Текст книги "С Библией в руках по Святой Земле. Богословские заметки русского паломничества"

День второй на Святой Земле

Сегодняшний день посвящен Яффе и Средиземному морю.

Рано, в шесть часов утра, мы идем от нашего отеля к морю. Оно именуется в Священном Писании Великим[4]4
  См.: Нав. 1: 4 и др.


[Закрыть], ибо никто в те далекие библейские времена не знал его размеров и пределов, и оно казалось израильтянам огромным и бескрайним. Вдоль его берега проходит вся западная граница Святой Земли. Это море воистину Средиземное. Святая Земля, Ливан, Сирия, Малая Азия, Греция, Италия (Рим), Франция (Галлия), Испания – с одной стороны. Египет, Ливия, Мавритания, Карфаген – с другой. Вокруг этого моря сосредоточилась вся древняя цивилизация, все средневековые государства, вся история. И земли вокруг него, и их народы нашли свое описание в Библии. И духовно-мистически Господь соделал спасение посреди земли[5]5
  См.: Пс. 73: 12.


[Закрыть]. И море здесь – Средиземное.

И вот оно широко раскинулось перед нами. Глубоко вдыхаем его прохладный утренний воздух. Окунаемся в его воды. В воды этого моря был некогда брошен пророк Иона. В них он был поглощен в утробу кита, а потом этими же волнами извержен на берег… Здесь по-утреннему безлюдно. Стоим на берегу и, взирая в даль моря, совершаем утренние молитвы.

В отеле нас ждет чудный палестинский завтрак: молочные, овощные, фруктовые блюда. Вкушаем пищу, полную ароматов кипящей медом и молоком земли, некогда уготованной народу Божию. Сегодня нам предстоит посещение Лидды и Старой Яффы. Лидда (по-еврейски Луд) принадлежала уделу колена Вениаминова[6]6
  См.: 1 Пар. 8: 12.


[Закрыть]. В первое же время апостольской проповеди здесь уже были христиане. Так, апостол Петр прибыл сюда вскоре после Вознесения Господня уже к святым, бывшим в Лидде. Здесь он исцелил хромого Енея[7]7
  См.: Деян. 9: 32–35.


[Закрыть].

Из Лидды родом великий святой Георгий Победоносец. Кто из нас не восхищался доблестным юношей на белом коне, поражающим змия и спасающим царевну и город! Его изображение – на гербе нашего стольного града Москвы. После великомученического подвига святого Георгия его мощи вернулись сюда, в родной город. Еще в VII веке над ними была воздвигнута базилика. Остатки ее видны в сегодняшней греческой церкви. Церковь эта ныне только частично принадлежит православным. Другая часть используется как мечеть мусульманами.

Входим в храм. Около амвона круглое решетчатое окно. Через него видна подземная крипта с гробницей. Спускаемся вниз и оказываемся перед святынею. Владыка Антоний возглавляет молебен святому великомученику Георгию. Сколько раз каждый из нас молитвенно обращался к нему! И вот мы стоим перед ним. Целуем его гробницу, поклоняемся честным его останкам. «Святой великомучениче и победоносче Георгие, моли Бога о нас!»

Из Лидды мы отправляемся в Старую Яффу (Иоппию по-гречески), от Иерусалима 80 километров на запад. Это самый древний морской порт мира и один из древнейших городов мира. По преданию, он возник в дни праотца Ноя свыше пяти тысяч лет тому назад. Этот город видел более пятидесяти веков! Сюда пришел сын Ноя Иафет, потомками которого являемся все мы, европейцы, и основал этот город на берегу Великого моря. А пришел он сюда, потому что именно здесь, как полагают, был построен Ноев ковчег, потом остановившийся на вершине горы Арарат. От Иафета (Яффета) город и получил название Яффа.

Мы в Яффе. А мысленно видишь Ноя, сооружающего здесь величественный ковчег, его сына Иафета, направившегося после потопа именно сюда… Здесь ступал он, наш праотец. Яффа и Хайфа – ныне два основных портовых города Святой Земли. А некогда здесь, в Яффе, выгружали ливанские кедры, доставленные из Финикии для строительства Соломонова храма в Иерусалиме[8]8
  См.: 2 Пар. 11:3-17.


[Закрыть]. И, наконец, отсюда, из Яффы, пророк Иона, обратившись в бегство от лица Господня, сел на корабль и направился в Фарсис[9]9
  См.: Иона 1: 3.


[Закрыть], на край известной тогда земли. Дальше бежать было некуда. В память о пророке Ионе в городе сооружен памятник Большого кита.

Вечером мы с отцом Андреем еще придем сюда, на берег пророка Ионы. При порывах сильного морского ветра на камнях отслужим ему молебен, а потом соберем на берегу камни и ракушки себе на память.

Неоднократно разрушалась и воссоздавалась в веках Старая Яффа. Египтяне, филистимляне, греки, персы, крестоносцы, турки – кто только не пронесся над этим городом! Но никто не разрушал его маяк. Он был нужен всем. И благодаря ему промыслительно сохранился один дом, к которому мы и направляемся, – дом Симона-кожевника. В этом доме после чуда воскрешения праведной Тавифы жил святой апостол Петр. Здесь было ему дано откровение о приобщении язычников благодати Божией. Нас предупредили: этот дом можно увидеть только снаружи; он охраняется одной армянской семьей – внутрь никого не впускают. Всей группой подходим к этому дому, останавливаемся. По благословению владыки Антония я читаю текст из Деяний апостольских о том, как апостол Петр был призван из Лидды (Луда) в Иоппию (Яффу) на погребение праведной Тавифы и воскресил ее.

И довольно дней пробыл, он в Иоппии у некоторого Симона-кожевника (Деян. 9: 43), – читаю я. И только прозвучало это имя, как вдруг отворяется дверь дома и нас приглашают войти. «Какова сила Слова Божия!» – удивленно восклицает одна паломница. Даже владыка Антоний дивится: сколько раз он здесь бывал, никогда не запускали. Но вот – дверь отворена! И так будет повторяться на Святой Земле не раз, когда при чтении библейского текста о происшедшем на определенном месте событии или при молитве нам будут открываться закрытые двери! Сам Господь милостиво дал нам ключ – Его Слово.

И вот мы, как некогда Петр, поднимаемся по каменной лестнице на верх дома. Вот та плоская крыша, на которую он вышел помолиться около шестого часа (то есть в двенадцать часов, в полдень). И тогда, как ныне, рядом так же плескалось у берега голубое море.

Поднявшись, мы продолжаем чтение. Дочитав до слов о том, как Петр около шестого часа поднялся помолиться, мы глянули на свои часы. И вновь чудо! – на наших часах было 12.10. Значит, именно около шестого (двенадцатого) часа мы, как и Петр, поднялись на эту крышу.

Присутствие Божие и Его милость к нам воспринимались столь явственно, что, когда мы прочитали далее о том, как через троекратное видение четырехконечного полотна с нечистыми животными, которых апостолу Петру велено было вкусить, язычникам отверзлась дверь благодати, я, тронутый всем до глубины души, подошел к владыке и сказал: «Владыко, вот здесь, на этом месте, и мы, потомки Иафета, строителя этого города, были призваны ко спасению!» Именно здесь мы, как ветви дикой маслины языческих народов, были привиты к природной маслине Израиля[10]10
  См.: Рим. 11: 17, 24.


[Закрыть]. Некогда не народ, стали и мы народом Божиим[11]11
  См.: Ос. 1: 6, 9-10: 1 Пет. 2: 10.


[Закрыть].

Это ощущение усугублялось тем, что накануне при поездке в Хеврон через Иерусалим и Вифлеем мы видели воочию ту природную маслину – библейскую Обетованную Землю, Святой Город, правоверных иудеев в их одеяниях, с пейсами и другими отличительными признаками их веры. Здесь впервые вдруг на фоне Иудеи и иудеев ощутились слова о христианстве как о назорейской ереси (секте) (Деян. 24: 5). И это как-то придавливало душу. А на крыше дома Симона-кожевника она расправилась и ликовала – воистину с нами Бог! Эммануил! Господь будто успокаивал нас, вселял веру: и мы теперь Его народ!

А дети Авраамовы? Иудеи? Увы, они так называются, но все еще не таковы…[12]12
  См.: Откр. 3: 9.


[Закрыть] Пока звучало радостное чтение о нашем призвании ко спасению, отец Вячеслав нашел здесь, на крыше дома, отставший камушек и дал мне. Как он был мне дорог!

Удивительное дело, но на Святой Земле все переживалось так, как будто ныне – библейские времена, и все вот сейчас происходит, и ты сам участвуешь в этом. Как будто не минуло с тех пор двадцати веков христианской истории. Как будто не просиял еще сонм христианских святых. И ты вместе с Корнилием из Кесарии Палестинской мучительно ищешь выход, посылаешь доводы своего разума, как послал Корнилий своих трех посланцев к Петру-апостолу, и нет покоя. Но вот вместе с Петром принимаешь дивное откровение, что и ты, язычник, призван Богом. И слышишь от Петра слова, которыми надлежит спастись мне, и дому моему[13]13
  См.: Деян. 10: 6.


[Закрыть]. И такая радость от этой благой вести, что вот будто только сейчас, здесь, кончилось мое язычество и наконец Господь меня призвал.

Везде есть опасности. Несет свои опасности и Святая Земля. Потрясение может быть очень сильным. А человек может оказаться к нему не готовым. Вспомним незабвенной памяти Николая Васильевича Гоголя и пережитое им на Святой Земле потрясение, после которого он уже не смог далее жить. А бывает и наоборот. Это когда паломники ведут себя на Святой Земле, как заезжие туристы. Веселятся, пьют и скоморошничают без страха Божия. И если кто испытывает потрясение, то, наверное, их Ангелы Хранители. Это – из искушений на Святой Земле. Все имело место там.

Когда мы покинули дом Симона-кожевника, солнце заливало светом Старую Яффу. А благодать Божия дарила сияние и радовала наши души. Возвращаемся в Тель-Авив. В окнах автобуса промелькнул храм святого апостола Петра, что в монастыре праведной Тавифы. Там Петр воскресил ее, ради нее он-то и оказался в Яффе. Но время нас ограничивает, и мы проезжаем мимо. А как хотелось туда, особенно мне, – ведь одну из моих дочерей зовут Тавифа.

После обеда нам дается свободное время, и мы принимаем решение поехать в монастырь святой Тавифы. Но только что вернувшиеся оттуда несколько наших паломников сообщают, что ехать туда бесполезно: все закрыто. Однако мы с отцом Андреем вновь направляемся в Старую Яффу со спокойной уверенностью, что все будет хорошо. Приехав на место, сотворили молитву, призвали в помощь праведную Тавифу и начали искать подступ к монастырю. Его нелегко найти.

После долгих исканий наконец через монастырскую ограду видим монахиню. Зовем ее, привлекая все наши скудные знания английского языка. А она вдруг отвечает нам по-русски. Как дивно! Монастырь ведь русский и принадлежит Московскому Патриархату. Матушка указывает нам путь ко входу и отворяет двери. Радость-то какая! Мы у святой праведной Тавифы!

Матушка Елисавета даже несколько удивлена нашему появлению. Она говорит, что и местные люди часто не могут найти вход в монастырь. Оказалось, что она в нем единственная насельница и, намереваясь стирать, совершенно случайно оказалась на улице. Но мы-то хорошо понимаем, что эта «случайность» есть милость Божия.

Входим в часовню, молимся, возжигаем свечи, в том числе и привезенные из Енисейска. А потом спускаемся вниз в крипту – фамильную усыпальницу праведной Тавифы, где она погребена со сродниками. Усыпальница теперь пуста. Тел там нет. Остались лишь гробные углубления в пещере. Именно в этой пещере ради многих добрых дел, к которым Тавифа спешила, как серна, ее воскресил святой апостол Петр.

Как дивно и как хорошо! Здесь мы взяли икону воскрешения праведной Тавифы. Вошли и в большой русский храм во имя святого апостола Петра и помолились там. И как будто вновь оказались в России! Как будто никуда и не уезжали. Все, как у нас на Родине. На Святой Земле много русских храмов. Это не просто храмы, это кусочки земли Русской, рассеянные по Земле Святой. И внешний вид, и иконы, и речь, и порядки, и даже дух русского православия чувствуется в этих храмах. Греческие храмы, кстати, близки к российским. А вот армянские, эфиопские и особенно католические уже не таковы, там все иначе.

Из монастыря, от праведной Тавифы, мы направляемся к берегу святого пророка Ионы. Заканчивался второй день нашего пребывания на Святой Земле. Стемнело. После ужина мы вновь идем к морю. Небо, усеянное звездами, морской песок и мягкий шум большой воды. Бесчисленные огни прекрасного вечернего города. Вдали видна выступающая в море земля – там Старая Яффа. Тот маяк светится неугасимым огнем.

Помолившись, сидим на берегу вдвоем. Удивительно хорошо и мирно на душе. Всем существом вдыхаем благодать Святой Земли. Так живо представляется все, происходившее здесь в веках: Иафет, Соломон, Иона, Тавифа, Петр. Куда-то далеко-далеко за горизонт уносилось Великое море. От этих берегов уходили апостолы с вестью о Христе в огромную великую империю, шли на просвещение народов Европы и Африки. Недавно я прочитал книгу о блаженном Августине. Далеко отсюда, но на это же самое море взирал и он, размышляя о тайнах Святой Троицы и Божия Промысла в судьбах народных… А вот оттуда, с юго-запада, пришли израильтяне, от пустыни, из Египта. Средиземное море, как узлом, связывает нас с веками и землями, со всеми событиями, вокруг него происшедшими…

День третий на Святой Земле

На сей день нам предстоит войти во святая святых Земли Святой. Мы направляемся к Голгофе и Живоносному Гробу Господню. Сюда устремлялись паломники всех времен. Сюда устремлялись средневековые рыцари-крестоносцы. Сюда устремлено сердце всякого христианина. Ибо отсюда наше спасение, здесь средина Земли[14]14
  См.: Пс. 73: 12.


[Закрыть]. Здесь бьется пульс планеты.

Итак, мы едем в Иерусалим. В первую очередь направляемся в Русскую Духовную Миссию в Иерусалиме, а потом и в Иерусалимскую Патриархию. Блаженнейший Патриарх Диодор был болен, поэтому в Патриаршем Тронном зале нас принимал его ближайший помощник митрополит Василий, благословил каждого из нас красным пасхальным яйцом. При обмене подарками я тоже подарил искусной работы енисейских мастеров деревянное пасхальное яйцо с изображениями наших трех енисейских храмов: Успенского, Спасского и Воскресенского. Так что образы наших енисейских святынь остались там, в Иерусалимской Патриархии!

И вот мы наконец у древнего Иерусалима, расположенного на вершинах пяти гор. Вот они, величественные стены иерусалимские[15]15
  См.: Пс. 50: 20.


[Закрыть]. Неоднократно разрушавшиеся и восстанавливавшиеся, они запечатлели в себе все века и тысячелетия. Давид, Соломон, Неемия, римляне, византийцы, арабы, крестоносцы, турки… Ныне стены иерусалимские в том виде, как они были отстроены в XVI веке при султане Сулеймане Великолепном. Проходим мимо них. Прикасаюсь к священным камням, прикасаюсь к векам и тысячелетиям, прикасаюсь ко Святому Граду…

Входим чрез Яффские врата. Нас встречает величественная цитадель, именуемая башней Давида. Построена она царем Иродом Великим в конце I века до Р.Х. Построена, видимо, на месте более древней – Давидовой. Ныне эта башня – символ города. Мы в городе Давидовом! Узкими иерусалимскими улочками устремляемся ко Гробу Господню. Многоцветье, шумная торговля, многолюдье – порой едва пробираемся. Нас предупреждают, чтобы мы ни с кем не начинали торговаться и не задерживались. Но нас это все и не отвлекает. Трепетно ожидает сердце священную встречу! Наконец перед взором нашим – замкнутая площадь, а на противоположной ее стороне – храм Гроба Господня! Он велик и объемлет собою и Голгофу, и Живоносный Гроб.

Вот здесь, здесь все свершилось!

Трое врат. Двое из них заложены. Крайние справа – врата Марии Египетской. Через них некогда не могла пройти по грехам своим Мария из Египта. Но, раскаявшись, милостью Божией Матери вошла все-таки этими вратами. Чрез них уже в VII веке император Ираклий, отвоевав Животворящий Крест Господень у персов, в царском венце и порфире пытался внести его в храм, но был остановлен ангелом. И только совлачившись царских одеяний, в простой одежде он внес Крест на Голгофу. Ныне эти врата замурованы.

Открыты крайние слева врата. С левой стороны этих врат три колонны. Центральная лопнула. Хорошо видна довольно большая трещина. Удивительно ее происхождение. Со времен императора Адриана (117–138 гг.) Голгофа и Гроб Господень были засыпаны землей. На этом месте было воздвигнуто языческое капище. В IV веке святая царица Елена нашла это место и, расчистив его, построила храм Воскресения Христова. С тех пор и поныне ежегодно в Великую Субботу пред Пасхой в священной Кувуклии, во Гробе Господнем, сходит Благодатный огонь от Господа.

В начале службы городскими властями проверяется Гроб, чтобы там не было ничего горящего. Затем за Благодатным огнем входит православный Иерусалимский Патриарх. Его перед этим разоблачают до подрясника и осматривают, чтобы ничего воспламеняющегося не было и у него. С пучком из тридцати трех свечей заходит он во Гроб. Его затворяют. Начинается молитва. А далее в разные годы по-разному – через десять, двадцать минут, через час или два – от Бога сходит Благодатный огонь, возжигая свечи в руке Патриарха. Сначала огонь голубоватый и не жжет. Потом уже разгорается обычным пламенем. Патриарх выходит, и при всеобщем духовном ликовании от его свечей возжигают свои свечи все остальные. Огненные реки расходящихся со свечами людей растекаются от Гроба Господня по улицам города. Пожара при этом еще не было никогда.

А трещина на колонне у входа в храм появилась в XVIII веке, когда впервые за многие века за Благодатным огнем вошел не православный Патриарх, а опередивший его армянский святитель. Православные вместе со своим Патриархом были оттеснены, остались во дворе на площади и молились. Но огонь в тот год в Кувуклии не сошел. Он появился в другом месте, из этой колонны.

Она лопнула на глазах у собравшихся, и из нее вырвался Благодатный огонь. С тех пор никто из святителей никогда не посягал более на право получения Благодатного огня. Так ежегодно на Пасху по юлианскому календарю происходит это чудо Божие, как перстом указующее вместившему в себя все религии Иерусалиму, что спасение – от Живоносного Гроба воскресшего Христа. Благодатный огонь, некогда сошедший при Моисее[16]16
  См.: Лев. 9: 24.


[Закрыть], а потом при Соломоне[17]17
  См.: 2 Пар. 7: 1.


[Закрыть], вновь воспламенившийся при Неемии[18]18
  См.: 2 Мак. 1: 22, 32.


[Закрыть] и ежедневно поддерживаемый священниками в Иерусалимском храме, теперь уже много веков сам зажигается ежегодно на Пасху в Живоносном Гробе Господнем. Ветхий Завет сменился Новым. Во тьме этого мира светит свет воскресшего Христа-Мессии. А Благодатный огонь, даруемый только православному патриарху, являет также особую милость Божию именно к православию.

Мы подходим к храму. Подходим к вратам его, к колонне. Прикладываемся к благодатной трещине, вкладываем в нее свои руки. Так делают миллионы паломников. А трещина все еще чернеет гарью!

Входим в храм. Сумрачно. Сразу же у входа первым встречает нас Камень Помазания. Это довольно большая каменная плита, на которую был положен снятый с Креста Христос и помазан Иосифом и Никодимом смирной и алоем. Над камнем горит множество лампад. Мы преклоняем колена и целуем сей священный Камень, возлагаем на него для освящения свои кресты, четки, иконы.

Каждый думает и молится о чем-то очень важном, исходящем из глубины его души. Мы встречаемся со Христом бездыханным, принявшим за нас смерть. А от Камня исходит дивное благоухание. Оно ощущалось и позднее, каждый раз, как только мы подходили к нему. Многие свидетельствуют, что Камень теплый, как бы живой, дающий жизнь.

Вот и Голгофа. Это довольно крутой холм высотой метра три. Он весь обрамлен храмовой постройкой. Так хранятся на Святой Земле практически все святыни: храмы как бы обрамляют их. Поднимаемся с правой стороны холма по лестнице, ведущей на Голгофу. Какие бы мысли, смятения ни были в душе – они отступают. Ведь здесь шел, поднимался Сам Спаситель с Крестом, вот здесь обрываются последние Его шаги… Тело невольно содрогается от рыданий. Душат слезы. Уже не раз здесь побывавший владыка Антоний потом тоже сказал: «Не могу, слезы…» Хочешь, не хочешь – рыдаешь вместе с женами, следовавшими за Христом. Далее лестница поворачивает – и мы наверху.

 
…Взойдем на Голгофу, мой брат!
Там посланный Богом Мессия распят…
Он жаждет, и уксус Тому подают,
Чьи воды живые для мира текут,
Падем перед Ним![19]19
  Из христианского гимна. Автор И.С. Проханов.


[Закрыть]
 

Открытый престол. За ним Распятие с предстоящими Богородицей и Иоанном Богословом. Самого Креста, на котором был распят Христос, нет. Он давно уже разобран на части и разошелся по всему миру. А под престолом то место, где стоял Крест. «Кресту Твоему покланяемся, Владыко…» – возглашает архиерей, и, воспевая вместе с ним, мы все кланяемся трижды до земли. Только встав на колени, можно войти под престол. Там круглое отверстие – место Креста. В него опускаю руку, и она касается камня…

Здесь, на нем, стоял Крест! Здесь текла Кровь Христова! Слезы, молитва… И что-то необъяснимое. Опускаю туда же свой священнический крест, четки, другие святыни. Рядом священник на коленах надолго прильнул к ножке престола.

Молчание. Молитва. Слезы.

Встреча со Христом на Его Голгофе!

Еще не пришедши в себя, спускаемся с другой стороны по лестнице вниз с Голгофского холма. И уже совсем по-другому смотрим на Камень Помазания. Как будто сами вместе с Иосифом и Никодимом принесли сюда бездыханного Христа.

А вот Место Оплакивания. Здесь стояли три Марии. Здесь стояла Матерь Господа, когда распинали Ее Сына. Это место означено полусферической сенью на столпах. Здесь Божественно скорбела Богородица о Сыне, взирая на Него. Здесь оружие прошло чрез Ее душу и сбылось Симеоново предсказание³¹. Это место не столь близко к Голгофе, как оно представляется по изображениям Распятия Христова. На самом деле Дева Мария, Мария Клеопова и Мария Магдалина стояли не на Голгофском холме[20]20
  См.: Лк. 2:35.


[Закрыть], а внизу, на некотором расстоянии. И в Евангелии говорится, что там были также и смотрели издали многие женщины… (Мф. 27: 55). Отсюда, с Места Оплакивания, наблюдали они за всем происходящим.

Но был момент, когда Дева Мария оказалась у Креста на Голгофе. Это место тоже означено алтарем Stabat Mater (начальные слова гимна «Stabat Mater Dolorosa» – «Стояла скорбящая Мать»). Миновав Место Оплакивания, идем к пещере Гроба Господня. Теперь эта пещера превращена в мраморную часовню (Кувуклию). Здесь – величайшая святыня мира! Отсюда воссияло миру Христово Воскресение! Здесь – вечная Пасха. Голгофа и Гроб рядом, как и в Евангелии сказано: потому что гроб был близко (Ин. 19: 42). Под Голгофой начинался сад скальной гробной пещеры Иосифа Аримафейского.

Кувуклия имеет два придела, составляющие две части Гробной пещеры. Первый придел – часовня Ангела, сидевшего на отваленном гробном камне и возвестившего, что Христос воскрес из мертвых. Часть этого камня вставлена в мраморную вазу на престоле. Со страхом Божиим, благоговейно проходим этот придел. Далее – дверь самого Гроба, некогда заваленная камнем. Она ниже среднего роста человека. Входя, целуешь изображение креста над нею, нагибаешься – и ты во Святая Святых! Во Гробной пещере Господа! Полтора метра ширины. Два метра длины. Высота выше человеческого роста.

Продоль каменное Ложе, где тридневно почивало мертвое тело Спасителя. И где воскрес Он из мертвых. Гроб пуст. Он воскрес! Здесь совершилась Пасха! Под мраморной плитой хранится Камень с могилы Иисуса. Над надгробной плитой – три иконы Воскресения, исполненные по греческим, латинским и армянским канонам. Пещера освещена горящими свечами. Эта плита является евхаристическим престолом православных греков, католиков и армян. Ежедневно ими совершаются здесь три Божественные литургии.

И вот я во Гробе Господнем… Земное поклонение. Глава приклонена ко святому гробному Ложу. Безмолвие. Молитва. Достигнут предел возможного в этой жизни…

Я потрясен. Как некогда потрясен был римский полководец Помпей, войдя во Святая Святых древнего Иерусалимского храма. Что только он ни слышал о нем – о Святом Святых, в которое только единожды в год входил один человек – иудейский первосвященник! Говорили, что там находится золотое изображение ослиной головы; другие уверяли, что там прячут человека, обреченного на заклание. Ожидалось увидеть что-то прекрасное или что-то ужасное. И как изумлен был Помпей, когда по праву победителя вступив туда, он увидел, что там… нет ничего! Там было пусто. Там только незримо обитало Божественное Присутствие – Шехина… Гроб Христа тоже пуст. Но там – Воскресение! Там Божественный Источник Воскресения для всех смертных!

Поминаем своих близких. Прикладываем святыни. В потрясении, молча, не отворачивая лица от святого Ложа, не смея обернуться к нему спиной, выходим из пещеры. Так положено. Нельзя поворачиваться спиною ко святому Ложу. Вновь целуем крест над входом и тихо выходим.

Свершилось!

Воскрес Христос. И я, недостойный, грешный, своими глазами видел, своими руками осязал, своими устами целовал место, где это свершилось!

Тебе, Победителю смерти, – слава!

Пред Тобою да умолкнет мое сердце!

Безмолвно, медленно удаляемся мы от священной Кувуклии.

Под высоким главным куполом храма – каменная чаша. Нам говорят, что это Пуп Земли. И я в этом нисколько не сомневаюсь. Я совершенно точно знаю, что это истинно и именно так. Царь наш, содела спасение посреди земли! (Пс. 73: 12). Здесь – центр Земли, Космоса, всего Божественного мироздания. Отсюда начало будущему веку и новому Иерусалиму.

Сажусь на скамью в огромном храме. Рядом сидят епископ, игумен. Все сидим в некоем изнеможении, будто после какого-то огромного труда. Надо перевести дух.

Игумен: «Устали, владыко?»

Епископ: «Какая усталость?! Нет! – слезы…»

Кто-то, может быть, читая эти строки, скажет: уж очень много чувственности.

Да нет! Не чувственности – чувства! Весь внутренний человек всем умом, всем помышлением, всею силою и всею крепостию – со Христом, с происшедшим здесь. Душа при этом умирена (мирствует), а совесть обличается в грехах, повергается в покаяние, но и исцеляется тут же бальзамом Божественной Любви. Нет, этого не описать…

Потом мы еще вернемся сюда, в храм Гроба Господня. А пока – мчимся на нашем автобусе в Вифлеем. Иерусалим, почти не прерываясь, переходит в Вифлеем (по-еврейски Бейт Лехем, значит Дом Хлеба). Некогда их разделяло 18 километров, а теперь разросшиеся города сливаются. Пересекаем границу Арабской автономии. И из высококультурной израильской столицы въезжаем в многоцветье арабской жизни. Странно, но чувствуется даже что-то от советского образа жизни – всюду, достаточно беспорядочно и неуместно, расклеены портреты улыбающегося вождя Ясира Арафата. Но мы уже в городе Рождества Христова.

Потом, кстати, мы признаемся друг другу, что так нельзя или, точнее, невозможно сразу соединить и Иерусалим, и Вифлеем. Пережитое при первой встрече с Голгофой и Гробом Господним уже не оставляет сил на восприятие Рождества Христова. Это как если бы после пасхальной ночной службы кто-нибудь предложил: а теперь давайте отслужим Рождество Христово. Не вместить сердцу человеческому то и другое в один день. Но что поделаешь, таковы условия нашего паломничества. И мы должны были и старались вместить невместимое.

Хочется, чтобы и вы, благоговейные читатели, простили нас и последовали сейчас с нами в Вифлеем – город Давидов, город Рождества Иисуса Христа.

И ты, Вифлеем Ефрафа… из тебя произойдет Мне Тот, Который должен быть Владыкою в Израиле и Которого происхождение из начала, от дней вечных

(Мих. 5:2).

Вот он, Вифлеем, город Давидов, город Рождества Иисуса Христа!

Подъезжаем к величественной базилике Рождества Христова и, к нашему удивлению, видим, что улица, ведущая к храму, украшена искусственными елками и елочными игрушками. Оказывается, европейский рождественский обычай пришел и сюда. Наш экскурсовод Элла уже шестой год живет в Израиле. Все, говорит, здесь хорошо, но скучает она без зимнего Нового года, без елки и игрушек. Поэтому в новогодние зимние дни уезжает она со своими детьми сюда, в Вифлеем. Рождество рядом с зимним Новым годом (иудеи же отмечают его в сентябре) и здесь единственное место, где можно увидеть елку с игрушками. А вообще-то в Израиле можно увидеть все. Все народы мира привносят сюда свое. И невольно думаешь о Небесном Иерусалиме, ворота которого не будут запираться… И принесут в него славу и честь народов (Откр. 21: 25–26). Каждый народ придет со своим даром.

А вот и базилика Рождества Христова. Как и храм Гроба Господня, этот храм был построен в IV веке царицей Еленой, но, в отличие от храма Гроба Господня, храм Рождества не разрушали. Кстати, это единственный во Святой Земле храм, на протяжении всех веков ни единого раза не подвергавшийся разрушению. Он особенно храним Промыслом Божиим. Однажды, например, он уцелел таким образом. Когда персы, разрушившие в VII веке при царе Хозрое многие христианские святыни, взяли город и вошли в этот храм, то увидели большое изображение поклонения волхвов. Один из волхвов был персидский царь в персидских одеяниях. И персы решили, что раз здесь почитается персидский царь, значит, храм должно оставить неприкосновенным.

В этом храме был коронован герой Средневековья, английский король, легендарный рыцарь-крестоносец Ричард Львиное Сердце. Другой легендарный рыцарь-крестоносец, император Фридрих Барбаросса, в том же Третьем крестовом походе таинственно исчез, не дойдя до Святого Града Иерусалима. Одни говорили, что он утонул, а другие – что он так и не вкусил смерти.

Входим в храм Рождества Христова. Изнутри он величествен и несколько пустоват. С обеих сторон ряды мощных коринфских колонн. В одном месте на полу можно даже увидеть фрагмент древнего, времен царицы Елены, мозаичного покрытия. В левом приделе идет служба. Вслушиваюсь. Служит кто-то из христиан Востока (может, эфиопы, арабы?). Их молитвенные протяжные напевы переносят нас куда-то в бескрайние просторы далеких арабских пустынь или эфиопских гор, от которых возносится душа этих христиан к Сущему над всеми Богу, пославшему Своего Единородного Сына в мир сей.

Скажу честно, не знай я, что нахожусь в христианском храме, подумал бы: не мечеть ли здесь и не молится ли мулла?.. Древностью Востока веет и от армянских молитвословий. А в греческой службе слышны уже истоки наших славянских напевов. Да, велик Бог, от всех народов снискавший Себе поклонение, и многолик мир, славящий Единого. А в правом приделе – длинная очередь людей. Она – к Вертепу, к пещере, в которой родился Христос. Мы становимся в очередь и медленно продвигаемся. Так в Ветхом Завете поколениями в тысячелетиях приближалось человечество к благословенному Дню Рождения Спасителя, обетованного Мессии.

Наконец мы перед Вертепом! Вот он – грот. Видно скальное углубление. В него как бы вставлен алтарь – невысокий открытый престол. Под престолом – четырнадцатиконечная серебряная звезда с отверстием в центре. Над звездою горят пятнадцать лампад – символы различных христианских общин. Четырнадцать концов звезды, не указывают ли они на триаду четырнадцати родов от Авраама до Христа-Мессии?[21]21
  См.: Мф. 1:17.


[Закрыть] Над этим местом остановилась на небе Вифлеемская звезда. На серебряной звезде латинская надпись: Ніс de Virgine Mariajesus Christus natus est – I7l7[22]22
  Здесь от Девы Марии родился Иисус Христос – 1717.


[Закрыть]. С благоговейным трепетом, после пения тропаря Рождества Христова, склоняюсь на святом месте. В отверстии посреди звезды достаю рукою каменную основу пещеры. Опускаю в нее свой крест и святыни. Здесь! Здесь, Господи, Ты явился в мир! Благословенна ночь Рождества Твоего!