Текст книги "Лагерь"

– Эй, что происходит? – из толпы вылетел парень, прошел вперед, на его веснушчатом лице застыла маска гнева и изумления. – Что выделаете? Рут!

Рут хотела было обернуться, но человек, державший ее, не дал ей этого сделать. – Не обращайте на него внимания, миссис.

* * *

Она почти узнала его лицо. Это тот человек, который пять минут назад сидел в той машине. Или это было несколько часов назад? Он, кажется, ее знает. Может быть, если она с ним поговорит…

– Отойди, парень, не твое это дело! Пошел вон! – сотрудник службы безопасности, который держал Рут, начал вытаскивать дубинку.

– Ошибаетесь, это мое дело. Я хочу поговорить с этой женщиной.

– Послушай, – человек говорил на ходу, – эти люди больны. Они потеряли рассудок. Больны! Понял? Им нужен врач, и туда мы их сейчас и отправим. А теперь – мотай отсюда!

Норман Тонг ощутил безысходность и беспомощность. Он попытался отыскать в толпе Джеффа Биби, но не смог. И когда он снова посмотрел на Рут и ее спутников, их уже вводили под охраной в одно из серых строений. Дверь за ними со стуком захлопнулась. Они исчезли, испарились. Снова ложь, вымышленные объяснения. Они говорили, что Рут уехала домой, но она все еще здесь, ее арестовали.

Толпа начала расходиться. Происшедшее было для них небольшим развлечением, приключением; какие-то трое чокнутых, но их забрали, и все кончилось. Отдыхающих ждали залы бинго и пляжи.

Норман услыхал, как завелся мотор «Макси», машина отъехала. Джефф уехал в гараж, чтобы там ему накачали шины. А еще помощь предлагал! Нельзя полагаться ни на кого, только на самого себя.

* * *

Почти весь день Гвин Мейс продремал, часто просыпаясь и вздрагивая. Если бы на душе у него было спокойно, он мог бы спать. Он с приятностью погружался в сон, но внезапно резко просыпался, и так много раз. Он лежал в полутьме спальни, пытаясь припомнить, что же его тревожит. Каждый раз на то, чтобы вспомнить, уходило несколько минут, медленно к нему возвращались его проблемы, напрягался каждый мускул его тела.

Поддерживай одно в ущерб другому, так сказать. Используй деньги из налога на добавочную стоимость, устраивай игры с документацией, умей скрывать. Наличные были вложены в ценные бумаги в Испании. фактически, было бы разумно отправиться в Испанию и остаться там, чтобы Управление налоговых сборов не поймало его здесь. Но это непростое решение, ему надо думать о Рут и о Саре. А надо ли?

Рут нигде нет, он, кажется, видел, как она в раздражении вышла из шале. Если она не вернется, одной проблемой станет меньше. Сара где-то болтается со своим дружком. Как там его зовут? Не имеет значения. Она сама все решила, пусть теперь пожинает плоды. Так что у него руки развязаны.

Он осмотрелся. Дешевая мебель. Что это за место? Что он тут делает? Ему нездоровилось, может быть, это какой-то дом отдыха. Он себя плохо чувствовал, вот почему он здесь. У него болела голова, он хотел одного – спать. Если бы он только смог упорядочить свои мысли, ему удалось бы заснуть.

Кто-то постучал в дверь. Он насторожился, сердце у него заколотилось. Может быть, это Рут вернулась, забыла взять ключ, память-то у нее дырявая. Или этот парень, который ему сегодня уже досаждал; а может, вчера? Гвин не любил посетителей; люди приходят тогда, когда им что-то нужно, обычно деньги.

Снова стук, на сей раз громче, нет, этот не уйдет, если не ответить. Дьявол их задери, надо взглянуть, кто там. Он свесил ноги на пол, подождал, пока не прошла волна головокружения. – Хорошо, хорошо, иду! – Еще и нервничают, подонки!

Он застегнул «молнию» на брюках, накинул халат и завязал пояс. Прошлепал по полу в тапочках, увидел какие-то очертания за непрозрачным стеклом входной двери. Их было двое, но рассмотреть как следует невозможно.

Он щелкнул замком, увидел двоих мужчин на крыльце в непривычной серой форме; на дорожке стоял фургон. Гвин прочел на нем большую красную надпись: ЛАГЕРЬ ОТДЫХА «РАЙ». Он, кажется, вспомнил. Рут что-то говорила о том, что они в лагере отдыха. Господи!

– Мистер Мейс? – произнесено как вопрос, но это лишь формальность. Тот, что стоял ближе к двери, украдкой поставил ногу таким образом, чтобы Гвин не смог закрыть дверь. – Можно войти?

– А в чем дело? – Гвин заподозрил неладное, слегка испугался. Ему не нравились люди в форме, особенно инспектора дорожного движения, которые наблюдают за тобой с удобного места и штрафуют за незаконную парковку в тот момент, когда ты закрываешь машину и уходишь. Власть – это наилучшая возможность проявить свой эгоизм.

– Речь пойдет о вашей жене, к сожалению, мистер Мейс, – они уже вошли в шале. – Она довольно плоха.

– Господи, – Гвин скорее был удивлен, чем напуган. – Надеюсь, она не попала в аварию?

– О нет, ничего такого, – пауза, двое сотрудников службы безопасности переглянулись. – Скорее… нервный срыв, я бы так сказал. Но она в хороших руках, вам просто надо пойти туда и быть с ней. Она о вас все время спрашивает.

– Дайте мне время одеться как следует, – Гвин слышал, как они прошли за ним в спальню. Наглые подонки! Ему не понравилось, что один встал в дверях, а другой прислонился к окну, как будто думает, что он, Гвин, выскочит туда. Он подумал, что могло случиться с Рут, она в последнее время была нервной. О Боже, он только что припомнил кое-что еще. Она сказала, что беременна! До сих пор он об этом не вспомнил!

Они вышли и сели в фургон. Сзади было складное сидение, из-за которого фургон казался автомобилем с кузовом. Он с легким беспокойством заметил, что задние окошки были зарешечены. Вероятно, из соображений безопасности, если, например, надо ехать сдавать деньги в банк.

Они ехали минут пять или чуть меньше, проезжая по пешеходным дорожкам. Фургон остановился у низкого здания, построенного из каменных блоков, покрытых тонким слоем белой штукатурки с добавлением каменной крошки. Они помогли ему войти, сопроводили до входной двери; он надеялся, что люди, поддерживающие его, делали это из сочувствия к человеку, у которого больна жена.

Тяжелая стальная дверь закрылась за ними. Они прошли по недлинному коридору, остановились перед другой дверью. Где-то что-то зазвенело, дверь отошла в сторону. Гвин почувствовал, как его провожатые толкнули его в спину, буквально швырнули его в комнату.

– Рут! – он произнес ее имя, присмотревшись как следует, чтобы убедиться, что это она. На голове у жены была вязаная шапочка с помпоном, щеголевато сдвинутая набок; зимняя одежда и слишком большие калоши. Все это делало ее похожей на персонаж диснеевских фильмов. Его первой реакцией было желание рассмеяться, сказать что-то издевательское. Но потом он увидел все помещение, и внезапно ему стало совсем не до смеха. Зловещее чувство.

Простые бетонные стены, только одно окно, расположенное высоко в дальнем углу, зарешеченное, как и в фургоне. Единственная лампа дневного света давала яркое освещение, от которого хотелось зажмуриться. Стол в углу с несколькими пустыми кружками; еще какая-то скамейка, похожая на лавочку из парка отдыха, она стояла у стены. На ней-то и сидела Рут вместе с двумя другими людьми, которых Гвин никогда раньше не видел. Мужчина и женщина, им, должно быть, было жарко, как в бане, во всей этой одежде. Они сидели с удрученным видом, сложив руки на коленях, опустив головы. Рут подняла глаза, встретилась с его взглядом. Прошло много времени, прежде чем она узнала его. Намек на улыбку, губы дрожат,

– Снег больше не идет, Гвин? – спросила она его бесцветным, невыразительным голосом.

– Снег?! – он пристально посмотрел на нее. Она свихнулась, другого объяснения быть не может. Он где-то читал, что в случае поздней беременности с женщинами такое бывает. – Да на улице стоит проклятая жара. Почему ты так закутана? И кто эти люди?

Нет ответа. Может быть, она не знает. Гвин оглянулся: сотрудники службы безопасности стояли в дверях, наблюдая за ним. Их лица были совершенно бесстрастные, как у роботов, выполняющих запрограммированные задания.

– Может быть, кто-то объяснит мне, что здесь происходит, черт возьми? – он резко обернулся к ним, заметил, как они схватились за задние карманы брюк. Он сдержал себя, потому что успел увидеть кожаные ремни дубинок. – Простите, но я не понимаю. Моя жена явно больна, но почему она одета как какой-то эскимос?

– Прекратите шуточки и перестаньте задавать дурацкие вопросы! – голос того, что повыше, приобрел угрожающий тон; они оба отступили в коридор. – Вы останетесь здесь, все вместе. Сюда едет врач, он хочет вас осмотреть, нравится вам это или нет. Если вам придет охота повизжать и поорать – валяйте. Комната эта звуконепроницаемая, так что орите, пока не охрипнете!

Дверь начала задвигаться, бесшумный электрический механизм закрыл щель. Гвин ринулся вперед, но было слишком поздно – его вытянутые руки наткнулись на холодную, гладкую сталь. Слабый щелчок, и двое мужчин исчезли из виду.

Гвин в отчаянии тупо смотрел на нескончаемую стену, зная что выхода нет. Ни у кого из них не было иного выхода, как ждать, пока не прибудет врач, и эта мысль приводила их в уныние. Кто-то заплакал. Гвин не был уверен, была это Рут, или другая женщина. Ему было все равно.

Глава 19

Командир вернулся, а, может быть, он никуда и не уезжал. Никто не видел его, что было не удивительно – можно было пройти мимо него на улице и не заметить. Он сливался с любым окружением, словно нечто несуществующее.

Командир смотрел на профессора Мортона немигающим взглядом сквозь стекла очков без оправы, как-то неуклюже устроившись в кресле по другую сторону письменного стола. Это была изобретательная поза, изображающая смущение и неуверенность, способная убаюкать неискушенного человека, внушить ему обманчивое чувство превосходства. Тони Мортон знал своего шефа хорошо, чувствовал его присутствие как приближающуюся молнию сырым вечером.

– События вышли из-под контроля, – сказал Командир. – Сбились с панталыку.

– Никогда заранее не знаешь, как будет проходить эксперимент, поэтому и приходится экспериментировать, – профессору очень хотелось закурить трубку, но из уважения к шефу он никогда не курил в его присутствии – Командир не любил табак. – Все шло хорошо, успешно. Есть некоторые проблемы, но и их можно решить.

– Будем надеяться, – шеф еще раз быстро просмотрел пространный отчет, выбирая абзацы наугад. – Думаю, мы с уверенностью можем сказать, что дело Джея завершено. Полиция оказала нам большую помощь. Но есть побочные эффекты, скажем так. Начнем с Мейсов. Когда они вернутся в нормальное состояние, они начнут снова разбираться в этом деле. Если они потребуют расследования, то мы сможем предоставить им подходящие сведения, я в этом уверен. Довольно неудачно вышло, что миссис Мейс столкнулась с Эвансами. Лично я считаю, что приводить ее мужа было неразумно, этим мы подлили масла в огонь, так сказать.

– У нас не было выбора. Тонг – это ложка дегтя в бочке меда. Мы его не учли, мы не знали, что Мейсы заказали для него отдельное шале. Ему не следует вводить препарат, будет только хуже, от него одни неприятности.

Командир писал что-то на полях – это были краткие, понятные лишь ему пометки.

– Мы не можем позволить Тонгу создавать чреватые опасностями ситуации, но это уже моя проблема. Оставьте это мне. Так, вернемся к Мейсам…

– Нам необходимо провести эксперимент с противоядием, – Мортон следил за реакцией Командира. – До сих пор его еще не вводили человеку.

– Гм, да, но мне кажется, что больше всего для этого подходят Эвансы. Никаких последствий, они просто все забудут. А Мейсы могут поднять шум. Думаю, это еще одна проблема для Департамента. Хорошо, дайте Эвансам противоядие, посмотрим, что будет. Распорядитесь, чтобы Мейсов пока вернули в их шале, я подумаю, что с ними делать. Так, а что с Долманом?

Мортон отвел взгляд, попытался произнести это спокойно:

– Он исчез.

– Исчез?!

Профессору потребовалось несколько секунд, чтобы взять себя в руки.

– Он не может уйти далеко, он должен быть где-то в лагере.

– Почему же?

Шеф умел мучить. У него были заготовлены хлесткие вопросы, вылетающие словно пули из автоматического пистолета.

– Наши люди стоят на КПП у ворот, как вы знаете, сэр. – Лучше начать добавлять это слово – «сэр». – Они бы не пропустили его. Джепсон – самый лучший из наших сотрудников, как вы знаете.

– Долман мог перелезть через изгородь.

– Да, но вряд ли он это сделал. У него страсть – призывать рабочих к анархии. Лагерь подходит ему для этого прекрасно. Он где-то здесь. Мы ищем его, и я думаю, что обнаружим мы его с помощью Артура Смита.

– Держите меня в курсе.

Это еще не конец беседы, Мортону не привыкать.

– Теперь Холманы. Любопытная ситуация, классический случай: религия против Коммунизма. Холман уже успел схлестнуться с нашим коммунистическим агитатором, остается проследить, как далеко зайдет дело. Что опаснее для общества – религиозный фанатизм или власть народа? Это две прямые противоположности. Неудачно, что Долман пропал, но будем надеяться, что он скоро вынырнет.

– Уверен, что так оно и будет, – Мортон вовсе не был уверен, но для собственного же успокоения пытался быть оптимистом. С этим делом работал Малиман, больше он ничего не знал. Плохо, что пока у них есть только с полдюжины агентов калибра Малимана.

– Меня поражает этот парень, Биби, – Командир снова посмотрел на него, спрашивая или упрекая, догадайся сам. – Почему это Ц-551 не оказал на него воздействия? Он что, какой-то особенный?

– У нас с ним возникли затруднения, – профессор слышал отдаленный стрекот пишущей машинки Энн. – Он один из тех, кого трудно подловить. Мы все подготавливаем, а он заказывает что-то холодное. А то вдруг вообще не приходит обедать.

– Но он доставляет неприятности?

Черт бы побрал шефа, он все знает! Страшно ему врать, надо уклониться, но Командир лишь выжидал удобного момента, чтобы припереть его к стенке.

– Если я не ошибаюсь, он состоит в интимных отношениях с одной из наших сотрудниц!

Боже, он знал!

– Я удовлетворен тем, что это достаточно безобидная связь. Я беседовал с Энн Стэкхауз, вероятно, она вступила с ним в связь, чтобы попытаться исправить свою неудачу. —

– И ее вновь постигла неудача.

– Да, до сих пор она не добилась успеха.

– Тогда замените ее, пусть Биби займется кто-то другой, – Командир что-то записал в блокноте. – Нет, я передумал, не назначайте никого другого. Мы займемся им сами.

Мортон побледнел. Дела Энн, как видно, плохи, может быть, шефу известно и о его отношениях с ней.

– Может быть, лучше приостановить все будущие эксперименты до тех пор, пока все не уладится? – неуверенно сказал Мортон. Господи, давайте прекратим все сейчас, пока все не вышло из-под контроля!

– Что вы, ни в коем случае! – с Командиром произошло редкостное событие – он выразил удивление. – Мы же только начали! Продолжайте, я скажу вам, когда остановиться. – Он выпрямился в кресле, что было явным признаком того, что беседа подошла к концу. – Так, подведем итоги… Противоядие Эвансам, с этим проблем не будет. Мейсов верните в их шале, мы ими займемся. Мы позаботимся о Тонге и Долмане, кому-то поручим Биби. Тщательно следите за Холманами, это очень интересно. Известно, что религия заменяет автоматы при сохранения контроля над массами. Бог против атеизма. Может быть, мне придется еще выделить людей, раз такое дело. Но в общем – Ц-551, безусловно, успех, Тони. Отличная работа, продолжайте в том же духе.

После ухода Командира профессор Мортон некоторое время сидел за столом. Командир похвалил его, и это внушало беспокойство.

* * *

Гвин был сердит на Рут, но старался не показывать этого. Благодаря ей они оказались в тюремной камере, запертые с парочкой умалишенных, да и обращались с ними как с заключенными. Черта с два он сядет с ними рядом на скамью, он лучше постоит, несмотря на слабость. Что это нашло на жену? Она такая же чокнутая, как и та парочка, думает, что на улице снег!

Он внимательно посмотрел на незнакомцев. На них все еще зимняя одежда; Рут, по крайней мере, сняла свою, кроме этих дурацких калош. Они казались спящими, прислонились друг к другу. Ладно, так хоть он может не обращать на них внимания.

– Почему ты не вернулись домой? – он выпалил этот вопрос, увидел, как она вздрогнула. Нервы у нее здорово расшатаны. Как и у него.

– Я… не… знаю, – Рут подняла глаза. – Я… я не могла найти дорогу, не помнила, и эти милые люди приняли меня. Они сказали, что дороги блокированы, что сильный снегопад, что мне остается только идти с ними. Я плохо вижу, я не видела, шел снег или нет. Мне надо сходить к окулисту, когда вернемся домой. Странно, я не чувствовала ребенка, а сейчас опять чувствую. Наверно, срок больше, чем я думала, мне кажется, я уже чувствую, как он толкается.

– Тебе это представляется, – сказал он неуверенно.

– Нет, не представляется! – резко и зло возразила она. – Ребенок настоящий, и я его рожу! Что бы ты ни говорил, Гвин.

– Думаю, ты… – он замолчал как раз вовремя, увидев, что мужчина на краю скамейки открыл глаза. Я лично думаю, что он у тебя от кого-то другого.

– Что я – что, Гвин?

– Ничего, – он оперся о стол, ноги его почти не держали. – Жаль, что у нас нет часов. Они могли бы хоть часы сюда поставить. Дьявол задери этого докторишку!

– Не ругайся, пожалуйста, Гвин.

Рут все такая же, не утратила ничего из своей чопорности, несмотря на эти передряги.

– Нас занесет снегом, если мы не пойдем дальше! – проворчал Билли Эванс. – Мы не сможем пройти, снег будет слишком глубоким. Они не имеют права держать нас здесь. Коммунисты захватили власть, вот что случилось. Нарушили закон и порядок, потому что все уехали на юг, а эти левые, которые прятались в тени, использовали шанс. Они завладели страной, эти парни в серой форме и есть их тайная полиция, попомните мои слова.

Гвин переменил позу, повернулся к Эвансу спиной. Не обращай на него внимания, относись к нему с презрением. Нет сил встревать в политические споры.

– Мне кажется, кто-то идет, – прервала долгое молчание Рут.

Шаги за дверью, кто-то остановился. Слабый щелчок, и они увидели, как серая стальная дверь плавно отошла в сторону. Сначала в комнату зашли сотрудники службы безопасности, за ними шел высокий седой человек в белом халате. Несомненно, это и был долгожданный врач.

– А, мистер и миссис Мейс, – он улыбнулся, приблизившись. – Я сожалею, что у вас возникли затруднения, но я уверен, что ничего серьезного. А теперь позвольте мне быстро осмотреть вас, – он достал из нагрудного кармана два градусника. – Позвольте мне измерить вам температуру.

Чертов докторишка, думал Гвин, сидя на краешке стола с градусником, торчащим изо рта, словно сигарета. Потакай им, они связали нас по рукам и ногам. У Рут во рту тоже была тонкая стеклянная трубочка; казалось, она относилась к этому очень серьезно – у нее отсутствовало чувство юмора.

– Прекрасно! – профессор Мортон записал данные, обтер градусник куском салфетки, положил в карман. – Как я и думал, ничего страшного у вас нет. Ваша проблема – стресс, вам нужно отдохнуть, вот и все.

– Доктор, – Рут встала, приблизилась к нему, – скажите мне, я беременна, не так ли?

Мортон был захвачен врасплох ее вопросом, глаза его за стеклами очков расширились. – Миссис Мейс, я никак не могу вам этого сказать. Когда вы вернетесь домой, вы должны будете сдать анализы, если действительно считаете, что ждете ребенка. Ваш врач поможет вам советом. Я же здесь не для того, чтобы осматривать вас на этот предмет. Я должен убедиться, что вы оба чувствуете себя достаточно хорошо, чтобы ехать.

– Ехать! – воскликнул Гвин Мейс. – Куда это мы поедем?

– Я рекомендую вам вернуться домой, – врач говорил дружелюбно, снисходительно. – Действительно, это самое лучшее место для вас обоих, там вам все вокруг знакомо, там тихо, нет такого шума и гама, как в лагере. Я должен был убедиться, что вы сможете вести машину, мистер Мейс. Вы ведь с этим справитесь, не так ли?

– Конечно, со мной все будет в порядке. – Все, что угодно, лишь бы подальше от этого бедлама!

– Хорошо! Просто великолепно. Если вы соблаговолите дойти до конца коридора, там вас будет ждать машина, чтобы отвезти вас в шале. Но я боюсь, что вам придется переночевать в лагере, ведь вам столько пришлось пережить, особенно вашей супруге. Было бы неразумно пускаться в дорогу в таком состоянии,

– Хорошо, – согласился Гвин. Еще несколько часов не играют роли. – Пойдем, Рут.

Рут оглянулась на Эвансов, они выглядели такими усталыми и удрученными.

– До свидания, – она протянула им руку, но потом опустила ее; они были равнодушны, едва узнавали ее. – И еще раз спасибо за помощь. Я не представляю, что бы я без вас делала.

Еще и опекает их, стерва. Гвин прошел вперед; просто поразительно, что ты не извиняешься, что причинила им неудобство, что задержала их!

Он услыхал, как у него за спиной задвинулась дверь.

* * *

– А, мистер и миссис Эванс, – Мортон приблизился к паре, сидящей на скамье у стены. – Извините, что задержал вас, для вас все это, несомненно, так утомительно!

– Это уж точно! – Билли Эванс сердито поджал губы. – Вы не имеете права держать нас здесь как каких-то заключенных. Выпустите нас, а не то я подам в суд!

– Я вас долго не задержу, – Мортон достал что-то из верхнего кармана, прикрывая рукой, чтобы они не увидели. – Вы были нездоровы, знаете ли. Вероятно, погода, британский климат очень вреден.

– Я не позволю вам измерять мою температуру, – проворчал Эванс, поднимаясь со скамьи. – Я не какой-нибудь школьник, так что можете все сразу убрать!

– Билли! – пронзительно закричала Валери. Она вытянула шею, чтобы лучше видеть, что этот «врач» держит в руках. – Это не градусник, это шприц! Он собирается сделать нам укол/

– Уверяю вас, это совершенно безвредно, вы ничего не почувствуете! – рассмеялся Мортон. – Это слабое лекарство, чтобы успокоить вам нервы, а потом вас отвезут в ваше шале. Утром вы будете прекрасно себя чувствовать. Я обещаю.

– Шале! Какое еще шале? Мы только что пришли из своего собственного дома, а вы пытаетесь нас задержать, как и все. Я был прав, ваши захватили страну. Ты – чертов коммунист, как и все остальные!

Мортон вздохнул, обернулся к двоим в форме, которые стояли спиной к закрытой двери.

– Джентльмены, я был бы благодарен, если бы вы помогли мне. Но не переусердствуйте с применением силы. Так, прошу вас, мистер и миссис Эванс…

– Не смейте к нам прикасаться! – Билли поднял кулаки, загородил жену. – Только попробуйте, увидите, что будет. Я подам на вас в суд за насилие, это вам будет стоить…

Люди в форме двигались точно и быстро. Небольшая потасовка, но через секунду протестующая пара была уже беспомощной. Их держали крепко, но не больно.

– Хорошо, – Мортон удовлетворенно улыбнулся, закатывая рукав Билли. – Вы ничего не почувствуете, только крошечный укольчик, уверяю вас. Вот так!

– Вы… – глаза Билли уже начали стекленеть, губы задвигались беззвучно.

– Это просто успокоительное, только и всего, – он подошел к сопротивляющейся женщине. – А теперь вы, миссис Эванс…

Валери начала было истерично визжать, но ее вопль затих так же быстро, как и начался. Она обвисла в руках человека в форме.

– Положите их на стол, пожалуйста, – теперь Мортон говорил кратко, отрывисто, как будто вся его прежняя самоуверенность была напускной. Это была легкая раздраженность человека, сомневающегося в результатах собственных экспериментов. Ц-551 оказался действенным препаратом, но противоядие до сих пор не проверялось на человеческом мозге.

Он убрал шприц в свой кейс, достал другой, посмотрел его на свет, проверил содержимое. Жестом он велел наблюдающим отойти в сторону. Затем склонился над неподвижными телами, долго и тщательно искал вену. Сейчас он был точен, может быть, слегка нервничал, но рука его не дрожала.

– Прекрасно! – он отошел в сторону, вздохнул. – Я думал, что с ними придется повозиться. Так, когда стемнеет, перевезете их в шале и уложите в постель, – он улыбнулся. – Разденьте их, укройте одеялом, как усталых детишек, которые заснули по дороге домой. Понятно?

– Да, сэр, – кивнул высокий человек в форме. – Мы этим займемся. Никто нас не увидит.

– Прекрасно. А когда они утром проснутся, они ничего не вспомнят. Они будут просто продолжать свой ежегодный отпуск рабочего класса, – он усмехнулся. – И, конечно же, снегопад прекратится!