Текст книги "Ричард Длинные Руки – гроссфюрст"

Глава 8

Взамен уползших туч надвинулись новые, настолько тяжелые, что с треском прогибается небо, солнце не просто скрылось, а полностью исчезло по ту сторону плотного, как каменная гряда, слоя туч.

Ветер налетел снова, уже злой, погнал перед собой пыль, а следом стремительно надвигалась страшная серая стена ливня. Холодные струи ударили с такой силой, будто не вода, а свинец, моментально по земле побежали мутные потоки, понесли грязь и сор.

Я скомандовал:

– Часовым – бдить! Остальные могут укрыться. Но не чересчур!

Ливень, что так долго сдерживался, сейчас обрушил холодную воду не струями, а водопадами. Моментально исчезли стены, пропал весь мир, а человека удавалось увидеть, только если подойдет вплотную.

Я тревожился, не решились бы люди Зигмунда попробовать проникнуть в город, велел перегородить пролом снова и прислушиваться, хотя в страшных тучах молния режет небо зубчатым ножом с такой силой, что гром оставит всех глухими, каждый при таком ударе сверху приседает до самой земли, где стремительно бегущая вода уже совсем скрыла землю.

Одежда под доспехами моментально промокла, жар схватки быстро уходил, я ощутил, что вообще-то холодно. Рыцари выглядят бодрее своего сюзерена, но вряд ли от дождя все в восторге.

Подбежал, пригибаясь на каждом шагу и закрываясь широким щитом, сэр Вайтхолд.

– Хорошо, – прокричал он, – из ямы всех успели вытащить! Даже мертвых…

– Теперь придется везти на кладбище, – крикнул я.

– Вы хотели оставить их там?

– Почему нет? Было бы приметное и памятное место.

Он покачал головой, отблеск молнии бросал на его лицо страшные сполохи, прокричал, болезненно морщась от ужасающего треска над головой:

– Не у всех такие доспехи, как у вас, ваша светлость!

– Прости, – сказал я. – Ты прав, за доспехи герцога и его людей даже наши рыцари полезут в грязную яму с мутной водой…

– Я велю сообщить в городе, – сказал он. – Если найдутся родственники, пусть забирают и хоронят павших героев в своих фамильных склепах. Остальных зароем мы.

– Но доспехи и оружие собери, – предупредил я.

– А как же? – изумился он. – Это боевые трофеи по праву войны! Родня получит раздетые трупы.

– Над каждым вели поставить крест с надписью, – распорядился я. – Все-таки знатные лорды. Если родня возжелает перезахоронить – нам работы меньше.

Он посмотрел с укором.

– Ваша светлость, не становитесь таким хозяйственным.

– Почему?

– Вы же рыцарь!..

– И что?

– Рыцарь не должен быть похож на купца.

Я вздохнул.

– Как вы правы, дорогой друг… Вот только все время помню, что в масштабах королевства потери в экономике всего на процент – снижение валового продукта хрен знает на сколько!

Он посмотрел на меня с испугом.

– Боже правый, чем у вас только голова занята!

– Смотрите и трепещите, – сказал я. – Вот попадете на лестницу, ведущую к власти, посмотрим, какой купец из вас получится!

Он торопливо перекрестился, поплевал через левое плечо, взялся за амулет на шее, а другой рукой свернул кукиш и потыкал в пространство.

Ливень ушел, однако небо осталось низким и тяжелым со свисающей бахромой мокрых туч. Ночь наступила влажная и липкая, я велел пожарче разжечь все камины во дворце, однако сыростью пропитан даже камень стен, мерзко, дождь за окнами то снова начинается, то отступает, перекаты грома медленно уходят к горизонту, затем усиливаются, угрожающе сверкают сквозь толщу туч багровые зарницы…

Последние недели без сна и отдыха наконец-то обрушились, как подтаявший ледник, я добрался до королевских покоев на полусогнутых, рухнул на ложе и тут же, едва опустил голову на подушку, провалился в глубокий сон, как в бездонную пропасть.

Когда поднял тяжелые, как чугунные, веки, в комнате уже светло, за окном блестит умытое солнышко, а у двери беспокойно ерзает в кресле сэр Вайтхолд. Возле него смирный мальчик в придворной одежде, хорошенький и белокурый, с кокетливым золотым поясом, что значит – придворный паж.

Я повернулся и уставился на обоих ошалелыми глазами. В голове еще грохот копыт, воинственные кличи, и хотя уже соображаю, что я вот лежу без штанов, но часть моего сознания еще скачет на коне, визжит и вздымает меч, воодушевляя соратников.

– Сэр Вайтхолд, – сказал я сипло.

Он вскочил и поклонился.

– Ваша светлость…

– Что, – прохрипел я, – уже в самом деле утро?

– Самое настоящее, – похвастался он, словно сам его сотворил. – Полная победа!.. Везде и во всем. Потому вы и вот так наконец-то… как бревно. Наверное, и чувствуете себя им? В самом деле надо отоспаться.

Я смотрел на него, старательно фокусируя взгляд. Побитое в схватках тело просится полежать еще, кровоподтеки сошли, но смертельная усталость еще не выветрилась, затаилась, напоминает, что после такой встряски полдня бы в горячей воде, и чтобы могучие женские руки разминали мышцы и разгоняли кровь.

Он спросил осторожно:

– О чем задумались, ваша светлость?

Я проворчал с тоской:

– Почему я не крокодил?

Он опасливо охнул:

– Зачем это вам?

– Крокодилы даже ходят лёжа…

Он пробормотал:

– Некоторые и вовсе под себя… Может быть, встанете?

Я сполз с ложа, оделся, чувствуя, что сам делаю это быстрее, чем когда меня одевают двенадцать допущенных в королевские покои вельмож.

– Как хорошо…

Он спросил с подозрением:

– Что?

– Одеваться самому, – пробормотал я. – Мальчик, застегни мне сзади!.. И подай перевязь. Пояс затяни потуже… Теперь шляпу… Сэр Вайтхолд, в Геннегау с меня даже штаны снимали придворные!

Он спросил с неловкостью:

– Да?.. Гм…

– Это у них такая обязанность, – пояснил я сварливо. – Не опускайте глазки, тоже мне, стыдно ему за лорда! Обычай такой, королей одевают и раздевают, это такая привилегия, за нее морды друг другу бьют.

Он взглянул остро.

– К счастью, вы не король.

– Может быть, – ответил я сердито, – но корона была в моих руках, я ее уже почти примерил…

– Все, – сказал он благочестиво и перекрестился, – что Господь делает, он делает к лучшему. Хотя и непонятно.

Я подумал, кивнул.

– Да вроде бы что-то проступает в тумане. Но, вы правы, непонятно, что с этим делать. Все мои планы были связаны с Сен-Мари. Про Армландию, честно говоря, совсем забыл. Тем более не думал ни о каком Турнедо, будь оно неладно.

Мальчик учтиво и как-то особенно красиво распахнул перед нами двери, мы перешли в кабинет. Через несколько минут туда начали стягиваться мои военачальники, все какие-то противно бодрые, выспавшиеся, с громкими голосами и широкими жестами.

Сэр Вайтхолд ответил мне с немалым запозданием, но авторитетным голосом:

– Все самое лучшее случается неожиданно.

Сэр Клемент, хотя не слышал, о чем был разговор, счел нужным вежливо уточнить:

– Как и худшее.

– Потому что неожиданные события, – заявил мудрый сэр Вайтхолд, – случаются в нашей жизни намного чаще, чем ожидаемые.

Виконт Каспар посмотрел на него с подозрением в слишком честных глазах.

– Намекаете, что сладкое надо сожрать в первую очередь? Пока не?..

Вайтхолд покосился на него с неудовольствием.

– Это вы чего, шутите так странно? Шутка должна быть смешной и неожиданной, как удар дубиной в темноте!

– Удар дубины в темноте, – сказал сэр Климент задумчиво. – Да, это в самом деле смешно, вы правы… Если в темном переулке вам неожиданно влупят со всей дури ногой в пах, кулаком в живот и палицей по голове, то самое главное – не растеряться, это же шутка, шуточка даже…

– А засмеяться? – спросил барон Саммерсет. – Как вот мы все еще целы, хотя кто думал, что получится вот так?

– Его светлость за всех думала, – авторитетно заявил виконт Рульф. – Ваша светлейшая светлость, столицу мы нагнули, что дальше?

– По сепаратному договору, – объяснил я, – вашему сюзерену принадлежит три четверти этого бывшего королевства. Помимо столицы!.. Вот все эти земли и будем осваивать.

– Это как?

– Бить сваей, – пояснил я. – Несогласных. Долго и больно.

Сэр Клемент пробормотал:

– Ну, долго бить не придется… Если осваивать вашими гуманными методами, чтоб не мучились. Как думаете поступить с освободившимися землями?

– Как и принято, – ответил я. – Я сторонник незыблемости и узаконенной властью священности полезных мне традиций. Замки и земли щедро и безвозмездно раздам своим лояльникам. Мои рыцари получат во владения налаженные хозяйства, где каждый уже знает и делает свою работу, как в поле, так и в замках, где гарнизон блюдет, кухарка готовит, прачка стирает, а жена раздвигает ноги навстречу судьбе.

Он переспросил:

– Простите… жена?

Я посмотрел в удивлении.

– У вас что с ушами? Прочистите. Я же сказал, замок получаете вместе со всем персоналом. Там только хозяин погиб, но остальное уцелело! В том числе и жена. Приезжаете в пожалованный мной от щедрот замок, объявляете себя хозяином, проверяете, все ли на месте: кузнец в кузнице, конюхи в конюшне, повар на кухне, жена в спальне… Конечно, вы вольны любого заменить, в том числе и жену, однако настоящий мужчина не побрезгает ли заниматься такими мелочами? Нам вообще-то по большому счету без разницы, кто там в постели. К тому же не думаю, что предыдущий хозяин был такой уж дурак, чтобы взять уродину.

Он пробормотал в неловкости:

– Оно-то так, но как-то не совсем…

Я пожал плечами.

– Вы вольны выгнать бедную женщину на мороз или отправить милосердно в монастырь.

Он сказал поспешно:

– Нет-нет, я так не сделаю, что вы, ваша светлость!

– Тогда просто принимайте и ее в хозяйстве, – решил я. – Как козу или корову, в зависимости от комплекции. Вам-то какая разница? Думаю, и ей тоже, главное – мужчина в доме. Дело не в жене, как вы понимаете, а чтобы все работало, приносило доход, а налоги в казну выплачивались сполна и вовремя. И тогда прикрою глаза на некоторые мелкие нарушения гражданского процессуального права. Но если налоги не потекут в мой державный карман, я припомню все ущемления свободы слова, коррупцию, недостаточное передвижение капиталов и отсутствие инвестиций.

– А это… что?

– Корабли я строю, – напомнил я сварливо. – Инвестиции необходимы! Я вообще замки, может быть, начну раздавать только при условиях вложения в строительство флота!

Все слушали внимательно и почтительно, только у меня есть размах и даже некоторый опыт, когда стараешься наладить работу в целом королевстве.

Сэр Вайтхолд спросил нерешительно и с надеждой:

– Ну, теперь пир в честь победы?

– Все бы вам пиры, сэр Растер, – ответил я сварливо, – тьфу, сэр Вайтхолд! Простите, очень уж вы как близнецы и братья, я оставил в Сен-Мари замещать себя этого великого героя, что уже стал легендой, специалиста по гарпиям и вообще, он тоже попировать любит… Но если так уж невтерпеж, то распорядитесь накрыть столы в большом зале.

– Вы почтите нас присутствием?

– Если мне оставите за столом местечко, – ответил я.

Они ушли шумной гурьбой, все повеселели еще больше, пир – это победа, это признание, это хвастовство подвигами, и если отменить пиры, то половина радости от побед будет потеряна.

Сэр Вайтхолд, как оказалось, не пировать шел, а только проводил всех до двери, закрыл за ними дверь и молча сел на лавку.

Я посмотрел на него хмуро, но с благодарностью.

– Барон?

Он поднялся.

– Ваша светлость?

– Вы правы, – сказал я, – правитель моего ранга не может без личного секретаря, но вы слишком знатный рыцарь, чтобы исполнять такую работу незнатного человека. Другое дело, если сами подберете простолюдина, нужно только очень даже смышленого…

Он сказал просто:

– Местным не доверяю, ваша светлость. А мои воины, даже самые простые, умеют читать только звериные следы в лесу. Придется секретаря либо затребовать из Сен-Мари, либо пока обойдемся своими силами.

– Спасибо за понимание, сэр Вайтхолд, – поблагодарил я. – Пока обойдемся своими. Вот вам перстень Гиллеберда…

Он осторожно принял в обе ладони перстень с королевской печаткой, в глазах немой вопрос, спросил тихо:

– И что…

– Знак высшей власти, – объяснил я. – Будете скреплять документы. Бац – и готово! В горячий сургуч, в смысле. Что делать, пока будем пользоваться трофейным.

Он смотрел с сомнением.

– Этот перстень должен быть на пальце короля…

– Думаю, – успокоил я, – это запасной. Гиллеберд не станет рисковать печатью в единственном экземпляре. Пользуйтесь, сэр Вайтхолд! Те указы, которые издаю лично, именно этим и скрепите. А потом свою создадим…

Он задумчиво рассматривал перстень, по его лицу скользят тени, я почти вижу, как прикидывает разные возможности, а я прислушался к затихающим шагам в коридоре, поднялся из-за стола и осторожно прошелся по кабинету. Затылка то и дело касается предостерегающий холодок, словно за спиной открывается окно в снежную и ветреную зиму. Чувствуется, что Гиллеберд много занимался магией, он сам не преминул похвастаться передо мной еще в мой первый визит к нему. Хотя, возможно, как раз не силен, а создавал видимость?.. Или создавал видимость, чтобы я подумал, будто он не силен?

Сэр Вайтхолд начал посматривать на меня с вопросом в серьезных глазах, но помалкивал. Я наконец спросил резко:

– Здесь есть маги? Колдуны? Чародеи?..

Он ответил с неподвижным лицом:

– При дворе каждого властелина они есть…

– Отыщите, – велел я.

Он снова чуть-чуть наклонил голову, по губам пробежала легкая усмешка.

– Не так уж они и могучи, ваша светлость.

– Проверили?

– Да, – ответил он спокойно, – мои люди перебили их с ходу. Только двое успели оказать сопротивление, сожгли дьявольским огнем четверых… но их самих истыкали стрелами так, что у ежей и то иголок меньше.

Я подумал, спросил с недоверием:

– И это все? Неужели у такого властелина, как Гиллеберд, такие слабые маги?.. Где их помещения?

Он указал кивком на окно.

– Все жили в комнатах при кухне, и только один в башне. Она стоит как бы отдельно, видите?

Глава 9

Башня даже отсюда, из окна, выглядит хмуро и недобро, камень поменял серый цвет гранита на черный и теперь блестит, словно антрацит. Узкая дверь внизу, ни одного окна до самого верха, а там под остроконечным коническим навесом из крашеных досок нечто вроде смотровой площадки.

– Там кто-то есть?

– Дверь заперта, – сообщил сэр Вайтхолд.

– Взломайте!

– Сперва хотели, – ответил он, – но когда увидели, что перед дверью пыли по щиколотку…

Я поколебался, в самом деле, что за дурь несу, озлился на себя, вот и я, как все, сказал резко:

– Ломайте!.. Это может быть простейшая магия, что отводит глаза.

Он пробормотал:

– А на самом деле там может быть протоптанная дорога?.. Сейчас все сделаем…

Он выбежал в коридор, загремело железо, послышались быстрые шаги троих человек. Я выждал, когда все стихнет, снова внимательно осмотрелся. Что-то здесь нехорошо, будто Гиллеберд или кто-то еще наблюдает и ждет удобного момента ударить в спину. Но только сильный маг может убить человека щелчком пальцев, хотя и для этого должен сутки копить мощь, зато десятки слабых в состоянии подобраться незамеченными со спины и ударить острым ножом в незащищенную шею.

Я снова и снова просмотрел кабинет в тепловом, потом запаховом зрении, прошелся вдоль стен и даже ощупал гобелены, везде надежная твердость стен, да и чувствую массивные гранитные глыбы, окна высокие, но узкие, человеку не протиснуться, стол и кресла из дорогого дерева, тяжелые, такие натощак и не сдвинешь.

– Ладно, – пробормотал я, – еще не вечер…

В коридоре шестеро, как я и велел Тэду, все поджарые, бывалые, в руках пики с заточенными, как бритва, остриями, а у двоих обнаженные мечи.

Вместо того чтобы смотреть на меня, тут же начали зыркать по сторонам, не грозит ли сюзерену опасность, готовые и на врага броситься, и своими телами закрыть вождя.

– Спасибо, ребята, – сказал я тепло. – Бдите! Пока что это еще чужой город.

Во всех переходах – стража, ни разу на глаза не попался никто из слуг, везде блещущее железо, обнаженное оружие, грубые мужские голоса и запах крепкого пота, словно иду не по королевскому дворцу, а по солдатской казарме.

Внизу в холле воины находятся даже возле окон, будто дворец вот-вот атакуют, но береженого Бог бережет, излишняя осторожность еще никого не убила, а вот беспечность…

Двое тут же подхватили копья и пошли за мной. Во дворе сыро и ветрено, хотя это замечаю только я, на дальнем конце двора у черной башни колдуна с десяток воинов во главе с сэром Вайтхолдом наблюдают за верзилой, что с громкими выдохами рубит огромным топором дверь.

Металлические полосы уже перерублены и загибаются кольцами, щепки летят, как брызги воды, по которой бьют большой палкой, однако лица наблюдающих что-то мрачные…

Я подошел, присмотрелся, так и есть, щепки летят, дверь изрублена, однако… изрублена, изрублена, но никак острие тяжелого топора не прорубит эти доски, уже и бревна бы перерубил, но пока зарубки не глубже мизинца…

Кто-то сказал наконец зло:

– Магия, черт бы его побрал!.. Надо священника звать.

– Если маг силен, – возразил кто-то, – то простой не поможет. Нужно епископа…

– А где его взять?

– И я о том же…

Разговоры прервались, когда я подошел ближе, протянул руку к хозяину топора.

– А по петлям не пробовал?

Он сказал поспешно:

– Нет, ваша светлость. Мы всегда прямо в середку…

Кончики моих пальцев не успели коснуться топорища, как дверь дрогнула и распахнулась. Все ахнули и отступили разом, как один человек, а верзила с топором сказал сокрушенно:

– Вот что значит лорд… ему даже дверь кланяется!

Я осторожно ступил внутрь, темные стертые ступени винтообразно ведут вверх, я шел неспешно, прислушиваясь настороженно. Чувство опасности молчит, сверху едва слышно тянет кисловатым запахом, стены сухие, но с заметными пятнами копоти, на стенах кое-где потеки и наплывы, будто гранит в этих местах превращался на время в жидкую глину.

Наконец за поворотом лестницы открылась дверь, а не люк в потолке, как я почему-то ждал. Простая дверь, хотя когда я протянул руку к ручке, ощутил нечто, как бы сказать, неощутимое, эфемерное, но пославшее тревожный сигнал вдоль позвоночника.

Из-под двери в узкую щель просачивается легенький дымок, но пахнет привычно горьковато.

Я с силой толкнул дверь и приготовился отпрыгнуть, если что и где, однако в заставленной довольно тесной комнате из-за стола с ретортами и тиглями быстро вышел немолодой мужчина с короткими седеющими волосами и очень живыми глазами.

– Ваша светлость, – произнес он со всем почтением и низко поклонился, – я к вашим услугам…

Я остановился на пороге, рассматривая его и эту лабораторию, довольно типичную с виду, хотя что-то здесь неприятное, недоброе. Справа и слева массивные двери, хотя, по размерам башни, там могут быть только крохотные комнатки. Странный запах, я бы назвал его трупным, но здесь все чисто, раскопанных могил нет. Правда, на полке целый ряд черепов, и последние два – свежие, еще теплые, как будто еще сегодня их долго вываривали, освобождая от остатков мяса.

– Некромант? – спросил я в упор.

Он вздрогнул, съежился, улыбка стала искательной.

– Ваша светлость, – сказал он торопливо, – я исследователь! В мире столько тайн, разве вы не хотите стать еще могущественнее?

Я кивнул.

– Хочу.

– Вот я и добиваюсь…

– Чего? – спросил я. – И откуда планируешь черпать мощь?

Он сказал быстро и заискивающе:

– В древности людей наполнили магической мощью! Уж не знаю как, но они тогда могли двигать горами. И хотя те люди давно умерли, но мощь жила и пробуждалась в детях, все были магами, все!.. даже великими магами, господин. Это были великие времена, великие эпохи, от которых не осталось даже воспоминаний… Потом Великие Войны, люди дичали, магическая мощь никуда не исчезла, но уже никто не знал, как ее извлечь и как использовать…

Я пробормотал:

– Интересная идея…

Он воскликнул:

– Это не идея!.. Я сумел найти подтверждение!

Я посмотрел на полку со свежевываренными черепами.

– С их помощью?

Он отмахнулся.

– Господин, это преступники, приговоренные к смерти. Воры, убийцы, разбойники. Его Величество милостиво разрешил мне брать их для исследований.

Я сказал со странным чувством, сам еще не зная, одобряю такое или нет:

– Хозяйственный Гиллеберд… У него ничего не пропадает, верно?

Он сказал все так же торопливо:

– Они творили зло всю жизнь, так пусть хоть смертью послужат людям!

– Хороший принцип, – согласился я, он несколько приободрился, но я уточнил: – А люди – это ты?

Он заискивающе улыбнулся.

– В первую очередь – Его Величество король Гиллеберд Фруассар, а затем уже я, мелкая сошка… но теперь вы, ваша светлость, мой господин!

– И каковы успехи? – поинтересовался я.

Он заулыбался, я знаю эту улыбку, с нею слабые врут сильному, но в этой есть нечто еще, я всмотрелся и понял, что это «нечто» – презрение к людям с мечами, у него есть нечто помощнее, только бережет на крайний случай…

– Успехи просто невероятные, – ответил он приподнято. – Удалось нащупать один из путей, которым можно добывать магическую мощь из человека.

– Ого! – сказал я. – Что, из любого?

Он кивнул, но поспешно уточнил:

– Из любого, однако пока только крохотную часть, ваша светлость! А остальное море… как жаль!.. пропадает. И очень трудно пока доставать то, что удается… Но работаю над этим, ваша светлость!.. Скоро найду путь, чтобы из каждого добывать хотя бы вдвое больше…

Он чуть увлекся, глаза блеснули дьявольской гордыней. Я на краткий миг в неком озарении увидел, как горят города и села, а он в виде огромного огнедышащего дракона летит, широко раскинув крылья, поглощает энергию сжигаемых им людей и становится все сильнее и сильнее…

На моем лице или в глазах что-то изменилось, он прервал себя на полуслове, поежился, сказал просительно:

– Ваша светлость…

Я проговорил медленно, не давая ему взглянуть мне глаза:

– Говоришь, вдвое больше…

– Для первого шага, – выкрикнул он быстро. – Дальше смогу вдесятеро, в сто раз!.. и наконец, как в те первые времена… всю, полностью, без остатка!..

Я молчал, колеблясь, во всяком случае так это должно выглядеть. На лестнице затопали ноги, в дверном проеме появились сэр Вайтхолд, а за ним Альпи и Рамзи, стражники, которых Тэд приставил ходить за мной следом.

Альпи сказал просительно:

– Ваша светлость, мы забеспокоились…

Я бросил небрежно:

– Вы вовремя. Загляните в те две комнаты, обыщите там, если понадобится.

Сэр Вайтхолд проговорил обеспокоенно:

– Ваша светлость…

– Выполняйте, – велел я резко.

Он кивнул, махнул рукой стражам, и они ушли, а сам он сунулся в другую комнату.

В глазах некроманта ничего не менялось, я понял, что в кладовках компромата уже нет.

– Обо всем, – сказал я строго, но понизил голос, чтобы не слышали мои люди, – докладывать мне лично, понял?.. Не сам, я не хочу, чтобы тебя видели в моих покоях.

Он сказал быстро:

– Я могу посылать сову с запиской. Но могу даже сам под покровом незримности…

Я поморщился.

– Амулеты против незримности есть не только у меня. Лучше уж сову.

– Как скажете, ваша светлость!

Я пошел было к лестнице, но у порога, словно что-то вспомнив, повернулся и посмотрел на него грозно, как волк на ягненка.

– И еще… Только преступников, понял? А то, уверен, ты их семьи тоже… Детей не сметь трогать!

Он торопливо поклонился.

– Да, ваша светлость! Как скажете, ваша светлость! Все выполню, ваша светлость!

Я кивнул и пошел вниз, пахнет сыростью, флаги трепещут так, что гнутся древки, в небе быстро бегут от края к краю лохматые тучи. Во дворе меня догнали Альпи и Рамзи, оба сообщили, что в кладовках ничего особенного, кроме старого хлама, ценных вещей нет, а что там колдовское, а что нет, он и сам уже вряд ли помнит.

Посреди двора встретили виконт Каспар Волсингейн и барон Саммерсет, оба недовольные, Каспар заметил почтительно:

– Ваша светлость, вообще-то не стоит одному вообще никуда. Для того и создана охрана для персон.

– Тем более, – договорил барон, – где еще не бывали.

Оба поглядывали на моих стражей, я понял, что в мое отсутствие допросят их основательно, поморщился.

– Не перегибайте, барон. Кто мог противиться – противился, и мы эту проблему… решили.

– Мало не покажется, – согласился он, – но береженого Бог бережет.

Он посматривал вопросительно, не решаясь спросить в лоб, деликатный, я поморщился, но пока еще не восточный деспот, у нас демократия, сеньор требует повиновения, но и сам должен отчитываться, иначе вступает в силу право не повиноваться.

– Пусть торчит приманкой, – прошептал я ему. – Только никому, а то колдун может расслышать и шепот!

Его глаза расширились, потом заблестели восторгом, торопливо кивнул, на лице такое выражение, что я убрал руку за спину, как бы не бросился целовать и просить прощение за минуту сомнения в таком проницательном и хитроумном гаде.

В самом деле гад, мелькнуло у меня. Я даже не поморщился, когда говорил с некромантом, словно и в самом деле готов…

Он в самом деле мог бы переметнуться на мою сторону. Новый хозяин дворца показал себя еще круче прежнего, а чтоб этого не случилось, я и добавил такое насчет детей. Теперь некромант подумает хорошенько и останется на стороне короля, тот наверняка позволял расчленять в лаборатории детей преступников, а также всяких беспризорных и брошенных, и вообще требовал только результаты, не допытываясь, сколько пришлось запытать несчастных.

Вообще-то шанс слабый, надежда на то, что либо Гиллеберд явится тайком за магической помощью, либо маг ему подаст весточку, и тот придет неузнанно…