Текст книги "Небоскребы магов"

Глава 5

Я ждал в столовой, когда дверь распахнулась, в коридоре королева, ее фрейлины и охрана, но она велела жестом закрыть за собой и пошла ко мне рассерженная и настороженная.

– Что случилось?

Я уже стоял в почтительной позе, это нетрудно, поклонился, женщинам как-то совсем легко кланяться, уж и не знаю почему, сразу же ответил со всей учтивостью:

– Думаю, шпион уже передает через кого-то сведения о могучих химерах в вашем войске. Но я просил уделить мне еще пару минут наедине и в таком месте, где не подслушают, по другому делу. С вашего разрешения, ваше величество, я заеду к принцу Роммельсу, где проведу порученные вами переговоры.

Она вскипела.

– Глерд! Что вы себе позволяете?

Я переспросил в недоумении:

– Ваше величество?

– Что вы задумали?.. Я уже не говорю, что вы назвали этого разбойника принцем!

– Ваше величество, – сказал я и придвинул ей кресло, – прошу вас. Здесь мягко и тепло, будто садитесь на большую жирную кошку. Я всего лишь твердо выполняю ваши указания насчет укрепления обороноспособности нашего-вашего государства и упрочения его прочной прочности!.. А также готовности во всеоружии встретить различные угрозы со стороны сами знаете кого!

Она хоть и села, но и сидя выглядит такой же грозной королевой, произнесла очень тихо, но четко, что уже признак настоящего, а не показного гнева:

– Что… это… значит?

– У принца Роммельса, – сказал я и заметил, что она снова дернулась при слова «принц», – собрана пусть не армия, а шайки разбойников, но это большие шайки. Или пусть мелкие, но много… что вообще-то одно и то же для вашей цели.

Она спросила с придыханием, как сказала бы пантера перед прыжком на жертву, если бы заговорила:

– Для… какой?

– Вы даете свободный проход армии короля, – напомнил я, – как и все верные вам глерды, сами же запираются в крепостях, ждут, когда Антриас пройдет мимо. Однако принц Роммельс вам не подчиняется, что хорошо и просто замечательно.

– Глерд!

Она вскипела, я умоляюще выставил перед собой ладони.

– Ваше величество! Вы же величество, а не женщина! Те всегда перебивают, не давая договорить, и на основании недослышанного такое наворачивают…

Она с трудом сдержалась, выдохнула сквозь стиснутые зубы:

– Говорите. Но покороче. Не прячьте смысл во многословии.

– Ваше величество, – продолжил я с укором, – я же красивую фанаберию развожу, потому что во дворце, а не среди пьяных солдат! Чтоб все красиво было… В общем, Роммельс вам не подчиняется, и это здорово… Погодите, умоляю, не вешайте меня, пока не договорил!.. Я имею в виду, что когда прикажете глердам освободить дороги и отважно запереться в крепостях, Роммельс нахально… он же нахальный?.. проигнорирует ваши приказы. И… нападет!

Она подумала, покачала головой.

– Его уничтожат за один день.

– Все равно сразу двух собак одним камнем, – сказал я. – И армия задержится хоть на день, и от разбойников избавитесь. Но когда Роммельс начнет нападать по дороге на армию уламрийцев, Антриас не станет обвинять вас в нарушении договора…

Она поморщилась.

– Сброд под рукой разбойника Роммельса не в состоянии сражаться с армией короля Антриаса.

Я громко и красиво изумился:

– Ваше величество! Кто сказал «сражаться»? Да плюньте тому в рожу!.. Вот так возьмите и плюньте, это дает такое самоудовлетворение, доктор Фрейд рекомендует… Шайки Роммельса будут перехватывать фуражиров Антриаса. Как только те отойдут от армии хоть на полмили в ближайшие придорожные села за провиантом, так этих фуражиром и порубят!.. Двойная выгода: и людей у Антриаса будет меньше, и армия начнет голодать… Вам что, чужую армию жалко?

Она закрыла рот, уже распахнутый для крика, задумалась. Я терпеливо ждал, наконец она проговорила с некоторой неохотой:

– Это новый поворот…

– Да, – согласился я. – Для Нижних Долин.

Она стегнула по мне, как кнутом, взглядом, решила, что иронизирую над провинциальностью королевства на краю земли.

– Армия с голоду не вымрет, – напомнила она зло. – Пересечь наше королевство она успеет.

– Вот и прекрасно, – сказал я. – Нечего ей тут и здесь! Пересечет усталая, измученная, голодная, постоянно недосыпающая, потому что роммельсцы будут по ночам устраивать… нет, имитировать нападения, и уламры вынуждены будут спать в доспехах и с мечами в руках. Ваше величество, какой это сон, когда постоянно ожидаешь, что вот-вот в лагерь ворвутся эти дикие и дурно пахнущие разбойники, не знающие правил благородной войны и не берущие в плен?

Она задумалась, положила на столешницу руки. Я молча смотрел, как она с силой стиснула кулаки.

– Все-таки Антриас, – проговорила она, – по дороге в Дронтарию потеряет только отряды фуражиров.

– Возможно, – сказал я скромно, – еще и обоз… Не будем загадывать, ваше величество, но армия без обоза – это уже не армия, а такие же голодные толпы разбойников… В любом случае из королевства Нижние Долины в королевство Дронтария вторгнется голодная, усталая и донельзя измученная как бы армия.

– Где ее уже будет ждать, – договорила она, – укрепившись на заранее выбранных позициях, армия Дронтарии? Вы к этому клоните?

– Не забывайте, – напомнил я, – армия Уламрии понесет немалые потери, уничтожая дикое племя гуцаров. У короля Астрингера будет шанс в одиночку разбить Антриаса… не говоря уже о том, что армия Нижних Долин не пропустит уламров обратно.

– Это хорошо, – произнесла она, – глерд Юджин, и даже прекрасно… настолько, что я даже не верю в удачу… А где, кстати, вы усвоили такие знания в военной стратегии и тактике?

– Ваше величество, – напомнил я, – мы как бы молча договорились оставить мое прошлое большим секретом для всех и не упоминать как бы лично?

Она наклонила голову.

– Вы правы, глерд. Одно только вызывает сомнение…

– Ваше величество?

– Зачем это самому Роммельсу?

– А патриотизм? – спросил я. Увидев недоумение на ее лице, пояснил: – Личная выгода?.. Иностранных захватчиков никто не любит, а он, начав войну с армией всесильного Антриаса, покажет себя преданным Нижним Долинам и обеспечит себе симпатии даже тех, кто готов его сжечь на медленном огне.

Она подумала, приподняла одну бровь.

– Да, это несомненно. Однако этого мало.

– Можно дать больше, – предложил я. – Нет, не обязательно титул глерда, он и сам его не примет, так как принц, надо же, но можно вообще-то постепенно перевести его справедливую борьбу за идеалы в плоскость оппозиционной партии… в русло, так сказать. А у вас будет справедливая демократическая монархия с человечьим лицом!

Она вскинула на меня вопрошающий взгляд.

– Что такое… ладно, об этом потом. Перед отъездом зайдите ко мне, передам письмо для короля Астрингера.

– Да, – подтвердил я, – очень мудро. Пусть пока поработает на благо королевства, а потом вы решите, дать пряник или не дать. И какого размера. Вообще, ваше величество, играть нужно по-женски хитро, это и есть подлинная дипломатия. Мы, мужчины, пока что плохие дипломаты, слишком честные и правильные. Со временем, конечно, женщины омаскулинятся, а мужчины офеминизятся, но сейчас есть то, что есть, что хорошо и потому неприемлемо.

– Глерд?

Я поднялся, поклонился.

– Начинаем!

Она чуть-чуть поморщилась, никто не смеет вот так самовольно подниматься и заканчивать разговор с королевой, но я чужеземец, местные правила этикета не знаю, такому простительно, и она с усилием наклонила голову.

– Да, глерд. Вы придумали почти хорошо.

Я ответил почтительно:

– Ваше величество, это же придумали вы! Я только уловил и ринулся со всех двенадцати ног исполнять.

Она чуть изогнула губы, то ли в улыбке, то ли в гримасе.

– Не льстите мне, глерд. Я признаю свои заслуги, но признаю и чужие.

Я вышел, осторожно прикрыв дверь, в коридоре целая толпа взволнованно шушукающихся фрейлин, тут же Мяффнер и Джоэл, еще какие-то крайне нужные, видимо, лица; Мяффнер ухватил меня за руку.

– Глерд, что хотела королева?

– Ну и вопросы у вас, – ответил я. – А я уж подумал, что вы хитрый царедворец.

Он отмахнулся.

– Некогда плести интриги, глерд!

– Я отправлюсь в свое имение, – сообщил я, – надо почувствовать себя хозяином, потешить свою плоть… имею в виду, чувство достоинства… Тьфу, потешить самолюбие, я же высокий глерд, богатый и толстый…

Оставив остальных в коридоре ждать королеву, он пошел со мной рядом, торопливо перебирая короткими ножками.

Я сжалился и замедлил шаг, а на лестнице он сообщил негромко:

– Через час зайдите за письмом. Ее величество к тому времени его обдумает и напишет.

– Прекрасно, – ответил я бодро. – Целый час времени! Куда его деть?

Он посмотрел косо.

– Вы говорите так, будто час в самом деле много. Люди годы жизни тратят впустую. Ладно, не теряйтесь.

У муравьев есть особая каста солдат, а в ней еще подкаста самых крупных воинов с гигантскими челюстями. Эти идут впереди, сеют страх, они недолговечны, погибают первыми, их замечают и склевывают птицы, но они нужны племени, так как принимают удар на себя и отвлекают внимание от более важных.

У людей такая функция была всегда у берсерков. Они рождались и жили не для себя, а только для племени. У берсерков не бывает семей, друзей, привязанностей, их основная цель в жизни – в минуту опасности принять удар на себя и сражаться, не отступая ни на шаг.

Здесь их функция вручена гвардейцам королевы. Наиболее преданные, они же самые крупные, могучие, одним видом внушающие оторопь, когда смотришь на такого гиганта и понимаешь, что он раздавит тебя как муху…

Мне бы таких десяток, чтобы страховали от разных неожиданностей. Я человек с особенностями: мой удар страшен, но сам я слабее тли. В том смысле, что обычно меч и щит совершенствуются одновременно, а у меня меч круче некуда, а защита как у всех здесь. А чутье не всегда срабатывает – когда устал или чем-то отвлекся, то и не почуешь, когда что-то на спину прыгнет…

Гуртом можно завалить кого угодно, а гвардейцев королевы нужно разить только насмерть, они – последняя линия защиты королевы, потому не отступят, не сдадутся, будут принимать огонь на себя до последней капли крови, пока защищаемые ими будут убегать или прятаться…

Я побродил по главному зданию дворца, нахально проверяя, куда мне доступ открыт, куда не пускают, а куда войти разрешают, но на мордах такое выражение, что убили бы, дескать, с радостью…

Женщины сдержанно, но опасливо улыбаются, на их лицах страх и любопытство, я здесь прохожу по незримой графе чересчур быстро вознесенного к трону человека. Дружба с которым может быть крайне выгодной, но и крайне опасной…

Я вздрогнул, когда за спиной раздался такой негромкий голос, что я едва расслышал, это королевский секретарь приблизился, неслышный и неподвижный:

– Ее величество ждет вас в комнате с балконом.

– Принято, – ответил я. – Надеюсь, найду.

– Подскажут, – шепнул он и пропал так же неслышно, как и появился.

На всякий случай я пошел почти зигзагом, как бы прогуливаясь, рассматривая женщин, на лестнице тоже посматривал по сторонам, за мной могут теперь приглядывать, я хоть и темная лошадка, но уже заметная, типа брабанта или першерона.

Комнату с балконом вычислил, даже не отсчитывая шаги от лестницы, просто прикинул размеры ее апартаментов и двух кабинетов, а балконами в свое время полюбовался со двора.

Королевские гвардейцы на меня даже не посмотрели, а один из слуг как только увидел мою фигуру еще в конце коридора, сразу же вдвинулся в комнату, через пару секунд вышел и придержал дверь открытой.

– Глерд…

Комната мелковата, обставлена для отдыха, а на той стороне распахнута дверь на балкон, откуда льется солнечный свет и доносится конское ржание, людской говор.

Королева в тени за столом в комнате, просматривает бумаги, явно поданные на подпись, медленно подняла голову.

– А, это вы, глерд… Садитесь.

Я сказал вежливо:

– Да вот мимо шел, думаю, дай загляну, ваше величество. Спасибо.

Она смотрела хмуро, как я сел, спокойно и даже чуточку развалившись, словно и я король или что-то подобное.

– Я приняла ряд решений, – произнесла она ровным голосом.

– Конечно, серьезных, – подсказал я соответствующим тоном.

– Очень серьезных, – уточнила она, чуть повысив голос.

– Я весь внимание, ваше величество, – ответил я. – И весь, как вы видите, полное смирение. И польщен высоким доверием.

Уголки ее рта недовольно дернулись, а я постарался выглядеть как придворный, а не как, вперил в нее взгляд почти преданных глаз.

Она сказала сухо:

– Вы отправитесь в Буйлары.

– А это чё?..

– Столица королевства Дронтария, – пояснила она. – Ах да, ее недавно зачем-то переименовали в Шмитберг.

– На вечное поселение? – поинтересовался я. – Ах да, там южное море… Как Овидия, был у нас такой поэт, жаловался на лютые морозы в ссылке.

Она сдвинула брови, взгляд стал острее.

– С посланием к королю Астрингеру.

– Мудро, ваше величество, – сказал я льстиво. – Вы придумали хороший ход!

Она нахмурилась сильнее.

– Напоминаете, что придумали вы, глерд?

– Ни в коей мере, – запротестовал я. – Мало ли что мы предлагаем! Мудрость правителя в том, чтобы выбрать самый лучший вариант.

– И какой, – поинтересовалась она несколько зловеще, – я выбрала вариант?

Я нагло ухмыльнулся и сказал ей прямо в глаза:

– Хоть режьте меня, ваше величество за правду-матку, но я скажу ее вам прямо в глаза: вы, ваше величество, великая королева!.. Вы просто гениальная королева! И потому выбрали самое лучшее, как вы всегда делаете и хапаете первой… В смысле, опережаете стратегических соперников благодаря своей быстроумности, прозорливости и… ловкости ума и рук!

Глава 6

Она помолчала, придавливая меня тяжелым взглядом. Я продолжал нагло и смиренно улыбаться, готовый признать ее вообще величайшей королевой всех времен и народов.

Не успела она раскрыть рот, как я звонко хлопнул себя по лбу.

– Кстати, съездить к этому принцу Роммельсу стоит не только насчет совместной… ваше величество, это же правда!.. совместной борьбы с иноземными захватчиками наших свобод и привилегий, а также… как ее… ага, независимости!.

Ее лицо выразило отвращение.

– А насчет чего еще?

– Принц Роммельс, – ответил я, – очень активный, очень инициативный, хороший руководитель и хозяйственник. Такие королевству при острой нехватке кадров везде в цене. Мог бы возглавить умеренную оппозицию, пробивать нужные законы, добиваться больше прав для воров и грабителей… В парламенте были бы представлены все слои общества, начиная от знатнейших глердов до разбойников и пиратов.

Она буркнула:

– Что за пираты?

– Разбойники, – объяснил я, – но морские. Нападают на корабли. Пираты, корсары, буканьеры, флибустьеры, менеджеры, каперы… Различаются между собой уставами и правилами, но для нас они все просто преступники.

Она посмотрела на меня с испугом и отвращением.

– Что за ужасы… Вы сами хотите поехать в разбойное гнездо Роммельса?

Я отшатнулся.

– Почему я?.. Пошлите кого не жалко. Я ценный кадр! И красивый. По утрам просто не могу отойти от зеркала. Я лучше отправлюсь к королю Дронтарии. Все-таки море…

Она продолжала смотреть с невысказанным вопросом, я понизил голос и сказал почти шепотом:

– Ваше величество, все сделано. Как вы и велели.

Она нахмурилась.

– Разве я что-то велела?

– Простите, – сказал я, – это я от усталости на почве служения… И восхищения тоже, как бы восторга. Восторг – это крайняя степень восхищения вашей мудростью и величием.

Она сказала резче, но все тем же шепотом:

– Перестаньте. Ничего я не велела. Я только… не мешала. И зачем вы сказали, что против таких химер все-таки есть мощное заклятие? Король Андриас велит тем умельцам ехать в его войске!

– Вы мудры, – сказал я елейным голосом. – И даже как бы очень мудры!.. Если такого заклятия не оказалось бы вовсе, король Антриас сразу же начал бы наступление, вся равно ничего не поделать… Но если есть, то нужно на всякий случай заполучить…

Она все еще смотрела с непониманием.

– Дальше.

– Я прочел, – сообщил я, – что заклятие, делающее незримых химер видимыми, есть только у членов гильдии магов Селентио, а еще… его невозможно выучить так просто, на это уходят годы. Антриасу, если восхочется защиту от таких химер, нужно будет одного-двух магов из Селентио везти в своем обозе… или при себе лично. А там такие дряхлые старики, что это надолго затормозит наступление его армии.

Она поинтересовалась:

– А если решит обойтись без них?

– Вероятность велика, – признался я, – но все же больше шансов на то, что смирит свое нетерпение и все же усилит свою защиту. Тем более что он теперь один, войска Опалоссы с ним не пойдут.

Она подумала, кивнула, но лицо оставалось таким же напряженным, а в глазах не угасала тревога.

– Не нравятся мне такие сложные игры, – произнесла она. – Хотя понимаю, побеждает тот, кто сумеет перехитрить.

Дверь приоткрылась, заглянул слуга.

– Его глердство канцлер…

Королева чуть наклонила голову.

– Пусть войдет.

Мяффнер не вошел, а почти вкатился на коротких ножках, семеня ими так быстро, что буквально подплыл к нам. Королева кивнула ему на свободное кресло.

– Глерд, – спросила она, – вы разобрались с тем, что ожидается в землях гуцаров?

Он ответил почтительно:

– Да, ваше величество. Все данные говорят, что, как мы и предполагали, гуцары будут сражаться отчаянно и нанесут армии Антриаса немалый урон. Так что он зачистит те земли для вас.

– А не для себя? – уточнила она.

Он замялся, я поспешил глерд-канцлеру на помощь:

– Дело в том, ваше величество, что в результате нашей… в смысле вашей, активнейшей политики можно решить эту проблему окончательно.

– Что-что?

– Что именно сообщают ваши люди из королевства Опалосса? – спросил я. – Если корону взял в руки Плаций, законный король, то он должен быть заинтересован обезопасить себя от воинственной Уламрии, что всегда угрожала их существованию и понемногу оттяпывала земли?.. А разве подвернется момент удачнее, чем ввести свои войска в Уламрию, когда вся армия во главе с королем Антриасом отправится через Нижние Долины и увязнет в боях на границе с Дронтарией?

Она молчала, как и Мяффнер, слишком уж неожиданный поворот я предложил. Перспективы в самом деле могут быть грандиозными, то есть навсегда избавиться от угрозы со стороны Уламрии. Однако такое возможно, если только все совпадет самым благоприятным образом. И все будут действовать согласованно.

Мяффнер заговорил медленно:

– Армия его величества короля Антриаса встретит неожиданно упорное сопротивление местных глердов Дронтарии, что успеют стянуть войска навстречу. Побеждая в тяжелых боях, уламры начнут продвижение вглубь страны…

Я добавил:

– А в этот момент армия ее величества и все боевые дружины ее глердов выходят из крепостей и перекрывают дорогу обратно! Войска короля Антриаса оказываются зажаты между двумя недружественными королевствами. Очень даже недружественными.

– А в самой Уламрии, – сказал Мяффнер мечтательно, – благодаря вторжению войск со стороны Опалоссы власть короля Антриаса рушится… Ох, это слишком хорошо, чтобы оказалось правдой. Так не бывает.

Королева произнесла со вздохом:

– Да, план хорош… Даже слишком. Такие осуществить не удается.

– Если так считать, – сказал я, – то не удастся точно. Но у вашего величества достаточно мудрости, чтобы принимать и те решения, которые вашему величеству не нравятся. И, ваше величество, даже осторожные и медлительные правители иногда решаются на очень резкие шаги…

Мяффнер добавил:

– … если ставки высоки.

– И если риск оправдан, – добавила королева задумчиво и, как мне показалось, с явной неприязнью.

– Оправдан или не оправдан, – сказал я, – решать ее величеству. Оно хоть и осторожное, но умеющее рассчитывать. Здесь сложная партия, но ее величество разберется. А не разберется…

Я замолчал, Мяффнер спросил жалобно:

– Тогда что?

– Вместо Нижних Долин будет другое королевство. В мировой экономике ничего в общем-то не изменится. Одни королевства исчезают, другие возникают. Очень мало таких, кто ухитряется выживать во всех войнах и катаклизмах.

Он вскипел:

– Вы что такое говорите?

Я пожал плечами:

– Глерд… Когда мой конь несся из Уламрии напрямик, он задел копытом муравейник. Большой такой, мне до колена. И снес почти целиком, разметал на три шага. Для муравьев, скажу вам, это чуть ли не конец мира!.. Но лес такой исполинской катастрофы как-то не заметил, представляете? Исчезновения королевства Нижние Долины мир тоже не заметит. Это вам говорю я, человек, прочитавший в библиотеке ее величества о сотнях королевств, которые, кто бы подумал, были огромные и могущественные, но где-то допустили ошибки. История, уж поверьте, неумолимо ведет отбор.

Мяффнер сказал умоляюще:

– Перестаньте! Я понимаю, мы в самом деле можем исчезнуть, если примем неверное решение.

– Или не примем верное, – сказал я жестко, – если глерд Иршир предлагает поосторожничать и ничего не предпринимать. Мол, пронесет.

Он умолк и даже дыхание придержал, глядя на королеву. Она молчала, глядя перед собой и поверх наших голов. Мяффнер не выдержал, тяжело вздохнул.

– Я приму решение сегодня же, – возвестила королева. – Вас известят.

Мы поднялись, отвесили поклоны и потащились к двери. Я чувствовал, что королева желает что-то сказать наедине, но оставлять меня сейчас, когда вытолкала в шею глерд-канцлера, как-то не с руки.

Утром Фицрой взыграл, когда я заявил, что меня отправляют с важной миссией в Дронтарию, а это в противоположную от Уламрии сторону. Если он готов присоединиться, то, возможно, увидим настоящее море, до которого он так и не добрался.

– Это у тебя такие шуточки? – спросил он. – Я бы и без тебя поехал в Дронтарию. Тут осталось совсем немного знатных вельмож, которых еще не обыграл, несколько женщин, которых еще не пощупал, и почти нет таких винных подвалов, из которых не отведал бы вина.

– Тогда проверь коней, – посоветовал я, – королева велела выделить лучших. Я могу ошибиться, но тебя не проведешь, верно?

Он ухмыльнулся.

– Ты делай свое, а за коней не волнуйся. Разберусь.

Через полчаса я уже стоял перед королевой, а она вручила мне перевитый красными лентами и скрепленный сургучом с печатями пенал, внутри которого свернутый в трубку лист письма к королю Дронтарии Астрингеру.

– Глерд, – сказала она, – теперь очень многое зависит от вас.

– Я сделаю даже больше, – пообещал я.

– Глерд?

– Наловлю для вашего величества рыбы, – пояснил я. – Вы рыбу едите?.. Ну вот, а там, как я слышал, море.

– Без рыбы я проживу, – ответила она сухо, не до шуток, мой тон почему-то не нравится, – а вот договор с королем Астрингером был бы кстати. О взаимодействии.

– Ваше величество, – шепнул я, – только ни в коем случае никому не говорите, что знаете насчет плана короля Антриаса пройти через королевство и ударить по Дронтарии!.. Разве что Мяффнеру, он и так это знает.

Она ответила так же приглушенно, но сухим голосом:

– Догадываюсь.

– Нельзя раскрывать карты раньше времени, – пояснил я занудно. – Никому. Вы ж не знаете, кто работает на короля Антриаса?.. И кто просто подрабатывает по мелочи?

– Глерд, – прервала она, – я уж как-то разберусь, что мне делать. Езжайте!

– Как вы меня любите, – сказал я с восторгом, – лишнюю минуту со мной страшитесь побыть… Все-все, ухожу, даже убегаю!

Во дворе Фицрой рассматривает придирчиво уже не коней, а сбрую, небрежным шевелением пальцев заставляя убирать одну и подавать другую, еще более яркую, дорогую, наконец вскричал громко, выражая крайнее нетерпение:

– Вы что притащили? Мы едем сватать глерда Юджина, все для него должно быть лучшее!.. Или в самом деле не хотите от него избавиться?

Слуги забегали быстрее, я посматривал с некоторой неловкостью, Фицрой выбрал шесть великолепнейших коней, двое нам под седла, двое в запас и двое под груз, где в моем мешке помимо снайперской винтовки еще и все то, что закупил или насобирал в своем коттедже в последний раз – я же запасливый.