Текст книги "Градусы зодиака: Честное лженаучное исследование. Учебник Таро: Теория и практика чтения карт в предсказаниях и психотерапии. Часть 1"

Впрочем, я увлекся теорией, поэтому призываю читателя вернуться к практической стороне моего исследования.

Вместе с заданием написать историю «О Воине» я также попросил моих испытуемых заполнить классический психологический опросник. Учитывая тот факт, что я исследовал сюжет Марса, который в астрологии является одним из показателей модели проявления агрессии человека, я посчитал, что получу дополнительные данные, которые потом можно будет обрабатывать количественно (через статистику). Я выбрал «Методику диагностики предрасположенности личности к конфликтному поведению К. Томаса в адаптации Н. В. Гришиной» [29, с. 398–402]. Данный тест привлек меня тем, что в нем предлагается пять способов регулирования конфликтов: соревнование, приспособление, компромисс, избегание и сотрудничество. Я полагал на тот момент, что все найденные мною сюжеты можно разделить на эти пять групп, чтобы потом проверить, будут ли испытуемые демонстрировать в тесте именно тот способ регулирования конфликта, который соответствует их сюжету.

Но опять-таки, это был тупиковый путь, и вот почему. Во-первых, сами студенты подтолкнули меня к мысли о том, что тест не годится, когда стали с возмущением оценивать его прямо во время выполнения задания. Данный тест, как и большинство ему подобных методик, является структурированным. Это означает, что испытуемый должен выбрать один из предложенных ему вариантов ответа. Конечно, подростки, которые еще не привыкли молча подчиняться норме, сразу «забраковали» тест как ни коем образом не отражающий их реальность. Они были готовы написать свой вариант ответа, лишь бы не выбирать предложенный автором, так как ни один вариант не был верным.

Во-вторых, я столкнулся с серьезной проблемой, когда попытался разделить все сюжеты на пять групп. Принадлежность сюжета той или иной группе не всегда была очевидной. Например, «Вулкан» (1° Овна) можно отнести к соревнованию (если человек разрушает систему, исходя из конкуренции) или к избеганию (если человек разрушает систему, чтобы не искать способа взаимодействовать с ней). Остальные сюжеты показались мне не менее противоречивыми. Более того, в тот момент я задумался о том, что в рамках каждого сюжета можно рассматривать уровни развития, о которых уже писал в отношении некоторых астрологических авторов. Я понимал, что градусный сюжет изначально нейтрален, и сам человек будет проживать его в позитивном или негативном ключе. Теперь я четко увидел, что в рамках каждого сюжета можно рассматривать ступени или уровни его развития, что делает абсолютно невозможным разделить все мои сюжеты на пять групп теста К. Томаса.

Давайте посмотрим на 5° Тельца и сюжет «Второй шанс». Его можно с одинаковым успехом применить ко всем пяти стратегиям, например:

Из этого примера хорошо видно, насколько неподходящим является данный тест для задуманного мною исследования. Никаких более подходящих тестов я также не нашел, из чего сделал вывод, что полагаться мне придется больше на качественные, а не на количественные методы. Вот это было абсолютно правильным решением, что потом многократно подтвердилось на последующих стадиях.

Глава 7

Ну что же, давайте продолжим наше обсуждение научного и эзотерического мировоззрения. На данном этапе важно поговорить о том, насколько уместно употреблять термин «эзотерическое сообщество». С наукой в данном случае все более чем понятно. Это культурная традиция, которая независимо от школы организует себя по четким законам. Механизм хорошо отлажен, прописаны все процедуры получения знаний, как и статусы представителей той или иной науки. Существует единый стандарт, который в большей или меньшей степени поддерживается всеми учеными.

Люди науки имеют степени, и все прекрасно понимают, что означает кандидат или доктор наук, так как за этими званиями стоят четко выполненные процедуры и нормативы. Также получить степень в науке без признания другими учеными просто невозможно. Ученые не самостоятельно провозглашают себя докторами, эту степень им присваивают другие ученые. Мне нравится прозрачность всей этой процедуры. Если я сталкиваюсь с фамилией интересующего меня исследователя, то могу найти в библиотеке его диссертацию, научные статьи в журналах, и наверняка он будет работать на кафедре определенного учебного заведения или иной организации.

На самом деле это вовсе не значит, что все ученые имеют одинаковые взгляды и являются этакими своеобразными клонами. В науке масса течений, и каждый ученый придерживается своей точки зрения. Но задача науки – быть понятной и прозрачной. Правило операционализации, о котором мы говорили выше, заставляет ученого быть на виду и демонстрировать в деталях все, что он делает и думает в своей научной работе. И когда ученые спорят между собой, можно всегда проследить, на какие идеи, концепции и исследования они опираются.

В эзотерике все иначе. Раньше можно было говорить о том, что эзотерика является культурой меньшинств. Отчасти это так и сегодня, если сравнивать ее, например, с наукой или религией. Однако сегодня эзотерику настолько активно популяризируют, что в нее потоками стекаются люди абсолютно разных нравов и мотивов. Тем не менее традиция говорит скорее о том, что путь мистика – индивидуален, и то, что он говорит о своем опыте, крайне сложно проверить другим его товарищам. Если мистик и решает записать свой опыт, то он точно не может претендовать на то, что его «коллеги» дадут ему за это некую степень, например, «доктор эзотерических наук». Они либо воспользуются данным опытом в своих изысканиях, либо оставят его без внимания.

В истории эзотерики были разные оккультные организации, которые возникали на различных временных этапах [16]. Некоторые из них были довольно прозрачными в своих методах и положениях, другие, напротив, считались тайными обществами, которые скрывали свои практики от большинства людей. Иногда подобное сокрытие было продиктовано исторической необходимостью в безопасности, так как были времена, когда эзотерика не могла существовать иначе как подпольная культура. Возможно, именно подобные исторические особенности эзотерики продолжают влиять на некоторых современных практиков, которые предпочитают окутывать свою деятельность тайной.

Возможен ли в эзотерике свой единый стандарт? Это крайне сложный вопрос. Смотря что называть стандартом. То, что в эзотерике существует множество различных школ, которые часто сильно противоречат друг другу, на самом деле ничуть не отличает ее от науки. Проблема не в том, чтобы заставить всех эзотериков смотреть на один и тот же оккультный феномен одинаково, а в том, чтобы четко формулировать свою точку зрения. Здесь можно встретить различные примеры. Например, та же Е. П. Блаватская предпочитала четко и внятно излагать свою позицию в материалах, которые считала возможными опубликовать, что позволяло ей вступать в открытую полемику с другими системами мысли своего времени. Ее работа «Ключ к теософии» может служить превосходным примером, как автор четко разводит теософию, спиритуализм, религию и науку своего времени [7]. Но у меня складывается такое впечатление, что это скорее исключение, чем правило. Чаще всего эзотерические авторы звучат невнятно, а иногда как будто специально нагоняют тумана на свою деятельность.

Конечно, казалось бы, такой подход диктует само слово «эзотерика», которое восходит к греческому «тайный, скрытый» [28, с. 973]. Но можно ли тогда сегодня называть эзотерикой то, с текстами о чем просто ломятся полки в книжных магазинах и пестрит Интернет. Ничего особенно тайного в данной литературе больше нет, она находится в абсолютно свободном доступе. И тем не менее многие эзотерики продолжают играть в тайну. Отчасти их можно понять, ведь то знание, которым они обладают, не всегда является безобидным, и тогда оно скрывается, якобы из этических соображений. Но разве в науке иначе? Там тоже существует ограниченный доступ к веществам, материалам и технологиям, которые несут в себе потенциальную угрозу.

Возможно, я выскажу сугубо индивидуальное мнение, но мне кажется, что просто нужно разделять понятия «эзотерика для себя» и «эзотерика для мира». Если практик занят исключительно собственным самосовершенствованием или, напротив, хочет быть самым могущественным и важным эзотериком с рекордными гонорарами, тогда, конечно, ни в коем случае нельзя отказываться от ореола таинственности. Но если эзотерик заинтересован в том, чтобы нести свои знания людям, он начинает задумываться о том, как это сделать ясным и понятным языком. Вот тогда он пишет тексты, в которых четко формулирует свою позицию, сравнивает ее с мнением коллег и оппонентов, чтобы быть правильно понятым. Это не желание стать самым выдающимся практиком и заставить всех других смотреть на предмет своими глазами, а попытка ясно и без искажений донести свой опыт до других людей.

Получается, что примеры операционализации существуют и в эзотерической культуре. Действительно, есть авторы, хотя их и меньшинство, которые тщательно и подробно описывают свою практику и стараются осмыслить ее теоретически, для чего прибегают к сравнениям с другими эзотерическими течениями. Хорошо, а возможно ли увидеть в эзотерике верификацию? Это более сложное правило, так как напомню, что верификация означает повторяемость опыта, чего в эзотерике сложно достичь из-за крайней индивидуальности мистического пути каждого автора. На мой взгляд, это вполне возможно, так как если бы в эзотерике не существовало общих законов и правил, то не было бы преемственности данной традиции, следовательно, эзотерическая культура также опирается на верификацию, просто не делает это своим правилом.

Действительно, сложно сказать, почему эзотерическая культура так обособленно держится от научных традиций. Не так уж они и различаются, если бы только не принципиально разные онтологии, или картины мира. Мне думается, что при их совмещении произойдет довольно бурная реакция, которая далеко не обязательно будет плохой для науки и эзотерики в целом, но может оказать очень болезненный эффект на отдельных ученых и эзотериков.

Если пропустить эзотерику через научные правила игры, то ее ряды в современном обществе сильно поредеют. Здесь я оговорюсь, речь идет не о том, чтобы проверять различные эзотерические дисциплины с помощью современных научных методов. На мой взгляд, это неправильный путь, так как наука пока мало знает о том, какими методами исследовать эзотерику (об этом подробно мы поговорим в следующей главе). Но эзотерика могла бы разработать собственные методы и проверять саму себя, а не ложиться под микроскоп ничего не понимающего в ее предмете ученого. Но тогда окажется, что огромное число современных эзотериков находятся в данной культурной традиции нелегально. Эзотерика служит превосходным убежищем для людей с различными психологическими проблемами, которые используют ее в качестве компенсации.

Основы науки также очень сильно пошатнутся от соприкосновения с эзотерикой, так как ей придется встроить в свою онтологию опыт, который она просто не может пока объяснить. Если от него не отворачиваться, не считать всех эзотериков людьми с психиатрическими диагнозами, а постараться понять, то окажется, что существующая картинка мира не так и верна, как принято считать. Это вызовет огромный мировоззренческий кризис у большого числа традиционных ученых, что является не менее болезненным опытом.

Я думаю, что если такая интеграция и произойдет, то уж точно нескоро. А вотто, что в рамках различных эзотерических направлений появятся собственные научные течения, вполне вероятно. В мире уже существуют подобные организации, опыт работы которых демонстрирует замечательные результаты. И самое главное, эти исследователи вовсе не представ-ляютугрозы для традиционных эзотериков, так как их работа направлена не на обесценивание эзотерической традиции, а на ее углубленное изучение и прояснение. Такие объединения ученых действительно организованы в большей степени по научной модели. И это необходимо, так как наука – это исключительно коллективный труд. Невозможно провести высококачественное исследование в полной изоляции, и я очень хорошо это почувствовал при изучении градусов.

Еще перед тем как начать просмотр огромного количества фильмов, я постарался структурировать свою базу гороскопов, которая накопилась у меня к тому времени. Как и у большинства астрологов, половина имен в базе уже ни о чем мне не говорили, я просто не помнил этих клиентов и их случаи. Но было достаточное количество натальных карт, за которыми стояли люди, с которыми я тесно общался и чьи жизни разворачивались у меня на глазах.

Я не мог и не должен был оказываться от такого замечательного научного метода, как наблюдение и интервью. Проявляя очередной градус с помощью просмотренных фильмов, я проверял, насколько он заметен в жизни знакомых мне людей. В ряде случаев я обращался к этим людям напрямую и спрашивал у них, отзывается ли подобный сюжет в данной сфере их жизни. Этот метод, конечно, ничего сам по себе не доказывает, так как я мог видеть только то, что мне хотелось, а люди соглашались с моей интерпретацией потому, что чувствовали ко мне уважение. Но игнорировать данный промежуточный метод в исследовании было нельзя, и я определенно на него опирался, когда выводил сюжеты очередного градуса.

Глава 8

Вот мы и приблизились чуть ли ни к самому важному вопросу данной книги. Если в эзотерике может развиться собственная научная школа, то как это должно происходить? На мой взгляд, есть очевидный, но неправильный путь и менее очевидный, но правильный. Неправильным будет позволить ученым со стороны, вне эзотерического сообщества, проверять эзотерику на предмет научной рациональности. Такие попытки неоднократно предпринимаются, и результаты их крайне противоречивы.

О чем именно я говорю? Предположим, существует некоторая эзотерическая гипотеза, которую нужно проверить научно. Далее, как правило, происходит следующее. Ученые, которые не являются представителями эзотерики, а, скажем, физики, биологи, медики или психологи, начинают проверять эту гипотезу так, как они бы это делали в собственной научной среде. Результат получится странным, а скорее всего – просто отрицательным. И вот здесь совершают основную ошибку. Эти ученые делают вывод о том, что изучаемая эзотерическая гипотеза не прошла проверку, и эзотерика получает очередной упрек в шарлатанстве.

Но проблема ведь совсем в другом. Давайте представим себе простой пример. Вам нужно измерить температуру тела человека, но вместо термометра вы берете в руку линейку. Вы действительно можете измерить ею человека с ног до головы, получить массу количественных данных, а потом сделать заключение, что никакой температуры вы не обнаружили и ее вообще нет. Это пример того, что чаще всего и происходит при попытке применить существующие в науке методы к изучению эзотерики. Проблема не в том, что эзотерика – это выдумка, а в том, что температуру бесполезно измерять линейкой.

Давайте рассмотрим еще один пример, биологу дают задачу проверить на достоверность некий фрагмент из биографии Юлия Цезаря. Биолог вооружается микроскопом и начинает прикладывать его ко всему, что как-то связано с данной исторической фигурой (книгам, картинам, памятникам архитектуры). Звучит абсолютно абсурдно. Любой человек согласится, что у каждой науки существуют собственные методы и инструменты исследования. Почему же эзотерика должна быть исключением в данном вопросе?

Сегодня часто можно встретить призывы проверить ясновидящих и экстрасенсов в той или иной научной лаборатории. Некоторые организации, которые занимаются популяризацией науки, даже предлагают денежный приз в том случае, если человеку удастся доказать наличие у себя паранормальных способностей [19]. Это хитрая ловушка, и я хотел бы предостеречь своих коллег-эзотериков от попадания в нее. В данном случае сработает один из трех сценариев. Скорее всего, вам предложат дизайн исследования, который никак не отвечает эзотерической традиции. Это не обязательно будет сделано со злым умыслом. Просто в эзотерике пока не разработана собственная методология, а методология другой науки похожа на измерение температуры линейкой. Жаль, что некоторые эзотерики сами соглашаются на такие эксперименты, так как не знают ничего о методологии собственной культурной традиции. Но ученые извне уж точно ничего о ней не знают. Второй сценарий: эксперимент действительно что-то покажет. Но объяснять его будут ученые, а не вы. А ученые будут это делать исходя из своей онтологии (собственной картины мира), в которой часто нет места эзотерике. Как думаете, насколько адекватным будет такое описание? Здесь неизбежны ошибки и искажения, так как, скорее всего, ученые при попытке втиснуть результаты такого исследования в свою картину мира существенно их исказят. Как отметила Penny Seator: «Мы пытались втиснуть астрологию в прокрустово ложе, созданное на Западе во времена научной революции XVII века. Она туда не поместилась» [60, с. 18]. И конечно, третий сценарий – это открытая попытка дискредитировать эзотерику. И здесь, что бы вы ни показали во время эксперимента, исследователь напишет то, что ему нужно, а не то, что получилось. Я думаю, что ученые, который занимались написанием диссертации, прекрасно знают, что любое исследование можно «завалить», было бы желание. Та же астрология знает подобные примеры (вспомним об эксперименте Шона Карлсона).

Выходит, что у эзотериков нет иного выхода, как разрабатывать собственную методологию. Конечно, ничего не выйдет, если не накапливать собственный научный опыт и не пытаться понять, что в принципе представляют собой различные научные методы. Чтобы не изобретать заново велосипед, все же придется применить к эзотерике уже разработанные методы других наук с целью понять, насколько адекватно они отражают изучаемое явление. Только потом можно будет разрабатывать свои методы.

В астрологии эта проблема не менее актуальна. Что использовать при замере астрологических параметров? Этот вопрос гораздо более глубокий и сложный, чем может показаться. До сих пор не совсем понятно, какова природа связи между планетами и земной реальностью. Пока не прояснится характер данной связи, выбрать правильный инструмент будет очень сложно. И действительно, на что именно влияют планеты? На события, характер или что-то еще? И что именно в планетах оказывает данное влияние, их физические характеристики или что-то другое? А может быть, мы заблуждаемся, когда утверждаем, что планеты влияют на человека?

Ken McRitchie в своей статье замечательно отражает суть этой сложной проблемы:

В любой дисциплине необходимо наличие теории, чтобы описывать и тестировать убеждения, устранять ошибки и исследовать новые идеи. Теория необходима любой дисциплине. Для многих критиков, которые не знакомы с традициями и практикой астрологии, астрологическая теория, если она в принципе существует, напоминает черный ящик, наполненный путаницей. В данный ящик помещают астрономические факторы, о извлекают из него астрологические интерпретации. Без ясно сформулированной теории объяснения критикам того, как астрологические данные при вводе трансформируются в астрологические данные на выходе, не выходят за рамки интуиции, бреда или обмана. [52, с. 5]

Я уже писал о том, что в ходе своего исследования отказался от использования ассоциативных тестов и опросников, потому что они никак не помогали исследовать градусные сюжеты. И тогда я решил попробовать еще один психологический метод и остановился на нарративном интервью.

О нарративном подходе в психологии написаны отдельные книги. Я постараюсь кратко изложить для читателя суть данного подхода. Человека можно описать различным метафорами. В данном случае его внутренний мир сравнивают с текстом, или нарративом. Однако не любой текст является нарративом. Для этого нужно, чтобы текст соответствовал некоторым критериям. Во-первых, должна быть некоторая протяженность во времени, то есть история должна иметь начало, развитие, кульминацию и финал. Во-вторых, важно, чтобы события, упоминаемые в истории, были связаны между собой причинно-следственным образом. Например, «Мой папа уехал за границу» – это еще не нарратив, а вот фраза «Мой папа уехал за границу, чтобы заработать там денег и прокормить семью» – уже в гораздо большей степени отвечает критериям нарратива, так как события связаны причинно.

Нарративная терапия, таким образом, занимается переписыванием личных историй, или нарративов, но не в том смысле, что человек отменяет произошедшие с ним события. Это невозможно. Если событие имеет место во внутреннем повествовании человека, его нельзя исключить оттуда. Из песни слов не выкинешь. Но можно пересмотреть и изменить причинно-следственные связи внутренней истории, отчего ее переживание становится не настолько болезненным.

Существуют различные техники нарративного интервью. Испытуемый получает «нарративный стимул» – просьбу рассказать о чем-то, после чего исследователь отступает в тень и позволяет испытуемому самостоятельно выбирать детали и направления его истории. Психолог не влияет на повествование, а может только прояснять непонятные элементы рассказа. Задавать вопросы иного рода – это вмешиваться в направление нарратива, что делает полученный рассказ непригодным для анализа. Именно такой метод я и решил попробовать применить в своем исследовании.

Нарратив всегда имеет сценарий, поэтому я справедливо надеялся, что данный метод выявит градусные сюжеты в историях моих испытуемых. И решил не набирать большую выборку, так как в любом случае процедура была бы недостаточной для ее количественной проверки. Я помнил слова моей коллеги о том, что если я хотел бы увидеть сюжет в рассказе испытуемого, я бы его увидел. Поэтому я решил просто существенно разнообразить сбор интервью, сделав это следующим образом:

Как видно из данной таблицы, я постарался максимально разнообразить процедуру сбора интервью, чтобы более основательно проверить не столько градусы, сколько саму применимость метода нарративного интервью для их исследования. Поэтому частично я проводил интервью сам, а частично это делала моя коллега (чтобы исключить мое бессознательное влияние на ход рассказа испытуемого). Испытуемые рассказывали нарратив на диктофон устно, а также давали письменные ответы. В одних случаях люди говорили на родном языке (русском или английском), в других случаях они давали интервью на иностранном (английском) языке. И конечно, я постарался, насколько это было возможно, максимально разнообразить сами темы интервью, чтобы охватить наибольшее количество астрологической символики. Пять интервью в каждой подгруппе нужны были для внутреннего сравнения.

Результат получится крайне интересным. В тех случаях, когда интервью давалось о конкретном человеке, я использовал методику Ф. Шютце, согласно которой нарративный стимул звучит следующим образом: «Если бы вам предложили рассказать биографию вашей мамы, что бы вы выбрали и о чем бы рассказали?». Конечно, на более поздних этапах исследования я отказался от данной инструкции, так как испытуемые, услышав слово «биография», начинали перечислять факты без причинно-следственной связи. Правильнее было просить их «рассказать любую историю, связанную с человеком, которую они наблюдали, в которой участвовали сами или о которой слышали».

Полемика остается прежней. Наличие или отсутствие сюжета в нарративном интервью нельзя доказать, так как это крайне субъективный вопрос. Впрочем, для себя я сделал вывод, что нарративное интервью является пока наилучшим методом проверки градусных сюжетов, так как они ярче всего выявляются именно в ходе подобного метода исследования. Как и в случае с ассоциативным экспериментом, приведу пример одного такого интервью. Я делаю это с согласия испытуемого, который (пункт 9) давал интервью в пять этапов для проверки градусов его Луны, Меркурия, Марса, Юпитера и Сатурна. Его Марс занимает в гороскопе 26° Овна, что согласно просмотренным фильмам соответствует сюжету «Громоотвод» – это ситуация, в которой один герой принимает на себя основной удар, пока другие участники ситуации могут избежать воздействия. Сюда хорошо вписываются как героические сюжеты о матери, которая заслоняет собой младенца при атаке, так и негативные сюжеты о козле отпущения, который становится мишенью для агрессии группы. Вот транскрипция фрагмента данного интервью:

– Если бы тебе предложили вспомнить и рассказать о какой-нибудь конфликтной ситуации, которую ты либо наблюдал сам либо в которой сам участвовал, что бы ты выбрал и что рассказал?

– Я бы рассказал ситуацию, когда мне было… Ну, я участвовал в ней сам. Невольным участником был. Мне было, по-моему, лет десять или одиннадцать. Опять-таки, это все связано со школой. Ну, неким образом. Я… У меня тогда был переход из младшей школы в среднюю. У меня сменились учителя все. Был изначально один учитель, все предметы вел и т. д. А тут разные учителя, разные предметы. На адаптацию времени никто не дал. Ну, и само собой, выстреливало всякое. У меня проблемы были с восприятием. Я не мог как бы полностью воспринимать всю информацию, которую мне давали. Ну, по крайней мере, на протяжении первой четверти точно. Проблемы были в первой четверти. Причем такие серьезные. Одна неделя вообще была такая жесткая. В пятницу после занятий я прихожу домой. Сидит мой отец в кресле… пьяный. Ну, короче, и таким голосом: «Давай дневник!» Ну, а я понимаю, что это пипец. Ибо неделя вообще не задалась. Он как бы… Ну, я приношу дневник, ну, и понимаю, что все, капец! Я труп. А там каждый день, ну, может, не каждый, хотя из того, что мне кажется сейчас, что там каждый день стояло по двойке. Первая четверть, я как бы не адаптирован вообще и… ну, пипец! Он, отец… А он в то время пил вообще страшно, он без работы сидел два года. Ну, не хотел идти на работу. Ну, и тупо бухал каждый день. Ну, и нужно было на ком-то сорваться за свои неудачи. Но это как я сейчас понимаю. Тогда я вообще не мог понять… как бы, вот. Он взял такую щетку-подметалку. Здоровая такая палка. Он оторвал от нее эту палку и начал меня ею… лупить. А она такая толстая! Деревянная толстая палка. И как бы он вообще там… Я… на тот момент я думал, что вообще он меня убьет. Честное слово. Я и сейчас удивляюсь, как я тогда выжил. Он сломал об меня тогда эту палку два раза. На этом… я как бы фрагментами помню. Да, блин… было страшно, вообще ужас! И было страшно, потому что я не чувствовал боли. А потом вообще я перестал как-то совсем реагировать на это. Он меня гонял по всей квартире, я сел в ванной. Он меня лупит, а я ничего не чувствую. Тогда было реально страшно. Мне показалось, что я отдаю концы. Но потом вступилась мать. Хотя на сегодняшний день мне кажется, что могла бы вступиться и раньше. Вот. Ну, как-то она его отогнала. Или он сам испугался, потому что я уже совсем не реагировал. Вот, ну и тогда было жестко. Я в школу долго не ходил, не мог. Весь синий был. Страшно…

Я не знаю, согласится ли со мной читатель, что в данном интервью градусный сюжет «Громоотвода» более чем очевиден. Другие интервью были в чем-то ближе, в чем-то дальше от искомых сюжетов. Но в каждом из них я увидел исследуемый сюжет. Я думаю, что моим коллегам-астро-логам будет интересно также узнать, что Марс данного испытуемого стоит в 1-м доме на вершине тау-квадрата, а одна из Квадратур идет именно от Юпитера (который я связываю с фигурой отца). Когда видишь гороскоп целиком, то картинка становится еще более понятной. Но я не могу привести здесь целиком данный гороскоп из соображений конфиденциальности.

Читатель может обеспокоиться, неужели подобные истории происходят с носителем этого градуса постоянно? Вот здесь я снова должен повториться, что сюжет сам по себе является нейтральным. В данном интервью мы видим именно негативное его проживание. Но человек, который давал данное интервью, сейчас уже взрослый. Интересно то, что он стал медработником и работает именно в отделении рентгенологии. Даже если исходить из принципа детерминизма и предопределенности, он сумел найти позитивный аналог своему сюжету, так как его работа сейчас вписывается точно в тот же самый сюжет «Громоотвод», только на этот раз вариант проживания не приводит к травмам, а наоборот, служит их заживлению.