Текст книги "Надменный лорд"

Миновав коридор, ученицы поднялись по лестнице и прошли в свою холодную спальню. За окном стемнело, и комната тонула в полумраке. Миранда направилась к своей кровати и вдруг замерла, глядя в заледеневшее окно. Ее внезапно охватило странное предчувствие – казалось, что очень скоро, в самом ближайшем будущем с ней произойдет нечто необычное, и это должно случиться в конце дня, когда за окнами стемнеет. Возможно, вот-вот случится, уже сегодня вечером…

– Откуда у тебя столько сил, Миранда? – пробормотала Джейн, повалившись на кровать. – Неужели ты совсем никогда не устаешь?

– Просто я стараюсь не думать об усталости, – ответила девушка.

Отвернувшись от окна, Миранда развела огонь в жаровне и наполнила котелок, в котором они грели воду для умывания. Затем зажгла несколько свечей, и в спальне стало немного светлее.

«Интересно, много ли сегодня будет зрителей?» – думала Миранда, умываясь. Она надеялась, что театр будет заполнен. Во всяком случае, солдаты из ближайших казарм почти всегда приходили на представления. Иногда приходили и путешественники, останавливавшиеся в местной гостинице. Быть может, среди зрителей окажется даже кто-нибудь из Лондона. И возможно, ему покажется, что она вполне могла бы подойти для театра «Друри-Лейн»!

Тщательно умывшись и отчистив ногти от сажи, Миранда принялась расчесывать свои длинные густые темные волосы. Девочки молча наблюдали за ней; они ждали, когда кухарка миссис Уоррен принесет им по стакану чая и по куску хлеба на ужин.

Внезапно Эми нарушила молчание.

– Миранда, я хочу пойти с тобой! – заявила она.

– Это невозможно.

– Почему?

– Детей туда не пускают.

– Но мне так хочется послушать, как ты поешь и танцуешь!

– Увы, это невозможно, – повторила Миранда. Присев на кровать, она сняла ботинки и черные чулки, затем поставила таз на пол и погрузила ноги в теплую воду.

– Тебе ужасно повезло, – продолжала Эми. – Я тоже мечтаю стать актрисой! Когда ты убежишь отсюда вместе с труппой мистера Чиппинга, я умру от тоски.

– Ради тебя, Эми, я останусь.

– Правда? – Девочка села рядом с Мирандой на кровать и крепко обняла ее.

Чуть отстранившись, девушка с улыбкой проговорила:

– Если я убегу, то как же тогда дядя Джейсон отыщет меня, когда приедет за мной? – «Если он вообще когда-нибудь приедет», – добавила она мысленно.

– А можно я попробую твои румяна? – спросила Эми.

– Нет.

– Почему?

– Потому что тебе только двенадцать лет.

– Румяниться дурно, – заявила Салли. Эми скорчила гримасу.

– Конечно, дурно. Именно поэтому Миранда так любит это делать. Миранда, когда ты станешь богатой и знаменитой актрисой, ты ведь заберешь меня отсюда?

Девушка снова улыбнулась.

– Если ты не станешь приставать ко мне каждый день.

– Обещаю не приставать. – Эми поднялась с кровати и подошла к столу, стоявшему у стены. – Мне так хочется носить прекрасные вечерние платья… Тогда сотни молодых джентльменов были бы от меня без ума.

Миранда молча взглянула на девочку. Вытащив ноги из таза, она принялась вытирать их. Тут снизу донесся какой-то шум, и Эми насторожилась. Потом вдруг отскочила от стола и закричала:

– О нет, о нет!

Миранда нахмурилась:

– В чем дело, Эми?

– О, я больше не буду…

– Эми, что случилось?

– Фицхьюберт! – раздался голос мисс Броклхерст. И тотчас же послышались ее тяжелые шаги – она поднималась по лестнице.

Девочки в страхе переглянулись. Миранда посмотрела на дверь спальни, затем снова повернулась к Эми.

– Так что же произошло?

– Я нечаянно разбила ее!

– О Господи, что ты разбила?

Голубые глаза Эми наполнились слезами.

– Ее проклятую фарфоровую собачонку!

Все девочки в ужасе замерли.

– О нет, – прошептала Миранда и снова покосилась на дверь.

Нравоучения мисс Броклхерст, как правило, были очень длинными. А это означало, что Миранда могла не успеть в театр к началу спектакля. Да, наверняка не успеет, если не выйдет из дома в ближайшие пятнадцать минут. На сей раз мистер Чиппинг дал ей роль главной героини в «Венецианском разбойнике», и если она опоздает, то скорее всего больше никогда не получит хорошую роль. Все предыдущие актрисы мистеру Чиппингу не подошли, и Миранда боялась, что и с ней случится то же самое.

– Эми, ты должна признаться…

– Но мистер. Рид меня высечет! А я ведь не виновата! Я вытирала ее, пока ты ходила за ведром с водой. Она упала и ударилась о каминную решетку.

– И ты поставила собачку обратно?

– Она не разбилась, только голова отвалилась. Я приделала ее и поставила собачку на место, рядом с зеркалом.

– Должно быть, ты слишком засмотрелась на свое отражение, – проворчала Миранда.

– Нет, клянусь. Я ни о чем таком не думала, это все случайно произошло. Я надеялась, что Броклхерст подумает, что она сама разбилась. Пожалуйста, Миранда, помоги мне. Она убьет меня! – вопила девочка. – Ну пожалуйста…

– Черт возьми, что же делать? – пробормотала Миранда.

В следующее мгновение дверь отворилась и на пороге со свечой в руке появилась мисс Броклхерст. Ее мужеподобное лицо пылало праведным гневом.

– Фицхьюберт! – Эта дама всегда делала особое ударение на первом слоге фамилии, дабы напомнить Миранде о том, что она – незаконнорожденная.

Мисс Броклхерст подняла повыше свечу и пристально посмотрела на девушку. В другой руке она держала отбитую голову фарфоровой собачки.

– Фицхьюберт, ты ужасная, гадкая девчонка! Я знаю, что ты меня ненавидишь, но на сей раз ты зашла слишком далеко!

Миранда поднялась с кровати и с невозмутимым видом проговорила:

– Я прошу меня извинить, но это была чистейшая случайность.

– Чистейшая случайность? – переспросила мисс Броклхерст. – Ты думаешь, что так легко отделаешься? – Она вошла в комнату и, прикрыв за собой дверь, поставила свечу на стол. – Какая гадкая, упрямая девчонка! Совершенно неисправимая! Я всегда пыталась воспитать тебя как следует, пыталась проявлять снисходительность, но ты этого не заслуживаешь.

Миранда вскинула подбородок; ее зеленые глаза сверкнули. О да, она всегда была такой – гадкой, неисправимой, упрямой. Ей нравилось быть именно такой, и она знала, что никому не удастся ее перевоспитать.

– Не смей так смотреть на меня, дерзкая девчонка! – воскликнула мисс Броклхерст, но Миранда смотрела на нее все так же, то есть с явным вызовом.

Мисс Броклхерст размахнулась и ударила девушку по щеке. Эми в ужасе вскрикнула и прижала к губам ладони. Миранда же как ни в чем не бывало подставила другую щеку – подставила с истинно христианским смирением, – и мисс Броклхерст хоть и была в бешенстве, второй раз ударить не решилась.

– Ты сегодня останешься без ужина! – заявила она. – И завтра – тоже. И послезавтра. А если умрешь от голода, то так тебе и надо!

Ни девочки, ни Миранда не проронили ни звука.

– Мисс Броклхерст, позвольте мне вмешаться, – раздался из-за неплотно прикрытой двери гнусавый мужской голос.

Миранда невольно вздрогнула и покосилась на дверь. В следующее мгновение в спальне появился преподобный Рид. Он усмехнулся и обвел взглядом комнату. Потом вдруг пристально посмотрел на Эми, – возможно, о чем-то догадывался. Пытаясь отвлечь внимание от девочки, Миранда громко проговорила:

– Уверяю вас, это была случайность. Просто так получилось.

Рид нахмурился и уставился на девушку.

– Что за дерзость, Фицхьюберт. Ведь вас ни о чем не спрашивали.

Миранда похолодела. Она прекрасно знала: преподобный Рид считал, что розги – лучший метод воспитания. И недели не проходило, чтобы он не высек кого-нибудь.

– Попытка скрыть свой проступок – великий грех, – изрек мистер Рид, подходя к девушке. У священника были жидкие волосы, нос, похожий на птичий клюв, и бегающие глазки. Высокий и тощий, он сильно сутулился. – Вы, я вижу, гордитесь своим проступком, не так ли, Фицхьюберт?

– Гордыня – вот ее грех, – заявила мисс Броклхерст.

– Хм… И тщеславие – тоже. Вам нравится, что мужчины считают вас привлекательной, не так ли? – Мистер Рид окинул взглядом стройную фигурку девушки. – Вы забыли, что гордыня – самый страшный из всех грехов. Именно из-за нее Люцифер был низвергнут с небес.

– Все эти годы я стремилась выбить из нее этот порок, – заметила мисс Броклхерст.

– Я тоже, – кивнул священник. – Но, увы, похоже, нас с вами постигла неудача. – Немного помедлив, мистер Рид продолжал: – Помимо того наказания, которое назначила вам мисс Броклхерст, вы, Фицхьюберт, получите свое и от меня. Завтра зайдете ко мне в одиннадцать часов, чтобы получить воздаяние за свой проступок.

Миранде почудилось, что сердце ее остановилось, но девушка, собравшись с духом, все же кивнула в ответ – она знала, что иначе наказание будет еще более суровым. Разумеется, ее в любом случае ждали розги, но утешало то, что на сей раз ей удалось избавить от них Эми. Да и наказание – не самое страшное. Было бы гораздо хуже, если бы она опоздала на сегодняшний спектакль.

Тут мистер Рид снова окинул взглядом комнату, а затем молча направился к двери. Мисс Броклхерст последовала за ним.

Эми осторожно приблизилась к девушке и обняла ее. Но Миранда нахмурилась и отстранилась – она вдруг вспомнила про своего дядю, отправившегося на войну. Ей казалось, что дядя Джейсон забыл о ней, и она никак не могла простить ему это.

«Действительно, что ему понадобилось в Испании? – думала Миранда. – Дядя отправился на поиски приключений, вот и забыл обо мне. Да, забыл о моем существовании, даже после окончания войны не вспомнил о своей незаконнорожденной племяннице».

Девушка надеялась, что дядя Джейсон наконец-то приедет и заберет ее, но дядя по-прежнему не появлялся. А мисс Броклхерст, казалось, все чаще напоминала ей о том, что она – незаконнорожденная, и эти напоминания были гораздо оскорбительнее любых наказаний.

Миранда попыталась вспомнить лица тех, кто восторгался ее игрой и с удовольствием слушал ее пение. Разумеется, она прекрасно понимала, что спектакли и представления в «Павильоне» едва ли могли считаться настоящими театральными постановками. Ее мать, известная актриса, побрезговала бы подобным заведением. Что ж, ничего удивительного, ведь здесь в зрительном зале сидели не лондонские аристократы, а рабочие с бирмингемских фабрик, мастерских и пивоваренных заводов, да еще солдаты из местного гарнизона. Да, Миранда знала, что «Павильон» – третьеразрядный театр, но ее это нисколько не смущало; когда зажигались огни рампы, ей казалось, что она попадает в волшебную сказку, и все вокруг тотчас же преображалось. Выходя на сцену, она заставляла людей плакать и смеяться; когда же зрители ей аплодировали и бросали цветы, она чувствовала себя по-настоящему счастливой.

И в такие моменты ей всегда вспоминалась прежняя жизнь, вспоминался чудесный и беззаботный мир, в котором она жила, когда была маленькой девочкой. В те годы отец был для нее образцом элегантности, а мать казалась воплощением красоты и жизнерадостности. И родители безумно ее любили. О, если бы только они обвенчались, она не осталась бы нишей. И если бы этой ночью она убежала с труппой актеров и никогда больше не вернулась бы в «Ярдли», то этому унизительному беспросветному существованию пришел бы конец.

Но она не могла бросить Эми, не могла оставить ее беззащитной в этом ужасном заведении. Миранда видела, как мистер Рид смотрел на хорошенькую девочку, и знала, что кроме нее никто не сможет защитить Эми. Девушка постоянно защищала Эми, и из-за этого ее часто подвергали всевозможным наказаниям. Но Миранда готова была терпеть – только бы не оставлять бедняжку в одиночестве.

Тут Эми вдруг заплакала и, всхлипывая, проговорила:

– Ты можешь съесть мой ужин, Миранда. Ведь это я виновата…

– Ох, Эми, замолчи, пожалуйста. Ужин значения не имеет. Я найду что поесть.

Миранда отвернулась, чтобы скрыть слезы. Снова усевшись на кровать, она отложила в сторону платье, которое собиралась надеть, и уткнулась лицом в колени. Представив, как будет хороша в своем чудесном наряде – платье было из настоящего муслина, бледно-лиловое, украшенное серебряными блестками, – Миранда вдруг почувствовала, что ей стало грустно от этой мысли. Девочки же тем временем, обступив старшую подругу, стали разглядывать ее наряд – им казалось, что такие платья носят сказочные феи и принцессы.

Наконец Миранда подняла голову и вновь принялась собираться. Сначала она сняла с себя красное платье, затем натянула старенькую облегающую рубашку – такие все танцовщицы и актрисы носили под костюмами, – а сверху надела свой театральный наряд. Одевшись, девушка сразу же почувствовала себя другой – уже не такой несчастной, как прежде.

Подбежав к зеркалу, Миранда подобрала волосы – девочки смотрели на нее с восхищением – и, заколов их, сделала высокую изящную прическу. Затем наложила на щеки румяна, подкрасила губы, и, вернувшись к кровати, вытащила из-под нее прелестные атласные туфельки. Однако надевать их не стала – ведь ей предстояла долгая дорога по снегу.

Надевая накидку, Миранда перехватила взгляд Эми и улыбнулась своей младшей подруге. Та тоже улыбнулась и открыла для девушки окно. А Джейн тем временем привязывала к оконному крючку веревочную лестницу, по которой Миранда всегда спускалась.

Перед тем как начать спускаться, девушка выглянула из окна и осмотрелась. Убедившись, что никто не помешает ее побегу, она забралась на подоконник и спустилась вниз так ловко, что и матросы адмирала Нельсона могли бы ей позавидовать.

Ступив на землю, Миранда тотчас же подала девочкам знак, чтобы те убрали лестницу. Когда Эми скинула ей атласные туфельки, девушка шепотом проговорила:

– Не забудь же спуститься на кухню и отпереть дверь.

Эми кивнула и прошептала:

– Беги быстрее.

Миранда послала ей воздушный поцелуй, подобрала свои туфли и побежала по заснеженной дорожке, залитой лунным светом. Миновав дорожку, девушка завернула за угол школы – это был самый обычный дом из серого камня, с белыми ставнями и покатой крышей – и, утопая в снегу, побежала по полю.

Был тихий декабрьский вечер, и Миранда, поглядывая на снег, мерцавший в лунном свете, мысленно улыбалась – она уже забыла обо всех своих несчастьях и думала сейчас лишь о представлении в «Павильоне» и своей новой роли.

Пробежав по полю, девушка наконец-то выбралась на дорогу, свернула налево и через несколько минут перешла мост через речку Коул. Миранда терпеть не могла этот мост и боялась рек и озер – это было связано с ужасными воспоминаниями о гибели родителей (она и сама едва не утонула в тот летний день).

Вдали уже мерцали огоньки, и Миранда старалась добраться до них как можно быстрее. Девушка прекрасно знала, что вокруг Бирмингема рыщут воры, грабители и головорезы. Говорили, что даже представители властей не решались наведываться в эти места, однако считалось, что гарнизона солдат – их было человек пятьдесят – вполне достаточно для поддержания хотя бы относительного порядка. Разумеется, Миранда очень рисковала, проходя по столь опасным местам, но, увы, другой дороги к Бирмингему не было.

Добравшись наконец до города, Миранда увидела огни «Павильона», и сердце ее забилось быстрее. Еще немного – и вот она уже у главного входа; здесь обычно стояли мужчины, они докуривали свои сигары, перед тем как занять места в зрительном зале. Не обращая на мужчин внимания – те, как всегда, глазели на нее и отпускали непристойные шуточки, – девушка подошла к черному ходу и на несколько секунд остановилась, чтобы отдышаться. Затем прошла по коридору и, сияя от счастья, переступила порог гримерной.

– Мисс Уайт! – радостно приветствовали ее артисты (боясь рассердить дядю, Миранда скрывала свое настоящее имя).

– Вы опаздываете! Уже хотели начинать без вас! – добавил клоун.

– О нет, дорогие мои, я никогда бы не подвела вас, – ответила Миранда. Легонько щелкнув клоуна по красному накладному носу, она сбросила пальто.

– Привет, красотка, – с улыбкой промурлыкал Стефано, один из членов труппы.

Молча кивнув, Миранда принялась надевать свои атласные туфельки. И тут в гримерную подобно урагану ворвался мистер Чиппинг, маленький толстячок, занимавший в труппе должность управляющего. Мистер Чиппинг утверждал, что Миранда, как дочь знаменитой Фанни Блэр, станет столь же знаменитой актрисой. «Слава вашей матери послужит вам прекрасной визитной карточкой», – говорил управляющий. И девушке очень хотелось верить, что она действительно станет такой же, как ее мать.

Увидев Миранду, мистер Чиппинг с радостной улыбкой воскликнул:

– Ах, вы здесь! Дорогая моя, дитя мое, мой бриллиант! Времени уже совсем не осталось, через десять минут вам нужно выходить на сцену.

– Можно мне немного подождать? – Миранда обняла своего покровителя – он был гораздо ниже ее ростом – и поцеловала его в сияющую лысину. – Я вас обожаю, мистер Чиппинг. Я так счастлива… Спасибо вам за то, что вы предоставили мне этот шанс.

Управляющий снова улыбнулся.

– Вас ждут, дорогая моя, и я уверен, что вы меня не разочаруете. – Повернувшись к актерам, мистер Чиппинг продолжал: – У людей тяжелая жизнь, и праздники – их единственное утешение. Так давайте же повеселим их как следует.

Управляющий обнял Миранду за талию, даже не подозревая, что девушка ненавидела праздники, а Рождество – в особенности. В этот день она страдала по-настоящему.

– Так вы готовы, дитя мое?

Заставив себя улыбнуться, Миранда ответила:

– Вполне.

Глава 2

Вздымая снежную пыль, конь Деймиена мчался галопом по залитой лунным светом дороге. В Бирмингем граф прибыл к семи часам утра и, выехав на Бредфорд-стрит, принялся разглядывать прохожих, уже появившихся на улицах города.

Заупокойная служба по Джейсону состоялась в Лондоне, и сразу после нее Деймиен хотел взяться за дело – произвести аресты на Боу-стрит. Но никаких улик и зацепок у них не было, и Люсьен убедил брата, что следует оставить расследование профессионалам и позаботиться о племяннице Шербрука. Именно это – предстоящая встреча с Мирандой – и тревожило Деймиена более всего. Действительно, как посмотреть в глаза девочке, как сообщить ей о том, что ее дядя убит?

Добравшись до Королевского отеля, находившегося на Темпл-роу, Деймиен сказал хозяину, что сначала намерен выспаться, обед же велел принести ему в комнату ближе к вечеру.

Проснувшись, Деймиен обнаружил, что за окном стемнело. Какое-то время граф стоял, в задумчивости глядя на сумрачный, плохо освещенный двор гостиницы. Оглянувшись на кровать, он вдруг подумал о том, что ему очень не хватает обычных плотских удовольствий – ведь прошло уже полгода с тех пор, как он в последний раз был с женщиной. Прямо напротив гостиницы находился бордель, но его это не смущало. Полковник Деймиен Найт, граф Уинтерли, ужасно устал от войны и от воспоминаний о ней, и ему нужна была женщина, чтобы провести эту ночь.

«Впрочем, нет, – сказал себе Деймиен, – я же поклялся соблюдать умеренность. Так что никаких женщин, никакого спиртного. По крайней мере в ближайшее время». Распахнув окно, граф стал расхаживать по комнате. Да, он не должен поддаваться искушению, это вывело бы его из равновесия, и он утратил бы контроль над собой, а ведь ему еще предстоит позаботиться о племяннице убитого друга…

Подумав о Джейсоне, граф тотчас же вспомнил о том, что их общий с майором друг, полковник Джордж Моррис, обосновался в Бирмингеме – во всяком случае, так он сказал на прощальной офицерской пирушке в Лондоне. Деймиен решил воспользоваться случаем и навестить старого друга.

Наскоро пообедав, Деймиен надел мундир – шпагу и пистолеты решил не брать – и, спустившись вниз, спросил у швейцара, как разыскать казармы местного гарнизона. Швейцар довольно подробно все объяснил, и Деймиен, миновав темный гостиничный двор, зашагал по Бельмонт-роу. На каждом углу он натыкался на проституток, предлагавших свои услуги, и каждая казалась привлекательнее предыдущей. Но граф твердо решил, что не нарушит свою клятву. Свернув на Даддстоун-стрит, он увидел казармы и с облегчением вздохнул – так, вероятно, вздохнул Одиссей, миновав все опасности острова сирен.

Увидев его, молодые офицеры, стоявшие на посту, почтительно поздоровались с ним; все прекрасно знали, что полковник Деймиен Найт – герой последней войны. Граф спросил, как найти Морриса, и один из офицеров сказал:

– Он отправился в «Павильон», чтобы посмотреть представление.

– В «Павильон»? – переспросил Деймиен.

– Это театр, – пояснил офицер. – Они приехали сюда на месяц и наделали много шуму.

– У них прелестные танцовщицы, – с усмешкой добавил другой офицер.

Деймиен внимательно посмотрел на него.

– Говорите, прелестные танцовщицы?

– Да, милорд. Если хотите, я могу послать кого-нибудь за полковником Моррисом.

– Нет-нет, я сам его разыщу, – сказал Деймиен. – Пожалуйста, не беспокойтесь. – Он направился к двери.

– Приятного вам вечера, полковник! – прокричали ему вслед офицеры и весело рассмеялись.

Спустя десять минут Деймиен толкнул крашеную деревянную дверь и вошел в ярко освещенный зал, заполненный зрителями. Он на несколько мгновений зажмурился – свет был слишком уж яркий, – затем осмотрелся и зашагал по проходу. Пол был необыкновенно грязный, и под ногами хлюпала снеговая жижа. Граф невольно усмехнулся, вспомнив, что почти так же выглядел пол у него в Бейли-Хаусе.

Остановившись в середине прохода, Деймиен повернулся спиной к сцене и снова осмотрелся. Он полагал, что сразу же узнает друга по его мундиру, но оказалось, что на представление пришли многие солдаты и офицеры из местного гарнизона, поэтому найти полковника Морриса было не так-то просто. Деймиен в растерянности озирался. Он совершенно не обращал внимания на главную героиню, уже появившуюся на сцене. Не обращал внимания до тех пор, пока не услышал ее голос.

Это был замечательный голос – не визгливое высокое сопрано, а удивительный женский альт с мягким бархатистым звучанием. Этот голос дурманил подобно вину и в то же время умиротворял, успокаивал…

Заинтригованный, граф подошел поближе к сцене и замер в изумлении. Перед ним была девушка необыкновенной красоты, высокая и стройная. «Черт возьми, до чего же хороша», – думал Деймиен, не в силах отвести от нее глаза. Темные густые волосы девушки волнами спадали ей на спину, а бледно-лиловое платье подчеркивало совершенные формы груди и бедер.

Деймиен подошел еще ближе и, наконец-то рассмотрев лицо девушки, почувствовал, что сердце его гулко забилось в груди. Да, она была удивительно хороша собой, эта незнакомка с лицом ангела и волшебным голосом. «Прекрасна, словно роза на снегу, – подумал Деймиен. – Необыкновенная красавица…»

Взяв у одного из зрителей программу, граф отыскал в ней имя актрисы, исполнявшей роль главной героини в «Венецианском разбойнике». Вернув листок, снова посмотрел на сцену. Мисс Уайт… Конечно же, это не настоящее имя. Актрисы всегда скрывают свои настоящие имена – Деймиен прекрасно это знал, потому что был знаком с некоторыми из них. Опустившись на свободный стул, забыв о цели своего прихода в театр, он наблюдал за исполнительницей главной роли. Оказалось, что эта девушка не только красавица, но и талантливая актриса. Глядя на нее, граф чувствовал, что им овладевает желание, причем желание его с каждой минутой усиливалось.

Наконец пьеса закончилась и девушка ушла со сцены, вместо нее появились акробаты. Однако акробаты графа не интересовали, и он лишь изредка на них поглядывал. Когда же и они исчезли за кулисами, Деймиен уже принял решение…

Она должна принадлежать ему – ведь он и так терпел слишком долго. Что же касается его обязательств, то он не собирается о них забывать. Так что было бы неразумно отказывать себе в удовольствии. Действительно, если он проведет эту ночь с женщиной, ничего страшного не случится. А завтра он в любом случае займется делами. Да, непременно займется…

Деймиен решил, что утром отправится в школу «Ярдли», к своей подопечной, а Морриса навестит попозже, уже после полудня. Что же касается сегодняшнего вечера… В этот вечер у него была только одна цель – привести красавицу к себе в номер и уложить ее в постель.

Возможно, заполучить эту красотку не так-то просто, ведь у нее, должно быть, немало обожателей, но он готов заплатить любую сумму – даже отказаться от своего титула, если это поможет ему овладеть ею.

Потом она снова появилась на сцене – на сей раз в танцевальных номерах. В них принимали участие двенадцать девушек, но Деймиен смотрел только на стройную темноволосую красавицу. Вглядываясь в лицо девушки, он представлял, как обнимет ее, как прикоснется губами к ее губам… У нее были чудесные зеленые глаза, а темные брови, казалось, придавали лицу красавицы немного строгое выражение, странно контрастировавшее с нежным румянцем на щеках. О да, в ней было что-то дьявольски привлекательное… Граф чувствовал, что не успокоится, пока не овладеет этой девушкой.

Наконец представление закончилось – это был последний номер программы, – и танцовщицы, поклонившись публике, покинули сцену. Зрители бурно аплодировали, и мисс Уайт снова вышла на сцену – сейчас она казалась еще прекраснее. Девушка грациозно откланялась, улыбнулась и, окинув взглядом зрительный зал, исчезла за кулисами.

Деймиен, не сводивший взгляда с прекрасной танцовщицы, видел, что в глазах ее заблестели слезы – то были слезы благодарности. Казалось, она жила ради этого момента и расцвела от аплодисментов восхищенной публики, точно роза под лучами солнца. Какое-то время Деймиен сидел затаив дыхание, он надеялся, что мисс Уайт вновь появится на сцене.

И она действительно появилась. Румянец на ее щеках пылал еще ярче, а зеленые глаза сияли. Снова поклонившись, девушка послала публике воздушный поцелуй и опять исчезла за кулисами – на сей раз исчезла окончательно, потому что в следующее мгновение занавес опустился.

Граф сидел, не в силах пошевелиться, сидел, глядя прямо перед собой. Заметив наконец, что зрители уже начали покидать зал, он тоже поднялся и стал продвигаться к выходу. Однако в середине прохода внезапно остановился и снова уставился на занавес – словно ожидал, что он вот-вот поднимется.

Люди, направлявшиеся к выходу, обходили Деймиена и с удивлением поглядывали на него. Глаза графа лихорадочно блестели, и он смотрел на сцену так, словно перед ним была вражеская крепость, которую ему предстояло взять штурмом. И он действительно готовился к штурму, он собирался завоевать то, чего страстно желал. Сообразив наконец, что слишком долго стоит в проходе, Деймиен направился к выходу.

Смертельно уставшая после шестичасового выступления, Миранда получила причитавшиеся ей три шиллинга и начала прощаться с мистером Чиппингом и его актерами. Дэйл, исполнявший в спектаклях роли главных злодеев, на деле был добрым малым, щедрым и преданным другом; он принес в гримерную корзинку с бутылкой бургундского и сандвичами, так что Миранда могла утолить голод, перед тем как возвратиться в холодный негостеприимный дом, где заправляла мисс Броклхерст. Снова надев свои старенькие черные ботинки, она закуталась в накидку и направилась к черному ходу, чтобы не столкнуться со зрителями, которые могли бы ее узнать. Ноги – так, впрочем, всегда бывало после выступления – ныли и болели, а ведь ей еще предстояла долгая дорога домой. Конечно, можно было бы нанять экипаж, но Миранда боялась, что таким образом разоблачит себя (очевидно, напрасно боялась – ведь никто из актеров не догадался бы, что она поехала в школу «Ярдли»).

Вспомнив о предстоящей встрече с мистером Ридом и его розгами, девушка приуныла, но почти тотчас же сказала себе: «Нет, не стоит об этом думать, ведь главное – мой сегодняшний успех».

Дожевывая сандвич, она спустилась по лесенке, открыла дверь и вышла в зимнюю ночь. На улице заметно похолодало, и вокруг фонаря, горевшего над выходом, кружил снег.

Миранда сделала несколько шагов – и вдруг остановилась в замешательстве. Перед ней возник незнакомец, которого она заметила еще в зале – во время ее выступлений он не сводил с нее глаз, смотрел на нее слишком уж пристально. И вот сейчас этот высокий статный офицер стоял прямо перед ней. Он был в красном мундире, а свой плотный плащ держал на сгибе локтя.

Они молча смотрели друг на друга. И Миранду, так же как и во время ее прощального выхода на сцену, вдруг охватила тревога, сменившаяся ледяным страхом. Этот незнакомец напоминал огромного волка, изготовившегося наброситься на овцу, чтобы растерзать ее. Его намерения были совершенно очевидны.

Миранде надо было спуститься еще по одной лестнице, и она заставила себя сделать несколько шагов. Потом снова остановилась. Сердце ее гулко колотилось в груди. Офицер смотрел на нее так же пристально, как в театре, и было ясно, что этот человек привык добиваться своего и никогда не останавливается перед преградами.

Девушка решила, что будет вести себя так же, как она всегда вела себя в подобных ситуациях – просто пройдет мимо, не обращая на незнакомца внимания. Конечно, приближаться к нему было рискованно, учитывая его поведение в театре, но иного выхода у нее не было.

Собравшись с духом, Миранда снова стала спускаться. Приблизившись к офицеру, сказала:

– Простите, пожалуйста, разрешите мне пройти.

Он посмотрел на нее с едва заметной улыбкой, однако по-прежнему стоял прямо перед ней, стоял, преграждая ей дорогу. «Что же теперь делать? – думала девушка. – Как заставить его посторониться?» Она внимательно посмотрела на незнакомца. На плечах его поблескивали золоченые эполеты, и он смотрел на нее все с той же улыбкой.

И тут Миранда вдруг поняла, что ей не следует бояться этого человека, поняла, что никакая опасность ей не угрожает. Она спустилась еще ниже и, вскинув брови, взглянула на офицера. Но тот по-прежнему стоял прямо перед ней и по-прежнему улыбался.

Пожав плечами, Миранда вытащила из корзинки бутылку и сделала глоток вина. Затем снова посмотрела на незнакомца. Теперь ей уже казалось, что в его облике нет ничего угрожающего. У него были темные волосы и правильные, правда, довольно резкие черты лица. Серые глаза со стальным блеском смотрели прямо и открыто. И еще у него были очень красивые губы.

– Здравствуйте, мисс Уайт, – произнес он низким завораживающим голосом.

Миранда сунула бутылку в корзинку и заткнула ее пробкой.

– Что вам угодно? – спросила она. Отвесив легкий поклон, незнакомец ответил:

– Я счастлив служить вам, мисс Уайт. И выполню любое ваше желание. Я ваш покорный раб.

– Раб?.. – переспросила Миранда, отступив на шаг. – Что вы имеете в виду? И потом… – Она взглянула ему в глаза. – Ведь вы мне даже не аплодировали.

– Неужели?

– Да-да, не аплодировали. Во всяком случае, я не заметила…

– Вероятно, это потому, что я был совершенно очарован вашей красотой, мисс Уайт. Глядя на вас, забыл обо всем на свете.