Текст книги "Ричард Длинные Руки – ландлорд"

– Сами вы… как?

Тот помедлил, глядя на меня, что-то перехватил в моем взгляде и сказал уклончиво:

– Раны все… мелкие. Потерял много крови, но если хорошо поем и выпью красного вина… побольше, побольше…

Стефэн хохотнул.

– Все равно не выпьете больше, чем я. А возвращение сэра Ричарда отпраздновать стоит!

Я сказал коротко:

– Все потом, но… не сейчас. Я не знаю, почему такое случилось, потому бдите! И еще раз бдите. А я пока вернусь к Его Величеству. Узнаю информацию из первых, так сказать, рук. Хотя и король может соврать…

Килпатрик болезненно дернулся при таком явном неуважении к королевской особе, а Стефэн произнес укоризненно:

– Сэр Ричард! Зачем королю врать?

– Король тоже человек, – сообщил я им новость. – И тоже может победы приукрасить, поражения преуменьшить, а дурость свою скрыть вовсе.

Глава 3

Барбаросса все так же на спине, взгляд блуждает по потолку, но я сразу ощутил, что мозг короля уже работает если не с предельной, то достаточной даже для здорового человека нагрузкой. Я придвинул стул, сел, крупные глазные яблоки короля повернулись в орбитах, взгляд искоса всегда кажется недоверчивым, подозрительным.

– Спасибо, – произнес он все еще слабым голосом, – что прямо сюда.

– Ну да, – согласился я, – а мог бы сперва по бабам, в трактир, к цыганам…

– Ты бы мог, – проворчал он, – потому и ценю, что сюда. Значит, что-то в тебе есть и от человека. Извини, что на «ты», это возрастное, да и на болезнь делай скидку… Сильно устал в дороге? Я велю отвести тебе лучшую комнату здесь же во дворце.

– Вообще-то устал, – признался я. – Утром еще стоял на палубе корабля. Мы готовились отплыть из Тараскона! Уже и паруса подняли… Эх, что я потерял! А что получил?

– Ты же не простолюдин, – напомнил он, – что ищет только покоя, сытной еды и покорных баб.

– Вот и думаю, что когда-то придет эпоха простолюдинов! Все мы в душе простолюдины.

– Так то в душе, – возразил он. Подумав, добавил: – И не в душе вовсе, а совсем в другом месте.

– Это верно, – согласился я. – А этого места в нас очень много. Намного больше, чем какой-то там непонятной души, где нет места пиву, футболу, бабам и бесовским увеселениям.

– Никогда пора простолюдинов не придет, – возразил он сердито. – Всегда те, кто умеют себя смирять и себя заставлять, будут наверху!

– И у кого не хватает мозгов, – добавил я горько, – чтобы увильнуть от неприятностей? Ладно, Ваше Величество, рассказывайте, что и как случилось.

Но он молчал, смотрел в упор, зрачки расширились в безмерном удивлении.

– Постой-постой… Ты сказал… примчался от моря сюда за неполный день? Сэр Ричард, ты просто дьявол, а не человек.

– А почему не ангел? – спросил я оскорбленно.

Он фыркнул.

– Ну, на ангела не больно рожей… Да и не только рожей, кое-что помню. С чем тебе здесь придется столкнуться, даже не знаю. Я был уверен, что заговорщиков раздавили целиком и полностью. На самом деле, конечно, так и есть, убежден. Но что за порчу навели…

Я сказал язвительно:

– Порчу наводят только на скотину. Но если вы, Ваше Величество, продолжаете настаивать на таком термине, я спорить не буду, вам виднее. Даже соглашусь… весьма охотно. Сделаем так, я вас буду излечивать постепенно. Пусть у них остается надежда, что вот-вот откинете копыта.

Он нахмурился.

– Как-то, сэр Ричард, неуважительно о своем государе…

– Вы не мой государь, – напомнил я. – Но если согласились на скотину, то чего уж возражать насчет копыт? Вы бык, государь, огромный и могучий бык! Свирепый и ярый. Которого на гербах и щитах рисуют.

– Ну ладно, – проворчал он, – на быка согласен. Гербового. Давайте, пока введу вас в дворцовые интриги.

– Не надо, – сказал я сварливо.

– В смысле расскажу суть. После той блистательной победы, когда был уничтожен культ сатанистов и перебиты заговорщики, вы это знаете, вместо прохвостов и предателей, которых я знал как облупленных, дворец наполнили новые люди, которых практически не знаю. И до сих пор, представьте себе!.. Ваш Стефэн, которого вы оставили мне, едва ли не единственный.

– А Митчелл? – напомнил я. – Младший сын барона Касселя, я его направил к вам…

Король отмахнулся.

– Да хорош он, хорош! Я все сделал, как вы и хотели, сэр Ричард! Дал ему землю, титул, замок, а он принес мне клятву верности. И, похоже, он из тех, кто такие клятвы держит. Но он со своей женой… милая такая штучка, как она с ним уживается?.. удалился в отныне свой замок и теперь там безвылазно приводит все в порядок. Правда, там все разорено, рука нужна крепкая… Так что ваш Митчелл хорош, но… мне нужны верные и надежные здесь, во дворце.

Он с надеждой посмотрел на меня. Я покачал головой.

– Я не верный и не надежный. В смысле у меня свои планы и свои задачи.

– Но ты же примчался…

Я сказал раздраженно:

– Сказать правду?

– Скажи, – попросил он и насторожился.

– Я примчался не ради вас, Ваше Величество. Вот так. А чтобы победить в одной важной для меня схватке. Не уверен, что выиграю сражение, тем более битву, но хоть в отдельной стычке победить… и то радость!

– Какой схватке? – спросил он в недоумении. – С кем?

– Лучше не спрашивайте, Ваше Величество.

Он всмотрелся в мое лицо, чуть вздрогнул. Я видел, как задрожали его руки, когда торопливо осенил себя крестным знамением.

– Вы правы, сэр Ричард. Даже королю лучше не заглядывать в иные бездны… если хочет сохранить душу.

– Рассказывайте, Ваше Величество, – напомнил я мягко.

Он принялся за рассказ, говорил все более крепнущим голосом, я слушал, кивал, мысли иногда уходят в сторону, потому что рассказанное королем не выглядит таким уж новым, хотя сам я столкнулся с этим впервые. Но за моими плечами массивы информации, или, как сказали бы местные алхимики, Великие Знания, вся суть которых в том, что свято место пусто не бывает… как и несвято. На месте одной уничтоженной погани тут же появляются другие погани. Непонятно мне только, почему даже умнейших и мудрейших королей окружают титулованные ничтожества, хапуги, рвачи, а то и просто предатели и заговорщики?

Даже те блистательные правители, что вытягивали свои государства из полного дерьма, будь это Петр Первый, Екатерина Вторая, Карл Великий, Генрих Четвертый, и то все залы их дворцов заполняли угодливые лизоблюды, подхалимы, льстецы, тупые родовитые дураки… это в лучшем случае, а обычно же эта свора только и смотрит, как вырвать из рук короля что-то лакомое. А то и вовсе спихнуть короля, а на его место если не самим залезть, то поставить такого, у которого можно выхватывать больше, чаще…

С другой стороны, не так просто определить сразу человека. Не говоря уже о том, что вчера это был верный соратник, сражавшийся плечом к плечу, а сегодня что-то в нем изменилось то ли само по себе, то ли жена нашептала, то ли еще кто, и вот уже он осваивает искусство интриг против короля. Пока что король опирается на сэра Стефэна, уже доказавшего верность, а также на десяток сохранивших преданность рыцарей, но остальные… гм…

– И что скажешь? – донесся голос.

Я посмотрел на Барбароссу, на его лице проступило неудовольствие, догадался, что я почти не слушаю, в запавших, но по-прежнему орлиных глазах проступил гнев.

– Это не мое, – ответил я честно. – С интригами разбирайтесь сами, Ваше Величество. Я же пройдусь еще по дворцу, посмотрю… Одного из черных магов удалось застать врасплох. Если еще у вас тут орудует кто-то, он так просто не попадется. Я вообще-то посоветовал бы священника позвать не в последний момент, а вообще запечатать святыми молитвами все входы и выходы. Чтобы в дворец могли проходить только те, у кого либо крест на груди, либо благословение епископа.

Он помолчал, ответил, искривив губы:

– Вообще-то священник явился только вчера… До этого не до попов было.

– Вот маги и пируют во дворце, – ответил я. – Ладно, Ваше Величество, набирайтесь сил. Но – постепенно, постепенно.

Я покинул его покои, толпа мастеровых спешно восстанавливает двери. Завидев, что иду в их сторону, прыснули, как испуганные кролики от волка.

Я придержал падающую створку двери.

– Позовите священника. Он хоть и слаб, но заклятия на эти двери наложить сможет… В смысле святую молитву. Пусть и святой водой окропит!

Сэр Стефэн, придерживая болтающийся меч, догнал меня и пошел рядом, довольный настолько, что я ощутил от него электрические разряды.

– Как хорошо, – выдохнул он с великим облегчением.

– Что хорошего?

– Мы снова вместе, – сообщил сэр Стефэн мне новость. – Кто теперь против нас?

– Мы не вместе, – сварливо сказал я. – Я бы и пальцем не шевельнул, сэр Стефэн, уж простите за откровенность, но тут совпало с личными проблемами. Потому и примчался, бросив все… А так рассчитывайте только на себя.

Он вскинул брови, на лице проступила понимающая улыбка.

– Да, это беда, когда внезапно является муж… Представляю, какова была погоня! Много народу перебили?

– Все было не так, – буркнул я, но вдаваться в подробности не стал, у каждого личные проблемы по его уровню. – А здесь кто еще из тех, кого мы знаем? Где… ну, перечислять долго, где орлы, с которыми мы разнесли южан на турнире?

Стефэн объяснил, как мне показалось, с легкой обидой:

– Им всем Его Величество изволил пожаловать крупные земельные владения. В основном на границе с Турнедо и Ламбертинией. И еще на восточной, оттуда иногда вторгаются степные племена. В тамошний замок отправился сэр Аларт с его дружиной. Король велел ему укрепиться и перекрыть путь для нападений.

– Понятно, – сказал я. – Сэр Стефэн, я чувствую, вы уязвлены, но король, кому доверяет полностью, того не отпускает. Вы получите от него гораздо больше, чем какой-нибудь мелкий лен на границах королевства!

– Ну уж скажете, – проговорил он польщенно.

– Уверяю вас.

– Но вам он дал только виконта…

– Он следом предложил барона, – пояснил я заговорщицки, – за одно пустяковое задание. И еще подтолкнул на тропку, где я получил графа. Так что я, помимо всего, еще и граф. Более того, я – бургграф!

Он изумился.

– Быть того не может!

– Но так оно и есть, – сказал я. – Давайте пройдемся по дворцу. Я хочу с ним ознакомиться, так сказать.

Мы шли и по дворцу, и по двору вокруг, затем я в сопровождении сэра Стефэна не поленился побывать на всех башнях, прошелся даже по опоясывающей замок стене и в конце концов вышел в город. У меня перед глазами все еще улицы Тараскона, потому патриархальная чистота и целомудренность Вексена подействовала, как глоток холодной чистой воды в жаркий день.

Вон проехал богато разодетый купец, ножны меча украшены рубинами и сапфирами, но меч привязан к седлу, ибо еще постановлением Фридриха I в Constitutio de расе tenenda крестьянам нельзя носить копье и меч: мирных людей обязаны защищать рыцари, даже купец не смеет опоясываться мечом, а должен привязывать его к седлу, потому что меч у пояса – это намек на то, что король не справляется со своей прямой обязанностью обеспечить мир и покой в своей стране.

Здесь в силе и другой указ того же Фридриха, Constitutio contra incendiarios, по которому опоясываться мечом по-рыцарски не смеют и сыновья священников, дьяконов и крестьян.

Правда, что-то многовато в городе монахов и вообще людей духовенства, а под их просторными рясами можно прятать целые арсеналы.

– В каких отношениях король с духовенством? – спросил я.

Стефэн промямлил, отводя глаза:

– Его Величество – король-воин, все внимание отдает знатным рыцарям и могущественным лордам…

– Понятно, – прервал я. – Похоже, что Барбаросса с церковью разосрался. Что, его науськали отобрать у монастырей часть земель? Или обложил их новым налогом?

Стефэн сказал неохотно:

– Но в самом деле монастыри слишком уж… зажрались. У них право неприкосновенности, у них льготы, налоги почти не платят…

– Понятно, – повторил я. – Когда нож у горла, то вопим: церковь, помоги, а когда беда миновала, то почему и не пощипать жирных попов?

Он усмехнулся.

– Почти так.

– То-то у постели короля какой-то деревенский попик! А где архиепископ Кентерберийский? Умный человек, кстати, хоть и на вершине власти. Где он?

Сэр Стефэн виновато развел руками, словно это он поссорился с духовенством.

– Обиделся, уехал…

– А почему тогда здесь эти? – спросил я и указал на человека в рясе, он, смиренно сунув руки в рукава и склонив голову, пробирался вдоль стен домов, стараясь ни с кем не сталкиваться. – Это не обидчивые?

Он снова виновато развел руками, разделяя вину своего сюзерена.

– Кто-то же должен стоять на посту… даже если монархи ссорятся?

– Верно, – вздохнул я. – Подвижники всегда и вытаскивают мир из дерьма. Но сперва мир там наплещется, наглотается…

За то время, что я не был в этом королевстве, ничего не изменилось, да и что могло измениться за пару месяцев? Но вот, как мне кажется, все же и тогда на улицах городов было меньше этих закапюшоненных монахов. Конечно, даже поссорившись с королями, церковь продолжает вести церковную пропаганду на их землях, миссионерство – едва ли не главная забота церкви, однако, как мне кажется, пятый монах, попавшийся нам по дороге за короткий отрезок времени, – это многовато для стольного града.

Вообще мне очень не нравятся эти фигуры с надвинутыми на глаза капюшонами. С одной стороны, все понятно: монахи стараются отгородиться от мирских страстей и желаний, не смотрят по сторонам, чтобы не увидеть голых баб или что-то еще греховное, такие убеждения и стремления к духовной чистоте надо уважать, но, с другой стороны, надень вот такую рясу с капюшоном террорист – и можно разгуливать перед полицейским участком, не говоря уже о том, что под свободно ниспадающей рясой можно спрятать как турнирные доспехи, так и туеву кучу оружия.

Плюс наше уважение к лицам духовного звания: ни один стражник не остановит монаха, не станет шарить под рясой. Так что эти люди в черных мантиях могут молчаливо передвигаться где угодно и как угодно, идеальное прикрытие для шпионов и диверсантов.

– Возвращаемся, – сказал я. – Для первого впечатления достаточно.

Глава 4

Армин Арпагаус, двоюродный брат Барбароссы, как рассказал на обратном пути Стефэн, всячески увиливает от возвращения в столицу. Прирожденный воин и полководец, он страшится непонятных государственных тягот, избегает дворца, а все время проводит в походах. Сейчас он присоединился с небольшим отрядом к войску герцога Ульриха Завоевателя, который повел освобождать Берн и Шальк от вурдалаков, расплодившихся троллей и каких-то неведомых огров, что вроде бы горные, но почему-то захватили долину и перебили живущих там людей…

Сэр Уильям Маршалл только вчера прибыл в Вексен, а так он, несмотря на возраст, обычно бросается из одного конца королевства в другой, едва успевая гасить ростки мятежа. Но уже вчера к нему прискакал гонец: мятежный барон Сегунд Толстый снова собирает обиженных на короля рыцарей под свои знамена…

Из могущественных лордов королю просто не на кого опереться. Он признался как-то ему, Стефэну, в минуту королевской слабости, что никогда еще не чувствовал себя на троне так шатко, как теперь, но никак не нащупает причину.

Стефэн умолк и посмотрел на меня с немым вопросом в глазах. Я покачал головой.

– На меня не рассчитывайте. Я и не опора, и не Эркюль Холмс, чтобы щупать слабые места королевской власти. Мне есть что щупать.

– Да уж не сомневаюсь, – вздохнул сэр Стефэн. – Сэр Ричард, здесь я оставлю вас. Вы идите к королю…

– Зачем?

– Он наверняка ждет вас.

– Лучше бы не ждал! – вырвалось у меня.

– Почему?

– Если бы вы знали, от чего пришлось из-за него отказаться!

Он посмотрел с любопытством.

– От какой-нибудь молоденькой графини? Да еще прямо из спальни пришлось выпрыгивать прямо в седло?

Я вздохнул.

– Да, конечно… Разве что-то может быть интереснее?.. Разве что постель герцогини…

У него загорелись глаза.

– Постель герцогини?

Я пожал плечами.

– А то и принцессы.

Он задохнулся от восторга.

– Сэр Ричард!

Я сказал устало:

– Ладно, идите, проверяйте свою удвоенную стражу.

– Слушаюсь, сэр Ричард!

– Идите, идите, идите…

Когда я шел через площадь, обратил внимание на роскошный дворец архиепископа на той стороне. Богатые экипажи у подъезда, народ снует взад-вперед, чувствуется деловая суета. Не похоже, что церковь свернула свою деятельность.

Я уже знал, что архиепископ обычно редко показывается из своей резиденции, но в связи с тяжелой болезнью короля перебрался в столицу и живет в этом роскошном доме, окруженном высоким забором, где стража бдит едва ли не больше, чем на городских вратах.

Пока я глазел, подошел монах, опустив голову и держа руки в рукавах, как в муфте, низко поклонился.

– Сэр Ричард?

– Имею честь им быть, – ответил я любезно. – А также… эта… удовольствие.

– Сэр Ричард, архиепископ Кентерберийский, узнав, что вы в городе, просит незамедлительно явиться к нему.

– Хорошо, – ответил я настороженно. – Как-нибудь, как только выберу время.

Он покачал головой.

– Нет, вас ждут немедленно.

Я запротестовал:

– Но у меня другие планы!

– Сэр Ричард, вы паладин?

– Да…

– Значит, слово архиепископа для вас должно быть важнее слова короля.

Я смолчал, что для меня и слова короля совсем не закон, я нездешний, надо мной юрисдикция другого королевства, однако он прав в том, что слово архиепископа для меня что-то да должно значить. Еще не знаю, что именно, но должно, ибо паладин – понятие как воинское, так и церковное.

– Хорошо, – ответил я. – Отложим все важные дела и планы. Веди.

На самом деле никаких дел не намечалось, но всегда стоит дать понять, что приношу нечто важное в жертву, чтобы выторговать что-то ценное взамен.

Следуя за монахом, минут через десять я уже входил в роскошный дворец. Везде молчаливые стражи, много монахов, все прячут лица, что понятно, так надо по монастырскому уставу, но в то же время как удобно, как удобно.

Перед последней дверью монах попросил чуточку подождать, исчез, я только успел увидеть в щель, что в зале яркий свет, пахнет ладаном и много народу.

Вернулся буквально через минуту, тут же распахнул передо мной двери. Я шагнул в зал: красиво и торжественно, несколько священников довольно высокого ранга сидят на двух длинных скамьях, а сам архиепископ Кентерберийский – в кресле с высокой спинкой, что на возвышении. Туда ведут три ступеньки, покрытые толстым ковром цвета кардинальской мантии.

Я отвесил учтивый поклон, архиепископ вперил в меня суровый взор и сказал сухим неприятным голосом:

– Сэр Ричард, вы занятой человек, потому буду краток…

Я ответил несколько встревоженно:

– Для вас, Ваше Преосвященство, я оставляю любые дела.

Он поморщился, продолжил тем же тоном:

– Сэр Ричард, до меня дошли слухи, что есть серьезные основания сомневаться в вашем паладинстве. Я внимательно изучил вопрос, сделал соответствующие запросы… Настоятель монастыря Кернель брат Августин и герцог Веллингберг при всех их высоких достоинствах в самом деле не имели права возлагать на вас этот сан. Таким правом обладают только высшие сановники церкви.

– Сановники? – переспросил один из священников, массивный епископ с крупным некрасивым лицом мыслителя.

– Конклав, – сказал архиепископ внушительно. – Не один служитель церкви, а собрание. Один раз в год кардиналы собираются для решения важных вопросов…

Епископ кивнул, удовлетворенный, архиепископ обратил суровый взор ко мне.

– Как я уже сказал, буду краток. Чтобы не тратить ни свое время, ни ваше. Мы сейчас держали большой совет и… единогласно постановили снять с вас этот благородный и ко многому обязывающий сан.

Я содрогнулся, на меня будто обрушилась крыша дворца. Священники смотрят уже не бесстрастно, а враждебно, как на жулика, присвоившего диплом престижного вуза. В глазах архиепископа на миг промелькнуло обыкновенное злорадство, после чего он сказал еще более сухо:

– Можете идти, сэр Ричард. Решение нашего совета мы сегодня же обнародуем в городе. А также пошлем гонцов в другие города.

Настолько потрясенный, что даже не сообразил что-то ответить, я повернулся и деревянными шагами вышел. Меня услужливо проводили на улицу, и уже там я ощутил, как зарождается и медленно поднимается изнутри гнев.

Какая-то нехорошая игра, и не надо быть таким уж умником, чтобы разобраться. После победы над заговорщиками победители что-то не поделили. Возможно, архиепископ захотел больше власти и влияния. В чем-то он прав: раз уж король позволил усилиться сатанизму, то это его просчет, а сильная церковная власть подавила бы все в зародыше. Но, понятно, Барбаросса не таков, чтобы делиться властью. Особенно теперь, когда его едва не свергли.

Ну, а я, как очень помогший королю и сейчас явившийся на выручку, тоже попал под раздачу. Короля играет свита, и если ослабить его сторонников, то и король теряет всякую мощь…

Перед дворцом всегда столько народу, что я начинаю видеть пикет, демонстрацию или зачинщиков палаточного городка. Это сэр Стефэн проходит мимо равнодушно, еще недооценивает эту силу, а я разрезал толпу, как раскаленный нож режет кусок сливочного масла, и взбежал по ступенькам в холл, прохладный и просторный, но тоже блещущий богатыми нарядами придворных и гостей короля.

Я двинулся через зал, рассматривая больше женщин, чем влиятельных вельмож, как вдруг услышал повелительный голос:

– Сэр Ричард!

Я оглянулся. Сэр Маршалл стоит с двумя очень богато одетыми вельможами, в руках кубки с вином, хохочут и хлопают друг друга по плечам. Завидев меня, один из вельмож еще раз назвал меня по имени и сделал повелительный жест, приказывая подойти.

Я едва не вскинул левую руку, согнув в локте, и не похлопал по бицепсу, но я дворянин, так что лишь смерил его холодным взглядом и продолжал двигаться дальше.

За спиной услышал:

– Сэр Ричард! Да погодите же!

Я нехотя остановился, медленно повернулся, стараясь, чтобы скука и презрение как можно четче отражались на моем выразительном все еще, надеюсь, лице. Вельможа оставил собутыльников и спешил за мной, даже запыхался.

– Сэр Ричард!

– Слушаю, сэр, – ответил я небрежно, словно это я был верховным канцлером. – Э-э… сэр?

Он чуть прикусил губу, в руках все еще кубок, который он не знал, куда девать, в глазах метнулась злость, но, когда заговорил, голос звучал сладко, как у Доминго или Паваротти:

– Сэр Плачид, маркиз и лорд трех городов к вашим услугам…

– Слушаю, сэр Плачид.

– Хочу поздравить вас, сэр Ричард!

– С чем?

– Вы только приехали, и король сразу почувствовал себя лучше.

– Не уверен, – ответил я, хмурясь, не выдал ли себя король, что полностью здоров. – Король просто рад видеть старых друзей.

Маркиз протянул:

– Разве старых? Насколько помнится, он увидел вас впервые пару месяцев назад. Правда, вы оказали ему какую-то услугу, но вряд ли значительную, иначе он не одарил бы вас всего лишь титулом виконта.

– Разве это мало?

– Мало, – ответил он убежденно. – После той резни освободилась как титулов масса, так и владений!

– Это была королевская шутка, – пояснил я. – У меня владений хоть… благородных дам здесь нет? А неблагородных?.. хоть анусом потребляй. В смысле, хоть жопой ешь. Среди моих титулов… ха-ха… только виконтьего недоставало. Для гербария. Вот сейчас я изволил прибыть сюда как граф. Да-да, всего лишь граф, такова моя причуда. Граф Валленштейн к вашим услугам… ну это так говорится, я ж вежливый, а так вы хрен дождетесь от меня услуг, кроме… ну вы поняли. Наследник совсем не бедного герцогства Брабант. Надеюсь, слыхали…

Судя по его вытянувшемуся лицу, слыхал. Еще как слыхал. Я улыбнулся покровительственно, направился в королевские покои. Похоже, меня пытались прощупать и сразу же перевербовать, предложив что-то повыше, чем титул виконта.

Стражи у двери бодро отсалютовали копьями.

– Бдим, орлы? – спросил я бодро.

– Бдим, сэр Ричард! – ответили они не менее бодро, как своему военачальнику. – Муха не пролетит!

– Никого постороннего к королю, – приказал я. – Даже если это папа римский!

– Сэр Ричард, как можно…

– Я отвечаю, – оборвал я.

На другой день Барбаросса уже сидел в постели и диктовал распоряжения, а на третий, несмотря на все мои протесты, решил устроить пир, на котором проведет смотр всех сил, что у него есть. И противников – тоже. Я возражал против такого быстрого выздоровления, но Барбаросса сообщил всем-всем, что это я, сэр Ричард, привез очень редкое и очень дорогое лекарство, купленное у контрабандистов, а те отыскали его в руинах древних городов. Так это все благодаря лекарству, а ваша тайна, сэр Ричард, останется тайной…

Я вообще-то и так не очень сомневался, король – кремень, просто хотелось все успеть, раз уж приехал, отложив драгоценную поездку на Юг. Во дворце снова зазвенели веселые голоса, торговцы привезли редкие фрукты, охотники доставили на шести телегах дичь, битую птицу, а повара сбивались с ног, подготавливая великий пир по случаю чудесного избавления Его Величества от болезни.

Король принимал Маршалла, когда я пришел с докладом, Барбаросса радушным жестом пригласил к столу, однако Маршалл поспешно поднялся.

– Ваше Величество, у вас пойдут воспоминания о былых битвах, а мне нужно подготовить кучу приказов.

– Иди, – разрешил Барбаросса и повернулся ко мне. – Так, говоришь, сатанисты окопались прямо во дворце?

– Уже знаете?

– Стефэн рассказал.

– Кстати, Ваше Величество, надо бы верному рыцарю какой-нибудь лен пожаловать!

Он поморщился.

– Мне он тут нужен.

– А вы пожалуйте с условием, что Стефэн пошлет туда управляющего. А сам пусть служит дальше.

Он подумал, буркнул:

– Да, это мысль. Ты хорошо соображаешь.

– Ничего особенного, – ответил я недовольно. – Кстати, Ваше Величество, а с какой целью вы мне так здорово подос… подгадили? В смысле, освободив герцога Валленштейна.

Он поморщился.

– Ну, знаешь ли, он мой старинный друг.

– Но это был мой пленник! И даже король не смеет его освобождать, тем самым нарушая феодальные вольности. Вот щас всем скажу, что вы нарушили. Это же весь рыцарский мир ополчится на такого самодурного короля!

Он криво усмехнулся.

– Не скажете, сэр Ричард. Вы ж это… благородный.

– Благородный, – согласился я с удовольствием, – а вот вы, Ваше Величество…

– Ну-ну?

– Даже слово это выговариваете с запиночкой, будто жабу глотаете. Или на рыночные отношения перешли. Должен сказать, что появление герцога было для меня весьма неприятной неожиданностью.

Он вскинул брови.

– Как так? Я был уверен, что уж никак тебя не догонит. У тебя такой конь!.. Может, все-таки продашь? Своему королю, как-никак…

Он проговорил это небрежненько, поставив сразу две ловушки, чтобы я первую перепрыгнул, а во вторую попал, но я сделал вид, что первую вообще не заметил, а насчет второй напомнил так же небрежно, как монарх монарху:

– Вы не мой король, Ваше Величество. Я вам помогал не по службе, а… ну не стану врать, что из симпатии, но тот герцог Валленштейн показался мне еще большей скотиной, чем вы, Ваше Величество.

– Ну спасибо, – прорычал он. – На добром слове, как говорится! Добрый ты, дорогой Ричард. Но, как я понял, герцог хоть тебя каким-то образом и догнал… наверное, с помощью чертовой магии, все обошлось?

Я пожал плечами.

– Да как сказать.

Он спросил встревоженно:

– Что-то стряслось?

– Увы…

– «Увы, да» или «увы, нет»?

– Увы, да.

– Так что же все-таки?

– Теперь вот, – сказал я с сомнением в голосе, – я названый сын герцога Валленштейна и наследник его земель. Хорошо это или плохо? Пока не врубился. Правда, я ему отыскал еще одного сына, настоящего, но побаиваюсь, что не удастся выпихнуть на малыша герцожье престолонаследие.

Король вскинул брови и некоторое время смотрел на меня буквально с раскрытым ртом. Наконец с трудом выдохнул, коротко хохотнул и сказал со странным смешком:

– Ну, дорогой Ричард… Тебя кинь связанным в воду – выплывешь с рыбиной в зубах. Как мне недостает именно такого человека!

Я сказал едко:

– А я всю жизнь о таком короле мечтал! Даже привиделось как-то… в кошмаре. Ладно, Ваше Величество. Я вижу, раз речь зашла о пире, значит, все путем. Так что я на рассвете возвращаюсь. У меня важных дел полно, а я какой-то ерундой маюсь.

Он поморщился.

– Я же говорю, добрый ты. И вежливый. Вон какие деликатнее слова подбираешь, чтобы не обидеть монарха, а напротив, сказать ему приятное… А за тобой серьезный должок, ты забыл?

Я изумился так, что зашатался на стуле.

– Ваше Величество! У вас все еще жар?

– Сэр Ричард, – сказал он почти официально, – вы не забыли, что вы еще и барон де Сворве? Тебе моей милостью пожалованы земли Сворве и Коце с находящимися там замком, поместьем, загородными домами, деревнями и двумя городами. Со всеми вытекающими правами и обязанностями.

Я усмехнулся.

– Ваше Величество! Благодарю за щедрый дар, но вынужден отклонить. Тем более когда с этими… обязанностями. Я нормальный человек, демократ, рыночник, а это значит, что от любых обязанностей бегу, как черт от ладана. Я уж скромно молчу, что у меня этих земель… Нет, это исключено.

Он набычился, смотрел с неприязнью.

– Почему такое пренебрежение к королевской милости?

– Ваше Величество, я же сказал, что я польщен и все такое. Не сказал? Так говорю, громко и вслух, как учил Карнеги. Но у меня крайне важное дело на Юге. Я это повторяю уже, как попугай, но я еду, куда планировал, а вовсе не в это, как его…

– Сворве, – подсказал он.

– Это самое Сворве. Я же понимаю, почему вы сейчас упомянули!

Он вздохнул, лицо как-то сразу постарело, я увидел, что он не слишком уж и оправился от болезни, кости едва не прорывают истончившуюся кожу.

– Сэр Ричард… Дело в том, что, если бы ты отправился туда сразу, все было бы великолепно. Барон де Бражеллен погиб, ты приезжаешь в замок и прибираешь все к своим рукам согласно моей воле. Но ты не поехал. За это время там опомнились, а эта сволочная вдова убитого, очень честолюбивая и неглупая бабища, подняла крик о невинно убиенном и начала собирать под свои знамена вассалов. У нее с мужем никогда любви не было, уж я-то знаю, но сейчас она размахивает его именем и готовит всю Армландию к войне.

– А я при чем?

– Если бы ты поехал сразу, – повторил он чуть ли не по слогам, – все было бы погашено в зародыше. Но сейчас мы им дали время опомниться, хорошенько подумать, взвесить все «за» и «против», подготовить замки к возможным штурмам, а также собрать какие-то силы для отражения моих войск. Но дело не в том, что я так уж берегу жизни своих солдат… хотя, если честно, берегу, они мне всегда нужны, я не хочу потратить их хоть в какой битве: кто знает, сколько еще впереди? И, хуже всего, там в Армландии знают, что я не в силах отправить туда войско. Не только потому, что его у меня пока еще почти нет… но и дорог в ту проклятую Армландию тоже почти нет. А по единственной тропке между бездонными болотами, которую знает один-два местных охотника, войско не провести… ты должен, просто должен войти в положение дел!