Текст книги "Победный «Факел Гаргалота»"

Глава 13

Вторую половину дня на каравеллу «Факел Гаргалота» затаскивали по широким мосткам катапульту и гастрафарет. Вторую, которую я решил сделать флагманом своего гигантского флота из двух кораблей, решил после долгих, но коротких размышлений пока ничем не загромождать, и так все путаются в паутине толстых веревок, что уже не веревки, а канаты, удерживающие на распорках обе мачты, даже три, так как бушприт тоже мачта, положенная вертикально и высунутая далеко за нос корабля.

Сам я уже привычно устроил тайник на капитанском мостике, упрятал там металлический ящик с разобранной снайперской винтовкой и гранатами, которые создавать пока не получается.

Если кто и сумеет поднять деревянную обшивку, то увидит лишь длинный деревянный ящик, хотя деревом только пахнет, на нем нет даже дырочки для ключа, открывается с помощью магии, то есть ключом служат мои биометрические данные.

– Выйдем глубокой ночью, – велел я. – Как и в прошлые разы. Дорогой Роннер, прости, но твоей головой рисковать не стану… Без тебя здесь все остановится!.. Сейчас проверь корабли перед выходом, а плотники пусть расчистят проход. Если не ошибаюсь, а с чего бы я стал ошибаться, но «Звезда Гаргалота», как и «Новый Мир», на треть крупнее любого из предыдущей эскадры…

Дорриган спросил шепотом:

– А они в самом деле… пошли к Краю Мира?

– Нет, – ответил я честно. – Роннер, они уже давно за Краем. Там дивные острова с сокровищами, там новые земли, так чудеса и леший бродит, русалка на ветвях сидит… Но мы пока должны спасать нашу бухту и наш мир. Здесь и сейчас. Не до чудес.

Он вздохнул.

– Мне тоже начинает казаться, что наша тайная бухта и есть сердце нового мира, который вы начинаете строить.

– Точно сказано, – восхитился я. – Потому два корабля должны выйти так же тайно и неслышно, как и прошлая эскадра. Выход из бухты снова замаскировать сетью с ветками и листьями, а в лагере установить режим повышенной секретности. Думаю, скоро он уже не понадобится.

– Лагерь?

– Режим, – ответил я. – Отпадет надобность.

Он взглянул с недоверием.

– Не рано?

Я пожал плечами.

– Понимаешь, Роннер, дело не простое… Не мы же это затеяли? Заморское королевство Гаргалот, даже заокеанское, установив дипломатические отношения с Дронтарией, получило право разместить на ее берегу военно-морскую базу.

Он смотрел выпученными глазами.

– Гарга… Гаргалот?

– Ну да, – сказал я терпеливо. – Заокеанское и загадочное, но, судя по кораблям, могущественное и очень продвинутое. Здесь есть плюсы и минусы… С одной стороны, некоторое ущемление нашего суверенного суверенитета, что так важно, хотя вроде бы и не нужно, а с другой – это некоторая защита от воинственных, но глуповатых соседей.

– Гарна и Пиксии?

– Вот-вот, – подтвердил я. – К тому же за аренду земли под базу Гаргалот щедро делится передовыми технологиями строительства кораблей нового типа.

Он отшатнулся, потом воскликнул:

– Понял!.. Наконец-то понял!

– Что, – спросил я с подозрением, слишком уж он выглядит просветленным, – что понял?

Он ответил страшным шепотом:

– Вы гаргалотец, глерд Юджин!.. Я все время думал, почему в вас не хватает такого, чего у других как дерьма в курятнике, в то же время вон какие корабли строите…

Я помолчал в затруднении, вздохнул, развел руками.

– Ну, ты меня раскусил… Но пока никому, понял? Пусть это военная тайна до поры до времени.

Он ответил шепотом:

– Понял-понял!.. Гаргалот не хочет ввязываться в наши непонятные ему войны, но готов помочь нам самим окрепнуть… Все-все, молчу, никому ни слова!

Под его руководством поздней ночью приоткрыли выход из бухты. В полной темноте, не зажигая костров, а то вдруг увидят с моря, протащили корабли на канатах, и только там на просторе осторожно приподняли парус, отодвигаясь от опасного берега.

Я занял место на капитанском мостике, уже настоящем. На предыдущих их еще не было, только приподнятая часть палубы на корме, именуемая шканцами или квартердеком, это одно и то же, но мне больше нравится квартердек, а слово «шканцы» напоминает то ли сандалии-шлепанцы, то ли лапти… в общем, квартердек звучит лучше. На ушедших в дальнее плавание были квартердеки, хотя я даже их гордо именовал капитанскими мостиками.

Начиная с этого корабля я распорядился строить настоящие капитанские. Там же, на квартердеке, что сам по себе чуточку выше остальной палубы, квартердек вообще-то как бы почетное место, там даже материться нельзя, хотя и можно, там зачитываются приказы… будут зачитываться со временем, и вообще корабль постепенно обрастет кучей правил и ограничений.

Капитанский мостик, как и положено, расположен на корме, отсюда удобнее следить за порядком на корабле, да и каюта под ногами. Это потом, когда появились трубы, капитан вместе с его мостиком оказался весь в дыму и копоти, да еще гигантские гребные колеса закрыли обзор, потому капитанский мостик перенесли на нос, но до той эпохи далеко, к тому же корабль не настолько велик, чтобы с кормы не видеть, что там впереди на носу.

Дорриган рассчитал время точно: вышли в море при бледном свете звезд, почти ничего не видя на расстоянии протянутой руки, но едва распустили парус и ушли в море, как из-за края земли начала вырастать чудовищная гора из расплавленного металла, а когда эта исполинская луна из кипящей магмы поднялась целиком, на землю пал странный тревожный свет, словно и здесь уже горит все, бросая багровые отблески.

Второй луны пока нет, да и не часто они обе на небе, два-три раза в месяц, а три, когда лучше из дома не выходить ночью, вообще редкость, так что я целиком занялся кораблем, уводя его подальше от берега…

Огромный по здешним меркам корабль все еще медленно и величаво покачивается на волнах, над головой изредка хлопают паруса. Я неспешно, как и надлежит руководящему составу в благополучное время, поднялся на капитанский мостик.

Далеко слева что-то вроде бы блеснуло, я начал всматриваться, и почти сразу с верхушки мачты матрос прокричал:

– Слева по курсу корабль!

Тут же раздался державный окрик:

– Чей?

По голосу я узнал Себастьяна Барбейджа, Дорриган настойчиво рекомендовал его как лучшего после Филипа Баркера на место капитана, потому Баркера я поставил капитаном «Факела Гаргалота», где руководит Марфли, а на свой корабль взял этого Барбейджа, все-таки если что, подправлю.

С мачты прокричали:

– Флаг еще не видно… Корабль идет со стороны Гарна… А, вон за ним еще один!.. И еще!..

Я провел ладонью над деревом панели, там сдвинулось, блеснул металл длинного ящика. Я торопливо коснулся крышки, та отстегнулась тоже только после придирчивой идентификации, а тот ли я, а имею ли право, а что за допуск, а почему вверх ногами, наконец открылась взору великолепная винтовка, моментально понимаешь, что это вершина хай-тека, как сразу видишь на примере последних вертолетов или танков, пусть даже абсолютно не разбираешься в них.

Пальцы быстро отстегнули трубку оптического прицела, в окуляре промелькнули вздыбленные волны, не сразу поймал корпус корабля, пришлось уменьшить изображение.

Да, под флагом Гарна, несколько пар весел дружно вспенивают воду, это делают хорошо, десятки тысяч лет под веслами. А вот единственный парус спущен, здесь умеют ходить под ним, только если ветер попутный, в спину.

За этим кораблем еще и еще, идут вдоль берега, от которого мы отошли на всякий случай подальше, потому что у нас осадка, как у кораблей, а их плоскозадые суденышки легко проходят над любым мелководьем.

Снизу прокричал Барбейдж:

– Адмирал!.. Курс на Гарн?

– Погоди, – ответил я. – Что-то непонятное. Поднимись ко мне.

– Есть, адмирал! – гаркнул он погромче, чтобы все оглянулись и увидели: ему дозволено подняться на святое место к самому таинственному Улучшателю. – Бегу!

Я продолжал пристально и с тревогой всматриваться в бодро проходящие вблизи берега корабли. Идут один за другим строго в кильватере, расстояние от корабля до корабля минимальное, только бы не столкнуться и не зацепиться веслами. Чувствуется настоящий воинский порядок, хотя корабли не военные… впрочем, здесь пока нет чисто военных, это роскошь будущего времени, а пока просто гребные суда с прямым парусом, на таких нормандский герцог Вильгельм Завоеватель переплыл Ла-Манш и вторгся в Англию, где и захватил ее вскоре быстро и навсегда.

Барбейдж быстро взбежал по ступенькам, злой и взъерошенный.

– Здесь весь флот Гарна, – сказал он растерянно. – Они что, все с ума посходили?.. Сколько кораблей, сколько кораблей…

Снизу, услышав нас, крикнул рулевой:

– Сволочи… А у Его Величества кораблей нет вообще…

Я всматривался в корабли с непонятным тревожным чувством вовсе не из-за того, что плывут в суверенных водах Дронтарии совсем близко к берегу.

Что-то с этими кораблями не совсем правильно, сразу даже не соображу… ах да, осадка слишком низковатая, бортами едва-едва не зачерпывают воду, а гребцы работают веслами с таким усилием, словно тащат авианосец на буксире…

Вильгельм перебросил в Англию на кораблях, собрав их везде, где можно, семь тысяч человек. Его суда вмещали по сорок человек, считая и гребцов. А это значит, у Вильгельма было в десанте кораблей намного больше.

Барбейдж тоже заметил нечто неверное в гарнских судах, сказал в недоумении:

– Что-то отяжелели так…

– Кажется, – ответил я, – начинаю догадываться…

– Адмирал?

Я проговорил с растущей уверенностью:

– Какой может быть груз в военное время? Только сами солдаты, отборные десантные группы, лучшие из лучших…

Он слушал меня, распахнув рот, а я договорил медленно, сам только-только начиная осмысливать гигантскую многоходовую комбинацию стратегов Гарна:

– Так исполняют либо внезапные захваты стратегически важных объектов, либо отход короля в безопасное место.

Вспомнил ехидную улыбочку Марка Грандерга, вот что хитрый посол недоговаривал в разговоре насчет будущего Дронтарии. Помимо армии Гарна, что пойдет по суше, еще одна тайком отправится морским путем, а Шмитберг, столица Дронтарии, расположен опасно близко к морскому побережью.

Я вспомнил, что город Шмитберг, тогда еще никакую не столицу, заложили в древности, как и все города, на берегу реки, а та достаточно полноводная, в ее устье легко войдут корабли и высадят десант прямо на причал.

Барбейдж все еще то смотрел на медленно ползущие мимо корабли, то оглядывался на меня.

Я набрал в грудь воздуха и прокричал:

– Поднять флаг королевства Гаргалот! Славное знамя могучего заокеанского королевства, верного союзника короля Астрингера!

На палубе затопали, ринулись во все стороны, сталкиваясь и едва не сбивая друг друга с ног. Как управляться с кораблем, запомнили, но взаимодействие не отладили, а я подумал и, оставшись наедине, вытащил из тайника винтовку и принялся осторожно складывать в единое целое.

Вообще-то надо было поупражняться еще дома, а то и здесь маху дал, признаю, одна надежда на то, что в армию вроде бы интеллектуалы не рвутся, любое оружие должно быть предельно простым, чтобы с ходу ухватил любой рабоче-крестьянский интеллект, хотя нынешние дети уже не знают, что такое «рабочие» и «крестьяне».

Гарнские корабли идут с заметными усилиями, но, похоже, гребцы постоянно сменяются по двое-четверо, так что темп не замедляется, это хорошо придумали, а когда подойдут к Шмитбергу, сил еще хватит, чтобы сбежать на пристань, а оттуда ворваться в беззащитный город.

Я не старался распалять себя сценами грабежа и насилия, все напротив – нельзя, чтобы руки дрожали, однако перед глазами разворачиваются красочные сцены, как эта грубая солдатня врывается в прекрасный цветущий город, предавая все огню, убивая и насилуя, а как я, будучи демократом, могу позволить, чтобы эти сволочи насиловали женщин прямо на улицах без их согласия, это беспредел, это нарушение чего-то важного…

Ножки винтовки вошли в твердое дерево, словно в мягкую глину, я перевел дыхание и посмотрел в оптический прицел. За это время уже с десяток кораблей миновали прямую линию, связывающую меня с берегом, я мягко выдохнул и еще нежнее коснулся спусковой скобы.

Тяжелая пуля ударила на ладонь ниже ватерлинии. Я успел увидеть всплеск и моментально образовавшуюся огромную дыру, но поспешно начал ловить в прицел второй корабль, третий, четвертый…

Внизу на палубе стоит несмолкаемый довольный крик, прерываемый только ликующими воплями, когда первый корабль задрал корму и ушел под воду, а за ним второй, третий…

Я, сцепив челюсти, стрелял все быстрее, дистанция не настолько велика, чтобы целиться тщательно, а винтовка сама стабилизирует пули, где каждая бьет точно в указанное место.

Снизу донесся тревожно-радостный вопль:

– Адмирал!.. Только два прорвались!.. Остальные застряли!..

– Навсегда, – процедил я, – и уже не отстрянут…

Корабли все идут и идут, некоторые начали останавливаться и подбирать тонущих, остальные лишь ускорили ход и так перегружены – волны едва-едва не плещут через низкие борта.

Этих я расстреливал с наибольшим наслаждением, еще и как гуманист, – как смеют не остановиться и не спасать своих боевых товарищей? Ну и что, если сами на и так переполненном корабле потонут, это второстепенно, главное «сам погибай, но товарища выручай!». Это и красиво, и благородно, и в духе недемократических ценностей, что вбивала нам в головы мораль выживания общества.

Плечо начало тихонько ныть, я даже восхитился, это на примерно тридцатом выстреле, а раньше начинало скулить уже на пятом, вот что значит хай-тек и забота о человеке: тридцать кораблей затопил, массу здоровых сильных мужчин предал смерти в морской пучине, а плечо только-только начинает робко напоминать насчет заслуженного отдыха…

Каравелла «Факел Гаргалота» за это время сделала два бабаха из катапульты, просто не утерпели, оба раза не то чтобы промахнулись, но камни упали в воду, где ее даже не видно из-за множества голов утопающих, однако на обоих кораблях всякий раз поднимали довольный рев.

Снизу прокричал Джордж Майерс, корабельный боцман:

– Адмирал!.. Что с тонущими?

– Не отвлекать, – распорядился я. – Люди делом заняты, а ты с суетой мирской жизни… Стыдись!.. Будь серьезнее.

Похоже, он устыдился, во всяком случае не отвлекал, а из-за горизонта продолжают появляться все новые корабли, я сцепил челюсти и расстреливал их холодно и расчетливо.

Нужно освобождать место как для кораблей нового типа и нового класса, так и для новых общественных формаций. Для этого нужно, чтобы носители старых взглядов ушли. Подальше, подальше, откуда не возвращаются, на этом стоит прогресс, а в этом мире прогресс представляю я. Как умею, конечно, а умею, разумеется, превосходно, так как я всегда прав, а все остальные дураки набитые да еще и круглые…

– Адмирал, – прокричал с клотика матрос, – последние корабли!.. Осталось всего двенадцать…

– Всего, – пробормотал я, – ничего себе…

До чего же народ быстро привыкает, мелькнула мысль. Сперва ужасались, потом восторгались, а теперь жадно ждут, что перетоплю всех, я же неведомый Улучшатель, как же здорово, что я на их стороне, и как здорово, что они со мной, первыми обучаются как строить такие исполинские корабли, так и управляться с ними на море.

Глава 14

Я стрелял и стрелял, наконец в конце кильватерной цепи гарнских судов показались два корабля, что отличаются просто непристойно пышным украшением. Они попытались остановиться, уже развернулись, но каравелла «Факел Гаргалота» то ли искусным маневром, то ли нечаянно преградила им дорогу.

Барбейдж всмотрелся и крикнул ликующе:

– Они сдаются!.. Вон машут!.. Глерд Юджин, они сдаются!

– Пленных не берем, – отрезал я.

– Но там бросили оружие, вон посмотрите…

– И что? – отрезал я. – Да насрать!.. Только что были с оружием и планировали убивать и грабить в захваченной столице. Не будьте мелочны, глерд Себастьян. А то просто педант какой-то…

Он сказал виновато:

– Да я так… обычно же в плен берут…

– Нужно осовременить военные действия, – заявил я. – Больше жертв – меньше войн. А то как театральные постановки… Война не должна быть красивой и безопасной!..

Я поймал в прицел нужное место, палец плавно вжал курок. В плечо болезненно толкнуло, это ж сколько я сделал сегодня выстрелов, уже не только плечо, а весь я сплошной кровоподтек.

Барбейдж радостно вскрикнул:

– Есть!.. Дыра такая, барана можно пропихнуть!..

– И уже зачерпывает воду, – крикнул кто-то снизу. – Остался еще один, последний…

Я сказал зло, но с облегчением:

– Последний? Прекрасно.

– Может, пощадите?

– А чем они лучше? – возразил я. – Я демократ и выступаю за равноправие. Одни топнут, а эти не будут?..

Он подумал, признался:

– Да, это не совсем честно.

– Главное, – отрезал я, – это нарушение гражданских прав тех, кто уже в воде.

Барбейдж смотрел с сочувствием, как я повел длинным стволом, выбирая цель.

– Ваша магия вас же и бьет в плечо, – сказал он с сочувствием. – Я же вижу, как морщитесь… Давайте сделаем проще. Просто раздавим этот жалкий кораблик, показав ему свою гаргалотскую мощь!.. Или гаргалотью?

Боцман крикнул снизу:

– И нашим приятно!

Я заколебался, но плечо в самом деле ноет, однако все ждут именно такого победного шага, и я сказал с неохотой:

– Ладно, мнение простого народа нужно уважать.

– Спасибо, адмирал, – сказал Барбейдж с чувством.

Я отмахнулся.

– Таран разрешаю. Все верно, так красивше и зрелищнее. Мы же все художники, в каждом спит Нерон.

Он торопливо сбежал с капитанского мостика, с боцманом ринулись помогать рулить парусами, а я сделал сам себе предостережение, что даже мелкие кораблики таким примитивным способом топить не стоит часто, хоть и хочется. Корабль собран из множества частей, при ударе что-то обязательно расшатывается, какие-то детали вообще выскакивают из гнезд, и после десятого потопленного мелкого кораблика каравелла сама развалится на части.

Палуба качнулась и накренилась под ногами, каравелла тяжело пошла в сторону месива, где волны усеяны головами тонущих. Тяжелые доспехи тянут на дно даже хороших пловцов, доносятся крики, но куда громче орут наши, столпившиеся у бортов, ликующие и довольные.

Барбейдж уже четко и радостно отдает приказания, Майерс помогает крутить рулевое колесо, на хорошей скорости направляет нашу махину с острым форштевнем на последний гарнский корабль, где на бортах орнамент из золота, а парус из дорогого полотна красного цвета.

Весла гарнского корабля дружно ударили по воде, на какое-то время мне показалось, что вот-вот уйдут от таранного удара, но Барбейдж и Майерс успели скорректировать курс, и острый нос каравеллы с хрустом врезался сбоку в корму.

Под ногами едва слышно вздрогнула палуба, зато у корабля противника ссекло заднюю часть мощно и без труда, словно исполинским топором. Почти половина экипажа сразу очутилась в воде, а через считаные минуты и передняя часть корабля начала задирать нос, все больше погружаясь в волны раздробленным местом.

Барбейдж взбежал по мне, выдохнул с облегчением:

– Какая красота!.. Сердце радуется.

– Красиво, – согласился я.

– Даже не война, – сказал он, – а просто зрелище… Кого бы еще притопить?.. Ух ты, а это кто там…

– Где? – спросил я.

Он указал на барахтающихся в воде.

– Вон там левее… Знатные люди тонут… Хорошо.

– Хорошо, – согласился я. – Чем больше погибнет знатных, тем больше времени до новой войны.

– Может, вытащить? – предложил он. – Выкуп слупить… Или нам выгребные ямы чистить! Чем знатнее, тем такому выгребную яму выгребнее!

Я присмотрелся, трое мужчин среди волн поддерживают двух женщин, не давая им погрузиться в волны. Один все медленнее двигал руками, наконец его голова скрылась под водой, но на помощь поплыл еще один, однако и он едва коснулся женщины, как доспехи утащили на дно.

Он сказал с интересом:

– Сбросить им веревку?

– Зачем?

– Все-таки женщины…

– Не оскорбляйте человека, – сказал я строго. – Женщины во всем равны мужчинам, пусть и топнут наравне…

– У нас еще дикое королевство, – ответил он виновато. – Неравенство на каждом шагу… Джордж, шлюпку за борт!

Я промолчал, Барбейдж как бы пошел против меня, но на самом деле ощутил, как мне хочется спасти из тонущих хотя бы женщин, это наступал себе на горло, напоминая, что женщина на корабле всегда к беде, даже если пленница.

– Ладно, – сказал я наконец, – женщин вытащить, раз нам еще далеко до высокой культуры… Остальных… к остальным.

Они забегали быстрее, торопливо перебрались по трапу в лодку, а та пошла от корабля шибче, чем если бы он сам тонул и угрожал потащить всех с собой.

Я наблюдал, как приблизились к группе спасающих женщин, один дурак опасно свесился через борт, угрожая опрокинуть лодку, ухватил одну за волосы, другой вытащил весло и деловито бил по головам мужчин, отправляя на дно.

Обеих женщин выдернули из воды с легкостью, хотя те в длинных намокших платьях, понятная гендерная заинтересованность, бросили на дно, лодка тут же развернулась и пошла обратно.

Двое-трое из тонущих пытались хвататься за борта, их били по рукам и головам, и через несколько минут я услышал, как лодка стукнулась об бок корабля.

Сверху довольно кричат, протягивают руки, я мрачно ждал, наконец через борт прыгнул Сэм Бертауд, старший матрос, тоже свесился и весело отдавал команды.

На борт поднялись еще двое, а потом втащили и пленниц. Одна из них молодая девушка с прилипшими волосами цвета расплавленного золота, вторая постарше, хоть и ненамного, такая же мокрая и обхватившая себя за плечи руками.

Сэм по моему взгляду сграбастал ее и быстро утащил на другой конец корабля, а я вперил недовольный взгляд в младшую, что одета намного богаче, да и смотрится существом, как говорят, высокого рождения.

Вообще-то странное сочетание надменности и беззащитности, трудно выглядеть величественной в мокрой одежде, вода ручьями стекает на пол, от пышной прически не осталось и следа, но личико перекошено яростью, а глаза блещут молниями.

Барбейдж доложил:

– Вроде бы знатная… Решайте. Вторая не такая злая, по всему видно. Может, и этой пусть займутся матросы?

Женщина вскричала разъяренно:

– Как вы смеете!.. Вы пыль и грязь под моими ногами!

Я сказал равнодушно:

– Отдай эту злобную тварь матросам. Потом за борт. Рыбам нужно хорошо питаться.

Он молча ухватил ее грубо за волосы и потащил к борту. Она заверещала от боли и ухватилась за его руку. Я не стал наблюдать, бросил взгляд на почти очистившееся море, очень немногие добрались до берега, где, одолев свирепый прибой, сумели всползти по суше повыше и там остались лежать, переводя дыхание.

Их оружие отправилось на дно вместе с кораблями, так что выбравшихся на берег переловят быстро.

А мне нужно вернуться в каюту, где на столе ждет расстеленная карта береговой линии Дронтарии и Гарна с его Карбером, где нас было захватили в плен.

Корабль качает здорово, карту пришлось придавить кинжалом и его ножнами, но только начал всматриваться, в дверь раздался стук.

Барбейдж заглянул хитрым глазом.

– Глерд Юджин, пленница умоляет отдать ее вам!

– Не интересуюсь, – ответил я мрачно.

– Хорошо, – ответил он, исчез, на палубе раздались веселые вопли, но через минуту заглянул снова. – Глерд Юджин, она хочет сообщить что-то важное.

Я пожал плечами.

– Вряд ли что-то очень важное.

– Притащить?

– Да, – ответил я, – но грубо, понял?

– Как не понять…

Снова исчез, я слышал громкие голоса, женский визг, крики, наконец дверь распахнулась, Барбейдж втащил пленницу и грубо швырнул на пол.

Она рухнула с плачем, он вышел, звучно отряхивая ладони, а я остался смотреть на нее сверху вниз, не двигаясь с места.

Она подняла лицо, заплаканное, под глазом кровоподтек, платье на груди разорвано, на белоснежном плече длинная кровоточащая царапина.

– Ну, – сказал я резко, – у вас одна минута! Говорите быстро, прежде чем отдам матросам на потеху. И на этот раз прерывать их забавы уже не стану.

Она сказала быстро-быстро, захлебываясь словами:

– Я принцесса Стефания ле Бланш из рода Миддлетонов!.. За меня дадут богатый выкуп…

Я крикнул:

– Себастьян!.. Забирай ее!.. А потом за борт.

Барбейдж ворвался моментально, явно ждет за дверью, принцесса вскрикнула:

– Глерд! Это еще не все!

Я остановил жестом Барбейджа, что уже протянул руку к ее волосам.

– Ну? Только быстро. И без лишних слов.

Она с ужасом смотрела в мое спокойное лицо, что показалось ужаснее свирепого оскала Барбейджа.

– Глерд, я не знаю, кто вы, но я принцесса…

Я поморщился.

– Себастьян…

Она вскрикнула торопливо:

– Вы еще не знаете о тайном плане захвата Дронтарии…

Барбейдж сам превратился в слух, не двигается, я сказал жестко:

– Ну-ну, что за план?

Она сказала умоляюще:

– Пообещайте, что не отдадите меня на потеху матросам…

– И не подумаю, – отрезал я.

Она прошептала:

– Тогда как хотите… Но тайна умрет вместе со мной.

– Говорите, – велел я. – Вы не догадываетесь, что бывают пытки и пострашнее, чем два десятка распаленных матросов.

Она прошептала убито:

– Делайте, что хотите. Я в вашей власти.

Я взглянул на Барбейджа.

– Пойди посмотри, что там с ее уцелевшей фрейлиной. Поучаствуй. А я пока займусь этой… принцессой.

Он ухмыльнулся, быстро вышел. Едва за ним захлопнулась дверь, принцесса попыталась встать, охнула, опустилась на пол.

Я как бы без всякой жалости смотрел сверху вниз. Она встретилась со мной взглядом, поспешно отвела свой в сторону, словно знает насчет того, что опасным зверям нельзя смотреть в глаза.

– Ну, – потребовал я.

Она сказала упавшим голосом:

– Этот флот, который вы там ужасно уничтожили, шел на Шмитберг. Элитный отряд должен был захватить столицу…

Я прервал так же грубо:

– Уже не тайна и даже не новость.

– …А меня провозгласить королевой, – договорила она быстро.

– С чего вдруг? – спросил я.

– Я принцесса Стефания ле Бланш из рода Миддлетонов, – повторила она упавшим голосом, – из династии, что правила королевством двести лет!.. Я имею право…

– Как марионетка Гарна? – уточнил я.

Она сказала слабым голосом:

– Это лучше, чем быть ничем… а потом, думаю, сумела бы освободить королевство и от Гарна.

– Как?

– Не знаю, – прошептала она. – Но Дронтария стала бы свободной.

– Она и сейчас свободна, – отрезал я. – И останется такой. А вот ты в лучшем случае пленница. Или девка на растерзание матросам, а потом корм рыбам. Выбор невелик, а грань перейти легко…

Она сжалась, оставаясь на полу уже совсем маленькой, растеряв спесь и надменность так, словно их никогда и не было.

– Вашего отряда недостаточно, – сказал я. – В лучшем случае удалось бы захватить дворец. Но король в лагере…

– Король во дворце, – возразила она. – Мы знаем. Его убили бы сразу. Часть верховных лордов Дронтарии уже готовы принять покровительство Гарна. Кроме того, как только удалось бы захватить дворец, со стороны Пиксии быстрым маршем перешла бы границу и двинулась их армия.

– Точно?

– Ждут только сообщения о захвате города, – сказала она быстро.

Я сказал пораженно:

– Ого… Это уже слишком… Так вот почему оба держались так уверенно… Ничего себе… Хорошо продумано, сволочи! Но и я не совсем щенок…

Она молчала, продолжая смотреть с пола испуганно и подавленно, то ли в самом деле сломлена, то ли прикидывается. Что-то в ней есть такое, присущее сильным женщинам, хотя не обязательно выглядеть сильной, чтобы быть сильной.

Я приоткрыл дверь, донеслись веселые крики, но женского голоса не слышно, сразу же подбежал Бар-бейдж.

– Адмирал?

– Гарнских кораблей больше нет?

Он покачал головой.

– Все уже на дне, а больше не показываются. Правда, два или три сумели как-то прорваться и уйти дальше, как и шли…

Я взглядом указал на принцессу, она сжалась в комок, все еще мокрый и гадкий.

– С нею, – сказал я, – решим потом. Разворачивай корабль. Для Астрингера есть срочные новости.

– Есть, адмирал!

Он исчез, дверь захлопнулась, принцесса взглянула на меня исподлобья.

– Теперь свою похоть будете тешить вы?

Я сказал с отвращением:

– Женщина, не слишком ты о себе высокого мнения?.. У меня что, не могло быть самок лучше тебя?..

Она смолчала, испуганная, но, как вижу по ней, уже быстро и тщательно продумывает ходы и как держаться, чтобы закрепить то, что есть, и получить что-то еще сверх.

– Глерд, – произнесла она наконец покорно, – я вижу, при той чудовищной мощи, что вы показали…

– Это корабль Гаргалота, – уточнил я. – Всего лишь подарен союзнику Гаргалота королю Астрингеру. Вы все видели, как гаргалотцам легко затопить весь ваш флот. Жаль, сейчас было маловато. Надеюсь, гаргалотцы зайдут по дороге обратно к берегам Гарна, а там снесут вашу столицу… вообще я бы сровнял ее с землей.