Текст книги "Мозг, ты спишь? 14 историй, которые приоткроют дверь в ночную жизнь нашего самого загадочного органа"

4. Громыханье

В медкартах моих пациентов полно аббревиатур и сокращений. Некоторые, такие как CADASIL (от англ. cerebral autosomal dominant arteriopathy with subcortical infarcts and leukoencephalopathy – артериопатия церебральная аутосомно-доминантная с субкортикальными инфарктами и лейкоэнцефалопатией) и SOREMPs (от англ. sleep onset rapid eye movement sleep periods – период наступления БДГ-сна после засыпания) абсолютно необходимы, чтобы сэкономить чернила, время и душевное равновесие несчастного медицинского секретаря, печатающего рабочие письма. Другие, излюбленные студентами-медиками и неописуемо грубые или оскорбительные, в наши дни существуют главным образом в байках; они вышли из употребления десятилетия назад. А еще бывают аббревиатуры, описывающие то, что нам говорят пациенты. Например, ВВУ – «все время уставший».

Ни одно из всех используемых сокращений не заставляет сжиматся сердце врача, открывающего медкарту пациента так, как сокращение ВВУ. Когда присутствующий пациент жалуется на ВВУ, сразу становится понятно: консультация затянется.

Список потенциальных причин ВВУ практически бесконечен. Гипофункция щитовидной железы, диабет, депрессия, хроническая усталость, рак, посменная работа, анемия, аутоиммунные заболевания, отравление угарным газом… Он все продолжается и продолжается. Некоторые из этих причин ставят жизнь под угрозу, в то время как остальные являются незначительными проблемами. И все же ВВУ – невероятно распространенная жалоба, так что терапевт тратит непомерное количество времени, опрашивая пациентов с целью определить, у кого причина по-настоящему серьезная, – это сродни поиску иголки в стоге сена.

Уверен, что эти три буквы – ВВУ – были нацарапаны в медицинской карте Марии, когда она впервые обратилась к своему врачу (наверняка упал духом, слушая ее рассказ). Когда я встретил пациентку, она была красноречивой, жизнерадостной и энергичной. Сложно поверить тому, какой, по ее собственному рассказу, она была всего пару месяцев назад: «Последние пару лет я была постоянно уставшей. У меня не было сил. Я неважно себя чувствовала и ходила по врачам. Я думала, что дело, возможно, в щитовидке или в анемии, так что многократно сдавала кровь на анализ и все такое. У меня избыточный вес, и никак не удается похудеть, что бы я ни делала. Мне не хватает сил заниматься спортом».

Мария, которой теперь за сорок, совмещала материнство с тяжелой работой в здравоохранении, и ее сильнейшая усталость наносила удар по всем аспектам жизни. Чувство изнеможения не давало ей покоя. «Думаю, одной из самых больших сложностей для меня было то, что я металась между двумя крайностями: чрезмерным возбуждением и бешеной злостью. Я не могла адекватно смотреть на вещи. Мне не хватало стойкости. Я не могла справиться ни с чем».

Она кое-как справлялась с работой и семейной жизнью, но любое малейшее отклонение, любая дополнительная нагрузка были невыносимы.

«Любая помеха, любая трудность на пути казались мне чуть ли не самым худшим, что когда-либо с кем-либо случалось. Я довольно веселый от природы человек, но мое чувство юмора куда-то пропало».

Нехватка сил значительно сказывалась на отношениях Марии с ее мужем. Она вспоминает:

«Он очень беззаботный человек, однако пару раз сказал мне: „Надо что-то менять. Так дальше продолжаться не может”. Но он знал, что я делала все, что было в моих силах. Я пробовала медитировать, занималась ментальными практиками, пыталась ходить на йогу, изменить свой рацион. Я даже работу сменила. Я много чего делала постоянно, пытаясь стать прежней собой».

Когда я слушал ее историю, меня поражало, на что пошла Мария, пытаясь исправить ситуацию. Смена работы – это серьезная перемена в жизни, в конце концов. У ее проблем со здоровьем были как физические, так и психологические последствия. Мария вспоминает свои мучения: «Моя кожа была не в порядке. Она всегда была довольно здоровая, а затем внезапно у меня появилась экзема на руках, на лице и вокруг глаз. Меня это очень расстраивало. Я чувствовала себя так, словно разваливаюсь на части, и думала: „Вот и все. Я качусь к менопаузе и просто рассыпаюсь”. Это казалось мне очень несправедливым».

Что касается мужа Марии, то с ним тоже было нелегко.

«Мой муж переживал, однако и он был в отчаянии, потому что приходилось иметь дело с последствиями моей иррациональности, отсутствия у меня сил что-либо делать. Я строила планы, а потом не могла их выполнить, потому что была слишком уставшей. Это убило нашу социальную жизнь: я была не в состоянии куда-либо ходить, была слишком утомленной. Я строила планы, полная оптимизма, а затем, когда приходило время их осуществить, уже не могла никуда пойти. Когда это повторяется раз за разом, люди перестают что-то с тобой планировать, потому что ты постоянно их подводишь».

Она вспоминает, как в свой выходной отвозила детей в школу, возвращалась домой и снова ложилась в кровать, поставив будильник за двадцать минут до того, как их нужно будет оттуда забрать. «У меня не было сил читать книгу, потому что, как только я это начинала, тут же засыпала, не успев добраться до конца страницы».

Как и следовало ожидать, проблемы не ограничились ее семейной и общественной жизнью. На работе Марии приходилось щипать себя под столом, чтобы не задремать. «Мне было очень-очень трудно бодрствовать, так что я пила много кофе и ела много сладостей, чтобы поддерживать силы».

Мария не сдавалась, однако многократные визиты к врачу не привели к конкретному диагнозу, не говоря уже про надежду на лечение. Тем не менее где-то через полтора года после того, как она впервые обратилась за медицинской помощью, ее внезапно осенило. Она отчетливо помнит этот момент: «Я была у врача по какому-то другому поводу, и на экране в зале ожидания крутили информационное видео с описанием некоторых симптомов, и я подумала: „Господи, да это же про меня!” Так что когда я зашла в кабинет к своему терапевту, то сказала ему: „Думаю, у меня апноэ во сне!”»

* * *

Храп невероятно распространен, он одновременно является и поводом для шуток, и инструментом пыток, особенно для того, кто делит с храпящим кровать. У большинства людей суженные дыхательные пути или частично заблокированный носовой проход нарушают нормальный поток воздуха в задней части ротовой полости, из-за чего мягкие ткани горла – мягкое небо, миндалины, аденоиды и небный язычок (тот самый придаток, что свисает у нас в задней части горла) – начинают вибрировать. Когда мы вдыхаем воздух, турбулентный поток вызывает вибрацию этих участков дыхательных путей, приводя к созданию различных звуков, от мягкого урчания до рева сродни грохоту проезжающего мимо грузовика.

Обструктивное апноэ во сне – явление совершенно другого порядка, в первую очередь по своим последствиям.

Когда вы погружаетесь в сон, бесчисленные небольшие мышцы, обеспечивающие жесткость стенок дыхательных путей, немного расслабляются. Если дыхательные пути становятся слишком расслабленными после засыпания, то могут оказаться частично или полностью заблокированными.

Такое закупоривание дыхательных путей приводит к падению уровня кислорода в крови и учащению сердцебиения, вызывая нарушение сна. Глубокий сон прерывается, и мышечный тонус дыхательных путей временно возвращается, позволяя вам снова дышать, и этот цикл может повторяться на протяжении всей ночи. Блокада дыхательных путей может происходить по десять, двадцать, а в редких случаях и по сто раз за час. А когда сон столь часто нарушается, неудивительно, что с утра просыпаешься уставшим.

Мария говорит: «Я знала, что у меня проблемы с храпом. Мой муж говорил, что я храплю довольно громко, но я не придавала этому значения. По моему опыту, многие храпят, так что я не думала, что это так уж серьезно. Храп частенько становится поводом для шуток, и я не придавала ему особого значения, хотя и следовало. Я относилась к этому несерьезно».

Как бы то ни было, признаки нарушения сна у Марии были налицо. Она храпела так громко, что ее мужу частенько приходилось искать убежища в детской, и он заметил, что периодически она перестает дышать во сне.

Хотя ей и были очевидны свои проблемы со сном, у Марии было другое объяснение происходящего.

«Хотя и была уставшей, я все-таки спала. Врач меня спросил: „Вы нормально спите?” – и я ответила, что да. Как только моя голова касалась подушки, меня тут же отключало, в какое бы время ни ложилась. И хотя часто просыпалась по ночам, я решила, что это просто дурная привычка, сложившаяся у меня, когда я кормила детей грудью. Они плохо спали, и я подумала, что просто привыкла часто просыпаться. Я все списывала на это. Но никогда не чувствовала себя по утрам свежей, никогда».

Тяжесть недосыпа, связанного с апноэ во сне, может быть очень большой. В нашем центре мы принимали бесчисленное множество пациентов, чье апноэ во сне обнаружилось после того, как они заснули за рулем автомобиля и попали в аварию.

Я отчетливо помню одного пациента, которого наблюдал в своей клинике по случаю эпилепсии. Он несколько раз терял сознание в положении стоя, и его начали обследовать на предмет судорожных припадков. Однажды он стоял возле своего стола на работе и при этом, как он помнит, чувствовал небольшую сонливость. Когда он пришел в себя, он лежал на полу, а его лицо и стол были забрызганы кровью: он сломал себе нос, ударившись об угол стола. Эпилепсию обнаружить так и не удалось, однако в итоге ему диагностировали тяжелейшее апноэ во сне. Как только он занялся лечением, обмороки полностью прекратились.

Мы переживаем настоящую эпидемию апноэ во сне. Результаты одного проведенного недавно в Швейцарии социологического исследования указывают на то, что чуть ли не у каждого второго мужчины и у каждой четвертой женщины имеются значительные проблемы с дыханием во время сна. Уровень распространенности этой проблемы увеличился параллельно с увеличением обхвата нашей талии и шеи. По мере того как мы становимся толще и тяжелее, апноэ во сне становится все более распространенным явлением. В 2014 году избыточный вес был выявлен у 62 % жителей Великобритании – за пару десятилетий до этого таких людей было всего 53 %. Подобное увеличение в размерах в последние годы наблюдается в большинстве развитых стран. В США график распространенности ожирения среди американцев демонстрирует неуклонное движение вверх, в особенности с начала 1980-х годов.

Связь между обструктивным апноэ во сне и ожирением была известна давно. Чарльз Диккенс, внимательный наблюдатель за медицинским миром викторианского Лондона, писал в своем романе «Посмертные записки Пиквикского клуба» про толстяка Джо: «Спит! – подтвердил старый джентльмен, – он всегда спит. Во сне исполняет приказания и храпит, прислуживая за столом»[3]3
   Перевод А. В. Кривцовой и Евгения Ланна. – Прим. пер.


[Закрыть]. В честь этого персонажа одну из разновидностей апноэ во сне – крайнюю степень ожирения с альвеолярной гиповентиляцией – назвали синдромом Пиквика. На самом деле имеются и более ранние упоминания апноэ или чего-то подобного, связанного с ожирением.

Возьмем Диониса, тирана Гераклеи Понтийской, царствовавшего в четвертом веке до нашей эры. Говорят, он был огромным и ужасно сонливым, и слуги тыкали в него длинными иглами, чтобы разбудить.

Другой исторический персонаж, Магас Киренский, который умер в 250 году до нашей эры, «был <…> обременен громадными массами плоти; по сути, он попросту задохнулся», согласно его биографу Афинею.

Избыточный вес может спровоцировать или усугубить апноэ во сне несколькими способами. Местные жировые отложения в шее сужают дыхательные пути, увеличивая вероятность их блокады, в то время как жир в области груди усложняет дыхательные движения, уменьшает объем легких из-за сдавливания грудной клетки и увеличивает расход энергии организмом для обмена веществ. Причем похудение зачастую помогает улучшить состояние людей с апноэ во сне.

Вместе с тем ожирение является не единственной причиной проблемы. Врачи, занимающиеся лечением расстройств сна, иногда наблюдают апноэ невероятной тяжести у людей с нормальным весом: у них много раз за ночь временно прекращается дыхание. Хотя у Марии и имеется избыточный вес, от ожирения она не страдает. Существует множество других факторов, провоцирующих это состояние.

Апноэ во сне может быть наследственным и зачастую связано с формой дыхательных путей.

Массивное основание языка и утопленная нижняя челюсть способствуют сужению дыхательных путей, равно как и порой слишком большие миндалины. Апноэ во сне, судя по всему, чаще наблюдается у людей южноазиатского происхождения – возможно, это связано с формой головы и, как следствие, дыхательных путей.

* * *

Когда сон прерывается по несколько раз в час, то это, очевидно, приводит к чрезмерной сонливости и утомляемости в течение дня. Это уже само по себе может быть опасным для здоровья. Наличие апноэ во сне увеличивает риск дорожно-транспортных происшествий минимум в два-три раза. Беспокоиться, однако, следует не только о повышенной сонливости.

Известны многочисленные физические и психические последствия депривации сна, и частичные пробуждения в течение ночи являются еще одной ее разновидностью. Вместе с тем эти повторяющиеся приступы удушья имеют куда более высокую цену, чем просто недосып. С каждой блокадой дыхательных путей происходит выброс норадреналина, учащение сердцебиения, повышение кровяного давления, увеличение давления в грудной клетке, повышение жесткости стенок артерий и падение уровня кислорода. Мы постепенно начинаем в полной мере осознавать весь масштаб этих физиологических изменений, происходящих сотни раз за ночь. С каждой остановкой дыхания изменения в обратном кровотоке к сердцу приводят к колебаниям уровня гормона ПНП (предсердного натрий-уретического пептида), выделяемого предсердием. Как результат, почки вырабатывают больше мочи, чем должны это делать в течение ночи, что приводит к частым ночным мочеиспусканиям. Мария вспоминает: «Я просыпаюсь, наверное, три, четыре или пять раз за ночь, [чтобы помочиться]».

Теперь известно, что апноэ во сне тесно связано с высоким артериальным давлением и серьезными проблемами, к которым оно может привести, такими как сердечно-сосудистые заболевания и инсульты. Повторяющиеся нарушения сна сами по себе приводят к всплескам артериального давления, совершенно не связанным с падением уровня кислорода, однако временное снижение уровня кислорода, судя по всему, создает дополнительный эффект. Совместно эти два фактора – прерывание сна и падение уровня кислорода – вызывают повышение давления в течение дня путем воздействия на симпатическую нервную систему (неврологические механизмы, использующие адреналин и норадреналин для реализации реакции «бей или беги») и на гормоны почек, которые также участвуют в регулировании артериального давления.

Таким образом, в то время как высокое артериальное давление само по себе является одним из самых мощных факторов риска сердечно-сосудистых заболеваний и инсультов, наличие апноэ во сне создает дополнительные проблемы.

Тонкий слой на внутренней поверхности кровеносных сосудов – эндотелий – выполняет важнейшую функцию: регистрирует изменения кровотока и высвобождает в ответ вещества, меняющие диаметр кровеносных сосудов.

Когда артериальное давление повышается, нормальная работа эндотелия нарушается, и подобное нарушение считается ранней стадией сердечно-сосудистого заболевания. Экспериментальные модели периодической гипоксии – повторяющихся падений уровня кислорода – указывают на то, что изменения уровня кислорода сами по себе приводят к нарушению функций эндотелия, тем самым увеличивая риск проблем с артериями.

Более того, риску оказываются подвержены не только кровеносные сосуды. Внутри наших клеток работает ряд антиокислительных механизмов, защищающих нас от токсичных продуктов кислородного обмена, именуемых «активными формами кислорода». Периодическая гипоксия приводит к ухудшению работы этих антиокислительных механизмов, подвергая клетки риску воздействия активных форм кислорода после того, как уровень кислорода снова вырастает.

И, словно этого мало, апноэ во сне, судя по всему, приводит и к другим последствиям, еще сильнее увеличивающим риск для жизни пациента. Хотя нам известно, что апноэ во сне тесно связано с ожирением, возможно, оно на самом деле способствует набору лишнего веса и связанным с ним проблемам. Было доказано, что периодическая гипоксия вследствие апноэ во сне оказывает существенное влияние на эффективность инсулина, гормона, контролирующего расщепление и хранение глюкозы, который играет ключевую роль в профилактике диабета.

Синдром апноэ во сне снижает восприимчивость клеток организма к инсулину, вызывая так называемую инсулиновую резистентность, которая является первым шагом к развитию диабета и приводит к увеличению уровня глюкозы в крови.

Апноэ во сне также оказывает влияние на уровни двух других гормонов – лептина и грелина, которые играют важную роль в контроле аппетита и обмене веществ. Таким образом, возможно, апноэ во сне само по себе способствует увеличению количества потребляемых калорий, влияя на их усвоение организмом, тем самым создавая благоприятные условия для дальнейшего набора лишнего веса. Более того, периодическая гипоксия при апноэ во сне оказывает существенное влияние и на саму жировую ткань, что увеличивает риски, связанные с ожирением.

Получается, что апноэ во сне, судя по всему, способно запускать целую череду патологических реакций, наносящих вред нашим кровеносным сосудам. Депривация сна вкупе со снижением уровня кислорода способствует развитию диабета, гипертонии, а также воспалению и повреждению кровеносных сосудов. Набор лишнего веса вследствие апноэ во сне еще больше усугубляет ситуацию.

Пульмонологи бьются над синдромом апноэ во сне и его последствиями уже на протяжении десятилетий, однако мы, неврологи, только начинаем к ним подключаться. Раньше мы рассматривали этот синдром лишь как диагноз, который нужно исключить у пациентов, обследуемых на предмет нарколепсии. Помню, как, будучи младшим врачом, я сидел на презентации, посвященной синдрому апноэ во сне, которая не произвела на меня совершенно никакого впечатления, – это был прямолинейный диагноз с прямолинейным лечением, имеющий мало отношения к моим пациентам. В то время мы слабо понимали его значение, однако теперь-то мы знаем, что у апноэ во сне имеются далеко идущие последствия и в сфере неврологии.

Помимо риска инсульта, приписываемого высокому артериальному давлению и заболеваниям сосудов, апноэ во сне является фактором риска нерегулярного сердечного ритма (аритмии), который может способствовать формированию в сердце кровяных сгустков – тромбов, способных затем привести к закупорке одного из сосудов мозга, то есть к тромбоэмболии. Апноэ во сне связано и с утренними головными болями и мигренями, может приводить к увеличению внутричерепного давления, а также усиливать симптомы болезни Паркинсона.

Что касается моей собственной клинической практики, то апноэ во сне может провоцировать приступы сомнамбулизма, сонного паралича и кошмары, способствовать усугублению нарколепсии и бессонницы. Пожалуй, самое важное то, что в своей клинике при лечении эпилепсии я наблюдаю многих пациентов, у которых апноэ во сне усложняет контроль эпилепсии. Депривация сна является мощным триггером приступов у некоторых людей, а нарушение сна вследствие апноэ, равно как и раздражение тканей мозга из-за снижения уровня кислорода, могут еще больше усложнить контроль эпилепсии. Выявление и лечение тяжелых случаев апноэ во сне может значительно помочь некоторым людям с этой болезнью.

С точки зрения широких масс одной из наиболее беспокоящих, но при этом, возможно, и самых любопытных является связь апноэ во сне с болезнью Альцгеймера.

Из-за того что апноэ во сне, судя по всему, вызывает значительное ухудшение различных когнитивных функций (внимание, бдительность, долгосрочная вербальная и визуальная память, критическое мышление и решение проблем), оно может играть прямую роль в развитии деменции.

Апноэ во сне, очевидно, ускоряет развитие когнитивных нарушений и развитие дегенеративных изменений, а его лечение у пациентов с болезнью Альцгеймера может приводить к улучшению когнитивных функций. У пожилых людей была обнаружена связь между образованием отложений белка под названием бета-амилоид и синдромом апноэ во сне. Эти белки откладываются в мозге, формируя бляшки, которые вызывают серьезные проблемы с передачей сигналов между нейронами, тем самым провоцируя воспалительный процесс в тканях мозга, – они являются одним из характерных микроскопических признаков болезни Альцгеймера. Вполне вероятно, что объяснение взаимосвязи между синдромом апноэ во сне и деменцией уже на подходе.

Когда я учился в мединституте, нам рассказывали про лимфатическую систему – набор сосудов или каналов в организме, по которым жидкость из тканей возвращается в кровоток. Ежедневно через нее проходит примерно три литра жидкости для избавления от продуктов распада и токсинов в тканях, в то время как прохождение ее через лимфоузлы помогает иммунной системе человека. Повреждение лимфатической системы после операции, например, по удалению рака груди, может привести к лимфатическому отеку руки из-за невозможности удалить жидкость из ее тканей полностью. Инфекция стопы может вызвать воспаление лимфатических узлов в паху – иммунная система активизируется, давая инфекции отпор, а в ответ лимфатический узел увеличивается. Рассказывая про работу этой системы, нам также сообщили, что единственным органом, лишенным лимфатической системы, является мозг. Тем не менее в последние годы – и совершенно поразительно, что это произошло лишь совсем недавно, – это утверждение было опровергнуто.

В мозге была обнаружена сеть тоненьких каналов, которую назвали глимфатической системой. Они выполняют для мозга роль своеобразных сточных желобов, и существуют явные свидетельства того, что одним из веществ, которые отводятся по этой системе, является бета-амилоид. Но какое все это имеет отношение ко сну?

Что ж, данные, полученные от спящих или находящихся под наркозом мышей, показали, что каналы этой глимфатической системы во время сна расширяются, и поток жидкости по этой сети увеличивается в обоих состояниях по сравнению с бодрствованием. У людей уровень бета-амилоида в спинномозговой жидкости (туда попадает в итоге по глимфатическим сосудам жидкость) выше всего по утрам, что указывает на схожий механизм ночной очистки от бета-амилоида. Одно проведенное недавно исследование на людях показало, что даже после одной бессонной ночи уровень бета-амилоида в различных областях мозга возрастает. В том числе он повышается в гиппокампе, который зачастую повреждается при болезни Альцгеймера. Теперь, если учесть, что апноэ иногда может нарушать нормальный сон по несколько сот раз за ночь, понятно, как это может навредить работе глимфатической системы, почему уровень бета-амилоидов в мозге может увеличиваться, а также почему это может способствовать развитию болезни Альцгеймера.

Но, возможно, дело не только в глимфатической системе.

Как и в случае с повреждением кровеносных сосудов, вполне вероятно, что повторяющиеся случаи падения уровня кислорода при апноэ во сне негативно сказываются и на мозге.

Как и в остальных участках нашего организма, в тканях мозга апноэ во сне, скорее всего, увеличивает воспаление и окислительный стресс, мешая процессам, которые поддерживают здоровье нейронов, и выводя из строя механизмы регуляции нейронных контуров.

Так почему же я назвал эту связь любопытной? С учетом большой распространенности болезни Альцгеймера и синдрома апноэ во сне – причем с годами она только растет, – некоторые ученые выдвинули предположение, что апноэ во сне является важнейшим устранимым фактором риска болезни Альцгеймера. Мы не можем изменить свои гены (пока что!), однако, если синдром апноэ во сне выявить и начать лечить на ранней стадии, может ли это стать профилактическим лечением болезни Альцгеймера?

* * *

Когда Мария заговорила со своим терапевтом о возможном синдроме апноэ во сне, ее направили в наш центр. Простейшее оборудование, которое она надевала на себя по ночам для отслеживания дыхания, сердцебиения и уровня кислорода в крови, показало, что на протяжении всей ночи уровень насыщения тканей ее тела кислородом падал пугающие восемьдесят шесть раз в час. Я поинтересовался, что она почувствовала, получив окончательный диагноз. «Стыдно сказать, но когда мне сказали, что я должна перестать водить машину, то я расплакалась, потому что она мне нужна для работы, а муж не водит. Так что этот момент стал для меня самым важным. Потом, когда у меня было время все осознать, я испытала облегчение, что дело не в чем-то более серьезном».

Мария работает в здравоохранении, и я спросил у нее, доводилось ли ей самой прежде сталкиваться с синдромом апноэ во сне. «Я была с ним знакома, – говорит она, но продолжает: – Не думаю, что человеку вроде меня такой диагноз может сразу прийти в голову. Я ведь женщина, не пожилая, у меня не особенно толстая шея. Думаю, именно поэтому мой терапевт об этом даже не подумал. Я не соответствую классическому образу пациента с синдромом апноэ во сне. И хотя врачи спрашивали у меня, хорошо ли сплю, они не стали углубляться в расспросы и не узнали, что я часто просыпаюсь».

Существуют различные варианты лечения синдрома апноэ во сне. Очевидно, помогает похудение, а некоторым пациентам предлагают перестать спать на спине, носить специальные устройства на лице, выдвигающие вперед нижнюю челюсть и раскрывающие дыхательные пути. Может помочь и операция.

В последнее время в самых тяжелых случаях апноэ во сне мы начали имплантировать в шею электронное устройство, стимулирующее нерв, который отводит язык назад во время сна.

Для случая Марии был только один вариант экстренного лечения – СИПАП, режим искусственной вентиляции легких постоянным положительным давлением.

Это устройство не дает дыхательным путям сжиматься, поддерживая их открытыми во время сна. К лицу плотно крепится специальная маска, соединенная с небольшим аппаратом, который закачивает в нее воздух, и тот под давлением раскрывает дыхательные пути. До изобретения такого устройства пациентам с тяжелой формой синдрома апноэ во сне иногда проводили трахеостомию – хирургическую процедуру, в ходе которой в трахее проделывается отверстие в обход блокады. По сравнению с этим СИПАП куда более щадящая мера. Вместе с тем перспектива спать с прикрепленной к лицу маской имеет свои сложности. Некоторых людей она пугает либо вызывает у них неудобства. Мария рассказывает мне:

«Когда я впервые с ней проснулась, то ощущение из-за давления в маске было такое, словно мне врезали по лицу. Тогда я подумала: „Ну замечательно!”»

«Но уже на следующий день проснулась и поняла, что впервые за восемь лет всего один раз вставала ночью, – говорит она. – Я почувствовала себя гораздо лучше и расплакалась от радости, что мне это помогло».

Мария продолжила использовать маску с устройством, и я спросил у нее, какие результаты принесло лечение. Пациентка сказала, что сонливость полностью прошла, и она снова села за руль. «Я могу гораздо лучше сосредоточиваться. Смогла снова начать читать, что было просто чудесно. Раньше я просто возвращалась домой, включала телевизор и уже через полчаса засыпала, так что толком ничего не успевала посмотреть. Теперь же могу сосредоточенно читать настоящие романы».

Кроме того, если прежде ей было сложно справляться и мириться с малейшими неприятностями, теперь она над ними смеется. «Некоторые люди раздражают, и на это просто невозможно не реагировать. Но теперь я стала гораздо более сдержанной и лучше со всем справляюсь. Эта часть моей личности снова вернулась. Я чувствую себя гораздо беззаботнее и по-новому смотрю на мир».

Я поинтересовался у нее, удалось ли СИПАП избавить ее от всех последствий апноэ во сне.

«Я уже не чувствую себя той, что прежде. Но ведь прошло целых восемь лет, у меня теперь двое маленьких детей, я толстая и мне за сорок. Так что я уже не чувствую себя так, как раньше, [до проблем с апноэ во сне], однако все равно мне намного лучше. Я смотрю на будущее с оптимизмом. Теперь я могу заняться спортом и, хочется надеяться, похудею достаточно, чтобы через пару лет обходиться без СИПАП. Пару месяцев назад это было совершенно немыслимо».

Мы продолжаем беседу, и Мария внезапно меня удивляет. «Мне ужасно стыдно за то, что я не послушала [своего мужа] и не отнеслась к этому серьезно, не обратилась за помощью раньше», – пожимает плечами она. Облегчение, связанное с диагностикой синдрома апноэ во сне и его последующим успешным лечением, было омрачено горечью сожаления. Она говорит, что, когда ей поставили диагноз, она стала изучать информацию о своей болезни. «Я читала про нее. Разумеется, поискала информацию в Интернете, как это делают все. И была шокирована тем, насколько это на самом деле серьезно, тем, какой ущерб, скорее всего, я нанесла своему здоровью, не занимаясь лечением». Я редко слышу подобные рассуждения, наверное, все дело в том, что Мария сама работала в здравоохранении.

Насколько уместны сожаления Марии? Если апноэ действительно способствует возникновению тех дополнительных проблем со здоровьем, то разве его лечение не должно привести к снижению риска сердечно-сосудистых заболеваний, инсульта, болезни Альцгеймера и так далее? Ответ на этот, казалось бы, простой вопрос весьма неоднозначный. Конечно, было отмечено улучшение когнитивных функций, настроения и проблем со сном у пациентов с апноэ, использующих СИПАП. Кроме того, нам известно, что СИПАП приводит к нормализации кровяного давления, а также функций эндотелия, являющихся показателями здоровья кровеносных сосудов, причем эти эффекты оказались более выраженными у людей, принимающих различные лекарства от гипертонии. Но означает ли это фактическое уменьшение риска сердечно-сосудистых заболеваний и инсульта?

Несмотря на большое количество проведенных исследований, корректных результатов получено не было. Некоторые исследования показали, что СИПАП действительно снижает риск смерти от сердечно-сосудистых заболеваний. Вместе с тем проведенные позднее контролируемые испытания, в которых пациентам случайным образом назначалось или не назначалось лечение с помощью СИПАП, не подтвердили эти данные. Что касается деменции, то было установлено, что СИПАП приводит к увеличению объема мозга, в особенности гиппокампа – области мозга, связанной с памятью и болезнью Альцгеймера – всего после нескольких недель лечения, однако результаты масштабных рандомизированных контролируемых исследований лечения деменции опубликованы пока еще не были.