Текст книги "Мой пылкий лорд"

– Люсьен, – поправил он ее с короткой интимной улыбкой. – Полагаю, мы можем обойтись без формальностей. Присядьте.

– Благодарю вас! – Вряд ли стоило беспокоиться и указывать ему, что неприлично с его стороны обращаться к ней по имени. Она скоро уедет, так что это не имеет значения, и если Богу будет угодно, она никогда больше его не увидит.

От этой мысли Элис почему-то стало одиноко. Она нервно опустилась на краешек кушетки, а Люсьен сел напротив. Потом с усталым видом прислонился своей черноволосой головой к высокой кожаной спинке кресла и посмотрел на нее изучающим взглядом. Элис отвела глаза, вспомнив, что оказалась наедине с опасным мужчиной – без старшей дамы, без горничной, даже Кейро не было, чтобы присмотреть за ней. В Лондоне репутации девушек погибали и из-за менее серьезных вещей, но сейчас она находилась в мире Люсьена, а здесь обычные правила не действуют.

– Вы хотели меня видеть? – спросила она.

– Да. – Он подпер подбородок рукой и с улыбкой посмотрел на нее.

– И что же?

Ответа не последовало. Люсьен молча улыбался ей, два пальца скрывали его лживые губы, потому что он опирался локтем о подлокотник кресла. Его упорный взгляд нервировал ее, она быстро отвела глаза.

– Хм… ну ладно… – Сжав руки, лежащие на коленях, Элис принялась с интересом рассматривать элегантно убранную комнату.

Библиотека была длинная и узкая, вдоль стен стояли книжные полки, окна, расположенные на равных расстояниях одно от другого, поднимались от пола почти до потолка, глубокие сиденья прятались за занавесями цвета темного рубина. Бронзовые бюсты наверху книжных полок смотрели на нее и Люсьена совсем как любопытные светские сплетники. Она пожала плечами, чтобы хоть немного снять напряжение, взгляд ее блуждал по картинам, висящим на стенах, по гобелену и продублированным на полотне панелям; все это время Люсьен внимательно изучал ее. Она разглядела шахматный столик, где фигурки из слоновой кости и эбонитового дерева были брошены на середине партии, потом изучила завитушки узора на ковре. Наконец положение стало невыносимым.

– Милорд, неприлично так меня рассматривать.

– Простите. – Он лениво вытянул перед собой длинные ноги, обутые в сапоги, и скрестил их. – Оказывается, вы еще соблазнительнее, чем мне запомнилось.

Элис чопорно вздернула подбородок, проклиная румянец, вспыхнувший на ее щеках от его слов.

– Скажите, пожалуйста, зачем вы хотели меня видеть? Прошу прощения, но я немного спешу.

– Вы вызываете у меня любопытство, Элис. Мне очень хочется продолжить наше знакомство.

Сердце у нее дрогнуло. Она уставилась на Люсьена, потом опустила голову.

– Это невозможно, при всем моем уважении к вам.

– Жестокая дама! – кротко воскликнул он, ничуть не удивившись. – Почему же?

Она бросила на него уничтожающий взгляд.

– Вы действительно хотите это знать?

– А вы намерены отрицать, что нас необыкновенно влечет друг к другу?

Этот дерзкий вопрос, заданный таким небрежным тоном, чуть не лишил Элис дара речи.

– Вы действительно воображаете, что можете претендовать на мою симпатию после того, как соблазнили мою невестку?

– А вы действительно считаете, что можете устоять? – поинтересовался Люсьен, и его серые глаза злобно вспыхнули.

Элис вскочила на ноги, намереваясь величественно удалиться, но его рука быстро схватила ее за запястье. Она повернулась к нему с укоризненным видом.

– Пустите меня! Стоило мне подумать, что вы вполне приятный человек, как вы снова меня шокируете! Вы, сэр, выходите за всякие рамки! То, что вы говорите, тот образ жизни, который вы выбрали… вы человек скандальный, неистовый и… дурной!

– Знаю, знаю. Неужели вы не видите, что мне нужна помощь, mon ange? Ясное дело, чтобы исправить меня, нужна самая строгая в нашем королевстве Гуди Два Башмака.

– Исправляйте себя сами! Если вы вызвали меня сюда только для того, чтобы поиграть, то позвольте сообщить, что я не хочу иметь с вами ничего общего. Право же… – Элис рванула руку, но чем сильнее она тянула, тем сильнее он ее стискивал, – если я, к несчастью, встречусь с вами на людях, то не признаю нашего знакомства!

– Вы грозите мне самыми строгими карами, – серьезно проговорил Люсьен. – Конечно, я должен измениться, но как это сделать? Постойте – у меня есть идея.

– Почему-то меня это не удивляет, – отозвалась Элис.

Он нагнулся вперед, устремив на нее ангельски кроткий взгляд.

– Может быть, ваши хорошие качества смогут меня очистить. Может быть, ваше влияние поможет мне измениться. Что это вы сказали вчера ночью? Насчет любви?

– Мне следовало бы знать, что вы настолько низки, что превратите мои же собственные слова в обвинения против меня.

– Но ведь они были правильны, да? Вы не хотите спасти меня, Элис? Женщины вечно стараются спасти меня… но, конечно, ни одной еще не удавалось чего-либо добиться. Я надеялся, что вам захочется попытаться.

Она посмотрела ему прямо в лицо.

– Это прекрасная и, должна добавить, оригинальная лесть, лорд Люцифер, но я не дура. У вас нет ни малейшего желания меняться. Что же до любви, то лебеди на озере и волки в лесу знают о ней больше, чем когда-нибудь будете знать вы, при всем вашем уме. А теперь извините…

– Я изменился бы ради вас, если бы вы могли заставить меня поверить, если бы вы могли показать мне, зачем вообще быть хорошим. – Люсьен прижал ее руку к своему чисто выбритому подбородку. – Научите меня, Элис, у меня открытый ум. А у вас?

Она выдержала его взгляд.

– Как жестоко – вот так играть мной, – с трудом проговорила она.

– Я говорю серьезно.

Настойчивость его взгляда начала пугать ее. Элис попыталась высвободить руку, но его хватка оказалась неумолимой. Люсьен слегка повернул голову и запечатлел поцелуй на ее ладони, опустив на мгновение свои длинные ресницы.

– Не думайте, что я пришел к вам с пустыми руками. Мне так хочется помочь вам, Элис. – Он открыл глаза и нежно посмотрел на нее. – Вы слишком молоды, чтобы понять это, но я знаю, что будет с вами.

– Вот как? – прошептала она, смущенно вглядываясь в глубину его глаз.

– Я уже видел это тысячу раз. Вас превратят в такую же, как они, но я могу защитить вас, вашу светлую, прекрасную душу. Сейчас вы в клетке и даже не знаете об этом, но я могу вас освободить. Разрешите мне взять вас под свою опеку. Я могу научить вас, как перехитрить их, если вы позволите мне сделать это. Я не дам им превратить вас в очередную хорошенькую, пустую оболочку в лентах и французском шелке. Для такой участи вы слишком хороши.

Эти слова, произнесенные тихим голосом, потрясли Элис. Казалось, он прочел ее сокровенные желания. Она смотрела на него как зачарованная.

– Чего вы хотите от меня?

– Того же, чего и вы от меня, милочка, – сказал Люсьен, успокаивающе поглаживая ее руку. – Мы оба хотим, чтобы нас воспринимали такими, какие мы есть на самом деле.

– А что вы собой представляете, Люсьен? – спросила она дрожащим голосом.

– Оставайтесь со мной и узнайте.

– Ну, скажу я вам! – раздался грубый голос от двери. – Мы что же, объявляем о помолвке? Мы уже выбрали цветы? Церковь?

– Кейро! – Элис вырвала руку, которую осторожно сжимал Люсьен, и почувствовала, что щеки у нее запылали.

Он спокойно наблюдал за ней.

– О Господи, меня пригласили сюда, но я надеюсь, что не помешала, – презрительно бросила Кейро, входя в библиотеку. Из безукоризненной прически баронессы не выбивался ни один волосок, одета она была по обыкновению элегантно. Тем не менее ее глаза были налиты кровью, и излишек румян на щеках не скрывал смертельной бледности. – Я бы могла прийти после того, как вы закончите ваш маленький tête-а-tête, но меня ждет сын. Элис, вы готовы ехать?

– Иду…

– Не так быстро, моя дорогая. – Люсьен встал, чувства, выражавшиеся на его лице, незаметно спрятались за маской надменности и светской самоуверенности. – Леди Гленвуд, войдите и присядьте. Я пригласил вас обеих по важному делу.

«Значит, он действительно пригласил в библиотеку и Кейро тоже?» – удивилась Элис, поворачиваясь, чтобы взглянуть на него, когда он шел мимо нее к баронессе.

– О да, мне кажется, это ужасно важно, – пробормотала та.

– Вам, сударыня, почаще следует вспоминать о вежливости. – С этими словами Люсьен схватил баронессу за локоть и потащил к креслу, стоявшему напротив кушетки.

Усевшись, Кейро бросила на Элис надменный угрожающий взгляд. Она облокотилась о подлокотник и обхватила лоб пальцами – истинное воплощение человека, страдающего от последствий чересчур обильных возлияний. «Поделом тебе», – подумала Элис, бросив на золовку ответный вызывающий взгляд.

– Мисс Монтегю, прошу вас, сядьте. – Люсьен замер между ними. – Я знаю, что вам нужно уехать как можно скорее, поэтому буду предельно краток. – Он повернулся и неторопливо пошел к стоявшему неподалеку шахматному столику. – Последнее время меня тянет к общению, – сказал он. – Я обдумал это и принял решение.

Склонив набок голову, Люсьен рассматривал доску, потом переставил черного коня, побив белую королеву. Сняв с доски фигурку из слоновой кости, он посмотрел на Кейро, потом на Элис и сказал ровным голосом:

– Я разрешу уехать только одной из вас.

Недоумевая, женщины дружно уставились на него.

– Прошу прощения? – удивленно проговорила Кейро.

Элис сидела прямо, как палка, и смотрела на него, охваченная ужасным предчувствием.

– Что вы хотите сказать? Как это – вы разрешите уехать только одной из нас?

– Одна может уехать, другая останется на некоторое время в качестве моей компаньонки и будет развлекать меня – вы же понимаете, что здесь, в деревне, очень скучно. Но я оставляю решение на вас, Элис, кто поедет домой к Гарри, а кто останется в Ревелл-Корте… со мной.

Выражение ее лица было очень забавным, но Люсьен сумел удержаться от улыбки. Глаза его были непроницаемы, но видит Бог, она вызывает у него желание. Наплевать, что поступок его немыслим. Он решил и не намерен отступать, слишком это важно для него.

Ее милое личико побледнело, кажется, она потрясена. Люсьен подавил мрачную улыбку. Настал момент выяснить, действительно ли его славная девочка так благородна и верна. Он в точности знал, как заманить ее в ловушку – используя обещание, которое Элис дала у смертного ложа брата, о чем она неразумно сообщила ему вчера ночью, и ее преданность племяннику.

Конечно, он испытывал ее, заставляя пройти по краю пропасти. Это был единственный верный способ обнаружить, что она на самом деле за человек, заставить ее раскрыться. Если Элис сделает выбор эгоистичный, обретя свободу под тем предлогом, что маленькому Гарри нужна именно она, то окажется обманщицей, тогда ее таинственная власть над ним тут же рассыплется, и потеря будет невелика. Его разум и сердце мгновенно освободятся от ее чар, и он разрешит обеим уехать без дальнейших споров.

Но если она предпочтет погубить свою добродетель, тогда он оставит ее здесь, при себе, и будет относиться к ней с почтением и узнает тайну ее невинности. В любом случае он будет в выигрыше. Это действительно превосходный план, и он чертовски доволен, что сумел его придумать.

Обе женщины все еще в оцепенении смотрели на него.

– Ах вы, дьявол, – в ужасе прошептала наконец Кейро.

Люсьен равнодушно посмотрел на нее, потом снова устремил алчный взгляд на девушку.

– Итак, Элис, кто это будет – Кейро или вы?

Глаза у нее были огромными, строгий пучок подчеркивал аристократическое строение лица – плавный лоб и высокие скулы, вздорный подбородок и длинную изящную шею. Люсьен бросил на Элис взгляд, пояснявший, что, если она останется, его намерения относительно ее будут чисто сексуальными, он рассчитывал напугать и заставить быть правдивой. Страх и вожделение наравне с призрачной надеждой сделали его безжалостным.

– Вы, разумеется, шутите, милорд, – с трудом проговорила Элис.

– Он говорит серьезно, – тихо сказала Кейро, качая головой. – Я знаю этот блеск у него в глазах. В голове у него мечется какой-то извращенный дьявол, и он не успокоится, пока не получит то, чего хочет.

– Итак? – спросил Люсьен.

– Это нелепо! – Элис вскочила с кушетки, охваченная высокомерным негодованием, но ее глаза от страха стали цвета индиго, а кожа побледнела. – Пошли, Кейро, мы уезжаем отсюда.

– Сядьте, мисс Монтегю, – бросил Люсьен сурово. – Вам не удастся избежать этого выбора. Скажите еще спасибо, что я разрешил уехать одной из вас, потому что мне страшно хочется оставить вас обеих, – но кто в таком случае утешит маленького Гарри?

– Люсьен, прекратите это! – Кейро резко встала, вглядываясь в его лицо. – Мой ребенок болен. Я должна ехать к нему.

– Теперь вы решили проявить заботу о нем? – Люсьен презрительно покачал головой. – Поговорите с Элис, в ее власти освободить вас.

– Значит, вот какова ваша цель! Люсьен, она девственница.

– Значит, она и останется – если таков будет ее выбор.

Леди, о которой шла речь, тревожно вскрикнула.

– Это совершенно немыслимый разговор! Милорд, вы же прекрасно знаете, что нельзя удерживать здесь ни одну из нас против нашей воли. Это похищение! Мы сделаем так, что вас арестуют!

– Ах, дорогая, я бы не стала так беспокоиться. – Кейро скрестила руки на груди и вопросительно посмотрела на нее. – Лорд Люсьен просто испытывает вас. Вы не первая и не последняя. Полагаю, ему просто хочется узнать, можно ли вас развратить. Именно так забавляются черти – тычут в людей кочергой, пробуют их, пытаясь выяснить их слабости. Он не сойдет со своей дороги, чтобы причинить вам вред, но если споткнетесь – вы пропали.

– Ну-ну, миледи, пожалуй, это сильно сказано, – с упреком заметил Люсьен.

– Я поняла, зачем вы это делаете, – сказала Элис дрожащим голосом, с вызовом делая шаг ему навстречу, – чтобы наказать меня за то, что я проникла в Грот. Но ведь я не собираюсь никому рассказывать о вашем грязном культе! Да и кому могла бы я рассказать? Мне было бы стыдно даже упомянуть о нем!

– Да я не стал бы вас ни за что наказывать, Элис, – отозвался он увещевающим тоном. – Кто я такой, чтобы вас наказывать? Ваш отец? Муж?

Услышав это, она побледнела.

– Вы не можете заставлять меня остаться здесь! Гарри нужна…

– Его мать, – оборвал Люсьен.

– Я ему тоже нужна! – Элис отчаянно старалась сохранить спокойствие. – Милорд, если вам так нужно дружить с кем-то, хорошо, можете зайти ко мне весной в Лондоне… – Тут она услышала его мрачный тихий смех, и голос ее замер.

– Вряд ли я стремлюсь к этому, милочка.

– Но я погибну! – жалобно сказала она.

– Ну-ну, дорогая, давайте без театральных эффектов. Никто не собирается вас губить. Я могу похвастаться определенными умениями хранить тайны, – скромно возразил Люсьен. – Никто никогда не узнает, что вы были здесь. Даю слово.

– Ваше слово – слово Дракона? Не смешите меня! – Элис указала на дверь. – Люди в холле меня видели, что, если они вернутся в Лондон и расскажут всему свету, что я здесь?

– Во-первых, они не вернутся в Лондон. Они разъедутся каждый в своем направлении, вернутся в свои загородные дома – вы знаете, что осенью высший свет разъезжает по всей стране. Во-вторых, даже если они вас и узнали, им не больше, чем вам, хочется, чтобы упоминали их имена. Здесь, в Ревелл-Корте, мы соблюдаем конфиденциальность. Вам нечего бояться.

– Не делайте этого, Люсьен, умоляю вас. Вы же знаете, что это невозможно!

– Почему? Или вы думаете, что мне есть дело до осуждения света? – резко спросил он, внезапно потеряв терпение, поскольку ее очевидный отказ все-таки уязвил его. – Жизнь чертовски коротка, чтобы играть по их правилам. Я беру то, что хочу, а хочу я, чтобы вы остались здесь. Так выбирайте же, черт побери!

Элис потрясенно уставилась на него. Люсьен стойко выдержал ее взгляд, желая напомнить ей, как она млела в его объятиях, как открылась его поцелую. Как она погрузилась в свою собственную яростную страсть, когда начала целовать его в ответ, охваченная сладостной, мучительной похотью.

Элис отвернулась и пошла к двери.

– Я еду домой к Гарри, и вы не сможете меня остановить. Леди Гленвуд, прошу вас, пойдемте.

– Мои слуги получили приказ! – крикнул Люсьен ей вслед, и тело его напряглось от волнения. – Они не позволят вам выйти без моего разрешения.

Кейро осталась стоять на месте, внимательно вглядываясь в него. Люсьен молча бросил на нее взгляд, а потом пошел за своей добычей в коридор. Честно говоря, он с трудом поверил, что она еще не сказала «нет». Она не отказалась напрямик и не возложила немедленно задачу на Кейро, как он ожидал. Вместо этого Элис старалась вообще избежать принятия решения, хотя в глубине души понимала, что ее натура взывает к ней, требуя поступить достойно.

Элис тем временем очень скоро обнаружила, что путь ей преграждают два стражника в черных плащах, стоящие у передней двери.

– Выпустите меня отсюда! – крикнула она им, но те и глазом не моргнули.

– Убедились? – спросил Люсьен, подходя к Элис и останавливаясь у подножия лестницы.

Она круто повернулась и сердито посмотрела на него, стиснув кулаки.

– Будь мой брат жив, он вызвал бы вас за это на дуэль.

– Жизнь, милочка, существует, чтобы жить.

Она заглянула ему в глаза.

– Почему вы так со мной поступаете?

Люсьен напрягся, почувствовав себя голым под этим взглядом. Его нервировало то, как она проникала в самую его сущность и оценивала его. Он уклонился от ее испытующего взгляда, улыбнувшись самой надменной из всех своих улыбок.

– Потому что меня это забавляет! Перестаньте уклоняться от ответа, Элис. Вы или Кейро? – Он вынул свои карманные часы и посмотрел на них, пора уже увеличивать ставки. – Если через десять секунд я не получу ответа, я оставлю здесь вас обеих, и бедному Гарри придется страдать в одиночестве.

– Идите к черту! Я не желаю вас слушать! – Элис пошла было по другому коридору, но снова дорогу ей преградили угрожающего вида стражники.

– Отзовите их, Люсьен.

– Нет.

– Вы не можете так поступить!

– Если вам нужен лучший из двух близнецов, вам следовало поехать к Деймиену. Десять! Девять! Восемь!

– Кейро! – Элис повернулась к невестке, которая тоже подошла к ним. – Этот человек безумен! Он не желает слушать никаких увещеваний! Вы должны остаться с ним!

«Ага, вот оно», – подумал Люсьен, скрывая под усмешкой разочарование.

– Но вы же знаете, Элис, что я нужна Гарри. Разве не ради этого вы сюда приехали? Я его мать, и я должна быть с ним.

– Теперь вы наконец решили позаботиться о нем? – воскликнула девушка.

– Как вы смеете? Я люблю сына! Все дело в вас, Элис. Это вы всегда стояли между нами!

– Семь, шесть, – считал Люсьен.

Задыхаясь от возмущения, Элис воззрилась на баронессу.

– Это вздор! Вы убежали и забыли о его существовании. Если бы не я, у ребенка никого не было бы, кроме слуг.

– Пять, четыре… – «Если бы кто-нибудь осмелился вот так поговорить с моей матерью, когда мне было столько же лет, сколько сейчас Гарри», – язвительно подумал Люсьен. Тогда и он, и его братья, наверное, росли бы в совсем другой обстановке.

– Вы обращаетесь с ребенком просто безобразно, – продолжала Элис. – Известно ли вам, в каком он остается смятении после очередного вашего отъезда? Да, он начинает плакать, когда вы уезжаете, – но разве вы не понимаете почему?

Зачарованный игрой чувств на ее лице, Люсьен начал считать помедленнее:

– Три…

Кейро уставилась на Элис, потом опустила голову и отвернулась.

– Разрешите мне побыть с моим малышом один раз, и обещаю вам, что все будет совсем по-другому.

– Вы мне обещаете? – с горечью повторила Элис.

– Да.

– Два…

Последовало долгое молчание. Элис испытующе смотрела на невестку.

– Один. – Когда Люсьен захлопнул свои карманные часы, негромкое щелканье прозвучало как пушечный выстрел среди осязаемого молчания, воцарившегося в коридоре.

Люсьен затаил дыхание.

– Ну что ж, хорошо, – чуть слышно проговорила Элис. – Останусь я. – Она повернулась к нему так неожиданно, что он едва успел скрыть недоверчивый взгляд. – Но если вы против моей воли посмеете прикоснуться ко мне, я не остановлюсь ни перед чем, чтобы добиться вашего ареста, и обязательно выдвину против вас обвинения. Если вы так жаждете скандала, милорд, вы его получите!

Люсьен покачал головой, приходя в себя от изумления.

– Считаю, что я должным образом предупрежден.

– Закона он не боится, – заметила Кейро, бросив на него уничтожающий взгляд. – Нет, дорогая, если он причинит вам вред, мы не станем терять времени и звать констебля. Мы все расскажем Деймиену.

Упоминание о его благородном брате заставило Люсьена внезапно остановиться. Он бросил на Кейро презрительный и сердитый взгляд. Перед его мысленным взором мелькнуло лицо полковника – честное и открытое. Он почти услышал голос брата: «Не смейте задерживать эту девушку. Вы убедились в своем предположении – теперь отпустите ее». Люсьен понимал, что исполнение этого воображаемого приказания брата было единственным достойным поступком, который он мог совершить. Пусть он изображает из себя Дракона, но добро от зла он еще способен отличить. Но мысль о том, что он потеряет Элис, внезапно испугала Люсьена. Как же он может теперь позволить ей уехать, узнав, что она настоящая? Он никак не мог выговорить слова о том, что она свободна. Он не мог отпустить ее.

Элис Монтегю оказалась редчайшим цветком, прекрасной цельной женщиной. Человеком, которому он со временем, возможно, осмелится довериться. Люсьен обшарил весь свет в поисках такого человека. Он крепко держит ее. Как же можно дать ей выскользнуть из рук? Это глупо, упрекнул его здравый смысл, ему нужно заниматься делом. Разве Клод Барду не жив и не на свободе?

Именно сообщение о том, что Барду воскрес, ужас, охвативший Люсьена при воспоминаниях о пережитом, ослабили его, заставили потянуться к этой девушке. Он больше не мог оставаться с прошлым один на один. С того мгновения, когда он заглянул в ее небесно-голубые глаза, его охватила жгучая потребность в ком-то чистом, добром и непорочном. Подобное отчаянное желание Люсьен ощутил в той черной адской дыре, когда ему хотелось пить, а люди Барду не давали ему воды два дня.

Больше он не узник. Он свободен действовать, спасти себя любыми доступными способами – даже если это означает проклясть себя, швырнуть в огонь то, что еще оставалось от его благородства. Завоевать ее тело и душу – оно того стоит.

Чтобы успокоить совесть, Люсьен решил, что если не управится за неделю, то отпустит Элис. Конечно, он прекрасно умеет вести переговоры, чтобы добиться гораздо большего, чем на самом деле рассчитывает получить.

– Я отошлю ее домой в моей карете через две недели, не причинив ей никакого вреда.

– Две недели! – в ужасе ахнула Элис. – Совершенно исключено! Самое большее – один день!

Люсьен повернулся к ней.

– Десять дней.

– Два!

– Ах, бросьте! Это будет забавно, милочка. Останьтесь на восемь дней.

– Три, и ни часом больше! – крикнула она.

– В таком случае – одну неделю. И я не стану особенно стараться соблазнить вас, – предложил Люсьен с порочной полуулыбкой.

– Неделю? – в отчаянии повторила Элис.

– Лучше соглашайтесь, дорогая. Если он твердо решил… – Кейро многозначительно вздохнула.

Очевидно, раздраженная ее бодрым голосом, Элис обернулась к золовке.

– Вам все это кажется очень забавным, верно?

Та пожала плечами.

– Я не просила вас приезжать сюда, не стоило этого делать.

Элис воззрилась на нее в недоумении.

– Ведь я приехала, чтобы помочь вам! – воскликнула она.

– Что ж, вы только поставили нас обеих в затруднительное положение.

– Как вы можете позволять ему так со мной обращаться? Это вы должны остаться!

– Возможно. – Кейро посмотрела на потолок и сказала, тщательно выбирая слова: – Откровенно говоря, Элис, будучи старше и опекая вас, я нахожу, что вы относитесь ко мне без должного уважения. Это весьма раздражает, и я не вижу человека, который лучше научит вас знать свое место, чем Люсьен Найт. Мне смертельно надоело видеть рядом с собой святошу. Вы считаете, что гораздо лучше меня, но мы еще посмотрим, какая вы возвышенная и сильная, когда он с вами разделается.

– Вы… я… вы еще хуже, чем он!

– Вот как? Ладно, – мягко сказала Кейро, – не будем забывать, милочка, кто дал вам приют и кормит вас. – Она взглянула на Люсьена. – Что же до вас, дорогой, то играть с человеческими жизнями – милое дело, но давайте четко обговорим следующее…

– Что именно, милочка? – спросил Люсьен, оборачиваясь к ней.

– Если она забеременеет, вы на ней женитесь.

Улыбка исчезла с его лица, стук сердца отдавался в ушах. В течение одного томительного мгновения Люсьен внимательно смотрел на Кейро, изо всех сил стараясь сохранить маску пресыщенной беспечности.

– Это, в общем, справедливо, – согласился он.

Его самого испугало, что он сказал об этом как о решенном деле, а Элис просто пришла в ужас.

Она едва не упала в обморок. Когда Люсьен осторожно посмотрел на нее, девушка резко повернулась, подобрала юбки и, промчавшись мимо него, взлетела вверх по лестнице.

Кейро бросила на Люсьена презрительный взгляд и пошла прочь, крича, чтобы ей подали карету. Люсьен сунул руки в карманы панталон и с сомнением устремил взгляд на лестницу в том направлении, куда ушла Элис, радуясь втайне своей победе и удовлетворенно веселясь, что в конце концов он настоял на своем.