловать, или посторонним вход воспрещен" чего стоит! Книга, написанная Семеном Лунгиным одновременно воспоминания, рассказы о театре, о кино, о профессии сценариста. Я бы не назвала эту книгу учебником. Скорее здесь успешный мастер раскрывает секреты своего мастерства. Это ценнее, чем учебник. Один секрет перетащу в рецензию: Усаживаясь за работу над сценарием, не поленитесь - начертите большую, на ватманский лист, таблицу. В верхней строке и в первом столбце этой таблице у вас будут указаны герои вашего сценария. По такому принципу, в первом столбце - Маша, Петя, Ваня, Оля. А в верхней строке - Маша-1, Петя-1, Ваня-1, Оля-1. В тех ячейках таблицы, где пересекаются Маша и Маша-1, вы подробнейшим образом записываете всё про эту Машу. Ее характер, выражение лица, походку, особенности речи и тому подобное. У вас будут еще ячейки с Машей. В ячейках Маша-1 - Петя, Маша-1 - Ваня и так далее, вы описываете взаимоотношения Маши с перечисленными персонажами с точки зрения Маши (не зря же она у нас тут обозначена, как Маша --1). А в ячейке Петя-1 - Маша, взаимоотношения Маши и Пети будут вами описаны с точки зрения Пети. Работа над таблицей будет вестись параллельно с работой над сценарием. Добавляете и стираете. Стираете и добавляете. Надо объяснять насколько это поможет в работе?

Я же говорила - Лунгин щедро делится секретами! Еще прочитаете о необходимости второй линии в сюжете, о важности второго плана. (Нет, ну были же времена, когда сценаристы выбраковывали всех слишком однозначных персонажей!) О секретах удержания внимания зрителей. О том, кто они такие - кинозвезды. Об отличиях в восприятии кинофильма и спектакля.

Интересные дела творятся в жизни! Неугодную Лилию Лунгину лишили возможности переводить с английского и французского, и она стала "мамой" Карлсона. Неугодного Семена Лунгина выгнали из театра, и он стал одним из самых успешных сценаристов страны.