Текст книги "Нож Туми"

Глава 4

Сергей Иванович Протасов уверенным, бодрым шагом направлялся в офис. На улице стояло «бабье» лето, на днях закончилась неделя холодов и дождей, и установилась сухая и ясная погода. Уже по улицам летала паутина паука – бокохода, один из главных признаков «бабьего» лета. Солнечные лучи, не смотря на раннее утро, припекали, как будто это был не сентябрь, а июль, или же по – летнему горячий август. Дышалось легко и свободно, и Сергей Иванович, в который раз с ухмылкой на лице вспоминал свою машину, находившуюся в ремонте на станции техобслуживания. Благодаря этому можно прогуливаться пешком и днём и вечером, и заряжаться здоровьем на всю зиму. Жена его, Ольга, бурчала каждый день по поводу машины, и упрекала супруга за нерасторопность. Протасов молча глотал обиды, и в душе ликовал. Сладкий осенний воздух не могли перебить пары выхлопных труб общественного и частного транспорта. И Сергей Иванович, будто пятнадцатилетний подросток, насвистывал мелодию и не торопился на работу. Дел сегодня важных не намечалось, практически весь не большой персонал детективного агентства.

«Кобра» догуливал летние отпуска. Он с удовольствием вспоминал их отдых с женой в Болгарии, на «Золотых песках», и зажмуривался от удовольствия. В кое-то веки удалось вырваться на отдых, и сейчас приятная истома наполняла душу и сердце. Две недели безделья и покоя. Хорошо когда нет назойливых звонков от клиентов, никого не нужно спасать или охранять. Что ещё может пожелать мужчина, когда возраст приближается к пятидесяти? Молодая, красивая жена, при виде которой у мужиков начинают поворачиваться шеи в обратном направлении, престижная работа, и можно сказать в доме полная чаша? Вот именно – ничего! Прошлое осталось далеко за горизонтом. Иногда он пытался к нему дотянуться, однако большая часть воспоминаний навсегда стёрлась из памяти и, разве что могила первой жены Светланы не давала разорвать эту крепкую нить до конца. Часто задумываясь, не мог сам себе ответить на вопрос: сумел всё – таки или нет, остаться до конца собой? Выстоять в сложном противоборстве с Судьбой? Всё ли сделал для того, чтобы никогда такое в жизни больше не повторилось? Странные сомнения бередили душу, но он старался их отбрасывать и находить весомые аргументы в свою защиту.

Конечно, он не знал, что этот обычный и ничем не примечательный погожий день внесёт в его жизнь перемены. Нельзя сказать, что Протасов их особенно боялся, но всё – таки не хотелось нарушать привычный жизненный ритм и тем более огорчать Олю. Но где – то там, наверху, среди пузатых туч и перистых облаков, кто – то по – своему устанавливает правила игры, имя которой жизнь. И неважно кто ты, богач или бедняк, молодой, старый, ты полностью им подчиняешься. Через силу, скрепя зубами, делаешь первые шаги. Правильные они, либо же нет, решит время, а пока ты всего лишь маленькая пешка, в крупной и серьёзной шахматной партии. Цена проигрыша не всегда измеряется деньгами, довольно часто она заканчивается для игрока смертью.

Итак, Сергей Иванович открыл дверь офиса «Кобры», и включил напольный вентилятор. В помещении стоял спёртый воздух, и запах канцелярских принадлежностей щекотал носовые пазухи. Несколько раз, сильно чихнув, от поднявшегося столба пыли с одиноких и пустынных столов сотрудников, он услышал за спиной робкий мужской голос: «Будьте здоровы…». От неожиданности Протасов едва не прикусил язык. Поворачиваясь, увидел в дверях офиса маленького, плюгавенького старика, в мятой песочного цвета куртке и таких же не глаженых тёмных брюках. Мужчина сжимал в руках видавшую виды кепку, и робко улыбался. Протасов обратил внимания на рыжую недельную щетину незнакомца, и скривился. Маленькие хитрые глазки посетителя бегали без остановки. Протасов сравнил незнакомца с енотом, сходство было просто поразительным. Чуть вздёрнутый нос, добрая и заискивающая улыбка, лёгкая застенчивость, присущая больше детям, нежели взрослым людям. Открытый лоб, курчавые темные редкие волосы, и совсем непонятные густые брови и бакенбарды. Старик увидел замешательство на лице хозяина кабинета, и замахал руками, словно на него пытался наброситься комариный полк.

– Не обращайте внимания на мой внешний вид, – сказал почти елейным голосом незнакомец. – Меня к вам прислал один очень хороший человек. Рекомендовал вас, Сергей Иванович, как одного из лучших сыщиков в городе.

Протасов почему – то покраснел, от слов незнакомца, но сменил гнев на милость и властным жестом указал на стул. Проглатывание в разговоре буквы «р» незнакомца и шепелявость слегка развеселила Протасова. Однако, чтобы не обидеть пожилого человека он слегка прикусил язык и не подал вида.

– Прошу вас, присаживайтесь и рассказывайте, что вас привело ко мне.

Протасов включил кофейник, стоявший в гордом одиночестве на сейфе. Ему почему – то был симпатичен этот неожиданный визитёр. Вытерев влажной салфеткой свой рабочий стол, он уселся напротив. Вытащив из шкафа, который стоял за спиной, две чашки с блюдцами он посмотрел на клиента. Комнату заполнили ароматы бергамота, абрикоса, черники, ванили и какао. Запах этого неподражаемого кофе действовал на человека успокаивающе, и пробуждал фантазию.

– Потрясающий «Ethiopia Sidamo», – сказал клиент и прищурился. – Это довольно редкий напиток, но я сам частенько балуюсь им. Угостите?

– Конечно, вам с сахаром или без?

Протасова всё больше удивлял этот незнакомец. Он знал стоимость этого кофе, наливая гостю в чашку, искоса поглядывал на него.

– Сахар испортит этот благороднейший напиток. Я всегда пью без сахара. Шо не скажешь о детях и внуках.

– И я тоже, – улыбнувшись, ответил Протасов и поставил перед посетителем чашку.

– Разрешите представиться, моё имя Семён Абрамович, я старый еврей из Одессы, которого непонятно каким ветром занесло сюда. Как я мог променять свою любимую Одессу на этот абсолютно не живописный город? Послушался сына и вот вам – Семён Абрамович как старый поц, переехал поближе к детям. И шо? Внукам разве нужен дедушка? «Бросьте, не верю», – как говорил Станиславский, упокой Господь его грешную душу. Внукам нужны деньги, больше ничего, уверяю вас. Они считают, что их дедушка, подпольный миллионер Корейко из «Двенадцати стульев» Ильфа и Петрова. И обязательно у дедушки лежит под старой тахтой чемодан набитый деньгами.

Он сделал глоток и едва от удовольствия не пустил слезу. Вытирая маленькой, почти детской рукой щёку, он смотрел на Протасова водянистыми, бесцветными глазами. У Сергея сердце сжалось от добродушного взгляда гостя. Ещё не зная, зачем этот старик пожаловал к нему, он решил помочь. Семён Абрамович не унимался и продолжал жаловаться на жизнь, с типичным для одессита колоритом.

– «С деньгами не так хорошо, как без них плохо», – так говорят в моей любимой Одессе. Не скажу вам, Сергей Иванович, что Семён Абрамович человек бедный. Нет. Кое-что я скопил на безбедную старость, но это всё слёзы по сравнению с ценами. На базаре, в магазине, цены пляшут всё время вверх. И ни одна добропорядочная скотина, не желает их опустить хоть на один рубль вниз. Простите ради Бога старика, за мою говорливость, хоть Бог и дал человеку два уха и один рот, чтобы он больше слушал и меньше говорил это не коим образом не касается евреев. У меня была тёща, Роза Марковна, так вот она оставила любимому зятю Семёну, то есть мне, небольшое наследство. Я человек старой закалки, продал в своё время драгоценности, и потихоньку переводил деньги в предметы культуры. Нет – нет, я не скупал картины и прочую антикварную рухлядь. Будучи приличным молодым парнем увлёкся оружием, и у меня за десятки лет скопилась приличная коллекция. Это была ошибка с моей стороны, привезти её сюда, но Семён, хотел сделать как лучше, чтобы коллекция после моей смерти досталась детям и внукам. И на тебе! Её самым наглым образом украли.

– Значит, как я вас понимаю, Семён Абрамович, у вас украли коллекцию холодного оружия?

– Всё верно, как и то, что лучше еврей без бороды, чем борода без еврея.

– Давайте подробно о том, как это случилось.

– В субботу я был в синагоге, вернувшись домой лёг вздремнуть. Детей и внуков не было. Они на выходные едут загород на дачу. Так вот, пообедав, я вышел во двор с газеткой посидеть на лавочке понежится на солнышке и, когда вернулся домой, обнаружил двери квартиры настежь открытыми. У меня чуть сердце не остановилось. Я бегом в свою комнату, и шо вы думаете? Мои опасения полностью оправдались. Чемодан, который я хранил в шкафу, исчез. Понимаете? Он растворился в воздухе, как будто и не было вовсе. Исчез, как исчезали деньги в руке моей покойной жены Раисы Леопольдовны. А там не меньше пятнадцати килограмм железа, скажу я вам откровенно!

– Милицию вызывали?

– Я вас умоляю… Ну конечно вызывал. Приехали очень быстро, но ещё быстрей уехали. Всё записали и сразу же заподозрили внуков, что это их рук дело. Венечку, старшего, уже дважды вызывали к следователю. Но зачем им у самих же себя красть? Ответьте мне уважаемый, Сергей Иванович?

– Мало ли что, я и не такие встречал случаи в своей практике. И чем всё закончилось?

– Ни чем, и мне кажется, что милиция это дело хочет закрыть.

– Значит так, Семён Абрамович, вы принесите мне список похищенных предметов – это раз. И второе, может у вас сохранились фотографии оружия?

– Есть, есть, – замахал руками Семён Абрамович. – Конечно, есть, не помню кто, но это был мудрый человек, посоветовавший мне сделать фотографии, так знаете, на всякий случай. И на тебе… Вы скажите старому человеку, шо я вам буду должен за работу? Говорите как есть, не стесняйтесь. Вы уже поняли, что коллекция для меня дорога не только как память…

– Об оплате ещё рано говорить. Вы принесите фотографии, я постараюсь вам помочь, но торопить меня не стоит и надеяться, что коллекцию я смогу найти. Почему знаете?

– Семён не дурак, я всё понимаю… Как Бог даст так и будет.

– Таки да, – ответил Протасов, уже заразившись одесским говором Семёна Абрамовича, поднялся со стула, давая понять, что разговор окончен.

Глава 5

– Белый, Белый, – кто – то настойчиво звал обитателя одиночной камеры. Сухощавый голос незнакомца едва проникал через маленькие щели в окне. Пальцы ночного гостя сильно били по стеклу, пытаясь разбудить осуждённого. Тот действительно задремал и не слышал, что к нему пожаловали долгожданные гости.

– Проснись, брат, проснись, – хриплый голос с улицы и стук, наконец – то смогли разбудить Белого. Он резко вскочил и рванул к окну. Червонец видно влез ногами на спину Седого и сейчас его довольная и сытая морда закрывала половину окна.

– Через час мы придём к тебе, жди, – это были последние слова Червонца, и тут же Белый уловил краешком уха странный шум за окном и отборную ругань. Вместе с ним и исчез Червонец. Видать не выдержали плечи Седого и Червонец свалился на землю. Белый усмехнулся и начал отжиматься от пола. Замёрзнув, он хотел как можно скорее согреться. Ночи стояли холодные, и приближалась суровая зима. Неожиданно дверь в камеру распахнулась и показалась физиономия Червонца, с большой чашкой чая в руке. Друзья уселись на корточки, и погоняли чифир по кругу, как принято с незапамятных времён в лагерях. Когда старинный ритуал чаепития был закончен, Седой вытянул сигареты с фильтром и дал пачку Белому.

– ДПНК[5]5
  ДПНК – дежурный помощник начальника колонии.


[Закрыть] сегодня Индеец – смена наша, брат, кури спокойно и не нервничай, – произнёс Седой и щёлкнул перед носом Белого серебряной зажигалкой «Zippo». – Можем выйти на воздух? Ты как?

– Не сдадут? – спросил Белый внимательно разглядывая Червонца. Тот с момента их последней встречи на свободе, практически не изменился. Разве что черты лица, и особенно скулы, заметно выпирали из – за худобы.

– Не бойся, Мамонов в доле с Индейцем, это он дал ключи от хаты. Идём.

Они крадучись, словно ниндзя, проскочили длинный коридор и вышли на улицу. Несмотря на чёрные тучи, луна дружелюбно выглядывала и хорошо освещала тюремный дворик.

– Красота, да и только, – сказал довольный Белый, и набрал в лёгкие как можно больше кислорода. – А воздух какой чистый и свежий…

– Брат, времени не много, по – этому давай поговорим о твоём побеге. Что сам думаешь? – спросил Червонец и уселся на не большую скамейку возле здания.

Закинув ногу на ногу внимательным взглядом сверлил Белого. Тот почему – то молчал и, казалось, находится не здесь, а в другом месте. Лицо его было безмятежно спокойным, умиротворённым, словно у бронзовой статуи Будды.

– Валить надо однозначно, – как будто пробуждаясь от крепкого сна, выдал Белый. – Правда, ума не приложу, как это сделать? Если бежать отсюда, тогда мы подставим хороших людей и представьте, что начнётся в лагере после моего исчезновения. Обязательно введут ОМОН и почистят зону, что мало не покажется. Нет, такой вариант исключается – не хочу, чтобы из – за меня одного пострадали люди.

– Ты прав, – ответил Седой и пригладил на голове торчавший, будто антенна передатчика, локон волос. – Мы совсем об этом не подумали.

Он посмотрел искоса на Червонца, который развёл руки в сторону, согласившись с доводами Белого, и крепко задумался.

– Тогда остаётся только один вариант, – сказал Белый и резко поднялся. – Надо заставить Лаптева отправить меня в «Чёрный дельфин».

– Ты с ума сошёл? Самому лезть головой в пекло нет, брат, мы не можем такого допустить, – вскочил Червонец и замахал руками.

– Не кипятись Червонец, вначале выслушай до конца, а после уже и выводы делай. Я не собираюсь сидеть в «Дельфине» и ждать когда шныри сколотят из досок для меня деревянный бушлат. Я думаю свалить на этапе, тем более что туда отправят не «автозаком», а «столыпиным»[6]6
  «Столыпин» – специальный железнодорожный вагон, применяемый для перевозки заключённых.


[Закрыть]. Кумекаешь, что к чему?

– Рискованно, но если что – то пойдёт не по плану, тогда тебе сам Господь Бог не поможет. Из «Чёрного дельфина» ещё никто не убегал.

– Торопиться не стоит, – ответил Белый и закрыл рукой открытый рот Седого. – «Варежку» прикрывай Седой, не то муха залетит или комар.

Седой мотнул головой и достал сигареты.

– Мне нужен телефон, чтобы связаться со своими людьми, – сказал уверенным голосом Белый.

– Организуем, брат, с этим проблем нет. На следующую смену Индейца принесём, будь спокоен, – сказал Червонец и оскалился.

– Зарядить как следует не забудьте, мне нужно сделать не один важный звонок. Понятно? Что там в пакете у тебя, Седой? Доставай, показывай.

– Здесь тёплый свитер, еда, сигареты, спички и чай. Бери, Саша, но не забывай прятать перед обыском в укромные места. Кстати, в хате под нарами тайник. О нём никто не знает. Ещё не успели менты выведать. Просунь руку под нару, ближе к стойкам у двери, и нащупай кирпич. Он слегка выступает, и ты запросто его вытащишь. Туда можно спрятать целого барана.

– Понял, воспользуюсь, – ответил с улыбкой Белый и взял у Седого пакет. – Кстати как в зоне? Менты не сильно лютуют?

– В зоне сейчас не сладко. Работы нет, одни фуфлыжники[7]7
  Фуфлыжник – ведущий себя недостойно заключённый, чаще всего в отношении платежа карточных долгов, за что всегда подвергается опасности опускания.


[Закрыть] плодятся будто грибы после дождя и петухи. Как только появился Лаптев жизнь изменилась в худшую сторону. До него был «хозяин» полковник Мороз, вон он делал ветер и такой, что ветки на деревьях трещали. Скольким хорошим людям помог выбраться на волю и сосчитать трудно. С ним можно было запросто решить вопрос о твоём освобождении, но накрыли его на взятке и сейчас видать сам где – то зону топчет, – сказал Червонец и прокашлялся. – А этот и говорить ни с кем не желает, сам взял оперчасть под своё крыло и руководит. Руль хренов. У братвы с твоим приходом в зону дух поднялся. Только о тебе и базарят. Многие хотели бы лично познакомиться. Может организуем, Белый, так сказать за круглым столом встречу с порядочными арестантами.

– А что, идея не плохая, – поддержал Седого Червонец. – Пока ты здесь, я могу вплотную заняться этим вопросом. Деньги есть.

– Не этим вам нужно заниматься, а другим. Какой по счёту срок тяните, а ни черта не соображаете. О людях нужно думать, налаживать «дороги» со свободы, чтобы грелась зона, и мужики не сосали лапу, как медведь зимой без работы. Чтобы в общаке и деньжата водились, и водочка, и сало, и прочий «запрет». Я уже молчу о чае и сигаретах. «Крытку»[8]8
  «Крытая» или «крытка» – ИТУ тюремного типа для осуждённых за тяжкие преступления или направленных в тюрьму по постановлению суда из ИТК за систематические нарушения режима содержания. В России всего 15 крытых.


[Закрыть] греть нужно, причём делать это надо регулярно. Прижучить к ногтю Лаптева, и диктовать свои условия ментам!

– Этот пидор вот где уже, – отрезал Седой, и сжал рукой горло.

– Не ругайся и на него найдётся управа, поверь мне, обычно такие козлы своей смертью не умирают, – сказал Белый и потушил сигарету.

Ночную тишину прорезал леденящий душу вой сирены на запретной полосе. Моментально включились дополнительные прожектора и принялись шерстить периметр зоны. Лай собак, за ним несколько автоматных очередей заставили друзей от испуга вскочить со скамейки. В дверях СУСа появилось перепуганное от страха лицо прапорщика Мамонова с оружием в руках, и с ним ещё двое помощников.

– Белый, быстро к себе, – закричал он и рванул к калитке, ведущей в зону.

– Видать какой – то бегун с «красной полосой»[9]9
  Красная полоса на обложке личного дела заключённого означает – склонен к побегу. Когда такой человек приходит в зону, администрация должна ставить его под особое наблюдение.


[Закрыть] в побег решил податься, – крикнул Червонец, перекрикивая визг сирен. – До встречи, брат, – бросил он уже на бегу.

– Береги себя, – выпалил Седой и побежал за Червонцем к маленькой калитке. Белый спокойно вернулся в камеру, и где – то в глубине души завидовал ночному беглецу.

Глава 6

В воскресный день Людмила Ивановна суетилась на кухне, готовила обед. Муж с утра ушёл в гараж, и обещал к обеду вернуться. Нарезая лук и морковку на борщ, Людмила Ивановна услышала звонок в дверь. Глянув на часы, которые показывали половину одиннадцатого, пошла открывать. Заглядывая в дверной глазок, с удивлением обнаружила незнакомого мужчину.

– Вы к кому? – спросила она, внимательно наблюдая.

– Мне нужна Людмила Ивановна Серова, – ответил мужчина, и поправил рукой бордового цвета модный галстук на белоснежной сорочке.

– Одну минуту, подождите, – ответила она, вернулась на кухню, сняла фартук, и уменьшила огонь на плите. Борщ уже практически был готов, и Людмила Ивановна, недовольная тем, что ей помешали, поправила волосы и застегнула нижнюю пуговицу на домашнем цветном халате, который ей подарила дочка на день рождения. На пороге стоял приличный, седовласый мужчина, высокий, подтянутый, в чёрном костюме. Женщина подумала о том, что незнакомцу была бы к лицу военная форма, времён царской России. Этакий бравый гусар – унтер – офицер, в кивере, со шкурой барса на плечах, подбитой красной тканью, в узких суконных штанах, в сапогах с золочёными шпорами, с портупеей и плоской сумкой через плечо, украшенной вензелем. Не хватало разве что усов для полной картины. В задумчивости она вздохнула, и прогоняя приятное наваждение, смотрела на незнакомца хлопая ресницами. Плотная, не высокая, она ещё не потеряла привлекательности, и лицо женщины не утратило свежести. Смотрела она на незнакомца с замиранием сердца. Ещё бы мгновение и бросилась к нему на шею со словами: «Ах, сударь! Я ждала вас всю жизнь! Отныне моё сердце принадлежит вам и ни кому больше». Тот улыбался, и как показалось хозяйке, делал попытки произвести положительное впечатление. Широкоплечий, с загорелым лицом, белесоватыми бровями, необычной, слегка смущённой улыбкой для человека которому уже далеко не тридцать или сорок, перекладывал кожаный портфель с золотистой пряжкой (прямо как у гусара) из одной руки в другую.

– Простите, вы по какому делу? – спросила Людмила Ивановна, не переставая в глубине души, восхищаться импозантным и благородным «гусаром».

– У меня к вам разговор, Людмила Ивановна, – ответил мягким, бархатистым голосом гость. – Личного характера, если вы не возражаете я не отниму у вас много времени. Пройти можно?

– Да – да, проходите, спохватилась хозяйка, и впустила мужчину в квартиру.

– Как у вас аппетитно пахнет! – заметил незнакомец и поставил бережно портфель на маленький стульчик около зеркала. – Извините, я не представился, меня зовут Евгений Иванович!

– Проходите в зал, я сейчас, только плиту выключу. Может, хотите кофе?

– Нет – нет, спасибо, – ответил Евгений Иванович, снимая дорогие кожаные туфли, и проследовал в зал.

Людмила Ивановна оценила одеколон мужчины с восточным колоритным запахом, и уже через минуту сидела напротив гостя на стуле.

– Извините, что отрываю вас от дел, – начал Евгений Иванович, и посмотрел на хозяйку пронзительным взглядом. – Лена очень похожа на вас, – заметил он и наклонил голову на бок.

– Лена больше всего похожа на отца, кстати, он вот – вот должен прийти.

Она улыбалась глядя на Евгения Ивановича и вспоминала молодость. Когда ещё совсем юной девочкой с длинными косичками провожала восторженным взглядом таких красавцев.

– Так вы по поводу дочери?

– Вы угадали, давайте я не буду больше вас интриговать, а расскажу о причине своего визита. Дело в том, что я работаю на Александра Белого. Вам знакомо это имя и фамилия?

Людмила Ивановна задумалась и пожала плечами.

– Нет, во всяком случае, я раньше никогда её не слышала.

– Это парень вашей дочери, – сказал Евгений Иванович, и тут же осёкся, заметив, как побледнела хозяйка.

Людмила Ивановна задержала дыхание и часто испуганно заморгала. Она не могла понять причину визита гостя.

– Она ушла, когда у нас случилась беда, – продолжил Евгений Иванович, и никого не предупредила. Причём ушла ночью, и вот уже практически неделю никто не знает где она. Вы не поможете?

В этот момент из кухни прибежал большой рыжий кот и запрыгнул на колени к хозяйке. Людмила Ивановна погладила кота и опустила на пол. Кот недоверчиво зашипел на гостя и понимая, что сейчас хозяйке не до него, ретировался с недовольством на кухню.

– Мои люди сообщили мне, что она вернулась домой, потом угодила в больницу.

– Вы, что следите за ней? – спросила хозяйка квартиры и скрестила руки на груди.

– Следим? Нет ну что вы, сейчас сами знаете, какое неспокойное время, просто стараемся держать ситуацию под контролем, только и всего.

Он улыбнулся, и эта улыбка гостя не понравилась Людмиле Ивановне. Ей показалось, что этот человек знает гораздо больше о дочери и всей её семье. Но она сдержалась и тяжело вздохнув, ответила: – Мы с отцом были против выбора дочери с первого дня её знакомства с Сашей. Хотя нам он понравился и произвёл положительное впечатление. Однако сердце материнское не обманешь, и я чувствовала, что рано или поздно, но случится беда. Мы с мужем старались особо не лезть в дела Лены. Считали и считаем её человеком взрослым и самостоятельным.

Она замолчала, и Евгений Иванович увидел на лице матери слёзы.

– Успокойтесь, прошу вас.

Он протянул ей свежий носовой платок, который Людмила Ивановна взяла со словами благодарности.

– Лена пришла домой поздно, в ту злополучную ночь, мы с мужем спали. Позвонила в дверь, я ей открыла, и всё поняла с одного взгляда. Угодив под дождь, Леночка промокла и Пётр Николаевич сделал ей ванну. Мы смотрели телевизор, ждали, пока дочь приведёт себя в порядок, и незаметно задремали. Когда я проснулась, то обнаружила, что Лены в комнате нет и она ещё в ванной. Муж выломал дверь, наша девочка лежала без сознания. Она выпила огромную дозу таблеток клофелина, и только чудо спасло мою бедную девочку. Муж вызвал скорую, и её забрали в больницу. Там ей сделали промывание желудка, потом переливание крови. Я сидела всю ночь возле дочери и только утром, когда Лена пришла в себя, вернулась домой. Простите ещё раз, но мне тяжело об этом говорить и вспоминать.

– Я вас понимаю. А где сейчас она?

– В больнице, где же ещё.

– Увы, но её там нет. Я только что приехал оттуда.

Лицо Людмилы Ивановны исказила гримаса ужаса. Она смотрела большими глазами на Евгения Ивановича, и не знала, что сказать.

– Лену необходимо найти, чтобы не случилась, не дай Бог, ещё одна непоправимая беда.

– Оставьте нас в покое, – заголосила мать Лены и закрыла лицо дрожащими руками. – Откуда взялся этот парень… Будь он проклят! У нас одна дочь, и мы не хотим, чтобы Лена больше встречалась с вашим начальником. Вы понимаете, о чём я говорю?

Её голос сорвался на крик, и Евгений Иванович поднялся с дивана, чтобы уйти.

– Уходите, уходите, слышите, и больше никогда не переступайте порог этого дома, – кричала во весь голос женщина. В дверях Евгений Иванович столкнулся с отцом Лены. Тот услышал крик жены, подумал, что это грабитель и едва не набросился с кулаками на гостя. Евгений Иванович перехватил старика руку и вывернул её за спину. Потом коленом прижал к двери и как можно спокойно объяснил, кто он такой и зачем сюда пожаловал.

– Вот моя визитка, Пётр Николаевич, – сказал начальник охраны Белого и отпустил руку хозяина квартиры. – Пожалуйста, позвоните мне, если что – то узнаете про дочь. Она исчезла из больницы, и никто не знает куда она могла пойти. Вы слышите меня?

Пётр Николаевич сидел на пуфике, уныло свесив голову и потирал руку.

– Уходите, – прошептал он сдавленным голосом, – если я что – то узнаю, позвоню.