Книга: Вечер у Клэр. Полет. Ночные дороги (сборник) - Гайто Газданов

Николай - один из тех людей, которые живут в своем внутреннем мире. "Я был слишком равнодушен к внешним событиям; мое глухое, внутреннее существование оставалось для меня исполненным несравненно большей значительности". Молодой человек идёт на войну с пониманием того, что Белая армия обречена. Он смотрит на происходящее как бы со стороны, впитывая в себя и запоминая все ощущения. Находясь в эпицентре отступления, он продолжает думать о Клэр.

Это дебютный роман молодого писателя. Книга во многом автобиографична. Газданов половину своей жизни проработал таксистом, но истинный смысл нашёл для себя в литературном труде.

В этой книге нет развитого сюжета. Но есть красивейший язык, хочется читать этот роман вслух, как стихи. Газданов описывает сложные движения чувств, иногда нужно приложить усилия, чтобы представить всю гамму оттенков душевного состояния юного Николая. "Болезнь, создававшая мне неправдоподобное пребывание между действительным и мнимым, заключалась в неумении моем ощущать отличие усилий моего воображения от подлинных, непосредственных чувств, вызванных случившимися со мной событиями".

Любовь к Клэр для него - тоска по всему, что безвозвратно утрачено. И образ реальной Клэр в итоге не совпал с воображаемым.

Особо хочется выделить образы отца и матери героя. Они очищены от случайных черт, прекрасны и трагичны.

Роман, несмотря на небольшой размер, читается не быстро, заставляет вдумываться, вчитываться, вслушиваться. Эта книга оставляет долгое послевкусие, как выдержанное вино.

Вместе с героем ты переживаешь его детские воспоминания, первую, такую чистую любовь, первые политические взгляды, учёбу в гимназии и многие другие моменты. Он с таким теплом вспоминает своего отца, что и я почувствовала тепло на сердце и ностальгию по тому, что давно в прошлом. Уже в детстве Коля был необычным ребёнком. Кто-то из учителей мог думать, что он дерзкий, кто-то просто не понимал его, а кто-то видел в мальчике гораздо больше того, что можно увидеть на поверхности. Он не получал особой радости в кругу людей, но находил целый мир в собственной душе. И душа его была глубокой и непонятной для окружающих.

Но особой главой в жизни Николая является знакомство с француженкой Клэр. Встретив её будучи подростком, он так и не смог выбросить её образ из головы. Многие годы она была для него маяком, почти несбыточной мечтой, которую он был готов ждать сколько угодно. И даже разлука длиной в 10 лет не смогла ослабить эти чувства.

Мне трудно выразить все мысли и чувства, вызванные в моей душе этим произведением. Его просто нужно прочитать. Может быть, кто-то из читателей узнает себя в главном герое, а кому-то он будет абсолютно не близок, но сам роман всё равно покажется прекрасным.

Революция заставляет персонажа сделать выбор, и он без колебаний идет на войну, не важно, за что или за кого воевать. Почему бы и не за белых, ведь они все равно проиграют, а если бы город был занят красными, то можно было бы из красных. Война – проверка для сильной личности. Остальное не важно.

Такой вот персонаж: романтично-отвлеченный, высокомерный, декадентствующий, несмотря на юный возраст пресыщенный. Тут до конца не ясно, серьезен ли автор в своем отношении к главному герою или это очень тонкая ирония?

Николай Соседов - гимназист, образованный юноша из хорошей интеллигентной семьи, в Гражданскую вставший на сторону белого движения. Зачем? Почему? Это автор не объясняет. Из благородной цели поддержать слабых и проигрывающих? Но нет, на момент ухода Николая на фронт армия Колчака подходила к Волге и исход войны еще не был предрешен (хотя в романе есть люди знающие, понимавшие, к чему все идет -

Россия вступает в полосу крестьянского этапа истории, сила в мужике, а мужик служит в красной армии. — У белых, по презрительному замечанию Виталия, не было даже военного романтизма, который мог бы показаться привлекательным; белая армия — это армия мещанская и полуинтеллигентская. — В ней служат кокаинисты, сумасшедшие, кавалерийские офицеры, жеманные, как кокотки, неудачные карьеристы и фельдфебели в генеральских чинах.

) Однако он сам принял это решение, как сам сказал, "из чувства долга", хотя о каком долге могла идти речь, если парень он был вне политики, особо не интересовался никакими идеологическими течениями (об этом в романе ясно сказано), и даже мать, долг единственного сына перед которой неоспорим, не смогла удержать его от безрассудства? Я так вижу, что несмотря на внушения дяди Виталия о том, что поиск смысла жизни - занятие бесперспективное, он словам мудрого человека не внял.

Николай рассказывает о своем детстве, о семье, потере в раннем возрасте нежно любимого и уважаемого отца, а вскоре и обеих сестер, учебе в кадетском корпусе и гимназии, влюбленности во француженку Клэр - ее светлый образ он хранил в душе долгих десять лет разрухи, войны и мытарств, пока наконец не встретился с ней в Париже и не стал проводить вечера у ее постели, где она лежала больная и из последних сил пыталась шутить. А потом выздоровела, пригласила его в кино и потом к себе - и снова повторилась история десятилетней давности, когда она открыто предлагала ему себя, а он не решился. Для него Клэр - это мечта, а не женщина из плоти и крови, и реализм пополам с телесностью - верный шанс эту мечту, идеал, сказку похоронить, как похоронил он до этого все остальное, за что имело смысл в жизни цепляться.

Тонко, потому и рвется...

Что ж, Газданов оказался достаточно типичным представителем классической белоэмигрантской литературы, а Прилепин, не побоюсь это слова, подражателем (не слишком успешным, кстати). Потому что манера подачи, использованная в "Некоторые не попадут в Ад" слишком явно напоминает "Вечер у Клэр", если только изъять оттуда бесконечное авторское самолюбование. Война, война, успех у дам, воспоминания детства. Впрочем, оставим Прилепина.

В произведениях Газданова на первый план лично для меня выходит язык, которыми они написаны. Это очень качественный русский язык, которым автор пользуется в полную мощь. И, возможно, от этого приходится прикладывать некоторые усилия для чтения. Так бывает, когда после простой повседневной пищи нужен труд, чтобы оценить изыски молекулярной кухни.

Я быстро привыкал к новым людям и, привыкнув, переставал замечать их существование. Это была, пожалуй, любовь к одиночеству, но в довольно странной, не простой форме. Когда я оставался один, мне все хотелось к чему-то прислушиваться; другие мне мешали это делать. Я не любил откровенничать; но так как я обладал привычкой быстрого воображения, то задушевные разговоры были мне легки. Не будучи лгуном, я высказывал не то, что думал, невольно отстраняя от себя трудности искренних признаний, и товарищей у меня не было. Впоследствии я понял, что, поступая так, я ошибался. Я дорого заплатил за эту ошибку, я лишился одной из самых ценных возможностей: слова "товарищ" и "друг" я понимал только теоретически.

Что же касается сюжетной линии, то она, пожалуй, тут и не представляет особой важности. События в жизни героя в "Вечере у Клэр" и в "Возвращении Будды" являются лишь необходимой канвой, на которую как бисер нанизываются все эти слова и предложения. Более того, сюжет и в том, и в другом случае отличается какой-то легкой непоследовательностью хаотичностью, словно мы смотрим обрывки чужого сна. Это, кстати, объединяет Газданова с Францем Кафкой, у которого бредовый, галлюцинаторный способ повествования является фирменным. Словом, любители динамизма и связанности в сюжете скорее всего останутся разочарованными. Творчество Газданова типичный образец своего времени. Это то, что нужно прочитать, как на Мону Лизу нужно посмотреть - для формирования обязательного культурного багажа образованного человека.