Текст книги "Градусы зодиака: Честное лженаучное исследование. Учебник Таро: Теория и практика чтения карт в предсказаниях и психотерапии. Часть 1"

Как описано в предыдущей главе, я подошел в своем исследовании к точке разочарования, и мне требовался метод, который помог бы проверить найденные сюжеты и исправить возможные ошибки. Я оставался при мнении, что искать и выявлять сюжеты нужно все же с помощью фильмов, так как это сжатые и удобные для группировки «испытуемые». Но если выборка на один градус должна была быть больше пяти фильмов, а желательно – больше тридцати, то как мне поступить? И я решил, что на этот раз буду составлять выборку не только согласно градусу Солнца, а по всем точно известным градусам планет каждого фильма. Более того, я решил выбрать только те фильмы, которые хорошо помнил и которые мне не нужно было пересматривать заново.

Я отношусь к тем людям, которые просматривают очень большое количество фильмов. Я могу пересматривать понравившийся мне фильм бесконечно. А также люблю смотреть фильмы в оригинале, когда подключается дополнительная лингвистическая задача. Так я остановился примерно на 800 фильмах, которые либо очень хорошо знал, либо совсем недавно посмотрел и хорошо помнил. Также я решил оставить выборку открытой, а это значит – пополнял ее все новыми и новыми фильмами, стоило им появиться в прокате. Теперь данный процесс можно было уже назвать калибровкой, так как либо каждый сюжет должен был четко прорисовываться в очередном фильме, либо его нужно было переформулировать, но так, чтобы остальные фильмы тоже вписались в новую сюжетную формулу.

У каждой из 14 планет, которые я рассматривал, в астрологии есть свои традиционные значения. Вот что могли данные планет означать в фильмах:

Опираясь на данные значения, я старался наполнить все градусы максимальным количеством фильмов, чтобы проверить сюжеты. Я приведу пример, как анализ работал в случае 5 °Cкорпиона с его сюжетом «Пылающий мост». Напомню, что в данном сюжете герои должны поставить окончательную точку в некоторой ситуации так, чтобы она стала необратимой. Вот некоторые фильмы, планеты и интерпретации сюжетов:

Конечно, на этот раз мне уже не нужно было три года, чтобы проверить все 360 градусов. Лишь в некоторых случаях мне приходилось пересматривать некоторые фильмы, чтобы освежить в памяти их сюжеты. Теперь все сводилось к анализу и нахождению того сюжета, который наилучшим способом объединил бы все вошедшие в группы фильмы по теме нужной планеты. Как я отмечал выше, чуть больше половины ранее найденных сюжетов пришлось скорректировать. Но на этот раз я был в большей степени уверен, что действую правильно. Выборка продолжает пополняться. А я уже достиг такого рубежа, когда найденные сюжеты позволяют достаточно четко разложить любой фильм на фрагменты. Когда я проверил таким образом около 800 фильмов, то решил, что пора еще раз перепроверить систему на людях.

Глава 13

Мы не сможем в нашем обсуждении обойти стороной такие важные понятия, как «объективность» и «субъективность». Наука делает огромную ставку именно на объективность. Все разработанные в науке методы исследования призваны отделить исследователя и объект его исследования так, чтобы первый своими желаниями, намерениями или стереотипами никак не повлиял на результат исследования.

Казалось бы, все правильно. Чем беспристрастнее будет исследователь, тем более точные знания о мире он получит. Но не все так просто. В самой науке сейчас ведутся серьезные дебаты о том, возможно ли в принципе подобное разграничение. Конечно, если мы говорим о точных науках, в которых предметом исследования является так называемая неживая материя, то все сходится. Ученый действительно не влияет на химическое вещество, которое исследует. Но даже воспользовавшись объективными методами, применив статистику, результаты все же будет интерпретировать человек, и вот тут обойтись без субъективности никак не получается.

Как отмечает Gary Phillipson:

Образ обособленного мыслителя, рационально исследующего весь остальной мир с выгодной позиции полной объективности и уверенности (первое определяет второе), стал важным фактором, определяющим развитие философии и науки за последние четыреста лет. [56, с. 9]

Автор также цитирует F. Capra:

Фундаментальное разделение Декарта на разум и материю, на «Я» и мир, заставило нас поверить, что мир можно описывать объективно, т. е. даже не упоминая наблюдающего человека. [56, с. 9]

Я не верю в объективность науки. Любой ученый согласится с тем, что наука – это одно из самых сложных, нудных и энергозатратных занятий с открытым финалом. Можно потратить годы на тщательную и дотошную проверку какой-либо гипотезы и получить вместо ответа миллион новых вопросов. В отдельных случаях все еще упирается в финансовые проблемы, когда исследование должно оправдать вложенные в него деньги. Но даже если исследование имеет малый бюджет, я никогда не поверю в то, что исследователю безразлично, какой именно результат он получит.

Ученые могут сказать, что процедура научной проверки страхует от подобных проявлений субъективности, ведь есть еще научный руководитель, кафедра и, в конце концов, научное сообщество, которое также сверяет результаты исследования с реальностью. Действительно, можно было бы предположить, что это и есть гарантия объективности научных исследований. Но мне все равно недостаточно аргументов.

Как писал Dennis Elwell:

То, что мы переживаем, не является внешней реальностью самой по себе, а нашим взаимодействием с ней. Поэтому в данном смысле мы сами конструируем нашу Вселенную из самих себя. [41, с. 10]

Если речь идет о гуманитарных науках, где объектом исследования становится человек, то, на мой взгляд, объективность практически исчезает полностью. Здесь на результат исследования влияет уже не только сам исследователь, но и испытуемый. Конечно, наука разработала такой метод исследования, как, например, лабораторный эксперимент, когда ученые могут контролировать ход исследования и исключать из него влияние любых посторонних переменных. Проблема в другом: человек никогда не будет вести себя в лаборатории так, как он ведет себя в естественной среде. Тогда снова мы получаем не объективную картину, а искусственно созданную лабораторную субъективность, которая не работает в обычной жизни или работает как-то иначе.

А если мы базируемся не на научной онтологии, а на эзотерической картине мира, такой, например, как описанная выше теософская онтология, то само понятие объективности в принципе перестает существовать. Мир мистика исключительно субъективен. То, что в науке принято называть объективной реальностью, эзотерик станет называть иллюзией (майей), которая вообще не имеет к реальности никакого отношения. С эзотерической точки зрения, утверждающей, что во Вселенной нет мертвой материи, даже точные науки становятся субъективными. Вещество откликается на волю исследователя, отчего результат нельзя считать независимым от желаний того, кто проводит эксперимент.

Но что же тогда делать? Получается, что в окружающем нас мире вообще нет опор? Это не так. Опоры, безусловно, существуют, только они не объективные, а интерсубъективные. Я поясню данное понятие. В основе всего лежит личный человеческий опыт. Однако во многих вопросах и сферах опыт отдельных людей перекликается. Тогда люди начинают считать данный опыт законом и далее передают его следующему поколению как нерушимый вселенский закон. В предыдущих главах мы обсуждали понятие интроек-тов, а именно установок, которые не проверяются на собственном опыте, а принимаются на веру, представляя собой часть нашей реальности. Но стоит появиться человеку, чей личный опыт идет вразрез с существующим законом, как случается аномалия. Далее важно, насколько данный человек будет упорствовать в своей отличной от всех картине мира. Если он проявит достаточно мужества, найдет других единомышленников, которые видят мир так же, как и он, то новая точка зрения начинает завоевывать собственное пространство и превращается в научную парадигму.

Мне кажется, что научное направление в эзотерике не может существовать иначе чем с опорой на данную идею интерсубъективности. Никакой объективной реальности в эзотерике нет, а есть множество индивидуальных миров и опытов, которые сливаются в единую реальность только тогда, когда границы между отдельным человеком и миром стираются. То есть человека в эзотерике нельзя рассматривать отдельно от всего, что является предметом исследования. Он активно влияет на результат, будь он исследователь или испытуемый. Тогда вся суть эзотерической науки состоит вовсе не в том, чтобы описать некий внешний, отдельный от человека, объективно существующий мир, а прийти к такому совместному интерсубъективному ракурсу рассматривания реальности, который бы объединил максимальное количество людей с их многогранным индивидуальным опытом.

Я иногда задумываюсь, почему религиозные истины настолько хорошо проносятся сквозь множество столетий.

Потому что истины, которые начертаны в различных священных писаниях, чаще всего универсальны. Они описывают мир так, что находят отклик у миллионов людей как тысячу лет назад, так и сегодня. Эзотерические доктрины во многом похожи на них, так как создается впечатление, что они имеют надвременной характер, а также хорошо пересекают культурные барьеры.

Здесь мы снова можем вернуться к вопросу о детерминизме в астрологии. Я писал в начале книги о том, что мой взгляд на предмет сильно поменялся в ходе исследования. Если изначально я подходил к исследованию больше с объективной точки зрения, считая, что ищу универсальные внешние законы, которые описывают реальность всех людей без исключения, то к середине исследования я несколько усомнился в столь безоговорочно объективном характере изучаемой темы. Я по-прежнему видел некоторую объективность в астрологии, но она не имела ничего общего с привычной научной объективностью.

Впрочем, давайте снова вернемся к исследованию. Я перепроверил все 360 градусов с помощью перекрестного анализа фильмов, когда каждый фильм разбивался на 14 сюжетов и исследовался с точки зрения планеты, которая занимала определенный градус. Как я уже писал, этот процесс занял уже гораздо меньше времени, чем прежде. У меня, как читатель помнит, был накоплен достаточно большой банк данных в виде нарративных интервью, различных письменных ассоциативных ответов, и я решил сверить, насколько новые сюжеты прослеживаются в старом материале.

С одной стороны, результат меня удовлетворил, с другой стороны, озадачил. Новая версия сюжетов оказалась более работоспособной, так как лучше просматривалась в нарративных интервью, но меня беспокоило, что полученная мною система очень абстрактна и ее можно вписать абсолютно в любые интервью. Я по-прежнему нуждался в проверке, некоем способе, который помог бы мне еще лучше понять, насколько найденная мною система градусов является продуктом моей фантазии или все же она отражает опыт других людей, являясь интерсубъективной. Но перед тем как говорить об интерсубъективности, нужно разобраться с субъективностью, чем мы сейчас и займемся.

Глава 14

Эта глава будет особенной. В ней я хочу рассказать читателю о себе, так как убежден, что личность и опыт исследователя в значительной степени влияют на то, к каким результатам он приходит. В науке нас учат делать текст максимально безликим, использовать клише, пассивный залог глаголов, избегать метафор или иных художественных средств. Я понимаю, что, с одной стороны, это делает текст однозначным и одинаково трактуемым, но с другой стороны, это неуклюжая попытка скрыть один из самых важных факторов: личность исследователя и его осознанное и бессознательное влияние на ход проводимого исследования.

Я думаю, что читатель замечал следующую вещь. Когда читаешь книгу определенного автора, получаешь одну картину описываемого явления. Но если вслед за этим прочитать биографию автора, то впечатление от прочитанной ранее книги сильно меняется. Картина как бы достраивается, и лично мне это помогает лучше усвоить прочитанный материал. Теперь становится видно, где автор мог ошибаться, где он просто отрабатывает некую собственную психологическую проблему, а где он пишет более или менее отстраненно, сосредоточившись на теме, а не на себе. Без биографических данных об исследователе мы получаем искаженную картину, поэтому я считаю необходимым познакомиться с читателем ближе.

Итак, меня зовут Геннадий Николаевич Белявский. Я родился 24 апреля 1980 года в городе Минске (для коллег-астрологов добавлю время рождения: 8:20). Я второй ребенок в семье. У меня есть старший брат, который на пять лет меня старше. Мои родители родом из Беларуси, причем корни глубоко уходят в обычное белорусское крестьянство. Ни у мамы, ни у папы нет высшего образования. Они из тех людей, которые практически всю свою жизнь проработали на одном заводе, никуда не уезжали из страны и вели самый обычный образ жизни.

Моя биография также начинается традиционно. Детский сад, школа. Сначала девять классов обычной общеобразовательной школы, а затем я перешел в школу с углубленным изучением английского языка на последние два года, так как уже решил к тому времени, что пойду в лингвистический университет. Там, вместо привычных двух уроков английского в неделю было восемь уроков. Параллельно школе еще в возрасте шести лет родители отдали меня на бальные танцы, вслед за старшим братом. Я думаю, что им было удобно возить нас в один и тот же Дворец культуры. Моя танцевальная жизнь шла параллельно учебе в школе. Мы с партнершей, как это водится, были палочкой-выручалочкой на всех внешкольных мероприятиях. Клуб, где я учился танцевать, также имел единственную на тот момент в стране команду формейшн (вид танцевального спорта, в котором соревнуется не пара, а команда из восьми пар, выстраивающих во время исполнения различные геометрические фигуры, как в синхронном плавании). В формейшн меня взяли в 14 лет, после чего начались активные поездки на чемпионаты. В общей сложности я участвовал в 13 чемпионатах мира и Европы, добился степени кандидата в мастера спорта и если бы остался в команде на один чемпионат больше, то, скорее всего, был бы мастером спорта. Стабильно в год у нас было 2–4 поездки, как правило, в Германию, Польшу, Венгрию или Чехию. Мне очень нравилось ездить за границу, особенно в 90-е, когда еще разница между постсоветской Беларусью и Европой была сильно ощутима.

В 1997 году я поступил в Минский государственный лингвистический университет на факультет английского языка. Учился я всегда с переменным успехом. Еще в школе, если предмет мне нравился, я показывал очень хорошие результаты, а если предмет и особенно личность преподавателя мне были неприятны, то знания никак не откладывались в голове. Тем не менее я был послушным еще со школы, поэтому умел получать хорошие оценки, даже если особенно не любил предметы. В моей первой школе до меня учился мой старший брат, и еще долго учителя машинально называли меня его именем. А так как брат учился хорошо, то и от меня невольно ожидали таких же результатов.

Родители перестали помогать мне со школьными заданиями, когда я был в пятом классе, сказав: «Мы уже ничего не понимаем в том, что вы там проходите, поэтому давай-ка ты сам!» Я и делал все сам, поэтому быстро научился учиться. И в инязе первые два года я учился очень хорошо. Это позволило мне выбрать второй язык (это разрешалось только студентам с высоким баллом). Я выбрал итальянский, и не потому, что любил его, а потому что другие одногруппники выбрали его, а это позволяло не разбивать группу. На третьем курсе у меня случился кризис (как и у многих других студентов), и я стал прогуливать занятия. Интересно то, что с английским у меня всегда все было сравнительно хорошо, но вот итальянский язык я сильно запустил и еле-еле сдал госэкзамен на пятом курсе. Окончил я университет в 2003 году, получив один год академического отпуска. На тот момент я ушел из танцев, и у меня была сильная ломка после сурового спортивного режима. Мой старший брат до сих пор успешен в этом спорте, на сегодняшний день являясь тренером нашей национальной команды-чемпиона по формейшн, а также судьей международной категории. Он тоже много занимается наукой, являясь одним из немногих специалистов в мире, пишущих научные статьи по подготовке спортивных команд категории формейшн. Я им очень горжусь.

Меня часто спрашивают, откуда у меня такой интерес к эзотерике. Все началось еще в 14 лет, когда одна одноклассница тайно принесла в школу книгу, которую она без спроса взяла у отца. Как сейчас помню, это была «Черная и белая магия» доктора Папюса. В то время, в 1994 году, эзотерическая литература была редкостью. Я помню, что меня настолько поразила эта книга, которую я взял на сутки домой и перелистывал не переставая, что с тех пор стал сам активно искать и читать все, что мне попадалось по теме эзотерики. Разумеется, картина мира у меня была крайне рыхлая, и сейчас я удивляюсь, насколько мне повезло с литературой, так как читать столько эзотерики в подростковом возрасте было не совсем безопасно. Во всех эзотерических дисциплинах я самоучка, я не посещал никаких школ, не был на курсах. Я сам освоил сначала гадания на обычной колоде карт, потом колоду Таро. Практиковать Таро я начал в 1999 году, когда еще учился на втором курсе университета. Параллельно с этим я начал осваивать и астрологию.

Вообще, если говорить о влиянии, которое на меня оказали книги, то должен отметить уже упоминавшееся ранее Теософское общество. Я прочитал все книги Чарльза Ледбитера и Анни Безант, многое из работ Е. П. Блаватской. И должен сказать, что на сегодняшний день считаю себя теософом по мировоззрению. Эта онтология пока наилучшим образом описывает мой собственный опыт и мир, в котором я живу.

Я был достаточно страстным дорациональным эзотериком до 2006 года. Увлеченный книгами теософов, я посчитал тогда, что мне нужен Учитель. Идея классическая, замечательно вписывающаяся в традицию многих эзотерических учений. И конечно, я стал искать его в Индии. Нашел быстро. Была плодотворная долгая переписка в течение двух лет, я стал практиковать медитации, которые мне предложил данный учитель. Я к ним подходил со спортивным рвением и в 2006 году решил поехать в Индию в гости к учителю. Это был во многом поворотный пункт для моих занятий эзотерикой.

Многие европейцы едут искать гуру в ашрамы. У того человека, которого я посчитал учителем, не было своего ашрама, он просто общался с огромным количеством людей онлайн. В общей сложности я провел у него дома месяц. Это был индийский город Хайдарабад, и жил я там не как турист, это было резкое и глубокое погружение в самую гущу индийской культуры. В течение того месяца я практиковал медитации уже в присутствии учителя, а потом мы с ним сильно разошлись во мнениях. Он был заинтересован в том, чтобы основать собственную эзотерическую организацию, и когда он описал ее структуру и способ функционирования, я разочаровался, так как это и близко не соответствовало моим эзотерическим идеалам.

Несколько слов об Индии. Это потрясающая страна с точки зрения обилия мистических и религиозных традиций. Но проблема в том, что даже сами индийцы сильно путаются во всем этом многообразии, не говоря уже о европейцах. Не все индийское автоматически духовно, и там индустрия эзотерического бизнеса развита так, как нам и не снилось. Отличить истинное отложного крайне сложно, и нужен собственный критически настроенный ум, или уровень рациональности, чтобы не утонуть во всем этом эзотерическом океане. Хотя в целом мое отношение к Индии остается положительным. Я испытываю по отношению к данной стране уважение, восхищение и благодарность за гостеприимство и открытость.

Я вернулся в Минск, и через какое-то время у меня начались проблемы. Сейчас я знаю о том, что интенсивные медитации поднимают из глубин бессознательного огромный пласт сложного и противоречивого материала, который, словно цунами, обрушивается на сознание и может затопить его. Если эго крепкое и уровень осознанности высок, то ничего страшного не произойдет. Но я на тот момент и близко не мог претендовать на такой уровень. Мы выполняли довольно небезобидные медитации, как я сейчас понимаю, и данный эффект был неминуем, о чем учитель мне не сказал.

У меня это вылилось в панические атаки и сильную социофобию. Читатель, знакомый с психологией, поймет, что эти нарушения очень пагубно сказываются на качестве жизни человека. Я стал искать поддержки у учителя, на что получил ответ: пей таблетки и продолжай медитации. Такой ответ меня точно не устроил. И, не найдя другого выхода, я решил пойти в психологию. И снова я сделал все не по правилам. Вместо того чтобы найти хорошего психотерапевта, я решил получить психологическое образование. Мне было важно понять, что со мной происходит, так как эзотерика перестала адекватно объяснять мой текущий опыт. Я, как и большинство дорациональных эзотериков, относился к психологии крайне пренебрежительно. Но все же поступил в Академию последипломного образования в Минске, где на базе высшего образования прошел переквалификацию. Не знаю, как я сумел, страдая паническими атаками и социофобией, доучиться и написать диплом по танцедвигательной терапии, но, конечно, мое состояние не улучшилось после получения данного образования. Я стал понимать процессы, но легче мне не стало. Мне нужен был терапевт, и я нашел такого.

В 2008 году я попал на прием к моему первому гештальт-терапевту, после чего начался долгий и крайне полезный процесс обучения и прохождения психотерапии. Речь, конечно, идет о гештальт-терапии, так как на тот момент она была представлена в Минске наилучшим образом. Меня больше интересовал психоанализ и юнгианство, но тогда я не нашел в Минске адекватного обучения поданным направлениям. Гештальт-терапия подразумевает крайне долгую подготовку. Семь лет обучающих групп и далее весь норматив: интенсивы, конференции, специализации, терапевтические группы, часы личной терапии и супервизии. За весь этот период у меня были сессии у трех различных терапевтов, по три года с каждым. Проблемы с паническими атаками и социофобией исчезли в первый год. Но, как это бывает в психотерапии, за одним запросом скрывался другой, потом – третий, затем – четвертый и т. д, пока я не проработал огромный пласт собственного психологического материала и не стал чувствовать себя устойчиво и спокойно. Еще в середине терапии я связаться со своим индийским учителем, которому рассказал о позитивном опыте и результатах, но разговора не вышло. В ответ он обесценивал мое новое мировоззрение, и я понял, что никакого дальнейшего сотрудничества у нас не получится. Поэтому мы не общаемся примерно с 2009 года, и я не жалею об этом.

Если говорить о моем рабочем опыте, то после иняза в 2003 году я по распределению попал в один из минских лицеев. Два года я вел английский, а потом стал просто педагогом дополнительного образования, помогая лицеистам разучивать выпускные вальсы. Лицей – замечательное учреждение, я до сих пор с ними сотрудничаю. Но в 2013 году я зарегистрировался как индивидуальный предприниматель и с тех пор работаю сам на себя.

И еще один эпизод, о котором нужно упомянуть. Я поступил в аспирантуру в моей Академии последипломного образования, где начал писать диссертацию по кросскуль-турной психологии и культурному фреймингу. Диссертацию я написал, аспирантуру закончил и получил диплом исследователя, но защищаться не захотел. На тот момент я уже был глубоко увлечен исследованием зодиакальных градусов, которым посвящена данная книга. К тому же я успел разочароваться в традиционной науке. А так как я понимал, что хочу и дальше заниматься эзотерической наукой, то степень в классической психологии мне показалась ненужной.

Сегодня я, по сути, имею несколько профессий. Я – лингвист, преподаватель английского и итальянского языков, переводчик. Я – практический психолог, исследователь. Я – гештальт-терапевт, супервизор. И я до сих пор сотрудничаю с лицеем в качестве хореографа и занимаюсь постановками выпускного вальса. Я – астролог и практик Таро со стажем около 20 лет. Я издал учебник по данной теме. Наверное, такой разнообразный опыт в различных дисциплинах и позволяет мне проводить подобные междисциплинарные исследования. Я научился смотреть на любой предмет как минимум с трех различных ракурсов, что мне самому очень нравится. Надеюсь, что данный краткий биографический очерк поможет читателю лучше понять, как я «докатился» до подобной научной жизни.