Текст книги "Нож Туми"

Глава 10

Николай по прозвищу Птица, из – за своего длинного горбатого носа, уже около часа крутился во дворе многоэтажки. Делал вид, что ждёт кого – то, хотя на самом деле наблюдал за одним из подъездов. Напускное равнодушие, отсутствие моральных принципов и наркотическая зависимость, гнала Птицу на любое преступление ради денег. Он метался по городу в поисках случайного куска хлеба, не всегда законного. Одно время тащил с кладбища оградки и заброшенные памятники из железа, и не плохо при этом зарабатывал. Но всё «хорошее» рано или поздно заканчивается. Так случилось и у Птицы, Николая Сурова, когда он в очередной раз с инструментом притащился вечером на городское кладбище. И только начал своё гнусное дело, как откуда не возьмись, появились гробовщики не много не мало человек пять. Бежать уже было бесполезно и Птица взяв в руку лом принялся им размахивать. Надолго его не хватило, и уже через минуту лом валялся на земле, а незадачливого похитителя кладбищенского инвентаря во всю обрабатывали крепкими кулаками гробовщики. Ему крупно повезло, что живьём не закопали в пустую могилу. Один из гробовщиков, сурового вида мужик в наколках, хотел его бросить в яму и засыпать землёй. Кореша вовремя того остановили и это и спасло жизнь Птице. С поломанными рёбрами, носом, и кучей ушибов и синяков Николай едва притащился домой. Старенькая бабушка уже спала и он абы как смазал раны зелёнкой и перебинтовал, и завалился в грязной одежде на кровать. После этого случая он зарёкся никогда не заниматься воровством железа и переключился на машины. Привыкший к работе по ночам, Николай за неделю обчистил с десяток машин одиноко стоявших ночью у подъездов. Менты объявили вознаграждение за поимку автомобильного грабителя, и даже жильцы домов устраивали засады, но хитрый и матёрый Николай всегда успевал убежать прежде чем появлялся владелец машины или милиция. Набрав полную сумку магнитол, навигаторов, телефонов и прочей техники, он выехал в соседний город и сдал её перекупщикам на рынке за полцены. Получив приличную сумму денег, залёг на дно и не высовывался. Вспоминая скуластых и жестоких гробовщиков с кладбища, он всякий раз останавливал себя, прежде чем идти воровать. Соображая, что если заметут на автомобильных кражах, менты и владельцы обворованных машин могут устроить суд Линча. Он просто болтался вечерами по городу и посмеивался с незадачливых сторожей машин. Наркота стоила дорого и Птица прикидывал в уме другой способ заработка. Он боялся кумаров, так называемой наркотической абстиненции и уже второй день находился практически на подсосе. Расстройство желудка, ломка суставов, заставляла Птицу метаться по городу со скоростью ветра. Уже возвращаясь домой поздно вечером, голодный и злой, он встретил своего старого знакомого Виталика. Тот учился в медицинском институте и тоже был не прочь изредка побаловаться наркотиками. Познакомились они в ресторане «Астория», куда незадачливый Николай принёс пакет с документами хозяину заведения. Виталик там отдыхал с друзьями и кайфовал на полную катушку. Друзья Виталика показались Птице подозрительными и по уши связанными с криминалом, однако «дарёному коню в зубы не смотрят» и когда Николаю перепала халявная доза героина, он счёл это подарком судьбы. С тех пор они пару раз пересекались, но в серьёзные отношения связанные с наркотой или криминалом не вступали.

– Привет друг, хреновенько выглядишь, – сказал Виталик, искоса с жалостью в глазах, поглядывая на угнетённого болезненным состоянием Николая. Виталик сразу раскусил симптомы «болезни» и сокрушённо кивал головой. Птица был личностью неприметной, одевался неряшливо, с жирными пятнами на рубашке и брюках, опустил виноватые глаза стал похож на уличную шпану, времён НЭПа. Не хватало папироски в зубах и характерной кепки.

– Болею, у тебя случайно не чем здоровье поправить? – спросил он, заглядывая в глаза сытому и довольному жизнью Виталику.

Тот стоял и смотрел на Птицу сверху вниз, с брезгливой физиономией. Николаю показалось, что он стоит перед барином, которому он почистил сапоги и тот вот – вот должен бросить за работу пятак. От Птицы воняло как из помойной ямы и Виталик скривился, и едва не шарахнулся в сторону.

– На дозу надо заработать, Птица, халява давно изжила себя как испорченный неправильным хранением калорийный дорогостоящий продукт.

Он уже собирался уходить, когда внезапно остановился и хлопнул себя по лбу: «Вспомнил! Есть работа, как раз по твоему профилю. И дело пустяшное, но десять косарей упадут прямо сейчас».

Птица не мог поверить словам Виталика и стоял лыбился будто шизофреник после укола галоперидолом.

– Что, что надо делать, говори я на всё согласен, – ответил он, сверкая алчными глазами.

– Давай в сторонку отойдём, чтобы случайный прохожий не подслушал.

– Так нет никого, – удивился Николай.

– «Бережёного Бог бережёт», короче Птица, тебе деньги нужны или нет? За такие бабки любой согласится работать. Дело плёвое, уверяю тебя.

Они отошли к широкому ветвистому дереву, и там Виталик рассказал, где и кого нужно будет ограбить. И самое главное, что необходимо любой ценой, эти слова он повторил дважды, вытащить чемодан. Он описал старого еврея, где находится квартира и в каком месте спрятан заветный чемоданчик.

– Вот ключи от квартиры, – показал Виталик и потряс перед испуганным лицом Птицы. – Согласен?

И вот сейчас Николай ходил по двору и ждал когда Семён Абрамович выйдет во двор и усядется на скамейку. Виталик в тот вечер с ним рассчитался и сейчас ждал в машине, за пару кварталов от двора. Семён Абрамович вышел из подъезда и направился к скамейке. Николай его сразу узнал по характерной манере ходить. Таким его портрет обрисовал Виталик. Всё в точности совпадало. Птица опустил голову как можно ниже, поднял воротник куртки и зашагал к подъезду. Прошмыгнув незаметно возле старика, он заскочил в подъезд, и закрыл дверь на засов. Так подсказал ему сделать Виталик, на всякий случай, если вдруг старому еврею приспичит в туалет, или ещё нарисуется какое – то форс мажорное обстоятельство. Птица на ходу вытащил ключи и натянул лайковые перчатки. Отпечатки пальчиков он оставлять не хотел. Если они попадут к ментам, те быстро «нарисуют картину маслом» и определят, что квартирная кража и взлом машин дело рук одного человека. Тем более он не знал, что в чемодане. «А может там золото? Или деньги…», – думал он, дрожащими руками открывая металлическую дверь. Глазки соседских дверей он залепил жвачкой и сейчас, словно привидение, протискивался в тёмную квартиру. В нос ударил запах валерьянки и Птица едва не упал на пол споткнувшись об большого и жирного кота. Эта скотина развалилась прямо в коридоре и не желала никого пропускать. Дав увесистого пинка коту, он шмыгнул в дальнюю комнату и увидел блестевший холёными боками от лака шкаф. Потирая руки от зашкаливающего адреналина он открыл шкаф и заметил в углу коричневый кожаный не большой чемодан.

– Привет! Не ждал меня, – бросил он в темноту, и тужась вытянул чемодан.

– Не хера себе, здесь не меньше двадцати пяти килограмм, как же нести?

Птица почесал за ухом и хотел заглянуть внутрь чемодана, но тут появился хозяйский кот и принялся шипеть на незваного гостя.

– Брысь, иначе я за себя не отвечаю, – Николай сжал кулак и пригрозил им коту. Тот воспринял этот жест как угрозу для его кошачьей жизни и бросился на ногу к грабителю. Острые как бритва когти впились в ногу и Николай взвыл от боли. Не раздумывая, он врезал кулаком по голове коту. Тот бросил свою добычу, и едва устояв на лапах, сиганул в другую комнату.

– Так – то лучше, сволочь мохнатая, будешь знать, как себя вести когда в доме гости.

Взяв чемодан и пыхтя как чайник, Николай едва ковыляя медленным шагом направился к двери. Чемодан бил по голени и грозил раздавить ногу в лепёшку в том случае, если его выпустить из рук. Из внутренностей чемодана раздавался глухой металлический стук. «Что же там внутри?» – думал Птица, подтаскивая чемодан за ручку к двери.

Остановившись и переводя дыхание, он прислушался к звукам из подъезда. Там стояла тишина и никого из посторонних не наблюдалось. Бросив прощальный взгляд на квартиру он пожалел о том, что не смог ещё, что-нибудь прихватить ценное. Здесь явно было чем поживиться. Прикрывая дверь он хотел её закрыть на замок, когда услышал, что кто – то внизу стучит в парадную дверь и пытается её открыть. Плюнув на замок и бросая дверь нараспашку, Николай рванул вверх, на чердак. Тот был открыт и Птица затащил чемодан и тут же завалил дверь досками. «Даже если кто – то догадается пуститься за мной в погоню, он не сможет быстро открыть эту дверь», – думал он, протискиваясь сквозь строительный хлам, которым был заставлен чердак. Пока он добрался до спасительного выхода в другом конце дома, рубашка у него промокла насквозь. Вытирая рукавами куртки пот, он тяжело дышал. Спустившись с чердака как мог, привёл себя в порядок и с опаской выглянул на улицу. Скамейка возле подъезда пустовала, детвора с мамками с сигаретами в зубах играла в песочнице. Выйдя с безмятежным видом с чемоданом в руке, он тут же юркнул за дом и быстрым шагом направился к машине. Виталик уже ждал его, и как только Николай приблизился, вырвал у него чемодан, уселся в машину, не сказав при этом ни слова, уехал. Николай так и остался стоять с вылупленными глазами и таращиться вслед исчезающей за поворотом машине.

Глава 11

Лена незаметно проскочила мимо медсестёр, увлечённо следивших за очередной мыльной оперой по телевизору, и вышла в просторный холл. Там стоял невысокий парень в спортивном костюме с планшетом в руках и что – то печатал. Лена открыла дверь и спустилась по лестнице вниз, в приёмный покой. Полумрак и тишина в больничных коридорах нагоняли смертельную тоску. Она увидела дверь с надписью «дежурный персонал» и тихонько постучала. Уже знакомый голос ей ответил: – Входите, не заперто.

– В гости можно? – спросила она, приоткрывая дверь и с непривычки прищуриваясь от яркого света огромной изящной люстры в кабинете.

– Проходи, проходи, – ответил бодрым голосом Виталик и приглушил звук телевизора стоявшего на маленьком столике в углу кабинета около красивой с восточными рисунками на круглых боках вазы с цветами.

– Я не сомневался, что ты придёшь, – сказал Виталик и глянул на Лену снизу вверх.

– Откуда такая уверенность?

– Не знаю, если честно. Мне показалось, что тебе одиноко и нужен хороший и компанейский собеседник.

Лена вошла и осмотрелась. Кабинет был просторным и светлым. Длинный полированный стол посередине, сбоку диван и два кресла, большое окно закрывали жалюзи. В кабинете работал едва слышно кондиционер, и ощущалась прохлада и свежий воздух. С облегчением вздохнув, Лена улыбнулась. Наверное, это единственное место во всей больнице, где не ощущался противный запах лекарств.

– Не стой на пороге, проходи и присаживайся, – предложил Виталик, поднявшись с дивана, указал рукой на кресло.

– Замечательно, что ты пришла, тоска и безделье надоело до такой степени, что не знаешь куда себя деть. По телеку ничего нет – дурацкие боевики, все с одним сюжетом. Противно смотреть, Голливуд изжил себя, сгнил изнутри и оказался протухшим как рыба на песчаном берегу. До утра ещё ой – ёй – ёй, сколько времени. Что будешь: чай, кофе или лимонад?

– Если можно чай, – ответила слабым голосом Лена и улыбнулась.

Ей нравился этот открытый и жизнерадостный парень. В нём чувствовалось неподдельная искренность, хотя она могла и ошибаться. Но в эти минуты ей было абсолютно всё равно, лишь бы прогнать печальные мысли и забыть о своих проблемах. Виталик был худощав, стройный, с прямым добрым взглядом. Карие задорные глаза парня хранили секреты, которые Лене захотелось узнать. Уверенность в себе и внутренняя сила Виталика притягивала магнитом, и Лена смотрела на своего нового знакомого в глубине души им восхищаясь. Он был для неё практически ровесником, и уже через пять минут общения с ним, ей казалось, что они знакомы со школьной скамьи. Виталик много шутил, рассказывая смешные истории из своей медицинской практики. От смеха у Лены уже разболелся живот, и она попросила Виталика больше не шутить.

– Не буду, – ответил Виталик и замахал театрально руками. – Бери печенье, я сейчас ещё нагрею чайник.

– Спасибо, – ответила Лена и потянулась к вазочке с печеньем.

– Лимон положить в чашку?

– Если можно конечно, – ответила Лена и посмотрела на телевизор.

Там шёл какой – то боевик и главный герой Брюс Уиллис с автоматом в руках защищал маленькую девочку, прикрывая её своим телом. Виталик повернулся к Лене спиной и незаметно, насыпал белый порошок в чашку, залил кипятком, убедившись в том, что всё растворилось, поставил чашку с блюдцем возле Лены. Она настолько увлеклась фильмом, что даже не заметила манипуляций Виталика и вздрогнула, когда увидела перед лицом чашку с чаем.

– Расскажи о себе, – попросил Виталик, и сделал заинтересованное лицо.

– Особо нечего рассказывать, – ответила Лена и взяла в руку чашку. – Окончила институт, встречалась с парнем и, как видишь, очутилась в больнице.

– Несчастная любовь?

– Почему несчастная? – удивилась Лена.

– Прости, конечно, может не стоит об этом говорить, но я знаю, что ты пыталась отравиться…

– Давай не будем, – отрезала Лена и хотела уйти, но Виталик задержал.

– Не уходи и прости, если я тебя обидел. Мне не нужно было напоминать тебе о прошлом и заводить разговор на эту тему. Вот дурак, испортил такой замечательный вечер! Говорила мне мама не распускать язык.

– Ладно, чего уж там, – ответила Лена смягчившись. – Проехали.

Ей почему – то стало всё абсолютно безразлично: прошлое, настоящее, будущее. Тело становилось лёгким и воздушным. Проблемы растворялись и исчезали совершенно безболезненно. Она начала зевать и клониться в сон.

– Мне, наверное, пора уходить, – сказала она слабым голосом, едва поворачивая языком.

Девушка с трудом выговаривала слова, язык заплетался.

– Спать хочется, не могу.

Она взялась за голову двумя руками и посмотрела на Виталика. Тот был укутан прозрачной сизой дымкой и плавно жестикулировал. Пассы руками Виталика убаюкивали, и Лена не выдержала, её голова откинулась на спинку кресла. Уже засыпая, заметила размытую тёмную мужскую фигуру, которая склонилась над ней, и пальцами подняла одно веко.

– Это ты, это ты меня отравил, – сказала она едва слышно.

Слова получились больше похожими на шипение чайника. Лена в последнее мгновение попыталась открыть глаза и поднять руку, чтобы защититься, но свинцовая тяжесть во всём теле, сковала тисками.

Лена крепко спала, и Виталик на цыпочках подошёл к двери и выглянул в коридор. Никого. Тогда он закрыл дверь на замок и достал из кармана мобильный телефон.

– Это я, – сказал он невидимому собеседнику в трубку и усмехнулся. – Почему так поздно? Извини, дело не терпит отлагательств. Помнишь, ты говорил, что нужна молодая девушка? Лена? Да – да, та самая, за которой ухлёстывал Белый? И обещал хорошо заплатить?

Виталик засмеялся нервным и грубым смехом, и продолжил:

– Нашёл, нашёл. Как? «Рыбка» сама попалась в сети и никто её не бросится искать. Во всяком случае до утра, гарантия. Где она? Сидит напротив меня и спит. Я дал ей снотворное, лошадиную дозу, три часа она точно не проснётся. Бегом приезжай, пока нет работы и лишнего движения. Сторожу на въезде в больницу всунь сотню рублей, чтобы молчал. Понял? Да и мешок прихвати, дабы как следует товар завернуть. Жду.

Через полчаса в больничный двор заехала вишнёвого цвета «девятка», и в комнату к Виталику вломились два здоровенных амбала. Один едва протиснулся в узкие двери. Они в точности напоминали «двоих из ларца одинаковых с лица» из старого советского мультика «Вовка в Тридевятом царстве», стояли с отвисшими челюстями на вытяжку, ожидая распоряжений «хозяина», и безумными глазами смотрели на мирно спящую Лену.

– Давай шевелиться, – прикрикнул Виталик на ночных гостей. – Ещё успеете насмотреться. Деньги привезли?

Здоровяк вытащил из кармана толстый конверт и протянул Виталику.

– Здесь пятьдесят косарей, как и обещал. Держи язык за зубами, – сказал грубым голосом гость и вытащил из – за пояса чёрный пакет и развернул.

– Помогай, – крикнул он на Виталика, когда тот с жадными глазами набросился пересчитывать деньги.

– Поднимай подругу и держи.

Виталик со вторым парнем взяли Лену под мышки словно пёрышко и приподняли. Амбал вставил в пакет тоненькие ноги девушки. Потом натянул вверх, до тех пор, пока голова Лены не исчезла в чёрном мешке. Он хотел взвалить его на плечи и вынести, но Виталик задержал.

– Подожди, не торопись.

Выглянув в коридор и, убедившись что никого из посторонних там нет, махнул головой. Когда амбал уже хотел выйти Виталик задержал его. Стягивая пакет с головы Лены, чмокнул её в лоб. Этот поцелуй был прощальным и напоминал смертельный.

Глава 12

Белый без сознания лежал в палате и не видел и не слышал, как один врач сменял другого. В зоне братва грозилась бунтом, если врачи не смогут поднять на ноги Белого. Весть о том, что авторитета забили до смерти в СУСе, с быстротой ветра облетела колонию и даже вышла за её приделы. Это ЧП грозило серьёзными неприятностями как начальнику колонии Лаптеву, так и смене вертухаев дежуривших в ту злополучную ночь. Уже с утра в зону примчался прокурор по надзору и орал в кабинете начальника колонии благим матом. Лаптев никогда раньше не видел таким разъярённым прокурора и молчал, нервно сжимая скулы. Они были в кабинете вдвоём, и никто из посторонних не мог слышать, как работник прокуратуры опускал ниже плинтуса полковника.

– Ты хоть понимаешь, мать твою, что об этом могут узнать в Москве? Идиот ты Лаптев, как ты мог допустить? Ответь, тебе что мало денег, которые нам текут рекой с автосервиса, карьера, магазина? На пенсию захотел или на нары?

Прокурор по фамилии Беленький, худощавый и сутулый, словно ветки плакучей ивы, нервно расхаживал по кабинету Лаптева с руками сцепленными сзади в замок. Его голубая рубашка на спине и под мышками была мокрой от напряжения. Потирая морщинистый лоб, он не мог успокоиться и бросал гневные взгляды на поникшего Лаптева. Тот словно оплёванный дрожал около шкафа по стойке смирно, боясь вымолвить лишний звук, понимая правоту слов Беленького.

– Дай воды, – рявкнул Беленький, отодвинув стул и сел на него. Сжимая в замок жилистые руки, он опустил на них голову и задумался.

– Водичка, – проблеял Лаптев и протянул дрожащей рукой стакан. – Может рюмочку коньяку? Говорят, он расширяет сосуды и помогает для сердца.

– Я бы тебе сейчас жопу расширил и засунул туда одну из дубинок, которой колошматили Белого.

– Ну зачем вы так, Сергей Анатольевич. Белый остался живым, врачи сделают всё возможное, чтобы поставить на ноги. Я сам лично привёз из города врачей, и оплатил из своего кармана лечение.

Прокурор выпил залпом стакан и попросил ещё один.

– Навалился на нашу голову этот Белый. Чёрт его принёс именно сюда. Будь он трижды проклят, – отрезал Беленький и посмотрел бесцветными глазами в окно. – Вентилятор включи, дышать не чем, мудак ты старый, – бросил он Лаптеву и выпил ещё один стакан воды. – Значит так, вот тебе мой приказ, чтобы в зоне был порядок. Успокой людей, и не дай Бог, если ты проспишь Лаптев и не услышишь или не заметишь, как начнётся бунт. Тогда я лично засуну тебе в жопу то, что и так давно просится туда. Уяснил? Дальше. Едва Белый придёт в себя, обещай ему «золотые горы», вплоть до условно – досрочного освобождения.

– Это как? Что – то не пойму я тебя, Сергей Анатольевич, куда ты клонишь?

– Я сказал, обещай, но это не значит, что так оно и будет. Есть пословица «Обещать – не значит жениться», понимаешь меня?

– Да, да начинаю улавливать, – усмехнулся Лаптев.

– Твоя задача номер один – успокоить в зоне людей, вторая сделать так, чтобы Белым не была написана ни одна жалоба. Со своей стороны я постараюсь надавить на вышестоящее начальство и замять это дело. Как смогу. Не наделай глупостей, мы и так в дерьме по уши. Через день, два, я подготовлю бумаги, на отправку Белого в «Чёрный дельфин». Сколько у тебя раппортов на него?

– Пока один.

– Сделай тихонько ещё два и не дёргайся. Как только он начнёт выздоравливать, мы сразу его оправим туда, где ему и положено находиться. Это мой план. Возражения есть?

Лаптев замотал головой и расплылся в хитрой улыбке.

– Держи здесь врачей до тех пор, пока не отпадёт в них необходимость. Денег не жалей. Всё тихо и аккуратно сделай, чтобы Белый ничего не заподозрил. Да и ещё. Пока сними эту смену, которая дубасила Белого, и отправь в оплачиваемый отпуск. Чтобы духу их в зоне не было. И лучше всего не афишируй ничего. Не делись ни с кем, тем более с начальником оперчасти Мирзоевым. Есть у меня информация, что этот парень играет и нашим и вашим. Хочет и рыбку съесть и на «шляпу» запрыгнуть.

Лаптев хотел что – то сказать, но прокурор жестом остановил его.

– Есть информация, но она не проверена. Сечёшь? Как только, что – то будет конкретное тогда им и займёмся, а пока набери в рот воды, и молчи как рыба. Всё я ушёл, если что звони в любое время суток.

Прокурор вышел, и сильно хлопнул дверью. От удара Лаптев вздрогнул и взглянул на часы. Они показывали ровно десять утра. Обычно в это время он проводил летучку, и сегодня не собирался отказываться от очередного разноса подчинённых, тем более повод к этому имелся и серьёзный. Нарушил планы ДПНК, тот без стука забежал к начальнику, в мыле, словно загнанная лошадь, от быстрого бега и выдал: – Белый пришёл в себя.

– Через час все у меня, – бросил повеселевший Лаптев и направился прямиком в санчасть.

Заключённый лежал на мягкой, белоснежной постели, и часто моргал. Яркий свет с открытого окна слепил глаза. Прищуриваясь, он смотрел по сторонам, с трудом соображая. Голова сильно болела. Возле кровати стояла капельница, голова и нос были перебинтованы и ужасно болели рёбра. Губы у него пересохли, и хотелось пить. Он попробовал кашлянуть, но из этого ничего не вышло. В палате он лежал один и никого больше не наблюдалось. Прибор, стоявший у изголовья, противно пищал и постукивал.

– Пить, пить, – прошептал он и хотел подняться. Попытка не увенчалась успехом, и он положил голову на подушку и снова посмотрел в потолок. Тут он услышал, что кто – то открыл дверь и вошёл в помещение. Поворачивая на бок голову, увидел Лаптева в белом халате со стулом в руках.

– Пить, пить, – снова повторил он и облизнул сухим языком губы.

– Сестра, больной просит пить, – крикнул Лаптев, и тут же появилась молоденькая медсестра, с тампоном в руках. Она намочила его в стакане с водой, и бережно провела по губам больного.

– Тебе пить нельзя, потерпи.

Белый с жадностью слизал с губ капли воды и благодарными глазами провёл медсестру до дверей. Она тихонько вышла и оставила Белого наедине с Лаптевым.

– Саша, ты прости, что так получилось, – начал Лаптев, и по – отечески положил руку на ногу Белого. – Виновные уже наказаны.

– А мне что с того? – ответил Белый, и сжал крепко зубы, да так, что едва не свело судорогой скулы.

– Ты сам виноват, начал бить и стучать в стены, переполошил весь СУС, вот и результат. Я понимаю, что тебе от этого не легче, но я обещаю, что врачи поставят тебя на ноги. Все необходимые медикаменты имеются. Тебя лечит один из лучших врачей города. И когда ты поправишься, мы с тобой поговорим о досрочном освобождении. Через полгодика вернёшься домой. Тебя устраивает такой вариант событий?

Лаптев сделал лицо как можно жалостливее, и словно бездомная собачка пытался заглянуть в глаза Белому.

– Что ты хочешь от меня Лаптев? Говори конкретно и не юли. Ты же мужик, так будь им.

Лаптев покраснел и хотел врезать этой наглой уголовной роже, однако сдержался и ответил: – Я очень тебя прошу, не пиши никаких бумаг по поводу того что произошло. Обещаю, сдержу слово и скоро ты будешь на воле. Утром приходил прокурор по надзору, и он окажет содействие в твоём освобождении.

– Подумать можно? – смягчился Белый, и посмотрел прямо в глаза Лаптеву.

Тот резко отвёл глаза в сторону, и почесал рукой нос и подбородок.

– Конечно, Саша, торопить тебя никто не будет. Я завтра к тебе зайду, поправляйся.